Глава седьмая

Подруги успели встретить Веру в аэропорту, благо самолет немного опоздал. С вычислением Веры у них тоже проблем не возникло. Собственно говоря, она была единственной женщиной в трауре среди всех прибывших этим рейсом, так что подругам было трудно ошибиться. Даже издалека вдова Володи выглядела так, что дух захватывало. На ней было маленькое черное платье с длинными рукавами, черные сапоги из тончайшей замши с атласными голенищами. Сверху на плечи была наброшена накидка, и венчала это великолепие шляпка с вуалью, опущенной на лицо. Среди пассажиров, одетых большей частью в джинсы, куртки и простенькие свитера, Вера смотрелась как королева на деревенском празднике.

— Вы Вера? — слегка оробев, что было ей совсем несвойственно, спросила у женщины Мариша.

— Да, — кивнула та, откинув вуаль с лица и впиваясь в Маришу цепким взглядом.

Мариша тоже с интересом изучала Веру. Макияж на женщине был нанесен толстым слоем, должно быть, чтобы не было видно покрасневшей от слез кожи. Но на вид она была младше своего мужа. Подняв вуаль, она тут же надела темные очки, чтобы скрыть опухшие веки. Но, несмотря на следы слез, сейчас женщина не плакала.

— Простите, я не поняла по телефону, кто вы такие, — вопросительно произнесла она, предлагая подругам представиться.

— Затрудняюсь объяснить, — задумалась Юля. — Вообще-то я с вашим мужем была знакома всего несколько минут. Понимаете, мы с ним сидели за одним столиком. Столик был на восьмерых, — поспешно добавила она, увидев, как напряглась Вера. — А потом он — бац! И умер. Вот, собственно говоря, и все, что нас связывало.

— Но почему вы в таком случае приехали меня встречать?

— Видите ли, — смутилась Юлька. — Так получилось, что меня обвиняют в убийстве вашего мужа.

— Он мне не муж! — гневно воскликнула Вера и только затем сообразила: — Вас обвиняют… В чем? В чем?!!

— Ну да, — кивнула Юля, на всякий случай отступая за Маришу. — Вы не ослышались. Но только я этого не делала! И вы должны мне помочь это доказать!

— Я? Но каким образом? — удивилась Вера.

— Расскажите мне, как получилось, что вы поссорились со своим мужем и выгнали его, — сказала Мариша.

— Это наше с Володей личное дело! — холодно ответила Вера. — Не суйте свой нос куда не следует!

— Но вдруг это связано с тем, что его убили, — взмолилась Юлька. — Тогда ваш рассказ мог бы помочь найти настоящего убийцу. И с меня сняли бы всякое подозрение.

— Нет! — решительно отказалась Вера, вздернув голову.

— Нет? Что нет? Вы мне не поможете?

— Тот факт, что я выгнала Володю, никак не связан с тем, что его убили! — решительно ответила Вера.

— Это вы так думаете, — осторожно возразила Мариша. — А на самом деле эти факты могут быть как-то связаны между собой.

— Я уверена, что его убили из-за какой-нибудь блудливой девки! — снова взъерошила свои перышки Вера. — Наверняка ее бывший кавалер приревновал ее и прикончил Володю. Я права? Была драка? И во время нее Володю пырнули ножом или что-то в этом роде? По голове бутылкой ударили? Пристрелили?

— Вообще-то его отравили, — смущенно пробормотала Юлька. — Подлили отвар из бледной поганки или чего-то такого же ядовитого ему в вино или в пиво. Во всяком случае, в милиции мне сказали именно так.

— Боже мой! — ахнула Вера. — Отравили! Никогда бы не подумала, что он до такого докатится!

И она снова зарыдала. Подруги в недоумении воззрились на женщину. Похоже, больше всего ее расстраивал тот способ, каким ее муж отправился на тот свет, а не сам этот факт. Хотя чужая душа потемки.

— И конечно, отравила его женщина! Я всегда знала, что женщины его до добра не доведут! — прорыдала Вера. — Бедный! Глупый! Наивный!

К этому времени подруги уже усадили вдову в Маришин «Форд», и вся троица полным ходом двигалась по направлению к городу. Вдова изъявила желание первым делом посетить милицию, где собиралась потребовать выдачи ей тела ее дорогого и посмертно реабилитированного супруга. Но, как поняли подруги, в голове у вдовицы была форменная каша. И настроение менялось каждые пять минут. И в зависимости от того, в какую сторону менялось ее настроение, изменялись и планы относительно погребения тела ее мужа.

— Устрою ему самые лучшие похороны! — рыдала вдовица. — Все наши друзья придут. А уж его противные родственнички просто обзавидуются. Дубовый гроб, черный шелк и гранитный памятник. В полный рост! Нет, лучше склеп! Как по-вашему, склеп выглядит ведь приличней, чем просто жалкий памятник? И потом, ведь нужно думать о будущем.

— О каком? — неосмотрительно поинтересовалась Юлька.

— Когда и я сама лягу рядом со своим дорогим Володенькой! Ах, мой любимый! Мой петушок! Не клевать тебе больше зернышки со своей курочки.

Юлька не удержалась и хихикнула, чем заслужила неодобрительный взгляд Веры. Она поджала губы и на некоторое время замолчала. Потом вдовицу неожиданно кинуло в другую крайность.

— А с другой стороны, чего это я должна разоряться для этого мерзавца! — произнесла она после продолжительного молчания совсем другим тоном. — Последнее, что ли, с себя снять, чтобы его похоронить? Ему-то хорошо, он уже умер. А я?! Мне нужно думать о себе! Памятник жутких денег стоит! А о том, чтобы перевезти тело в Москву, и думать нечего. Кремация, а потом подхороним урну в могилу к его бабке. И поминки самые скромные. Блины там, селедочка. А то знаю я его родственничков и дружков, мигом набегут на дармовое угощение. Нажрутся, а после третьей рюмки уже и не вспомнят, зачем пришли. И вообще, чего реветь! Одни проблемы с этим мужиком были! Другого найду! Честного!

И она неожиданно снова зарыдала. Тут в голове у подруг просветлело. Такие перепады настроения могли объясняться только одним фактом.

— Он вам что, изменил? — сочувственно спросила у вдовы Юлька, дождавшись паузы в ее рыданиях.

— Да! — горько вздохнула Вера, комкая в руках кружевной черный носовой платочек. — И еще как гнусно! Если бы с какой-нибудь женщиной, я бы его еще поняла. Но снимать себе виртуальную шлюху! Это уже было слишком. Выходит, этого негодяя уже земные женщины не устраивают? И я в том числе?

И Вера, всхлипывая и вытирая нос своим крохотным платочком, совершенно неподходящим для этих целей, принялась рассказывать. Первые подозрения в том, что супруг, как бы это помягче выразиться, не совсем равнодушен к женскому полу, у нее появились сразу же после свадьбы. Но потом Вера сумела убедить себя, что все это ей только кажется. Потому что свой супружеский долг по отношению к ней Володя выполнял всегда по первому же требованию, а иногда и по собственному почину, что, согласитесь, в наше время, когда мужчины поголовно выродились, совсем уж редкость.

— Поэтому я всегда охотно ему верила, когда он объяснял свои задержки рабочей необходимостью. Когда от него пахло духами, он объяснял, что это у сотрудницы был день рождения и она всех обнимала и целовала. Не мог же он на глазах сотрудников отбиваться от нее. А когда я находила на нем чужой и явно женский волос, он говорил, что машина сломалась и он вынужден был проехать в метро. Там к нему этот волос и прицепился. Ну, в общем, вы понимаете…

— Понимаем, — хором выдохнули подруги.

Они и сами, увы, много раз сталкивались с такими мужскими хитростями. К счастью, ассортимент их у мужчин совсем не богат. И любая женщина вскоре научится распознавать вранье любимого.

— Сначала это было не очень заметно, и я не тревожилась и верила Володе, — продолжала рассказывать Вера. — Но потом отлучки мужа стали все чаще и чаще. Ему понадобилось ездить в командировки. Как-то я нашла у него в кармане женский лифчик. Конечно, он сказал, что это глупо подшутили его сотрудники. Но к тому времени у меня уже с глаз спали розовые очки, я устроила ему скандал и пригрозила разводом.

Вера и сама не верила, что распутника могут образумить скандал и угроза остаться брошеным мужем. Но представьте себе! Подействовало! Володя стал являться домой как часы, вечерами никуда не рвался, дополнительной работой он себя нагружал по-прежнему, но работать стал дома. Теперь все свое свободное время проводил дома, сидя за экраном компьютера. Сначала Верочка не трогала мужа, когда он работал дома. Муж бывал очень недоволен, когда она его отвлекала, и даже запирал дверь в свой кабинет. Работал он под музыку, доносящуюся из радио. Но временами, когда заканчивалась одна музыкальная композиция и еще не начала звучать следующая или бодрый голос ведущего, из кабинета мужа до Верочки доносились какие-то странные звуки. Какие-то стоны, вздохи и даже женские голоса. Но Вера приписывала это помехам в радиоэфире или неумным шуткам ведущих, пока однажды Володя не допустил промашку, забыв, как обычно, повернуть за собой ключ в замочной скважине. И, услышав очередные вздохи, Вера тихонько приотворила дверь в кабинет мужа, на цыпочках прокралась к нему и встала у него за спиной.

От увиденного на экране компьютера у нее сперло дыхание, и какое-то время она даже звука из себя не могла выдавить.

— Только стояла и рот разевала, как рыба на берегу, — пожаловалась Вера подругам.

А между тем перед ее мужем на огромном экране вовсю кривлялась грудастая брюнетка, самым вульгарным образом исполняющая стриптиз с элементами мазохизма. Она хлестала себя по плечам лохматой плеткой и страстно поглядывала в камеру. Но не это было самое гнусное. Взбесило Верочку то, с каким вожделением смотрел на брюнетку Володя. Он так был увлечен своим занятием, что даже не заметил, что в затылок ему дышит разъяренная Вера. Она дождалась кульминации, а потом за шиворот вытащила опешившего мужика за дверь, выкинула туда же его одежду и помчалась собирать все его вещи.

— Так что, как видите, чтобы выгнать Володю, у меня были свои причины, — вздохнув, закончила свой рассказ Верочка. — Некоторое время он еще поскулил, пытаясь вымолить у меня прощение. А потом исчез, словно корова языком слизнула. Я так и подумала, что он перебазировался к какой-нибудь своей виртуальной девке, раздобыв ее настоящий адрес. Сволочь! И знаете, что он попросил у меня, когда мы разговаривали в последний раз?

— Прощения? — предположила Юля.

— Он попросил отдать ему его мерзкий компьютер с наглыми бабами! — воскликнула Вера. — Плел, что, дескать, если я буду умницей и отдам ему компьютер, мы с ним сможем сказочно разбогатеть. Но я-то сразу просекла, что он просто соскучился по своим отвратительным шлюхам! И грудью стояла. Ему только диск какой-то и удалось со стола стащить. А потом он удрал. Уверена, что он направился к какой-нибудь грязной потаскухе и извращенке!

Машина стояла на светофоре, а Мариша переводила взгляд с Верочки на Юльку и обратно. Выходило, что у Верочки был повод убить Володю и Галку. И еще какой! Ревность и оскорбленное самолюбие женщины — это вам не шутки. Конечно, во время убийства мужа Верочка была в Москве. Но, с другой стороны, она ведь могла поручить…

— Хотя кому она могла поручить такое деликатное дело, как убийство собственного мужа? — обратилась Мариша к Юльке, когда они доставили Верочку к отделению милиции, где сидел противный следователь Кукин и не менее противный и к тому же пронырливый Васятин. — Кому? Матери? Сестре? Подруге? Чушь какая-то!

— Вот именно, — кивнула Юлька. — А сама она его убить не могла. Ее среди гостей на вечеринке не было.

— Она могла загримироваться, — машинально предположила Мариша.

— У нее билет из Москвы, я видела его, когда она в сумочке рылась, — буркнула Юлька.

— Ну и что, — упорствовала Мариша. — Мы пока ехали, я уже прикинула. Она вполне могла успеть прикончить Володю, а потом сесть на вечерний поезд или самолет в Москву. А потом еще раз переодеться, сесть на самолет и вернуться в Питер.

— Мы же ей звонили!

— Мы ей звонили уже под утро, — перебила ее Мариша. — Поезд прибывает в Москву очень рано. Я еще сверюсь с расписанием, но мне кажется, что первый приходит где-то в пять утра.

— Все равно не успела бы добраться до дома, — возразила Юля. — Мы ей звонили раньше.

— Но есть еще и самолеты, — упорствовала Мариша.

— Ты рассуждаешь нелогично, — рассердилась Юлька. — Хорошо, предположим, Вера убила своего мужа, села на самолет и смылась в Москву. Но, во-первых, она должна была понимать, что становится весьма важной подозреваемой в связи с тем, что произошло между ней и Володей незадолго до его смерти. Так что ментам ничего не стоило бы проверить списки пассажиров, вылетающих или выезжающих из Питера. А потом…

— Стоп! — воскликнула Мариша. — Она могла уехать на машине. До Москвы можно добраться часов за шесть. И ни один мент не подкопается, если только ее машина не засветится в ДТП где-нибудь на московской трассе.

— Ты меня не дослушала, — вздохнула Юлька. — Предположим, убила она Володю и смылась из Питера. Но Галку-то она убить не могла? Потому что Галка уехала с Сенечкой. И ты, Мариша, сама мне сказала, что скончалась она от удара ножом, а не от яда.

— Ну да, — вздохнула Мариша. — Но если у Верочки была машина, она могла проследить за Сеней и Галкой. И если сестра Сени не слышала, как он ночью возвращался домой, это еще не значит, что его действительно не было дома.

— В любом случае, Галка уехала с Сеней, нашла ты ее тело тоже у Сени дома, значит, нужно искать Сеню, — сказала Юлька. — А алиби Верочки пусть милиция проверяет.

Но все же подруги дождались Веру. Она появилась из дверей отделения бледнее самой смерти. И дело тут было не в цвете ее одежды, хотя черный, как всем хорошо известно, сильно бледнит. Нет, Верочка была чем-то очень взволнована. Плюхнувшись рядом с Юлей, Верочка едва слышно простонала:

— Они меня подозревают в том, что это я расправилась с Володей.

— Да ты что? — восхитилась Юлька, чувствуя, как призрак тюремной камеры стремительно покидает ее воображение. — Наверное, тебе показалось!

— Они расспрашивали меня, не увлекаюсь ли я сбором ядовитых растений. И не было ли в моем роду знахарок или народных целителей, которые бы могли научить меня варить яды! — закричала Верочка. — По-моему, ясней некуда!

— Да уж! — промямлила Мариша. — И что теперь?

— А еще они поинтересовались, откуда я узнала о смерти моего мужа? Очень приставали, чтобы я им сказала, кто мне сообщил.

— И ты сказала?

— Ну да, — пожала плечами Вера. — Кажется, они не удивились. Но один тут же куда-то помчался. А потом они спросили, есть ли мне у кого остановиться в Питере. Я сказала, что могу пожить у бабушки.

— А что с выдачей тела?

— С этим почему-то у них заминка, — призналась Вера. — Они мне объясняли, но как-то путано. Но одно я поняла: тело они мне сегодня не отдадут. Следователь дал мне номер своего телефона и сказал, чтобы я завтра звонила. Б-р-р! До сих пор мурашки по телу бегут, как вспомню, как они на меня смотрели. Словно бы ни одному моему слову не верят. И вопросы какие-то глупые задавали. К примеру, спрашивали, есть ли у меня водительские права.

— А у тебя есть? — невольно вырвалось у Мариши.

— Нет, — недовольно покачала головой Верочка. — И машины у нас с Володей никогда не было. Я машин просто боюсь, а у него был какой-то дефект зрения, не позволяющий водить машину.

— А что еще спрашивали?

— Ну, спрашивали, есть ли у меня близкий друг или брат, который водит машину.

— И что?

— Ну, я сказала, что машины есть у многих мужей моих подруг. И они сразу же попросили меня их перечислить.

— А еще что?

— Спросили, были ли у моего мужа враги или недоброжелатели. Да, с чем был связан его приезд в Питер. Ну, пришлось мне им объяснить, что мы с Володей расстались. Все равно ведь кто-нибудь бы из моих знакомых проболтался.

— А они что? Как отреагировали?

— Менты?

— Ну да!

— Тут же начали моим алиби интересоваться, — вздохнула Вера. — Где я вчера вечером была. Да с кем. Да кто подтвердить может, что я в Москве была. И насчет народных целителей из моей родни допытывались. И ведь надо же такому случиться, что у меня ведь та бабушка, которая в Питере живет, как раз всю жизнь провизором в аптеке проработала! Уж и не знаю, как быть. Она, правда, на пенсии давно.

— Так ты им про бабушку не сказала?

— Они меня только про народных целителей спрашивали, — скосив под дурочку, буркнула Вера и, отведя глаза, прибавила в свое оправдание: — Бабушка у меня инфаркт перенесла. Ей волноваться никак нельзя. Я и так не представляю, как ей объясню, зачем приехала. Слушайте, а где Володины вещи?

— Ой! — пискнула Юлька.

— Мы не знаем, — поспешно ответила Мариша, решив, что не стоит еще больше травмировать Верочку, приводя в квартиру к любовнице ее мужа.

— Ну и плевать! — фыркнула Верочка. — Все равно они мне не нужны. Только чемоданы чужие. Ну уж ладно, куплю Катьке новые. Хотя нет, спрошу-ка я у ментов!

И она помчалась обратно в отделение.

— Будем ее ждать?

— Конечно, — ответила Мариша. — Васятин от свидетелей уже наверняка знает адрес Галки. И если он даст его Верочке, то нужно будет с ней поехать, поддержать человека. Она ведь не дура, смекнет, почему чемоданы ее мужа у Галки в квартире оказались.

— Галке-то уже в любом случае все равно, — вздохнула Юля.

Вера вернулась быстро. На этот раз она была еще бледней. Подругам даже стало страшно.

— Вы представляете, — не дожидаясь, пока у нее спросят, в чем дело, сказала Верочка, — такой ужас! Эту девушку, у которой жил Володя, тоже нашли мертвой! При мне следователю звонил его коллега и сказал, что поступил анонимный звонок о том, что обнаружено тело мертвой девушки, похожей по описанию на ту, с которой видели Володю. А она как раз проходит свидетельницей по делу об убийстве Володи. Следователь ее по всему городу ищет. Вот ему и позвонили!

И Вера мелко затряслась.

— Ты чего? Перестань. Не тебя же, в конце концов, убили, — попыталась утешить ее Юлька.

— А вдруг я следующая? — широко раскрыв испуганные глаза, прошептала Верочка. — Володю убили, его любовницу убили, почему же вы считаете, что мне опасность не грозит?

— А ты что-то знаешь? — заинтересовалась Мариша.

— Убивают не только тех, кто что-то знает, — мрачно произнесла Верочка и погрузилась в свои мысли.

— А что с вещами Володи? — провокационно спросила у нее Мариша, старательно делая вид, что она — ни сном ни духом; почему-то ей совсем не хотелось, чтобы Верочка знала о том диске, который благополучно перекочевал из вещей Володи в Юлину сумку. — Они в милиции?

— Нет, менты их осмотрели, но ничего из них не взяли, — сказала Вера и снова задумалась о чем-то своем.

Благодаря такой ее задумчивости, из которой она не вынырнула, даже когда пришло время подниматься за вещами Володи, процедура прошла гладко. Вера ни на что не обращала внимания. Матери Галины не было дома. А Дюймовочка после деликатного намека Мариши с вопросами к Вере не совалась, благоразумно решив держаться подальше от законной жены любовника своей подруги.

— Отвезите меня к бабушке, — попросила у подруг Верочка, когда они спускались вниз с чемоданами.

— Верка! — вдруг услышали они бодрый голос, и к ним поспешила рослая стройная брюнетка в блестящем топике, вызывающе обтягивающем ее пышную грудь, и кожаных штанах, обильно украшенных стразами. — Ты за моими чемоданами приехала? — спросила она, увидев их в руках подруг. — Да тут их две штуки! Вот класс! Нашлись! А Володька где? Вы с ним помирились?

— Катерина! — растерянно произнесла Вера. — А ты тут откуда?

— Так за чемоданами! — объяснила подруга. — Ты чего мои чемоданы направо-налево раздаешь? Знаешь, у тебя еще куча мужей будет, на всех чемоданов не напасешься.

В ответ Верка разрыдалась.

— Да ты чего?! — воскликнула, недовольно всплеснув руками Катерина. — Нашла из-за чего расстраиваться! Не вернулся, что ли, Володька к тебе, да? Только чемоданы отдал? Так и черт с ним! Ушел к другой, и плевать! Хорошо, что сейчас, а не под старость. А так ты еще молодая, красивая! Другого мужика себе найдешь!

— Не надо мне никого! — самозабвенно рыдала Верочка, на которую снова накатила волна любви к покойному мужу. — Зачем он умер? Почему он?

— Кто умер? — воскликнула Катерина, бросаясь обнимать подругу. — Володька? Ну и правильно, ушел, все равно что умер. Обратно не принимай.

— Нет, ты не понимаешь, он совсем умер! — горько рыдала Верочка. — Его убили.

— Ну дела! — присвистнула Катерина. — Я тут из-за чемоданов мечусь, а оказывается, вон оно что!

— Садитесь в машину, — устало предложила им Мариша.

Но Верочка молча покачала головой:

— Спасибо, я лучше сначала Катьке все расскажу, выплачусь. А потом уж к бабушке поеду. Не хочу ее своими слезами расстраивать. А вы поезжайте! Вы и так много для меня сделали. Спасибо вам.

— Не за что, — скромно ответила Мариша. — Если вам и вправду лучше остаться вдвоем, то мы поедем. А то у нас еще дел много.

Верочка молча покивала головой, прощаясь с ними.

— И как тебе вдова? — спросила у Мариши Юлька, когда они отъехали.

— Думаю, что Верочка этого не делала, — сказала Мариша. — Не убивала своего мужа. Но в любом случае с ней менты разберутся. Поэтому давай лучше искать этого проходимца Сеню. Пусть объяснит, каким образом у него дома оказалось тело Галки. И сделать это нужно быстрей, пока я еще помню, как добраться до дома Пети.

— А это еще кто? Зачем нам Петя? Мы же вроде бы за Сеней охотимся? — удивилась Юлька.

— Петя — это лучший приятель Сенечки, — объяснила ей Мариша и нажала на газ, полностью утопив педаль в пол.

— Ты куда? — ахнула Юлька.

— Нужно поторопиться, пока нас менты не опередили! — доходчиво растолковала ей Мариша. — Они, наверное, уже побеседовали с Ликой — сестрой Сени, и она вполне могла им наболтать про Петю, как и мне.

Но оказалось, что волновалась Мариша напрасно. Милиция до Пети либо еще не дошла, либо вообще не знала о его существовании. Только вот незадача, самого Пети дома не оказалось. Дверь подругам открыла дородная румяная женщина в белоснежном переднике и круглой белой шапочке. Руки у нее были слегка испачканы мукой, а по всей квартире разносился запах свежей домашней выпечки.

— Петя в аспирантуре, — сказала женщина в ответ на вопрос подруг. — Учится мальчик. А вы к нему по какому вопросу?

— Мы по поводу его друга Сени, — ответила Юлька, и лицо женщины резко потемнело.

— Нет его тут! — отрезала она и попыталась захлопнуть перед носом подруг дверь. — И не ищите его у нас! Он не больно-то часто сюда заглядывает. Знает, как мать Пети к нему относится.

— Он мне денег должен! — успела крикнуть Мариша, прежде чем дверь окончательно закрылась.

Ее фраза возымела волшебное действие. Дверь снова отворилась, и женщина посмотрела на них уже более внимательно. Их словно рентгеном просветили.

— Денег, говоришь? — протянула женщина. — И много?

— Две тысячи! — жалобно проблеяла Мариша, решив не выходить из роли и не путаться с суммами. — Я у него дома была. А его там нет. И на работе нет. И вообще, он от меня скрывается. Я сначала не понимала, в чем дело, а Лика мне растолковала, что за фрукт этот Сеня.

— Лика — это Анжелика? — спросила женщина у Мариши. — Двоюродная сестра Сени?

Мариша кивнула.

— Проходите тогда! — оттаяла тетка. — Чего же вы в дверях встали?

Подруги быстро перешагнули порог, стараясь не показать своей радости.

— Вот пироги с мясом пеку, хотите попробовать? — предложила им женщина, и не успели подруги кивнуть, как она начала распоряжаться: — Обувь снимите тут. Руки вымойте в ванной. За мной и направо. А зовут меня Петра Васильевна. Я — экономка.

— Как, простите, вас зовут? — решив, что не расслышала, спросила Юлька.

— Петра Васильевна! — повторила женщина. — Родом я из Котовска.

Это было произнесено таким тоном, словно должно было само собой объяснить странное имя экономки. На лице подруг отразилось искреннее непонимание, поэтому Петра Васильевна сочла своим долгом осведомиться у гостий:

— Слышали про такой город?

Подруги покачали головами.

— И правильно, — кивнула женщина. — Маленький городишко. Даже не понятно, почему его городом назвали. На вид так село селом. В загсе на выдаче документов мужчина у нас работал. Отставник. Выпить любил, водился за ним этот грешок. Вот он с пьяных глаз и вписал мне это имечко. А у родителей кроме меня еще пятеро детей было. Да огород, да хозяйство. Словом, забот полон рот. Они и не посмотрели, что он там мне в метрике написал. А когда посмотрели, только рукой махнули. Петра, так Петра. И не пошли исправлять. Так я и осталась с этим имечком. А ничего, привыкла. Даже нравится оно мне.

Говоря, женщина между делом положила подругам по румяному куску пирога с мясом, налила в две кружки крепкого свежего бульона с зеленью укропа и тоже поставила их перед подругами.

— Кушайте, бледные вон какие! — произнесла она. — Из-за денег небось переживаете?

Мариша уже успела забыть, о каких деньгах идет речь. Все ее внимание было приковано к тому куску пирога, который она в данный момент поглощала. Пирог был умопомрачительно вкусным. Начинка сочная, смешанная с перцем, лучком и травами, а тесто совершенно воздушное. Вонзать зубы в румяную корочку пирога, смазанную наисвежайшим сливочным маслом, было сущим наслаждением. Поэтому она ограничилась тем, что просто кивнула.

— Не знаю, чем вам и помочь, — вздохнула Петра Васильевна. — Дело в том, что сама я этого прохвоста терпеть не могу. И мать Пети полностью разделяет мое мнение. У них с Петей и Иваном Сергеевичем даже ссоры случаются из-за этого паршивца.

— Ссоры? — с набитым ртом переспросила Мариша.

— Да, — кивнула Петра Васильевна. — Уж не знаю, по какой причине, а только Иван Сергеевич прямо душой прикипел к этому Сенечке. И ведь что странно, в Петином классе было полно хороших мальчиков, а Иван Сергеевич всегда настаивал, чтобы Петя дружил именно с Сеней. С первого класса, когда Петя пошел учиться, Иван Сергеевич этого Сенечку в своем доме привечал. Меня-то тогда с ними не было, я потом пришла к ним работать, но Марья Никитична — мать Пети — рассказывала. Ей Сеня никогда не нравился. И чего только она не предпринимала, чтобы выжить его из дома. Но нет! Иван Сергеевич стоял на своем. Дескать, Сеня благотворно действует на Петю. И орал, бывало, на жену: «Ты своей голубой кровью мне все глаза исколола, а я сам из простых людей, отец у меня пил всю жизнь, так что Сеню я отлично понимаю». А потом успокоится малость и объясняет: мол, Петя наш рохля и мямля, а Сеня пробивной малый.

— А что, это не так? — поинтересовалась Юля.

— Так-то оно так, — кивнула Петра Васильевна, — только слишком уж наглый и нахальный. Оно и понятно — босяк. Ему нужно успеть в этой жизни побольше хапнуть. Только бывают и бедные люди, но достойно трудятся. А этот все за чужой счет норовил. Сколько ему Иван Сергеевич хорошего сделал! Для родного сына он и то так не старался! И на работу к себе в салон устроил, и всегда деньгами помогал. Да только что толку? Из сорного семечка добрый злак не вырастет. Так что я не удивляюсь тому, что вы мне про Сеню рассказали. Он и у меня деньги занимал, а потом никогда не отдавал. Мне-то Иван Сергеевич возмещал убыток, а что вам делать, я и не представляю. Добром Сеня вам ни копейки не даст. Жадный он до жути.

Пришлось Марише снова изложить историю про брата милиционера, который из Сени все деньги вытрясет. Да еще и с процентами.

— Только бы нам этого Сеню найти, — вздохнула Мариша. — Прячется, подлец. На работе его сегодня нет и не будет. Дома тоже. Где он еще может быть?

— Женщина у него есть, — чуть помедлив, произнесла Петра Васильевна.

При этом она так таинственно понизила голос, что подруги невольно насторожились.

— Да такая женщина, что много старше его, — с видимым удовольствием произнесла Петра Васильевна. — А как получилось, я же их случайно увидела. В город на позапрошлой неделе ездила, по магазинам находилась, купила ерунду, а устала как собака. Да еще туфли на мне были новые в тот раз. Обычно-то я по кофейням этим новомодным не больно-то шастаю. А тут припекло. Умру, думаю, если еще хоть шаг сделаю. Зашла, пирожное себе с чашкой чая купила, плюхнулась за столик, поднос на него поставила, покупки свои на стуле пристроила, по сторонам огляделась и… Сенечка!

Петра Васильевна сначала от удивления даже вздрогнула. Потом встревожилась, ей совсем не хотелось здороваться да еще, не приведи господи, вступать в беседу с неприятным ей человеком. Но уже через секунду она с облегчением вздохнула, убедившись, что все внимание Сени приковано к его спутнице. По сторонам он вообще не смотрел. И Петру Васильевну не видел.

— А почему вы решили, что это была его женщина? — спросила Мариша.

— А кто же еще?

— Может быть, тетя или крестная, — предположила Мариша.

— Или клиентка с работы, — добавила Юлька.

— Скажете тоже! — фыркнула Петра Васильевна. — Да он эту дамочку так за ручку держал, да так ей в глаза заглядывал, что сразу было видно, что у них за отношения. Да еще и целоваться к ней лез. И не сказать, чтобы дамочка очень уж против была. Кривлялась, конечно, но руки своей у кавалера не отнимала. Да и вторую руку он ей под юбку запустил. Вот так-то!

Против этого подругам возразить было нечего.

— Конечно, не знаю, может быть, у нее такой каприз был и на следующий день они уже и расстались, — сказала Петра Васильевна. — Но с другой стороны, дама была уже в возрасте, так чего бы ей молодого любовника от себя гнать? Для развлечения дамочек Сеня — самое то. Не буду на него напраслину возводить, он себя подать умеет. И сострить вовремя, и когда нужно помолчать сочувственно. Если, конечно, видит, что дело того стоит. А так, за спасибо, от него и стакана воды не дождешься!

— А как эта женщина выглядела?

— Ну как? — задумалась Петра Васильевна. — Изящная, холеная. Стрижка у нее короткая, а волосы совсем светлые. На одну актрису времен моей молодости похожа. Только не может быть, чтобы она сама. Больно молодо выглядит. И не в косметике дело, хотя накрашена умело. Не вульгарно, а именно дорого. И стильная вся такая. Сразу видно, что одеваться привыкла не на вещевом рынке, а в элитных магазинах. Ноги длинные. Я раньше их из кафе ушла. А они все сидели. Меня они так и не увидели.

— А больше вы про эту женщину ничего не знаете?

Петра Васильевна покачала головой.

— Никогда ее не видела раньше. Но знаете, что непонятно, я ведь на следующий день у Сени, когда он у нас дома снова появился, специально спросила: что же за даму ты вчера в кафе очаровывал? А он как дернется от меня. Глаза вытаращил, сам побледнел. А потом очухался и этак на меня отстраненно глянул. Что это, говорит, вы, Петра Васильевна, совсем уж плохи стали? Галлюцинации у вас начались? Или старческий маразм развивается? Не был, говорит, я вчера ни с какой дамой в кафе. А весь день в салоне провел.

— Странно, зачем ему было врать?

— То-то и оно, — кивнула Петра Васильевна. — Подумаешь, что тут скрывать? Ну, постарше его дама. Ну и что? А он врать начал. А я ведь его хорошо рассмотрела. Конечно, это он в кафе был. Я еще не ослепла.

— Выходит, что с Сеней больше дружил Иван Сергеевич — отец Пети, чем сам Петя? — немного подумав, спросила у нее Юлька.

— Да нет, — вздохнула Петра Васильевна. — Петя к Сене тоже привык, привязался. И если честно, то Сеня всегда за Петюнчика нашего в школе и во дворе заступался. Только мне всегда казалось, что делает он это не из дружбы, а корысти ради. Вроде как через Петю к Ивану Сергеевичу в доверие втирался. Но Петя только смеялся, когда я об этом заикалась.

— Но работал Сеня под руководством Ивана Сергеевича? — еще раз уточнила Мариша. — Значит, у него и нужно спрашивать, где сейчас Сеня?

— Может быть, оно и так, — кивнула Петра Васильевна. — Только Иван Сергеевич занятой человек. Вот и сейчас в Германию уехал насчет новой партии машин договариваться. Он ведь только оттуда машины возит. С Польшей и Литвой не связывается. Говорит, там вечно из трех машин одну сварят и продают. А ему репутация фирмы дороже.

— А когда он вернется? — тоскливо спросила у нее Юлька.

— Кто же его знает? Он передо мной не отчитывается, — ответила экономка. — Улетел он вчера, а назад возвращается вместе с новой партией. Так что дня через три или около того. Смотря по тому, как велика будет очередная партия машин.

— А Петя? — задала наконец Мариша тот вопрос, ради которого они и пришли в этот дом. — Где его можно найти?

— В этом я вам помогу! — охотно отозвалась Петра Васильевна. — Сегодня он поехал к своему научному руководителю. К нему домой. В Павловск.

— О! — разочарованно вздохнула Мариша.

Павловск был довольно далеко от того места, где они находились сейчас.

— А потом он говорил, что у него какие-то дела в городе. Так что ужинать просил его не ждать. Сейчас я дам вам Петин телефон, и вы сами с ним обо всем договоритесь.

— И адрес профессора, если можно, дайте, — попросила у нее Мариша.

Получив необходимые сведения, подруги распрощались с домработницей, поблагодарили ее за угощение и отправились в Павловск.

— Зачем тащиться в такую даль? — ныла Юлька. — Давай позвоним этому Пете и поговорим с ним. Если он не последняя сволочь, то поможет нам найти своего приятеля Сеню.

— Нет, — решительно возразила Мариша. — А вдруг он и в самом деле помог Сене и спрятал его? Станет он выдавать друга двум неизвестным особам по первому их требованию? То-то и оно, что нет.

— Если бы лично мне моя мать навязывала в подруги какую-нибудь девицу, то я бы все сделала, чтобы с этой девицей не дружить, — сказала Юлька. — Так что вряд ли Петя испытывает к Сене такие уж нежные чувства.

— Ты хочешь сказать, что, скорей всего, Сеня у Пети уже в печенках сидит?

— Вроде того, — кивнула Юлька. — Во всяком случае, со мной было бы именно так.

— Так ты по себе не меряй. Ты у нас особа свободолюбивая, — пожала плечами Мариша. — Родителей плохо слушаешься. Тебе все бы своевольничать. А Петя — он, похоже, совсем из другого теста слеплен. Если он существо робкое и легко поддающееся влиянию более сильной личности, то Сенечке ничего не стоило надавить на Петю и потребовать от друга помощи.

— И ты думаешь, что если одна сильная личность смогла заставить Петю сделать по-своему, то другая личность, которая сейчас едет в Павловск, сможет вынудить того же Петю выдать своего друга? — проницательно догадалась Юлька.

— Но только при личной встрече! — договорила за нее Мариша. — По телефону, боюсь, ничего не получится. Личный контакт очень важен. И потом, по телефону он всегда может повесить трубку, и только мы его и слышали! А если мы с тобой хорошенько все продумаем, то деваться от нас парню будет некуда. Выложит как миленький все, что знает. Нам бы только до него добраться!

— Я тогда хоть позвоню этому Савелию Степановичу, — сказала Юля. — Выясню, у него ли сейчас Петя. И долго ли еще пробудет. А то чего нам напрасно тащиться в этот Павловск?

— Ну да, — кивнула Мариша. — Это ты сделай. Только поосторожней. Никаких имен не называй, чтобы не спугнуть нашего Петюнчика.

Юлька набрала номер телефона, полученный от экономки. И через пять гудков трубку сняла какая-то пожилая женщина.

— Савелий Степанович в данный момент занят со своим аспирантом, — сказала она конфиденциальным шепотом. — Просил не отрывать его от дела без особой необходимости. У вас что-то важное?

— Нет, я могу перезвонить поздней, когда аспирант Савелия Степановича уже уйдет, — сказала Юлька.

— В таком случае звоните, но не раньше чем через два часа. Всего доброго, — таким же тихим голосом сказала женщина и повесила трубку.