Глава одиннадцатая
И на следующий день стало ясно, что ждал Топорков не чего-то, а кого-то. Уже совсем поздно вечером следующего дня приехал следователь Сорокин, о котором подруги рассказали Топоркову и которого тот, видимо, упросил приехать себе в помощь.
— Смерть наступила примерно между одиннадцатью и двенадцатью часами дня, — сказал Топорков своему коллеге. — Наши эксперты постарались это выяснить. Но, к сожалению, более точное время убийства установить трудно из-за того, что тело долгое время пролежало на морозе.
И опять же благодаря тонким стенам все на базе оказались в курсе времени убийства Павла.
— В таком случае тебе придется отпустить всех, — сказал Сорокин. — Мои ребята проверили алиби Шайкина и этих любящих родственников бывших пассий убитого.
— Кого? — не понял Топорков.
— Брата подруги Павла и дяди бывшей жены Павла, — пояснил ему Сорокин. — Так вот насчет Шайкина. Он действительно ночевал в деревне, куда завернул по дороге в заказник. Он там ночевал, и это подтвердили все жители этой деревеньки. Шайкин разгулялся так, что спать никому не давал. Носился пьяный по деревне с оружием, грозился кого-то застрелить и даже произвел пару выстрелов, слава богу, никого не ранил и даже ничьего имущества не повредил. Но в общем добраться из той деревни до базы к одиннадцати часам он никак не мог. И его приятель тоже. Так как оба были хороши с перепою.
— Выходит, Шайкин отпадает? — огорчился Топорков.
— Да уж, эти двое накуролесили в деревне так, что их запомнят там надолго.
В ответ Топорков кивнул и печально сказал:
— Ладно, Шайкина я отпущу.
— Теперь что касается любящего брата и его приятеля, — сказал Сорокин, имея в виду Максима и Леху. — Они действительно провели все утро дня убийства в городе, возясь с машиной. Их слова подтвердили многочисленные соседи. И этот старичок, который явился мстить за смерть племянницы, он тоже по времени не успел бы убить Павла. Кто у нас остается?
Оставались ребята Бритого. Но у них не было ни малейшего мотива для убийства. К тому же они все утро провели вместе с егерем. И оставалась Юлька. Но ей Павел оказал неоценимую услугу, заперев в доме снаружи на висячий замок. Так что Юля тоже отпадала.
— А эти девицы? — спросил Топорков. — Они не могли застрелить Павла?
— Зачем? — удивился Сорокин.
— Ну, хотя бы потому что Павел не слишком хорошо обращался с их подругой.
— Тогда можно вспомнить и первого мужа теперешней вдовы Павла, — сказал Сорокин, и подруги мысленно восхитились, как это следователю за такое короткое время удалось пронюхать про Антона. — Он тоже мог иметь зуб на Павла за то, что тот увел у него жену. Да и вообще, если мы будем перебирать всех людей, кого за свою жизнь так или иначе обидел Павел, то наше расследование никогда не закончится. У меня вот есть версия, мне ее подбросил мой коллега. Убийца был на лыжах, и на шоссе его ждала машина. Так вот, пожалуй, нам с тобой стоит опросить работников бензоколонок и…
И тут Инна чихнула. В комнате, где беседовали менты, ненадолго воцарилась гробовая тишина. А потом Сорокин перешел на такой тихий шепот, так что подругам не удалось больше ничего услышать.
— Ну, молодец! — возмущенно сказала Мариша Инне, когда они отошли на достаточно безопасное расстояние. — Своим чихом ты нам все испортила.
— Но я же не виновата, что простудилась, — пыталась оправдаться Инна. — Тут жуткий холод. А Бритый подчеркнуто игнорирует свои супружеские обязанности. И сплю я одна. А ведь именно сейчас я была бы готова простить Бритому все его прошлые прегрешения.
— Да? — с сомнением спросила Мариша. — С чего бы это вдруг?
— Ну, он так кстати оказался тут, — сказала Инна. — И он послал своих ребят, чтобы они подстраховали Юльку. Так что, может быть, Бритый и не всегда не прав, когда отправляет охранников, чтобы они обеспечивали мою безопасность и берегли меня в первую очередь от меня самой. Я ведь тоже понимаю, что характер у меня не сахар. И Бритому пришлось со мной изрядно поволноваться. Так что…
— Так что? — спросила ее Юля. — Ты вернешься к Бритому?
— Только после того, как он все-таки проконсультируется у специалиста по поводу своей страсти вмешиваться в мои дела! — сердито сказала Инна. — А так я была бы рада воссоединению, да только…
— Что «да только»? — спросила у нее Мариша.
— Да только, похоже, он теперь не хочет этого самого воссоединения, — грустно закончила Инна.
— Притащился бы Бритый в такую даль и стал бы тут по пояс в снегу улики выковыривать, если бы не хотел тебя обратно заполучить! — фыркнула Мариша. — Но воссоединяться тебе с ним еще рано.
— Почему ты так думаешь? — спросила Инна.
— Потому что убийцу Павла мы еще не нашли, — ответила Мариша. — А я знаю, как только ты помиришься с Бритым, он тебя затащит в койку и не выпустит неделю, не меньше.
Инна мечтательно прикрыла глаза и совсем уж мечтательно пробормотала:
— Да, ты права. Неделю, не меньше.
Мариша недовольно посмотрела на подругу и потребовала встряхнуться и выбросить пока все не относящиеся к расследованию мысли о Бритом из головы.
— Вот послушайте, девчонки, что я надумала… — сказала она подругам.
После того как Сорокин закончил разговор с Топорковым, подруги подловили его, когда он был в одиночестве, и завели разговор о той пожилой женщине, которая, по словам соседей Ангелины, угрожала ей и Павлу смертью, если Павел не вернется к ее дочери. И Сорокин их не разочаровал.
— Я ее уже нашел, — сказал он. — Они с дочерью живут в квартале от дома пропавшей Ангелины. Но ни этой женщины, ни ее дочери дома нет. Соседи сказали, что они уехали погостить к родственникам в другой город. И когда вернутся, никто не знает. Соседи сказали, что мать увезла дочь, потому что у той был неудачный любовный роман. И мать повезла дочь развеяться. В надежде, что на новом месте дочь найдет себе более подходящего поклонника, чем Павел.
— А письмо? — спросила Мариша. — Та женщина получила анонимное письмо, как остальные?
Сорокин вздохнул и признался, что такое же письмо, какое получили все остальные участники разыгравшейся драмы, в почтовом ящике той дамы было найдено.
— Мы оставили его на месте, — сказал он.
— Конверт без адреса, только с именем, и само письмо написано от руки печатными буквами? — уточнила Мариша.
— Да, — кивнул следователь. — Не понимаю, откуда вы все это знаете. Может быть, Топорков прав? И все это дело ваших рук?
Подруги в ответ только фыркнули и напомнили следователю, что они приехали в заказник уже после убийства. И у них тоже имеются этому целых два свидетеля.
— При вашей ловкости вы запросто могли одурачить своих свидетелей, — пробормотал Сорокин и ушел.
— Вот и все, чего мы добились, — сказала Инна. — Теперь нас же еще и подозревают в убийстве Павла. И не только Топорков, но теперь и майор тоже.
— Если бы подозревали, то не отпустили бы вместе с остальными домой, — возразила ей Мариша.
И действительно, уже в середине следующего дня Сорокин собрал всех подозреваемых и сказал, что они свободны. И могут распоряжаться своим временем, как им заблагорассудится. Но так как их оружие пока что находится в руках экспертов, то остаться на базе никто не пожелал. И все стали мало-помалу собираться обратно в город. Подруги тоже заторопились. Джип Бритый оставил жене, а сам укатил вместе со своими ребятами, попрощавшись с женой хотя и довольно тепло, но не более того. Он был чем-то озабочен и не скрывал этого.
— А куда мы едем дальше? — спросила Юлька у подруг, когда они добрались до города.
По дороге подруги не могли обсудить своих планов, потому что вместе с ними в город возвращались Иннины знакомые. И так как охота не удалась, да вдобавок они были вынуждены оставить свое оружие в руках ментов на неизвестное время, атмосфера в джипе на обратном пути мало напоминала дружескую. Оба горе-охотника молчали и в душе явно винили Инну во всех неприятностях. Лишь избавившись, уже в городе, от их недовольных физиономий, подруги облегченно вздохнули.
— Радуйтесь, что у вас есть я, — сказала Мариша и выжидательно замолчала.
— Мы радуемся, — заверили ее подруги. — Но почему именно сейчас?
— Потому что мне удалось подсмотреть в бумагах Сорокина адрес той женщины, чью дочку охмурял Павел, — очень гордо заявила Мариша.
— Так вот зачем ты просила меня отвлечь его всякой чушью! — воскликнула Юлька. — Я чуть со стыда не сгорела, неся ту околесицу, которую ты велела мне городить.
— Ничего не околесица! — возмутилась Мариша. — К тебе же действительно кто-то стучался в дом. И этот человек не пожелал, чтобы ты его увидела. И с тобой в переговоры он или она…
— Он! — решительно произнесла Юля. — Это был мужчина.
— Значит, ему нужен был Павел, а не ты. А никто из тех, кого мы видели, к тебе домой не стучался. Они все были на виду. Значит, кого-то мы упустили. И скорее всего, это был сообщник именно той женщины, за чьей дочкой ухаживал, а потом бросил Павел.
— И что, мы поедем к ним домой?
— Именно, — кивнула Мариша.
И подруги направились в уже знакомый им район. Нужный дом они нашли без труда. И дверь им открыла хорошенькая девушка лет девятнадцати-двадцати. У нее были кроткие большие глаза, сама она была стройной и высокой. Лицо девушки было печальным, и она удивленно смотрела на подруг.
— Вам кого? — спросила она.
— Вы знали Павла Аистова? — вместо ответа спросила у нее Мариша.
Девушка вздрогнула, опасливо кинула взгляд в глубь квартиры и прижала палец к губам.
— Вы от него? — прошептала она, выйдя на лестничную площадку. — Не говорите громко, моя мать настроена против Павла очень сильно. Она даже увезла меня в Рязань — у нас там родственники, — лишь бы я забыла Павла.
— А почему же вы тут? — спросила Мариша.
— Сегодня вернулись, — сказала девушка. — Кстати, меня зовут Оксана.
Подруги тоже представились.
— А вы знаете, что вас и вашу мать разыскивает милиция? — спросила у Оксаны Мариша.
— Да, соседи сказали, что к нам приходил следователь. Но зачем? Разве что-то случилось с Павлом?
— А почему сразу с Павлом? — насторожились девушки.
— Ну, понимаете, он такой человек, что с ним постоянно случаются разные истории, — доверчиво пояснила подругам Оксана. — Он мне сам рассказывал, как в него несколько раз стреляли. И даже гранату кидали. И наркотики подбрасывали. Но он очень ловкий, мой Павел! И каждый раз выходил сухим из воды!
И гордость, которая прозвучала в голосе Оксаны, объяснила подругам все лучше любых слов. Перед ними стояла еще одна жертва обаяния Павла.
— Да, Оксана, мы пришли к тебе по поводу Павла, — хмуро сказала девушке Мариша.
Оксана, не замечая тона Мариши, просияла, но отошла на всякий случай подальше от своей двери.
— Я не понимаю мою маму, — шепотом пояснила она подругам. — Сначала Павел ей очень понравился. Но потом однажды она вернулась домой очень сердитая, сказала, что мой Павел мерзавец, и к тому же женатый мерзавец. И что я больше никогда с ним не увижусь. Я, разумеется, запротестовала. Я знала, что Павел женат. Но он сказал, что обязательно разведется с женой. И я знала, что он меня не обманет. Он в меня действительно влюбился. По-настоящему. В этом женщина не может ошибиться.
Юлька только вздохнула. В свое время она тоже была уверена, что Павел просто без ума от нее. А потом выяснилась правда про его предыдущих жен, появилась свекровь с ребенком от первого брака Павла, а потом и Ангелина, и, как ни странно, тоже с ребенком. Так что Юлька в какой-то мере Оксану понимала и сочувствовала ей. Оксане еще предстояло открыть в своем любимом то, что Юлька и ее подруги знали уже давно.
— Так что хотел передать мне Павел? — с нетерпением спросила Оксана.
Подруги переглянулись, и Мариша сказала:
— Оксана, ты только не волнуйся, но Павел мертв. Его убили. И милиция подозревает в убийстве тебя, твою мать и, может быть, кого-то из ваших родственников-мужчин.
Услышав это, Оксана сначала побледнела, а потом робко улыбнулась.
— Вы меня разыгрываете? — спросила она.
— Юлька, покажи ей справку о смерти Павла, — потребовала Мариша.
Юля послушно достала бумажку и дала прочесть ее Оксане. Реакция была бурной — сначала из глаз Оксаны брызнули слезы, а потом она кинулась в дом. Подруги кинулись за ней, потому что Оксана по рассеянности или умышленно утащила с собой справку о смерти Павла. Но дверь оказалась закрытой. Однако буквально через минуту она открылась, на пороге появилась седая сутулая женщина и словно фурия накинулась на подруг.
— Не знаю, кто вы такие и кем приходитесь этому мерзавцу! — закричала она. — Не знаю и знать не хочу! Убирайтесь немедленно отсюда. Иначе я в вас газовым баллончиком прысну! Мне стоило стольких трудов, чтобы моя дочь немного забыла этого негодяя, а вы являетесь и снова тревожите ей душу.
— Не беспокойтесь! — твердо сказала Мариша. — Павел вас больше не побеспокоит. Он мертв. Убит. Но ваша дочь стащила у нас справку о его смерти.
— Убит?! — повторила за Маришей мать Оксаны. — Вы шутите?
— Если поторопитесь, то еще сможете прочесть это на той бумажке, которую ваша дочь унесла с собой, — сказала Инна. — Только поспешите, а то Оксана зальет ее слезами, бумага раскиснет, чернила растекутся, а Юльке еще получать свидетельство о смерти своего мужа по этой справке. Да поспешите же!
Иннины слова, кажется, возымели действие. Оксанина мать кинулась следом за дочерью. Так как дверь оказалась незапертой, подруги заглянули в квартиру. Там действительно стояли еще какие-то коробки и две дорожные сумки, словно хозяева только что вернулись с дальней дороги и у них еще руки не дошли распаковать вещи. Через минуту появилась мать Оксаны, сжимая в руках немного помятую и влажную, но в целом хорошо сохранившуюся справку. Женщина надела очки и прочла содержимое справки.
— Действительно! — прошептала она. — Неужели господь услышал мои молитвы? И этот тип теперь оставит мою девочку в покое?
— А что, он сильно ей досаждал своим вниманием? — поинтересовалась Мариша, пропустив мимо ушей первую фразу женщины.
— Не то слово! — воскликнула мать Оксаны. — Да вы проходите в дом. Я вас чаем напою. Простите, у нас тут коробки. Так что вы поосторожней. Не ударьтесь. Мы с дочерью только что вернулись из Рязани. Распаковать еще ничего не успели. В Рязани у нас родственники, вот надавали с собой всяких посылок для знакомых. Еле дотащили с Оксанкой.
Подруги осторожно просочились в кухню и стали ждать чай. Пока мать Оксаны спускала воду из крана, пока пыталась найти печенье и заварку, подруги успели присмотреться к ней. Нога у женщины явно была больше тридцать шестого размера. Да и наличие коробок с домашними соленьями и маринадами заставляло думать, что Оксанина мать и близко не появлялась возле того места, где был убит Павел.
— Соседи рассказали, что к нам следователь приходил, пока мы в Рязани были, — сказала Елена Федоровна, мать Оксаны. — Я голову сломала, пытаясь понять, чего ему от нас нужно. А теперь-то мне все ясно. Это он к нам из-за Павла приходил. Наверное, узнал, что я Павлу угрожала через его любовницу.
— Так вы действительно приходили к ней? — спросила Мариша.
К этому времени чай был готов, печенье пересыпано в вазочку, и Елена Федоровна, прислушиваясь к неумолкающим рыданиям Оксаны, присела за стол вместе с подругами.
— Да, была, — кивнула она. — И очень хорошо, что пошла. Мне Светлана многое про этого мерзавца порассказала. Я ведь сначала не разобралась, что Павел за человек. Думала, из себя положительный, при деньгах. Чем не жених для дочери? А потом Оксанка неожиданно увидела, что ее Павел заходит в один дом тут рядом, через квартал от нас. И не один, а с какой-то черноволосой женщиной. Ну, Оксана его дождалась, когда он из дома вышел, с ним поговорила. И Павел признался, что тут живет его старая знакомая. Оксанка-то расстроилась. Домой в слезах прибежала. С собой покончить грозилась. А я мать. Мне свое дитя жалко. Вот я и пошла ругаться к той женщине, которая, я так думала, жениха у моей дочери уводит. Не скрыла, что Оксанка не в себе и покончить с собой грозится.
— А что Светлана?
Елена Федоровна возбужденно взмахнула руками.
— Мне Светлана про Павла такое рассказала, что я домой примчалась и сразу же запретила Оксане даже разговаривать с ним. Оказывается, у него есть ребенок от прошлого брака, о котором он совсем не заботится. И к тому же Павел был на то время, когда стал ухаживать за Оксанкой, уже женат. И разводиться не собирался. Светлана-то и сама втихомолку надеялась, что Павел разведется и на ней женится. Ребенка даже родила от него. А тот и не подумал на ней жениться, даже после того как у них родилась девочка.
— И вы решили, что такая судьба вашей дочери совсем не подходит, — подсказала Елене Федоровне Мариша.
— Вот именно! — решительно кивнула та. — Оксана еще молодая девушка. У нее будут и другие женихи. Без кучи детей и жен. Зачем ей такие проблемы? К тому же честный человек должен был бы сразу сказать, что, мол, так и так — да, когда-то был женат, есть ребенок. Ну не обязательно про любовницу и нынешнюю жену рассказывать. Бог уж с ним! Но про бывшую жену и ребенка мог бы и рассказать. А он не стал. Значит, недоброе у него на уме было. И повел он себя так странно, когда я ему всю правду выложила. Прямо затрясся от злости. Я даже испугалась. Такой злой стал, я думала, ударит. Хорошо, соседка у нас в это время была. При ней, должно быть, не решился.
— И что, он отстал от Оксаны?
— Какое там! — махнула рукой Елена Федоровна. — И не подумал. Продолжал с ней встречаться. И сколько я Оксане ни твердила, что зря она это делает, но все впустую. И с каждым днем все хуже и хуже становилось. Она в него влюблялась все сильней. Но тут, на мое счастье, он несколько дней назад позвонил Оксане и сказал, что вынужден уехать в командировку. И когда вернется, точно не знает. Но что он ее любит и все устроит, чтобы они были вместе. Так он Оксане сказал. Ну, раз он в командировке, то и я уговорила Оксану уехать к родственникам. Думала, перемена обстановки поможет ей забыть Павла. Но ничуть не бывало. Оксана каждый день домой рвалась. Ведь Павел ей не сказал, когда вернется. Вот она его и ждала постоянно. Одну я ее домой отпускать не хотела. Вот и приехали. Несколько дней у родственников погостили и вернулись. На дорогу только потратились.
И, отхлебнув чаю, Елена Федоровна понизила голос до шепота:
— Хорошо еще, я письмо Оксане не показала.
— Какое письмо? — спросила Мариша, уже прекрасно зная, что за письмо получила Елена Федоровна.
— Странное такое, — ответила мать Оксаны. — Без адреса. Чистый конверт с моим именем, а в нем печатными буквами написано, что Павел уехал на охоту в такое-то место. Я забыла, как уж этот заказник назывался. И что его можно там найти и потолковать по душам.
— А когда пришло письмо?
— Я не знаю, нас же дома не было. А я лично его нашла сегодня в почтовом ящике, — сказала Елена Федоровна. — Пока Оксана вещи из такси таскала, я быстренько в ящик и заглянула.
— А где оно? Это письмо?
Елена Федоровна полезла в карман передника и достала свернутый пополам конверт.
— Нужно было сжечь, да я не успела. А теперь уж и все равно, раз Павел мертв. А кто же его убил?
— Это милиция и хочет выяснить, — ознакомившись с уже известным ей содержанием письма, сказала Мариша. — Но если вы действительно были в Рязани и родственники подтвердят, что вы оттуда до сегодняшнего дня надолго не отлучались, значит, вас оставят в покое.
— В Рязани мы были, кто хочешь подтвердит, — закивала головой Елена Федоровна. — И родственники, и их соседи. И никуда оттуда не выезжали.
— Ну и отлично, — сказала Мариша. — А письмо это сохраните. Когда милиция заявится, вы это письмо им отдайте и всю им правду про Павла расскажите. И все будет в порядке.
Не успела Мариша произнести эти слова, как в дверь раздался звонок. Елена Федоровна пошла открывать и вернулась обратно в сопровождении следователя Сорокина. При виде трех подруг, уютно расположившихся в просторной кухне и спокойно попивающих чай, у следователя вытянулось лицо и вообще он как-то позеленел.
— Снова вы! — воскликнул он, не сдержавшись.
— Вы знакомы? — удивилась Елена Федоровна. — Девушки, вы тоже из милиции?
Подруги молча покачали головами. Тогда Елена Федоровна обратилась к Сорокину с вопросом:
— Скажите, а Павел точно мертв?
— Позовите вашу дочь, — вместо ответа приказал ей Сорокин.
И, стоило женщине удалиться, он обратился к подругам.
— Что же это такое? — вопросил он страдальческим голосом. — Куда ни пойду, вы уже везде побывали. Может быть, милиции вообще в этом деле делать нечего? И вы уже и убийцу нашли?
— Насколько мы поняли, ваши розыски убийцы и его машины, которые вы предприняли по ближайшим от заказника бензоколонкам, успеха вам не принесли, — с ехидцей констатировала Инна.
— Мои люди работают там, — угрюмо отозвался следователь. — А сейчас я попрошу вас уйти из этой квартиры.
— Мы-то уйдем, а вот вы только время потеряете, — сказала Мариша. — Елена Федоровна и ее дочь были все это время в Рязани у своих многочисленных родственников. И друзья этих родственников охотно подтвердят, что это чистая правда.
— Уйдите, прошу вас! — умоляюще прошептал Сорокин, видя возвращающуюся Елену Федоровну с дочерью.
Подруги решили не мучить беднягу понапрасну и послушно покинули квартиру еще одной подружки Павла.
— Просто удивительно любвеобильный человек был твой бывший муж, — сказала Мариша, обращаясь к Юльке.
— А девчонка-то хороша, — заметила Инна. — Именно такой тип, похоже, и сводил Павла с ума. Покорная, кроткая, стройная и из себя красавица.
Юля метнула на подругу сердитый взгляд. Инна опомнилась и быстро сменила тему:
— Не понимаю только, кто же в таком случае убил Павла, если Оксана и ее мать тут ни при чем, — сказала она.
Мариша помолчала, размышляя. Потом пошепталась о чем-то с Инной.
— Ты думаешь, стоит туда ехать? — спросила Инна.
Мариша решительно кивнула в ответ.
— Куда это вы надумали отправиться? — подозрительно сощурилась Юля.
Подруги еще раз переглянулись.
— Хотим познакомить тебя с твоей свекровью, — ответила Юльке Мариша. — Вернее, с твоей бывшей свекровью.
— Мы поедем к Тамаре Сергеевне, — подала голос Инна. — Матери Павла.
— Зачем? — удивилась Юля.
— Должен же ей кто-то сказать о смерти сына, — пояснила Мариша. — И лучше, если это сделаем мы, а не милиция. Во-первых, менты люди абсолютно не чуткие, а Тамара Сергеевна женщина пожилая. Бухнут ей сразу всю правду, ей может стать плохо. А у нее на руках двое внуков. И во-вторых, человек в ситуации стресса способен выложить многое, чего не стал бы говорить в нормальном состоянии. Пусть менты пока ищут ту машину, на которой приехала или приехал убийца. Может быть, какой-нибудь след и найдут. А мы поговорим с Тамарой Сергеевной. Теперь, когда Павел мертв и ей нет нужды его выгораживать, она может стать более разговорчивой.
И подруги забрались в джип Бритого и поехали в Сосново.
— Я все думаю, — произнесла неожиданно Инна, когда они уже подъезжали к корпусам лаборатории, где у брата пряталась Тамара Сергеевна, — а куда подевался Бритый? Слежки за нами нет, я проверила. Шоссе совершенно пустое. Может быть, он потерял ко мне интерес?
— А может быть, он уже знает, кто убийца, и поэтому спокоен за тебя, — сказала Мариша внезапно погрустневшим голосом.
— Ты чего? — удивилась Юлька.
— Если Бритый поймает убийцу Павла первым, я всю жизнь буду себя за это корить, — сказала Мариша.
— Да будет тебе, — отмахнулась Юлька. — Какая разница, кто поймает?
— Очень большая, — сказала Мариша. — Вот ты, как жена, скажи: ты считаешь, что Павел был настолько хороший человек, чтобы другой человек из-за него гнил несколько лет в тюрьме на нарах?
Юлька задумалась. Вообще-то ничего хорошего про своего мужа, кроме того, что он божественно хорош был в постели, она сказать не могла. Но вряд ли это одно-единственное достоинство Павла могло перетянуть все его недостатки и подлости, которые он совершил или собирался совершить в ближайшее время по отношению к другим людям. Но с другой стороны, убивать человека просто потому, что он подлец, тоже не дело. Но…
— А я считаю, что, когда мы найдем убийцу Павла, мы должны дать ему высказаться, — заявила Инна. — И втроем решить, как с ним или с ней быть.
Юля промолчала. Честно сказать, у нее у самой в последнее время руки чесались пристукнуть муженька чем-нибудь тяжеленьким за всю ту ложь, которую он заставлял ее хлебать. Оставив джип у дороги, подруги заковыляли по знакомой Инне и Марише тропинке в снегу. Юлька немного волновалась, думая, что ей сказать своей бывшей теперь уже свекрови. Но, как выяснилось на месте, волновалась она зря.
— А Тамара уехала, — этим приветствием встретил их брат Тамары Сергеевны.
— А Андрей и Таня? — всполошились девушки. — Дети-то где?
— Они вместе с ней, — сказал Михаил Сергеевич. — Как только Павел позвонил, Тамара сразу начала собираться в город. Я ее насилу уговорил подождать до утра. Метель была сильная. Я ей говорю: подождет твой Павел, а детей морозить нечего. Они еще маленькие, схватят простуду или, не дай бог, воспаление легких, кто с ними возиться потом будет? Не Павел же.
— Вам звонил Павел? — хором спросили подруги.
— Да, — кивнул Михаил Сергеевич. — Постойте, когда же это было? Не вчера и не позавчера. А третьего дня. Да, так и было. Позвонил он где-то в половине двенадцатого утра.
— И что сказал? — спросила Мариша.
— Позвонил и сказал, чтобы Тамара привезла Таню и Андрея в город. Что все окончилось благополучно и нечего теперь детям прятаться.
— Что окончилось благополучно? — спросила Мариша.
— Не знаю, — ответил Михаил Сергеевич. — С Павлом всегда так, ничего не поймешь. Вроде бы и говорит без умолку, а потом вспомнишь разговор, и выходит, что не сказал ничего конкретно.
— А когда уехала Тамара Сергеевна? — спросила Мариша.
— Сегодня утром и уехала, — ответил Михаил Сергеевич. — Я со знакомым мужиком договорился, он их до самого дома обещал довезти. А если не верите, можете осмотреть дом. Только я их сам проводил до шоссе.
Но подруги не стали осматривать дом. Когда они шли сюда, то обратили внимание на следы двух взрослых и двух детей. Тогда они не придали этому значения, решив, что Тамара Сергеевна и ее брат решили просто прогуляться по шоссе до ближайшей деревни. Но теперь все стало ясно. Тамара Сергеевна с внуками действительно покинула свое убежище и теперь ехала прямо в руки убийцы своего сына.
— Какой ужас! — воскликнула Мариша, когда они забрались обратно в джип. — Почему мы в городе сначала не наведались к Тамаре Сергеевне? Зачем поперлись в такую даль?
— Не иначе как бес попутал, — сказала Инна.
— А мне кажется, что убийце Павла сам черт ворожит, — сказала Юлька.
— Если бы убийца остановился только на Павле, — в отчаянии произнесла Мариша. — Но ведь получается, что разговор с матерью Павел вел под направленным на него дулом. Ведь третьего дня в половине двенадцатого его как раз и убили. И убийца велел ему сказать, чтобы Тамара Сергеевна привезла детей обратно в город. Значит, зачем-то убийце нужно, чтобы дети Павла вернулись из убежища.
— Да, а потом, когда Павел попрощался с матерью, убийца застрелил Павла и теперь будет охотиться за его отпрысками! — поддержала ее Инна. — И может быть, убьет и их.
— Но зачем? — поразилась Юля. — Ну, Павел — понятно, он много зла людям причинил. Но его дети-то при чем?
— Мы же не знаем, что у этого убийцы на уме, — сказала Мариша. — Да и вообще, кто он такой. Может, он совсем псих. И решил уничтожить не только Павла, но и его потомство. Чтобы, значит, даже духу от фамилии Аистовых на земле не осталось. Ты, Юлька, кстати говоря, фамилию меняла?
— Как ты можешь шутить в такое время? — возмутилась Юлька.
— Так меняла или нет?
— Нет, не меняла, конечно, — отрезала Юлька.
— Одной заботой меньше, — с удовлетворением резюмировала Мариша и переключилась на Инну.
— Твоя железка может ехать быстрей? — спросила она у нее.
— Я и так гоню по обледенелой дороге на пределе, — сердито буркнула Инна. — Ты бы лучше взяла и позвонила Тамаре Сергеевне домой.
— Ты же слышала, я звонила, — уныло произнесла Мариша. — Там никто трубку не снимает.
— Звони еще, — велела ей Инна. — Пока не дозвонишься.
Но, сколько Мариша ни звонила, трубку так никто и не снял.
— Ох, чует мое сердце беду, — пробормотала Инна.
— Девочки, я вот все думаю, а вам не кажется довольно странным, что человек, который разослал все эти письма, так хорошо был осведомлен о планах Павла? — неожиданно спросила Юля. — Ведь даже я, его законная жена, до последнего момента не знала, куда мы едем. Узнала, когда мы уже на место приехали. А этот автор анонимок, напротив, точно знал, где будет прятаться Павел.
Мариша с интересом посмотрела на подругу.
— И что дальше? — спросила она. — Какие выводы?
— Я думаю, что эти письма мог разослать только очень близкий Павлу человек, — сказала Юля. — К тому же вспомните, все конверты были без адреса, но попали точно к адресатам. Значит, он самолично и развозил письма.
— Да, — сказала Мариша. — Нечто похожее у меня в голове тоже крутилось. И кто же этот человек, по твоему мнению?
— Либо мать Павла, либо Ангелина, — сказала Юлька.
— Мать Павла отпадает, — сказала Мариша. — Он ей ничего не стал бы говорить. А вот Ангелина… Да, она могла быть в курсе планов Павла. Их с ним связывали не просто любовные отношения. И к тому же, смотрите, сколько женщин у Павла за эти годы сменилось, иных уж и в живых нет, а Ангелина жива и продолжает общаться с Павлом.
К тому времени, когда подруги подъехали к дому Тамары Сергеевны, уже совсем стемнело. И неожиданно подруги тут же увидели саму Тамару Сергеевну. Пожилая женщина мчалась к дому, цепко держа за руку Андрюшу. Вид у нее был совершенно несчастный, волосы растрепались, а лицо побледнело.
— Тамара Сергеевна, — выскочила из машины Инна. — Что случилось?
— Ой, беда! — запричитала пожилая женщина, узнав Инну. — Танюша пропала!
— Как пропала? — воскликнули подруги.
— А вот так! Я ее с Андреем оставила ненадолго около магазина. Продуктов дома совсем нет, вот я и пошла в магазин. Оставила детей на улице. В магазине-то душно, они бы там вспотели, а потом на улице остыли — и готова простуда. Вот я и велела Андрею стоять и присматривать за сестренкой. А он не уследил.
И Тамара Сергеевна заплакала.
— Андрей?! — с укоризной в голосе обратилась Инна к мальчику.
— Тетя Инна, а что я мог? — тоже чуть не плача, сказал тот. — Танька все время вертелась и из рук вырывалась. Я ей сказал, чтобы стояла смирно на ступенях и за перила держалась. Она обещала. А я только на минуточку отвернулся.
— Отвернулся, и что?
— А когда обратно повернулся, ее уже не было! — ответил мальчик. — Я так и знал, что женщинам доверять нельзя.
— При чем тут женщины! — накинулась на него бабушка. — Танюша — маленький ребенок. Тебе велено был следить за ней. Тебе ничего поручить нельзя. Куда она теперь денется? Одна в огромном городе?
И Тамара Сергеевна с ужасом посмотрела на подруг.
— С ней любая беда приключиться может, — сказала она. — Я уже и в милицию несколько раз сбегала. Они обещали поискать, но разве на них можно надеяться? У них других дел полно.
— А люди возле магазина ничего не видели? — спросила Мариша.
— Нет, — покачала головой Тамара Сергеевна. — Одна тетка, она там семечками торгует, вроде бы видела, как похожая на Танюшу девочка садилась в машину с какой-то женщиной.
— С какой женщиной? Как она выглядела? — заволновалась Инна.
— И где эта торговка?! — закричала Мариша.
Все вместе они побежали обратно к магазину. Торговка семечками, несмотря на то, что уже стемнело, все еще сидела там. Тамару Сергеевну она узнала и приветливо кивнула ей.
— Не нашлась внучка-то? — спросила она.
Вместо ответа Тамара Сергеевна прислонилась к стене и сунула в рот таблетку.
— Да не переживай ты так, — обратилась торговка к Тамаре Сергеевне. — Сердцем чую, ничего плохого с внучкой твоей не будет. Видела я, как девчонка словно от радости подпрыгнула и кинулась бежать к этой женщине, которая из машины вылезла.
— А как выглядела эта женщина? — спросила Мариша.
Торговка задумалась и довольно четко описала женщину.
— Высокая, черноволосая. Длинные такие волосы. Бледная немного, но это ее не портит. Одета изысканно. Шуба дорогая. Красивая женщина, одним словом. И машина красивая. Иномарка. Темно-синий «Ниссан Патруль». У моего соседа такой же был, только серебристый. Так что вы не опасайтесь, я в машине не ошибусь. И девочка охотно шла с той женщиной, вроде как со старой знакомой или с мамой. Я особенно и не встревожилась.
— Высокая и черноволосая, — прошептала Мариша. — Это же Ангелина.
— О господи! — пробормотала Инна. — Так вот почему Павел попросил мать привезти детей обратно в город. Ангелина хотела забрать свою дочь.
— Ангелина? — спросила у подруг Тамара Сергеевна. — Какая еще Ангелина? Танюшину мать звали Светлана. И вы мне сказали, что она пропала куда-то.
— Выходит, что не пропала, — ответила Инна. — А Ангелина — это ее псевдоним. Она cтала гадалкой, принимает в одном салоне.
— Значит, Танюша с матерью? — немного успокоилась Тамара Сергеевна. — И на том спасибо вам, девочки. Меня даже немного отпустило. А то сердце прямо как бешеное после того странного звонка от Павла стучит.
— Вы не волнуйтесь, — странным голосом сказала Инна. — Ваша внучка найдется в любом случае. И очень хорошо, что она с матерью.
После этого Инна затащила подруг в машину и сказала:
— Мне кажется, я знаю, у кого скрывается Ангелина.
— Да? — удивилась Мариша.
— Конечно, я могу и ошибаться. Такая машина не одна в городе. Но у Григория Петровича, я вспомнила, тоже есть темно-синий «Ниссан Патруль». Мне его жена сказала. А еще она сказала, что Григорий Петрович собрался на охоту с приятелем. Думаю, что этот приятель и есть Ангелина.
— А как же мы их найдем? — спросила Юля. — И кто это Григорий Петрович?
— Ну, это тот экстрасенс, к которому я хотела тебя тащить, чтобы он тебя от чар Павла освободил, — сказала Инна.
— Ничего себе методы работы у твоего экстрасенса, — поразилась Юлька. — Первый раз слышу, чтобы экстрасенс брал в руки ружье и физически устранял неугодного его клиенту человека.
— Нет, нет, — помотала головой Инна. — Лично Григорий Петрович твоего мужа не убивал. Следы-то женские. Но помочь Ангелине он чем-то мог. Думаю, что они давно знакомы. Одна профессия, так что ничего удивительного в этом нет.
— Следы женские, но не Ангелинины, — сказала Мариша. — У Ангелины нога куда больше тридцать шестого размера. Мы это уже выясняли. И машина, которая ждала убийцу на шоссе, была обычным «жигуленком», а вовсе не джипом.
— Все равно, других шансов найти Ангелину я пока не вижу, — сказала Инна. — Сейчас поедем к этому Григорию Петровичу, сначала постараемся проследить за ним, может быть, он и выведет нас на Ангелину. А если нет, то пригрозим ему обвинением в соучастии в убийстве.
И подруги поехали к дому Григория Петровича. Был уже поздний вечер. Инна взяла с собой Юльку, они поднялись наверх, а Мариша осталась ждать в машине. Инна позвонила в знакомую квартиру. Григорий Петрович открыл дверь сам. Но при виде девушки он неожиданно сильно смутился.
— Вы меня помните? — спросила его Инна. — Я приходила к вам по поводу моей подруги. И вы обещали ей помочь в любое время.
— Да, да, — пробормотал Григорий Петрович. — Так ваша подруга с вами?
Инна молча кивнула.
— Пусть пройдет скорей, — сказал Григорий Петрович.
— Не думаю, что это нужно, — холодно ответила Инна. — Кто-то уже постарался и устранил ее мужа. Причем способ выбрал очень надежный, всадив ему в грудь порядочную порцию свинца.
Григорий Петрович побледнел так, что Инне сразу стало понятно: ближайшее будущее, по крайней мере свое, он предсказывать умеет.
— Если вы не расскажете нам всю правду, то ваша связь с любовницей убитого Павла Аистова сегодня же станет известна тому следователю, который занимается этим убийством, — сказала Инна. — И следователь, конечно, заинтересуется, на какую это охоту вы ездили.
— Я не ездил, — пролепетал Григорий Петрович.
— А вот ваша жена скажет, что ездили, — сказала Инна. — Во всяком случае, мне она сказала, что вы уехали на охоту. С вашим другом. В милиции захотят узнать имя вашего друга. И что вы им скажете?
— А сказать вам будет нечего, — подала голос Юля. — Потому что ездили вы охотиться на живого человека, и не с другом, а с вашей любовницей Ангелиной. И ей же сегодня вы помогли забрать дочку от магазина, пока бабка ушла за продуктами. Стыдно вам должно быть, бедная старуха чуть инфаркт не получила, когда поняла, что внучка пропала.
— А машину вашу запомнили! — заявила Инна. — И номера тоже. Так что сейчас вас ищет все отделение милиции, куда в первую очередь и побежала бабушка украденной вами девочки.
— Я не мог иначе! — воскликнул Григорий Петрович, для убедительности прижимая руки к груди. — Светочка — моя ученица. И когда она прибежала ко мне — вся изможденная, худая, истерзанная этим типом и несчастная, я понял, что должен помочь ей избавиться от страшного человека, который имеет над ней такую власть. Но я ничего не знаю про убийство! Я отказался ехать в тот заказник. И не поехал.
— А свидетели у вас есть, которые могли бы подтвердить ваше алиби? — спросила Инна.
Григорий Петрович грустно поник. Свидетелей у него явно не было.
— Тогда давайте сделаем так, — сказала Инна. — Мы лично вам верим, что вы никого не убивали. И в милицию мы не пойдем. Но вы нам покажете, где скрывается ваша Светочка с дочкой.
— Я не знаю! — воскликнул Григорий Петрович.
— Жаль, — сказала Инна. — Видно, все-таки придется нам с подругой сделать один звонок следователю Сорокину.
И Инна вытащила из кармана мобильник. Почему-то вид этого безобидного в целом аппаратика привел Григория Петровича в ужас.
— Не надо никуда звонить! — воскликнул он. — Я отвезу вас к Свете.
— Вы имеете в виду — к Ангелине? — уточнила Инна.
Григорий Петрович печально кивнул.
— В конце концов, я уверен, что она никого не убивала, — сказал он. — В милиции ей не поверят, а вы можете с ней как-то договориться. Она вам объяснит, как было дело. И я даю вам честное слово, что она Павла не убивала.
— Почему вы так уверены?
— Потому что я самолично забрал у нее оружие, из которого она намеревалась его пристрелить, — сказал Григорий Петрович. — И надежно спрятал. И потом, у Ангелины нет машины, на которой она могла бы добраться до того заказника. А я отказался ее туда везти. И она все это время была со мной. Собственно говоря, она и есть мое алиби. Не очень надежное, согласен. Но другого у меня нет.
— А как вам удалось забрать Танюшу? — спросила Инна.
— Ангелина только и мечтала, как бы ей забрать дочку и исчезнуть из города, — ответил Григорий Петрович. — Мы каждый день следили за домом, где жила мать Павла с Таней и Андреем. Но их все время не было. И только сегодня нам посчастливилось увидеть их. Светлана не выдержала и, хотя я говорил ей, что без маскировки это опасно, вышла из машины и поманила дочку к себе.
— Дальше мы знаем, — сказала Инна. — Везите нас к вашей Светлане-Ангелине. И все будет в порядке.
Григорий Петрович больше не сопротивлялся. Он надел дубленку, закрыл дверь и пошел с подругами.
— Хорошо еще, что жена у подруги задерживается, — сказал он девушкам. — А то бы без скандала не обошлось. Она у меня ужасно ревнивая. Просто удивительно, как она меня на охоту согласилась отпустить.
Инна прикинула и решила не рассказывать Григорию Петровичу про забавы жены в его отсутствие. Вид у экстрасенса был и без того подавленный. А кто его знает, как он себя поведет, если услышит, что, пока он помогает своим ученицам-любовницам улаживать их проблемы, у него самого на голове появилось украшение в виде рогов.
Мариша с интересом посмотрела на Григория Петровича, но ничего не сказала. Инна осталась за рулем джипа Бритого, а Юлька с Маришей пересели в машину Григория Петровича. И обе машины тронулись. Ехать им всем пришлось недолго. Григорий Петрович остановил свой «Ниссан Патруль» возле дома с двором-колодцем. Прошел через два проходных двора, открыл дверь парадного и повел трех подруг вверх по лестнице. Наконец он остановился, позвонил в дверь и сказал:
— Светик, открой. Это я.
Дверь открылась, и на пороге подруги увидели целую и невредимую Ангелину. Она вроде бы даже похорошела. Во всяком случае, немного поправилась и теперь выглядела скорей стройной, чем худой. При виде подруг Ангелина побледнела и отступила на два шага.
— Ой, а я вас знаю, — неожиданно произнесла Юля. — Мы с вами разговорились в магазине. Помните?
Ангелина затравленно кивнула и с негодованием посмотрела на Григория Петровича.
— Как ты мог? — спросила она у него.
Но больше она ничего хорошего сказать не успела, потому то из комнаты появилась Таня и радостно бросилась к Марише.
— Тетя Мариша! — завизжала она от радости. — А я нашлась! От бабушки я убежала. Мама сказала, что это просто игра такая! А дядя Гриша катал нас на машине. Он хороший. И папа хороший. Он с вами?
При этих словах лицо Ангелины слегка перекосило.
— Таня, — пробормотала она, — тебе давно пора спать. Вот и Тотошка спать хочет.
— Поцелуй Тотошку, — велела девочка и послушно направилась в комнату.
Так как квартира состояла из одной, правда, огромной, комнаты и кухни, взрослые пошли разговаривать на кухню.
— Значит, Тотошку ты, Ангелина, все-таки не забыла с собой захватить, — сказала Мариша. — Как тебе вообще не стыдно? Мы чуть с ума не сошли, увидев, что вся твоя квартира в крови, все перевернуто вверх дном, а тебя нигде нет. Да еще это твое письмо, что тебя преследуют и собираются убить, которое ты послала Павлу. Юлька его нашла и прочитала. И мы уже и с мыслью смирились, что тебя и в живых нет. А оказывается, ты тут сидишь и в ус не дуешь?
— А что мне было делать?! — чуть не плача, спросила Ангелина у подруг. — Живой Павел бы меня никогда не выпустил из своих лап. Вот и пришлось разыграть весь этот фарс. Паша — он в глубине души трус. Как только понял, что со мной случилось что-то нехорошее и что ему самому грозит какая-то опасность, сразу же запрятался в свою нору. Он всегда так делает, когда его сиятельной персоне угрожает хоть малейшая опасность. Уж вы мне поверьте, за эти годы я его повадки хорошо изучила.
— Ты сядь и расскажи нам все по порядку, — сказала ей Инна. — Потому что пока мы не знаем, что и думать о том, что тут происходит и по чьей вине погибли четыре жены Павла.
— Я их не убивала! — воскликнула Ангелина. — Честное слово! Прошу вас, поверьте мне!
— Но у кого-то же было такое намерение? — спросила ее Инна. — Ты не можешь отрицать, что четыре случайности подряд — это уже закономерность. Значит, женщин кто-то убил или, во всяком случае, есть человек, который виноват в их смерти.
— Так-то оно так, — кивнула Ангелина. — Павел и виноват в смерти своих жен. Но потом так получилось, что я сама оказалась на месте этих женщин. Хотите, я вам расскажу, как все было на самом деле?
Конечно, именно этого подруги и хотели больше всего на свете! Они поспешно расселись вокруг Ангелины, которая нервно курила в форточку одну сигарету за другой, и принялись слушать ее рассказ.
— Вы просто не так долго общались с Павлом и не знаете всех его дел, — начала говорить Ангелина. — А на самом деле он жуткий человек. Он считает себя едва ли не богом, и все остальные люди для него просто мусор. Он их использует в своих целях, выжимает как лимоны, а когда они становятся ему бесполезны, убирает, чтобы не мешались под ногами. Даже я сначала не поняла, что он за человек такой. Когда мы познакомились, у меня был парень — Вовка. Тоже не подарок, ревнивый и агрессивный какой-то. Чуть что, в драку с мужиками лез. Все время в синяках ходил. Но все его поступки по крайней мере можно было просчитать наперед. А с Павлом никогда нельзя было предугадать, что он выкинет в следующую минуту. Сначала мне это нравилось. А потом… Потом я поняла, что и я для Павла значу так же мало, как и остальные люди. И мне неожиданно стало страшно. Меня словно осенило, что Павел в любую минуту может избавиться от меня, как избавлялся от прежних своих возлюбленных.
— А ты их знала? — спросила Мариша.
— Да, — печально кивнула Ангелина. — Всех, кроме Сони. Уж не знаю, как Павел довел Соню до такого состояния, что она наглоталась таблеток, но только уверена: сделал он это намеренно. То есть я не думаю, что он хотел ее убивать. Просто решил наказать за что-то. А Соня очередного наказания не вынесла и покончила с собой. Хотя трудно сказать, какие мысли бродят в голове у Павла. Может быть, он уже тогда присмотрел себе новую любовь. А Соня ему мешала.
— Но почему было не развестись? — удивилась Инна.
— А Сонина квартира? — хмыкнула Ангелина. — Павел ни за что не оставил бы ее Соне.
— Почему? — удивилась Инна.
— Потому что другой такой корыстной и жадной сволочи, как Павел, я не знаю. Если бы они с Соней развелись, то квартира, бесспорно, осталась бы за Соней. А Павла это никак не устраивало.
— А зачем он знакомил тебя с остальными своими возлюбленными? — спросила у Ангелины Инна.
Та ненадолго задумалась. Потом вопросительно посмотрела на Григория Петровича.
— Говори все, — кивнул тот. — Иначе девушки не поймут, в чем тут суть.
— Видите ли, — начала Ангелина. — Я была нужна ему для дела. Павел и сам обладает некоторыми гипнотическими способностями. Они у него не очень большие, но кое-что он умеет. Например, отлично умеет нагнать на человека дикого и, казалось бы, беспричинного страху. И может заставить уже обработанного им человека выполнять его приказы. Лучше всего у Павла получается с женщинами. Но не на всех женщин эти способности Павла действуют. Попадаются и такие, которые могут устоять перед чарами Павла и сохранить, общаясь с ним, трезвую голову. А я могла сказать Павлу сразу, будет та или иная девушка легкой добычей. Павел по натуре лентяй. Ему легче было привести свою подругу ко мне на диагностику, чем самому выяснять, может он с ней справиться или нет.
— И что? — спросила Инна. — Этим ваши отношения и заканчивались?
— Конечно, нет, — покачала головой Ангелина. — Но все так сложно, даже не знаю, как объяснить. Сначала мне казалось, что мы с Павлом партнеры. Равные. А недавно меня вдруг словно озарило, что и меня он использует, как остальных своих куколок. Я точно так же, как и они, попала под его власть. А поняла я это, когда однажды решила порвать с Павлом раз и навсегда. Решить-то я это решила, но мне неожиданно стало жутко страшно. И я просто не осмелилась открыть рот, чтобы прогнать Павла из своей жизни.
— А почему ты решила с ним порвать? — спросила Мариша.
— Я почувствовала, что он ко мне изменился. Он, как бы это сказать, стал ко мне остывать, — ответила Ангелина. — И к тому же завел себе любовницу. Официальные его жены меня мало волновали — я знала, что женится на этих женщинах Павел только корысти ради.
— В самом деле?
— Конечно, — кивнула Ангелина. — А вы еще не поняли? Как вы думаете, откуда у Павла, который в жизни нигде не работал, деньги, и машина, и квартиры. Это все досталось ему в наследство от жен. У него была тщательно отработанная система. Во-первых, он выяснял, что есть у его невесты, что можно было бы хапнуть, и нет ли там могущественных родственников, которые могли бы ему помешать. И если выяснялось, что все в порядке, девушка беззащитна и игра стоит свеч, то он приводил девушку ко мне, чтобы я сказала, сможет он завладеть ее разумом или нет. Если ответ бывал положительный, он женился на бедняжке. Следующий этап проходил уже после свадьбы. За короткое время Павел доводил свою очередную жену до такого состояния, что она ни в чем не смела его ослушаться. Он старательно рассоривал ее со всеми ее друзьями и родственниками, если они у нее были, чтобы бедняжка осталась в изоляции. А потом он со спокойной душой, уверенный, что ей некому пожаловаться, начинал ее терроризировать. Запирал дома, устраивал скандалы, ломал вещи, отнимал деньги, документы и мобильники. Внушал, что следит за каждым ее шагом и каждая ее мысль ему известна. Если жертва решалась в чем-то его ослушаться, в ход шли кулаки. Точно могу сказать, что соседи Павла побаивались. И хотя слышали крики из его квартиры, но не совались. Дескать, если муж жену лупит, значит, любит. А на самом деле Павлу нужно было довести женщину до такого состояния, чтобы ей жизнь стала не мила, но в то же время чтобы жена не обвинила его в том, что это он довел ее до такого состояния.
— И как ему это удавалось? — спросила Мариша. — Это ведь трудно.
— Не без моей помощи, — скромно призналась Ангелина. — Когда Павел видел, что дело идет к концу, он намекал своей очередной жертве, не хотела бы она съездить развеяться. Женщина соглашалась. Они проезжали мимо моего салона, и Павел предлагал жене пойти и погадать. А там женщину уже ждала моя коллега, проинструктированная мной, что нужно говорить. И по картам всегда выходило, что Павел любит свою жену до беспамятства, никуда ее от себя не отпустит, доберется он до нее всюду, и по всем раскладам выходило, что жить бы им, будь его воля, вместе до гробовой доски. И во время сеанса гадалка по моему требованию, вернее, по требованию Павла, внушала женщине мысль, что единственный для нее шанс избавиться от Павла — самой исчезнуть. А куда — это уж ее дело.
— Это же подло! — воскликнула Мариша. — Да что там подло! Это просто гнусно.
— Подло и гнусно, — покорно согласилась с ней Ангелина. — А что мне было делать? Я сама боялась Павла. Боялась, что он может причинить вред Танюше.
— Танюше? — удивились подруги. — Но она ведь вроде его дочь?
— Дочь, — кивнула Ангелина. — Ну и что с того? Павел не раз, как только я начинала артачиться, угрожал увезти ребенка, где я его никогда не найду. И я знаю, что он бы выполнил свою угрозу. Для Павла ничего святого нет. У него, мне так кажется, просто нет и никогда не было сердца. А те шоу, которые он устраивал своим женам, да и мне тоже, что любит нас безумно, были просто хорошо отрепетированными спектаклями. На самом деле Павел не любил никого в своей жизни. В нем самом накоплено столько злобы, что любви в его душе уже не находилось места. И когда эта злоба выплескивалась из него, даже мне становилось жутко. Хотя я и сама далеко не ангел.
— И Павлу четыре раза удалось довести своих жен до самоубийства и никто не заинтересовался этим фактом?
— А кому интересоваться? — пожала плечами Ангелина. — Милиция редко вмешивается по собственному почину в семейные дела. А самоубийство и есть самоубийство. Человек сам распорядился своей жизнью. Никто его не убивал. А то, что та жизнь, которую Павел устраивал своим женам, и доводила бедняжек до ручки, никто в протокол не заносил. И потом, Галина ведь умерла из-за того, что хотела иметь ребенка. Кто знает, что это Павел внушил ей мысль: если она не родит ему ребенка, то их брак обречен? А Мария повесилась, но у нее была причина — выкидыш. А кто знает, что выкидыш спровоцирован был Павлом? Он подмешал девушке в еду лекарство, которое и вызвало выкидыш. А потом была Алина, и она…
— Нет, — перебила Ангелину Мариша. — Ты забыла еще про одну девушку, с которой Павел встречался долгое время, но которая так и не стала его женой.
— Ты говоришь про Наташу? — догадалась Ангелина, и лицо ее помрачнело. — Наташа — очень сильный духовно человек. Я сразу сказала Павлу, что она ему в качестве жертвы не подойдет. Ему просто не удастся обломать ее.
— Но Павел тебе не поверил?
— Да, он заявил, что я просто хочу, чтобы он сам на мне женился, — кивнула Ангелина. — И поэтому настраиваю его против Наташи. А я ведь сказала ему чистую правду. Но он все равно стал с ней жить, но замуж она за него идти отказывалась. Как я и предупреждала, Павлу сладить с Наташей оказалось очень трудно. Но, должно быть, он устал от легких побед. И хотел насладиться триумфом над сильным соперником. Он продолжал мотаться ко мне за помощью и советом. И Наташа однажды застала его со мной и Танюшей. И все поняла. А потом была автокатастрофа, в которой Нташа едва не погибла, и наконец-то вмешался Наташин брат. Так что Наташа для Павла была потеряна на долгое время. Брат Наташи был очень зол на Павла и близко бы его не подпустил к своей сестре.
— Подожди, — остановила Ангелину Инна. — Ты вот говоришь, что Наташа увидела тебя и Павла вместе и жутко приревновала. Но ведь раньше ты говорила, что Павел всех своих жертв привозил к тебе на сеанс. Чтобы ты могла сказать, поддастся ли девушка Павлу или нет. Так как же получилось, что Наташа тебя не знала?
— Иногда он привозил их ко мне в салон, а иногда подстраивал наши встречи якобы случайно, — сказала Ангелина. — Так было с Наташей. И вот так же было и с ней. — И она кивнула в сторону Юли.
Подруги вопросительно посмотрели на нее.
— Да, мы встречались, — кивнула в ответ Юля. — Я как только увидела Ангелину, сразу ее вспомнила. Мы встретились с ней в магазине, где обе делали покупки. Но тогда это выглядело как просто случайность. Мы перепутали корзинки с продуктами и на этой почве познакомились. Случайность же?
— Так оно и должно было выглядеть со стороны, — со вздохом сказала Ангелина. — Случайность. Несколько предложений, пару раз в толчее магазина во время разговора я дотронулась до тебя, потом помедитировала, раскинула свои карты и уже через несколько часов могла твердо сказать Павлу, что с тобой у него ничего не выйдет. Не потому что ты, Юля, такая уж сильная. А просто вмешается кто-то другой и расстроит планы Павла. Так я ему и сказала.
— А он?
— Он самоуверенно заявил, что раз уж он на тебе, Юля, уже женился, то разводиться не собирается. Если только ты сама его об этом не попросишь. А взамен за его согласие на развод ты должна была отдать ему свою долю в фирме. Или же ты сначала ее продашь своему бывшему мужу, а потом он сделает так, что тебя не станет.
— Господи, как же тебе было не страшно общаться с таким зверем? — воскликнула Инна. — Это же не человек, а я не знаю, существо какое-то. Да ты же и сама рисковала.
— Пока я была ему нужна, то знала, что я в безопасности, — сказала Ангелина. — Наверное, Павел и мне голову задурил, потому что я была в уверенности, что нужна ему буду всю жизнь. Но недавно я поняла, что это далеко не так. Денег Павел нахапал достаточно, и его потянуло на чистую романтику. Он заявил, что устал и что познакомился с молоденькой девчонкой — какой-то Оксаной, и решил, что уедет на тропический остров, желательно необитаемый, и будет там вовсю наслаждаться жизнью в обществе этой девочки. И тут я впервые испугалась. Выходило, что я Павлу больше не поддержка, а, напротив, помеха. Я слишком много знала о его делишках. И потом, как я вам уже говорила, он в последнее время совсем ко мне охладел. Если заходил, то говорил только про свою молоденькую подружку и злился, что познакомился с ней уже после женитьбы на тебе, Юля. Ему не терпелось избавиться от тебя, но просто так он отпускать свои жертвы не привык. Вот и боролся между жадностью и тем чувством, которое он называл любовью. Ко мне Павел заходить почти перестал. И я поняла, что это конец наших с ним отношений. И если он не избавится от меня обычным своим способом, то все равно со мной или с Танюшей может произойти что-то страшное.
— И ты решила принять меры, чтобы обезопасить себя и дочь? — спросила Инна.
— Да, — кивнула Ангелина. — Я знала Павла как облупленного. Знала, на что он способен. И тут мне стало страшно, потому что теперь он явно задумал избавиться от меня. Это отчетливо читалось в его взгляде, когда он навещал меня. Даже не нужно было быть сильным магом, чтобы понять это. Любой человек смог бы уловить эту мысль.
— И что ты сделала?
— Одна я с Павлом не справилась бы, и я кинулась за помощью к своему учителю, — сказала Ангелина.
— Да, — кивнул Григорий Петрович. — Когда я все узнал, то пришел в ужас и сначала хотел прогнать Ангелину с глаз долой. Но потом…
— Потом мы сумели договориться, — с усмешкой произнесла Ангелина. — Григорий Петрович понял, что я сама попала в беду, и помог мне составить план, как убедить Павла отстать от меня. Это могло случиться, только если бы Павел подумал, что я мертва или похищена и убита.
— Так это ты устроила кавардак в своей квартире и заляпала пол кровью? — спросила у Ангелины Мариша. — И это ты оставила окровавленный нож в своей квартире?
— Да, — кивнула Ангелина. — Я отвела Таню в садик, вернулась домой и…
— А кого ты ждала на остановке? — спросила у нее Инна. — Кто этот мужчина в серебристой машине? Это был Максим?
— Нет, я не помню, — смутившись, пробормотала Ангелина. — Не помню. Какая еще машина? Я была в таком состоянии, что мне было не до машин. Меня все время трясло от страха, что Павел разгадает мой план и помешает мне.
— Но зачем-то ты стояла на остановке, — настаивала на своем Инна.
— Наверное, ждала Григория Петровича, — сказала Ангелина. — Я не помню.
Инна хмыкнула и решила оставить этот невыясненный вопрос на потом.
— Так вот, — продолжила Ангелина, — я вернулась из детского садика домой, устроила там беспорядок, стараясь особенно не шуметь. Потом порезала ножом руку и накапала на полу в квартире своей кровью. Рукоятку ножа я тщательно протерла, а сам нож положила на кухонный стол, чтобы он сразу же бросился в глаза. А потом я вышла из дома, чтобы спрятаться в убежище, которое придумал для меня Григорий Петрович.
— Да, мне пришлось снять эту квартиру, — смущенно подтвердил тот. — Я должен был помочь своей любимой ученице.
— С этим понятно, — отмахнулась Мариша. — Но, Ангелина, как тебе удалось выйти из дома, чтобы тебя никто не заметил? Мы опросили всех старух, они тебя не видели.
— А я переоделась, — усмехнулась Ангелина. — Седой парик, немного сутулости, какие-то старые тряпки, которые я купила на «раскладушке», и обувь оттуда же. И дополнительный штрих: в руках у меня была старушечья хозяйственная сумка. Никто не узнал бы меня в моем новом наряде. Я и по городу ходила в таком виде совершенно спокойно. Вещей из дома я почти не взяла, чтобы все выглядело убедительней для Павла, если он вздумает проверять.
— Все прошло отлично, — заверила ее Мариша. — Павел ничего проверять не стал. По словам твоих соседей, Павел зашел в квартиру и так перепугался, увидев кровь и беспорядок, что удрал, забыв свои ключи в дверях твоей квартиры.
— Я всегда знала, что он трус! — обрадовалась Ангелина. — Я хорошо его изучила за эти годы и знала, как он будет действовать в некоторых случаях. Во всяком случае, когда он пугался, то всегда поступал одинаково. Сбегал в лесной заказник на берегу Ладожского озера.
— Но ты не могла вечно прятаться от Павла, — сказала Инна.
— А у меня был еще один план, как окончательно избавиться от Павла, — сказала Ангелина. — Каюсь, избавиться от него я собиралась чужими руками. Рассказать как?
Подруги кивнули, хотя уже догадывались, что им сейчас предстоит услышать.
— Загодя, еще за месяц до своего бегства, я стала жаловаться Павлу, что меня преследует Шайкин. Он как раз вышел из тюрьмы, и я об этом знала. Он мне позвонил. Так вот, я сделала вид, что очень боюсь Шайкина, который якобы грозится отомстить мне за предательство, а Павлу за то, что он увел меня. Я это повторяла много раз, и наконец мне удалось убедить Павла, что Шайкин после тюрьмы стал совершенным отморозком. Только и думает, как бы отомстить мне и Павлу. А для нагнетания атмосферы, боязни, что вот-вот должно случиться что-то ужасное, я приплела еще и какого-то родственника Галины, который тоже грозился отомстить за ее смерть. В общем, после того как Павел увидел, что меня то ли похитили, то ли убили, да еще получил мое письмо, в котором я его еще раз предупредила, что если со мной что-то случится, он на очереди следующий, Павел смотался из города. В этот самый лесной заказник. Я знала, что он поедет именно туда. Он уже бывал там два или три раза, когда ему грозили серьезные неприятности. И просто поохотиться тоже ездил. Говорил, что это самое надежное место в мире. Никто его там не найдет.
— Но ты решила сделать так, чтобы все люди, которые имели на Павла зуб, нашли бы его именно там, — сказала Инна. — И это ты разослала им анонимные письма с указанием того, где можно найти Павла. Так?
— Да, — согласилась Ангелина. — Я надеялась, что когда они все там соберутся, у кого-то нервы не выдержат и он устроит Павлу несчастный случай на охоте. Вы считаете, что я поступила по отношению к Павлу плохо?
Подруги пожали плечами.
— Но вспомните, скольким людям он причинил горе! — воскликнула Ангелина. — А сейчас я уже боролась за свою собственную жизнь и благополучие своей дочери. Не думаю, чтобы мать Павла смогла хорошо о ней заботиться. А Павел вообще своими детьми не интересуется. Я вам клянусь, что Павел и меня бы рано или поздно убил. Я это точно знаю. Все-таки я ведунья.
— А кому ты послала свои письма? — спросила у Ангелины Мариша. — Постарайся вспомнить и назвать всех.
— Конечно, — кивнула Ангелина. — Во-первых, разумеется, Шайкин. Потом родители Галины, еще я послала письмо матери Оксаны — новой подружки Павла. И Наташе. Сама Наташа после автокатастрофы почти инвалид, но ее брат люто ненавидит Павла. Я надеялась, что он найдет мое письмо или Наташа даст ему прочитать свое.
— И это все? — спросила Инна.
— Все, — кивнула Ангелина.
— Точно?
— Абсолютно, — подтвердила Ангелина.
Инна посмотрела на ноги Ангелины, обутые в тапочки явно никак не меньше сорокового размера, и тяжело вздохнула. Да, на лыжах была явно не Ангелина.
— Ты разослала письма, а сама осталась тут? Ждать результата? — спросила Инна.
— Да, — кивнула Ангелина. — Если бы Павла не убили, я просто не знаю, что бы я делала дальше. Слава богу, что все получилось по моему плану.
— Что?! — воскликнула Юлька. — Что ты сказала?
— Я сказала, если бы Павла не убили…
— Но никто из нас ни словом не обмолвился о том, что Павла убили! — перебила ее Юля и обвела глазами подруг, бросив взгляд и на Григория Петровича.
— Я просто полагала, что так и должно было случиться, — начала бормотать в свое оправдание Ангелина, но вскоре смущенно умолкла.
После непродолжительного молчания Юля пристально посмотрела на Ангелину и сказала:
— Значит, это все-таки сделала ты, Ангелина. Ты убила Павла!
— Нет! — воскликнул Григорий Петрович. — У нее и возможности такой не было. Я отнял у нее оружие. И запер ее на замок от греха подальше.
— Оружие? — заинтересовалась Мариша. — А что, и оружие у тебя, Ангелина, уже было приготовлено?
— Было, — кивнул Григорий Петрович. — Я спрятал его в чулан, пока Ангелины не было дома.
— И можно на него посмотреть? — спросила Инна.
— Пожалуйста, — ответил Григорий Петрович и отправился в коридор.
Там он пробыл довольно долго и вернулся белее мела.
— Светлана, где обрез? — тихо спросил он у девушки.
— Я его не брала, — ответила Ангелина, отводя глаза в сторону.
— Ты врешь, — тихо сказал Григорий Петрович. — Обрез исчез, а никто, кроме тебя, не мог его найти. Не Танюша ведь взяла его поиграть. Я специально спрятал его повыше и подальше, чтобы она не достала.
После этого он опустился на стул, засунул в рот еще одну таблетку и начал потирать левую сторону груди. В кухне воцарилось молчание, которое никто не смел нарушить.
— Я ничего не понимаю, — сказал наконец Григорий Петрович. — Я же запер тебя в квартире, как только понял, что ты задумала. Как тебе удалось выбраться?
— Да как я могла выбраться? — возмутилась Ангелина. — Скажи — как, если ты забрал у меня ключи?
— Вообще-то ты, конечно, могла сделать дубликат, — пробормотал Григорий Петрович. — Но я все равно не понимаю, когда ты успела смотаться в заказник, выследить Павла, убить его и вернуться обратно, если я почти все время был тут с тобой.
— Я никуда и не ездила, — ответила Ангелина.
— Но где же оружие? — в отчаянии спросил у нее Григорий Петрович.
— Послушайте, а почему вы, когда нашли обрез, не забрали оружие с собой? — спросила у него Мариша.
— Потому что я побоялся, — признался Григорий Петрович. — Ношение оружия без разрешения — это, насколько мне известно, статья. А у меня такого разрешения нет.
В кухне снова все замолчали. Наконец Мариша сказала:
— Ангелина, ты наняла кого-то, кто выполнил бы это убийство за тебя? Ты передала этому человеку оружие, и он застрелил Павла. Так?
— Нет! — воскликнула Ангелина. — Честное слово, она сказала, что только попугает Павла.
— Она?! — хором воскликнули подруги. — Кто, кто это — она?
Ангелина молчала.
— Говори, глупая! — воскликнул Григорий Петрович. — Ты что, не понимаешь, в какую историю ты влипла из-за своей бабской похотливости? Любовник ей, видите ли, хорош был. В постели она ему равных не знала! Похотливая ты дрянь! А о том, что вы с этим любовником творите, ты и не задумывалась, пока саму жареный петух в задницу не клюнул! Говори, кто она?!
— Наташа, — едва слышно произнесла Ангелина.
— Какая Наташа? — удивились Инна с Маришей. — Сестра Максима?
Ангелина молча кивнула.
— Что ты выдумываешь? Она же инвалид. Она едва ходит! — возмутились девушки. — Она до своей комнаты едва дошла! Как она могла доехать до заказника, там побегать по лесу на лыжах да еще вернуться к машине. Она инвалид, это всем известно.
— Это и было ее алиби, — прошептала Ангелина. — Я знаю, она давно задумала убить Павла. Она мне сама призналась в этом. Я навещала ее в больнице, куда она попала после аварии. Мы с ней подружились. Она сказала, что не держит на меня зла. И что все дело в Павле. Она это давно поняла, и единственное, о чем мечтает, — избавить мир от этого негодяя. Чтобы он больше не смог сеять беду и смерть вокруг себя. Она сказала, что когда в человеке проснулся зверь и этот зверь почувствовал свою власть и свежую кровь, то остановить его может только страх или чудо. На чудо, я так понимаю, Наташа не особенно надеялась. Поэтому…
И Ангелина замолчала.
— Рассказывай! — воскликнул Григорий Петрович. — Что ты еще натворила?
— А что тут рассказывать? — пожала плечами Ангелина. — Когда я поняла, что Павел задумал извести меня, я позвонила не только тебе, но и Наташе. Я же говорила, Наташа сильный человек, и она была в какой-то мере моей союзницей в заговоре против Павла. И я хотела ее совета.
— И что? — очень тихо спросил у нее Григорий Петрович.
— Так вот, это Наташа придумала весь сценарий. И если уж совсем начистоту, это она приезжала ко мне тем утром, когда я инсценировала свою смерть, на машине брата, на светло-серебристой «Мазде». Я же не знала, что сосед меня видел, когда я разговаривала с Наташей через окно машины.
— Но зачем? — спросила Мариша. — Зачем она приезжала?
— Чтобы забрать меня и вместе развезти письма, — сказала Ангелина. — Но потом я увидела своего соседа-старичка, который вылупился на меня, и поняла, что и он видит меня и машину Наташиного брата. Это была неосторожность с моей стороны. И все пришлось переиграть. Ушла я из квартиры пешком, замаскированная. Письма развезла сама на частнике, а потом пришла в эту квартиру, которую снял для меня Григорий Петрович на свое имя.
— А что было потом? — спросила Мариша.
— Потом я совершила еще одну глупость: показала Григорию Петровичу обрез, который купила у одного знакомого, я же вам говорила. Переодевшись пожилой женщиной, я ходила по городу совсем спокойно. Купила оружие, спрятала его в хозяйственной сумке под продуктами и принесла сюда. Гриша увидел обрез, перепугался и запретил мне выходить из дома, угрожая, что в противном случае выдаст меня милиции. Про Наташу он не знал, поэтому, когда его не было дома, я передала оружие Наташе, и она уехала в заказник одна.
— Но как ты могла передать Наташе обрез, если была заперта? — спросил у нее вконец расстроенный Григорий Петрович.
— А для чего существуют окна и телефон? — пожала плечами Ангелина. — Я позвонила Наташе, обрисовала ситуацию. И она сказала, что будет ждать под окнами, когда я спущу ей на веревке сумку, в которой и будет лежать оружие. Но она клялась, что только попугает Павла! Добьется от него, чтобы он исчез из нашего города. Честное слово!
— А откуда у Наташи взялась машина?
— У нее есть собственный старенький «жигуленок», она его купила специально для этой поездки, — ответила Ангелина. — На машине брата она ехать в заказник не захотела, чтобы его не подставить. Так что отправилась на собственной машине. А что?
— Ничего, — пробормотала Мариша. — А где сейчас эта машина?
— Думаю, если Павел действительно мертв, то машина Наташи стоит на том же месте, где она ее и оставила, — сказала Ангелина.
— Что ты хочешь этим сказать? — прошептал Григорий Петрович.
— Такой у нее был план, — спокойно ответила Ангелина. — Она сказала, что жить с Павлом, полным мерзавцем, она не может. Но и жизнь без него ей не нужна. Поэтому она собиралась убить его, а потом убить себя.
— Но ты же сказала, что она хотела его только попугать! — воскликнула Мариша.
— Да, так она мне говорила сначала. А когда обрез оказался у нее в руках, то призналась, что планы у нее изменились. Напугать Павла настолько, чтобы он изменился и перестал использовать женщин, ей вряд ли удастся, а значит, существует единственный выход — убить его.
— Хм, — сказала Мариша. — Насчет Павла не знаю, но если бы Наташа хотела убить себя, то могла бы сделать это там же, в лесу, чтобы не подставлять всех людей, собравшихся в заказнике. Но она вместо этого протащилась на лыжах почти километр, села в свою машину и уехала. Думаю, что планы у Наташи после убийства Павла снова поменялись. Причем радикально.
— Поехали к ней, — быстро поднялась с табуретки Инна.
Никто не спорил. Все встали и направились к дверям.
— Постойте, — сказал Григорий Петрович. — Не годится тащить ребенка среди ночи в гости к убийце.
Хотя подруг и покоробило слово «убийца» по отношению к Наташе — ей вообще-то больше подходила роль справедливого мстителя, — но они признали, что Григорий Петрович прав. Поэтому он сходил за соседкой и попросил присмотреть за девочкой, пока они не вернутся. После этого все расселись по машинам и отправились к дому, где жил Максим со своей сестрой.
