Глава 9
Инна промчалась по московской трассе, хорошо известной всем москвичам и питерцам, не особенно задумываясь. А чего задумываться, если ее «БМВ» почти все машины уступали дорогу. И хотя обычно Инна ездила достаточно осторожно, сегодня она торопилась. Времени было немного, ночевать в Горлове она не собиралась, поэтому обернуться в оба конца нужно было до темноты.
И только за десять километров до нужного поворота Инна сбросила скорость, чтобы не проскочить его. Свернув, она заметила, что качество дороги ухудшилось буквально через сотню метров. Несмотря на усиленную подвеску, машину потряхивало. Потом дорога снова улучшилась.
– Если я не заблужусь, это будет настоящим чудом, – пробормотала Инна, делая то ли пятую, то ли шестую отметку на карте.
Она помечала маршрут, чтобы не запутаться. Наконец она выехала на относительно ровный участок дороги, который, как утверждала карта, должен был привести ее прямиком в село Горлово. Инна проехала уже порядочно, и, по ее мнению, село должно было давно появиться. Но вместо села показалась заброшенная деревенька. Половина домов были разрушены пожаром. А остальная часть была тоже явно нежилой. В уцелевших домах ставни были наглухо забиты. Собаки не лаяли, петухи не пели.
Наконец в крайнем доме Инна заметила какую-то жизнь. На веревке сушилось постельное белье, а по двору бродили грязные куры. Инна вылезла из машины, оставив ее прямо посредине улицы, которая была, как ни странно, недавно заасфальтирована. Постучав в калитку, Инна крикнула:
– Эй, хозяева! Не скажете, как мне проехать в Горлово?
Из дома появилась бабулька с лицом, сморщенным, как печеное яблоко. Одета бабулька была основательно. В теплый тулуп, валенки и закутана поверх тулупа огромным теплым платком.
– Ась? – спросила она. – Чего надоть-то?
– Горлово где? – завопила Инна.
– Да ты проходи, проходи, – махнула рукой старушка. – Собака у меня не злая, да и на цепи она.
Инна прошла к дому. Из конуры вылез лохматый заспанный барбос, добродушно помахал хвостом и полез обратно.
– Чего тебе? – спросила бабушка.
– Мне в Горлово нужно, – ответила Инна.
– Так это Горлово и есть, – подтвердила бабулька.
– Не может быть! – ахнула Инна. – Тут же никто не живет!
– А кому тут жить? Только старики и живут. А ты как думала? – удивилась старушка. – Все перебрались поближе к пищевому комбинату. Работать же нужно! А отсюда до комбината еще добрых двадцать верст. Не у всякого сил хватит туда-сюда мотаться. А комбинат деньги выделил, чтобы свои дома работникам на новое место перевезти. Кто-то квартиру от комбината получил. Или кредит, чтобы новый дом поставить. Так люди потихоньку поближе к комбинату и перебрались.
– А вы?
– А мне зачем? – удивилась бабулька. – Стара я уже, чтобы работать. Мне на своем месте привычней. Старики тута свой век остались доживать. Летом еще бывшие хозяева наезжают. Так только вред от них. Пожар вот прошлым летом устроили. Половина деревни выгорела. Ироды!
– Так, а Гавриловы тут не живут больше? – расстроилась Инна, чувствуя, что ее поездка оказалась напрасной.
– Гавриловы? – задумалась бабулька. – Это кто же такие будут? Не те ли, у которых старший внук утонул?
– Сын, – поправила ее Инна.
– Кому сын, а старшим Гавриловым – внук.
– Да, да! – обрадовалась Инна. – Пусть так. Митька его звали?
– Точно! – подняла бабуля вверх указательный палец. – Буйная головушка. Шельмец! Пил очень, через это и смерть свою нашел.
– А родителей его где найти?
– Так в Горлове они, – удивилась та.
– Где? Тут? – растерянно посмотрела по сторонам Инна.
– Нет, милая, – засмеялась бабуля. – Тут Горлово деревенька. А Гавриловы перебрались в село Горлово. Я тебе рассказывала, оно возле комбината образовалось.
– А где он? Комбинат этот?
– Так ты дальше по этой дороге поезжай и через двадцать верст аккурат в Горлово и упрешься, – сказала бабуля. – Не бойся, не потеряешься. Оно большое нынче стало. Ну прощай! Недосуг мне с тобой лясы точить. Стирка у меня сегодня.
И бабуля с деловым видом повернула обратно в дом, а Инна поспешила к своей машине. Следуя совету бабули, Инна и в самом деле вскоре добралась до довольно крупного поселка. Тут даже было несколько домов городского типа, а также длинные ряды хорошеньких оштукатуренных двухэтажных коттеджей. Но это был центр поселка. А на окраине примостились рубленые избы, правда, по большей части обшитые сверху вагонкой и покрашенные, что вообще-то в деревнях было большой редкостью. По Инниным наблюдениям, сельские жители избегают тратить деньги на такую ненужную, по их понятиям, вещь, как покраска домов. Лучше уж пропить, все веселей, чем дом красить.
«И где мне тут искать этих Гавриловых?» – растерялась Инна.
Чем дальше она ехала, тем больше убеждалась, что без помощи сельской администрации ей не обойтись. И словно по указанию свыше, улица уперлась в чистенькое белое двухэтажное здание, по виду напоминающее административное. Воспрянув духом, Инна вошла внутрь. Впрочем, уже в дверях она поняла свою ошибку. Это был офис того самого пищевого комбината, о котором говорила бабуля.
– Ну и отлично, – пожала плечами Инна. – Раз жители поселка все поголовно работают на этом комбинате, значит, в отделе кадров должны иметься их адреса и прочая информация.
Сделав это умозаключение, Инна бодро двинулась на поиски нужного ей кабинета. Это оказалось плевым делом. Первый же попавшийся на пути селянин охотно объяснил, в каком направлении ей двигаться.
– Прямо, первый поворот направо, потом пятая дверь по левую руку, – сказал он. – Там табличка, так что не ошибетесь. А вы что, к нам работать устраиваетесь?
От неожиданности Инна сначала не нашлась что ответить. Но мысль о том, что повод для визита в отдел кадров найден, прочно засела у нее в голове. Она быстро нашла нужную дверь, толкнула ее и обнаружила, что в просторном кабинете сидит всего одна, средних лет, тетка. Волосы у нее были вытравлены до белого цвета и вились мелкими кольцами – явно не от природы. Но несмотря на такое варварское обращение с волосами, их у дамы было еще очень и очень много. Накрашена она была грубовато. На ресницах висели комья туши, щеки алели, словно у чахоточной, а губы мерцали перламутровой помадой рябинового цвета. При этом дама была одета в малинового цвета кофту и ярко-красную юбку, а ногти ее покрывал слой оранжевого лака.
– Вы ко мне? – поинтересовалась она у Инны.
Инна кивнула, медленно приходя в себя от вида служащей.
– Я вас слушаю, – милостиво сказала та.
– Вот, хотела устроиться к вам на работу, – пролепетала Инна.
Дама кинула взгляд на брильянтовые кольца, украшавшие пальцы Инны, ее ботиночки, куртку из тончайшей кожи и фыркнула. А Инна еще старалась одеться для визита в провинцию поскромней! Видя, что ее желание трудиться на местном пищевом комбинате не вызвало должного отклика, Инна без приглашения плюхнулась на стул и принялась рыдать.
– Что с вами?! – переполошилась тетка, мигом потерявшая весь свой неприступный облик.
– Понимаете, мы с мужем разводимся, – сквозь слезы пробормотала Инна. – Он уходит к любовнице и твердо заявил, что никаких алиментов мне не даст.
– Я вас понимаю, – вздохнула дама, мигом проникаясь к Инне сочувствием. – Меня муж тоже оставил пару лет назад.
– И как вам удалось это пережить? – прорыдала Инна.
– В конце концов все отлично устроилось, – бодро заверила ее дама. – Снова вышла замуж. И очень удачно.
– Может быть, и мне повезет? – всхлипнула Инна. – Я потому и приехала к вам, что хочу поселиться подальше от мужа. Чтобы начать жизнь заново. И не натыкаться каждый день на места, где мы с ним были вместе, где гуляли, где он первый раз меня поцеловал…
На этом месте Иннин голос дрогнул и прервался. А сама она вновь затряслась от рыданий. Дама быстро принесла Инне стакан с водой и присела рядом, ободряюще похлопывая ее по руке.
– Конечно, у вас все получится, – сказала она.
– Вы думаете? – всхлипнула в последний раз Инна, решив, что уже хватит соплей, пора переходить к делу. – А знаете, я еще потому приехала к вам, что у меня тут раньше жили знакомые.
Потом Инна подумала и решила сделать Гавриловых для большей правдоподобности своими родственниками.
– Даже не просто знакомые, а родственники, – сказала она. – Просто очень дальние. Но они работают у вас на комбинате и очень хвалили свою работу.
– В самом деле? – оживилась дама. – И как их фамилия?
– Ковровы, – подумав, назвала Инна фамилию родителей Нинель.
– Таких нет, – сказала дама, посмотрев в компьютер.
– Как нет? – растерялась Инна. – Тогда Гавриловы. Они тоже мне родня. Не знаете, они еще у вас работают? Я давно не поддерживала с ними связи.
– Хм, – произнесла дама. – Гавриловы? Гавриловых у нас несколько. Нужно посмотреть.
И она уставилась на экран компьютера.
– Так и есть! – сказала она через минуту. – Гавриловы муж и жена, Татьяна и Леонид. А также Гаврилов Иннокентий. Но ему всего двадцать лет. И я его знаю. Он недавно вернулся из армии. И у нас в поселке живет меньше года. А вот Татьяна и Леонид работают уже пятый год. На хорошем счету оба.
– Да! – обрадовалась Инна. – Это они! Можно их адрес?
– А у вас его нет? – удивилась дама. – Это же ваши родственники. Как же у вас нет их адреса?
Инна снова закрыла лицо руками и завела песню об изверге-муже, который забрал не только всю мебель и ковры, но даже и ее личные вещи, в том числе и записную книжку.
– Из чистой вредности, разумеется, – добавила Инна. – Просто чтобы мне еще больше насолить. Уверяет, что я во всем виновата, никогда его не ценила и вообще не заслуживаю хорошего обращения.
– Мужчины при расставании иногда ведут себя очень странно, – со вздохом согласилась с ней дама. – Надо же, сам уходит к любовнице, так еще и вас в этом винит. Просто мерзавец какой-то! Вам еще повезло, что вы с ним расстаетесь. Вы еще молодая, найдете себе хорошего человека. У нас работает много холостых мужчин. Обязательно кого-нибудь выберете. Да и родственники, хоть и дальние, но все же поддержка. Хотя бы на первое время.
В конце концов правдами и неправдами Инна вожделенный адрес получила и тут же смоталась, пообещав отзывчивой даме явиться завтра с паспортом, трудовой и санитарной книжкой, чтобы уже окончательно определиться с устройством на работу. Дом, где жили Гавриловы, Инне удалось найти очень быстро. Это был один из новеньких коттеджей, стоящих вдоль главной улицы. В коттедже жили две семьи. И вначале Инна попала на половину соседей Гавриловых.
Дверь открыла молодая женщина с ребенком на руках. Второй ребенок постарше цеплялся за ее юбку. А из комнаты доносились еще детские голоса. На робкий вопрос Инны, тут ли живут Гавриловы, женщина покачала головой.
– Это наши соседи, – сказала она. – Только они сейчас на работе. Правда, думаю, что бабка их точно дома. У нее вчера спину прихватило. Так что даже детский садик пришлось закрыть.
– Почему? – удивилась Инна.
– Так она воспитательница в нашем детском садике, – пояснила молодая женщина. – И как назло, ее напарница тоже болеет. А в соседних группах карантин по ветрянке. Туда наших детей не подкинешь. Ну и пришлось нам с другими мамочками детишек дома оставить. Вот я со своими сижу, да еще соседки подкинули. А если Сергеевна до завтра не оклемается, так и я своих карапузов кому-нибудь на дежурство сдам, чтобы на работу идти. А у вас какое дело к Сергеевне?
– Я насчет Нины Гавриловой, – сказала Инна.
– Нинки? – удивилась женщина. – Она же вроде бы в Питер подалась.
– Вот-вот, – кивнула Инна.
– Случилось с ней что-то?
– В больницу попала, – нагло соврала Инна. – Травма. Операция нужна, а пострадавшая без сознания. Поэтому согласие родственников нужно. А при ней только и документов нашлось, что водительские права и неотправленная открытка с этим вот адресом.
– Надо же! – удивилась женщина. – Не знала, что Нинка поддерживает отношения с Гавриловыми.
– Почему бы ей этого не делать? Это же ее родственники? Или как?
– Родственники, но только по мужу, – вздохнула женщина. – А муж ее погиб. И хотя все в поселке считают, что туда ему и дорога, но родители до сих пор винят в смерти сына невестку. Нине даже в город пришлось уехать, они ей тут жить не давали. Травили всячески. Проклинали каждый день. В общем, я считаю, что они, конечно, не правы. Нинка в этой истории пострадала больше всех. Муж у нее был очень ревнивый. И чуть что не по нему, так он Нинку бил. Да мне кажется, что не в ревности вовсе дело было. Ему просто нравилось ее колотить. Бывают такие скоты. Да и погиб он по своей глупости. Напился и в реку свалился вместе с трактором.
– А при чем тут Нина? – удивилась Инна. – Почему родители мужа винят ее? Не она же вела тот трактор?
– Конечно, нет, – хмыкнула женщина. – Но нужно же им на ком-то свое горе выместить? Вот и завели песню, что Нинка, дескать, сыночка их дорогого своим поведением расстраивала. Вот он в тот вечер напился с горя да в речку и сиганул. Так что они ради Нины в город не попрутся. Им только радость будет, если она умрет.
– А другие родственники у Нины есть?
– Мать с отцом после случившегося с Митькой в другое место жить перебрались, – пожала плечами женщина. – Но я их нового адреса не знаю. Спросите у Сергеевны. Она одна из всех Гавриловых к Нинке нормально относилась. Думаю, она вам поможет.
Инна поблагодарила соседку и отправилась на другую половину дома. Стоило ей открыть дверь, как на нее набросился лохматый пес с жесткой черной шерстью и седой мордой. К счастью, длина цепи оказалась коротка. Если бы пес рассчитал получше и подпустил Инну поближе, то ее расследование могло бы тут же в сельском дворике и закончиться. Потому что пес скалил огромные зубы явно не в шутку, а на его лай из дома никто не торопился появиться.
Постояв минут десять, Инна поняла, что замерзает. Откуда ни возьмись поднялся ветер, похолодало, и даже начал накрапывать дождь. И дольше стоять в пустом дворе было бесполезно. Проведя мысленно окружность, по которой мог бегать на своей цепи сторожевой пес, Инна начала осторожно двигаться вдоль забора к дому. Заметив ее маневр, пес начал бесноваться. Представив, что с ней будет, если собака сорвется с цепи, Инна шустро запрыгала по грядкам. Взлетев на крыльцо, она чудом избежала собачьих зубов, которые клацнули буквально в сантиметре от ее коленки. К счастью, дверь была открыта. Инна заскочила в дом и перевела дух.
– Кто там? – услышала она старческий голос. – Матвеевна, ты?
– Нет, – откликнулась Инна. – Мне нужны Гавриловы.
– Идите сюда, – велел ей тот же голос.
Инна прошла и через две комнаты увидела пожилую женщину, вытянувшуюся на кровати на листе толстой фанеры.
– Вы кто такая? – удивилась женщина.
– Я из города, – объяснила ей Инна и снова повторила ту же историю про Нинель, лежащую без сознания и нуждавшуюся в согласии родственников на операцию.
– Не знаю, чем вам и помочь, – с сомнением сказала Сергеевна. – Сама я встать не могу, ишиас прихватил. А моя дочь с зятем ни за что не поедут ради Нины в город.
– Почему?
– Ненавидят они ее, – со вздохом объяснила Сергеевна. – Внук у меня был, так Нинка замужем за ним была.
– Мне ваша соседка уже все рассказала, – кивнула Инна. – Я вас искала, а к ним случайно зашла…
– Понятно, – вздохнула Сергеевна. – Ничего не скажу, Митька с ней плохо обращался. Лично я Нинку ни в чем не виню. Митька сам должен был думать, когда пьяным в трактор забирался. Так уж получилось. Никто не виноват, кроме него самого.
– А где родители Нины живут, вы знаете?
– В Боровичах, – сказала Сергеевна. – После смерти Митьки мой зять совсем озверел. Нинку травил, и ее родителям доставалось. От горя голову совсем потерял. Винил Нинку в смерти сына. И родителям гадость подстроил, так что их с комбината уволили. Зять у меня заместитель начальника цеха. Так что ему легко было выжить Нинкиных родителей.
– И они уехали?
– Так в нашем поселке другой работы, кроме как на комбинате, почти нет, – вздохнула Сергеевна. – Да мой зять и не позволил бы им тут остаться. Одно твердил: не желаю, мол, видеть их рожи. Пусть убираются. А то убью всех за сына. Ну Нинка с родителями собрали вещи, продали дом да и уехали от греха подальше. Нинка в город подалась. А родители ее в Боровичах осели.
– Это ведь недалеко? – вырвалось у Инны. – А вы адреса родителей Нины не знаете?
– Почему же? – пробормотала Сергеевна. – Я с ними не ссорилась и в смерти Митьки не виню. Если моему зятю охота чудить, так я ему не помощница. К тому же мать у Нинки очень хорошая женщина. Я всю их семью знала. И мать Нинки, и ее сестер, и братишек. Старшая сестра матери Нинки даже замужем за генералом была. Такая вот интересная история.
– Как? – переспросила Инна, чувствуя, как у нее перехватило дыхание.
– За генералом, – охотно повторила Сергеевна. – Платов его фамилия. Может быть, слыхали?
– Да, – прошептала Инна. – Слыхала…
– Надо же! – обрадовалась Сергеевна. – Так я вам расскажу, что генерал этот семью свою оставил и на Верке женился. Она у них домработницей служила. Не знаю, как у них там получилось, только с тех пор, как Верка в доме у генерала законной женой стала, генерал свою прежнюю семью знать не желал. И когда он помер, все его добро Верке досталось. А она к себе младшую сестру вызвала. Та потом замуж в городе вышла и мальчика, я слышала, родила.
– С ума сойти, – прошептала Инна. – Как тесен мир.
– Да, чего только в жизни не случается, – очень довольная произведенным впечатлением, произнесла Сергеевна. – А адрес родителей Нинки у меня записан. Вон сумка, подайте ее мне.
Инна протянула Сергеевне потертую объемистую сумку. Та достала записную книжку и продиктовала Инне адрес. Инна его быстренько записала и выскочила на улицу. Усевшись в машину, она схватила трубку и принялась лихорадочно тыкать пальцами по кнопкам, пытаясь дозвониться подругам в Питер.
Юля совершала уже шестой маршрут с Вовой и успела проклясть все на свете, а особенно тот момент, когда им взбрело в голову охранять этого типа. Вова надоел ей смертельно. Почему-то сегодня Юля не чувствовала никакой особой энергетики, которая еще вчера вроде бы исходила от мужика. Сегодня Юля замечала в нем одни недостатки. Под ногтями черная грязь, волосы не мешало бы помыть, рожу побрить. А самому иногда пользоваться туалетной водой или хотя бы дезодорантом. Да и носки тоже менять следовало бы каждый день, а не по выходным.
«В чем дело? – размышляла про себя Юля. – Почему он мне стал неприятен?»
Юля пришла к выводу, что все дело в Диме. Он был в качестве кавалера куда привлекательней Вовы, который в десятый раз повторял Юле, что его в отношениях с женщинами привлекает секс и только секс. В общем, галантным Вову назвать было никак нельзя. И его прямота довела Юлю до белого каления. В очередной раз добравшись до кольца, Вова ущипнул Юльку за зад и попытался поцеловать. Юля сопротивлялась, намекая, что зубы неплохо бы чистить не только по праздникам. Но это не помогало. И Юлька просто выскочила из машины на улицу. Она уже готова была плюнуть Вове в физиономию и бросить его на произвол судьбы, как вдруг зазвонила ее трубка. Отойдя подальше от обиженного Вовы, Юля достала ее.
– Алло! – раздалось из трубки. – Немедленно сядь, а то упадешь!
Юля осмотрелась. Вокруг был ровный асфальт.
– Сидишь? – допытывалась Инна.
– Почти, – соврала Юля.
– Мне совершенно точно удалось узнать, что наш Вовка и Нинель – двоюродные брат и сестра! – прокричала в трубку Инна, и Юля почувствовала, что зря она, в общем-то, не послушалась Инны и не присела хоть куда-нибудь.
– Ты уверена? – прошептала она.
– Абсолютно! – заверила ее Инна. – Мать Нинки была родной сестрой Вовкиной тетки Веры и, соответственно, еще и сестрой матери самого Вовки. В общем, там была большая семья. Но мать Нинки, мать Вовки и тетка Вера – родные сестры. Представляешь?
– Тогда выходит, что у Нинель тоже есть мотив желать смерти Вовы, – с тоской заметила Юля.
– В точку! – закричала Инна. – Они все сговорились, жена Вовки, его дочь от первого брака и сестра! Жена Вовки мечтает от него избавиться, потому что он, во-первых, хочет ее бросить, а во-вторых, у нее у самой есть любовник. Алена считает себя незаслуженно обиженной и тоже готова прикончить папочку, чтобы получить жилье. Нинель тоже надеется получить свой кусок наследства.
– И наверное, весь план у них зародился, когда Катя заимела любовника сапера, – догадалась Юля. – Представляю, как они ликовали! Еще бы, такая удача. Шурик взорвет Вову, а потом все можно будет списать на несчастный случай. Например, загородная экскурсия куда-нибудь в дебри дикой природы. Тут Вовик отходит от остальных и совершенно случайно наступает на забытую с войны противопехотную мину. Успех гарантирован! А если не несчастный случай на природе, тогда происки злобных террористов в черте города вполне сгодятся. Если везде взрывают, то почему бы и у нас не попробовать? Да, а по несчастному совпадению взорвалась именно маршрутка Вовчика.
– Вместе с шофером, разумеется, – хмыкнула Инна.
– И что в таком случае делать? – спросила Юля.
– Продолжать бдеть, – ответила Инна. – Не допусти, чтобы бедного Вовчика прикончили у тебя на глазах. И позвони Марише, узнай, как у нее дела, а то я с этим областным роумингом вконец разорюсь. Заплатить тут негде.
– А сама ты сейчас где? – спросила у нее Юля.
– Я еще в Горлове, двигаюсь обратно в Питер, но по дороге заеду в Боровичи, – ответила Инна, и связь прервалась.
Юля внимательно посмотрела в ту сторону, где оставила Вовку. Тот стоял в компании трех своих приятелей шоферов и что-то взволнованно им объяснял, время от времени стуча ногой по правому переднему колесу своей машины. Решив, что в данный момент он находится и без ее присмотра в относительной безопасности, Юля позвонила Марише.
– Ты где? – спросила она.
– Караулю Катьку, – ответила Мариша. – Ничего интересного. Вообще все три особы словно сговорились. Нинель сегодня работает до девяти в ларьке. Алена на консультации у себя в институте. У нее завтра важная контрольная работа. Так что она тоже будет сидеть вместе со своей группой до упора. А Катька пошла в гости к подружке. Сначала они погуляли, потом смотались попить кофе и уже третий час сидят в гостях у этой подруги. И судя по подслушанному разговору, Катя домой не торопится.
– Странно, – пробормотала Юля. – Словно сговорились.
– Вот и я о том же! – с воодушевлением воскликнула Мариша. – Интересно только знать, зачем им это нужно?
– Ой! – воскликнула Юля. – А тебе не кажется, что они обеспечивают себе алиби?
– Да? – задумалась Мариша. – А ведь верно!
– А где Шурик? – встрепенулась Юля.
– Его увезли в госпиталь вместе с его бабкой, – сказала Мариша.
– Все-то ты знаешь, – с некоторой завистью произнесла Юля. – Вот Инне тоже удалось узнать, что наша Нинель двоюродная сестра Вовчика.
Некоторое время Мариша молчала.
– Подобралась теплая родственная компания из трех женщин, – сказала Мариша. – Причем все три явно озабочены тем, как бы им добраться до наследства вдовы генерала, минуя прямого наследника.
– Мариша, если все три преступницы на сегодня сварганили себе алиби, тогда… Мариша, мне страшно! Что я буду делать, если Вовчика придут убивать?
– Не бойся! – попыталась успокоить подругу Мариша. – Просто смотри в оба.
– А ты? – с тоской спросила Юля.
– А я сейчас же пулей мчусь в госпиталь, куда поехал Шурик со своей бабкой. И выясню, как он там и что собирается предпринять. Вполне возможно, что он еще оформляет бумаги. Тогда опасность Вовке временно не грозит.
– Не забывай, что у Шурика есть сообщница, – напомнила Юлька. – Та самая фальшивая брюнетка со взрывчаткой, с которой все и началось.
Мариша задумалась.
– Все равно начну с Шурика, – сказала она. – До брюнетки пока не добраться.
Юля сунула трубку обратно в карман и тут же услышала у себя над ухом:
– Ну что, моя рыбка? Все еще дуешься на своего котика?
И немедленно в Юлькину шею ткнулось нечто колючее и пахучее, в чем Юля без особого труда да и восторга узнала Вовкину отрастающую бороду.
– Скучаешь? – игриво поинтересовался Вовчик. – Прости, но сегодня я должен работать до упора. Но тебя я не отпущу, и не мечтай. Ты не проголодалась?
– Угу, – помрачнела Юля, ловя себя на мысли, что поскорей бы Шурик и трое его помощниц довели свой черный план до конца, потому что Вова ее раздражал с каждой минутой все больше и больше.
– Тогда пошли в кафе! – воскликнул Вова. – Мне для тебя ничего не жалко.
И он повел Юльку к единственному киоску, торговавшему шаурмой, сосисками гриль и какими-то сомнительными пирожками, и сделал широкий жест рукой:
– Выбирай, что хочешь!
Юлька с сомнением оглядела ассортимент и вздохнула. Шаурму без ста граммов водки она есть не отваживалась. Ко всем пирожкам, котлетам и супам, которые были сделаны не ею самой и где она не могла проконтролировать качество ингредиентов, Юля вообще относилась с большим подозрением. Оставались сосиски.
– Прожарьте их хорошенько, – сказала Юлька продавцу-узбеку, с трудом удержавшись от желания попросить того после обжаривания сосисок к ним вообще больше не прикасаться, а позволить ей самой схватить сосиски с гриля.
Но природная тактичность одержала верх над здравым смыслом. Впрочем, к сосискам, поданным ей прямо голой рукой, Юля так и не прикоснулась. Вовка с аппетитом умял и свою шаурму, и Юлькины сосиски. Полученное наследство пока что никак не сказалось на его привычках. Он продолжал вести жизнь шофера, зарабатывающего самое большее до пятнадцати тысяч рублей в месяц. Пока Юлька размышляла, чем же вызвана эта странность – природной скупостью Вовки или чем-то другим, тот предпринял новый штурм Юлькиных бастионов.
– Детка, – томно прошептал он, наклоняясь к Юле. – Дай я тебя поцелую.
При этом на его замаслившейся после поедания шаурмы физиономии отражалась твердая уверенность, что Юля будет просто в восторге от его предложения. Эта уверенность заставила Юльку испугаться за свою светленькую курточку, на которой неизбежно остались бы пятна от соуса и жира. Юлька раздраженно сунула Вовке свой носовой платок, зловредно подумав, что мог бы по крайней мере не скупиться на бумажные салфетки. Вовка недоуменно повертел платок в руках и вернул его Юле в прежнем девственно чистом виде.
– У тебя лицо в соусе, – из последних сил сдерживаясь, сказала Юля. – Я тебе для того и дала платок. Вытрись.
– Так зачем же добро переводить! – удивленно отозвался Вова и облизался.
Юля почувствовала, что ее уже тошнит от вида ее кавалера. Она отошла в сторонку и позвонила Марише.
– Я больше не могу его видеть! – простонала она. – По сравнению с Димой это не человек, а просто какое-то невоспитанное животное. Честно говоря, я отлично понимаю его жену и ее стремление от него избавиться. Проживи я с ним один месяц, я бы его своими руками придушила.
– Это ты к чему? – спросила явно чем-то другим озабоченная Мариша.
– К тому, чтобы ты приехала и сменила меня, – ответила Юля.
– Я не могу, – отрезала Мариша. – Шурик пропал.
– Куда?
– Не знаю, но в госпитале его нет, – ответила Мариша. – И мало того, что он исчез. Это еще как-то можно объяснить. Но пропала и его бабка.
– Да? – удивилась Юля. – Она вроде бы парализованная?
– Вот именно!
– Так как же она могла сбежать из госпиталя?
– Она и не сбегала! – в отчаянии прокричала Мариша. – Она даже не поступала в госпиталь. И знаешь, что самое непонятное?
– Что? – спросила Юля.
– Кареты «Скорой помощи», которая увезла Шурика и его бабушку, в автопарке госпиталя нет!
– Может быть, ты ошибаешься?
– Я проверила два раза! И точно запомнила номер машины. Я его даже записала на стене дома. А ты же знаешь, какая у меня зрительная память! Стоит мне что-то один раз записать, я запомню это на всю жизнь. Даже если захочу забыть, то не смогу.
– Да, – вынуждена была признать Юля, которая хорошо знала эту особенность Маришиной памяти.
В то время как краткие указания, воспринятые ею на слух, вроде: «Сходи в магазин, лук кончился» или «Оплати счета, а то телефон отключат» совершенно не отпечатывались у нее в мозгу. Что называется, в одно ухо влетали, в другое вылетали.
– Но в любом случае ни одна из машин, которые принадлежат военному госпиталю, не привозила сегодня Шурика и его бабку, – заключила Мариша.
– Может быть, в городе есть еще другой госпиталь? – спросила Юля. – Да что я говорю! Конечно, есть. И не один!
– В городе я насчитала одиннадцать госпиталей, – перебила ее Мариша. – Три находятся в Ломоносове, Кронштадте и Петродворце. Остальные восемь где-то в городе.
– А ты в каком сейчас?
– На Суворовском проспекте.
– А почему именно там?
– Шофер машины, которая увезла Шурика и его бабку, называл соседям этот адрес. Я, когда с ними разговаривала, специально подробно расспросила. Да, говорят, госпиталь на Суворовском.
– Суворовский проспект, он большой, – с сомнением протянула Юля.
– Ты занимайся своими делами! – закричала в полном расстройстве Мариша. – А на Суворовском, чтобы ты знала, госпиталь только один. Тот, где я сейчас торчу! И если честно, мне это нравится все меньше и меньше!
– Какое совпадение! – фыркнула Юля.
В это время к ней подошел Вовка, ухитрившийся умыться, и теперь он выглядел посвежевшим и довольным. Правда, он тут же полез к девушке с изъявлениями нежности. Юля позволила себя поцеловать, вздохнула и подумала, что в конце концов можно и потерпеть, ведь Вовку готовятся убить не сегодня, так завтра. А может быть, и в ближайшие минуты. Как ни странно, это соображение немного ее утешило. И она даже нашла в себе силы улыбнуться. Как-никак, может быть, мужик последние минуты доживает.
Инна увидела указатель у дороги и поняла, что наконец она добралась до Боровичей, где жили родители Нинель. Нужную улицу она нашла довольно быстро, расспросив местного мальчишку. Но дома оказалась только мать Нинель. Услышав, что гостья прибыла из Питера, женщина расплылась в радушной улыбке.
– А у меня дочь там живет, – сказала она и с деревенской простотой спросила: – Не встречали? Нина Гаврилова ее зовут.
Инна кивнула.
– Она меня к вам и послала, – сказала она.
– А что случилось? – встревожилась женщина. – Да вы проходите в дом. Я только что обед приготовила. Пробу снимете.
Инна охотно согласилась. Затекшее от дальней дороги тело просто взывало хотя бы о небольшом отдыхе. Инна прошла в чистенькую горницу с белыми вышитыми занавесками на окнах. Туда же гостеприимная мать Нинель принесла обед. Постные щи, жареных окуней и хрустящие соленые пахнущие летом и укропом огурчики к ним. Щи Инна не любила, костлявую речную рыбу тоже. Поэтому предпочтение она отдала соленым огурцам и свежему черному хлебу.
– Что-то вы плохо едите, – заботливо поинтересовалась хозяйка. – Аль постное не по вкусу? Так ведь мясо нельзя. Пост сейчас.
– Да, да! – спохватилась Инна.
– В городе-то небось и забыли про пост, – неодобрительно покачала головой хозяйка.
– Нет, что вы, есть люди, которые постятся, – сказала Инна.
Хозяйка молча собрала посуду, заварила свежий чай и подала мед в сотах.
– А что за дело, по которому вас ко мне дочка прислала? – спросила она наконец у Инны.
– Дело не в ней, а в вашей сестре, – сказала Инна.
– В Вере? – быстро спросила женщина и пояснила: – Одна она у меня из сестер осталась. Все остальные померли. А Вера и в самом деле в Питере жила. Только я с ней почти не общалась. Она с детства странная была. Никогда к себе не звала. Словно боялась чего.
И мать Нинель снова покачала головой.
– А ваша дочь сказала, что нашла свою родственницу, – заметила Инна, желая посмотреть на ее реакцию.
– Не может быть! – не поверила та. – И что же она мне не написала об этом?
– Не знаю, – пожала плечами Инна.
– И что ей Вера сказала? Небось и не поверила, что Нинка ее племянница?
– Вообще-то ваша сестра умерла уже несколько месяцев назад, – ответила Инна. – И оставила после себя большое наследство.
– Квартиру, – кивнула мать Нинель. – Квартира у нее хорошая была. Я знаю.
– Вы там бывали? – спросила Инна.
– А как же, – подтвердила та. – Бывала. И с соседями общалась. Они за Верой присматривали, чтобы дом не сожгла. Или не затопила. Вера к старости совсем чудной стала. Своих не признавала, в дом боялась пустить.
– Ясно, – пробормотала Инна, теряя интерес к беседе.
Про странности Веры Платовой она уже была наслышана. Все, ради чего Инна завернула в Боровичи, она уже узнала. Мать Нинель бывала в доме у Веры. Стало быть, могла рассказать обо всем, что там происходило, своей дочери. А заодно, пожалуй, и научить, как избавиться от родственника-соперника, чтобы самим заполучить все богатство тетки Веры. Выходило, что многочисленные любовницы Вовика тут были совершенно и ни при чем. Все коварство шло от его родни. Попрощавшись с матерью Нинель, Инна торопливо повернула обратно в Питер.
Тем временем Мариша после телефонного разговора с Юлей металась по всему городу, пытаясь узнать, куда же могли отправить бабку Шурика. В результате она выяснила, что бабку могли отвезти в один из госпиталей города или ближайшего пригорода только в том случае, если она была в прошлом военнослужащей, сотрудницей МВД или других силовых структур.
– Иначе вашему знакомому пришлось бы заплатить за ее лечение очень крупную сумму, – разъяснил Марише заведующий отделением на втором этаже, куда ей удалось прорваться. – Коммерческие больные у нас есть. Но так как уровень лечения у нас гораздо выше, чем в обычных бюджетных больницах, то и стоимость пребывания платных больных значительно дороже.
– Но ваши санитары сказали, что старуху отвезли именно к вам, – твердила Мариша. – И что бабка стояла на очереди довольно долго, и только вчера очередь подошла.
– Ваша знакомая бабушка в прошлом военнослужащая? – повторил свой вопрос врач с некоторым раздражением. – Если нет, то никто ее на очередь на бесплатную госпитализацию не поставил. Только платные больные…
– Но ее внук – он инвалид, – возразила Мариша.
– Ну и что? – не поддался на жалость врач.
– Он сапер, – даже не поведя ухом, продолжала Мариша. – В свое время он подорвался на мине, оглох и получил инвалидность. И поэтому он сумел устроить свою бабушку в госпиталь.
– Вы хоть понимаете, что говорите? – довольно вежливо, но уже с явственно заметной досадой спросил врач. – Если внук вашей знакомой военнослужащий, то как это может повлиять на то, чтобы устроить к нам его бабушку? То есть я лично не возражаю. Но правила есть правила. У нас лечатся лишь военнослужащие и члены их семей.
– Но бабушка и есть его семья, – возмутилась Мариша. – Жены у моего знакомого нет, детей тоже. Мать умерла, отца он никогда не знал. Осталась одна старенькая парализованная бабушка. И она…
– Понятно, – перебил Маришу врач, который, похоже, действительно был сильно занят, потому что упорно не поддавался на чары Мариши и всем своим видом показывал, что ему не терпится с ней распрощаться. – Как фамилия пациента?
– Кого?
– Как фамилия вашей бабушки?
– У меня нет бабушки, – отказалась Мариша. – Уже все умерли. Жизнь, знаете ли, была тяжелая. Мои родные, к примеру, никогда от трудностей не отвиливали. И поэтому женщины у нас в роду живут недолго. А мужчины и того меньше.
– Господи! Да не ваша бабушка! – воскликнул врач. – Скажите на милость, зачем мне ваша бабушка?
– Мало ли зачем! – кокетливо хихикнула Мариша, пребывавшая в полной уверенности, что врач завел весь этот разговор о ее бабушке с единственной целью – выяснить вероятное количество будущих родственников, с которыми ему в скором времени предстоит жить и общаться.
– Как фамилия бабушки вашего знакомого? – несколько видоизменил свой вопрос врач, проклиная себя за то, что когда-то черт его дернул дать клятву Гиппократа. – Бабушки, которая, по вашим словам, легла на лечение именно в наш госпиталь.
– Да какая разница? – возмутилась Мариша. – Я знаю номер машины, на которой она к вам приехала. Разве этого мало?
– Мало! – рявкнул врач, который, как всякий нормальный человек, быстро терял терпение от общения с Маришей. – У меня в базе данных нет номеров машин, которые привозят к нам пациентов.
– А-а если?..
– Как платных, так и бесплатных, – перебил ее врач.
– Очень жаль! – возмутилась Мариша. – Почему вы в компьютер не заносите номера машин, которые привозят вам больных? А вдруг это может понадобиться?
– Знаете ли, у нас программа не предусматривает фиксацию данных об автомобилях, – сердито пробурчал врач.
– А вот в Германии… – начала Мариша, которая действительно могла много чего рассказать про Германию.
– Для меня это не важно, – деликатно, но с нехорошим блеском в глазах ответил врач. – Вы можете точно назвать фамилию пациентки, которая, по вашим словам, поступила в нашу клинику?
– Нет, – вынуждена была признать Мариша.
– Так узнайте! – воспрянул духом врач, предчувствуя перспективу скорого избавления от докучливой посетительницы. – Потом выясним, прибыла ли ваша знакомая в наш госпиталь или нет.
– Хорошо, – поникла Мариша.
Заведующий отделением, снисходительно кивнув, отправил Маришу уточнять фамилию бабушки Шурика. Избавившись от Мариши, врач удовлетворенно улыбнулся. Но тут же улыбка сползла с лица. Он вспомнил, что она обещала вернуться. Врач быстро вскочил со стула и подбежал к дверям. Суетливо оглядев пустой коридор, он выскользнул из своего кабинета, оставив на дверях табличку: «Ушел на конференцию».
Выбежав из госпиталя, Мариша набрала номер Инны. Телефон настойчиво твердил, что Инна вне зоны действия сети или отключила свой телефон.
– Вот черт! – возмутилась Мариша и позвонила Юле.
К счастью, Юля была в зоне действия и ответила.
– Юлька, ты не помнишь фамилию Шурика?
– Откуда мне это знать? – удивилась та. – Это же ты и Инна с его соседками общались.
– Но фамилию Шурика я, сама понимаешь, спросить не удосужилась, – заявила Мариша. – Нужно было, конечно, у бабок узнать. Но я как-то сразу не смекнула.
– Да, ошибочка вышла, – вынуждена была признать Юля. – А ты сходи в домоуправление или что у них там вместо домоуправления. В паспортный стол сходи, вот! Только с пустыми руками не суйся. Купи коробку конфет и бутылочку хорошего вина.
– Сама понимаю, – буркнула Мариша, досадуя, что ей не пришла в голову эта простая идея.
И она снова помчалась к дому Шурика. Бабок возле дома не наблюдалось. Мариша поднялась к квартире Шурика, позвонила, но никто не ответил. Тогда Мариша переписала со стены нацарапанный ею номер «Скорой помощи», которая увезла Шурика и его бабулю. Судя по всему, Шурик дома не появлялся, и Мариша направилась в паспортный стол.
По пути она приобрела необходимый для визита набор и теперь чувствовала, что конец разгадки уже близок. В паспортном столе Мариша без труда высмотрела паспортистку – молоденькую девушку, одетую без особых претензий в синюю юбку из шерстяной ткани и белую блузку. Других посетителей рядом не наблюдалось, и Мариша смело двинулась к ней. Через несколько минут первый контакт был установлен, подношение Мариши было милостиво принято, а сама паспортистка сразу же уткнулась в компьютер.
– Нужно подождать несколько минут, – наконец произнесла она. – Компьютер завис.
Через десять минут выяснилось, что вышла из строя вся компьютерная сеть. И паспортистка отправилась к допотопному шкафу, в котором, видимо, хранились бумаги на жильцов. Паспортистка долго копалась среди пыльных бумаг. Компьютеры так и не заработали, зато нужные документы нашлись. И через сорок минут взмокшая и взбешенная Мариша получила наконец вожделенную справку. От двух последних фамилий у Мариши отвисла челюсть и потемнело в глазах.
– Не может быть! – ахнула она. – Боже мой!
Как только Мариша обрела способность чувствовать собственное тело, она вылетела из паспортного стола и помчалась обратно в госпиталь. Там ее поджидало очередное препятствие в виде таблички, информирующей, что заведующий отбыл на конференцию. Но Мариша уже завелась до такой степени, что ей было плевать на все.
– Я вам покажу конференцию! – взвыла она и двинулась по коридору, заглядывая во все двери подряд.
Только в четвертой комнате она обнаружила несчастного заведующего, мирно пившего чай и наслаждавшегося тишиной и мятными пряниками. При виде возникшей перед ним словно статуя Командора Мариши он подавился. Железной рукой Мариша оторвала щупленького заведующего от стула и внушительно произнесла:
– Сейчас речь идет о жизни и смерти. И я не шучу!
Заведующий, окончательно убедившийся, что с головой у его докучливой посетительницы не все в порядке, покорился. Он понял, что единственный способ избавиться от Мариши – это сделать то, что она просит. Покорно прошел в свой кабинет, взял бумажку с фамилией бабули Шурика и сверился.
– Такая больная к нам не поступала, – уверенно сказал он.
– Как? – прошептала Мариша.
– Совершенно точно.
– А в другие госпитали?
Врач опасливо покосился на Маришу и сказал:
– Не знаю.
– А можете узнать? – настаивала Мариша.
– Дайте номер машины, которая, по вашим словам, забрала пациентку, – вздохнул заведующий.
Мариша дала.
– Очень странно, машина не числится в нашем автопарке, – сказал заведующий. – Не понимаю, в чем дело. А вы точно уверены, что правильно записали номер?
– Да, – рыкнула Мариша.
– Тогда спросите у шофера, в чем дело, – посоветовал ей врач. – Возможно, бабушка вашего знакомого по дороге передумала ложиться в госпиталь.
– А где мне найти этого шофера? – снова прорычала Мариша.
– Минутку, – сказал заведующий и выскользнул из кабинета.
Отсутствовал он долго. Мариша даже начала думать, что врач вообще сбежал от нее. Но когда он появился, Мариша успокоилась.
– Вообще-то вашу бабушку должны были везти в госпиталь Военно-медицинской академии, – произнес врач. – Во всяком случае, машина из их парка. Госпиталь располагается на Загородном проспекте. Съездите туда, возможно, там вам помогут.
– Хорошо, – покладисто согласилась Мариша, с трудом справившись с желанием броситься на шею заведующему и расцеловать его.
Узнав точный адрес нужного ей госпиталя, Мариша покинула его кабинет. На этот раз навсегда. И уже через двадцать минут, слегка запыхавшаяся, она добивалась понимания от девушки в приемном покое другого госпиталя.
– Такая пациентка к нам не поступала, – сказала девушка. – А вы уверены, что она должна была попасть именно к нам? Вы верно запомнили фамилию? А номер машины, которая ее привезла?
Мариша почувствовала, что движется по замкнутому кругу.
– Сходите к шоферу, – посоветовала ей в конце концов девушка. – Может быть, он вспомнит вашу бабулю.
Мариша отправилась на поиски шофера. Но не успела отойти и на несколько шагов, как следом за ней выскочила девушка.
– Я вспомнила! – воскликнула она, размахивая какой-то бумагой. – Можете не искать шофера. Эту машину угнали сегодня в десять часов утра.
– Как? – опешила Мариша.
– Как именно, я не знаю. Конечно, вы можете поговорить с шофером, – пожав плечами, ответила девушка. – Но он вам ничего нового не скажет. Он уже десять раз повторял одно и то же. Сегодня утром поставил машину в довольно тихом месте, включил сигнализацию и отлучился выпить кофе, а когда вернулся, машины не было.
– А где? – спросила Мариша. – Где это случилось?
Девушка назвала место. Мариша вспомнила, что это было всего в десяти минутах езды от дома Шурика. А бабулю увезли в одиннадцать. Предположим, что ей дали полчаса на сборы. Выходит, что угонщики «Скорой помощи» подготовились заранее. Приготовили белые халаты, угнали машину и увезли бабку и Шурика. И они оба пропали!
Мариша схватила трубку и позвонила Юльке.
– Бросай все! – закричала она. – Плюнь на этого Вовку и приезжай ко мне!
– Почему? – удивилась Юля.
– Похоже, мы спасаем совсем не того человека! – объяснила ей Мариша. – Опасность грозит совсем другим людям!
– Я уже мчусь! – сказала Юля и отключила трубку.
Мариша ненадолго задумалась и позвонила Татьяне Ивановне.
– Да, слушаю, – ответил приятный женский голос.
– Татьяна Ивановна, мне необходимо поговорить с вами о генерале Платове, его первой жене и сыне, – сказала Мариша. – А также о вашей бывшей соседке Вере Платовой. Вы можете уделить мне десять минут времени?
– Приезжайте, – ответила ей женщина. – И адрес запишите.
Мариша записала адрес на оторванном от стены рекламном объявлении о потрясающе дешевой реставрации ванн.
– Вот и ты на что-то сгодилось, – удовлетворенно заметила Мариша, обращаясь к объявлению, и в это время ей перезвонила Юля.
– Мариша, а куда мне мчаться? – спросила она растерянно. – Ты где сейчас?
– Не важно, где я. А ты немедленно поезжай к бывшей соседке тетки Веры, – ответила Мариша и продиктовала Юле нужный адрес. – Жду тебя там!