Глава 8
Но где все-таки Мила со Славой и грязной посудой? Мариша пошла по квартире, заглядывая в каждую дверь. Мила и Слава обнаружились в соседней с гостиной комнате. Они стояли друг напротив друга и обменивались отнюдь не дружескими взглядами.
– Я тебе уже все сказала! – шипела на брата Мила. – Ты мне тут не нужен! Никто из вас мне не нужен!
– Тебе одной не справиться!
– Отлично справлюсь! А вы мне не нужны! Хватит! Попили уже моей кровушки! А теперь все, что ни получу, все будет моим!
– Не жадничай, Мила!
– Моим, моим, моим! Только моим!
– Не забывай, я ведь могу кое-что порассказать твоему жениху про тебя!
– Что?
– Кое-что такое, что может сильно его огорчить.
– Что?
– Настолько огорчить, что он передумает на тебе жениться!
– Гад! – задохнулась Мила. – Какой же ты все-таки гад, Славка!
Слава поднял руки, шутливо сдаваясь.
– Я не гад, сестричка. Я просто не хочу, чтобы ты нас всех оставила с носом! Мы все должны держаться вместе. Помни об этом!
– Надоело! – яростно прошипела в ответ Мила. – Мне все это до чертиков надоело! Обрыдло! Вместе! Вместе! А зачем? Ради чего я должна тащить вас всех?
Видя, что сестра вне себя от гнева и вот-вот сорвется на крик, Слава быстро сменил тактику.
– Бедная ты наша девочка, – с неподдельным сочувствием произнес он, глядя на Милу. – Ну, не надо сердиться! Не надо! Иди сюда, я тебя обниму!
– Отстань!
– Я ведь все понимаю.
– Понимаешь?
Теперь во взгляде Милы было куда меньше ярости и куда больше интереса.
– И что же ты понимаешь?
– Я понимаю, чего ты боишься.
– Чего же я боюсь?
– Ты боишься, что и этот жених сорвется у тебя с крючка, как было прошлый раз. Да?
– Да! И ты прекрасно знаешь, почему это произошло! Из-за вас!
– Из-за нас! – с готовностью согласился с ней Слава.
– Я не сделала в прошлый раз ни единой ошибки. Верней, нет! Сделала. Допустила, чтобы Костя познакомился с вами тремя! Конечно, он испугался! Любой на его месте бы испугался! Зачем ему жена с такими проблемами? Можно найти жену и без проблем!
– Но в этот раз все будет иначе!
– С чего это вдруг?
– Потому что ситуация совершенно иная. Тебе без нас не обойтись!
– Отличной обойдусь! Сама все найду и заберу себе!
– Это ты так рассуждаешь сейчас! Пока твои новые родственнички еще не расчухали, в чем тут дело! А ты подумала, что будет после того, как они узнают? Тебе одной ни за что не выстоять против такой оравы. Да и твой Ваня тоже тебе не подмога!
– Наследник именно он!
– Не смеши меня! В таких делах, кто первый нашел, тот и наследник!
Мила молчала, явно подавленная словами брата. А Слава, словно змей-искуситель со стажем, снова изменил тон. Теперь он был расстроенным и разочарованным.
– Впрочем, – произнес парень, – если ты настаиваешь, то я уйду. Прямо сейчас. Надеюсь, ты права. И знаешь, что делаешь.
И он направился к дверям. Но подслушивающая там Мариша даже не шелохнулась. Она знала, что сейчас произойдет. И Слава это знал. Не знала одна лишь глупенькая Мила. Она-то думала, что, останавливая брата, вызовет его удивление, недоумение и радость. Но на лице Славы, когда Мила позвала его, заиграла лишь жесткая улыбка. Он все прекрасно рассчитал. И знал, что Мила не выдержит и позовет его обратно.
О чем дальше говорили эти двое, Мариша не слышала. Они устроились рядком на диване и шушукались так тихо, что подслушивай не подслушивай – ничего не было слышно. Ступая на цыпочках, Мариша потихоньку ушла обратно на кухню, где снова занялась посудой. Но теперь ее мысли были очень далеки от грязных тарелок.
– А парень далеко не прост, – бормотала девушка себе под нос. – Интересно бы знать, что такое он затевает? И Мила! Она явно неспроста связалась с Ваней. И кто этот Костя, с которым у них сорвалось в прошлый раз? Бывший жених Милы, сбежавший от нее в Америку? И кто те трое, которых так не хотела Мила? Ее братья? И Слава тоже с ними?
Одним словом, вопросов было куда больше, чем ответов. И лишь в одном Мариша была совершенно уверена: зря Вика поторопилась влюбиться в этого Славу. До тех пор, пока не будет ясно, что за игру ведет этот парень, доверять ему не стоит.
– Ловко он к нам всем втерся. Подумать только, просто пришел и заявил: я – брат Милы! А мы все уши и развесили! Ах, какой у Милы хороший брат! Какой заботливый! Как любит свою сестричку! А он, вон он что! Хитрый лис! Плут! Жулик! Втируша!
В это время позади Мариши раздался какой-то шорох. Она оглянулась и замерла с открытым ртом. Позади нее, глядя на нее с веселым интересом, стоял он – жулик, врун и втируша.
– Это ты тут кого честишь? – спросил Слава у девушки. – Кто не угодил такой красавице?
Настроение у парня было явно великолепное. Из чего Мариша без труда сделала вывод: он сумел добиться от Милы всего, чего хотел. И теперь брат и сестра снова заодно и плывут в одной лодке. Знать бы еще, куда эта лодка направляется.
– Так кого ты ругала?
– Одного человека. Мужа.
– Мужа?!
Казалось, Слава был изумлен.
– У тебя есть муж?
– А почему тебя это удивляет?
– Нет, просто... просто ты не похожа на замужнюю женщину.
– Почему это?
– Ну, замужние женщины, они совсем другие.
– Какие же?
– Ну, они все какие-то серенькие, скучные, задавленные бытовыми проблемами и хлопотами. А ты совсем другая.
– Какая же?
– Просто не нахожу достойных слов! Яркая, сочная, сексуальная!
Славины слова необычайно польстили Марише. Больше всего на свете она именно этого и боялась – превратиться в домашнюю скучную клушу. Она кинула на парня одобрительный взгляд, но тут же спохватилась. Стоп! Это он ей нарочно лапшу на уши вешает! Надеется, что сейчас она расслабится, а он начнет из нее веревки вить.
Мариша сумела взять себя в руки. Но была при этом поражена ловкостью Славы. Каков подлец! Если бы она заранее не увидала, что он за фрукт, мигом бы прониклась к парню и симпатией, и доверием. Да еще и выболтала бы ему все, что им с Викой удалось узнать за время расследования. А кстати, что им удалось узнать? И что из этого всего интересует Славу?
«Подыграю ему! – решила Мариша. – Пусть думает, что я попалась на его наживку».
Очень быстро выяснилось, что Славу не интересует ни смерть Варвары Сергеевны, ни обстоятельства, как она получила наследство своего дяди, которое он ей вроде бы вовсе не собирался оставлять, ни даже внебрачные дети Льва Илларионовича.
Славу интересовали исключительно документы, которые остались у Вики от дедушки. Если вообще остались. Это Славу интересовало всерьез. И только эти вопросы про бумаги старика и вызывали у Славы легкое подергивание левого века. Нервный тик, который безошибочно выдавал, когда Слава доходил до чего-то, что его действительно интересовало.
– Очень интересно, – пробормотала Мариша, когда, разочарованный ее немногословными ответами, Слава наконец ушел из кухни. – Ну, просто очень. Его интересуют любые бумаги, связанные со Львом Илларионовичем.
Что же конкретно нужно этому типу? Что он ищет? Ясно, что не деньги. Тогда что? Что за бумаги? Фотографии, переписку, архив, дневники? Стоп! Надо будет узнать у кого-нибудь из родственников, был ли у Льва Илларионовича дневник или личный архив, куда он заносил имена, даты и события, которые случались с ним и с его близкими. Наверняка был. Многие пожилые люди увлекаются подобной писаниной, стараясь запечатлеть для потомков свои дела и мысли.
Вот только где он сейчас, этот архив?
Воспользовавшись тем, что Слава снова вышел из комнаты, на этот раз в обществе Вики, которую активно очаровывал (теперь-то Мариша знала, зачем ему это было нужно!), сама Мариша подошла к старшей дочери Льва Илларионовича и задала тете Рае прямой вопрос: много ли у ее отца было разных бумаг, в том числе и деловых?
– Да, отец любил копаться в бумагах! – кивнула тетка Рая, нисколько не удивленная этим Маришиным вопросом. – Мама мне рассказывала, что даже когда он приходил к ней, то всегда что-то писал, что-то протоколировал, подшивал.
Дядя Толя, прислушивающийся к разговору, кивнул:
– И тетя Майя, когда я спрашивал, чем сейчас занимается мой папа, говорила, что Лев Илларионович работает, пишет.
Одним словом, по воспоминаниям родных, Лев Илларионович был просто каким-то графоманом. Писал, писал и писал. Оставалось только удивляться, что после его смерти вся эта писанина куда-то таинственным образом исчезла. И куда? Над этим вопросом Мариша думала долго. Так долго, что успели вернуться Слава с Викой. Вид у последней был мечтательно-затуманенный. А сама она не шла, а плыла, явно плохо ориентируясь в пространстве и едва не падая. Одним словом, глядя на Вику, можно было сказать: либо она пьяна, либо влюбилась.
– Так, с этой все ясно, – проворчала Мариша. – Пора спасать.
Она подошла к Вике. И была встречена счастливым, ничего не понимающим взглядом. Мариша даже не была уверена, что приятельница ее узнала.
– Ау! Вика! Ты меня слышишь? Это – я! Твоя подруга Мариша!
– Правда этот Слава, он просто красавец? – прошептала Вика, когда наконец поняла, кто маячит перед ее носом.
– Ага! И феноменальный мерзавец!
– Что ты такое говоришь? – ужаснулась Вика. – Наконец-то я встретила мужчину своей мечты, а ты тут же портишь мне настроение!
– Лучше сейчас, чем потом.
– Что ты говоришь!
– Нет, это ты мне скажи! Он сейчас уводил тебя в сторонку. Зачем?
– Ну что за вопросы, Мариша! – захихикала Вика. – Зачем мужчина уводит понравившуюся ему девушку в сторонку? Конечно, чтобы побыть с ней немного наедине!
– Ага! Значит, вопросов о твоем дедушке он тебе не задавал?
– Ну почему же? Мы много о чем разговаривали. О самых разных вещах.
– И о дедушке?
– И о дедушке в том числе.
– А про его бумаги вы говорили?
– Да.
– Ага! – многозначительно произнесла Мариша.
– Постой, ты на что намекаешь? – встревожилась Вика.
Не отвечая ей, Мариша спросила:
– А этот Слава не допытывался у тебя, не видела ли ты у себя дома каких-нибудь рукописных или отпечатанных листов, содержание которых показалось бы тебе, мягко говоря, странным? Документов, непосредственно к твоей семье отношения не имеющих? Фотографий незнакомых людей?
По мере того как Мариша перечисляла эти пункты, челюсть у Вики отвисала все ниже и ниже.
– Откуда ты знаешь? – возмутилась она наконец. – Скажи, ты подслушивала нас?
– Очень надо! Я и без того знаю, что за фрукт этот Слава. И что его интересует, тоже догадываюсь.
И Мариша рассказала подруге о подслушанном разговоре, который произошел между Милой и ее братом Славой. Вика подругу выслушала внимательно, чем порадовала ее. Похоже, бацилла влюбленности еще не успела захватить весь организм пациентки. И оставалась надежда на исцеление.
А дослушав Маришу до конца, Вика внезапно преобразилась. Из влюбленной и мечтательной она превратилась в решительную и язвительную.
– Вот мерзавец! – прошипела она. – Да, все было именно так, как ты и описала! Славу интересуют бумаги, оставшиеся мне от деда!
– И что ты ему сказала?
– Что я могла ему сказать? Рассказала про письма, которые хранила моя бабушка.
– А он?
– Не похоже, чтобы это сильно его заинтересовало. Слушай, Мариша, а что, он в самом деле не питает ко мне никаких теплых чувств? И все это было сплошной обман и притворство?
Вообще-то Мариша именно так и думала. Но расстраивать своими откровениями подругу было бы слишком жестоко. Поэтому она ободряюще похлопала ее по руке и произнесла:
– Никто не может знать, что творится у мужчин в голове.
– При чем тут голова! За любовь отвечает совсем другой орган! Сердце!
– Там дело вообще темное, – пробормотала Мариша. – Мужское сердце – предмет малоизученный. Очень может быть, что Слава в самом деле в тебя влюблен. А бумаги деда интересуют его лишь постольку, поскольку, так сказать, в приложении к тебе самой. Все может быть.
– Нет, – покачала головой ставшая вновь благоразумной Вика. – Скорей уж я интересую его постольку, поскольку могу вывести его на бумаги деда.
– А ты можешь?
– Я?.. Нет, пожалуй.
– Вот и радуйся. Слава питает к тебе чистые и не замутненные никаким расчетом чувства.
Но Вика не торопилась радоваться. И даже совсем наоборот, выглядела печальной и задумчивой.
– Знаешь, а ведь завтра он придет ко мне в гости.
– Кто?
– Слава.
– Ты его пригласила к себе в гости? Зачем?
– Ну, он так на это намекал, что мне было неудобно отказать.
– Неудобно писать на потолке!
– И кроме всего прочего, я подумала, а что тут такого? Родители у меня в отъезде. Почему бы и не позвать в гости симпатичного мужчину?
– Ну и ну! Ты его пригласила к себе в гости!
– Но, ясное дело, это было до того, как я узнала, что его интересую совсем не я. Верней, я, но как приложение к бумагам деда! А теперь я ему откажу!
– Ни в коем случае!
Вика изумилась:
– Как? Ты же сама сказала, что Слава ищет бумаги моего деда!
– Сказала. И от своих слов не отказываюсь.
– Так зачем же мне с ним встречаться?
– А вдруг он что-нибудь да и найдет?
– А... А нам с тобой это зачем надо?
– Разве тебе не интересно, что там в этих бумагах?
Вика пожала плечами:
– Интересно, конечно, но...
– Вот и отлично! – воодушевилась Мариша. – Будем искать!
Подруги просидели в гостях у Вани и его родственников до самого вечера. И за это время успели убедиться в том, что им это не показалось. Слава и в самом деле развил бурную деятельность по розыску бумаг Льва Илларионовича. Он даже не постеснялся и расспросил тетю Раю и дядю Толю, не сохранились ли у них дома какие-нибудь бумаги их отца.
– Воспоминания или мемуары такого человека были бы весьма интересны для широкой общественности! – вещал он с умным видом.
А эти два великовозрастных идиота смотрели в рот мерзавцу с доверчивостью грудных младенцев. Да еще дядя Толя вдруг взял и ляпнул:
– В самом деле, отец года за два или даже за три до своей смерти упомянул о том, что хотел бы засесть за мемуары.
Что тут произошло со Славой! Он буквально замер на месте, превратившись в соляной столб. На его лице жили одни только глаза, которыми он сверлил дядю Толю. Но эта фраза заинтересовала и остальных родственников.
– Мемуары? – пророкотала тетка Рая. – Толя, что это за мемуары такие? Впервые слышу.
Судя по всему, тетка Рая была со своим отцом не так близка, как дядя Толя. Впрочем, и он тоже мог быть назван близким Льву Илларионовичу человеком только на фоне своей сестры. Викин дедушка при жизни был человеком весьма замкнутым и нелюдимым. Но сын Толя пошел не в него. Он охотно объяснил сестре:
– Отец прожил долгую и бурную жизнь, был свидетелем многих событий, имеющих историческую значимость, общался с крупными деятелями. Он считал, что его воспоминания могут произвести эффект разорвавшейся бомбы, если он их напишет, а затем и опубликует.
– Как интересно! – воскликнула тетя Рая. – И отец их написал, эти мемуары?
– Насколько я знаю, он принялся за работу над ними. Это было еще до кончины тети Майи. Но и после ее смерти он продолжил свой труд.
Тетка Рая передернула пышными плечами. Судя по всему, она не считала эту затею стоящей. Кому интересны сплетни полувековой давности?
– Не скажи, – покачал головой дядя Толя. – Если бы отцу удалось пристроить свои мемуары в какое-нибудь издательство или журнал, то он бы мог получить неплохие деньги.
Деньги! Вот это тетя Рая понимала отлично. И немедленно оживилась, как почуявшая след гончая.
– Ваня! – зычно гаркнула она. – А ну, живо напряги мозги и вспомни, не выкидывала твоя мать бумаг твоего деда?
– Нет.
– Ты не торопись! Вспомни хорошенько!
– Нет.
– Что ты заладил: нет и нет! Ты вспомни! Может быть, твоя мать подумала, что это барахло, бумажный хлам. Да и вынесла бумаги на помойку.
– Моя мама вообще никогда и ничего не выбрасывала!
– Хм, – пробормотала тетка Рая. – Да, ты прав. Я знала твою мать только понаслышке, но тоже думаю, что Варвара была из тех, у кого снега зимой не допросишься. Не стала бы она выбрасывать бумаги, которые можно было бы выгодно продать. В этом отношении у твоей матери голова хорошо варила.
Мариша с Викой переглянулись. Может быть, Варвара Сергеевна и не выбросила мемуары своего дяди? А отдала их тем людям, которые помогли ей стать богатой наследницей? Так сказать, в часть уговора между ними. Они ей наследство дяди, а она им его бумаги!
– Ничего мама никому не отдавала, – заунывно твердил Ваня. – И те двое в костюмах, что торчали у нас в квартире, тоже к ней с этими бумагами приставали. Только она и им сказала, что никаких бумаг не нашла. И предложила самим посмотреть, если не верят.
Так вот что искали двое мужчин в строгих темных костюмах в доме у Льва Илларионовича! Им были нужны его бумаги, его мемуары, его воспоминания. Но судя по недовольному виду этих господ, когда они покидали дом старика, они тут ничего не нашли.
Тем временем тетка Рая, не знающая всех подробностей, уже утратила интерес к бумагам своего отца. Тем более что пришел наконец агент из похоронной конторы. И тетка Рая переключила все свое внимание на него. Разговор пошел о вещах, совсем девушкам не интересных. И под каким-то благовидным предлогом Вика с Маришей попрощались с остальными и проворно выскользнули из дома.
Слава догнал Вику уже в прихожей у самых дверей.
– Куда это ты так быстро собралась?
– Дела.
– Так я завтра прихожу к тебе?
– Будем искать мемуары моего деда?
Вика собрала всю свою волю в кулак и взглянула прямо в глаза Славе. При этом молодой человек неожиданно смутился:
– Ну, не только бумаги. Можно и еще что-нибудь придумать.
– Однако бумаги важней?
– Разве ты не хочешь разбогатеть?
Вопрос поставил Вику в тупик. Разумеется, она хотела. Что плохого в деньгах? Как говорится, счастье не в деньгах, а в их количестве. Очень многое в этом мире можно купить за деньги. В том числе и такие вещи, о которых вроде бы кощунственно говорить в материальном преломлении. Но ведь как ни крути, а если за деньги и нельзя купить любовь, то можно приобрести вполне сносный суррогат. И если деньги даже и не сделают вас счастливым, то уж их отсутствие точно не принесет счастья.
Ну, и здоровье... Конечно, богатый человек может заболеть точно так же, как и бедняк. Но у бедняка куда меньше надежды на то, что он выкарабкается с того света. А у богатого человека будут все возможности. И если он даже проиграет, то сможет встретить свой конец ухоженным и досмотренным, у себя дома, а не на унылой больничной койке в окружении чужих людей.
Помимо воли перед мысленным взором Вики пронеслись соблазнительные картины, одна фантастичнее другой. Вот она на борту огромной тихоокеанской яхты, мчится через необозримые голубые просторы. Она сама за штурвалом, волосы развеваются за обнаженными плечами, алый шелк юбки стелется по ветру, а впереди только свобода, солнце и счастье!
А вот она развлекается в суперэлитном ночном клубе, без всякой жалости соря кредитками. Вокруг нее полно красивых мужчин, восхищенных взглядов. А вот сама Вика встает из-за столика и, сверкая огоньками брильянтов на своей шее и руках, произносит:
– Ну а теперь я выберу самого достойного из вас. И именно он станет моим мужем.
И что бы вы думали? Все эти мужчины буквально валятся перед ней на колени, умоляя выбрать именно его. Но Вика задорно хохочет, давая понять этим лопухам, что это была всего лишь маленькая шутка. И сейчас она вовсе не намерена связать свою жизнь с одним из этих ничтожеств. И что она пойдет туда, где уже ждет ее избранник.
И тут перед ней возникает образ этого самого избранника. Он был до того похож на Славу, что Вика даже застонала и потрясла головой, отгоняя непрошенное видение. В ее мечтах все было так прекрасно, роскошно и волшебно, зачем этот прохиндей тут появился?
Однако справиться с нахалом было не так-то просто. Он крепко устроился в мозгах у Вики и уходить прочь явно не собирался. Но все же Вика с ним справилась. И, очень довольная проявленной силой воли, посмотрела на Славу:
– Да, я хочу разбогатеть! – без тени колебания произнесла она. – Очень!!!
Слава даже рассмеялся, с таким жаром вырвалось у нее это признание.
– Видишь, как все чудесно складывается. Ты хочешь разбогатеть. А возможно, где-то у тебя дома спрятано настоящее богатство!
– Так уж и богатство! – фыркнула Вика.
– Можешь мне поверить, – серьезно кивнул Слава. – Если я что-то говорю, то не без оснований.
Мариша слушала этот диалог, и он нравился ей все меньше и меньше. Похоже, Вика не понимает, что Слава их всех просто использует в своих корыстных целях. Даже если мемуары и существуют и стоят так дорого, как он говорит, то он-то сам какое имеет к ним отношение? Он ведь не родственник Льва Илларионовича! Так что нечего и примазываться к наследству старика! А то думает, если его сестричка выходит замуж за двоюродного внука Льва Илларионовича, то это уже повод для того, чтобы откусить кусок от жирного пирога! Как бы не так!
Всю дорогу до дома Мариша размышляла о том, как бы ей вывести Славу на чистую воду. А предварительно понять, что же такого ценного могло быть в мемуарах старика?
Оказавшись дома, Мариша застала все ту же ставшую привычной за последние дни картину. Смайл стоял в гостиной и печально рассматривал в окно их двор. Честно говоря, рассмотреть там что-либо было трудновато. Солнечные лучи и те с трудом продирались сквозь густые завесы уличной пыли, покрывшей стекла. Конечно, может быть, Смайл смотрел во двор совсем с другой целью, но нечистая совесть Мариши позволила ей предположить только одно. Муж критикует ее навыки домашней хозяйки.
Но вслух Смайл сказал совсем другое:
– Дорогая, тебе только что звонил твой дед.
– В самом деле? А что он сказал?
– Тебе лучше знать! – слишком быстро ответил муж. – Вы же от меня всегда все скрываете!
Похоже, именно этот ответ он и репетировал, стоя у окна. Но проверить это было невозможно. Смайл с видом оскорбленной добродетели направился на кухню. Мариша лишь с подозрением посмотрела ему вслед. Что-то больно у ее муженька скорбный вид. Кажется, он успел побеседовать с дедулей по душам. И тот из мужской солидарности выложил Смайлу все, о чем просила его Мариша.
– Спелись! – прошептала Мариша, набирая номер деда. – Точно спелись!
Тон деда, когда она спросила его о том, что он наговорил Смайлу, был преувеличенно возмущенным и честным.
– Как ты можешь?! – возмущался дед на другом конце провода. – Думаешь, я разболтал кому-то твою тайну? Пусть этот человек даже и является твоим мужем! Пусть он беспокоится о тебе! Пусть ночей не спит от волнения, как бы с тобой чего не случилось. Это еще не повод, чтобы я открыл свой рот и начал болтать о твоих делах.
Все ясно! Дед выболтал Смайлу все! Оставалось только узнать, что именно было сказано.
– Ах да! Вот зачем я звонил! – спохватился дед. – Узнал ведь я кое-что про твоего Льва Илларионовича. За этим и звонил. Совсем ты мне со своим мужем голову заморочила!
– И что ты узнал?
– Был! Был такой человек в наших доблестных рядах! Но был, так сказать, до начала сороковых годов.
– А потом?
– Почти ничего. Хотя вообще-то он исчез еще раньше. Где-то в году сороковом о нем уже нет никаких упоминаний.
– Как это? А потом куда же делся? Умер?
– Насчет этого никаких данных не имеется.
– А как же? Ведь не может же человек вдруг взять и исчезнуть?
– Ты смеешься? – удивился дед. – Еще как может! Во всяком случае, у нас в стране точно может. Но тут, я полагаю, случай другой.
– Какой?
– Этот Лев Илларионович пошел на повышение. Взяли его в ООБ, поэтому и следов теперь не найти.
– Что это за ООБ такой?
– ООБ – это аббревиатура от отдела особой безопасности.
У Мариши даже дух перехватило. Голос деда тоже звучал неподдельно торжественно.
– Дед! Но ведь это же...
– Знаю.
– И ты не боишься вот так просто говорить об этом по телефону?
– Этот отдел был расформирован вместе с другими в начале девяностых годов.
– Другими словами, сейчас его нет?
– Под этим названием – нет.
– Так что мы ничем не рискуем, говоря про него?
– Ровным счетом ничем.
Слышать это было приятно. Конечно, Мариша любила риск, с риском жизнь становится вкусней, как мясо с пряностями, но все хорошо в меру. И с перцем можно хватить лишку.
– Ладно, дед, спасибо тебе за эту информацию.
– Постой. Разве тебе не интересно, чем занимался твой Лев Илларионович?
– А ты и это узнал! – восхитилась Мариша.
– Чего там узнавать! – фыркнул дед. – Обычная рутинная работа. Ничего серьезного ему не поручали. Но полагаю, что это еще не основание, чтобы сбрасывать молодого человека со счетов. К сороковым годам ему уже исполнилось двадцать три года, и он имел чин капитана. Вполне достойно для такого молодого человека.
– И где же он заслужил этот чин?
– Участвовал в переселении немцев с Волги в казахские степи.
– Что?!
– Не слышала про эту эпопею?
– Нет.
– Перед войной наш дорогой товарищ Сталин переселил поглубже на Восток огромное количество неблагонадежного гражданского населения или тех, кто мог им стать в случае немецкой оккупации.
– Как это? Зачем?
– С его стороны это был очень дальновидный шаг, – усмехнулся дед. – Сталин рассуждал так: немцы, они и есть немцы, где бы ни родились и ни выросли. Могут войти в контакт с фашистами. Так что немцы, проживающие на Волге и дальше на запад, переселялись целыми семьями.
– Это бред!
– Нет, тут имелся здравый смысл. И огромные деньги были отпущены на эту программу. А раз выделены средства, то волжские немцы не избежали своей участи. Оставить их близко к вероятной линии фронта было опасно.
– Но как это – переселять целые семьи? На необжитые места!
– Семьи и народы. Мариша, такое впечатление, что ты совсем не изучала историю своей страны!
– Изучала, но...
– Сталин считал, что в мирное время существуют одни законы. А в состоянии войны – совсем другие.
– И как это касается Льва Илларионовича?
– А он как раз и был начальником над одним из участков пути несчастных немцев из Поволожья в Казахстан.
– Ого!
– Повторяю, ничего серьезного ему не поручали. Тем не менее он успел неплохо зарекомендовать себя, несмотря на один прокол.
– Прокол?
– Да, была у него какая-то истории с несколькими семьями, которым удалось исчезнуть.
– Исчезнуть? Ой!
– Может быть, и ой, – согласился дед. – Времена-то были смутные. Кто там стал бы допытываться, куда делась одна семья или даже несколько? Вот и Лев Илларионович в отчете указал, что подобные люди с места жительства выбыли еще до получения предписания о переселении.
– А как все действительно происходило?
– Теперь это уже трудно сказать. Но полагаю, что людям давалось полчаса на сборы. Только необходимая в пути одежда, документы, деньги и запас провизии. А затем их конвоировали на вокзал или во временные лагеря, где из них формировали группы для отправки в казахские степи.
– А... А их дома? Мебель? Ценности?
– Полагаю, что к началу сороковых годов у нас в стране уже никто не решался открыто владеть достаточно ценными предметами, чтобы не прослыть чуждым элементом со всеми вытекающими отсюда прискорбными последствиями. Можно ведь было угодить и не в Казахстан на вольные поселения. А куда подальше – в холодную Сибирь, в тайгу. И не всей семьей, а по половому признаку. Мальчики в одни лагеря, девочки – в другие.
– Значит, люди должны были все бросать? – сообразила Мариша. – Дом, хозяйство? Все?
– Да.
– И быстренько собирать все необходимые им в дороге манатки и бежать на сборный пункт?
– Да.
– А если бы они не захотели?
– Таковых что-то не находилось, – тяжело хмыкнул дед. – Во всяком случае, упоминания об этом в отчетах я не нашел. Полагаю, что те из списков, кто числится без вести пропавшими, могли за строптивость найти свой конец и в стенах родного дома. Или поблизости от него.
Дальше расспрашивать Мариша не стала. К чему? Лев Илларионович сыграл в этой истории скверную роль. Но такое уж было время. А он всего лишь выполнял приказ вышестоящего начальства. Да и кто он был такой, чтобы возражать руководству и иметь собственное мнение, отличное от мнения партии и товарища Сталина?
Лев Илларионович – всего лишь крохотный винтик в огромной машине, перемалывающей людей словно солому на току. Задача Льва Илларионовича – выполнить приказ, полученный свыше. И он его выполнял. А уж хорошо это или плохо, судить было не ему и даже не будущим поколениям. А кое-кому повыше.
