Глава 15

Анастасия Петровна оказалась сухонькой женщиной с усталым лицом в мелких морщинках и заплаканными красными глазами. Почему-то, глядя на ее старенькие разношенные туфли, застиранную кофту и давно не бывавшие в руках парикмахера локоны, так и хотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы она проснулась наконец, огляделась по сторонам, поняла, что к чему. И плюнув на задвиги своих горячо любимых близких, вспомнила бы и о себе, любимой. Но сейчас для этого явно было не самое подходящее время. Женщина, увидев подруг, подняла на них какой-то тревожный, словно у бездомной собаки, взгляд и пролепетала:

– Вы ко мне? Что? Витюша? Он умер, пока я ехала до дома? Да?!

И, схватившись за сердце, она начала тихо оседать на пол. Мариша едва успела подхватить Анастасию Петровну за плечи, а иначе та неизбежно шмякнулась бы головой о стену.

– Дуня, достань у нее из сумочки ключи, открой дверь, а потом хватай ее за ноги! – распорядилась Мариша. – Не бойся, она легкая.

Весу в бедной Анастасии Петровне и в самом деле не было никакого. Подруги успешно справились с двумя замками, внесли несчастную в квартиру и бережно прислонили ее к стеночке.

– Так, нужно посмотреть, куда ее нести, – выпрямившись, сказала Мариша.

И первой зашагала в комнаты.

– Фу! – сморщила она нос, едва войдя в первую комнату. – Вот нажрался, скотина!

И в самом деле, на красивом диване, покрытом велюровым покрывалом, лежал какой-то вдребезги пьяный мужчинка. Из одежды на нем были только новехонькие джинсы, а возле него стояла открытая банка с черной икрой, недопитая литровая бутылка «Гжелки» и надкусанная палка посыпанной красным перцем бастурмы. В банке с черной икрой мирно гас сигаретный окурок. От мужика несло как от целого винокуренного завода. А его красную морду покрывала трехдневная щетина.

– Какая гадость! – воскликнула Дуня, тоже войдя в комнату и оценив натюрморт и аромат.

– Кто это?

– Так муж, – пояснила Дуня. – Муж Анастасии Петровны. Честно говоря, даже не знаю, как его зовут. Лично я ни разу в жизни его совершенно трезвым не видела. И разговаривать с ним тоже не разговаривала.

– Ясно, – сказала Мариша. – Смотри, закуску он купил дорогую, а водку предпочитает пить так себе. К чему бы это?

– Наверное, денег ему жена на водку старается не давать, вот и пьет, что недорого стоит, – сказала Дуня.

– Ладно, черт с ним, пусть спит, – решила Мариша, прикрывая к алкашу в комнату поплотнее дверь. – Анастасию Петровну мы перенесем в другую комнату.

Следующая комната явно должна была принадлежать молодому мужчине. Во всяком случае, судя по обилию плакатов с голыми здоровущими девками на стенах, висевших там вперемежку с гоночными мотоциклами. А вот последняя комнатка по коридору, самая маленькая, была какой-то безликой и пустой, и подруги сразу поняли, что она принадлежит Анастасии Петровне. Уложив бедную женщину на постель, они сбегали за водой и принялись приводить пострадавшую в чувство. Наконец она открыла глаза и попыталась сесть.

– Лежите вы! – с досадой воскликнула Мариша. – На вас лица нет. Вы когда в последний раз ели-то хоть?

– Не помню, – прошелестела Анастасия Петровна. – Не могу есть. Мужа вот покормить надо.

– Не надо его кормить, – сердито заверила ее Мариша. – Он спит, его сейчас лучше не трогать. Пьяный очень. Проснется, бузить начнет. Пусть спит, пока спится.

– И то верно, – расплакалась Анастасия Петровна. – Пусть спит. Горе у нас такое вышло. Сыночек наш Витюша в больнице. Отец-то с горя уже который день не переставая пьет. Так уж пусть спит, чтобы не болело у него сердечко за сыночку.

«Вот ведь дура, – разозлилась про себя Мариша. – Себя не жалеет, а пьянь, которую давно из дома выставить пора, пусть себе под канавой горюет в свое удовольствие, она жалеет».

Но вслух Мариша сказала:

– Анастасия Петровна, а мы ведь к вам по делу.

– Да? – вытерла глаза женщина. – Что еще случилось?

– Вы ведь Татьяну Лазореву знали? – спросила у нее Мариша.

При этом вопросе в лице Анастасии Петровны мелькнуло какое-то странное выражение, заставившее Маришу насторожиться еще больше. Кажется, больше всего на свете Анастасии Петровне хотелось не просто не знать Татьяны, но и вообще не слышать ее имени. Но отпираться при стоящей тут же возле нее Дуне Анастасия Петровна все же не стала.

– Знала, – неохотно кивнула она. – Убиралась я у нее. И по хозяйству, если чего помочь, никогда не отказывала. Она была девушка занятая, целый день на работе. По дому прибраться некогда. Да и не охотница она была до домашней работы. Так что я ей помогала. А вы что, ко мне от нее пришли?

В голосе Анастасии Петровны явственно прозвучала опаска.

– В некотором смысле, – кивнула Мариша, насторожившись еще больше.

– Если вы меня к себе позвать работать хотите, так я больше не работаю, – отведя глаза в сторону, сказала Анастасия Петровна и покачала головой.

– А что так? – притворно удивилась Мариша. – Деньги не нужны?

– Некогда мне! – сухо обронила Анастасия Петровна. – Сын у меня в больнице. В аварию попал. Врачи говорят, неизвестно, жив будет или умрет. Каждый день из больницы в церковь бегу, помолюсь и обратно в больницу. Только чует мое сердце нехорошее. Не до работы мне нынче!

– А Татьяну вы в последний раз давно видели? – спросила у нее Мариша.

– Давно уж, – горестно вздохнула Анастасия Петровна, и Мариша недоверчиво прищурилась. – Весной еще! До отъезда на дачу.

– Весной?! – задумчиво повторила Мариша.

– Весной, весной! – повторила Анастасия Петровна и попыталась спрятать глаза.

Врать она не умела совершенно.

– А несколько дней назад разве вы не приходили к Таньке? – спросила у нее Дуня. – Зачем вы обманываете? Вас же видели соседи!

– Ой, господи! – всплеснула руками Анастасия Петровна. – Ну, продукты занесла. Только и всего!

– Зачем вы нас обманывали, а? – проникновенно обратилась к ней Мариша. – Какие продукты? Мы ведь знаем, что это вы взяли деньги, которые у Татьяны лежали в тайнике. Очень много денег. Вот таких.

И она извлекла из кармана ту самую купюру с поврежденным уголком, которую нашла в тайнике. Вид этой бумажки произвел на Анастасию Петровну самое тягостное впечатление. Она впилась в нее глазами так, словно это было заряженное оружие, а вовсе не разноцветный бумажный прямоугольник.

– Не брала я! – закричала Анастасия Петровна, и в ее голосе прозвучал страх. – Что вам от меня нужно? Вы кто? Вы что, девушка, из милиции?

– Деньги вы взяли, а саму хозяйку квартиры убили, – добавила Мариша, игнорируя вопрос насчет милиции. – А на украденные деньги вы купили себе две отличные квартиры, а сыну машину. Только ворованное не пошло ему на пользу. Видите, едва не убился на этой самой машине. Вы бы покаялись, может быть, господь над вами и сжалится. Оставит жизнь вашему сыну.

Говоря это, Мариша чувствовала себя не слишком комфортно. Но Анастасия Петровна неожиданно рухнула ей в ноги и заголосила:

– Милая ты моя! Сама ведь целыми днями об этом только и думаю. Уж и к Танюше ездила, повиниться хотела. А у нее дома никого нет. И трубка не отвечает. Как отдать? Кому? Да и что отдавать? Витька-то все уже почти истратил. Какие-то крохи остались. Что мне делать-то? Так и мучаюсь целыми днями.

– Вы расскажите нам, как было дело, глядишь, вместе что-нибудь и придумаем, – сказала Мариша, аккуратно поднимая с колен Анастасию Петровну и усаживая ее поудобней на кровати.

Всхлипывая и сморкаясь в пододеяльник, Анастасия Петровна начала свой рассказ. Ее Витюша родился весом почти в пять килограммов. Здоровеньким на редкость. Она в нем души не чаяла. И рос Витюша просто чудо-мальчиком.

– Такой был беленький, упитанный, щечки розовенькие! Что ему ни дай, все в рот запихнет и еще попросит! – умилялась мать. – Другие дети побегут да все свои яблочки и пирожки приятелям раздадут, а Витюша нет, все себе в ротик положит. Такой умничка! Ну, и вырос богатырем!

Ростом и силой Витюшу природа и в самом деле не обидела. Но что касается других качеств – доброты, щедрости, способности сочувствовать и желания помочь ближнему, то либо они угасли в самом зачатке, задавленные избытком материнской любви, либо их вообще сроду у парня не было. Школу Витюша закончил с грехом пополам. И тут же встал вопрос с армией. Таких денег, чтобы заставить поверить медкомиссию в то, что пышущий здоровьем богатырь Витюша на самом деле страдает каким-то хроническим заболеванием, у семьи Листиковых не было.

Выйдя на инвалидность, Анастасия Петровна добилась, чтобы сыну дали отсрочку. Отмазавшись от армии, сынуля решил, что работать он будет только директором. А до тех пор, пока директорского кресла не подворачивалось, сидел дома на шее у матери. Причем от скуки ему в голову скоро полезли всякие нехорошие мысли о том, как быстренько можно разбогатеть. Зная, что мать ходит убираться в дома к богатым и просто обеспеченным своим согражданам, Витюша начал исподволь расспрашивать мамашу о работодателях.

Сначала Анастасия Петровна только умилялась такому внезапно вспыхнувшему к ней интересу у сына. Но после того, как подряд обворовали три квартиры, где она убиралась, а Витюша приобрел себе немного подержанную «десятку» цвета аквамарин, кожаный пиджак, огромный телевизор и музыкальный центр, к ней в душу стали закрадываться какие-то нехорошие подозрения. Теперь она уже не так охотно делилась с сыном распорядком жизни своих хозяев и старалась по возможности прятать от него ключи от хозяйских квартир. Кражи на некоторое время прекратились, и Анастасия Петровна уже начала думать, что все дурное ей померещилось. Со спокойной душой она весной, как обычно, укатила на дачу. Но неожиданно ей на трубку позвонила Татьяна, умоляя заехать и привезти продукты.

– У меня жуткая ангина, – шептала Татьяна в трубку. – Пошевелиться не могу. Едва доползла до телефона. А в доме шаром покати. Анастасия Петровна, привезите хоть молока и аспирина.

Анастасия Петровна никогда не могла остаться глухой к призыву о помощи. К тому же Танюша ей всегда нравилась. Выросла у нее на глазах. И потому Анастасия Петровна всегда немного жалела сиротку, выросшую без матери. Встав пораньше и даже не полив свои драгоценные кабачки, Анастасия Петровна кинулась в город, чтобы выполнить заказ. Но каково же было ее удивление, когда в дверях ее встретила совершенно здоровая и к тому же обозленная Татьяна.

– Ваш сын вор! – твердо заявила она Анастасии Петровне. – Он украл у меня из дома огромную сумму денег. И самое скверное в этом, что деньги не мои. Мне их оставили на хранение. И человек этот должен прийти за ними со дня на день. Поэтому передайте своему сыну: либо он сегодня же вернет мне эти деньги, либо я сообщаю о пропаже денег их хозяину, и он разберется с вашим чадом уже через своих людей. И поверьте, мало Витюше не покажется. Тот человек шутить не станет. Да и деньги эти проклятые, крови на них очень много. Я и сама их на хранение брать не хотела. Однако пришлось. Но даже когда мне с моей фирмой вначале туго приходилось и клиенты совсем не шли, я свою квартиру заложила, но к этим деньгам не прикоснулась. И вашему сыну не советую их тратить. До добра они его уж точно не доведут. А может быть, и вовсе погубят. Не он первый, не он последний.

Перепуганная Анастасия Петровна кинулась к своему сыну, чтобы потребовать у него объяснений. Но каково же было ее удивление, когда она обнаружила в своей старой квартире агента по недвижимости, который объяснил ей, что квартира выставлена на продажу. Обалдев от всего свалившегося за одно утро ей на голову, Анастасия Петровна только и сумела пролепетать:

– А где же мы с отцом жить будем?

На что агент любезно сообщил ей, что пока у них есть такой замечательный сын, беспокоиться совершенно не о чем. Он уже фактически приобрел отличную новую трехкомнатную квартиру с видом на лес и пруды.

– Новый дом, замечательная экология, десять минут на маршрутке до метро, – соловьем заливался агент. – И бывшие хозяева вошли в ваше положение. Разрешили уже сейчас жить в квартире, хотя оформление документов еще не закончено.

Перепуганная Анастасия Петровна кинулась по своему новому адресу, полученному от того же агента. Витюша был дома. Увидев мать, он что-то не сильно обрадовался. А на все ее вопросы, откуда взялись деньги на покупку новой квартиры, лишь отмахивался и говорил, что, пока они с отцом зарастали мхом у себя на шести сотках, он закончил курсы брокеров и провернул несколько сделок, которые принесли ему сказочный доход.

– Новичкам везет! – заявил он матери и попытался улизнуть.

Но не тут-то было. Анастасия Петровна загородила собой дверь и потребовала от сынули отчета, где он взял деньги для своих операций на бирже. Слово за слово – и ей стала наконец очевидна истина. Никакой биржей тут и не пахло. А ее Витюша и в самом деле обычный вор. Татьяна была права.

– Верни деньги! – потребовала мать. – Никогда еще ворованное счастья не приносило! Верни!

Но Витюша только рассмеялся.

– Верни, а то она на тебя хозяина этих денег натравит! – взмолилась мать. – А у кого могут быть такие деньжищи? Только у бандитов. Убьют ведь тебя!

– Кто меня убьет? – ответил, поиграв мышцами, самоуверенный, как все недалекие люди, Витюша. – Ты думай, что говоришь! Никто не видел, как я эти деньги у твоей хозяйки взял. Да и вообще она сама виновата. Пускает в дом кого ни попадя. Поди докажи, что деньги взял именно я. И потом, деньги должны работать. А она их в тайнике держала. Не хранила бы их под полом, так и не украл бы их никто. В другой раз умней будет!

И с этими словами Витюша отодвинул свою мать с дороги и ушел.

– Машину пошел покупать эту проклятую! – прорыдала Анастасия Петровна.

– Думаете, машину? – усомнилась Мариша. – А может быть, все-таки к Тане пошел разбираться?

– Хотелось бы так думать, – простодушно ответила Анастасия Петровна. – Хотелось бы, чтобы у Витюши совесть проснулась. Но нет, за машиной в салон помчался. Так по времени выходит. Купил машину, да в тот же день на ней и разбился. В три часа он ее купил, а среди ночи мне позвонили, что он разбился, и я уже мчалась к нему в больницу.

– В тот же день? – воскликнула Мариша. – Вы ничего не путаете?

В ответ Анастасия Петровна извергла просто фонтан слез.

– Как я могу такое перепутать? – рыдала она. – Утром разговор с Таней, потом Витюша признался, что украл деньги, потом купил машину и ночью уже разбился на ней. Вот и думай после этого, будто бы проклятий не существует. Сказала же мне Таня, что деньги эти проклятые. Вот и точно! Разбился Витюша.

– А вы бы их вернули? – предложила Мариша. – Пробовали?

– Да как? – зарыдала Анастасия Петровна. – Дома я все обыскала. Денег нет. Крохи остались. То есть вообще-то тысяч десять в этих самых бумажках лежит, но ведь их больше должно было быть! А Витюша все время без сознания лежит. И не сказать ему, где деньги-то спрятал. А может быть, он уже и потратил их все. Две квартиры ведь купил. Одну в строящемся доме для себя, другую вот эту для нас с отцом. Так ведь обе на свое имя купил. Не продать нам их с отцом без Витюши. Потом машина очень дорогая у него какая-то была. Так он ее разбил всмятку. А страховку ему то ли выплатят, то ли нет, еще неизвестно. Пьян ведь он был изрядно, когда в аварию попал.

– Понятно, – пробормотала Мариша. – Значит, деньги вы Татьяне в тот день не вернули?

– Откуда же мне их взять-то? – заплакала Анастасия Петровна. – Я бы и рада была их вернуть, только где их взять?

– А хозяин этих денег к вам не наведывался?

– Никто не приходил, – покачала головой Анастасия Петровна. – Хотя меня и дома-то не бывает. Может быть, кто и приходил. Но я об этом не знаю ничего.

– Если бы этот человек про вас и про то, что Витюша его денежки себе присвоил, знал, то он бы уж точно вас разыскал, – вздохнула Дуня. – Тут и сомневаться не приходится.

Тут в своей комнате зашевелился муж Анастасии Петровны, и подруги удалились, напоследок выпытав, в какой больнице лежит Витюша.

– Вот дела, – сказала Дуня, когда они вышли на улицу. – Деньги-то не Танькиному отцу принадлежали, а какому-то бандиту, который их Таньке на сохранение оставил.

– Наверное, Танькиному бывшему любовнику, который в тюрьму угодил, – предположила Мариша. – Был у Таньки такой?

– И не один, – махнула рукой Дуня. – Кстати, двое или трое сейчас действительно должны быть в тюрьме. Надо будет проверить, кто из них скоро освободится или освободился.

– Я сначала уж обрадовалась, что это Витюша Таньку убил, следы заметал, – сказала Мариша. – Но, с другой стороны, теперь мне кажется, что покончить с Танькой мог и настоящий хозяин денег. Явился за ними, а тут облом. Вот он вспылил и прикончил первого, кто под руку подвернулся. То есть Таньку.

– Ладно, мы с тобой в больнице проверим, во сколько и в какой день Витюша к ним поступил, – сказала Дуня. – Дело нехитрое. Я все же думаю, Анастасия Петровна нам правду сказала.

– Мне тоже так кажется, – кивнула Мариша. – В таком состоянии не врут. Так что Витюша у нас на подозрении остается.

– Но вот что странно, если Танька сообщила хозяину денег об их пропаже и назвала имя вора, то почему Анастасию Петровну до сих пор никто не дернул? – спросила Дуня.

– Выходит, что либо Танька всю вину о пропаже денег на себя взяла, сказала, например, что истратила их, за что своей жизнью и поплатилась, либо…

– Глупости! – воскликнула Дуня, перебив рассуждения Мариши. – Стала бы Танька Витюшу выгораживать! С какой стати? Кто он ей? Сват, брат? Даже если бы Витюша был ее любовником, а скорей всего, он им и был, то все равно Танька его вороватости не простила бы ему! И добилась бы того, что Витюша все украденное сполна вернул. Не добром, так силой.

– Значит, Таньку убил кто-то другой, а хозяин денег пока что пребывает в счастливой уверенности, что с его деньгами все в порядке.

– Или хозяин денег настолько хитер, что затаился, к Анастасии Петровне пока не лезет, а наблюдает за ней, – сказала Дуня и, немного подумав, добавила: – И за нами тоже.

От этих слов по спине Мариши неожиданно пополз предательский озноб.

– А почему за нами-то? – растерянно спросила она у подруги.

– Мы же с тобой были первыми, кто оказался в квартире Таньки, когда ее убили, – ответила Дуня. – Вполне могли, зная о тайнике, опустошить его.

– О, господи! – воскликнула Мариша, которая до сих пор и не подозревала о еще одной проблеме.

– Но ты не волнуйся, – тут же успокоила ее Дуня. – Это могло быть для нас опасно, если бы Витюша не был таким дураком. А так он сразу же столько всего накупил! И две квартиры, и машина!

– Когда только успел! Времени не так уж много прошло со времени смерти Таньки, – сказала Мариша.

– Так ведь оформление документов на квартиру на улице Шарова еще не закончено, – напомнила ей Дуня. – Но все равно любому будет ясно, что именно Витюша деньги у Таньки из тайника и украл.

Мариша немного успокоилась, но потом снова встревожилась.

– Кто его знает, хозяина этих денег, может быть, он совсем отмороженный. Если он Таньку придушил из-за денег, то способен и еще кого-нибудь убить. Например, ту же несчастную Анастасию Петровну.

– Ой, и не говори! – вскрикнула Дуня. – А что же делать?

– Думай! Вспоминай! – велела ей Мариша.

– Что?

– Не что, а кого! Вспоминай всей Танькиных кавалеров, которые могли оставить ей на сохранение такие деньжищи! – сказала Мариша.

И чтобы подруга могла спокойно все вспомнить, она усадила Дуню в ближайшей кофейне за столик на двоих, стоящий в тихом уголке. Сбегала ей за чашкой кофе и огромным куском торта с творожным кремом и ягодами и уселась прямо напротив Дуни, гипнотизируя ее взглядом.

– Ешь, сладкое стимулирует мозговую деятельность! – велела она подруге.

Дуня покорно принялась ковырять ложечкой сладкое. Торт неожиданно оказался очень вкусным, и Дуня увлеклась.

– Ну как? – спросила у нее Мариша. – Вспомнила?

– Э-э-э! Нет! – ответила Дуня, когда торт кончился.

– Как это нет?! – возмутилась Мариша и сбегала еще за одним куском торта.

На этот раз это был шоколадно-ореховый, с клюквенной пропиткой и сливочным кремом.

Дуня, мужественно одолев еще и этот кусок, сказала:

– У Таньки дома я видела старые письма от ее бывших поклонников. Как думаешь, может быть, мы их можем прочитать?

– Ты что, все это время, пока запихивала в себя эти два куска торта, размышляла о том, этично или неэтично прочесть чужие письма? – разозлилась на подругу Мариша.

– Ну да, – кивнула Дуня. – Все-таки личные отношения – это…

– Мы ищем убийцу твоей подруги! – решительно прервала ее размусоливание Мариша. – И я уверена, что Танька была бы просто счастлива, если бы эти письма пригодились в его поимке.

– Если ты так считаешь, – промямлила Дуня, – то ведь и в самом деле… Ну, что тут такого особенного?

Видя, что Дуня все еще колеблется, Мариша вытащила ее из кафе.

– Слишком много сладкого тоже плохо, – сказала она, усаживая подругу в машину. – У тебя, похоже, от него мозги начинают слипаться.

И подруги поехали на квартиру Татьяны. Письма хранились за зеркалом в спальне. Мариша даже укорила себя, что не догадалась заглянуть туда сама, когда осматривала спальную. В окне напротив снова маячил Миша, с явным интересом глазея, чем занимаются подруги. Но им сейчас было не до него. Они лихорадочно перечитывали письма, откладывая одно за другим.

– Сплошные любовные сопли! – возмущалась Мариша. – Ни намека на то, что кто-то из этих парней оставил Таньке свои деньги.

Дуня не отвечала. Она впилась глазами в какую-то бумажку.

– Нашла что-то важное? – спросила у нее Мариша, беря в руки очередное письмо.

Но тут же забыла о своем вопросе, воскликнув:

– Дуня, кажется, я нашла! Смотри, письмо с обратным адресом исправительного заведения. Это же заключенный писал!

– Кто?

– Николай Клопов, – сказала Мариша.

– Был такой, – кивнула Дуня. – Клоп его все и звали. Хотя видела бы ты этого клопа! Рост под два метра, весил почти сто двадцать килограммов и не вылезал из тренажерного зала. Ему лет пятнадцать светило, но у него всегда денег полно было. Так что на суде ему дали год. И то условно бы дали, да прокурор заупрямилась. Климакс у нее был, что ли? В общем, сказала, что совсем отпустить преступника ей совесть не позволит. Уперлась рогом, и все тут. Пришлось судье дать ему год.

– И давно это было?

– Посмотри на дату, – предложила Дуня. – Я точно не помню.

– Тут стоит позапрошлый год, – взглянув на штемпель, расстроилась Мариша. – Выходит, этот Клоп уже давно вышел на свободу?

– Не слышала об этом, если бы вышел, то наверняка появился бы у Таньки, а она бы мне об этом обязательно рассказала, – покачала головой Дуня. – Он в нее сильно втрескавшись был. Всех остальных претендентов разогнал. И Таньке сказал, что если заметит, что она ему изменяет, то прибьет.

– И что?

– Танька ему не изменяла. То ли побаивалась, то ли любила. Да чем рядить, ты лучше читай!

И Мариша принялась читать. Письмо оказалось довольно коротким. Всего несколько строчек, состоящих из сплошных грамматических ошибок. Так что девушки даже иногда не сразу понимали, что хотел сказать Клоп.

«Танюха, – прочитала Мариша, – я тут нимного напартачил, так что присшлось посидеть в кахрцере. И срок мне дабавили. Так что беречь тебе нашиго рибеночка не один годик предетися, а целых два патерпет придетися. Зато вирнусь, оттянимся на всю катушку. Цылую тебя в попку. Твой Клопик».

Когда Мариша закончила читать, подруги переглянулись.

– Слушай, а ведь этот совершенно неграмотный Клоп, похоже, и есть хозяин тех денег, которые лежали у Таньки в тайнике, – сказала Мариша. – Ты ведь видишь, чего он пишет «беречь рибеночка». А никаких детей у Таньки ведь не было?

– Ребенок! – фыркнула Дуня. – Это свою кубышку он ребенком, похоже, величает! Тоже мне! Хорош папаша!

– Но в письме, которое проходит цензуру, он же не мог так об этом прямо и написать! – не сдавалась Мариша. – Вот и написал иносказательно. Чтобы менты не догадались. Давай вспоминай все, что ты про этого Клопа знаешь!

– Он вроде бы спортом увлекался, – нерешительно произнесла Дуня.

– Естественно, – хмыкнула Мариша. – Если здоровяк, конечно, увлекался.

– Да нет, – покачала головой Дуня. – Он профессионально им занимался. Боксом, кажется. Да, точно! Помню он фотографии притаскивал. Он там с золотой медалью на шее, вокруг куча мужиков самой бандитской внешности, а у него перчатки и трусы шелковые. Точно, бокс! Кстати, Танька эту фотографию еще себе на стенку повесила, потом сняла. Но нужно посмотреть, может быть, она у нее до сих пор сохранилась.

И подруги полезли в альбом. Фотография была и в самом деле там. Хотя для того, чтобы ее найти, подругам пришлось изрядно покопаться.

– Кто это? – то и дело спрашивала Мариша у Дуни.

– Какой-то Танькин хахаль, – отвечала Дуня, иногда даже не утруждая себя взглянуть на фотографию.

– Не думала, что Танька была настолько сентиментальна, – проворчала наконец Мариша.

– Ты это о чем? – осведомилась Дуня.

– Ну то, что она хранила фотографии всех своих любовников, – пояснила Мариша.

– Она оставляла у себя в альбоме фотографии, которые ей дарили, – сказала Дуня. – Что тут такого? Я тоже храню. Но ты же знаешь Таньку, если мужик попадал в сферу ее притяжения, то он просто не мог не стать ее любовником. Хотя бы на одну ночь или даже на один час или сколько там. Так что мужиков было много и фотографий, соответственно, тоже.

Но наконец подруги нашли нужную фотографию с Клопом и сверкающей у него на груди золотой медалью.

– А дело где происходило? – спросила Мариша, внимательно всматриваясь в запечатленные на снимке лица. – Золотую медаль он за что получил? Чемпионат какой? По России, среди стран СНГ или просто по Питеру?

– Думаю, что по городу, – сказала Дуня. – Потому что Россия или чемпионат мира – это совсем другой уровень подготовки спортсмена должен быть, чем у Клопа.

– А было это когда?

– Там на обороте есть дата, – ответила Дуня. – Танька обычно помечала.

Мариша перевернула фотографию и кивнула.

– И в самом деле. Слушай, выходит, что это было почти два года назад?

– Наверное, – пожала плечами Дуня. – Если там так написано.

– Очень хорошо, – пробормотала Мариша. – Знаешь, нам этого Клопа придется сегодня ехать искать.

– А куда? В спортивный клуб?

– Ага, – фыркнула Мариша. – Еще в спортивную секцию при домоуправлении, скажи. Нет. Вот, видишь человека на этой фотографии?

И она ткнула пальцем в худощавого черноволосого мужчину явно кавказской наружности.

– И что? Ты его знаешь?

– Лично мне с ним сталкиваться не приходилось, – сказала Мариша. – Но я думала, может быть, ты его знаешь? Все-таки рядом с ним сфотографирована именно ты.

– Ой! – удивилась Дуня. – И в самом деле я. Надо же! Я себя и не узнала. Прическа у меня тут другая. Как же это все было? Совершенно не помню. Напилась, наверное.

И она принялась вертеть в руках фотографию с Клопом и неизвестным кавказцем.

– Определенно могу сказать, что я знаю про этого мужчину только то, что он владелец какого-то бара с дискотекой в Апраксином дворе.

– Отлично! – обрадовалась Мариша. – Я знаю, где это. Так что мы сейчас туда двинем. Может быть, он расскажет нам, как разыскать этого Клопа.

– А это не опасно? – поежилась Дуня. – В смысле, а не опасно показывать Клопу, что мы знали о его деньгах?

– Жить вообще опасно, – философски заявила Мариша.

В это время снова раздался телефонный звонок на Маришиной трубке.

– Да? – не слишком любезно осведомилась Мариша.

– Ты чего, не в духе? – поинтересовалась у нее практически всегда жизнерадостная Юлька.

– Пока в духе, – честно ответила ей Мариша. – Просто занята очень.

– Слушай, у меня для тебя новость, – деловито сообщила ей Юлька. – Наши кавалеры сегодня могут задержаться. В фирме у них там что-то случилось. Я в подробности не вдавалась. Ты не против, если перенести наше свидание с восьми часов на более поздний час? Ты же вроде бы не работаешь? Так что вставать тебе завтра рано не придется. Ну так как? Ты согласна?

– Мне все равно, – откровенно призналась Мариша. – Можно и попозже. Да! Так даже лучше будет. А то у меня у самой еще куча дел.

– Ну и отлично! – возликовала Юлька. – Значит, на одиннадцать часиков договариваемся. Ладно? Если будем раньше, то позвоним.

Закончив разговор с Юлькой, Мариша взяла фотографию и потащила Дуню к выходу. Но уже у дверей снова зазвонил ее мобильник.

– Вы куда направились? – осведомился у нее Миша. – Может быть, зайдете сейчас ко мне?

– Миша, не можем мы сейчас! – воскликнула Мариша. – Мы тут порылись среди Танькиных бумаг и думаем, что знаем, кто ее убил.

– Да вы что?! – ахнул Мишка. – И кто же?

– Ее любовник, – ответила Мариша.

– Вы уже и имя его знаете? – продолжал волноваться Мишка.

– Пока только прозвище, – расстроила его Мариша, уже выходя из квартиры. – Но к вечеру будем знать и имя. Это для нас теперь не проблема. Мы и мотив, почему он убил Таньку, уже знаем. Так что завтра сможем сдать его тепленьким в милицию. И заснем спокойно. Чего и тебе, Миша, желаю.

Мишка пытался еще что-то сказать, но Мариша как раз села в лифт, так что пошли помехи, а потом связь и вовсе прервалась.

– Мариша, а мы очень торопимся? – спросила Дуня.

– А что?

– Ну, можно мы зайдем ко мне домой на минуточку, я переоденусь, – сказала Дуня. – А то похолодало к вечеру. И Браслета покормить нужно. И поговорить с ним. А то он все один да один. А у кота стресс.

– Ладно, – кивнула Мариша. – Только ненадолго. Переоденешься, и поедем. Да ты и в самом деле права. Не к маме на блины идем. А в диско-бар, с мужиками разговаривать. Тут нужно одеться как конфетки. А то с этими мужчинами, когда у тебя вместо прически на голове неубранное поле, косметику ты дома забыла, а на носу ничем не замаскированный прыщ, трудно становится разговаривать. Кстати, помятые брюки и растянутый свитер в общении с противоположным полом тоже противопоказаны.

И, сделав это ценное замечание, подруги разбрелись по своим квартирам, договорившись встретиться внизу во дворе возле Маришиной машины ровно через двадцать минут. Эти двадцать минут Мариша провела с невероятной продуктивностью. Она соорудила на голове прическу, умудрившись, чтобы локоны спадали красивым каскадом с макушки на затылок, при этом оставляя шею соблазнительно обнаженной. Потом она влезла в свою любимую в этом сезоне юбку, снабженную разрезами от колен до самой талии и кое-где для приличия скрепленную стразовыми застежками. К юбке полагалась жилетка на голое тело. Но так как погода к вечеру испортилась, Мариша натянула под жилетку футболку. Но впечатление сразу же испортилось, и пришлось ограничиться крохотным топом, который был не виден под жилеткой, но хотя бы слегка грел спину и грудь. Осмотрев свой обнаженный живот, Мариша решила, что ее живот понижение температуры на несколько градусов уж как-нибудь переживет.

После этого Мариша взялась за макияж. Напудрилась, нанесла легкие румяна и замазала появившиеся от бессонных ночей, беготни и усталости синяки под глазами. Затем она вытащила тушь, помаду, блеск для губ и контурный карандаш. И через несколько минут была уже просто неотразимо хороша. Взглянув на часы, Мариша охнула и кинулась к окну, ожидая увидеть возле своего «Форда» меряющую в страшном нетерпении шагами двор Дуню и ругающую при этом последними словами опаздывающую Маришу. Но зрелище, которое предстало перед ее глазами, было в сто раз хуже. Возле Маришиной машины крутился высокий тип, с явным интересом рассматривая «Форд» и уделяя особое внимание его регистрационным номерам. Но не это было ужасно. Хуже всего было то, что Мариша знала этого типа.

– Выследили! – ахнула Мариша, хватаясь за трубку, чтобы предупредить Дуню. – Господи, вот ведь настырные люди бывают!

Но тут же Мариша через стекло увидела, как ее подруга собственной персоной появилась во дворе и прямиком направилась к «Форду». Мариша начала лихорадочно тыкать в кнопки мобильника, уже с ужасом понимая, что ей не успеть. Тогда она просто распахнула окно и закричала изо всех сил:

– Дуня, уходи! Уходи скорей! Тут снова тот охранник из «Голубых зеркал»! Он нас выследил!

Увы, ее вопль услышала не только Дуня. Тот высокий худощавый мужчина, который крутился возле Маришиной машины, тоже его услышал. Он выпрямился и прямо перед собой узрел Дуню. Те полчаса, которые Мариша потратила на макияж и прическу, Дуня тоже провела с явной пользой для своей внешности. За счет высоких каблуков ноги у нее удлинились, а бедра стали более стройными. И к тому же их чрезвычайно выгодно обтягивала коротенькая юбочка. Блузка с рюшами в стиле «латинос» добавляла экзотики. А свои длинные волосы Дуня распустила по плечам. Видимо, обалдев от ее красоты, охранник буквально прирос к месту. Но на Дуню его вид повлиял совсем иначе. При виде охранника она внезапно почувствовала, что вместо ног у нее выросли крылья, и бросилась бежать. Мужик помчался за ней, размахивая руками и призывая ее остановиться, а Мариша чуть не вывалилась в раскрытое окно, подавшись было за ними следом.

– Вот черт! – пробормотала она, с трудом забравшись обратно в квартиру. – Как же он нас вычислил?

Впрочем, ничего сложного в этом не было. Мариша это смекнула, когда спускалась вниз. Охранник успел запеленговать номера на ее машине, а по ним с легкостью вычислил ее адрес. Ну а то, что Дуня появилась возле Маришиной машины именно в тот момент, когда там крутился этот тип, можно было назвать обычным законом подлости. Выскочив из дома, Мариша бодрым галопом кинулась к своей машине, влезла в нее и первым делом отогнала ее подальше от дома. Теперь можно было разыскивать Дуню.

– Алло, ты где? – спросила Мариша, дозвонившись по трубке до подруги.

– Я тут, – задыхаясь, ответила ей Дуня. – Бегу.

– А он?

– Его не видно, – честно сказала Дуня. – Отстал где-то.

– Тогда чего ты бежишь? – поинтересовалась у нее Мариша.

Дыхание в трубке стало более ровным, и Дуня наконец выдохнула.

– А ты сама где?

– Я в своей машине в соседнем дворе, – сказала Мариша. – Спряталась.

– В каком дворе?

– Где ювелирная мастерская.

– А! – обрадовалась Дуня. – Я тоже тут. Я тебя вижу! Сейчас подойду.

Через минуту в салон машины запрыгнула Дуня, дышавшая с хрипом, как загнанная лошадь. Мариша протянула подруге бутылочку с «Аквой» и, пока та с бульканием и стонами пила воду, недоуменно косилась на ее туфли.

– И как ты на таких каблуках сумела от него оторваться? – спросила она наконец.

– Собака помогла! – отдышавшись, сообщила ей Дуня. – Соседская. Ты ее тоже знаешь. Мутант.

– Ага, – кивнула Мариша. – Еще бы не знать.

Эту злобную псину и в самом деле хорошо знал весь двор. Неизвестно, что в свое время побудило хозяина собаки назвать пушистого щеночка Мутантом, но щенок вырос, и стало ясно, что кличка попала в самую точку. Вычислить все породы предков Мутанта не представлялось возможным. Сам хозяин уверял, что щенка ему привезли прямо из Чернобыля, где его родители служили сторожевыми собаками чуть ли не на самой так печально известной во всем мире АЭС. Отсюда и кличка.

Как бы там ни было, Мутант не был похож ни на одну собаку в мире. Челюсти у него больше напоминали акульи, и распахивались они у него прямо как у гиппопотама почти на сто восемьдесят градусов. Башка была большая, хвост отсутствовал начисто, а ноги были предлинные и задние гораздо мощней передних. В общем, если бы не густая и длинная шерсть, вьющаяся тугими кольцами, Мутант был бы просто ужасен. А так с ним вполне можно было ладить, если только не подходить близко. Впрочем, соседей и детей он никогда не трогал, ограничиваясь драками с другими собаками, погоней за кошками и вылавливанием чужаков. Причем ни одну кошку он в своей жизни не изувечил, собаку женского пола тоже, а вот с кобелями и вообще посторонними лицами мужского пола, случайно забредшими в его владения, дело обстояло хуже. Тут Мутант особо не сдерживался и не церемонился.

– Я уж думала, что мне не удрать, – жаловалась тем временем Марише Дуня. – Ноги у меня на каблуках совсем не слушались. Бежала как на ходулях, того и гляди, чебурахнусь. И этот еще сзади орет: «Подождите девушка! Мне с вами только поговорить нужно. Все равно ведь не убежите!» Ха! Не убегу! А вот и убежала! И главное, ты представляешь, только он это мне сказал, что я от него никуда не убегу, как Мутант на него сбоку из кустов ринулся.

– А Семеныч-то куда смотрел? – удивилась Мариша.

Семенычем звали хозяина Мутанта. Наученный прошлым горьким опытом, он никогда не отпускал своего питомца гулять одного без поводка.

– А что Семеныч? – пожала плечами Дуня. – Он за Мутантом прилетел.

– Как прилетел? – ахнула Мариша.

– Да очень просто! На поводке! Мутант за нами погнался, а потом для атаки через кусты прыгнул. Ну а Семеныч за ним воспарил. И кстати, очень удачно получилось. Когда Мутант уже хотел запустить свои зубы в того парня, который за мной гнался, Семеныч прямо на них обоих и приземлился. Ну, Мутанту и досталось. Семеныч, он ведь упитанный.

Мариша представила себе эту картину и скорчилась от смеха. Впереди, энергично перебирая ногами на высоченных каблуках, скачет Дуня. За ней следом мчится ее преследователь. И тут сбоку вылетает из-за кустов, как призовой скакун, черный метеор – Мутант, за которым, словно воздушный шарик на веревочке, летит пухленький и кругленький Семеныч.

– Ну, а пока они там между собой разбирались, кто кого сильней покусал, я и сбежала, – закончила Дуня свой рассказ и посмотрела на Маришу с видом триумфатора, словно это она сама все так ловко устроила да еще и покусала кого нужно.