Глава шестая

Немного придя в себя от первого шока и усилием воли подавив в себе инстинктивное желание бежать куда подальше, Мариша обрела способность здраво рассуждать:

— Итак, тело Галки находится в квартире у Сенечки. Самого Сенечки тут нет и в помине. Ключей от квартиры в сумочке убитой тоже нет. Напрашивается вывод, что тело тут появилось не само по себе, а в сопровождении хозяина квартиры.

И Мариша задумалась. С какой стати Сенечке было оставлять у себя дома тело убитой им девушки? Или он собирался его поздней вынести и перепрятать? Но, честное слово, следовало бы ему с этим поторопиться. Дни стояли теплые. А днем мотаться по городу на чужой машине с трупом в багажнике — дело рискованное.

— Почему же он ее не вынес еще этой ночью? — задумалась Мариша.

В том, что Галка мертва уже не первый час, Мариша была твердо убеждена. Девушка уже успела совсем остыть, но утром солнце светило в окно кухни Сениной квартиры по-летнему жарко, значит, убили ее еще ночью. То есть с момента ее смерти прошло уже порядочно времени.

— Ой, как мне это все не нравится! — пробормотала Мариша. — Просто жуть! Теперь и я стала главной свидетельницей в деле об убийстве. Ох, как нехорошо!

Но выхода не было, следовало звонить в милицию и сообщить им о неприятной находке. Как Мариша уже успела выяснить, телефона в квартире Сенечки не наблюдалось. А звонить со своей трубки Марише ужасно не хотелось. Кто их знает, этих ментов. Может, уже насобачились пеленговать и номера сотовых телефонов. А Маришин телефон был подарен ей Смайлом, куплен на его же паспорт. И впутывать мужа в очередную историю с трупом Мариша не согласилась бы ни за какие коврижки. Слишком уж он болезненно реагировал на подобные передряги. Поэтому она приняла решение бежать из этой квартиры и позвонить в милицию с какого-нибудь городского телефона-автомата.

Осторожно обтерев носовым платком балконную дверь и вообще все предметы, которые она в квартире Сенечки трогала руками, Мариша обернула тем же носовым платком дверную ручку и вышла из квартиры. Открыв дверь, она тут же наткнулась на старушонку, словно бы поджидавшую ее у дверей. Увидев Маришу, появившуюся из запертой квартиры, сумасшедшая старушка ничуть не удивилась, а даже обрадовалась:

— Доченька! А ключ-то! Возьми ключик-то! Нашелся он! У меня в буфете лежал, а я и запамятовала.

И старушка, радостно улыбаясь, попыталась всучить Марише крохотный витой ключик, должно быть, от платяного шкафа или какого-нибудь мебельного ящика комода позапрошлого века. К железной двери он решительно никак не подходил. Так что и от второго ключа, предложенного ей заботливой старушкой, Мариша попросту отмахнулась. Плотно прикрыла за собой дверь и уже принялась спускаться по лестнице, как вдруг ей пришла в голову одна мысль: неужто бабку, которая явно не в себе, родственники оставляют на целый день одну? Это же она и дом поджечь может или с собой чего-нибудь учудить.

И Мариша вернулась к старушке. Та все еще маячила в дверях своей квартиры.

— Бабушка, а вы дома одна? — осторожно поинтересовалась Мариша.

— С Нинкой, — сказала старушка. — Дочка она моя.

— Можно с ней поговорить?

— А чего же, проходи, — не выразила удивления бабулька.

Мариша зашла в тесную прихожую, заставленную лыжами, коробками с каким-то тряпьем и разнокалиберной обувью большой и не слишком аккуратной семьи. Была тут и вешалка с одеждой. Зимние пальто с куцыми воротниками, засаленные куртки и грязные рабочие комбинезоны были навешаны такой кучей, что напоминали один большой и неопрятный сугроб. Было просто удивительно, что под этой тяжестью вешалка еще не обломилась и не рухнула. Пройдя дальше, Мариша обнаружила довольно тщедушную девчонку лет пятнадцати, читающую у окна какую-то книгу. На голове у нее были надеты наушники, и девчонка в такт музыке отбивала ногой ритм. На весь остальной мир она не обращала ровным счетом никакого внимания. Несколько удивившись, что у ветхой старушки оказалась такая молодая дочь, Мариша дернула девицу за наушник.

— Нина! — позвала она.

— А? Чего? — всполошилась та, увидев перед собой незнакомую женщину в разорванной на груди кофточке и со свежим синяком на подбородке. — Где она? Где мать?

— Там! — неопределенно ткнула рукой Мариша в сторону выхода.

— Ой, батюшки, зачиталась! — всполошилась девица. — Бабка-то где? Сбежала небось? Ой, задаст мне сейчас маманька. И чего она среди дня с работы приперлась? Случилось чего?

И девица рысью потрусила в прихожую. Там она обнаружила бабку.

— Чего ты тут ключами трясешь? — заорала девица так, что было слышно во всем доме. — А?

Но бабулька к такому обращению, похоже, привыкла. Во всяком случае, она ничуть не испугалась. И с достоинством ответила:

— Ключи ищу.

— Зачем тебе ключи, горе ты мое? — застонала девица. — Иди в кухню. Скушай рогалик. Я тебе свой оставила. С молоком, как ты любишь.

Упоминание о рогалике сделало свое дело. Бабка резво потрусила на кухню, а девчонка вернулась в комнату.

— А вы-то кто? — спросила она. — Чего вы меня напугали?

— Я тебя не пугала, — отказалась Мариша.

— Ну да! — хмыкнула девчонка. — Заорали над ухом: «Нина! Нина!» Я уж думала, мать с работы вернулась.

— А разве Нина — это не ты?

— Вот еще! С чего вы взяли?

— Бабушка сказала, — растерянно ответила Мариша.

— Бабушка! Ну дела! — расхохоталась девчонка. — Вы бы ее больше слушали. Она вообще из ума выжила. Меня то за мою мать принимает, то за сестру-покойницу, то, вообще обидно, за свою какую-то дальнюю внучатую племянницу.

— А почему обидно?

— Ну как же? Всех помнит, а меня, ее единственную внучку, — нет. Хотя кто с ней возится чаще всех? Я! Вот и сегодня в школу не пошла. Нужно кому-то с бабкой сидеть. Сижу, учебник читаю, а тут вы над ухом как заорете! Я чуть от неожиданности не описалась.

Только сейчас Мариша обнаружила, что книга в руках девицы была учебником истории.

— Меня Ликой зовут, — сказала девчонка. — Вообще-то я Анжелика, но, по-моему, это полный отстой. Лучше бы уж Ленкой назвали.

Мариша еще помнила времена, когда это имя считалось очень модным. Особенно модным оно было, когда впервые на русском языке вышла книга, а затем и фильм о приключениях страстной и непоседливой блондинки-француженки. Должно быть, родители Анжелики считали, что здорово угадали, назвав этим именем свою малютку. Но мода так быстротечна…

— Слушай, а ты все время дома сидишь? — спросила у нее Мариша.

— Не все время, — поправила ее Лика. — Иногда брат с бабкой остается. Иногда мать. А сегодня мне пришлось. У брата опрос какой-то в школе, он к нему всю неделю готовился. А у меня сегодня всего три урока, а потом физкультура. Так что, если пропущу, ничего страшного. Мама записку накатает. У меня в школе знают, что у нас такая ситуация с бабкой. У нашей классной у самой свекровь своим маразмом всю семью до самой смерти третировала, так что…

— Соседа своего видела сегодня? — перебила ее разглагольствования Мариша. — Сеню?

— Не-а! — немного подумав, ответила Лика. — Сегодня не видела. Он обычно, когда заявляется, колонки свои включает, у нас стены вибрируют. Так что его трудно не заметить. Он вчера был.

— Один?

— А с кем ему еще быть? — удивилась Лика. — Мерзкий он, так что один живет. Да у него квартирка-то крохотная. Там только одному места и хватает. А ты кто? — вдруг спохватилась она. — Любовница его? Следишь за ним, да? Ревнуешь?

— Да, — солгала Мариша.

— Ну и дура! — резюмировала Лика. — Твой Сенечка никого, кроме себя, не любит и никогда любить не будет. Это уж я тебе точно говорю. Я таких типов хорошо изучила. А Сеню вообще вдоль и поперек знаю.

Мариша покосилась на малолетнюю шмакодявку, дающую ей советы, но только зубами скрипнула. Как говорится, назвалась груздем, полезай в кузов.

— Ты права! — вздохнула она, обращаясь к Лике. — Но что же мне делать?

— А ничего, — небрежно бросила Лика. — Другого парня себе найдешь. А Сеньку забудь. Гнилой парень, сразу тебе скажу. И на руку нечист. Вот машину у него видела? Дорогая?

— Ну да, — кивнула Мариша. — «Мерседес».

— Не его! — решительно помотала головой Лика. — А перед этим «Крайслер» у него был. А еще раньше вообще джип огромный. Красивый — страсть! Как катафалк черный и блестит.

— Ой! — содрогнулась Мариша.

— Так вот, — продолжила Лика, не обращая внимания на ее реакцию, — мы сначала тоже рты разинули, когда Сенечка наш милый вдруг на дорогущей машине прикатил. А через неделю — на другой. А потом на третьей, четвертой, пятой…

Где-то на шестой или седьмой машине, которая сменилась у Сенечки, все семейство Лики смекнуло, что дело тут нечисто. Но особой дружбы с милицией мать Лики никогда не водила по причине того, что ее родной муж и родной старший брат сидели в местах не столь отдаленных за вооруженный грабеж ближайшего ларька и нападение на милиционера из их же районного отделения милиции. За украденный мужиками ящик водки и закуску в виде двух банок шпрот им дали по десять лет. А все потому, что папаша Лики извлек из кармана перочинный нож, собираясь прямо на улице открыть шпроты себе на закуску. Как на грех, в этот момент к ним подвалили менты. Папаша, сообразив, что водку и закуску у него сейчас отнимут, начал отбиваться. Во время драки один из ментов схватился за лезвие перочинного ножа, порезав себе руку. В общем, в милицию мать Лики не пошла, но к Сенечке наведалась.

— Слушай, я проблем не хочу, — сказала она парню. — У тебя свои дела, у нас свои. Но если ты своими машинами и дальше перед соседями светиться будешь, то бабка Клава с первого этажа точно в милицию на тебя стукнет.

От этих речей Сенечка весь побелел и тут же выложил матери Лики, как обстоит дело.

— Машины эти не краденые, я их в нашем салоне беру вроде как на обкатку, — нашелся он.

Выяснив, в чем дело, мать Лики немного успокоилась. Конечно, брать чужие выставленные на продажу машины не совсем порядочно, но, с другой стороны, хозяевам они не нужны, ночью салон не работает, так кому плохо от того, что ее племянник покатается на красивой машине.

— Кто племянник? — переспросила Мариша.

— Сенечка — мамин племянник, — пояснила Лика. — Он сын дяди Пети. Ну, который в тюрьме с моим папахеном парится.

— Так ты Сенечку хорошо знаешь? Выходит, он твой родственник?

— Я же тебе потому и говорю со знанием дела, что с гнильцой он! — пренебрежительно фыркнула Лика. — В мать свою пошел. Мой дядя Петя тот хоть просто дурак, но не вредный. А мать Сеньки — тетя Катя, она себе на уме была и подлая ужасно. Через нее дядя Петя, между прочим, и пить стал.

— Да ты что? — делано удивилась Мариша.

Видя, что слушательница заинтересовалась, Лика понизила голос и склонилась к Марише поближе. Похоже, девчонка была страшной болтушкой.

— Она от него ведь к бандиту одному ушла жить, — конфиденциальным шепотом сообщила Лика Марише. — А Сеньку с отцом бросила. Бандита того потом, правда, пристрелили. И тетку мою тоже. Случайно рядом с ним в одной машине очутилась. А дядя Петя после этого с горя запил. А потом и в тюрьму угодил. Такая вот история.

— А девушка у Сени есть?

— Да говорю же тебе, один он живет! — с досадой воскликнула Лика. — Что ты заладила? Да хоть бы и была у него помимо тебя другая девушка. Что тебе с того? Он, кроме себя, никого не любит. Даже когда в салон работать его пристроили и он зарабатывать хорошо стал, то нам никогда не помогал. У нас, бывает, хлеба в доме ни крошки, а у матери ботинки дырявые как решето, она через это все время простужается, а Сенька себе телевизор за бешеные тыщи в квартиру тащит. Мать уж у него спрашивала: чего ты, Сенечка, такие дорогие вещи покупаешь? А он ей говорит: мне дешевку покупать не с руки. Дорогая вещь, она и через десять лет еще достойно выглядеть будет. А дешевка, она и есть дешевка. Может быть, он и прав, только у нас в этот день на столе пустая картошка с чаем без сахара стояла.

— А кто его в салон работать пристроил?

— А дружок его школьный, — ответила Лика. — Отец его этим салоном владеет. Они раньше неподалеку жили, в башнях. Да и теперь живут. А в школу Сеня и дети, которые из тех башен, в одну ходили. Тут вообще на всю округу одна школа только и была. И богатенькие, и бедные в один класс ходили. Вот Сеня через Петю, через своего друга, к его отцу в салон и пристроился. И его очень быстро из простых продавцов главным менеджером сделали. Только я думаю, если бы Иван Сергеевич про махинации Сеньки с машинами клиентов узнал, то ему бы не поздоровилось.

— Это конечно, — согласилась Мариша. — Но неужели не было у Сени никакой девушки?

— Господи, ну и настырная ты! — даже рассердилась Лика. — Не было у него никого серьезного. Так, встречался время от времени. Но жениться… Тут уж извините.

И Лика энергично помотала головой, показывая, что версию женитьбы двоюродного брата не приемлет никоим образом.

— Сенечка нам с мамкой как-то сказал, что женится он только на богатой невесте. У него, мол, такая мечта с детства была. Да только богатые невесты себе ровню ищут. А если они полные дуры, что даже на Сеньку польститься готовы, так у них папочки есть, которые за них подумают. И такому женишку, у которого отец алкоголик и вообще в тюрьме сидит, ясное дело, от ворот поворот дадут. Так что у Сени девушки были только так, чтобы время провести.

— Хм, — произнесла Мариша, думая, что интересно же Сеня проводил время с девушками, если одна из них лежит сейчас у него в кухне мертвая. — А вчера вечером ты его видела, разговаривала с ним?

— Нет, то есть да, хотя нет, — затараторила Лика.

— Что это значит? — удивилась Мариша. — Видела ты его или нет?

— Нет, не видела я Сеньки и разговаривать с ним не разговаривала, но дома он был, — наконец определилась Лика. — Стены от его музыки дрожали. Я уж ему колотила, колотила, чтобы он потише сделал.

— А когда это было?

— Да после работы заехал, часов в восемь вечера, — сказала Лика. — А потом через часик затихло у него. Наверное, уехал куда-нибудь. Он часто развлекаться ездил. Да и понятно, чего ему дома одному сидеть. Скучно.

— И ночью не появлялся?

— Наверное, ночевал, — пожала плечами Лика. — Но я за ним не подсматриваю. Тихо было, музыку он не включал и воду не лил. Поэтому я точно не знаю. Слушай, а ты что меня про Сеньку выспрашиваешь все? Ночевал он или нет? Ревнуешь, что ли? После всего, что я тебе про него рассказала?

Мариша молчала. Ей что-то не хотелось рассказывать Лике, которая, похоже, основательно зациклилась на Маришиной ревности к Сене, о трупе Галки, найденном в квартире Сени. Еще заподозрит, что это Мариша прикончила соперницу. Вовек потом не докажешь, что и в мыслях такого не держала.

— Так ты плюнь на него, и все! — сказала тем временем Лика, по-своему истолковав молчание Мариши. — Найдешь ты себе парня получше. А Сенька только о себе думать способен. Вот бабку старую нам с матерью совсем сбагрил. А между прочим, она и его бабушка тоже. Так ведь никогда старухе даже печенья сдобного не купит. Или вафли там. Она их страсть как любит. Но у мамы деньги на сласти редко остаются. Только с зарплаты покупает. Да еще и папаше с дядей Петей хоть иногда нужно посылочку сообразить. Но это она правильно делает. Папаша у нас хороший, когда не пьет. А как выпьет, сразу дураком делается. На приключения его тянет. Если мама не углядит, обязательно из дома удерет и начудит где-нибудь. Через водку неприятности с ним завсегда и случаются.

И Лика вздохнула совсем по-взрослому. А Мариша начала думать, что этот Сенечка явно довольно гнусный тип, если позволяет своим ближайшим родственникам, да еще живущим от него буквально через стенку, страдать от нищеты, когда сам зарабатывает вполне достаточно, чтобы хоть немного помочь им. Похоже, Мариша Лике приглянулась, потому что она продолжала рассказывать про своего двоюродного брата всякие неприглядные вещи, явно надеясь образумить Маришу и заставить ее выкинуть из своего сердца Сеню.

Выяснилось, что когда зимой бабка в гололед свалилась на улице и сломала руку, то Сенечка наотрез отказался везти старушку на своей очередной дорогущей машине к врачу.

— Сказал, что она ему салон испачкать может! А у меня даже денег на маршрутку не было. А трамвай до травмы не идет. Пришлось бы мне бабку со сломанной рукой пешком от трамвая тащить. Хорошо, я счастья решила попытать и водитель в маршрутке понимающий попался. Согласился нас с бабушкой за спасибо отвезти. И обратно тоже нас подбросил. Специально сказал, когда мимо проезжать будет, за нами зайдет. И зашел!

Подобных ситуаций, когда подлость Сенечки проявлялась во всей красе, было много. Если бы Марише требовалось избавиться от влюбленности в Сенечку, то, наслушавшись Ликиных рассказов, она бы точно избавилась от такого знакомства. Но пока ей, напротив, было как раз необходимо выяснить, где же может быть Сенечка, если его нет на работе, нет дома и нет у родственников. Да и милицию следовало вызвать. Это Мариша твердо знала и поэтому сидела как на иголках.

— Надо же, — вздохнула она, когда Лика закончила. — Какой негодяй этот Сеня! А казался таким милым.

— Это он умеет! — фыркнула Лика. — Только и горазд, что пыль в глаза чужим людям пускать!

— Ты не знаешь, где бы мне его найти? — спросила у нее Мариша.

Лика молча на нее вытаращилась.

— Нет, ты не подумай, что я его все еще люблю, — заторопилась Мариша, видя, что Лику явно начинает распирать от злости. — Просто он занял у меня довольно крупную сумму денег. То есть я думала, что для него это мелочь и он мне скоро все отдаст. Но теперь понимаю, что Сеня вовсе не так богат, как я думала. И две тысячи долларов для него тоже огромная сумма.

— Ты ему дала две тысячи? — ахнула Лика. — Расписку хоть взяла с него?

— Нет, — сделала смущенное лицо Мариша.

— Ой ты и ду-у-ра! — расстроенно протянула Лика. — Как же тебя угораздило так вляпаться?

— Понимаешь, так все стихийно получилось, — замямлила Мариша, пытаясь придумать ситуацию, в которой она могла бы дать малознакомому мужику деньги в долг.

Пока в голову ничего не приходило. Мариша вообще мужчинам деньги в долг давать избегала, справедливо полагая, что они их потратят либо на выпивку, либо на другие развлечения. А оплачивать их досуг Марише совсем не хотелось. Если у мужчины нет денег, чтобы развлечься, а ему приспичило, то пусть он их сначала заработает. А даже если бы деньги и на дело пошли, то все равно мужчине заработать легче, чем слабой женщине. Так она рассуждала. Поэтому с предлогом, под которым она якобы дала Сене в долг, вышла заминка. В голову ничего не приходило. Обычно буйная Маришина фантазия сейчас решительно объявила забастовку.

— Ты чего мнешься? Стесняешься рассказать? — спросила у нее Лика. — Не бойся, я с нашими соседями всякого навидалась. Видела, внизу у нас квартира на первом этаже пустует? Так там дядя Витя жил. Пил очень. Да не как мой отец по пятницам да по выходным, а почти все время. И жена у него такая же была. А детей между тем у них была целая куча. Даже не понятно, когда успевали. Вроде бы все время пьяные шатались. Так вот, дядя Витя с тетей Тамарой все время дрались. Шум стоял — ужас! Дети к нам прибегали. Наш батя и дядя Петя еще тогда с нами были, так что у нас всегда было, чем ребятишек накормить. Они-то голодные целыми днями бегали. Как не померли, просто удивительно. А однажды дядя Витя какой-то водки дешевой купил да и отравился. И сам, и тетю Тамару отравил. И старшего своего сына — Костьку. Младших в детский дом отправили. И, честное слово, думаю, что им там все же не хуже будет, чем с такими родителями.

Мариша ее не прерывала, потому что, пока Лика болтала, у нее в голове наконец оформилась идея.

— Понимаешь, как с деньгами-то вышло, — забубнила она, — мы как-то на машине с Сеней ехали и он случайно на тетку какую-то наехал. Ничего страшного, машина даже не помялась. Но дело в том, что тетка переходила дорогу правильно по «зебре» да на зеленый свет. И извалялась в грязи сильно. И с ногой у нее там что-то случилось, когда падала. Вот и потребовала в качестве компенсации две тысячи. Сеня их у меня и попросил.

— А что же сам не дал? — хмыкнула Лика.

— Сказал, что как раз сейчас все в покупку новой партии машин в Германии вложил, — сказала Мариша. — И наличности у него и трехсот долларов не наберется.

— Вот враль! — засмеялась Лика. — А ты тоже, молодец, что попалась на этот крючок. Сам наехал, пусть сам бы и отдувался. Ведь были у него деньги. Знаешь что, думаю, он тебе их сразу отдавать не собирался. И не отдаст!

— Ну уж нет! — возмутилась Мариша. — У меня брат в милиции работает. И друзей у него полно. Мне лишь бы этого Сеню найти, а там уж мой брат с ним сам разберется. Деньги-то не мои были. А брата. Он на машину лет десять уже копит. Я просто знала, где он их дома держит. Вот и взяла без спросу. Дело-то срочное было. Да я думала, что Сеня мне долг быстро вернет. А он все тянул и тянул. А потом и вовсе пропал.

— Ой, жалко мне тебя! — протянула Лика. — Прибьет тебя брат. Такие большие деньги! Человек их столько лет копил!

— Помоги, а? — умоляюще протянула Мариша. — Подскажи, где мне найти твоего брата. Может быть, на даче он?

— Умора! Ну ты даешь! — захохотала Лика. — Какая у нас дача? Да нам и не нужна никакая дача. Мы же, считай, за городом живем. Тут и речка, тут и лес.

— Ну, подскажи хоть что-нибудь, — захныкала Мариша.

— Да я и не знаю! — воскликнула Лика. — Может быть, тебе у Петьки насчет Сени спросить? Он с ним в последнее время часто виделся. Да и вообще, это Сенин единственный друг.

— А кто этот Петя?

— Ну я же тебе говорила, что Сеня у Петиного отца работает. Петя Завалов — это Сенин школьный приятель.

— А ты адрес этого Пети знаешь?

— Только зрительно, — ответила Лика. — Пойдем, на улицу выйдем. Я тебе объясню, как туда добраться.

Но, встав с места, Лика внезапно замерла на месте, чутко втягивая носом воздух.

— А где бабушка? — настороженно посмотрев на Маришу, спросила она. — Что-то давно ее не слышно. Затихла, не к добру это!

И Лика кинулась в кухню.

— Бабушка! — донесся оттуда через несколько секунд ее голос. — Ты что же наделала! Ты зачем молоко испортила? Оно же у тебя все убежало. А что не убежало, то пригорело. На чем я теперь кашу Вадику на обед варить буду? Он из школы вернется, а в доме шаром покати. И молоко ты сожгла. Зачем ты его кипятить вздумала? В каше бы все равно сварилось! Ой, бабушка, бабушка! Горе мне с тобой!

Пока Лика наводила порядок на кухне, Мариша поспешно порылась в своей сумке. Оглядевшись по сторонам, она заметила сумку Лики с учебниками. Немного подумав, Мариша сунула в учебник геометрии три пятисотрублевые бумажки. Больше денег у нее с собой не было. Но Лика уже вернулась.

— Пойдемте, — мрачно сказала она, снова перейдя на «вы». — Я вам дорогу до Петиного дома покажу да объясню, как туда лучше пройти. И сама в магазин схожу. Хорошо, мне мама денег немного оставила. Куплю свежего молока. И бабушку немного выгуляю. Ей тоже на свежем воздухе хоть изредка бывать нужно.

Девочка и в самом деле подробно растолковала Марише, как лучше добраться до дома Пети. И, наотрез отказавшись взять у Мариши последние ее двести рублей, поспешно попрощалась с ней и потащила свою бабушку в магазин. Оставшись одна, Мариша села в свою машину и доехала до ближайшего телефона-автомата. Но оказалось, что работает он исключительно по карточкам. В пределах же видимости никаких телефонных карточек не продавалось.

— Вот балда! — хлопнула себя по лбу Мариша. — Милиция же бесплатно!

И точно. Не прошло и минуты, как ей ответил женский голос. Продиктовав адрес и сообщив, что там находится тело убитой девушки, Мариша повесила трубку. Паспорт Гали оставался там же, в квартире Сени. Мариша сунула его обратно в сумку. Так что трудностей у ментов с определением личности убитой не должно было возникнуть. А ориентировки на ее поиск уже должны были пройти по всему городу. К тому же Мариша потрудилась попросить диспетчера передать информацию об убийстве Галины не просто кому-либо, а лично оперуполномоченному Васятину, так как новое убийство явно связано с тем делом, которое он начал расследовать вчера вечером. Фамилию Васятина Мариша услышала от Юльки еще накануне. Между тем мысли Мариши описали круг и плавно вернулись в квартиру Гали, откуда началось их с Юлькой расследование и где все еще стояли вещи Володи. И Мариша вторично за последние пятнадцать минут хлопнула себя по лбу.

— Ой! — воскликнула она. — Как же я могла забыть! Надо же еще встретить эту Веру — жену Володи.

Она поспешно порыскала по карманам. Увы, телефон Веры куда-то запропастился. Пришлось звонить Юльке.

— Ты уже освободилась? — первым делом спросила у нее Мариша.

— Да, но чувствую, что ненадолго, — мрачно ответила подруга. — Этот Васятин сделал свое черное дело. Настроил против меня следователя. Да еще флакон этот с ядом у меня в сумке нашелся. Что тоже мне баллов, сама понимаешь, не добавило.

— Какой флакон? — удивилась Мариша.

— Из-под духов, — ответила Юлька. — То есть я думала, что он из-под духов, а оказывается, в нем был яд, которым отравили Володю.

— О-о-ой! — протянула Мариша. — Рассказывай!

И Юлька послушно ей пересказала свой разговор со следователем.

— А откуда они так быстро узнали, чьи на флаконе отпечатки пальцев? — спросила у подруги Мариша. — У тебя вчера брали отпечатки пальцев?

— Нет, — неохотно произнесла Юлька, чувствуя, что сейчас разразится гроза. — Просто я около месяца назад добровольно внесла свои отпечатки пальцев в базу данных.

— Что? — прохрипела Мариша. — Не верю своим ушам! Что ты сделала? Нет, не повторяй! Я все слышала! Лучше скажи мне, ты что, идиотка?

— Нет, то есть… теперь уже не знаю, — расстроилась Юлька, реакция Мариши была именно такой, как она и ожидала. — Тогда мне казалось, что это очень патриотично и поможет в борьбе с преступностью. А… а теперь я не знаю.

— Да не реви ты! Сделанного уже назад не воротишь! Все равно, если бы менты захотели, они твои пальчики раздобыли бы, можешь мне поверить. И где ты сейчас? — спросила у подруги Мариша.

— Дома, — ответила Юля. — Мариша, а что будет с Никой, если меня посадят? Обещай мне, что возьмешь ее себе!

Тут наступил черед Мариши всерьез заволноваться. То обстоятельство, что Юлькина такса может достаться ей на попечение, можно сказать, ее расстроил. И не потому, что Мариша не любила животных. Любила. Но Ника отличалась просто феноменальной прожорливостью и скверным характером. С Маришей они поддерживали нейтралитет, но теплых чувств друг к другу не испытывали. Поэтому мысль о том, что Ника может поселиться у нее дома, жевать ее одежду, портить модельную обувь и новенькую мебель, восторга в душе Мариши как-то не вызвала. К тому же она совершенно точно знала, что ее мама, которая безропотно соглашалась брать к себе на попечение всех питомцев, которых притаскивала в дом Мариша, от Ники откажется самым решительным образом. Когда-то давно Ника жила у нее и умудрилась за короткое время перессорить между собой всех членов звериной стаи, так что дом Маришиной мамы превратился в форменный бедлам.

— Пообещай, что если со мной что-то случится, то ты не бросишь Нику одну умирать от голода, — повторила Юлька, не слыша положительного ответа, уже чуть настойчивей.

— Ну да, — пробормотала Мариша. — Разумеется, не брошу. — И, чтобы сменить неприятную тему, быстро спросила: — А что ты сама-то сейчас делаешь?

— Что? Купила хлеба и сушу вторую партию сухарей. Первую-то Ника всю слопала.

— Нашла, на что время убивать! — возмутилась Мариша. — Вечно тебе дурь в голову лезет. Немедленно ищи телефон Веры!

— Зачем? Она уже сама звонила, — ответила Юля, высморкавшись. — Ее самолет через час пойдет на посадку в Питере.

— Так что же ты меня не предупредила? — завопила Мариша. — Мы же можем не успеть ее встретить!

— Вот только сейчас собиралась выключить духовку и пойти тебе звонить, — кисло ответила Юлька. — Только я не понимаю, каким образом поможет нам жена Володи, если она была в Москве, а отравили Володю тут, в Питере? Или ты думаешь, что убийца поехал за ним из Москвы в Питер?

— Не знаю, — искренне ответила Мариша. — Но одно могу тебе сказать: дело обстоит хуже, чем мы предполагали.

И она в двух словах рассказала Юльке о той страшной находке, которую сделала в квартире Сенечки.

— Сначала Володя, потом Галка, да еще Сеня этот пропал, — перечислила Юлька. — Тебе не кажется, что их всех устраняет одна и та же рука?

— Еще как кажется! — закричала Мариша. — Поэтому кончай там с сухарями возиться и быстро дуй в аэропорт. Хотя нет. Сначала сделай одну вещь.

— Какую? — поинтересовалась Юлька.

— Помнишь тот диск, который мы нашли в сумке Володи?

— Ну, помню, — произнесла Юлька.

— У кого-нибудь из твоих соседей дома компьютер есть?

— У Татьяны Виконтовны есть, — сказала Юлька. — Она компьютерной графикой занимается. Не знаю, что это такое, но она целый день дома за своим компьютером сидит как пришитая.

— Вот и чудненько! — обрадовалась Мариша. — Сходи к ней, попроси на ее компьютере диск посмотреть. И перезвони. А я сейчас еду в аэропорт.

— Ладно, — вздохнула Юлька. — Если Татьяна Виконтовна не очень занята, то я ее попрошу уступить мне на несколько минут свой компьютер.

И, повесив трубку, Юлька метнулась в кухню, где выключила духовку, оставив очередную партию сухарей досушиваться в тепле. Потом она кинулась в комнату, нашла свою сумку, в которой лежал нужный диск, схватила его и выскочила из своей квартиры к соседке по лестничной клетке. Татьяна Виконтовна стала Юлькиной соседкой сравнительно недавно, въехав в небольшую двухкомнатную квартирку на их этаже. Дом, где жила Юлька, был старой постройки. И когда-то весь этаж представлял собой одну-единственную коммуналку. Затем, еще в бытность Юлькиного дедушки, жильцы наляпали из своих огромных комнат небольшие, но тоже неплохие квартирки, проведя в каждую газ, воду и канализацию, и зажили себе уже не одним коллективом, а добрыми соседями и в отдельных квартирках.

Вот в одну из таких квартир и въехала недавно Татьяна Виконтовна. Юлька плохо ее еще знала, поэтому не без робости нажала на кнопку звонка. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге возникла сама хозяйка. Несмотря на звучное отчество, Татьяна Виконтовна внешне была похожа на маленького шустрого воробышка. Волосики у нее на голове всегда стояли дыбом, одевалась она дома в спортивные костюмы, которые явно приобретала в «Детском мире», потому что на них неизменно красовались пляшущие лошадки, веселые мишки или игривые куколки в кружевных юбочках. Впрочем, где еще было покупать вещи женщине, чей размер одежды не дотягивал даже до сорок второго?

— Юленька? — удивилась Татьяна Виконтовна, увидев на пороге девушку. — А я думала, ко мне дочка приехала. Еще удивилась, как это она через домофон прошмыгнула. У тебя что-то случилось?

— Да нет, — ответила Юлька. — Просто мне очень нужен ваш компьютер. На минуточку.

— А что такое? — заинтересовалась Татьяна Виконтовна.

— Вот диск, — вытащила из-за спины руку Юлька. — Можно посмотреть, что на нем?

— Думаю, да, — кивнула соседка, посторонившись. — Проходи, пожалуйста.

Юлька прошла в квартиру и с любопытством огляделась по сторонам. Несмотря на то что одевалась Татьяна Виконтовна зачастую несколько странно, но ездила она на хорошем «Фольсвагене», а в ее квартире был сделан отличный ремонт. Уж Юлька-то знала, до какого жуткого состояния довел квартиру бывший ее владелец — пенсионер Гусев, обладатель трех лаек и одного злобного рыжего и, главное, обожавшего метить все вокруг кота. Кроме того, кот точил когти обо что придется. Обои так обои. Пол в прихожей — тоже хорошо. И занавески на окнах или двери вполне устраивали шкодника. Кроме того, злодей регулярно устраивал выволочки трем лайкам, боявшимся рыжего бандита до полусмерти. И после кошачьих разборок порядка в квартире тоже не прибавлялось. Ну и лайки, пока были щенками, тоже внесли свою лепту в дело превращение квартиры своего хозяина в руины.

Поэтому Юлька и озиралась с таким любопытством по сторонам и даже принюхивалась. Насколько она помнила, раньше в квартиру войти можно было только в противогазе. Сейчас же тут и намека не было на кошачий дух. Пол в комнате и прихожей был выложен новой паркетной доской, а в кухне и туалете красиво переливалась плитка с гранитной крошкой. Стены были всюду безукоризненно выровнены и оклеены светлыми обоями в красивый снежный узор. И главное, всюду у Татьяны Виконтовны стояли горшки и разнообразные кашпо с живыми растениями.

— Как у вас чудесно! — не удержалась и искренне порадовалась Юлька. — Раньше в эту квартиру и зайти страшно было.

— Да уж, с таким зверинцем ему лучше за городом жить, — улыбнулась Татьяна Виконтовна, проводя Юльку в комнату, где мирно гудел новенький компьютер с большим жидкокристаллическим экраном.

— Что за диск? — осведомилась Татьяна Виконтовна, вставляя его в дисковод. — Музыка? Колонки включить?

— Не знаю, — откровенно призналась Юлька. — Он попал ко мне случайно.

— Вот как? — насторожилась Татьяна Виконтовна, щелкая по клавишам.

— Да, нашла сумку с вещами, — принялась выдумывать Юлька. — А никаких документов в ней не было. Только этот диск. Вот я и подумала, может быть, в нем есть какая-то информация о владельце сумки.

— Ну, тебе не повезло, — сказала Татьяна Виконтовна, озабоченно нахмурив лоб. — Информация на диске засекречена. Чтобы войти, нужно знать пароль.

— Ой! — расстроилась Юлька. — Как обидно.

— Да это ничего, — утешила ее соседка. — Если хочешь, я попрошу дочку, чтобы она взломала пароль.

— А это возможно?

— Ну, раз такое дело, — вздохнула Татьяна Виконтовна. — Думаю, что хозяин сумки на тебя не обидится.

— Это точно, — отозвалась Юля. — Это вы в самую точку попали.

— Тогда решено? Отдам диск дочери? Она как раз должна вот-вот ко мне зайти. Потом поедет к себе. Там и вскроет диск.

— Ну да, — кивнула Юля. — Хорошо. А как я узнаю, что уже все готово?

— А ты мне позвони, — ответила Татьяна Виконтовна. — Сейчас номер телефона дам.

Получив от соседки бумажку с телефоном, Юлька поспешила домой. Ее сухарики благополучно подсыхали в теплом нутре духовки. Но сейчас Юлька не обратила на них особого внимания. После визита к доброжелательной Татьяне Виконтовне у нее поднялось настроение. Почему-то хотелось петь, танцевать. Однако вместо этого Юлька позвонила Марише.

— Я уже на Авиационной улице, — проинформировала ее Мариша, когда Юлька рассказала, что взломанный диск будет у них в руках уже скоро. — А ты тоже поторопись.

— Уже бегу, — сказала Юлька. — Если опоздаю, то задержи Веру до моего подхода.

— Слушай, а когда точно прибывает самолет? — спросила у нее Мариша.

— Через сорок пять минут, — взглянув на часы, ответила Юлька и, набросив на плечи легкую курточку, выскочила на улицу.