Глава двадцать первая
И это свершилось. Под утро, когда Мариша все же не выдержала и задремала. Но спать, уронив голову на ручку кресла, было неудобно. И потому ее сон был беспокойным и чутким. Во всяком случае куда более чутким, чем у храпящих в спальне мужиков. И даже более чутким, чем у безмятежно устроившихся на огромном раскладном кожаном мягком уголке в гостиной подруг. И даже более чутким, чем у самого молодого киллера, которому следовало быть больше всех заинтересованным в том, чтобы не пропустить звонок.
Но как бы там ни было, а звонок Пашкиного телефона Мариша услышала первой. Огромными скачками она примчалась в спальную и принялась рыскать по ней в поисках противно пищащей трубки. Она нашлась под подушкой у Бритого, куда он пристроил ее вчера ночью, решительно отклонив все другие места и заявив, что просыпается даже от шума не громче топота мышиных лапок. А уж звонок телефона способен проспать только в том случае, если будет спать вечным сном под рыдание вдовы и отпрысков.
Насчет отпрысков Бритый погорячился (пока будущая вдова подарила ему только одного ребенка). И как оказалось, насчет своего чуткого сна у мужчины тоже были несколько искаженные понятия. Во всяком случае он проснулся только после того, как Мариша выдернула из-под его головы телефон вместе с пуховой подушкой. И голова Бритого шмякнулась о матрас.
– Скорей! Скорей! – вопила Мариша, мчась в комнату к Пашке. – Он все-таки позвонил!
Но пока она растолкала храпящего парня, пока тот продрал глаза, телефон замолчал. К этому времени проснулись уже все. Поднятый Маришей шум поднял людей на ноги. Зевая и сонно жмурясь, вся компания собралась возле Мариши и Павла и недоуменно воззрилась на них.
– Что вы смотрите? Нам звонил Игрок! Но мы все проспали!
– Нет, не может быть, – почесал затылок Бритый. – Я не мог проспать.
– Это ты мне говоришь? – рассвирепела Мариша. – Ты дрых как сурок! На пуховой подушке!
– На пуховой, говоришь? А! Понял! Обычно-то я сплю на гречихе. А она, зараза, так шуршит и колется, что крепко не уснешь.
– Ну и спал бы на своей гречихе! – злобно буркнула Мариша. – Чего тебя на пух потянуло?
– Так у меня ее Инка отняла.
– Зачем ты это сделала? – повернулась к ней Мариша, которая вконец разъярилась.
– Так я же не для себя! У Ленки после того, как Пашка ее чуть не задушил, шея болит.
И все уставились на парня, чувствуя огромное облегчение, что нашли наконец виноватого.
– Так-так, – произнесла Жаннин. – Значит, вот кто виноват!
От нового наказания Пашку спас только его телефон, зазвонивший вновь. Глянув на экран, Мариша с удовлетворением обнаружила, что номер засекречен.
– На! – сунула она трубку Паше. – Если это Игрок, ты знаешь, что говорить.
Пашка сделал глубокий вздох, словно ныряльщик перед прыжком.
– Ты уверена, что это Игрок? – прошептала Жаннин на ухо Марише.
– Еще бы! Ему не терпится узнать, как прошло его задание. Т-с-с! Он отвечает!
Тон Игрока был холоден. И он не удовлетворился одним заверением, что Ленки больше нет в живых. Нет, этот извращенец потребовал подробностей и отчета от Пашки едва ли не по минутам. С фантазией у Пашки было плоховато. Но пока он мямлил и заикался, Бритый набросал и дал ему прочесть вполне приемлемый сценарий предполагаемого убийства. Пашка его озвучил. И Игрок был удовлетворен.
– Где ты сейчас?
– Так это… – замялся парень. – В Питер подался. К девчонке одной знакомой.
Инку при этих словах слегка перекосило. Но она проявила выдержку и промолчала.
– В общем так, – еще больше посуровел голос Игрока. – Надеюсь, ты понимаешь, что теперь мы с тобой заодно?
– Это того…
– Что того?
– Мне бы деньги мои получить. Те, что вы обещали.
– Выясню, что ты дело сделал, тогда и получишь! – отрезал Игрок.
– Я же вам все рассказал!
– Мне нужны доказательства. А то, кто тебя знает, вдруг соврал. Девку отпустил, а с меня гонорар возьмешь.
– Ну, я же не дурак! – обиделся Пашка.
Судя по интонациям Игрока, тот был убежден скорее в обратном. Да и последующий его план тоже не предполагал больших умственных способностей в собеседнике.
– В общем я проверю, правда ли, что Ленка исчезла. Если да, получишь свои деньги. А пока у меня есть для тебя еще одно задание.
– Какое? – уныло поинтересовался Пашка, всеми силами демонстрируя разочарование по поводу задержки с деньгами. – И знаете, если вы платить будете, как в первый раз, то лучше не надо.
– Не бойся! На этот раз получишь деньги сразу же!
– А аванс дадите?
Надежда, которая прозвучала в голосе Пашки, убедила Игрока лучше любых аргументов.
– Будет тебе и аванс! В свое время. А сейчас слушай, что ты должен будешь для меня сегодня сделать.
Утро понедельника для всех людей без исключения – это неизбежный стресс. Снова нужно вставать по звонку будильника, мчаться сквозь пробки на работу или по делам. И главное, снова приходится стартовать в поистине бесконечном марафоне под названием рабочая неделя. Исключение составляют лишь те счастливчики и счастливицы, которым повезло устроиться в жизни и при этом не работать. Но и для них утро понедельника подразумевает множество дел, отложенных с пятницы прошлой недели.
Для следователя Пирожкова утро понедельника выдалось вообще кошмарным. Этой ночью был проведен рейд по известным борделям, искали одну темпераментную девушку, которая довела своего клиента до инфаркта. Она восприняла его смерть с поистине стоической мудростью. И присвоила «дипломат» и бумажник умершего. И зря!
В бумажнике не было ничего ценного. Немного денег и кредитные карточки. Но вот дипломат покойника содержал весьма важные документы. Поэтому проститутку все же выловили, опознали, заставили вернуть награбленное и упекли за решетку. Но пока искали одну-единственную, пришлось переворошить толпы ее товарок. И до сих пор стены отделения хранили специфический аромат крепких духов и венерических болезней, который оставили после себя эти труженицы ночи.
В кабинете Пирожкова тоже допрашивали некоторых из них. Узнав об этом, Пирожков принялся истово протирать все вокруг тряпочкой, смоченной в дезинфицирующем растворе.
Как уже говорилось, Пирожков был от природы весьма чистоплотен. Иногда он даже ловил себя на мысли, что протирать трижды в день поверхность своего рабочего стола, стула и ближайших поверхностей – это смахивает на легкий психоз. Но так как он сам отдавал себе в этом отчет, то особенно и не беспокоился, наивно полагая, что настоящие сумасшедшие всегда считают себя совершенно здоровыми людьми.
Но тех, кто ворвался к нему в кабинет сегодня утром, едва он начал уборку, никак нельзя было назвать таковыми. Половину компании он знал. В их числе была внучка одного из потерпевших и две ее взбалмошные подруги. Остальных Пирожков видел впервые. Но они произвели на него сильное впечатление. Трое молодых мужчин, по всему, друзья или коллеги. И здоровущий средних лет мужик, одетый в дорогой свободного кроя костюм и держащийся по-хозяйски, с еще двумя мужчинами помоложе. Видимо, это были его телохранители.
Вся эта развеселая компания плотно набилась в его кабинет. Кто-то запер за собой дверь. И Пирожков заподозрил неладное. Что им всем от него надо?
– Умоляю! – неожиданно взвыла внучка потерпевшего.
Голос у нее был громкий. И от неожиданности Пирожков выронил из рук тряпочку, смоченную дезинфицирующим раствором, которой протирал мебель.
– Умоляю! – продолжала завывать внучка, которую, он вспомнил, звали Мариша. – Прошу о защите и справедливости!
– Что? – растерялся Пирожков. – О чем?
А в толпе раздалось веселое хихиканье. Пирожков взглянул в ту сторону. И в ту же минуту почувствовал, как его сердце сделало огромный скачок и забилось где-то в области горла. Слова застревали, им мешало проходить бившееся не на своем месте сердце. Скоро Пирожков осознал, что и воздуха ему тоже решительно не хватает.
Причиной такого состояния следователя была рыжеволосая девушка с невероятно завораживающими зеленоватыми глазами. Когда раньше Пирожкову его более опытные в любовных делах друзья рассказывали, что просто теряли из-за женщины дар речи, память, а заодно и голову, он им не верил. И немного завидовал, всегда думал, что он-то неспособен потерять из-за женщины голову.
И вот, пожалуйста! Оказывается, все в жизни когда-то случается впервые. Но все же Пирожков не сидел бы на своем месте, если бы не умел справляться с ситуацией.
– В чем дело? – спросил он, с трудом отведя взгляд от рыжей девушки.
– Дело в том, что вы сегодня должны отдать моему деду его шпагу!
– Да! Признаюсь, он донял меня своими просьбами. Да и начальство встало на его сторону. Так что, сами понимаете… А… А вы не хотите?
– Хочу! Только он не донесет эту шпагу до своего дома.
– А что с ней случится?
– Ее снова украдут!
– И что? Вы просите, чтобы я ее не отдавал? Но я не могу!
– Отдайте другую!
– Какую еще другую? – удивился Пирожков. – У меня нет никакой другой. У меня тут, знаете ли, не оружейная лавка древностей.
– Знаем! – охотно согласилась с ним Мариша. – Потому и принесли!
И на только что протертый стол Пирожкова шлепнулся тяжелый сверток из дерюги, которую явно давно никто хорошенько не стирал и даже не прополаскивал.
– Что это?
– Шпага!
– Мне?
– Вам! Для того, чтобы вы отдали ее моему деду!
Осторожно развернув сверток, Пирожков в недоумении воззрился на лежащую перед ним шпагу.
– Она точная копия!
– Не совсем. Золото ненастоящее. Узор другой. И вместо камней стекляшки. Но в целом сработано неплохо.
Наконец до Пирожкова дошло. Ушлая внучка собирается ограбить родного деда. И с этой целью запаслась дубликатом раритетного оружия. И теперь она еще хочет втянуть в свои преступные махинации его – следователя уголовного розыска! И друзей притащила для оказания морального давления на него в случае несговорчивости.
У Пирожкова лоб пошел складками, а щеки желваками. Он даже сам не мог понять, что оскорбило его в большей степени. То, что он в глазах этой особы выглядит как человек, способный на подобную гнусность? Или то, что она предлагает ему вступить в преступный сговор на глазах прекрасной рыжей незнакомки? Или в конце концов то, что все это происходит при явном попустительстве последней. И значит, она сама ничуть не лучше.
– И сколько вы хотите мне предложить за подобную услугу?
Пирожков даже сам поразился, как, оказывается, он умеет держать себя в руках! Ни единым словом он не выдал клокотавшее внутри него возмущение. Но оказалось, что его вопрос стал полной неожиданностью для замыслившей преступление внучки. Она растерялась и забормотала:
– Вознаграждение? Но я думала, что вы…
Из ее бормотания Пирожков понял лишь то, что услуги от него ожидали безвозмездно. Просто великолепно! В довершение всего эта компания еще и держит его за круглого идиота! А рыжая тоже хороша! Ишь, как надулась! Можно подумать, что это ей тут нанесли оскорбление, а не ему.
– Вот что, дорогие граждане, – произнес Пирожков, которого перестало забавлять это представление. – Идите отсюда, пока я добрый. И радуйтесь, что я вас за решетку за попытку подкупа должностного лица не упрятал. И подделку свою спрячьте подальше. Не знаю, какой умелец вам ее сработал, но на подмену я не пойду. Пусть старик спокойно доживет свои дни, владея тем, что принадлежало ему всю жизнь. А не жалкой подделкой.
Пирожков с гордостью убедился, что его ораторские способности произвели впечатление на компанию. Они то ли смутились, то ли растерялись. Но в их рядах явно наметился разброд и шатание. Они уже не держались единой монолитно-молчаливой толпой. Теперь они перешептывались и встревоженно переглядывались друг с другом. Кажется, такого поворота событий никто из них не ожидал.
– Позвольте мне сказать!
И из толпы вышел тот солидный мужчина, чья могучая шея и широкие плечи говорили о крепком здоровье и намекали на боевое прошлое.
– Я сейчас вам все объясню, – произнес мужчина. – Эта трещотка ничего вам толком не рассказала. Поэтому вы и не поняли. Суть нашего плана сводится к следующему…
Этим же днем, ровно в два часа пополудни, Маришин дед оказался на улице, перешагнув порог отделения милиции, где ему только что с краткой торжественной речью вручили раритет из его коллекции, похищенный у него почти тридцать лет назад. Выглядел Виталий Петрович по-настоящему счастливым. Его сопровождали двое молодых людей, по виду, оперов. Но пройдя несколько шагов, старик повернулся к ним с просьбой, которая тоном больше походила на приказ.
– Я доберусь сам. Вы можете идти!
Молодые люди не осмелились спорить. Старик круто развернулся и зашагал прочь.
– Вы бы такси поймали! – все-таки крикнул ему вслед молоденький оперативник.
Но старик даже не оглянулся. Потоптавшись на месте, парни вернулись обратно в отделение. Ловить машину старик не собирался. Он неторопливо двигался по улице, бережно прижимая к груди продолговатый сверток.
Вчерашнее похолодание принесло в город сильный ветер. Но небо было синим. И солнце светило. Так что на улицах было хотя и свежо, но солнечно. Однако долго наслаждаться прогулкой упрямый Маришин дед не смог. Неожиданно на него налетел какой-то оборванец подросток, а за ним еще один. Толкнув Виталия Петровича, они умчались дальше. Пока дед сердито смотрел им вслед и размышлял, сумеет ли он догнать проказников, чтобы надрать им уши, он почувствовал еще один толчок.
На этот раз – куда более сильный. И в спину. Сверток выскользнул из его рук. И упал, с глухим звоном ударившись о тротуар.
– Извините! – произнес молодой крепко сложенный парень с обветренным лицом и маленькими хитрыми глазками. – Я не хотел.
Грубоватый голос плохо вязался с извинениями. Но Виталий Петрович не успел насторожиться, как парень буквально бросился поднимать упавший сверток. Плотная ткань неожиданно развернулась, и на солнце засверкали камни и холодная сталь кованого клинка.
– Ого! – вырвалось у парня. – Вот это да! Слышь, дед, ты че, тайный анархист?
Почему анархист, у Маришиного деда не было времени выяснять. Кто-то снова толкнул его. Он обернулся, но обидчика не увидел. Зато увидел, что вокруг них стал собираться народ, привлеченный блеском клинка. Дед проворно завернул его обратно в дерюгу. И, буркнув что-то сердитое, подошел к проезжей части и поднял свободную руку.
Между тем толкнувший его парень поправил под курткой продолговатый предмет, завернутый в мешковину, и с довольной улыбкой двинулся прочь. Дед ничего этого не заметил. Он ловил такси. Полученный только что урок пошел ему на пользу. И он решил последовать совету оперативников. Да уж, Маришиному деду совсем не хотелось, чтобы его драгоценная шпага, возвращенная спустя столько лет, вновь исчезла.
Поэтому до дома он доехал на такси. И даже, демонстрируя чудеса осторожности и предусмотрительности, вызвал вниз своего родича – мужа внучки, чтобы тот побыл немного его телохранителем.
– Большую опасность представляет для человека момент, когда он с яркого света входит в полумрак парадного, – объяснил Смайлу свою позицию дед. – А в милиции меня предупредили, что, если мою шпагу украли однажды, могут повторить попытку. Я-то им не поверил. Даже не то чтобы не поверил. Но не прислушался к их словам. Но по дороге подумал, что, пожалуй, зря я так. Лишний риск ни к чему хорошему не приведет.
Вдвоем же они поднялись наверх в квартиру вполне благополучно. По дороге на них никто не напал. То ли грабители еще не прочухали, что у них появилась работенка, то ли грозный вид рыжебородого Смайла вызывал у них почтительный трепет.
– Ну, вот он!
И дед бережно уложил клинок на отполированную до блеска поверхность стола.
– Любуйтесь!
Мариша, дожидавшаяся мужчин дома, и Смайл принялись восторженно восклицать, не особенно и разглядывая шпагу. Но дед выглядел озабоченным. Он все время охлопывал себя.
– Дедуля, ты что-то ищешь?
– Да вот очки!
– Потерял? – с невиннейшим видом осведомилась у него Мариша.
– Оставил где-то. И главное, помню, что клал их в карман, собираясь уходить из дома. А пришел в милицию, нет их! Даже не мог на шпагу толком посмотреть. У ребят спросил. Думал, хоть частично, но разгляжу. Да откуда у них очки? Все молодые там еще. Очков не носят.
И дед сокрушенно вздохнул, не заметив, как обменялись быстрыми взглядами внучка и ее муж. Если бы старик был ясновидящим, то без труда углядел бы свои очки. Тем более что до них было всего рукой подать. И увиденное, надо полагать, здорово бы его удивило. Потому что очки лежали в кармане тяжелого махрового халата, который был накинут на плечи Смайла.
– Дед! Да она великолепна! – произнесла Мариша. – Я тебе это точно говорю.
– Что ты, девчонка, можешь в этом понимать, – проворчал старик, но охлопывать себя по карманам перестал.
Вместо этого он сказал:
– Ладно, мне еще нужно купить билет обратно в Москву.
– Дедушка!
– И не вздумай меня уговаривать! Я ни за что не останусь! Мне не терпится вернуться домой к запасным очкам и спустя столько лет взглянуть наконец на мое сокровище.
– М-м-м… Я всего лишь хотела предложить, чтобы билеты купил тебе Смайл.
– А! Это можно! – разрешил ей дед. – Пусть купит.
– На ночной поезд?
– Да! То есть нет! Какой еще ночной! Бери на дневной в сидячем вагоне. Не хочу задремать, а проснувшись, обнаружить, что шпагу у меня снова увели.
– Тогда на завтра?
– Да.
– И сегодня вечером устроим прощальный ужин!
– Вечером? Вечером, пожалуй, можно. Но сейчас простите, у меня есть еще одно важное дело. Так что я вас ненадолго покину.
Мариша проводила взглядом дедулю. А потому проводила его и до дверей. Попрощавшись со Смайлом, который спешил на вокзал, решительно вздохнула и произнесла:
– Пора!
С этими словами Мариша оделась и выскочила из квартиры с огромной продуктовой сумкой. Выйдя из подъезда, она достала кошелек и, стоя на ветру, принялась нарочито долго перебирать дисконтные карты крупных супермаркетов, расположенных поблизости от ее дома. Ветер сыграл с ней злую шутку. Пластиковые карточки разлетелись по ветру разноцветными прямоугольничками. И Мариша кинулась их собирать.
– Эх вы! – укоряла она их. – Как же я без вас? Кто же мне в магазине скидку даст? А мне к отъезду дедули нужно столько всего купить!
И, продолжая приговаривать всякую чепуху, Мариша покинула двор. Едва она ушла, как к подъезду метнулись две тени. Одна была невысокая и приземистая. Другая более высокая и слегка сутулая. Лица незнакомцев закрывали респираторы. Одеты мужчины были в комбинезоны грязновато-желтого цвета. И встретившаяся им на пути старушка испуганно ахнула и истово перекрестилась.
– Не тушуйтесь, мамаша! – приветливо произнес один из них. – Насекомых морить идем!
– Кстати, вам не нужно?
– И почем будет? – деловито осведомилась старушка.
И, услышав ответ, буквально скатилась вниз с криком:
– Ироды! Да за такие деньги пусть лучше мои собственные тараканы меня живьем сожрут! Чай, не чужие!
Когда возмущенные вопли старушки стихли, один из мужчин показал другому кулак:
– Не лезь, куда не просят! Теперь эта дуреха растреплет всем про нас. Кретин!
– А чего я такого сказал? Сразу и обзываетесь? – оскорбился второй.
– Молчи! Мало того, что час назад провалил плевое задание, ты еще и споришь!
– Я не провалил! Я принес, что вы велели. Честно! Не верите?
– Верю. Но, зная тебе цену, имею запасной план.
И отвернувшись в сторону, второй мужчина пробурчал:
– Как не верить? Ты, приятель, слишком туп, чтобы так ловко врать.
Вслух он произнес следующее:
– Ладно, на все про все у нас есть полчаса. Старик и девчонка свалили. Рыжий детина тоже. В доме никого нет. В квартиру пойду я сам.
– А дверь? Там замки, наверное.
– Замки для меня не проблема. Ты будешь стоять на стреме. Запомни, если увидишь, что кто-то из них возвращается, сигнализируешь мне. Понял?
– Да.
– Ты всех троих в лицо видел? Узнаешь, если что?
– Да. А вы уверены, что та шпага, которую я вам принес, ненастоящая?
– Нет, ты точно кретин! – вместо ответа воскликнул его собеседник, сжимая в ярости кулаки.
– Но зачем было деду таскать с собой подделку?
– Откуда мне знать? – выведенный из себя его тупостью, почти взвизгнул второй. – Может быть, как раз потому, чтобы всякие уроды вроде тебя до нее не добрались!
– Снова обзываетесь!
– Стой тут!
Отдав это распоряжение, главный преступник широкими шагами прошел к квартире, из которой буквально несколько минут назад выскользнула Мариша. И немного поковырявшись в замке, легко отворил дверь. При этом он презрительно проворчал:
– Вот ведь люди! Двери элитные ставят, а замки барахло!
И отворив дверь, он вошел внутрь. Шпагу он увидел почти сразу же. Она лежала на столе, все так же аккуратно завернутая в дерюгу. Но, к разочарованию преступника, это была та самая грубая подделка, которую он всучил своему сообщнику, чтобы тот подменил ее на улице на настоящую шпагу. Увы, настоящая шпага тоже оказалась фальшивкой. Чуть лучше сделанной, но все же фальшивкой. Только слепой мог бы принять ее за подлинник.
Но взломщик не сомневался: оригинал – та самая шпага, когда-то принадлежащая императору Павлу Первому, должна быть здесь. В этой самой квартире.
– Больше ей быть просто негде. Она тут! Я чую. И я ее найду!
Взломщик немного успокоил самого себя этой фразой. И приступил к обыску квартиры. Действовал он грубо, не церемонясь. И потому за шумом не расслышал осторожных шагов за своей спиной. Но проигнорировать раздавшийся за его спиной окрик не смог, хотя и очень бы хотел.
– Руки вверх!
Преступник вздрогнул и выронил из рук стопку книг, которые он выгребал в этот момент из книжного шкафа. Книги попадали на пол. А особо увесистый фолиант в твердом переплете больно стукнул грабителя по ноге. Он скривился и обернулся. Взгляд его уперся в темноволосого мужчину, который держал в твердой руке пистолет.
– Руки вверх! – повторил тот.
– Это ошибка, – пробормотал взломщик. – Я тут работаю!
– Работаете?
– Морю насекомых! Наша фирма работает очень тщательно. Обрабатываем все углы и щели. Видите, даже за книгами.
– Слушай, Игрок, не нужно мне врать, – устало произнес мужчина. – Мы знаем, кто вы. И знаем, что вы тут делаете. Вы же явились за настоящей шпагой, не так ли?
Взломщик издал низкий горловой звук, словно ему внезапно стало трудно дышать. Его переиграли! Как? Кто? Когда? Этого он понять не мог! Но Игрок четко знал: где-то в разыгрываемой им партии он допустил ошибку. И за эту ошибку ему предстоит дорого заплатить. Выход был один. И, неожиданно взвыв, он бросился на закрывающего проход человека.
– Стоять! – закричал тот.
Но Игрок не остановился. В комнате дважды ярко вспыхнуло пламя, раздался грохот и остро запахло порохом. Один из мужчин со стоном упал на пол, зажимая руками простреленную ногу, из которой хлестала кровь. Второй подскочил к нему. И, приставив пистолет к его голове, произнес:
– Лежи тихо, гад! А то башку прострелю.
Его поверженный противник в ответ мог только простонать какое-то проклятие. Игра была проиграна, и он это знал. Оставался последний шанс. Крохотный и призрачный. Но и этот шанс Игрок упускать не собирался.
– Кто ты такой? – прохрипел он. – Отпусти! Тебе нужны деньги? Я тебе заплачу!
– Моя фамилия Пирожков. Я следователь уголовного розыска и взяток с преступников не беру!
В глазах у раненого потемнело. Честный следователь – это было самое худшее, что с ним могло случиться. Кошмар его самых злых ночей. Затем в комнате появилось множество ног. Раненого преступника подняли, сковали, погрузили на носилки и отправили в больницу. С ним все кончено. И он сам понимал это ясней, чем все остальные.
– И следите за этим типом в оба! – крикнул вслед носилкам Пирожков. – Он один раз уже умирал, смотрите, как бы снова не прибегнул к испытанному трюку!
После того как в квартире стало тихо, следователь выглянул на лестницу и крикнул:
– Ну, где вы там? Идите сюда!
Первым из укрытия появился Смайл, за ним все с той же продуктовой сумкой шла Мариша. Ни в какой магазин она и не собиралась. Это было лишь уловкой, предназначенной для того, чтобы усыпить бдительность преступников. А уже за ними подтягивались Ленка, Жаннин, Бритый и Инна. Последним тащился Пашка со связанными руками, подгоняемый дюжими телохранителями, но все в том же костюме охотника за тараканами. Снятый респиратор болтался у него на груди. А вид у парня был унылый и несчастный.
– Вот и все! – с видимым облегчением произнес Пирожков. – Преступник задержан. И считайте, что за попытку кражи со взломом он свой срок уже имеет. Ясно, что и жил этот товарищ по поддельным документам, а это тоже статья.
– И еще он пытался убить меня! – заявила Лена. – Да, Паша?
При этих словах Пашка болезненно скривился. Но, покосившись на зверские рожи своих охранников, возражать не стал. И даже постарался встать поближе к Пирожкову. В данной ситуации закон при всей его суровости казался ему все же предпочтительней, чем старый колодец на теткиной даче.
– Да, эти три преступления можно считать доказанными, – очень довольным голосом произнес следователь. – И мы можем его держать, сколько понадобится. Остается, правда, некоторая неясность с убийством художника Потемкина и несчастного Виктора Рожкова. Оба мертвы. И уже не смогут указать на убийцу. А жаль!
– Мне кажется, я знаю, кто может нам помочь в этом, – сказала Мариша.
Следователь взглянул на нее с видимым интересом. После произошедшего сегодня задержания он начал относиться к Марише и ее словам с гораздо большим почтением, чем в начале их знакомства.
– Говорите, – разрешил он ей.
– Нам нужно отыскать Веру!
– Веру?
– Раз Игрок заказал ее похищение, а затем увез куда-то, значит, она представляла для него опасность.
– Совершенно верно! – воскликнула Лена. – Гражданин следователь, вы сможете это сделать? Сможете найти бедную Веру?
Пирожков приосанился. Ему льстили нотки надежды, которые слышались в голосе Лены. Особенно же ему нравилось то, что девушка оказалась вовсе не преступницей и злодейкой, а совсем даже наоборот. Жертвой жестокого злодея, чудом избежавшей гибели. И потому нуждавшейся, ясное дело, в его особом внимании и покровительстве.
– Сделаем все, что в наших силах, – заявил Пирожков и, неожиданно для самого себя, подмигнул Лене.
Та залилась трогательным румянцем. А Жаннин с Маришей обменялись радостными взглядами. Похоже, их протеже пользовалась успехом. На сей раз у представителей правоохранительных структур. Что радовало особо.
