Глава 12
Музей находился в небольшом каменном здании. В нем было всего два этажа. Причем верхний изрядно облупился. Хотя первый этаж выглядел превосходно и был недавно оштукатурен и покрашен в нежно-персиковый цвет.
— Странно как-то, — заметила Катька.
— Ничего странного, — сказал сержант Коля, который вызвался проводить подруг до места. — Денег у музея нету. Вот они и сдали первый этаж магазину верхней одежды. Сдали с тем условием, чтобы те сделали ремонт в занимаемом помещении и привели в порядок фасад.
Администрация магазина выполнила условия владельцев здания весьма своеобразно. У них самих внизу была чистота и порядок. А вот музей, который ютился теперь на втором этаже, по-прежнему был в неприглядном состоянии. Сам музей находился в получасе езды от монастыря в небольшом провинциальном городке. И сюда подруг отвез тот же Коля, воспользовавшись попустительством капитана.
Дело в том, что измученный прениями с госпожой Матюшиной капитан отправил своего помощника к пьянице эксперту во внеурочный час. Должно быть, капитан надеялся на чудо. Его, само собой разумеется, не произошло. Эксперт все так же был пьян, валялся в собственном садике под кустом раскидистой бузины и громко храпел. На это зрелище мог полюбоваться каждый, кому пришла бы вдруг такая охота.
Коля же при виде пьяницы лишь зло сплюнул. Но какие бы чувства ни бушевали в груди помощника капитана, свое слово он сдержал, и подруги в музей попали. И теперь с интересом оглядывались по сторонам. Тут было тихо и совсем безлюдно.
— Не похоже, что местные жители интересуются родным краем, — заметила Катька вполголоса.
И тем не менее ее услышали. Из служебного помещения раздались звуки шагов, а затем вышла полная высокая женщина лет сорока пяти. Ее густые волосы уже начинали седеть. Но хозяйка не делала попытки их закрасить, и, как ни странно, седина ее только украшала. Уложенные в высокую прическу волосы загадочно поблескивали серебром и делали их обладательницу в чем-то даже интереснее других женщин.
На лице у нее не было ни капли косметики. Но казалось, она в ней и не нуждается. Губы у нее были полные и четко очерченные, словно обведенные коричневым карандашом. Глаза и ресницы темные от природы. А матово поблескивающая смуглая кожа, казалось, дышала теплом и южным солнцем.
— Вы хотите осмотреть экспозицию? — осведомилась женщина у подруг, деловито нацепляя на нос модные очки.
Вторые очки висели у нее на груди на цепочке. И еще одни выглядывали из краешка кармана ее просторной кофты. В голосе женщины слышалось неподдельное изумление и, пожалуй, даже радость. Так что подруги решили, что было бы слишком жестоко ее сразу же разочаровать.
Они послушно осмотрели неплохую экспозицию, состоящую из вещей, собранных у местных жителей на чердаках и в сундуках. А также изучили стенд с археологическими находками — фрагментами костей древних захоронений, осколками керамики и разноцветными бусинками, оставшимися от погребальных украшений.
— Было очень интересно, спасибо, — поблагодарила Мариша женщину.
— Но если честно, то мы к вам совсем по другому вопросу, — произнесла Катька.
— Да? И по какому же?
— Мы знаем, что у вас долгое время работал консультантом некий Иван Матюшин.
— Профессор?
По лицу женщины мелькнуло странное выражение. То ли это была жалость, то ли досада, то ли что-то иное. Но одно можно было сказать со всей определенностью: эта женщина Матюшина знала, и знала не понаслышке.
— Ну да, — подтвердила она, усаживая подруг в своей рабочей комнате за столом, заваленным какими-то лоскутками. — Естественно, я его знала. Хотите чаю?
От чая девушки не отказались. Как известно, ни один другой безалкогольный напиток не располагает так к откровенному разговору, как чай. Валентина Ремовна — так звали женщину — знала толк в чае. Она заварила густой крепкий напиток, щедро сдобренный какими-то душистыми травами. Сделав по глотку, подруги почувствовали, что готовы пить этот чай до бесконечности, так завораживающе пахли положенные в него травы.
— А что вы сейчас делаете? — спросила Мариша, показывая на гору лохмотьев.
— Пытаюсь соорудить свадебное платье женщин ижоры, — сказала женщина. — Трудность в том, что тут остатки нескольких платьев. И узор на каждом немного отличается.
И она тут же резким движением отодвинула лоскутки прочь.
— Это все не важно, — произнесла она, устремив на подруг горящий взгляд своих темных глаз. — Вы хотели поговорить со мной о профессоре? Ведь так?
— Так.
— И что вы хотите узнать?
— Правда, что он причастен к краже той картины?
Валентина Ремовна помрачнела.
— Правда. Но уверяю вас, профессор не знал, что совершает преступление!
— Не знал? Как это не знал?
— Ему совершенно задурили голову! — сердито произнесла Валентина Ремовна. — Знаете, Иван Сергеевич в быту был сущее дитя. Всем доверял, всему верил. И обмануть его доверие было проще простого.
— И кто его обманул?
— Дружил с ним один человек. Профессор мне про него как-то рассказывал. И я сразу сказала, чтобы он этому человеку не доверял.
— Художник?
— Что? А! Да! Художник.
— А вы его сами видели?
— Нет, откуда? — удивилась Валентина Ремовна. — Он в другом музее работал, в Питере. Помню только, что фамилия у него для художника совсем неподходящая была — Сухоручко.
Подруги переглянулись. Ага! Так они и знали, что профессор Матюшин и Сухоручко были знакомы.
— А где же профессор с этим Сухоручко познакомился?
— Не знаю. Наверное, где-то по работе пересеклись. Профессор много времени в архивах и музеях проводил. Для его исследований эти места самыми хлебными были.
— И что же Сухоручко сделал?
— Обманул он профессора. Там у себя, в своем музее, гадить не захотел, умный такой. А вот тут у нас аферу и провернул. Обманул профессора.
— Как?
— Наплел ему с три короба. И заменил одну картину на другую. Сказал, что только на время. А сам забрал картину и сбежал.
— Но это же абсурд! Кто же поверит в такое?
— Сразу видно, что вы лично не знали профессора, — вздохнула Валентина Ремовна. — А я вот ему сразу поверила, когда он мне рассказал. Голова у него была занята исключительно его работой. Но когда профессор все же понял, что Сухоручко его попросту обманул и подлинник возвращать не собирается, он сразу же в милицию пошел. Сам!
— Сам! — ахнули подруги. — Молодец!
— То-то и оно! Наверное, Сухоручко не думал, что профессор в милицию обратится. А профессор не побоялся.
— И что?
— Ну что, что. Будто бы вы не знаете, кто у нас в милиции работает. Ясное дело, они там в милиции самого же профессора в краже и обвинили!
— Но потом разобрались?
— Потом да. Но бедный профессор даже заболел от огорчения.
И, покраснев от гнева, Валентина Ремовна воскликнула:
— Все, все обманывали профессора! Его и собственная жена обманывала, а он ей все равно верил!
И, сердито посопев, явно недовольная поведением жены профессора Матюшина, Валентина Ремовна внимательно посмотрела на подруг и спросила:
— А кстати говоря, откуда вы-то знаете про эту историю?
Подруги переглянулись. И решили, что будет правильно, если они расскажут Валентине Ремовне всю правду о том, что случилось в последние дни в монастыре. И, едва начав рассказ, они поняли, что поступили совершенно верно. Валентина Ремовна оказалась замечательным слушателем. Она ахала и охала, но не перебивала и не спускала с рассказчиц горящего взора. И лишь в конце, услышав, что профессор убит, заплакала.
— Не могу поверить! — произнесла она, когда девушки закончили свой рассказ. — Профессор и вдруг убийца? Никогда не поверю!
— Почему?
— Потому что он добрейшей души человек. Очень мягкий и покладистый. Мухи не обидел за свою жизнь!
Уже от третьего и даже четвертого человека подруги получали подобную характеристику покойного Матюшина. Но что прикажете делать с уликами, которые нашлись в его хижине? И вообще зачем он оставался все это время в окрестностях монастыря, пугая местных жительниц? И, оставив пока в стороне личность профессора, подруги решили выяснить, что он представлял собой в профессиональном плане.
— Чем занимался профессор? — удивилась Валентина Ремовна. — А зачем вам знать? Это что, как-то связано с тем, что произошло в монастыре?
— Может быть.
— Что же, никакой тайны в этом нет, я вам скажу. Профессор изучал историю рода Сычевых.
— Сычевых? — переспросила Мариша. — А что с ними не так?
— О! Это очень занимательная страница нашей российской истории! — воскликнула Валентина Ремовна, и в ее заплаканных глазах даже снова появился блеск. — Профессор написал статью, посвященную истории их рода. Эта статья пользовалась большой популярностью. Правда, не среди серьезных научных изданий, а среди… среди, так сказать, околонаучных кругов.
— Как это?
— Ну, людей, которые специализируются на разных исторических загадках, тайнах. Вроде как легенда о призраке императора Павла, который до сих пор бродит по залам Инженерного замка. Слышали о таком феномене?
Подруги слышали, но Валентина Ремовна привела следующий пример:
— Или история о том, как преступление далекого прадеда семьи Вороновых привело к тому, что некогда богатый и знатный род совершенно выродился и захирел еще при правлении Ивана Грозного.
— У Сычевых в роду был собственный призрак?
— Нет. Насколько я знаю, нет. Но их история достаточно поучительна и сама по себе. Хотите послушать?
Вообще-то подруг больше интересовала история кражи картины.
Ведь как дело было? Сначала бандиты подозревали профессора в том, что он спрятал у себя подлинник. Но, должно быть, потом поняли, что картина у Сухоручко. А вот сам Сухоручко, похоже, в тот раз остался с носом, картину ему реализовать не удалось. И его сановитый заказчик тоже остался у разбитого корыта. Но при этом сама картина где-то спрятана. Так не в этой ли картине причина внезапного смертельного мора в окрестностях монастыря?
Но Валентина Ремовна явно не была настроена беседовать о пропавшей картине. А вот про Сычевых — иное дело. И подруги решили ее послушать. Вдруг удастся перевести беседу в нужное им русло?
— Начать с того, что история взлета семьи Сычевых — это история становления петровского государства, — Валентина Ремовна начала свой рассказ издалека. — Почему? Да потому что именно при Петре Первом стала не столь важна родовитость человека, сколько его личные качества.
А семья Сычевых всегда славилась оборотистостью. Купцы, они торговали многим товаром, но большого успеха не достигли. Однако, вовремя почуяв, куда дует ветер перемен в стране, быстро освоили новую для себя профессию, став судостроителями. И вот тут им неожиданно повезло. Царь Петр приблизил семью Сычевых к себе и всячески их одаривал, так как поставляемые ими корабли были крепки, надежны и воровали Сычевы на подрядах лишь самую малость. Просто потому, что русский человек не украсть себе за обиду посчитает. Но так, чтобы это мелкое воровство в ущерб судну не шло.
Император умел ценить людей, и потому Сычевы получили дворянство. А со временем смогли купить поместье.
— Постойте! — осенило внезапно Маришу. — Как вы сказали? Сычевы? Историей их рода занимался профессор? И их бывшее поместье находится неподалеку?
— Да. Все верно! В деревне Ильичевка.
— И в этом самом поместье нынче обосновались монахини, которые содержат недужных?
— Верно.
Теперь подруги слушали ее рассказ с куда большим интересом. Семье Сычевых принадлежало поместье, где провел целое лето профессор Матюшин. Именно историю этого рода он изучал. И как знать, сколько интересного нарыл.
По словам Валентины Ремовны, Сычевы процветали вплоть до самого конца девятнадцатого века. А вот век двадцатый принес им полное разорение и забвение. Началось все с того, что младший отпрыск Сычевых — Константин — увлекся политикой. И, будучи радикально настроенным молодым человеком, участвовал в заговорах против императорской семьи.
Заговорщикам не повезло. Их заговор был раскрыт. Константин угодил в Сибирь. А его семья подверглась гонениям. Тайная полиция никак не хотела поверить в то, что другие представители семьи Сычевых остались лояльны к власти. Их всех записали в бунтовщики. Двоих старших братьев посадили под домашний арест. Все шло к тому, что власти только и ждали удобного момента, чтобы окончательно уничтожить весь крамольный род.
— А потом из Сибири, с места ссылки, бежал младший — Константин. Каким чудом ему удалось это сделать, неизвестно. Но он бежал. И прятаться явился к себе в имение.
— Ничего поумней придумать не мог?! — фыркнула Мариша.
— Видимо, деваться ему было некуда.
— И родные его приняли? Несмотря на то что он навлек на них столько бед?
— Отец не смог прогнать своего любимца, хотя старшие дети были против. И говорили, что Константин навлечет на них еще большую беду.
И они оказались правы. Ищейки пришли по следу беглеца в его дом. Арестовали всех троих сыновей Сычевых. И отправили в Сибирь. На этот раз в места еще более холодные и суровые. Не выдержав пересылки, три брата Сычевы умерли в дороге. А их отец — последний из рода — просто исчез.
— Исчез? Как исчез?
— Ну, вот так! Взял и исчез.
Но вместе с ним исчезли и все накопленные многими поколениями Сычевых сокровища. Богатая коллекция полотен известных русских мастеров, коллекция старинного оружия, ювелирные вещицы, украшавшие дом. И все семейные драгоценности. Одним словом, все то ценное, что можно было поднять и унести, исчезло вместе со стариком.
Вначале возникла версия о причастности к исчезновению хозяина его слуги — пронырливого Гришутки. Парень славился своей жуликоватостью и подлостью нрава. И главное, что в последнее время старик приблизил проныру к себе. А пропал Гришутка одновременно со своим хозяином и всеми его сокровищами.
Пошли разговоры, что слуга зарезал своего хозяина и, присвоив его богатства, просто бежал, пользуясь всеобщей неразберихой. Полиция искала его, но тщетно. А потом поползли слухи, что старика Сычева видели в округе. Дескать, одет он был в монашеское платье, ни с кем не разговаривал и вообще был необычайно угрюм. Но он ли это или всего лишь похожий на него человек, никто доказать не смог.
Но полиции не удалось доказать и то, что исчезновение старика Сычева — это дело рук плутоватого Гришутки. Парень исчез бесследно.
— Так же, как и сокровища рода Сычевых и они сами.
Этими словами Валентина Ремовна закончила свой рассказ. И уставилась вдаль, словно собиралась прочесть там отгадку внезапного и таинственного исчезновения старшего Сычева — последнего в роду. Подруги ее не торопили. Вдруг в самом деле что-нибудь да и прочтет?
— А хотите, я покажу вам материалы, с которыми работал профессор? — неожиданно прервав затянувшееся молчание, предложила подругам Валентина Ремовна.
И, не спрашивая их согласия, женщина неожиданно легко для своего веса поднялась со стула. И порхнула к полке с толстыми картонными папками. Вытащив одну из них, как показалось подругам, самую пыльную, она торжественно бухнула ее на стол. От папки поднялось облачко пыли. И подруги дружно расчихались.
— Ой, извините меня. Сейчас я ее протру, — спохватилась Валентина Ремовна.
Протертое влажной тряпочкой наследие профессора Матюшина выглядело уже лучше. И подруги принялись разглядывать старые документы, фотографии и даже топографические карты, приложенные к многочисленным листкам исследования профессора.
— А это кто? — спросила Катя, извлекая пожелтевшую от времени фотографию.
На ней были запечатлены два молодых человека.
— Старшие братья Сычевы. Пострадавшие ни за что ни про что, за выкрутасы своего младшего брата — Константина.
Сычевы подругам понравились. У них были открытые честные лица. И даже густые бороды и усы их не портили. А вот младший Сычев, фотографию которого они тоже нашли, подругам совсем не понравился, хотя он и был чисто выбрит.
Сфотографировался вместе с отцом, которого обнимал за плечи с какой-то показной заботливостью. Константин стоял рядом с сидящим на стуле отцом. Но был такого низкого роста, что, обнимая за плечи старика, ему не приходилось особенно нагибаться.
— Недомерок какой-то, — брезгливо произнесла Мариша, которая мелкого мужчину вообще таковым не считала. — Такого в постели один раз из виду потеряешь, потом вовсе не найдешь.
Валентина Ремовна в ответ только хмыкнула. Похоже, она разделяла мнение Мариши насчет мужской физиологии. И считала, что хорошего мужчины много не бывает. Катьке младший Сычев тоже не приглянулся. И, объединившись в своей неприязни против младшего Константина Сычева, все три женщины принялись разглядывать старика. Тот был суров и морщинист. Но в его глазах светился ум, а руки, которыми он сжимал набалдашник трости, были еще полны силы.
— А вот фотография портрета старика Сычева, — произнесла Валентина Ремовна и извлекла фотографию, которая не поместилась в папку и хранилась на полке отдельно. — В настоящий момент картина убрана в запасники.
— Но на нее как-нибудь можно взглянуть?
— Пожалуйста.
Валентина Ремовна пересекла комнату и открыла дверь в соседнее помещение. Подруги с интересом последовали за ней. И обнаружили, что соседняя комната вся заставлена полотнами в рамах и пыльной, нуждающейся в реставрации мебелью. Тут было даже пианино и несколько мягких, тоже явно нуждавшихся в замене обивки стульев.
— Видите, что творится, — с досадой произнесла Валентина Ремовна. — Средств, которые выделяются музею, катастрофически не хватает. Многие экспонаты находятся в плачевном состоянии. А ведь могла бы получиться неплохая экспозиция.
— Это все вещи из поместья Сычевых?
— Да.
— И картины?
— И они тоже. Но повторяю, самые ценные полотна исчезли вместе со стариком Сычевым. Оставшиеся картины не представляют никакой художественной ценности. Просто образчики работы доморощенных любителей живописи.
Она принялась перебирать подрамники.
— Где же он? — бормотала она. — Ах, вот!
Валентина Ремовна вытащила и прислонила к стене пыльный портрет.
— Ничего не разобрать.
— Сейчас.
Женщина протерла портрет очень аккуратно, на этот раз чистой сухой тряпочкой. И после этого девушки смогли рассмотреть лицо старика, его сложенные на груди руки и суровый взгляд из-под седых нависших бровей.
— Мрачный старик.
— И кончина его полна тайны.
Пока Мариша и Валентина Ремовна обменивались этими многозначительными фразами, Катька рассматривала портрет. И внезапно вскрикнула.
— Что с тобой? — испугалась Мариша.
— Смотри!
Рука Кати указывала на портрет старика. Точнее сказать, на его безымянный палец, на котором красовался перстень с зеленым камнем.
— Ты видишь, что на нем вырезано? Видишь?
— Сова! — едва слышно прошептала Мариша.
Да, перстень на руке старика Сычева был точной копией того перстня с печаткой, которую нашел покойный Сухоручко в могиле неизвестного богача. Подруги пялились на эту печатку так упорно, что Валентина Ремовна тоже заинтересовалась.
— Это не сова, — авторитетно заявила она. — Не сова, а сыч! Символ старшинста в их роду. Семейная реликвия, передававшаяся от отца к старшему сыну. Кстати говоря, эта печатка пропала вместе с другими семейными драгоценностями Сычевых.
У подруг даже дыхание перехватило. Ах да Сухоручко! Ах да сучий сын! Выходит, это он могилу старика Сычева разыскал, раскопал и расхитил! И перстень с печаткой, который передал подругам струсивший Евгений, на самом деле принадлежал старику Сычеву. С ним его и похоронили монахи.
— Недаром старика Сычева видели в монашеском платье, — прошептала Катька. — Он не исчез, он просто ушел в монастырь. И прожил там до конца своих дней.
— О чем вы? — удивилась Валентина Ремовна.
— Кажется, мы теперь можем дать ответ, куда исчез старик Сычев и его сокровища, — сказала Мариша.
Валентина Ремовна выслушала рассказ подруг о том, как мародеры разворовали могилу старика, с неподдельным волнением.
— Да, это, безусловно, он! — воскликнула она, когда подруги закончили рассказ. — Подумать только! Вот профессор был бы рад это услышать! Старик ушел в монахи!
— Должно быть, гибель всех трех его сыновей стала для него непосильным горем.
— И он ушел в монастырь.
— Оплакивать погибших и молиться о душах своих усопших мальчиков.
Валентина Ремовна даже прослезилась, представив себе эту трогательную картину. Но деловой хватки при этом не потеряла.
— Вы говорите, что в могиле была только Библия, крест и несколько перстней? — спросила она у подруг.
— Да. Сокровища рода Сычевых.
— Все, как вы и говорили!
— Но это же ничто! — воскликнула Валентина Ремовна.
— Как ничто?
— Я хочу сказать, что это ничтожно мало. Ничтожная толика от их истинного богатства.
— Больше в могиле ничего не было, — развела руками Мариша.
И тут ей пришла в голову ужасная мысль. А что, если Евгений солгал им? Что, если в могиле было куда больше ценного, чем он им сказал? Но Валентина Ремовна, разговаривая сама с собой, успокоила Маришу на этот счет.
— Нет, не стали бы монахи класть сокровища в могилу, — произнесла она. — Положили бы только те предметы, которые были дороги старику больше остальных. Но класть картины или предметы искусства — это же глупо! Полотна все равно в земле безнадежно испортились бы.
— Куда же они делись?
— Скорей всего, старик завещал свои сокровища монастырю!
— А оттуда они куда делись?
— Из монастыря?
Кажется, Валентина Ремовна впервые растерялась.
— Возможно, часть сокровищ рода Сычевых монастырь продал и пустил средства на свои нужды.
— Нет. Вы сами сказали, что коллекция Сычевых была объявлена в розыск. И значит, если бы монастырь пожелал продать хотя бы одно полотно или другую вещь из коллекции, то об этом стало бы известно.
— Ну, возможно, сокровища остались в монастыре до революции.
— А потом?
— А потом их разграбили большевики.
Эта версия была вполне приемлема. Но все же подругам казалось, что если бы даже большевики и добрались до сокровищ рода Сычевых, то все равно не уничтожили бы они их. Не дураки же они, чтобы сокровища просто уничтожать. Продали бы. Пусть даже за границу и с непременным условием держать сделку в тайне.
Все равно известные полотна и драгоценности имеют свойство время от времени всплывать на разного рода аукционах. Один коллекционер разорился или умер, и вот предметы его коллекции оказываются на аукционе. И все могут их видеть.
— Нет, лично я думаю, что сокровища до сих пор где-то спрятаны.
— Старик Сычев не просто так переселился в монастырь, — стояла на своем Валентина Ремовна. — Уверена, он отдал все свои сокровища именно в монастырскую казну.
— А что, других наследников у него не было?
— Нет! Только дальняя родня. Но вряд ли старик оставил им хоть что-нибудь.
В это время под окнами музея раздался свист. А потом несколько мелких камешков ударились в оконный переплет. Подруги выглянули на улицу и увидели, что это Коля подает им знаки, что следует поторопиться.
— Нам пора ехать, — вздохнула Мариша. — Давайте прощаться!
— Я поеду с вами!
— Вы? Но почему?
— Мне необходимо взглянуть на те вещи, которые были подняты из могилы старика Сычева.
— Хорошо, — пожала плечами Мариша, видя, что Валентина Ремовна все для себя уже решила.
И с помощью подруг или без них, но в монастырь она приедет.
— И потом, нужно же что-то решить с останками. Либо захоронить там же, либо перенести на новое кладбище. Но в любом случае люди должны знать, чья это могила. Сычевы — это часть истории нашего края. И забывать о них мы не имеем права.
Таким образом подруги вернулись назад в монастырь с уловом, на какой и не рассчитывали. Валентина Ремовна, зажав под мышкой папки с документами, касающимися рода Сычевых, помчалась к настоятелю, чтобы урегулировать с ним вопрос перезахоронения останков старика Сычева. А подруги — с очередной проблемой.
— И что теперь делать, если снова зайдет разговор о печатке с совой, то есть с сычом? — посмотрев вслед женщине, спросила Мариша у подруги.
— Ничего. Нет ее у нас.
— Может быть, стоит вернуть?
— И выдать тем самым Евгения?
Катька была верна себе. Ни за что не упускать подходящего кавалера. Пусть даже ради этого придется пойти на обман и мошенничество.
— В чем ты видишь обман? — возмутилась Катя, когда подруга ей так прямо и сказала.
— Печатка должна находиться в музее.
— Так мы им ее и вернем. Только не явно, а тайно.
— Как же это?
— Библия и крест находятся сейчас у капитана. Подбросим туда же печатку и остальные перстни.
— Он удивится, откуда они взялись.
— Ну и что? Внушим ему, что он был нетрезв, когда принимал находку, и просто их не заметил.
Мариша задумалась. Что же, в последнее время на бедного капитана навалилось столько бед, что вряд ли он часто заглядывал в сверток с поднятыми из могилы вещами. Можно будет попытаться его убедить в том, что перстни просто затерялись среди складок материи.
— Хорошо, — произнесла она. — Иду на подлог, но только ради тебя.
— Спасибо!
И подруги двинулись к дому капитана. У них был коварный план. Катька должна была выманить жену капитана под каким-то благовидным предлогом в сад или куда-нибудь подальше от дома. А Мариша в этот момент должна была изловчиться и проскользнуть в дом.
Сверток с поднятыми из могилы крестом и Библией находился у капитана на книжной полке, деликатно прикрытый Уголовным кодексом выпуска 1997 года. Зачем сей раритет хранился у капитана дома, Мариша не понимала. Но, возможно, у капитана было свое собственное понятие о настоящих ценностях.
— В общем, ничего сложного, — убеждала Катя подругу. — Дело одной минуты. Подходишь к книжной полке, отодвигаешь кодекс и суешь в тряпки перстни.
Мариша молчала. Но сердце ее переполняла тревога. Что-то обязательно должно было пойти не так. К счастью, самого капитана дома не оказалось. Он отправился куда-то по делам. Дома была только его жена. Но она хлопотала на кухне. А дверь в комнату к вожделенной книжной полке была перекрыта ее телом.
— Кошечку свою нашли? — приветливо поинтересовалась женщина у подруг, знавшая о загулявшей Маруське.
— Нашли. Только она снова удрала.
— А где нашли?
— В лесу с кавалером гуляла.
— В лесу? — почему-то обрадовалась супруга капитана. — Ну, теперь ждите лесного прибытка.
— Лесного прибытка?
— Это у нас так говорят, — рассмеялась женщина. — Вот увидите, все котята будут очень крупные и полосатые.
— С чего вы взяли?
— Да уж так тут повелось. У кого кошка в лес ходит гулять, потом обязательно с полосатыми лесными котятами оказывается.
— А это плохо?
— Нет, отчего же. Да я вам сейчас сама покажу!
И жена капитана выскочила из дома. Катька бросилась за ней, успев отпихнуть Маришу назад.
— Ты что, забыла, зачем мы тут? Иди в дом! — сделав страшные глаза, прошипела она. — А я ее задержу!
И Мариша послушно шмыгнула в дом. Уголовный кодекс стоял на своем старом месте. Но, сунув за него руку, Мариша обнаружила, что сверток с Библией и крестом исчез! На всякий случай Мариша переворошила всю книжную полку. Нет, она не ошиблась. Свертка тут не было. Поставив на место Уголовный кодекс, Мариша на непослушных ногах вышла из дома.
— Ну? — прошептала Катя. — Все в порядке?
— Ничего не в порядке, — ответила Мариша, не без удивления взирая на торчащую из-под дома филейную часть мадам капитанши, туго обтянутую розовым трикотажем ее кокетливых спортивных брючек.
— Почему?
— Все пропало!
— Куда пропало? — вытаращила глаза Катька.
— Откуда я знаю? Должно быть, капитан решил переложить сверток в другой тайник.
— А куда?
— Откуда я знаю?
Катька нахмурилась и, кажется, приготовилась дать Марише приказ вернуться в дом и кровь из носа, но разыскать этот другой тайник. Однако ее отвлекла жена капитана, вынырнувшая наконец из подвального окошка.
— Вот, глядите, какой красавчик! — воскликнула она, держа в руках в самом деле необычайно крупного кота.
Его густая шубка была украшена темными, очень красивыми полосами. Глаза были ярко-зеленого цвета. А башка такая большая, что перевешивала все остальное туловище.
— Вы не смотрите, что он такой тормоз, — говорила мадам капитанша, вертя кота, словно торговка на базаре, стремящаяся выдать снулую рыбу за только что пойманную. — Остальные котята из его помета все живчики оказались.
В это время кот изловчился и, цапнув хозяйку за руку, спрыгнул на землю. Тут он отряхнулся и величественно двинулся прочь по тропинке.
— Видите! — с гордостью произнесла хозяйка. — Красавец!
— Это ваш кот?
— Не совсем наш. От старых хозяев нам в наследство достался. Но ничего, и к нам привык, пообжился. Теперь даже царапается.
— Видим.
— Но хорош до чего! Вот и ваша кошечка таких же красавцев родит. Попомните мое слово!
Но Катька снова бросилась на защиту порядочности своей Маруськи. Они никому не отдается и вообще до сих пор девушка. Даже привычной Марише стало смешно. А уж простодушная капитанша и вовсе прыснула со смеху.
— Виданное ли это дело, чтобы кошка по ночам гуляла и никого бы не нагуляла!
— Можете мне не верить, но так и есть.
— Так и было, — поправила ее хозяйка. — А теперь все изменится. Так что с приплодом тебя!
Катька всерьез разозлилась. Но выступить ей не дали. Возле дома затормозила машина. И послышался голос капитана.
— Ой! Муж вернулся! — всполошилась хозяйка. — Да не один, а никак с гостями!
И вглядевшись еще раз, она бросилась в дом, потащив с собой подруг.
— Пойдемте, поможете мне стол накрыть! Как-никак важные гости пожаловали. Нужно их получше накормить!
Недоумевая в душе, отчего такой переполох, подруги последовали за женщиной в дом. Там капитанша вручила Марише стопку чистых тарелок от сервиза, а Катьке застеленный чистым полотенцем поднос с разложенными на нем и отполированными до блеска столовыми приборами: вилками, ножами и ложками трех видов.
— Расставьте и разложите! — велела она им. — Скатерть в шкафу. Рассчитывайте, что, кроме вас и нас с мужем, будет еще двое гостей.
— Как? И мы приглашены? — изумилась Катя.
— Вы и есть гвоздь программы!
И женщина, ничего больше не пожелав объяснить, втолкнула подруг в комнату. Сейчас они могли бы со спокойной душой обыскать ее всю, что они и попытались сделать, невзирая на то что из кухни их все время подгонял голос суетящейся там хозяйки. Она очень торопилась, чтобы закончить все приготовления, пока капитан отвлекал внимание гостей, водя их по своему саду. И недоумевала, что там возятся девушки, когда она поручила им совершенно ерундовое дело.
— Что из вас за хозяйки получатся?! — наконец не выдержала мадам капитанша. — Я уже все салаты разложила и украсила, пока вы там стол сервируете.
— Уже почти закончили, — пропыхтела Мариша, которая в этот момент как раз обшаривала поверхность платяного шкафа в поисках вожделенного свертка с имуществом старика Сычева.
— Заканчивайте и таскайте салатницы! Живо! Одна нога тут, другая тоже тут!
Мариша тяжело спрыгнула на пол.
— Ну что? — прошептала Катька.
— Ничего, кроме коробок с обувью и немножко пыли.
И Мариша чихнула, подтверждая свои слова.
— Где бы еще поискать?
И Катька обвела страждущим взглядом комнату. Рыться в вещах капитана и его жены ей не позволила врожденная порядочность и элементарная нехватка времени. Потому что в этот момент возле дома уже раздавался голос капитана:
— Жена! Мы идем! У тебя все готово?
— Через минуту будет полный порядок.
Мариша наконец ощутила, что они с Катькой ведут себя непростительно плохо. Женщина зашивается, а они тут какие-то сокровища ищут! И, схватив тарелки, Мариша кинулась расставлять их по столу.
— Скатерть! Скатерть забыла!
Мариша метнулась к шкафу, где должна была находиться скатерть. Вот и она! Мариша дернула за белоснежное льняное полотно с вытканными на нем такими же белыми цветами и листьями и вдруг… Бац! На пол упал сверток. Тот самый! Сердце Мариши радостно забилось. Она схватила сверток и развернула его. Так и есть. Вот Библия, вот крест. Присоединить к ним перстни оказалось делом секунды. И очень довольная собой, Мариша сунула сверток на место в шкаф.
И тут же за ее спиной раздался звон и грохот. Резко обернувшись, Мариша увидела, что это растяпа Катька уронила на пол поднос со столовыми приборами. Да так, что все тщательно отполированные ножи и вилки разлетелись по всей комнате. А Катька, вместо того чтобы броситься их собирать, стоит истуканом и пялится на дверь!
Мариша тоже взглянула в том направлении и почувствовала, как сердце в ее груди сначала тяжело ухнуло, а потом замолчало и вообще провалилось куда-то в пятки. В дверях стояли двое рослых мужчин. Блондин и брюнет. Вот при виде такого разнообразия выбора у Катьки поднос из рук и выпал. Но сейчас она уже пришла в себя и, присев, начала собирать приборы. Мужчины тут же стали ей помогать.
— Ой, простите! — изо всех сил кокетничала с ними Катька, мигом позабыв про Евгения и про Бороду, которых она охмуряла до сих пор. — Кажется, мы не знакомы. Меня зовут Катя.
— Сергей, — представился светловолосый.
— Роберт, — сказал брюнет. — Только мы уже виделись.
— В самом деле? Когда же?
— Вчера.
— Да не может этого быть! Я бы вас обязательно запомнила.
И Катька захихикала, уверенная, что мужчина просто пошутил. Но Марише было не до смеха. Она-то отлично знала, кто эти мужчины. И знала, что брюнет совсем даже не шутил, когда сказал, что они с подругами уже встречались. Встречались, точно встречались! И при каких обстоятельствах! Прошлой ночью! У них в гостинице! Эти двое и были те маньяки, которые охотились вчера за ними!!!
В этот момент в руках у Роберта оказался столовый нож для разделки дичи. Как он оказался среди столовых приборов, Маришу сейчас не интересовало. Ее всю окатило волной леденящего ужаса за подругу, которая находилась в непосредственной близости от злодея. А дурочка Катька, не рассмотревшая вчера преступников, теперь глупо кокетничала с ними. Роберт взмахнул ножом и…
— Не смей!
Дико взревев, Мариша кинулась вперед. Защитить! Закрыть подругу! Пусть даже собственной грудью. И ценой собственной жизни. Краем глаза Мариша увидела, как в этот момент в комнату входят капитан и его супруга, торжественно несущая перед собой блюдо с жареной уткой. Но Марише было не до них. Она бросилась на Роберта и повалила его на пол, прижав своим телом.
И все было бы хорошо, противник был повержен, сработал тот самый фактор внезапности. Но, к сожалению, ее противник упал не куда-нибудь, а именно под ноги бедной мадам капитанше. Не ожидавшая ничего такого, женщина сначала вскрикнула, потом зашаталась, и утка из ее рук полетела вперед, словно живая, и, врезавшись в преграду в виде стены, упала на пол, где и осталась лежать.
Все эти события заняли буквально считаные доли секунды. И вот на полу лежат уже трое. Роберт, придавленный Маришей. И утка. А Катька, Сергей и капитанская чета с изумлением смотрят на это безобразие.
— Мариша, ты что делаешь? — прошептал наконец капитан, заметно бледнея.
При этом он оставил шатающуюся от горя за провалившийся торжественный обед супругу и кинулся извлекать из-под Мариши ее пленника. Мариша активно сопротивлялась и кричала:
— Это преступники! Я их узнала! Они вчера напали на нас! В гостинице!
Но тут неожиданно возмутился Сергей.
— Это еще нужно выяснить, кто и на кого нападал!
— Да! — подал голос Роберт, почти извлеченный красным пыхтящим капитаном из-под цепляющейся за него из последних сил Мариши. — Мы с коллегой просто хотели с вами поговорить. А вы нас просто изуродовали!
— Облили какой-то кислотой!
— Жгли электрическим током.
— Били дубинами!
— И проделали во мне целых четыре дырки! — пожаловался Роберт, закатывая штанину и показывая отметину на своей смуглой ноге. — Чем вы меня хоть ткнули? Я не умру от этого?
Мариша, до которой постепенно доходило, что произошло чудовищное недоразумение, нашла в себе силы и все-таки открыла рот и прошептала:
— Вилкой.
— Так я и думал! У вас такое хобби? В таком случае, товарищ капитан, попрошу вас убрать от этой особы все колющие и режущие предметы!
— Простите! — пролепетала вконец смутившаяся Мариша. — Мы думали, что вы преступники!
— Маньяки!
— Что вы хотели нас убить!
— Тогда не хотели, — сердито буркнул в ответ Роберт, поднимаясь с пола. — Но сейчас уже подумываем об этом!
