Глава десятая
Проснувшись утром, Юлька обнаружила, что лежит в постели одна, а за стенами завывает метель. Она немного деликатно помурлыкала, надеясь таким образом выяснить, где находится ее муж. В принципе он должен был откликнуться, но почему-то не откликался. Вставать и разыскивать его решительно не хотелось, потому что за ночь дом выстыл. Поняв, что Павел где-то далеко и ее не слышит, Юлька подала голос погромче. Но и тут муж не отреагировал. Через некоторое время Юлька поняла, что ей уже становится холодно даже в постели под двумя одеялами. И волей-неволей пришлось вставать.
Быстро натянув на себя все теплые вещи, которые обнаружились поблизости, Юлька кинулась растапливать печь, ругая про себя Павла на чем свет стоит, — затащил в какую-то глухомань, так еще и куда-то смылся, не позаботившись перед уходом разжечь печку. Наконец дрова разгорелись, Юлька протянула руки к огню и начала думать, куда делся муж. Будильник показывал всего семь часов. Впрочем, на поверку выяснилось, что он стоит и времени может быть гораздо больше.
Вытащив из тайника свой старый мобильник, Юлька убедилась, что ее подозрения оправдались. Часы в мобильном телефоне показывали половину одиннадцатого. Момент, когда муж исчез, Юлька напрочь не помнила. Поэтому сейчас слегка встревожилась. Метель уже почти утихла, и Юлька попыталась выйти из дома и покричать мужу, но дверь оказалась закрытой снаружи.
— Очень мило, — пробурчала Юлька. — Хоть бы записку оставил… А может быть, он и оставил?
И Юля пошла искать записку мужа. Записки она никакой не нашла, как не нашла и капканов на зайца и ружья. Немного поразмыслив, Юля пришла к выводу, что муж, вполне оправдывая ее мнение о том, что он совершенно ненормальный, отправился с утра пораньше на охоту. Еще раз выглянув в окно, Юля твердо убедилась, что у Павла с головой и в самом деле худо. Даже хуже, чем она полагала. Ветер завывал так, что заглушал все остальные звуки. Впрочем, снег, который сыпал часом раньше, почти прекратился.
— Идти в такую погоду на охоту — чистое безумие, — пробормотала Юлька.
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Юля принялась готовить обед из продуктов, купленных в дороге. Она сварила куриный супчик, приготовила пюре и поставила тушиться мясо с луком и помидорами на маленький огонь. На приготовление обеда у Юльки ушло около двух часов, а Павел все не появлялся. Юля не имела ни малейшего понятия о том, как проходит охота на зверя, поэтому еще часа полтора довольно спокойно ждала возвращения Павла. Тот все не шел, и Юлька неожиданно вспомнила про папку с бумагами, которую она вчера не успела изучить.
Еще раз тщательно обследовав дом и убедившись, что Павла и в самом деле нет и в прятки с ней никто не играет, Юлька вернулась к тайнику и, с трудом отодрав скотч от бревна, вытащила папку. Отойдя с добычей в теплую часть дома, Юлька с жадностью принялась изучать документы.
Первым делом она вытащила заграничный паспорт на имя Павла. Потом его диплом, который утверждал, что Павел имеет специальность повара. Это Юльку не удивило, готовить ее муж умел. Но вот диплом врача-гинеколога Юлька, сколько ни рылась в бумагах, обнаружить не смогла. Зато она нашла свидетельства о смерти двух жен Павла, в обоих случаях диагноз был одинаковым — самоубийство на почве психического расстройства.
— Интересно, почему никто до сих пор не задумался: а кто же довел этих бедных женщин до такого состояния психики, что они с собой-то кончали? — пробормотала Юлька себе под нос.
И тут же она вытянула еще один документ, который заставил ее серьезно призадуматься. Это было брачное свидетельство, в котором говорилось, что Павел Аистов взял в жены Светлану Ивановну Лучко, и обоим вступающим в брак оставляются их добрачные фамилии. Дата заставила Юльку покраснеть от возмущения. По всему выходило, что Павел женился на этой Светлане всего за месяц до встречи с Юлькой.
— Вряд ли за месяц Павлу удалось ухайдакать эту женщину, — пробормотала Юлька. — Наверное, он с ней развелся. Но странно, когда же он успел?
Но, сколько ни искала Юлька, свидетельство о разводе не находилось.
— Темная личность этот Павел, — в очередной раз пришла к выводу Юлька, аккуратно складывая документы в том же порядке, как они и лежали. — Как же я раньше-то не поняла? Словно мне кто-то глаза розовой краской замазал.
Положив бумаги обратно в тайник и примотав их остатками скотча, Юлька посмотрела на часы. Они показывали уже три часа дня. Метель за окном давно стихла, из-за туч выглянуло солнышко, и Юльке жутко захотелось выйти на улицу. Однако мысль сломать дверь ее не прельстила. Так же как не хотелось разбивать окна или, во всяком случае, хотя бы одно из них.
— Хм, — сказала Юлька. — Ни за что не поверю, чтобы тут не было другого выхода.
Она еще раз облазила весь дом и пришла к выводу, что если она хочет выйти из дома, то придется все-таки сломать дверь или разбить окно.
— Еще часок, и, если Павел не вернется, я ее сломаю, — пробормотала Юлька.
Час прошел, и Юлька, вооружившись топором, отправилась ломать дверь. Бить окна она не решилась, потому что боялась замерзнуть. Юлька уже подняла руку для первого удара, как вдруг услышала шум шагов. Но, выглянув в окно, Юлька убедилась, что это не муж, а какой-то незнакомый мужчина, закутанный в теплый шарф по самые уши, так что лица толком не разглядеть. Мужчина постучал в дверь.
— Да, — сказала Юлька. — Кто там?
Судя по всему, ее гость не ожидал услышать женский голос, потому что моментально скатился с крыльца и куда-то исчез. Пожав плечами, немного встревоженная Юлька вернулась в дом. Крушить дверь ей что-то расхотелось. Но через десять минут в дверь снова постучали.
— Кто там? — повторила Юля свой вопрос.
— Юля, это я, — услышала она знакомый голос егеря Сашки. — Скажи мужу, что мы завтра, если будет хорошая погода, идем с утра на кабана.
— А его нет, — ответила Юля. — Я имею в виду, что Павла нет дома.
— Нет, а где же он? — удивился егерь.
— Не знаю, — ответила Юлька. — Он ушел рано утром. С капканами и ружьем.
— И до сих пор не возвращался? — кажется, встревожился егерь.
— Угу, — подтвердила Юлька. — Послушайте, мне вас не очень удобно об этом просить, но не могли бы вы открыть дверь? Павел ушел рано и, чтобы меня не будить, запер дверь снаружи. Но его нет, а я хочу выйти на улицу.
Вместо ответа раздался скрежет замка, и дверь распахнулась. На пороге Юлька и в самом деле увидела егеря в компании еще трех мужчин. Судя по ружьям, тоже охотников. Двое из них были парнями Бритого, чего Юлька, разумеется, знать не могла. А третий был уже довольно пожилой человек, чье лицо ей тоже ничего не говорило.
— Так Павел что, до сих пор не возвращался? — спросил у нее егерь.
Юлька помотала головой. Егерь к ее словам отнесся подозрительно и заявил, что ни одному нормальному человеку не могло прийти в голову идти на охоту в такую метель, какая свирепствовала все утро и окончательно утихла только часам к одиннадцати. И напоследок егерь предложил Юльке хорошенько осмотреть дом на тот случай, если Павел все-таки в доме, а Юлька его просто не заметила.
— Вы меня совсем за дуру держите? — обиделась Юлька. — А что я, по-вашему, сделала в первую очередь? Конечно, осмотрела дом. Говорю вам русским языком — мужа дома нет.
Но егерь все-таки ей не верил. Чтобы тот убедился, Юлька пустила его в дом.
— И в самом деле нет, — обойдя его закоулки, заявил егерь. — Очень странно. Не случилось ли с ним чего? Юля, а когда он ушел?
— Я проснулась около девяти или в половине десятого, — сказала Юлька. — Точней сказать не могу, потому что будильник стоял. Но дома Павла уже не было.
— Надо пойти поискать, — озаботился егерь. — В такую погоду, какая была с утра, он легко мог заблудиться в лесу.
— Я с вами, — вызвалась Юлька.
Егерь пожал плечами, показывая, что в данном случае это ее право — идти искать своего мужа. Юлька быстро напялила на себя побольше теплых вещей, надела сапоги, а поверх них валенки и заявила, что она готова. Егерь тем временем осматривал снег возле Юлькиного дома.
— У вас до меня уже были гости? — спросил он у Юльки.
— Гость, — сказала девушка. — Только что приходил какой-то мужчина.
— Судя по следам на снегу, он был не один, — сказал егерь. — Их было двое. Один поднялся на крыльцо, а второй ждал его за углом дома.
— Не знаю, со мной разговаривал только один, — сказала Юлька. — Верней, это и разговором трудно назвать. Я спросила, кто там. А гость, как только услышал мой голос, почему-то сразу убежал.
— Очень странно, — сказал егерь. — У меня гостят сейчас всего три человека, если не считать вас с мужем. И все они были со мной все утро. Это я могу подтвердить. Кто же эти двое, которые приходили к тебе?
Юля пожала плечами. Ей и самой хотелось это знать.
— Ладно, до темноты нужно успеть осмотреть ближайшую часть леса, — решил егерь. — А если Павел не найдется, то нужно вызывать подмогу. К ночи обещали, что температура упадет до минус двадцати пяти, а то и до тридцати градусов, так что Павла нужно обязательно найти до ночи.
— Я оставлю Павлу записку, что пошла его искать вместе с вами, — сказала Юлька. — Вдруг он вернется в мое отсутствие и не будет знать, где я.
Но по выражению лица егеря Сашки Юля поняла, что лично он на такой благоприятный исход явно не рассчитывает. Тем не менее записку Юлька написала и приколола ее к дверям дома. А потом они пошли впятером обыскивать окрестности. Время от времени егерь и трое других участников поиска палили в воздух, а потом прислушивались. Но ответного выстрела так и не дождались. Тем временем солнце ушло в тучи, стало смеркаться, все замерзли, проголодались и к тому же сами начинали плохо понимать, куда идут.
— Нужно вернуться на базу и взять фонари, — решил егерь. — И вызвать подмогу.
И все поплелись назад. По дороге из лесу они зашли в домик, который занимали Юлька с Павлом, но Павел явно не возвращался. Стемнело окончательно, снег лежал по колено на дороге и по пояс там, где эта дорога кончалась. Каждый из участников экспедиции успел провалиться в сугробы уже по нескольку раз. И на базу все вернулись измученные и уставшие.
И тут оказалось, что прибыли еще четыре охотника. Это были Максим с Лехой и Шайкин со своим приятелем. Но Юлька не была знакома ни с кем из них, поэтому отреагировала на новеньких вяло. Зато мужчины, услышав про исчезновение Павла, повели себя странно. Ни один из них не пожелал отправиться на поиски. Все они в один голос заявили, что приехали на охоту и вовсе не горят желанием участвовать в поисках какого-то идиота, которого угораздило в метель отправиться в лес неизвестно зачем. И все это вместо того, чтобы спокойно греться в постели с молодой и красивой женой.
— Как вам не стыдно! — возмутилась Юлька. — Он мог свалиться с обрыва и сломать ногу. На него мог напасть дикий зверь и растерзать его. А вам и дела нет! Что вы за люди? Мой муж, наверное, лежит и замерзает. А вы тут шутки шутите.
Новенькие заверили Юльку, что они не такие уж бессердечные, но считают, что ночью поиски вряд ли дадут результат.
— Так до утра он уже замерзнет или истечет кровью! — рассвирепела Юлька.
Егерь тоже был недоволен. Так что новеньким пришлось покориться и согласиться идти искать пропавшего человека. Через некоторое время, захватив фонари и фляги со спиртным, все расселись по машинам и двинулись в путь. Егерь захватил с собой пару своих собак, которые были обучены многим охотничьим премудростям и, в частности, умели находить дичь под снегом.
— Вчера Павел говорил мне, что утром хочет пойти поставить капканы на болоте, — говорил егерь. — Должно быть, он так и решил сделать, несмотря на разыгравшуюся метель. Но из-за снега сбился с пути и не смог найти дорогу обратно. Хотя это и странно, Павел знает болото, как свои пять пальцев. Но по крайней мере ясно, в каком направлении его искать. А вы, Юля, не беспокойтесь, диких зверей, которые бы могли напасть на человека, тут практически нет. Медведи сейчас спят. Кабаны у меня на прикорме совсем в другой части леса. И такой стаи волков, которая была бы способна задрать человека, у меня в заказнике точно нет.
Юлька слушала, но успокаиваться не желала. Чутье ей подсказывало, что с Павлом случилось что-то нехорошее. Не такой он был человек, чтобы рисковать своей драгоценной жизнью и тащиться в метель далеко в лес, рискуя заблудиться. Если же он и в самом деле в метель потерял ориентир, то почему не вернулся потом, когда погода наладилась? Впрочем, от своего мужа Юлька ожидала уже любой странности. Добравшись до домика Павла и Юльки, в котором по-прежнему никого не было, люди выгрузились из машин. Дальше дороги не было, нужно было идти пешком.
Пройдя то болото, где, по словам егеря, Павел собирался ставить капканы на зайцев, поисковики растянулись цепочкой и, светя вокруг себя мощными фонарями и перекрикиваясь, пошли по направлению к лесу. Юльке казалось, что они идут так уже часа три, хотя, посмотрев на часы, убедилась, что прошло всего около часа. Вдруг справа от Юльки раздался крик.
— Сюда! — кричал мужской голос. — Идите все сюда!
Все кинулись на крик. Юлька подоспела одной из последних. Все уже стояли полукругом возле небольшого углубления в снегу, которое раскопали собаки егеря. И в этом овражке, слегка присыпанный снегом, лежал Павел, вернее, его тело.
— Ой! — воскликнула Юлька, едва кинув взгляд на своего бывшего мужа. — Мамочки!
После этого она рухнула в обморок. В себя она пришла от жгучей жидкости, которую ей вливали в рот. Поперхнувшись, Юлька поняла, что жидкость — это коньяк. Причем совсем неплохой. Но тут Юлька вспомнила о Павле, и все мысли о сравнительных достоинствах различных коньяков быстро вылетели у нее из головы.
— Что с ним случилось? — отпихивая от себя чьи-то руки и поднимаясь, спросила она. — Он мертв?
Последний вопрос прозвучал довольно глупо. Цвет кожи Павла не оставлял никаких сомнений на этот счет. А также кровавое пятно, расплывшееся у него на левой стороне груди, и окрашенные кровью комья снега, которые были раскиданы вокруг.
— Неосторожное обращение с оружием, — наконец сказал егерь. — Юля, поверьте, мне очень жаль, что так случилось.
Юля попыталась разобраться в том, что она чувствует. И к своему удивлению, поняла, что не чувствует ничего, кроме громадного облегчения. Это ее ужаснуло. Юлька всегда считала себя добрым и мягким человеком. А тут перед ней лежит бедный застрелившийся человек — ее муж, а у нее в душе ни единой капли скорби. Юлька даже удивилась самой себе.
— Это, должно быть, шок, — прошептала Юлька, стараясь успокоить себя. — Потом я приду в себя и начну скорбеть, плакать и убиваться.
Но пока скорби не было, Юлька внесла резонное предложение:
— Нужно откопать его и перенести на базу.
С этим все согласились.
— Что бы там ни сказала милиция, нельзя его оставлять тут на ночь, — сказал егерь. — Да и все равно следы, если они и были, мы давно затоптали.
С этим тоже все согласились. Тело Павла выкопали из-под снега. И печальная процессия двинулась обратно.
— Постойте! — воскликнула Юля. — А где же его ружье?
Все остановились, положили тело Павла обратно в снег и послушно принялись искать ружье. Увы, ружья не было. Не помогли даже собаки.
— Как же так? — изумился егерь. — Рана явно огнестрельная, а самого ружья нет?! Очень странно.
В конце концов ружье обнаружилось, но лежало оно метрах в пятидесяти от того места, где нашли Павла.
— Должно быть, у Павла еще хватило сил, чтобы проползти эти метры, — сказал егерь. — Но потом силы оставили его, а мороз прикончил окончательно.
И тут Юлька наконец зарыдала, представив себе эту картину. Ей снова сунули фляжку с коньяком, потом еще одну и еще. И к тому моменту, когда третья фляга опустела наполовину, Юлька уже не рыдала, а активно ругала охоту и всех охотников, особенно тех, которые не умеют обращаться со своим оружием. Потом Юлька неожиданно уснула, и до машины ее пришлось тащить двум мужчинам. Остальные по очереди несли тело Павла, которое на морозе застыло в крайне неудобной для транспортировки позе.
Проснулась Юлька от громкого голоса, показавшегося ей знакомым. Но так как этого голоса тут никак быть не могло, то Юлька решила, что ей это все снится, и глаз открывать не стала.
— А с ней что? — услышала она тот же голос, который неожиданно задрожал. — Она тоже мертва?
— Нет, нет, — услышала она голос егеря. — Просто она в шоке. И спит.
— Спит?! — возмутился тот же голос уже над самым Юлькиным ухом.
Юля поморщилась от отдавшегося у нее в голове громкого голоса и открыла глаза.
— Мариша?! — пораженно выдохнула она. — Ты тут откуда взялась?
— К тебе на помощь приехали! — заявила ей Мариша. — А ты как думаешь, чего нам тут среди зимнего леса делать? И Инна со мной. Только я вижу, что мы могли не спешить. Спасать тебя уже не от кого. Павел что, действительно мертв?
— Да, — кивнула Юля. — Случайно попал себе в грудь, когда стрелял, а потом замерз на морозе.
— Вот уж никогда бы не подумала, что он на это способен, — пробормотала Мариша в ответ.
К этому времени Павла уже внесли в тепло, чтобы он к приезду милиции немного оттаял и можно было более подробно рассмотреть его рану. И выяснить, что же с ним случилось на самом деле. Подруги отвели Юльку в комнату, которую указал им егерь, и уложили ее на кровать.
— Ты как? — озабоченно спросила у нее Инна.
— Я в шоке, — сказала Юлька, немного подумав.
— Ты не в шоке, ты просто пьяна, — принюхавшись, заметила Мариша. — Что ты пила? Коньяк?
— Я не помню, — отмахнулась Юлька. — Какое это теперь имеет значение? А почему вы тут? Как вы меня нашли?
Подруги переглянулись.
— Тебе сейчас лучше поспать, — сказала Мариша. — А завтра утром мы тебе все подробно расскажем.
— Ладно, — покорно согласилась Юлька. — Только вы меня разбудите, когда приедет милиция.
— Можешь не беспокоиться, — фыркнула Мариша. — Если не мы, так они тебя сами разбудят.
Когда Юлька уснула, Мариша вывела Инну из комнаты и озабоченно сказала:
— Ты видела этих охотников, которые притащили тело Павла?
Инна кивнула.
— Они тут все, — шепотом сказала ей Мариша. — И Максим с Лехой, и Шайкин с приятелем. Только отца Галины нет. Но я голову даю на отсечение, что этот седовласый мужчина — его родственник. Не хватает только той загадочной женщины, которая приходила к Ангелине домой и угрожала ей и Павлу. И еще я не понимаю, кто те двое парней.
И она показала головой на двух молодых крепких ребят, которые с непроницаемыми лицами сидели среди остальных.
— Это парни Бритого, — со вздохом просветила подруг Инна. — Во всяком случае, одного из них я знаю. А второй наверняка его приятель.
— Так, — сказала Мариша. — С этими хотя бы все ясно, зачем они тут. Их прислал Бритый. А вот только где же он сам?
Но долго ломать голову над этим вопросом девушкам не пришлось. Бритый прибыл следующим утром всего за час до приезда милиции. Он ни слова не сказал своей жене, отчего Инне стало совсем не по себе, хотя она лично Павла не убивала и даже приехала в заказник уже после его смерти. Вместо жены Бритый сразу же начал о чем-то шептаться с теми двумя парнями, которые работали на него. Подруги молча ждали, когда Бритый обратит на них внимание. Наконец Бритый закончил беседовать со своими парнями и направился к Инне.
— Не оставляй меня с ним наедине! — взмолилась Инна, обращаясь к Марише. — Он меня придушит.
— Не посмеет! — воинственно заявила Мариша. — Хватит с нас уже трупов!
Бритый подошел к жене и уставился на нее долгим задумчивым взглядом. Слов он никаких не говорил, но подруги почему-то начали под его взглядом ежиться. Им вспомнились все их грешки и прегрешения, и они подумали, что в общем-то у Бритого есть полное право быть недовольным поведением своей супруги.
— Ну что ты смотришь?! — наконец не выдержала Инна. — Я же не виновата, что кто-то убил Павла или он сам в себя выстрелил.
— Вот что, — сказал Бритый, не обращая внимания на речь Инны. — Вы вокруг Павла крутитесь уже давно. Уверен, что вам удалось много про него узнать. Быстро выкладывайте мне все, что вы знаете. А я вам скажу, как действовать дальше. И поторопитесь, пока менты не приехали.
— Сначала мы узнаем, было это убийство или просто несчастный случай на охоте, — ответила ему Инна. — А потом уже тебе все подробно расскажем.
Но прибывший лейтенант милиции и эксперт быстро развеяли все надежды подруг на несчастный случай.
— Выстрел был сделан из другого оружия, — осмотрев тело Павла и его ружье, заявил эксперт всем собравшимся. — Сразу видно, что из того ружья, которое было найдено возле убитого, никто не стрелял уже больше полугода.
— Так что же, выходит, все-таки убийство? — прошептала Инна.
Менты не соизволили ей ответить, зато предложили всем присутствующим сдать имеющееся у них в наличии огнестрельное оружие. Все послушно сдали ружья. Второе ружье Павла, оставленное им в доме, также забрали. И Марише с Инной тоже пришлось отдать на экспертизу ружья Бритого, которые они привезли с собой, что отнюдь не улучшило настроения последнего.
— Толку от этой экспертизы все равно никакой не будет, — прошептала Мариша на ухо Инне. — Убийца, если он среди нас, уже давно избавился от того оружия, из которого застрелил Павла.
— Меня уже давно терзает другое, — сказала Инна. — Как все эти люди, имевшие зуб на Павла, оказались в одном месте и в одно и то же время?
— Это странно, но сейчас меня интересуют более насущные проблемы, — ответила Мариша. — Будем мы говорить милиции все, что нам удалось узнать про Павла?
— Придется, — пожала плечами Инна. — А то ведь они сами когда еще докопаются до правды. А то могут и вовсе по ложному следу пойти. Придется сказать, что почти у всех охотников был повод ненавидеть Павла и желать ему отомстить.
Бритый, который услышал слова Инны, побледнел.
Лейтенант Топорков тем временем начал допрос всех присутствующих, включая и егеря Сашку, который после случившегося не мог оправиться от шока и со вчерашнего дня заливал свой шок изрядными дозами спиртного. Так что в качестве свидетеля в теперешнем своем состоянии он подходил мало. Допросил лейтенант также и подруг, которые, как и собирались, выложили лейтенанту всю правду. Слушая подруг, лейтенант то краснел, то бледнел, а глаза его округлялись.
— По вашим словам, в лесу собрались практически одни враги убитого, — сказал он, ошеломленный услышанным.
— Во всяком случае, люди, которым очень бы хотелось видеть Павла мертвым или в крайнем случае инвалидом, — заверила его Мариша.
В результате Топорков объявил, что все находящиеся в заказнике люди подозреваются в совершении убийства Павла Аистова. В том числе его жена и ее подруги. Это же касается и тех двух знакомых Инне охотников, которые показали подругам дорогу в заказник. Теперь они горько казнили себя за то, что поддались на уговоры Инны, но было поздно. И, как решил лейтенант Топорков, до тех пор, пока не будет найден истинный убийца, ни один человек территорию охотничьей базы не покинет.
Все мужики после его слов страшно расстроились. Нет, они были не против того, чтобы провести на базе неделю и даже больше, но при этом они желали ходить на охоту. А ходить-то как раз было не с чем. Потому что все огнестрельное оружие было у всех изъято. А на всякий случай лейтенант распорядился изъять и холодное оружие, вплоть до кухонных ножей. Так что теперь, даже попадись добыча в оставленные егерем капканы, ее было бы нечем разделать.
— Ну и что? — спросила Инна у Мариши, когда они вышли от Топоркова. — И чего мы добились своей откровенностью с милицией? Нас же еще и заподозрили в том, что мы созвали сюда всех этих людей, имеющих зуб на Павла, чтобы замаскировать собственное злодейство.
— Да, а главное, и мотив у нас имелся, — счастье подруги, — грустно согласилась с ней Мариша. — Вообще-то кое в чем Топорков прав.
— В чем это еще? — удивилась Инна.
— Если бы Павел и в самом деле принялся всерьез терроризировать Юльку и если бы другого выхода не нашлось, то я бы его убила, — хладнокровно ответила Мариша. — Или если бы не убила, то уж искалечила бы точно. И ты мне поверь, я нашла бы способ это сделать.
Инна покопалась в своих собственных чувствах и с удивлением обнаружила, что жизнь и счастье Юльки ей тоже гораздо важней счастья и даже жизни какого-то там Павла, который к тому же всегда держался с ней, Инной, по-хамски. Так что она согласно кивнула, и подруги снова пришли к миру и согласию.
— А ты не поняла, чего этот лейтенант болтал, будто мы с тобой созвали сюда всех этих людей с помощью каких-то писем? — спросила Мариша.
— Нет, — покачала головой Инна. — А ты им ничего не писала?
— Ничего, — решительно заявила Мариша. — Да и что конкретно я могла им написать? Мы с тобой сами только вчера, и то с помощью твоих приятелей-охотников, узнали, как добраться до этого заказника. И потом, мы не были на все сто процентов уверены, что Павел прячется с Юлькой именно здесь. Мы же всю дорогу обсуждали, туда мы едем вообще или нет.
— А вот по словам Топоркова, все эти люди получили какие-то письма, которые заставили их сюда приехать, — сказала Инна.
— Вот бы узнать, что было в этих письмах! — воскликнула Мариша. — И хорошо бы взглянуть на само письмо. Хотя бы на одно из них. Я только и поняла, что все письма были анонимные. Но этого мало.
— Мало, — согласилась Инна.
— Вот и нужно нам с тобой увидеть само письмо, — сказала Мариша. — А еще лучше его прочесть.
— Сама об этом же мечтаю, — призналась Инна. — Но вся беда, что Топорков письма изымает как вещественные доказательства.
— А кто из нас еще к нему на допрос не ходил? — живо прикинула Мариша.
— Только вон тот седовласый господин, — тихо ответила Инна, кивая в сторону диванчика, где в одиночестве примостился неизвестный подругам мужчина. — Ему стало плохо с сердцем, и он отпросился немного полежать.
— Но сейчас его, видимо, отпустило, — заметила Мариша. — Раз он присоединился к остальным и ждет своей очереди для допроса.
Подруги переглянулись и разом решили, что ни за что нельзя позволить Топоркову изъять последнее анонимное письмо, находящееся, по всей видимости, у седовласого господина. Поэтому подруги резво подскочили к пожилому господину и не без некоторого труда — он, видите ли, пригрелся у камина — увлекли его подальше от комнаты, которую Топорков временно переоборудовал в кабинет для допросов.
— Вы ведь дядя Галины? — наудачу спросила у седовласого мужчины Мариша.
Но, как всегда, ей повезло.
— Как вы узнали? — поразился мужчина, не отрицая своего родства с бывшей женой Павла.
— Фамильное сходство, — соврала Мариша, которая понятия не имела, как выглядела при жизни Галина. — Вы с Галиной просто очень, очень похожи.
— Да, я ее дядя по отцовской линии, — признался мужчина. — Думаю, что милиция быстро разберется, кто здесь кто. Так что тайны из своего имени я делать не собираюсь. Позвольте представиться — Владимир Иванович Орехов.
Девушки, в свою очередь, тоже представились.
— А что случилось с вашим братом? — спросила Мариша. — Почему он сам не смог приехать? Он снова заболел?
— Вы сами ответили на свой вопрос, — грустно кивнул Владимир Иванович. — После смерти племянницы брат стал сдавать. Только вот это письмо поддержало его силы. Он позвонил мне и буквально умолял поехать с ним. Я человек одинокий, мне отпрашиваться не у кого. Детей у меня нет, Галина была нашим общим ребенком. Мы все так ее любили! Я и подумал, что обязан съездить с братом. Но увы, по дороге выяснилось, что дух моего брата все-таки сильней, чем его плоть. И вместо заказника мне пришлось отвезти брата в больницу.
— И?.. Простите, он жив?
Владимир Иванович грустно улыбнулся.
— Врачи сказали, что ему осталось жить не больше месяца. Сердце очень изношено. Тахикардия и стенокардия просто чудовищные. Сосуды у моего брата тоже в ужасающем состоянии. Врачи просто удивлялись, как он до сих пор живет. Разумеется, брат знал о состоянии своего здоровья. Он позвал меня к себе в палату и заставил поклясться, что я отомщу этому мерзавцу, как он называл Павла, за Галину.
— И вы согласились? — затаив дыхание, спросила у него Инна.
— На такие вопросы я вам не отвечу, — сказал Владимир Иванович.
— И не надо, — поспешно сказала Мариша. — Вполне достаточно того, что вы здесь. А раз вы тут, значит, собирались выполнить последнюю просьбу вашего брата.
— Все это письмо! — с досадой воскликнул Владимир Иванович. — Мой брат уже почти оставил эту ужасную мысль о мести. Здоровье не позволяло. Но тут… Он словно заново пережил то ужасное время, когда Галочка…
И тут голос его прервался. Похоже, дядя и в самом деле нежно любил племянницу.
— Кстати, о письме, — осторожно сказала Инна. — Все только и твердят что об этих письмах, из-за которых они тут. Нельзя ли и нам на него взглянуть?
— Вы что, хотите сказать, что не получали таких же писем? — удивился Владимир Иванович.
— Нет, — покачали головами подруги. — Мы тут по личной инициативе. У нас подруга вышла замуж за Павла.
Владимир Иванович не стал бесполезно повторять подругам о том, что личная инициатива не всегда бывает полезна. Кажется, он все понял. Но за письмом в карман полез довольно охотно и, покопавшись в кармане, достал его.
— Вот, читайте, — сказал он подругам.
Подруги вцепились в письмо с двух сторон, но оно их откровенно разочаровало отсутствием почерка. Письмо было написано печатными буквами синей шариковой ручкой и содержало в себе всего одну строчку, информирующую, что Павла Аистова можно застать в заказнике «Лесное», где он будет жить крайне уединенно, и с ним легко можно будет потолковать о прошлом. Подписи не было, вместо нее были нарисованы то ли голубиные, то ли аистовы крылышки.
— Очень милая картинка, хотя и не совсем понятно, при чем тут крылышки, — сказала Инна. — Хотя, может быть, писавший намекал на фамилию Павла.
— Я тоже не очень понял, в чем тут дело, но мой брат был уверен, что Павел — настоящий дьявол. А это письмо послали некие люди, которые объединились в своеобразный союз, чтобы не позволить Павлу и дальше измываться над беззащитными женщинами, попавшими в плен его чар.
— Но вы уверены, что письмо предназначалось именно вашему брату? — спросила Мариша.
— Ошибки быть не могло, — покачал головой Владимир Иванович. — На конверте стояло имя моего брата. А вот адреса не было. Ясно, что нашлись наконец люди, которые решили положить конец этому беспределу под именем Павел!
— Но ваша племянница… — начала говорить Мариша, но Владимир Иванович ее перебил.
— Она тоже совершенно перестала соображать, что к чему, когда познакомилась с этим человеком! — сказал он. — Галина знала, что здоровье у нее слабое и врачи категорически запретили ей иметь детей. Для Галины попытка выносить ребенка была равносильна самоубийству. Она это знала, вся наша семья это знала, Павел, разумеется, тоже был в курсе. Мы все не раз предупреждали его об этом еще до их свадьбы. Твердили, что детей у них быть не может. Заклинали Павла подумать. Однако он сказал, что все понял, но так любит Галину, что обойдется и без детей. Мы успокоились, но вдруг узнали страшную новость. За несколько месяцев Павел успел так запудрить мозги нашей девочке, что она твердо решила рожать. И уже была беременна. Родители пришли в ужас. Врачи только руками развели, они не могли насильно заставить Галину отказаться от ее самоубийственного намерения. Павел же уверял, что все будет хорошо, он обожает Галину, она обожает его, и с ребенком все получится отлично. Но вышло так, как предсказывали врачи. И Галина умерла, так и не доносив ребенка до положенного срока.
— Но зачем Павлу нужен был этот ребенок от Галины? — воскликнула Инна. — У него уже был сын от первого брака. И ожидался ребенок от еще одной женщины.
— Должно быть, Павел считал, что ребенок привяжет к нему Галину прочней, чем что-либо другое. Где-то могу его понять. Я и сам очень хотел иметь детей, но вот не получилось.
И Владимир Иванович сокрушенно покачал головой. Подруги переглянулись, но дядя Галины неожиданно продолжил:
— Так о чем я? Ах да, я мог бы понять Павла, если бы не одна деталь. От своей бабушки — матери ее матери — Галине досталось очень богатое приданое. Не думайте, это была не квартира, не машина, не дача. Это была коллекция ювелирных изделий, которые наша бабушка приобрела в разное время и иногда, как мне кажется, не вполне законным путем. Но как бы то ни было, теперь это не имеет никакого значения. Коллекция и в самом деле была великолепна. Многим из вещей место в Эрмитаже. И уж конечно, каждая из них стоила огромных денег. Поверьте, я и сам не бедный человек. Так вот, речь шла о многих сотнях тысяч долларов. И вскоре после смерти Галины зашел разговор об этих ценностях. Учитывая короткое время, которое Павел пробыл мужем Галины, мы потребовали вернуть основную часть коллекции нам. В семью. Но Павел в ответ показал нам завещание Галины, где четко и ясно указывалось, что всю коллекцию она оставляет своему мужу Павлу Аистову за его любовь, преданность и то счастье, которое он ей подарил. А нам троим — матери, отцу и мне — Галина оставляла по одной вещи из этой коллекции, которые Павел нам и вернул. В этом у меня к нему претензий нет. Но львиная доля все равно осталась в его руках.
— Всякое случается, — пробормотала Мариша.
— Да, если бы не еще одна случайность. Завещание было написано еще до того, как Галина забеременела. И у меня, а в особенности у моего брата сложилось такое мнение, что Павел специально задурил Галине голову, заставил ее забеременеть, зная, что это было для нее равносильно смерти. И в результате получил коллекцию, к обладанию которой и стремился.
— Но это недоказуемо, — сказала Инна.
— Если бы мы могли доказать вину Павла, он бы уже давно сидел в тюрьме! — сердито ответил Владимир Иванович. — И еще один факт. Павел сделал предложение Галине в тот же день, когда она продемонстрировала ему часть бабушкиной коллекции. Бедной девочке очень хотелось поразить молодого человека. И она нацепила на себя чуть ли не половину коллекции. Во всяком случае, она взяла самые эффектные вещи. Павел был сражен, уточнил, подлинники ли это, и тут же сделал Галине предложение. Я с самого начала задумывался, стал бы он так пылко проявлять свои чувства к Галине, если бы не знал про драгоценности.
— Этот Павел, если судить по вашим словам, был просто монстр, — сказала Инна.
— О мертвых принято либо ничего, либо хорошее, поэтому я промолчу, — ответил Владимир Иванович.
В это время появился Топорков, который разыскивал своего последнего подозреваемого. Увидев Владимира Ивановича в обществе подруг, Топорков выразительно поднял брови. И, пригласив Владимира Ивановича к себе в кабинет, вернулся и сказал подругам:
— Учтите, я не потерплю никакой самодеятельности. Шутки кончились, тут совершено убийство. И предстоит узнать, кто именно из этих людей убил мужа вашей подруги. Кстати, как она?
— Пока спит, — ответила Мариша.
— Разбудите и попросите ее прийти ко мне, — сказал Топорков. — Сами понимаете, несмотря на ее горе, я должен ее допросить, как она провела вчерашний день. И вообще, кто, кроме жены, может разобраться в жизни мужа?
— Его любовница, — пробормотала очень тихо Мариша, но у Топоркова оказался на редкость острый слух.
— Это та, которая пропала из собственного дома, а перед этим ей угрожали? — поинтересовался он у подруг. — Что ж, я вижу, оба дела переплелись в одно. Я уже связался со следователем из Питера, который вел дело Шайкина и его компании. Он может подъехать в самое ближайшее время. Думаю, что в его присутствии господин Шайкин будет более откровенен. Так вы разбудите все-таки вашу подругу. Это и в ее интересах.
И Топорков вернулся в свой кабинет для беседы с Владимиром Ивановичем. Подруги же из неосторожно оброненных слов лейтенанта сделали верный вывод, что Шайкин пока не раскололся, и отправились на его поиски. Но сначала они, разумеется, разбудили Юльку, которая проснулась вполне бодрая, вешаться или резать себе вены из-за вчерашнего она явно не собиралась. Но визит к следователю ее серьезно обеспокоил.
— Ты ни в чем не виновата, — убеждала ее Инна. — Скажи ему правду. Как вчера кто-то незадолго до прихода егеря и охотников приходил к твоему дому, а потом сбежал. Как ты нашла документы Павла. Про его жен расскажи, хотя про них, я думаю, милиция уже знает. А вот что у Павла была любовница, ты пока не рассказывай. Не надо.
— А им это не покажется подозрительным? — спросила Юля. — Что я так много вынюхала про своего мужа, а вот про существование у него любовницы не подозревала?
— Ничего удивительного в этом нет, жены всегда о таких вещах узнают последними, — заверила Юльку Инна.
— А главное, не забудь ты сказать этому Топоркову, что вчера весь день провела в доме, запертая снаружи, — вдалбливала в Юлькину голову Мариша. — Это может подтвердить и егерь, который тебя выпустил. А для милиции это будет доказательством твоей невиновности. Ты ведь не хочешь отвечать за то, чего не делала?
Юлька помотала головой и сказала, что жизнь с Павлом хоть и была не сахар, но убивать она бы его ни за что не стала. Скорее, просто смылась бы и наняла себе охранников, если бы Павел стал очень уж доставать ее своей любовью. После этого она пошла к лейтенанту, а подруги отправились искать Шайкина. Его они обнаружили сидящим на улице. Шайкин довольно хмуро наблюдал, как с неба падают редкие снежинки. Вообще-то с утра распогодилось, даже светило солнце. Однако сейчас погода снова начала портиться. Но подругам было не до того. Они подошли поближе к Шайкину и внимательно рассмотрели парня.
На вид он был очень даже ничего. На любителя, на любительницу, конечно. Высокий, крепкий, с крупной головой и коротко стриженными волосами. Но глаза у него были недобрые, какие-то затравленные, и был он похож на какого-то сильного дикого зверя. Подруги как-то сразу поняли: этот человек способен забить соперника до смерти и сломать нос кому угодно, хоть и следователю Сорокину.
— Привет, — тем не менее сказала Мариша.
Шайкин поднял глаза и оглядел Маришу с ног до головы. Под его взглядом она почувствовала себя раздетой догола. Ощущение было не из приятных, тем более что, проведя осмотр, Шайкин ограничился одним лишь кивком.
— Знаешь, а следователь считает, что ты самый реальный подозреваемый по делу об убийстве Павла Аистова, — сказала Инна.
— Ха! — отозвался Шайкин. — Во-первых, никакой он не следователь. Просто участковый. А во-вторых, пусть сначала докажет мою вину. У него нет орудия убийства, а без этого все его домыслы — пустой звук. Вот нашли бы при мне оружие, из которого стреляли в Павла, тогда другое дело.
— Напрасно ты храбришься, — сказала Мариша. — Ты единственный, кто уже имел конфликт с законом. И конфликт именно из-за Павла. И на свободу ты вышел всего месяц назад…
— Уже больше месяца, — перебил ее Шайкин.
— Но все равно, с момента твоего освобождения прошло не так много времени, а твой враг уже убит, твоя бывшая невеста исчезла, и сам ты находишься в такой ситуации, что заподозрить тебя в убийстве соперника — самое милое дело.
— Откуда я мог знать, что тут соберется такая компания ненавидящих Павла? — буркнул Шайкин. — От вас не скрою, надеюсь, диктофон вы под одеждой не прячете, так вот, не скрою, что действительно приехал сюда, чтобы потолковать с Павлом.
— О чем?
— Не о чем, а о ком. О Светлане, — ответил Шайкин.
— А что Светлана? — осторожно спросила у Шайкина Мариша.
— Я хотел, чтобы Павел отказался от нее, — сказал парень. — Светланка до сих пор любит меня. Она мне сама в этом призналась.
— Когда? — ахнули подруги.
— Когда я вернулся, она пришла ко мне домой. И мы с ней поговорили, — объяснил им Шайкин. — Я предлагал ей переехать ко мне. Но, по-моему, она боялась Павла. Я ей сказал, что прощу ей прошлое предательство, потому что все бабы думают не головой, а тем, что значительно ниже. Так что прощу я ей прошлую вину, тем более что по молодости все это было. И от Павла ее избавлю.
— А она?
— Она чего-то все тянула, — сказал Шайкин. — А потом я получил это письмо.
— Какое письмо?
— Анонимное, — ответил Шайкин. — И оно сообщало, где я могу найти Павла. Сначала я кинулся к Светлане, а ее нет. А соседи твердят что-то невразумительное про кровь у нее в доме и про беспорядок. У меня словно в голове все взорвалось. Неужели, думаю, этот мерзавец осмелился мою Светланку обидеть. Поеду, думаю, и потолкую с ним по душам. Тем более что в письме было написано, что жить Павел будет уединенно. Заодно, думаю, и выясню, куда он Светланку подевал и почему в квартире кровь.
— Ну и что?
— Ну и не успел! — с досадой ответил Шайкин. — Кто-то до меня его прикончил. Теперь лейтенантик-то этот бедовый говорит, что я приехал раньше, еще вчера ночью. За это время якобы я подстерег и прикончил Павла, оружие утопил или спрятал, а сам потом подъехал к заказнику, дескать, вот — только что прибыл.
— А это было не так? — уточнила Мариша.
— Совсем не так, — огрызнулся Шайкин.
— А свидетель у тебя есть, который мог бы подтвердить, что ты говоришь правду?
— Есть, — кивнул Шайкин. — И не один. Видите ли, девчонки, мы с приятелем немножко заплутали. И прошлую ночь провели в какой-то деревушке. В доме у одной вдовушки. Думаю, что вдовушка долго нас со Степаном теперь забыть не сможет. Так что свидетель, вернее свидетельница, есть. Да и продавщица в магазине в той же деревушке, где мы с вдовушкой развлекались, нас со Степкой помнить должна. Мы там бухло брали и повздорили с ней немного.
— Ну и отлично, — сказала Мариша. — Значит, у тебя алиби. Какое-никакое, а алиби.
— Только что от него толку? — с горечью спросил Шайкин. — Кому интересно проверять всех моих свидетелей? Спишут эту мокруху на меня, я чувствую.
— Нет, следователь Сорокин не такой, — сказала Инна. — Он дотошный. И хотя ты ему в свое время нос повредил, мстить он тебе не будет. И все выяснит. Если то, что ты рассказал, правда, тебе ничего не грозит.
Шайкин только плечами пожал и сплюнул в снег, показывая, что в сказки о добрых или просто порядочных следователях давно не верит. Подруги оставили его одного продолжать любоваться на падающий снег.
— Что скажешь? — спросила Мариша у Инны.
— Что он до сих пор любит Светлану и не похищал ее, — сказала Инна. — И если у него и в самом деле есть свидетели, что он прошлой ночью заблудился и провел ее в деревне, развлекаясь у какой-то вдовушки, то к убийству Павла он непричастен.
— Но Максим с Лехой тоже не могли быть причастны, — сказала Мариша. — Они выехали чуть раньше нас. И на месте были почти одновременно с нами. Совсем немного раньше.
— А откуда мы знаем, что они выехали рано утром, а не сразу же вечером, как только Серега снял с Максима наблюдение? — задала Инна коварный вопрос.
Мариша глубоко задумалась.
— Соседи Лехи могли видеть, в какое время они уезжали, — сказала она наконец.
— Это еще бабушка надвое сказала, — покачала головой Инна. — Могли и не видеть. Кому интересно среди ночи вскакивать и смотреть, чья там машина от дома отъезжает.
— Все равно нужно с Максимом поговорить, — сказала Мариша. — Хотя он и грубиян, но думаю, что сейчас обстоятельства вынудят его быть повежливей.
Юлька еще не выходила из кабинета Топоркова, Владимир Иванович, напротив, уже вышел оттуда, но сразу же отправился к себе в комнату пить лекарства, и подругам не удалось узнать, о чем спрашивал его Топорков. Поэтому подруги отправились разыскивать Максима с Лехой. Парней им удалось застать возле джипа Бритого. От нечего делать парни разглядывали его со всех сторон и восхищенно цокали языком.
Самого Бритого, как и его ребят, что-то не было видно. Бритый как приехал с утра, так и исчез, успев лишь прочесть Инне короткую нотацию о том, что если кому и нужно лечиться по поводу больной головы, так это вовсе не ему, а именно ей, его любимой женушке. И он даже готов оплатить лечение, сколько бы оно ни стоило, лишь бы ему из больницы вернули нормальную женщину, а не какого-то Шерлока Холмса в юбке.
В общем, таких ехидных обвинений Инна от Бритого еще не слышала. И теперь заподозрила его в том, что, пока она его перевоспитывала своими скандалами и уходами, Бритый обзавелся женщиной с ангельским характером, вот теперь и измывается над бывшей своей любовью. Эта мысль Инну совсем не порадовала, но она решила все выяснить у самого Бритого, когда он наконец соизволит явиться и объяснить, как его ребята оказались в заказнике и что они вообще тут делали и что видели.
— Максим, — окликнула Инна парня.
Тот повернулся и уставился на девушек.
— А! — узнал он их. — Это вы явились к Наташке, растревожили ее до слез и еще врали, что по поводу работы. Как вам не стыдно так зло шутить над моей сестрой?
— Мы вовсе не собирались шутить, — принялись оправдываться подруги. — Мы просто хотели побольше узнать о Павле. И это Наташа велела нам сказать тебе, что мы к ней по поводу работы. Иначе ты бы нас дальше порога не пустил.
— Не пустил бы, — подтвердил Максим. — Слышать про этого мерзавца ничего не хочу. И не хотел, чтобы его поганое имя снова тревожило мою сестру. Знать бы его не знал тысячу лет.
— Однако ты тут! — возразила Мариша. — Ты получил такое же письмо и явился сюда, чтобы потолковать с Павлом наедине. Так? А друга зачем прихватил? Для весомости аргументов, которые ты собирался привести Павлу?
— Я убивать Павла не собирался, — мрачно ответил Максим. — Вот еще, грех на душу из-за такой падали брать. Я просто хотел, чтобы Павел отстал от моей сестры. Даже думать забыл, как ее зовут.
— А он что, не забыл? Они же расстались!
— Сестра сказала, что расстались. Но в последнее время Павел снова начал звонить. А так как узнать мой номер телефона он не мог, значит, Наташка первая позвонила ему. И значит, она еще питает какие-то чувства к Павлу. Сами понимаете, я не хотел, чтобы этот кошмар, из которого она едва выбралась, снова ворвался в ее жизнь.
— Но если твоя сестра продолжала, несмотря ни на что, любить Павла, тебе было бы трудно уговорить его оставить Наташу в покое, — возразила Инна.
— Я его не убивал и убивать не собирался, — упрямо повторил Максим. — Да если хотите знать, мы с Лехой просто по времени не успели бы добраться до Павла раньше его убийцы. Мы вчера выехали из города около десяти утра.
— И это кто-то может подтвердить? — недоверчиво спросила у него Инна.
— Да весь Лехин двор может подтвердить, — сказал Максим. — Мы все утро провозились со свечами, пока добились искры.
Подруги помрачнели. Если Максим говорил правду, то из присутствовавших на охотничьей базе ни у кого не было возможности добраться до Павла еще до того момента, как он получил пулю в грудь.
— А письмо? — спросила у Максима Инна. — Ты ведь тоже получил письмо, в котором говорилось, где можно застать Павла, чтобы спокойно и без помех потолковать с ним?
— Конечно, — кивнул Максим. — Я отдал его этому менту, который меня допрашивал.
— Письмо было написано печатными буквами? — спросила Мариша.
— Да, — кивнул Максим. — И знаете, что меня удивило? Оно лежало в почтовом ящике в том доме, где раньше жила Наташа. Ту квартиру мы сдаем, Наташа сама так захотела. Так вот, я поехал к нашим жильцам за квартирной платой, и они передали мне это письмо.
— Почему тебе?
— На конверте было мое имя, — пожал плечами Максим.
— А Наташе ты его показывал?
— Да с какой стати мне ее волновать? — возмутился Максим. — Конечно, я ей письма не показывал.
Подруги кивнули и повернулись, чтобы уйти.
— И еще, — услышали они голос Максима, — если вас так интересуют эти письма, то мое письмо почему-то было без адреса.
— Вот как? — задумчиво произнесла Инна. — Интересно. Остальные письма, похоже, тоже лежали в конвертах без адресов. Хм, что бы это значило?
К этому времени Топорков уже закончил терзать Юлю. Убедившись, что она при всем своем желании не могла застрелить Павла, потому что просидела все утро и почти весь день запертой в своем доме, он ее отпустил.
— Уф! — сказала Юлька, вернувшись к подругам. — Вроде бы знаю, что ни в чем не виновата, а все равно во время допроса меня даже пот прошиб.
Инна осталась с Юлей, а Мариша отправилась беседовать с другими подозреваемыми, которые тоже получили письма от неизвестного информатора. Вернувшись к подругам, Мариша сказала:
— В общем, картина складывается следующая. Все получили одинаковые письма в одинаковых конвертах без адреса и без марки. И выходит, что тот, кто разослал эти письма, не доверял почте или очень торопился. Ему нужно было, чтобы письма нашли не через день, или два, или даже три, а сразу же, как только он их написал. И причем письма пришли как раз в тот день, когда Павел увез Юльку из города.
Но договорить подруги не успели, потому что явился Бритый со своими ребятами. Выглядели они словно снеговики, хотя особенного снега с утра не было. Наспех перекусив нарезанной колбасой с хлебом и солеными огурцами, потому что настоящий обед ни у кого не было ни желания, ни времени приготовить, Бритый сказал, обращаясь к жене и ее подругам:
— Мы осмотрели место убийства. Возле самого тела, конечно, изрядно потоптались, и ничего обнаружить нам не удалось. Зато в нескольких метрах начинаются следы — вернее, лыжня. Снег слегка припорошил ее, но, видимо, убийство произошло уже в то время, когда метель унималась.
— Да, да, — подтвердила Мариша. — И труп тоже был закидан снегом словно бы специально. Такими неровными комьями. А потом сверху немного запорошен еще и метелью.
— Так вот, — продолжил Бритый. — Мы пошли по этой лыжне, она идет не так уж далеко, но доходит до самого шоссе. Примерно километр или чуть меньше. Снегу там навалило каждому из нас по пояс. Так что этот километр дался нам с трудом. Тот человек, который использовал лыжи, очень умно поступил. Но мы с собой лыжи захватить не догадались и потому добрались до шоссе буквально чудом.
— Но добрались же, а что было дальше? — нетерпеливо перебила его Юлька.
— А дальше началось самое интересное, — сказал Бритый. — На шоссе этого лыжника ждала машина. Там на обочине осталось место, где свежего снега почти нет, и сохранились следы шин. И кроме того, в одном месте, где человек снял лыжи, нам удалось найти след его лыжного ботинка.
И Бритый замолчал, что-то обдумывая.
— Кстати, — добавил он, — возле шоссе уже появляется мобильная связь. Думаю, что тому причина — близость дороги.
— А что за машина ждала нашего лыжника? — спросила у него Инна.
— Какая-то модель «Жигулей», — ответил Бритый. — Не из последних. «Пятерка» или «семерка». Не могу пока сказать точно. Резина зимняя, шипованная. Но меня беспокоят не следы покрышек, а след ботинка лыжника.
— А что с ним? — спросили девушки.
— Он очень маленький, — смущенно ответил Бритый. — То есть я хочу сказать, что редко встретишь мужчину с тридцать шестым — тридцать седьмым размером ноги. Так что я думаю, что вашего Павла пришила женщина.
Подруги переглянулись.
— Ты не помнишь, какой примерно размер обуви у Ангелины? — спросила Инна у Мариши.
Та покачала головой и сказала:
— Ангелина — девушка высокая, чуть ниже меня. Так что, думаю, ее нога немногим уступала по размеру моей. Думаю, будет не меньше сорокового размера.
И она с гордостью выставила напоказ свою ногу под стать общей комплекции Мариши. Рост ее, когда она из чистого озорства надевала обувь с каблуками, приближался к двум метрам. А про размер обуви красавицы лучше вообще не говорить. Марише частенько приходилось проводить по многу часов в различных обувных магазинах, чтобы подыскать обувку, которая бы не только нравилась ей, но вообще приходилась впору. Инна вспомнила, что Ангелина действительно, учитывая ее рост, не могла бы носить тридцать шестой размер обуви.
— А оружие? — спросила Мариша у Бритого. — Вы нашли оружие?
— Ты имеешь в виду то, из которого застрелили вашего Павла? — спросил Бритый. — Нет, мы тщательно осмотрели все пространство вокруг лыжни. Но, видимо, убийца взял, а вернее сказать, взяла, оружие с собой.
— Ну, предположим, есть у нас на подозрении еще одна тетка, которая угрожала убить Ангелину и Павла, — сказала Мариша. — Ну, следила она за ним. Узнала откуда-то, что он решил спрятаться в этом заказнике. Ну, а дальше? Как эта тетка узнала, где именно в лесу будет охотиться Павел? Лес-то большой. И хотя она была на лыжах, все равно не понимаю, чем она руководствовалась, когда искала Павла.
— Думаю, что все было довольно просто, — сказал Бритый. — Судя по следам, машина, на которой приехала убийца, простояла у дороги с раннего утра или даже с ночи. Но рано утром, когда уже началась метель, убийца могла двинуться к домику, где жили Павел с Юлей. Подкараулить Павла, когда он вышел из домика, ничего не стоило. А проследить за тем, куда он направляется в метель, и того проще, особенно учитывая, что убийца была на лыжах. Она дала Павлу отойти подальше от дома, а потом окликнула его.
— Ты уверен, что она его окликнула? — спросила у мужа Инна.
— Думаю, что какое-то время они даже разговаривали, — кивнул в ответ Бритый. — Дело в том, что в одном месте следы от лыж и следы ног Павла глубже, чем в других местах. Так, словно лыжница и Павел простояли на этом месте некоторое время. А чего им было просто стоять? Конечно, они разговаривали. Метель к этому времени уже почти стихла, снегу на лыжне немного, так что ошибиться я не мог.
— А что было потом?
— Потом убийца достала свое оружие и выстрелила. Павел упал. Думаю, что ранение не было смертельным, и я не понимаю, почему убийца не закончила свое дело вторым выстрелом.
— Возможно, хотела дать Павлу помучиться подольше, — сказала Мариша.
— Или, напротив, пожалела о том, что натворила, — сказал Бритый. — Как бы там ни было, Павел мертв. И убила его женщина. Или мужчина с очень маленькими ногами. Но я бы все же искал женщину. Шерше, как говорится, ля фам.
Продемонстрировав свою эрудицию, Бритый со своими парнями куда-то удалился. А подруги остались, чтобы обсудить создавшееся положение.
— Итак, женщина. Единственная женщина, это та, которая являлась к Ангелине домой и угрожала ей и Павлу. И что мы знаем про эту женщину? — спросила у подруг Инна.
Так как Юлька последние недели провела в изоляции, то она ничем помочь не могла. А Мариша ответила подруге:
— Она была седой, сутулой и плохо одетой.
— Знаете, что я думаю, — сказала Инна. — Эта тетка разослала письма всем, кто, как она знала, имел зуб на Павла. Чтобы самой затеряться в куче подозреваемых. Ведь и у Шайкина, и у Максима с Лехой, и у Владимира Ивановича был мотив для мести.
— И мотив сильный, — сказала Мариша.
— Но кто мог так хорошо быть в курсе дела? — спросила Инна. — Только Ангелина. Но она, скорее всего, уже мертва. И уж ей-то точно не нужно было убивать Павла. Она же его обожала. У них был общий ребенок. И потом, Ангелина сама боялась какого-то неизвестного, о котором и предупреждала в своем письме Павла. А значит, у убийцы Павла был еще и сообщник.
— Знаете, что я думаю: если та тетка, которая явилась угрожать Ангелине, явилась к ней домой, то… то вполне возможно, она живет где-то по соседству с Ангелиной, — сказала Мариша.
— Павел мог познакомиться с дочерью той женщины, когда ходил в магазин или что-то в этом роде, — сказала Юлька. — Он вообще с легкостью знакомился с женщинами. Я сколько раз замечала: стоит нам с ним куда-то выйти, все женщины словно завороженные смотрят на него. Мне это, конечно, в какой-то мере сначала льстило. А потом стало злить. Потому что и он на них поглядывал, что бы он мне там ни втирал, я видела, как он улыбался в ответ особенно симпатичным девчонкам.
— Итак, мы установили, что Павел был не только жестокий негодяй, но еще и патологический бабник, — подвела итог Инна.
Юлька в ответ только вздохнула.
— И еще он был нагловатый и трусливый тип, — продолжила Мариша.
Юлька снова вздохнула и робко произнесла:
— Девочки, вы бы поосторожней, все-таки говорите о мертвом человеке, пусть даже и о моем обидчике, что вам, как подругам, простительно. Но все же…
— Ладно, извини, — буркнула Мариша. — Но все равно нам нужно вернуться в город и допросить наших старичков — соседей Ангелины насчет той тетки, которую они видели и которая сыпала угрозами в адрес Ангелины и Павла.
Впрочем, уехать подругам сразу не удалось. У всех машин, на которых в заказник приехали гости, предприимчивый Топорков изъял ключи, так что все фактически оказались пленниками на базе. Но так как стены в том помещении, где лежал Павел, были тонкие, то все уже точно знали, что с полученной при выстреле раной Павел мог прожить еще пару минут. От силы пять. А благодаря тем же стенам и тому, что пьяненький егерь Сашка совершенно не умел держать язык за зубами, скоро все на базе уже точно знали, что убили Павла из обреза, и ни одно из реквизированных у охотников ружей не подходит в качестве орудия убийства. Но отпускать подозреваемых Топорков не торопился. Он явно чего-то ждал.
