Глава 4
Утром я первым делом бросилась смотреть рыбок. Они все еще были живы, но почему-то собрались у поверхности воды и плавали там наподобие живого ковра. Видя такое дело, я позвонила Марише. К телефону подошла Тамара Ильинична – Маришина мама. И я, волнуясь, изложила ей симптомы моих подопечных.
– Может быть, им не хватает кислорода, – предположила Тамара Ильинична. – Обычно в аквариумах предусмотрен специальный аппаратик, который обогащает кислородом воду. У тебя такой есть?
– Откуда мне знать? – жалобно простонала я.
– Да ты видела похожие аппараты, наверное, – сказала Тамара Ильинична. – Из него еще струйка пузыриков вверх всегда бежит. У тебя такой есть?
– Нету! – ужаснулась я. – Никаких пузыриков вверх не бежит.
– Тогда купи обязательно, – сказала Тамара Ильинична. – Рыбы берут кислород из воды. Дышат через жабры. В обычной среде кислорода им хватает, а в аквариуме рыбок слишком много. Вот и приходится специально обогащать воду кислородом, чтобы рыбки не задохнулись.
В ужасе я вылетела из дома и помчалась в зоологический магазин. К счастью, он находился всего в семи остановках. Но когда я туда приехала, выяснилось, что еще слишком рано. Магазин был еще закрыт. В жуткой тревоге топчась на месте, я провела полчаса до открытия. Наконец дождалась, пока появится первый продавец, ворвалась вместе с ним в магазин и буквально изнасиловала мужика, чтобы он продал мне проклятый обогатитель кислородом воды для моих фуоней.
Обратно я влезла в переполненную маршрутку, рассказав про задыхающихся рыбок и перепугав насмерть всех пассажиров, так как они решили, что имеют дело с помешанной. Примчавшись домой, я поняла, что мне самой никогда не постичь, как действует хитроумная штука. Инструкции мне подлый продавец к ней не дал.
И в этот критический момент зазвонил мой сотовый.
– Ну что? – спросил голос Делона. – Ты тоже дрыхнешь, как и твоя подруга? Или мы все-таки едем в «Эдем».
– Куда? – опешила я, даже забыв на время про страдающих рыбок.
– В «Эдем», в Аленину фирму, – пояснил Делон.
– Я бы с радостью, – почти прорыдала я. – Но у меня рыбки дохнут. Они задыхаются. Им кислорода не хватает. Я купила устройство, чтобы они могли дышать, а оно не работает.
Делон пробормотал что-то неразборчивое и отключился. В полном отчаянии я снова начала звонить Марише. Но поднять ту раньше десяти утра было делом безнадежным. Внезапно раздался звонок в дверь. Так как я находилась в квартире Михаила, то вполне разумно решила, что это либо он сам, либо кто-то из его подозрительных друзей. В обоих случаях того, кто стоял за дверью, следовало взять в плен, обезоружить и допросить.
Я огляделась по сторонам в поисках чего-то подходящего, но не увидела ничего. Тогда я осторожно прокралась на кухню и заглянула в плиту. Там стояло несколько сковородок. В том числе и старая чугунная с литой ручкой. Схватив эту сковороду, я поспешила обратно в прихожую. Не спрашивая, кто там, я открыла дверь, а сама поспешно спряталась за ней, держа сковороду наготове.
– Сейчас дам ему по затылку, потом свяжу, а потом уж будем разбираться, – бормотала я себе под нос.
Но человек, который звонил в дверь, ворвался в квартиру так быстро, что я со своей сковородой промахнулась и рухнула вместе с ней на пол. Вошедший мужчина оглянулся на шум моего падения, и я с ужасом увидела, что это не кто иной, как Делон.
– Что с тобой случилось? – кинулся он мне на выручку. – Почему ты со сковородой валяешься на полу?
– Блинчики решила поджарить, – слабым голосом ответила я. – На завтрак. А тут звонок в дверь. Вот я и пошла открывать.
Если Делону что-то и показалось странным в моем объяснении, уточнять он не стал.
– Где остальные пострадавшие от твоей заботы? – спросил он у меня.
Я недоуменно вытаращилась на него.
– Рыбки где? – спросил у меня Делон.
Я поспешно показала ему аквариум. Делон взял купленное мной сегодня утром приспособление, что-то в нем повернул, включил провод в розетку и опустил аппаратик в воду. К моей радости, из него немедленно поднялось веселое облачко пузырьков. А рыбки, перестав вяло плавать на поверхности, устремились к пузырькам кислорода.
– Ты их спас! – обрадовалась я. – Спасибо тебе.
– Да чего там, – махнул рукой Делон. – У меня в детстве был аквариум. Так что я немного специалист в этом деле. А чего вода мутная? Где устройство для ее фильтрации?
Я недоуменно покачала головой. Делон нагнулся за аквариум и пошарил за ним.
– Есть, оно тут, – сказал он. – И прибор, чтобы снабжать воду кислородом, тоже есть. Только они почему-то не работают.
Он еще немного повозился, но наконец признал, что аппарат для фильтрации воды придется пока оставить в покое. А воду в аквариуме просто поменять. Я тут же изложила ему все, что думаю про содержание фуоней. И про британскую водопроводную воду. Делон немедленно высмеял меня и сказал, что наша водопроводная вода ничем не отличается от британской. И просто нужно дать ей время выстояться, нагреться до нужной температуры. А потом можно запускать в нее рыб.
– Спасибо тебе огромное, – с чувством поблагодарила его я. – Просто не представляю, что бы я делала без твоих советов.
– Да пустяки, – смутился Делон. – Почему не помочь, если знаешь чем. Но таких рыбок я вижу впервые.
– Мариша говорит, что они очень редкие, – поделилась я.
Делон уважительно посмотрел на рыбок. Потом на меня, уже гораздо менее уважительно.
– Так что? Мы едем в «Эдем»? – спросил он. – А то у меня других дел на сегодня полно.
– Едем, едем! – заторопилась я. – Конечно, едем.
– А твоя подруга? – спросил Делон, когда мы вышли из дома и направились к его «Мерседесу».
– Она спит, – торопливо ответила я.
Делон ничего не ответил, а просто распахнул передо мной дверцу автомобиля. Сегодня он был без личного водителя, и за руль сел сам. Машиной он управлял отлично. Хотя, впрочем, такой машиной и любой новичок сможет управлять. Да и чего ею управлять, если она почти все делает сама и даже исправляет ошибки и недочеты плохого водителя.
– Кстати, слышала новость? – спросил у меня Делон. – Менты арестовали жену Аленкиного хахаля. Этого толстого в очках. Как его там? А, Михаила!
– Они арестовали жену Михаила? – ахнула я. – Они арестовали Светлану Игоревну?
– Ну, если она его жена, то ее и арестовали, – кивнул Делон.
– Откуда тебе это известно? – набросилась я на него.
Делон промолчал, и я поняла, что спросила глупость. Так он и станет мне раскрывать свои источники. И так ясно, что кто-то из ментов ему рассказал об этом задержании.
– И что они ей предъявляют в качестве обвинения? – спросила я очередную глупость.
– Как что? – удивился Делон. – Убийство соперницы из ревности. А возможно, если найдут труп Михаила, то и его убийство тоже.
– Труп Михаила? – переспросила я дрогнувшим голосом. – Но почему? Всего два дня назад, в понедельник, он был жив. А сегодня только среда.
– И за два дня много воды могло утечь, – сказал Делон таким тоном, что мне стало страшно.
– Ты что-то знаешь? – дрожащим голосом спросила я у него, сама поражаясь своей отваге. – Я имею в виду, ты знаешь, что Михаил мертв?
– Откуда бы мне это знать? – очень развеселился Делон. – Ну и вопросики ты задаешь! Просто я предполагаю, что если человек ни с того ни с сего срывается с места, продает свою фирму, а потом еще и его близкую знакомую, возле которой он крутился последние полтора месяца, убивают, то все это неспроста.
К этому времени мы подъехали к пятиэтажному зданию на улице Жуковского. Этот дом, как и соседние, был приведен в порядок, в окнах блестели новенькие стеклопакеты, а стены дома сверкали свежей салатного цвета краской.
– Аленин офис на втором этаже, – сказал Делон.
Мы поднялись на второй этаж и остановились перед массивной, металлической, обитой черной кожей дверью, на которой висело сразу несколько бумажек. На первой была надпись – «Турфирма «Регата», на второй – «Брачное агентство «Престиж», а на третьей была скромная надпись «Эдем».
– Вот мы и пришли, – очень довольным тоном сказал Делон и позвонил.
Дверь немедленно распахнулась. За дверью была обычная квартира, комнаты которой были превращены в офисы расположившихся тут фирм. Кроме того, в дверях возник дюжий охранник. При виде Делона он кивнул и отошел в сторону. Делона тут явно знали. Мы с ним прошли по длинному коридору, по которому сновали служащие, кто с бумагами, кто с электрическим чайником, кто просто так, и оказались перед плотно прикрытой дверью, на которой опять же красовалась бумажка со сделанной на цветном ксероксе надписью «Эдем».
Делон толкнул дверь, и мы очутились в маленьком офисе – там находилась одна-единственная девушка. Девушка была длинноногой блондинкой, и тот взгляд, который она кинула на Делона, мне здорово не понравился. Какой-то он был собственнический, что ли. Но Делон проявил к блондинке потрясающее равнодушие.
– Наташка, ты что, одна? – спросил он.
Девица пожала плечами и демонстративно поправила чулок на правой ноге. Поправлять там было совершенно нечего, чулок сидел идеально. Но этот маневр позволил наглой девице продемонстрировать свою ногу значительно выше колена. Ее усилия оказались тщетными. Делон смотрел на нее, с явным нетерпением ожидая ответа на свой вопрос. И этим его интерес к девице ограничивался.
– Так все разбежались, – наконец ответила Наташа. – Алену убили, ты уже четвертый день не показываешься. Теперь никто не знает, что будет дальше и кто будет деньги платить.
– Ясно, – кивнул Делон. – Быстро обзвони всех и прикажи собраться. И чтобы мигом!
Он уселся в кресло и всем своим видом показал, что хоть ждать он и будет, но терпение его не безгранично.
– Даша, – внезапно обратился ко мне Делон. – Дай ей посмотреть фотографию наших сестричек.
Я порылась в сумочке, извлекла из нее нужную фотографию и протянула ее Наташе. Та взяла и внимательно посмотрела.
– Ну и что? – спросила она, наконец оторвавшись от фотографии. – Мне эти девушки незнакомы.
– То есть ты хочешь сказать, что через вашу фирму они не проходили? – сурово спросил у нее Делон.
– Ну ты же знаешь наши порядки, – пожала плечами Наташа. – Их могли и не приводить в офис. Зачем лишний раз светиться перед соседями? Мы ведь заняли этот офис, потому что нам его отдали практически даром. А так он нам очень неудобен. Все эти соседи, лишние глаза. Алена уже присмотрела на следующие три месяца квартирку с отдельным входом. Туда можно было бы смело приводить всех клиентов. Но пока…
– А почему только на три месяца? – удивилась я.
Наташа фыркнула и не ответила. Ответил Делон.
– Потому что Алене, занимайся она и дальше своим бизнесом и пожелай остаться на свободе, пришлось бы часто менять офисы, а также закрывать и открывать новые фирмы. Я же тебе объяснял, что деятельность Алениной фирмы вряд ли можно было назвать легальной.
Наташа сделала вид, что слова Делона к ней не относятся.
– Девушек могли сюда и не приводить, – продолжил Делон, обращаясь к Наташе, – но их документы вы должны были оформлять.
– Да, – кивнула Наташа. – Отправкой девушек на работу за границу у нас занималась Шура. Сейчас я ей как раз звоню.
– Умница, – похвалил девушку Делон, и она засияла довольной улыбкой.
До неизвестной мне Шуры она дозвонилась. И, переговорив с ней, Наташа повесила трубку и сказала:
– Она спала. И еще говорит, что у нее машина сломалась. А живет она в Купчине. Так что сюда сможет приехать не раньше чем через час. Пока соберется, пока тачку поймает, пока доедет.
– Перезвони ей и скажи, что не нужно приезжать, – велел Делон. – Я и так знаю, что она скажет.
И он поднялся со своего места.
– Нам нужно съездить еще в одно место. И вот что, пока мы ездим, чтобы все остальные собрались в офисе.
Наташа открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Делон уже вытащил меня из офиса.
– То, что Наташка не видела этих девчонок, еще ни о чем не говорит, – утешил он меня, садясь в машину. – Она тут сидит на телефоне и вообще следит, чтобы офис был похож на офис. А бумагами и в самом деле занималась другая женщина. Где уж Алена ее откопала, не знаю. Но ушлая баба. Мы сейчас к ней поедем.
– Но ты же сказал…
– Сказал, что Шура нам не нужна, для того, чтобы Наташка не проболталась Шуре, что мы к ней едем. Чтобы та не успела смыться из дома. Я хочу с ней поговорить. Ясно?
Я молчала. Адреса этой самой ушлой Шуры Делон в офисе не брал. Но тем не менее явно отлично знал, куда нужно ехать. Чтобы отвязаться от докучливых мыслей, которые мне совсем не нравились, я спросила:
– Делон, а чего ты взялся нам помогать?
– А что, не нужно? – усмехнулся Делон.
– Да нет, нужно, конечно, – заторопилась я, – но все равно, почему?
– Потому что, если убили Алену, то могут убить и Михаила, – помолчав, ответил Делон. – А если его убьют, то менты меня точно в покое не оставят. А искать этого Михаила, я так чувствую, нужно там, где находятся его дочери.
Слова Делона звучали логично. Но какое-то смутное чувство, что он говорит мне неправду, верней, не всю правду, меня не оставляло до самого дома Шуры. Так оно и оказалось. Чутье меня не подвело. Высадив меня возле длинного блочного дома, Делон сказал:
– Мне кажется, что у Шуры было что-то с этим Михаилом.
– Да, а почему? – спросила я.
Мне показалось или на какое-то время Делон замялся и потерял свой обычный невозмутимый облик супермена, которому море по колено. Я молча ждала ответа. Но так и не дождалась.
– Кажется, и все, – сказал Делон.
После этой фразы он устремился к выкрашенной в коричневую краску двери парадного. И вскоре мы уже стояли в крохотной кабинке лифта, явно рассчитанного на одного пассажира. Во всяком случае, Делон совершенно притиснул меня к стене лифта. И при этом еще ерзал по мне, мотивируя тем, что не может из-за моей головы нажать кнопку нужного этажа.
– А от тебя приятно пахнет, – сказал Делон, жадно втянув ноздрями запах откуда-то возле моего уха.
Его слова заставили меня вспомнить, что из-за проклятых рыбок я сегодня не успела умыться и почистить зубы. Я съежилась и постаралась отодвинуться от Делона подальше. Но куда тут было двигаться, если все пространство занимал Делон со своими накачанными бицепсами и прочими мышцами, которыми он давил на меня. Мне стало трудно дышать, ноги подкашивались, а сердце в груди выделывало немыслимые скачки. Но внезапно все кончилось. Я обнаружила, что вновь могу дышать, двери лифта открыты, а Делон уже давно стоит на площадке и с интересом смотрит на меня.
– Ну, ты выходишь? – осведомился он у меня. – Или остаешься в лифте?
Я вышла, когда Делон уже звонил в обитую деревом железную дверь.
– Кто там? – спросил женский голос из-за двери.
– Я, – ответил Делон.
Женщина охнула, но дверь не открылась. Делон позвонил еще раз.
– Сейчас, сейчас! – раздался тот же голос. – Только накину на себя халатик.
– Открывай ты, будто я тебя без халатика не видел! – закричал Делон на всю площадку.
За соседними дверями немедленно послышалось хихиканье подслушивающих соседей. В каждом доме полно таких людей, которым заняться нечем, вот они и развлекаются, подслушивая, что делается у соседей. Сейчас они были явно в восторге от представления, которое устроил им Делон.
Наконец дверь открылась, и на пороге возникла молодая женщина со слегка встрепанными каштановыми волосами, вьющимися мелкими колечками. Вообще лицо у женщины было какое-то слегка помятое. Делон отодвинул женщину в сторону и вошел к ней в квартиру, как входят короли, любовники или грабители. По-хозяйски, одним словом.
– Почему так долго не открывала? – строго спросил он у Шуры. – Любовника прятала?
Шура залилась краской.
– Ну что ты! – забормотала она. – Какой любовник…
– Да ладно! – отмахнулся Делон. – Всем же известно, что ты горячая штучка. Ни одного мужика пропустить не можешь.
– Что тебе нужно? – поспешно перебила его Шура. – Ведь не сцену ревности ты сюда явился устраивать?
– Вот, взгляни на эту фотку, – велел ей Делон, протягивая фотографию сестер Цветиковых. – Узнаешь этих девушек? Оформляла ты их за границу?
Шура внимательно посмотрела на фотографию, потом на Делона. На ее лице отразилось сомнение, которое тут же сменилось невинным выражением полного незнания.
– Нет, не видела, – сказала она.
Но Делона так просто не проведешь. Он подскочил к Шуре и, схватив ее за плечи, энергично тряхнул несколько раз. Голова Шуры моталась взад вперед так, что я даже испугалась, как бы с ней чего не случилось. Шура тоненько пищала и пыталась вырваться. Но куда там! Делон держал ее крепко.
Внезапно дверь соседней комнаты открылась, и на помощь Шуре кинулся какой-то мужчина. На вид он был так себе. Особенно не украшали его тощее тело длинные боксерские трусы. Как ни странно, при виде мужчины Делон успокоился и отпустил Шуру. Верней, швырнул ее прямо в объятия спешащего ей на выручку мужчины. Оба очень удачно отлетели в сторону мягкого дивана и шлепнулись на него.
– Значит, ты мне изменяешь, – холодно сказал Делон, глядя в окно, но обращаясь явно к Шуре. – И с кем? Как ты могла променять меня на это ничтожество?
– Делон, у нас с тобой ничего ведь и не было, – невозмутимо ответила Шура, уже пришедшая в себя после встряски. – Ты вспомни. Один раз ведь не в счет? Ты сам всегда так говорил. И потом ты исчез и даже перестал появляться у нас в офисе. Что же мне, монахиней жить?
Делон покачал головой.
– Мало того, что ты мне изменила, так еще и врешь в глаза, – сказал он, глядя на меня. – И не хочешь помочь, когда я нуждаюсь в твоей помощи.
– Что ты от меня хочешь? – сердито спросила Шура. – Эти девчонки не проходили у нас по фирме. Можешь проверить по компьютеру.
– Но ты их знаешь?
И Делон пристально посмотрел на Шуру.
– Ну, знаю, – наконец призналась та. – Но, понимаешь, видела я их один раз.
– Где? Когда? И с кем? – быстро спросил у нее Делон.
– Примерно недели две назад, – сказала Шура. – Нет, вру! Больше. Около трех недель назад. Они стояли возле соседнего дома и разговаривали с Михаилом. Знаешь Михаила? Ну, того очкастого толстяка, который в последнее время все возле Алены крутился. Я решила, что это две очередные дурочки, желающие поехать на заработки за границу. Но в офис они так и не пришли. И я решила, что Михаилу не удалось их уговорить поработать за границей.
– Шуреночек, постарайся вспомнить, когда точно ты видела этих девчонок? – попросил у нее Делон.
– Три недели назад, – твердо сказала женщина. – Михаил их точно уговаривал, а они вроде бы не соглашались.
– Ладно, а где найти Михаила? – спросил Делон. – Ты ведь должна знать.
– Кажется, он в последнее время снимал квартиру, – сказала Шура. – Но я у него в гостях не была. И адреса точного не знаю. Где-то в районе метро «Ладожская».
Делон вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула. Да, похоже, Шура имела в виду именно ту самую, соседнюю с моей, квартиру. После этого Делон поднялся, чмокнул Шуру в щеку, и мы покинули ее квартиру.
– Что ж, – вздохнул Делон, когда мы вышли. – По крайней мере Михаила она у себя не прячет. Ну, Даша, у меня дальше свои дела. А тебя куда подбросить?
– Но мы же должны еще вернуться в офис и опросить остальных служащих, – возразила я. – Вдруг кто-то из них видел дочек Михаила.
– В офис возвращаться нужды нет, – ответил Делон. – Просто потому, что мы с тобой уже переговорили со всеми работниками фирмы «Эдем».
– Со всеми? – удивилась я.
– Наташу ты видела в офисе. А с Шурой и этим тощим парнем, не помню его имени, который работал у них в фирме курьером и шофером, мы тоже побеседовали. Так что, если ты не возражаешь, я займусь своими делами.
Я не возражала. Делон подвез меня до Маришиного дома, попытался на прощание сграбастать в свои объятия, но я выскользнула. И ему осталось только целовать сиденье, на котором я только что сидела.
– Я позвоню! – крикнул мне Делон вслед. – Как только узнаю что-нибудь новенькое, сразу же позвоню.
Я помахала ему вслед, и только сейчас до меня дошло, что ни вчера, ни сегодня, прощаясь с Делоном, я не оставляла ему своего телефона. Ни домашнего, ни сотового. Сначала я ощутила внезапный приступ сожаления, что, не зная моего домашнего телефона, он не сможет до меня дозвониться. Но потом подумала, что своего адреса я ему тоже не давала, однако сегодня утром он появился у меня дома, явно не испытывая ни малейших затруднений.
Определенно, с Делоном нужно было держать ухо востро. На всякий случай я огляделась по сторонам, чтобы определить, не следят ли за мной. Ага! Так и есть! Возле детской площадки устроился на скамеечке какой-то тип, которому там явно было не место. Тип усиленно делал вид, что читает газету, но меня не проведешь.
В несколько прыжков я взлетела к Марише, чтобы вместе с ней обсудить наше положение. Мариша уже встала и пребывала в обиде.
– Почему вы не позвали меня с собой? – набросилась она на меня, едва я вошла в дверь, и выложила, что мы с Делоном сегодня провели все утро вместе.
– Хотя я знаю, – продолжала негодовать Мариша, – знаю, почему ты не позвала меня с собой. Тебе хотелось побыть с ним наедине! Чтобы никто не вмешивался в вашу идиллию и ты могла бы полностью захапать мужика себе.
– Нужен он мне! – возмутилась я. – Он же готов и на столб залезть, если на него юбку нацепить. И потом, ты замужняя дама.
– Хватит мне глаза колоть этим браком! – закричала Мариша. – Если так и дальше будет продолжаться, то я разведусь! В конце концов, брак – это еще не могила, куда женщину укладывают заживо.
Мы еще немножко поругались. Потом прилетел ворон Кеша, которого мы своими криками разбудили, клюнул нас обеих и прогнал на кухню. Там мы с Маришей помирились, съели по сырнику, которые нажарила ее мама, и я рассказала Марише свои новости.
– Интересно, – задумчиво сказала Мариша и поковыряла пальцем дырочку на столе. – Интересно, что такого сказал Михаил этой девушке в университете, как ее там, Соне, чтобы она влепила ему пощечину?
– Да, – кивнула я. – Действительно интересно.
– Поехали узнаем. А потом навестим Катерину Николаевну. Бедная женщина. Она явно одинокая, а Цветиковы заменили ей семью. И тут они все почти разом пропадают. Представляешь, что она должна чувствовать? Нет, обязательно нужно навестить и поговорить с бедной женщиной.
Не успела я подивиться внезапно проснувшемуся в обычно довольно толстокожей Марише чувству простого сострадания ближним своим, как она сказала:
– И к тому же Катерина Николаевна с самого начала ненавидела Алену из-за того, что та отняла у нее доверие Карины и Вареньки. А сил, чтобы придушить Алену, у домработницы явно бы хватило.
И Мариша помчалась звонить Катерине Николаевне. У Цветиковых дома никто не отвечал. Потом включился автоответчик и предложил нам оставить свое сообщение или перезвонить после полудня.
– Значит, решено: сначала едем в университет, пока у студентов лекции не кончились, – решила Мариша. – Поболтаем с Соней. А потом наведаемся к Катерине Николаевне.
Съев еще по одному пышному ноздреватому сырнику, покрытому золотисто-коричневой корочкой, мы с Маришей отправились в университет. Факультет восточных языков нам удалось найти всего через какие-нибудь двадцать минут. Еще столько же понадобилось, чтобы добраться до деканата и выяснить, в какой аудитории сейчас занимаются студенты, изучающие турецкий.
Потом мы пустились на розыски нужной нам аудитории и вели их примерно до часу дня. По пути нам попадались какие угодно помещения, кабинеты и аудитории, но только не та аудитория, которая была нужна нам. Но наконец мы ее все-таки нашли. Она располагалась в полуподвальном помещении, и в ней было зверски холодно. На мой взгляд, гораздо холодней, чем на улице.
К нашему удивлению, студентов оказалось всего несколько человек. И среди них была лишь одна девушка. Сидела она в дальнем углу кабинета, и нам не удалось рассмотреть, хорошенькая она или Михаил кидался на всех девушек, лишь бы они были моложе двадцати.
– Когда она выйдет из аудитории на перемену, сразу же ее хватаем, – распорядилась Мариша. – Представимся ей работниками отдела милиции, который занимается преступлениями, связанными с растлением малолетних. Скажем, что разыскиваем одного толстого очкастого маньяка, который специализируется по юным девушкам. Думаю, ей найдется, что нам рассказать.
Мариша оказалась права. Соня вышла из аудитории в сопровождении двух тщедушных пареньков, которых мы без труда оттерли в сторону. Как только Соня узнала, кто мы такие, слова полились из нее рекой. Она даже не потрудилась попросить нас показать ей какие-нибудь удостоверения, которые бы доказали, что мы действительно работники милиции. Куда там! Соне было не до таких мелочей!
– Вы обязаны поймать этого мерзавца! – гневно заявила она нам. – Разумеется, я его помню! Толстый, рожа мерзкая, сам лысый. И еще в очках! Вы можете себе представить, чтобы я с таким уродом отправилась куда-нибудь? Да меня от одного взгляда на него стало тошнить!
– А как получилось, что вы дали ему по физиономии? – спросила я.
– Как получилось? – фыркнула Соня, которая, честно сказать, не отличалась особой красотой.
Нос у нее был мелковат, личико в каких-то бурых пятнах, а губы слишком грубой формы. Волосы же хоть и вились, но как-то беспорядочно и отнюдь не живописно. Но Соня явно была избалована вниманием своих исключительно мужского пола сокурсников. И она продолжала возмущаться:
– Я вам расскажу как! Сначала, когда он ко мне подвалил, я решила, что это какой-нибудь наш новый преподаватель. Ну, понимаете, хотя он и очень мерзкий, но все равно в нем было что-то такое, ну, сразу говорящее, что он человек с высшим образованием. И некоторое время я внимательно его слушала. Но потом, когда он предложил мне переодеться в платье его дочери и вообще сыграть роль его дочери, обещая заплатить за эту гнусность деньги, я вспылила и дала ему по морде.
– Он предлагал вам сыграть роль его дочери? – удивилась я. – В каком смысле?
– Да в этом самом, я думаю! – возмущенно ответила Соня. – Иначе зачем он обещал заплатить за эту услугу большие деньги. Он так и сказал: «Хочу, чтобы ты, деточка, сыграла роль моей дочери. Я тебя загримирую, и ты будешь вылитая она. А потом, если ты все сделаешь как надо, я возьму тебя с собой в Турцию».
Мы с Маришей переглянулись.
– Понимаете, что он имел в виду, говоря, «если ты все сделаешь, как надо»? – наседала на нас Соня. – Он просто извращенец! Вы обязаны поймать его! Он явно испытывает к своей дочери нездоровое половое влечение. Может быть, он к этому времени уже изнасиловал ее, отчаявшись найти суррогат.
– А речь шла об одной дочери? – спросила я.
– Да, – немного удивилась Соня. – Мне он говорил про одну девушку.
– А что было после того, как вы дали ему пощечину?
– Он схватил меня за руку и начал умолять никому не рассказывать о том, что он мне предлагал.
– И вы обещали?
– Вот еще! Ничего я ему не обещала! – фыркнула Соня. – Подоспели мальчики, и он ушел. Ему пришлось уйти!
И она на какое-то время замолчала, о чем-то думая.
– Знаете, – наконец несколько нерешительно сказала Соня, – вы не подумайте, что я таким способом хочу свести счеты… но… но потом я видела, как этот маньяк разговаривал с Лешкой.
– С каким Лешкой? – заинтересовалась я.
– Есть у нас в группе один тип, который думает, что он умней всех, – сказала Соня. – Так вот, я видела, как он после всего случившегося разговаривает с этим маньяком в курилке.
– А где можно найти этого Лешу? – спросила Мариша.
– А чего его искать? – пожала плечами Соня. – Он в аудитории остался. У нас еще одна пара. Только если вы будете с ним разговаривать, то не говорите, что это я вас на него натравила.
Определенно, эта Соня мне нравилась все меньше и меньше. Но поговорить с Лешей не мешало бы. Мы вернулись к аудитории и обнаружили в ней всего одного парня. Все остальные густым роем сейчас кружили возле Сони. Оставшийся в группе парень был рыжий, довольно высокий и худой, его серые глаза смотрели как-то грустно. Волосы у него вились мелкими колечками, а сам он был даже симпатичным, если бы не это печальное выражение его лица.
– Ты Леша? – спросила я у парня.
– Да, – кивнул тот. – А ты Даша?
Опешив, я кивнула.
– Не удивляйся, – хмыкнул Леша. – Мне тетя Света сказала, что ты сегодня, наверное, пожалуешь к нам в университет.
– Так ты племянник тети Светы? – догадалась я. – Тот самый, который пустил жить в не принадлежащую тебе квартиру первого попавшегося незнакомца? То есть можно сказать, ты тот самый человек, из-за которого и начались все мои беды!
– Эй, – запротестовал Леша. – Какие беды? При чем тут я?
– Как при чем? – возмутилась я. – Если бы ты не пустил в квартиру своей тетки этого мерзкого типа Михаила, то я бы с ним никогда не познакомилась. И мне сейчас не пришлось бы ухаживать за его дорогостоящими рыбками, трясясь от страха, что они каждую минуту могут сдохнуть. А мне потом нечем будет за них расплатиться.
– К-какие рыбки? – начал заикаться Леша.
Я не ответила, слишком была сердита.
– Как тебе вообще пришло в голову предложить постороннему человеку пожить в квартире твоей тетки? – спросила Мариша у парня.
– Минуточку, – пробормотал он. – Я что-то ничего не понимаю. Ни про каких рыбок я не знаю. А познакомился я с этим мужиком случайно. Просто видел, как эта кривляка Соня дала ему по морде. Я ее терпеть не могу, потому что она вечно воображает о себе невесть что. И мне стало не по себе из-за ее поведения. В общем, еще не зная, в чем дело, я сразу же встал на сторону этого мужика. Соня вечно строит всем глазки, а чуть к ней прикоснешься, грозится пожаловаться своему папочке или декану, который, по ее словам, большой его друг.
– Ясно, – кивнула я. – А что было дальше?
– А потом я наткнулся на этого мужика в курилке. Я сказал, что видел, как Соня врезала ему. Сказал, чтобы он не обращал внимания, что она вообще жуткая дура. И ее тут держат только из-за ее папы, который у нее то ли посол, то ли еще кто-то высокопоставленный. В общем, мы разговорились. Я узнал, что его зовут Михаил. Я спросил, что у него произошло с Соней. А он в ответ начал жаловаться на свою личную жизнь. И еще он мне пожаловался, что ушел от жены и сейчас ищет квартиру. Вот я и вспомнил, что у меня есть ключи от теткиной квартиры, которая стоит совершенно пустая.
– И ты ее ему сдал?
– Да, – пожал плечами Леша. – Лишние деньги мне не помешают. А заниматься я могу и у друзей. Все равно в той квартире даже стола нет. Так что красть там нечего. Вот я и дал ключи Михаилу.
– Все очень просто, – ехидно заметила Мариша. – Взял и дал ключи первому же встречному незнакомцу.
– А чем я рисковал? – удивился Леша. – Дубликат ключей от квартиры на случай, если Михаил вдруг бы исчез, у меня был. А жить в той квартире тетка все равно не собиралась. И о том, чтобы ее сдавать, тоже речи не шло. Это она теперь спохватилась и кричит, что хотела ее сдавать.
– Знаешь, меня меньше всего волнуют ваши с теткой разборки, – проворчала я. – А твое случайное знакомство с Михаилом мне тоже кажется странным. С чего бы тебе вдруг воспылать к нему теплыми чувствами?
Леша смущенно отвел глаза, а мы с Маришей переглянулись.
– Ну, колись, – надавила на парня Мариша. – Чего ты полез к этому Михаилу?
– А вам-то что? – пробормотал Леша, избегая смотреть нам в глаза. – Говорю же, я его и раньше видел в университете.
– Это что-то новенькое! – воскликнула я. – Так ты и раньше был знаком с Михаилом?
– Нет, – отчаянно замотал головой Леша.
– Рассказывай все, как было, – приказала ему Мариша. – А иначе мы скажем твоей тетке, что Михаил хранил у себя в квартире взрыво – и огнеопасные вещества. И что тетка твоя в любую минуту могла лишиться всей своей недвижимости.
Леша нервно дернулся и хотел даже уйти, но закуток, где мы с ним разговаривали, был очень мал. И выход из него перегораживало тело Мариши. А тело у нее весьма внушительных для дамы размеров. Так что просочиться мимо нее у Леши никак бы не получилось.
– Ладно, – вздохнул он. – Слушайте. Только поклянитесь, что вы не проболтаетесь об этом никому в нашей группе.
– Клянемся! – очень серьезно пообещали мы.
Леша еще помялся и выложил следующую историю. В самом начале этого учебного года его посетило неземное видение. Столкнулся он с этим видением у входа в университетское кафе. И сначала даже не понял, что с ним. Его словно поразила молния. И прошло порядочно времени, чтобы до Лешиного сознания дошло, что прекрасная незнакомка вовсе не призрак и не видение, а вполне живая девушка из плоти и крови.
В общем, находясь уже на последнем курсе, Леша впервые в жизни влюбился. И хотя в прошлом у него уже было несколько романов, закончившихся вполне благополучно, со своей новой любовью Леша робел и стеснялся. Он никак не мог придумать предлога, чтобы подойти и познакомиться с девушкой своей мечты. Единственное, на что влюбленный отваживался, это следить издалека за предметом своей страсти.
– Она всегда приходила в кафе в компании подруг, – рассказывал Леша. – И вообще везде таскалась с ними. Я просто не мог улучить минуту, чтобы застать ее одну. Через месяц я уже знал, кто она такая, где и на каком курсе учится. Я знал ее расписание назубок. Лучше, чем свое собственное. Еще я узнал, что ее зовут Карина, что у нее есть младшая сестра Варя, тоже хорошенькая.
– Карина и Варя! – воскликнули мы с Маришей, начиная потихоньку прозревать.
– Ну да, – кивнул Леша.
И еще за время своих наблюдений Леша узнал, что у сестричек есть заботливый и любящий отец, который часто забирал обеих девушек после занятий. Леше мужик, в принципе, понравился. Впрочем, ему нравилось абсолютно все, что каким-то образом было сопряжено с его прекрасной возлюбленной.
– И когда я увидел, как Сонька смазала ему по лицу, то я решил, что могу подойти к нему, выразить свое возмущение, ну и познакомиться таким образом поближе.
– А когда ты выяснил, что тебе представляется возможность оказать услугу своему будущему тестю, то ты, не задумываясь, отдал Михаилу ключ от квартиры твоей тетки, – закончила я.
Леша кивнул. Мы промолчали. Что ж, теперь кое-что прояснялось. А Леша продолжал рассказывать. Оказывается, в душе Леша уже потирал руки в ожидании того, как Михаил однажды представит Лешу своим дочерям, как вдруг словно гром среди ясного неба Лешу поразило исчезновение его обожаемой Карины. Вообще-то пропали обе сестры, но младшая интересовала Лешу в качестве придатка к старшей.
– В кафе и на лекции они не являлись. И вообще в университете их никто не видел. Я ровным счетом ничего не понимал. И до сих пор не понимаю.
– А ты не пробовал расспросить подруг Карины? – спросила Мариша.
В ответ Леша начал мямлить что-то невразумительное. И мы поняли, что если такая мысль и приходила ему в голову, то он ее не реализовал, боясь показаться смешным.
– Ох, уж мне эти влюбленные мужчины! – вздохнула Мариша. – Прямо беда с вами. Последние капли разума теряете. А нельзя вам этого никак, у вас их и так немного.
Леша на это ничего не ответил, завороженно глядя на Маришу и не понимая, к чему она клонит.
– Можешь показать нам тех девушек, с которыми чаще других общалась Карина? – спросила я у Леши.
Он обрадованно закивал головой.
– Веди! – велели мы, и Мариша посторонилась, позволив Леше выйти из закутка.
– Они как раз сейчас должны быть в кафе, – говорил Леша, все убыстряя и убыстряя шаги.
Должно быть, он надеялся на чудо. Что он войдет в помещение кафе, а там сидит его любовь и мирно жует булочку, запивая ее кофе. Но чуда не случилось. Чудеса вообще имеют особенность случаться только с теми, кто основательно приложит к этому руку.
– Вон они сидят, – шепнул мне на ухо Леша, вытягивая шею в сторону столика, за которым сидели две не слишком миловидные девушки.
Одеты они были довольно скромненько. Какие-то кожаные украшения с камешками, малость вытянутые свитера и застиранные джинсы.
– Это и есть подруги твоей Карины? – спросила я.
Леша кивнул.
– На вид очень умные, – рискнула заметить я.
– Лучшие студентки у себя в группе! – охотно поддержал меня Леша. – Я специально узнавал в деканате. И Карина тоже учится очень хорошо.
Чувствовалось, что Леша просто счастлив от того, что его возлюбленная не только хороша собой, но и умна.
– А что вы собираетесь делать? – спросил у нас Леша.
– Поговорим с этими девицами, – пожала плечами Мариша. – Что же еще?
– Вот так возьмете и подойдете? – ужаснулся парень.
Мариша хмыкнула, пробормотала что-то про влюбленных идиотов и решительно направилась к столику, где расположились подруги Карины. Мне не оставалось ничего другого, как двинуться за ней следом. Не заметить Маришу мог только слепой. И уж чего другое, а зрение у Карининых подруг было хорошее, поэтому они сразу увидели приближающуюся к ним мою подругу и замерли, словно два кролика, испуганно глядя на Маришу.
– Это вы подруги Карины Цветиковой? – спросила у девушек без лишних церемоний, плюхнувшись на свободный стул, Мариша.
Девушки молчали.
– Мы ведем поиск сестер, – сказала я. – Вам ведь известно, что они пропали? И поэтому будем благодарны любой помощи, всем, кто поможет нам найти вашу подругу и ее сестру до того, как с ними случится непоправимое.
– Что вы имеете в виду? – обрели голос девушки. – Что непоправимое? Карина что, попала в беду?
– А вы как думали? – пожала плечами я. – Из дома она сбежала, прихватив младшую сестру, почти месяц назад, и с тех пор о девушках никто ничего не слышал. Они просто исчезли. Бросили университет. И я уверена, что это закончится для них крайне плохо.
– Она вам что-нибудь говорила о своих планах? – вступила в разговор Мариша.
И подруги снова съежились. Определенно, одетая в австрийских бутиках Мариша плохо гармонировала с обстановкой студенческого кафе. Одна ее дубленая куртка из оленьей кожи стоила в несколько раз больше, чем вся обстановка этого кафе. К счастью, подруги Карины этого не знали, а то вообще бы застеснялись.
– Так говорила вам Карина, почему собирается бросить институт или нет? – спросила я.
– Нет, она нам ничего не говорила, – наконец ответила одна из девушек, блондиночка, с большими светлыми глазами.
Она была посветлей, чем ее подруга.
– Таня, – представилась она нам. – А это Ира.
И она указала на свою подругу.
– А вы кто? – хмуро спросила у нас Ира.
Врать мы не стали.
– Нас наняла разыскать девушек их мать, Светлана Игоревна, – сказала я.
Услышав знакомое имя, подруги немного расслабились и заговорили.
– Мне кажется, что это все из-за их отца, – понизив голос, доверчиво прошептала мне Таня. – Он у них какой-то странный. Все время старался забрать девушек из университета. А последнее время так и вовсе проводил тут почти все свое время.
– И чем он занимался? Я имею в виду, когда ждал своих дочерей?
– Да ничем! – пожала плечами Ира. – Когда у нас были занятия, он шатался по коридорам или читал газету. А после занятий сразу хватал своих дочерей и увозил их домой. Нас он тоже несколько раз подвозил до метро, а один раз даже довез Таню до дома.
– Я неважно себя в тот день чувствовала, – призналась девушка. – Вот он и довез. Но честное слово, лучше бы он не старался так заботиться о своих дочках.
– Почему?
– Ну как почему? Ни в кино не сходить, ни в кафе спокойно посидеть, ни с мальчишками поболтать, – принялась перечислять Таня. – Как тут посидишь в кафе, если вокруг все время Каринин папа крутится? Он, конечно, ничего нам не запрещал. Разрешал своим дочерям и в кафе пойти, и в кино, но сам все время был где-то поблизости. Ждал. А это нервировало всех. И все удовольствие шло насмарку.
– И давно он начал так себя вести? – спросила я.
– Ну, мы не считали, – переглянулись девушки. – Но примерно за месяц до того, как исчезли Карина и ее сестра.
– А раньше?
– Раньше было вполне нормально, – сказала Таня. – Раньше он тоже встречал своих дочерей после занятий. Но не каждый день. Так, изредка. Когда у него время свободное бывало.
– А потом стал появляться каждый день? – спросила я.
– Да, – кивнули девушки.
– И знаете что, – вдруг сказала Ира, – мне кажется, что эти странности дяди Миши связаны с появлением одного незнакомца.
– Да? – насторожились мы с Маришей, уже чуя, что сейчас услышим нечто, что позволит нам ухватить кончик веревочки из того клубка, в который запуталась вся эта история. – И что за незнакомец?
– Очень неприятный, – сказала Ира. – Такой высокий, страшно худой, с бритым черепом и огромными черными глазами.
– Да, такого не заметить невозможно, – кивнула Таня. – Он как увидел Карину с Варей, так прямо весь побледнел, вздрогнул и пошел за нами следом.
– Мы дошли до метро, а он все еще шел за нами, – перебила подругу Ира. – Вот тогда Карина и позвонила своему папе и попросила, чтобы он их встретил.
– И с этого дня он начал их встречать каждый день?
– Нет, – задумалась Таня. – Не сразу. Следующие дни были выходные. А уже где-то с середины следующей недели Михаил Иванович стал появляться в университете каждый день.
– А тот незнакомец, который преследовал вас до метро и напугал Карину? Куда делся он?
– Мы его больше не видели, – покачали головами подруги. – Но, может быть, никого он и не преследовал. А просто ему по пути с нами было…
– А как он был одет?
– На нем был длинный плащ, – принялась вспоминать Татьяна. – Такой грязно-зеленый. В тот день накрапывал дождь. А плащ развевался на этом человеке словно на вешалке. На голове у него ничего не было.
– Ничего? – удивилась я. – Так под дождем с непокрытой головой и шел?
– Неудивительно, что он лысый, – буркнула Мариша.
– А какие-нибудь еще особые приметы? – спросила я. – Возраст?
– Возраст? – задумались подруги. – На вид ему было лет сорок пять. Но, может быть, и больше. Трудно сказать.
– А из особых примет, – начала говорить Ира, – пожалуй, вот что, ботинки у него были изумительно чистые.
– Ну и что? – удивились мы с Маришей.
– В тот день шел дождик и на улице была грязь. А у этого человека ботинки сверкали, как черное зеркало. На них не было ни пятнышка.
– Без зонтика и в чистой обуви, – пробормотала Мариша. – Интересно.
– А он не пытался к вам приставать? – спросила я у девушек. – Или хотя бы просто заговорить с вами?
– Нет, – дружно заверили они нас. – Ничего такого.
– Девушки, – строго обратилась к подружкам Мариша, – мы оставим вам свои контактные телефоны. И надеюсь, не нужно вам говорить, что вы можете звонить по ним в любое время, как только вспомните что-нибудь новое, что могло бы пролить свет на исчезновение вашей подруги и ее сестры.
И, всучив подругам свою визитку, Мариша поднялась, собираясь уходить.
– Постойте, – остановила ее Таня. – Не знаю, важно это или нет, но за неделю до своего исчезновения Карина сказала странную вещь.
– Какую? – насторожились мы.
– Она сказала, что вот было бы славно отдохнуть сейчас на солнышке где-нибудь в теплых краях. И при этом Карина так мечтательно улыбалась, словно ей-то точно это южное солнышко светит в самом ближайшем будущем.
– Да, я тоже помню этот разговор, – подхватила Ира. – И Карина тогда еще сказала, что если бы плюс к отдыху можно было бы еще и подзаработать немного денег, то и мечтать о лучшем не приходится.
– Мы почему первое время особенно и не волновались из-за того, что Карина и Варя перестали появляться в университете. Думали, что их папочка повез отдохнуть куда-нибудь к морю. Даже обиделись, что сестры нам ничего не сказали. Потом уже, недели через две, мы позвонили Светлане Игоревне, застали ее всю в слезах и узнали, что сестры исчезли вместе с Михаилом Ивановичем. И даже не намекнули своей матери, куда они отправились.
Закончив беседовать с девушками, мы вышли из кафе и тут же столкнулись с Лешей, который поджидал нас, маясь в коридоре.
– Ну что? – бросился он к нам. – Узнали от них что-нибудь про Карину?
– Что-нибудь мы, безусловно, узнали, – ответила Мариша. – А вот где твоя Карина и ее сестра находятся сейчас, подруги не знают. Ты вот что, иди на свои лекции, а мы поедем по делам. А ты, если что, позвони нам вот по этим телефонам.
Она и Леше сунула свою визитку, и мы отчалили из университета.
– Ну, теперь к дому Цветиковых? – спросила я.
– Да, – кивнула Мариша. – Не забыть бы спросить у домработницы, не видела ли и она этого странного лысого незнакомца в плаще, который так напугал девушек.
К нашей радости, Катерина Николаевна была уже дома. Выглядела она плохо. Гораздо хуже, чем в наш прошлый визит. Сразу же провела нас на кухню, где заваривала себе травяной чай. И нам тоже налила по чашечке.
– Я только что от следователя, – сказала нам женщина, садясь за стол с чашкой успокоительного отвара. – Ноги не держат. Вы представляете, Свету обвиняют в убийстве этой смрадной твари Алены. И пальто Светино на экспертизу забрали. И другие ее вещи, которые она чаще всего носила. И квартиру у нас вчера всю обыскали. И все интересовались, имеется ли у нас клофелин.
– И что? – машинально спросила я. – Имеется?
– Да, как назло, имеется! – всплеснула руками Катерина Николаевна. – Мне врач от давления прописал. Так милиция как увидела упаковку, так сразу и прицепилась, сколько я таблеток уже приняла, да сколько? А я откуда помню? Что я, считала, что ли, эти таблетки? Знала бы, что из-за этих таблеток такой шум поднимется, ни за что бы принимать их не стала.
– А алиби? – осторожно спросила я.
– Господи, нет у Светы алиби! – расплакалась Катерина Николаевна. – Я в тот день по магазинам ходила, у нас все продукты кончились. А кто еще может подтвердить? Я попыталась было соврать, что мы со Светой весь день дома были, так там один мент так на меня зыркнул и говорит: «Вы нам не врите, у нас свидетели имеются, которые видели, как ваша подруга проходила в дом убитой женщины. И по времени это совпадало с моментом убийства».
– Кошмар! – сказала Мариша. – И даже если бы Света убила эту Алену, то все равно несправедливо ее за это осуждать. Я бы тоже убила эту гадину!
– И я! – воскликнула Катерина Николаевна. – Только Света ее не убивала. Не способна Света никого убить. Она даже ос, когда те летом на варенье прилетят, жалеет и не убивает, а хватает тряпочкой и за окошко осторожно выкидывает. Где уж ей человека убить!
По собственному опыту зная, что человеку после общения со следственными органами нужно дать передохнуть и прийти в себя, мы с Маришей оставили Катерину Николаевну на кухне, а сами с ее разрешения пошли осматривать комнату девочек.
– Смотрите, смотрите, – махнула рукой домработница. – Мы со Светой уже тоже смотрели. Из вещей только летние платья и купальники пропали. А так все на месте. И учебники еще тоже кое-какие пропали.
– Учебники?! – воскликнула я. – Какие учебники?
– Ну, учебники, по которым девочки в университете учились, – сказала Катерина Николаевна.
– А как вообще было обставлено исчезновение девочек? – спросила я. – Дома же почти все время кто-то находится. Либо вы, либо их мать.
– Да мы со Светой, когда девочки исчезли, уж ломали голову, чуть вовсе не сломали, – сокрушенно ответила Катерина Николаевна. – По всему выходит, что девочки выносили вещи несколько дней потихоньку и по частям. И должно быть, им этот змий, их отец, помогал в этом! А когда они все вещи забрали, то враз и испарились!
– А раз уж мы заговорили о змиях, вы не припомните, чтобы девочки жаловались на страшного незнакомца, который их преследовал после занятий в университете? – спросила я.
– Преследовал? – испуганно переспросила Катерина Николаевна. – Как он выглядел?
– Высокий, худой и лысый.
– В темно-зеленом плаще! – воскликнула Катерина Николаевна. – Так?
– Да, – кивнули мы. – Вам девочки про него рассказывали?
– Какие там рассказы! – замахала руками Катерина Николаевна. – Я сама своими глазами его видела. И чуть со страху не померла. Это же надо такое чудище и свободно по улицам бродит. Ему бы в зоопарке сидеть.
– А где вы его встретили?
– Так в том-то и дело, что нос к носу возле нашего парадного столкнулась! – воскликнула Катерина Николаевна. – Он в дом попасть пытался. А как меня увидел, так в сторону отошел и наблюдал, как я код набираю. Я набрала, а он за мной шасть! Только не учел, что у нас консьержка сидит. Баба Тоня. Она раньше в женском общежитии прядильной фабрики работала. Так ей никакие мужики не страшны. Она как смекнула, что дело неладное, сразу ко мне на выручку кинулась. Вдвоем мы этого типа из дома и выставили.
– А что он сказал? – спросила я. – Он вам объяснил, к кому он идет?
– В том-то и дело, что нет! – расстроенно ответила Катерина Николаевна. – Он вообще ни единого словечка не проронил. Словно немой. И знаете, так мне страшно от его молчания сделалось, что прямо жуть. Мне баба Тоня уж потом призналась, что и на нее этот тощий мужик страху нагнал. Глазищи у него огромные и черные, словно провалы. А сам бледный. Будто бы больной. Жуть! Так это он, выходит, к нашим девочкам прорваться пытался! Господи, страх какой!
– Но вы с ним справились, вы молодцы! – похвалила я ее.
– Да как сказать, – с сомнением проронила Катерина Николаевна. – Конечно, можно считать, что мы его выгнали. Только, по правде сказать, это не мы его выгнали, а он сам повернулся и ушел. Когда баба Тоня шум такой подняла, что из других квартир жильцы выглядывать начали, он и ушел.
– А больше вы его не видели?
– Нет, – покачала головой женщина. – И вообще я об этом случае забыла. Потом у нас девочки и Михаил пропали, так что нам со Светой не до психов в плащах стало.
– А когда вы его встретили? – спросила я.
Катерина Николаевна на некоторое время задумалась.
– Это был какой-то выходной, – сказала она. – Только не помню, суббота или воскресенье. Кажется, воскресенье. Потому что я еще прикидывала, что мне завтра с утра лучше будет сделать, постирать или влажную уборку в доме сделать.
– А сестры пропали когда?
– Значит, в воскресенье явился этот мрачный худой тип в плаще, а в понедельник исчезли девочки и Михаил, – сказала домработница.
– То есть, вы видели этого незнакомца практически накануне исчезновения девушек? – спросила я. – А кому-нибудь вы об этом рассказывали? Я имею в виду кому-нибудь из своих близких? Михаилу, например.
– Да, когда я домой примчалась, то тут все были. Я эту историю и выложила.
– И Михаил был?
– Был, – кивнула Катерина Николаевна.
– А как он отреагировал?
– Как? Обычно. Расспрашивать стал, что за человек, да на кого похож. Да что ему было нужно.
– Значит, проявил интерес и только?
– Да нет, – задумчиво сказала Катерина Николаевна. – Интерес-то интересом, а капли свои сердечные он пить помчался. Я тогда это одно с другим не связала, а теперь вот думаю, что мой рассказ Михаила здорово напугал. Вы думаете, что Миша увез девочек, потому что опасался этого худого типа в плаще?
– Не знаем, – сказали мы.
После этого мы прошли в комнату девочек. Там и в самом деле все было на местах. Казалось, что девушки только недавно покинули дом.
– Значит, теплые вещи они с собой не взяли? – спросила я у Катерины Николаевны, тоже появившейся в дверях.
– Нет, – покачала головой домработница. – Только те, что на них были надеты.
– А документы?
– Паспорта они, конечно, взяли, – кивнула домработница. – И российские, и загранпаспорта взяли.
– А Михаил?
– Он взял только документы, некоторые носильные вещи и предметы личной гигиены: бритву, зубную щетку, носовые платки.
– А летние вещи он взял?
– Нет, – покачала головой Катерина Николаевна. – Он взял свитера, брюки, костюм, две пары ботинок и все.
– А пропавшие девочки случайно не вели дневников? – спросила я.
– Вели! – всплеснула руками Катерина Николаевна. – А как же! С восьмого класса вели!
Но не успели мы с Маришей обрадоваться, как она добавила:
– Но дневники девочки тоже забрали с собой.
Больше мы не знали, о чем расспросить Катерину Николаевну. И поэтому полезли в ящики компьютерного столика. То есть я полезла в ящики, а Мариша включила компьютер. Катерина Николаевна нам не мешала. Она присела на краешек дивана и задумалась о чем-то своем, время от времени вытирая слезинки в углу глаз.
В ящиках я не обнаружила ровным счетом ничего интересного. Обычные канцелярские принадлежности, ровные стопки чистых тетрадей и аккуратные пачки бумаги для принтера. Либо пропавшие девочки были феноменально аккуратны, либо кто-то после их исчезновения прошелся по ящикам их стола и вымел весь мусор, который мог бы указать, где искать сестер.
– А милиция обыскивала эту комнату? – спросила я.
Очнувшаяся от своих мыслей Катерина Николаевна помотала головой.
– Нет, – сказала она. – Их интересовали только Светины вещи. К этому столу они не притрагивались.
Мариша тем временем пыталась включить компьютер. Он упорно не желал включаться. В конце концов терпение подруги лопнуло, и она, даже не выдернув вилку из сети, принялась вывинчивать винтики из блока процессора.
– Что ты делаешь? – удивилась я.
– Хочу понять, почему он не работает, – сказала Мариша.
– Не работает? – тоже удивилась Катерина Николаевна. – Странно. В тот последний вечер, который девочки провели дома, с компьютером было все в порядке.
Но, должно быть, воспоминания о тех счастливых временах были слишком тяжелы для нее, потому что она зарыдала в голос и выскочила из комнаты. Мариша закончила распаковывать компьютер, заглянула внутрь и удивленно присвистнула.
– Что? Что такое? – бросилась я к ней.
– Неудивительно, что компьютер не хотел работать, – сказала Мариша. – Посмотри сюда.
Я посмотрела. На мой взгляд, внутри все было в порядке. Какие-то испещренные металлическими блямбочками платы и куча разноцветных проводов и проводочков.
– Тут нет жесткого диска, – сказала Мариша. – Кто-то вынул его.
Мы с ней переглянулись. Даже я знала, что без информации, хранящейся на жестком диске, компьютер бесполезен. Мы оставили компьютер в покое и пошли к Катерине Николаевне. Она сидела на краешке ванны и лила слезы под аккомпанемент льющейся из крана воды.
– Мы понимаем, что вам тяжело, – начала Мариша. – Но попытайтесь вспомнить по минутам утро того дня, когда исчезли девочки. Что делал каждый из вас?
– Что? – посмотрела на нас Катерина Николаевна. – Сейчас попытаюсь вспомнить.
Она выключила воду, высморкалась в мокрый носовой платок и отвела нас на кухню. Там она снова налила себе чашку успокоительного чая и, немного подумав, добавила туда солидную порцию валокордина. Проглотив получившуюся смесь, она сказала:
– Первыми, как всегда, ушли девочки и Миша. С некоторых пор у него появилась привычка отвозить девочек в институт и встречать их после лекций.
Про эту привычку мы уже знали и потому молча кивнули.
– Потом ушла Света, она собиралась в этот день купить мне подарок ко дню рождения. Конечно, она об этом мне не говорила, но я и так поняла, потому что обычно мы по всем магазинам ездим вместе. Так веселей. А в этот раз Светлана ушла одна.
– А вы остались дома?
– Нет, – покачала головой Катерина Николаевна. – Мне нужно было в сберкассу. Пришел счет за квартиру. А потом мне еще что-то нужно было в аптеке и в продуктовом магазине. Сберкасса, аптека и магазины находятся в разных концах. А погода была хорошая, и я решила не брать машину и немного прогуляться. Так что вернулась я только часа через три. И дома еще никого не было. В час дня я начала готовить обед, чтобы накормить Свету, девочек и Михаила, когда они вернутся домой. Но в тот вечер пришла одна только Света. Ни девочек, ни Михаила мы так больше и не видели.
– А как вы думаете, за ваше отсутствие Михаил или Светлана могли вернуться, а потом снова уйти?
– Да, – решительно кивнула Катерина Николаевна. – Я точно знаю, что Миша возвращался.
– Откуда?
– Потому что хотя тем утром погода и стояла хорошая, но ночью прошел дождь. И повсюду были лужи. Когда я уходила, то протерла пол в прихожей. А когда вернулась, на нем были следы Мишиных ботинок, – объяснила нам домработница.
– Вы точно знаете, что это были его следы?
– А чьи же еще? – удивилась домработница. – Конечно, его. У нас в доме ни у кого больше нету обуви сорок третьего размера. И к тому же у Миши на ботинках такой характерный рисунок в виде крестиков и кружочков. Похоже на игру в крестики-нолики. Так что это он наследил в прихожей. А значит, это он и возвращался домой.
– Спасибо, – поблагодарили мы Катерину Николаевну. – Вы очень помогли нам.
И, заметив, что женщина снова приготовилась зарыдать, я поспешно добавила:
– И не плачьте больше. Сейчас вы, как никогда раньше, нужны вашей подруге. Ей может понадобиться адвокат, и кто-то должен нанять его. Потом кто-то должен будет носить Светлане Игоревне передачи, пока она сидит в тюрьме. А если вы расклеитесь, то кто станет всем этим заниматься?
Кажется, мои слова произвели впечатление на женщину. Во всяком случае, ее мысли попали в конкретное русло, а это всегда легче, чем бессмысленные терзания, когда ничего не можешь делать.
Мы вернулись домой, я заглянула в соседнюю квартиру навестить рыбок. Это стало у меня уже вроде привычки. Рыбы выглядели значительно веселее, чем утром. Определенно, кислород пошел им на пользу. Но вода от добавившегося кислорода прозрачней не стала. Мариша, которая подкралась и встала у меня за спиной, внезапно произнесла:
– Пора менять воду!
От неожиданности я вздрогнула и высыпала в аквариум почти целый кулек сухих белых червячков.
– Что ты меня пугаешь? – рассердилась я на Маришу.
– Я не пугаю, а предупреждаю, что нужно подумать о том, как бы нам раздобыть британской водички.
– А китайской этим рыбешкам не нужно? – рассвирепела я. – Прямо с их родины, а?
– Твое дело, – пожала плечами Мариша. – Но когда они начнут дохнуть, потому что не могут больше плавать в собственных экскрементах, тогда посмотрим, кто был прав.
– Постой! – испугалась я. – А что, уже действительно совсем скоро нужно менять воду? Ты считаешь, что они уже здорово загрязнили воду и ее нужно менять?
– На мой взгляд, это следовало бы сделать еще вчера, – сказала Мариша. – Не понимаю, почему Делон, раз он такой знаток аквариумных рыбок, не подсказал тебе такую простую мысль, что рыбки не могут плавать в собственном дерьме.
Я с тоской уставилась на проклятущий аквариум.
– Вообще-то Делон тоже говорил, что воду не грех было бы поменять, – сказала я.
– Вот видишь, значит, я права! – обрадовалась Мариша.
– Какой же все-таки надо быть свиньей, чтобы подсунуть такую хлопотную штуку совершенно незнакомому человеку, – сказала я.
– Это ты имеешь в виду Михаила? – поинтересовалась Мариша.
– Угу, – кивнула я.
Мариша тем временем куда-то звонила. Я не прислушивалась, о чем она там болтает. Наконец Мариша крикнула:
– Даша, как по-твоему, сколько литров в нашем аквариуме?
– Литров пятьдесят, – предположила я, плохо представляя действительную емкость аквариума.
Раньше мне как-то встречались все больше круглые банки, а поэтому мне было трудно представить себе, какой размер может иметь прямоугольная банка емкостью хотя бы в один литр.
– Мы поедем в магазин, – появившись в комнате, сказала Мариша.
– Зачем? – вытаращилась я на нее.
– Потому что я позвонила одному своему хорошему знакомому, и он сказал, что хотя в жизни не держал у себя фуоней, но считает, что рыбкам не повредит чистая дистиллированная или любая другая питьевая вода, которую продают в шестнадцатилитровых бутылях в магазинах.
– И что, мы поедем покупать воду для аквариума?
– Ну да, – кивнула Мариша. – Поэтому я у тебя и спрашиваю, сколько в нем литров?
Мы теперь уже вдвоем осмотрели аквариум и даже измерили его. И вычислили объем. Но что толку, если мы не могли перевести кубические сантиметры в литры. Поэтому мы решили на всякий случай купить воды побольше. Про запас, да и самим пить пригодится. У нас в доме круглый год отключают то горячую, то холодную воду попеременно. Когда летом отключают горячую воду, это еще ничего. Но когда отключают холодную, с этим трудно мириться в любое время года.
В магазин мы ездили долго. Маришу все время не устраивала вода, которая там продавалась. Она требовала сертификат качества. И после этого с нами почему-то все продавцы отказывались иметь дело и продавать нам что-либо. Пусть даже и просто воду. Наконец в пятом по счету магазине нам показали сертификат и продали «Росинку».
– Она точно без газа? – в десятый раз уточнила Мариша у продавца, и мы наконец поехали домой.
Дома мы первым делом поймали самую невзрачную рыбку и пересадили ее из аквариума в банку, куда налили только что купленную воду. После этого мы уставились на рыбку в ожидании результата эксперимента.
– Вроде бы дохнуть не собирается, – сказала Мариша, когда прошло полчаса.
Рыбка и в самом деле чувствовала себя нормально. Резвилась и плавала, как ни в чем не бывало.
– Пересаживаем остальных! – решила Мариша.
С этим делом нам пришлось повозиться. Для вылавливания рыбок из аквариума специального сачка у нас не было. И мы вылавливали рыбок шумовкой, которую притащили с моей кухни. Дело хлопотное, потому что рыбки обладали редкой прыгучестью и все время из шумовки выскальзывали. Наконец нам удалось пересадить всех бедолаг в баночку с чистой водой.
И мы попытались оттащить аквариум с грязной водой в ванну. Но он был слишком тяжелый, и мы чуть не уронили его. Верней, и уронили бы, если бы Мариша не подставила свою ногу. В результате она поимела красивый синяк в виде треугольника с двумя четкими сторонами и одной слегка расплывчатой. После этого мы стали вычерпывать воду из аквариума с помощью ковшика и кастрюльки, которые я тоже притащила из своей кухни.
– Менять песок и камешки мы не будем, – сказала я, когда мы покончили с водой.
– Да, – согласилась тоже уже уставшая Мариша. – Черт с ними. Может быть, Михаил вернется, пусть он с ними и возится.
Мы протерли стенки аквариума чистой тряпочкой и налили в аквариум купленную воду. После этого перелили туда всех рыбок из банки, насыпали им свежего корма и поплелись ко мне домой, где свалились на диван совершенно без сил.
– Никогда бы не подумала, что рыбки – это так хлопотно, – сказала я. – Мне казалось, что они плавают себе и плавают.
– Может быть, с какими-нибудь меченосцами или гуппи так и есть, – ответила Мариша. – Бывают же растения, что их польешь, они и рады, и цветут. А бывают такие, что их польешь, а они вместо благодарности вдруг возьмут и начнут гнить. Потому что вода была не той температуры или полили их не в то время суток.
Мы еще немножко полежали и подумали. Мои мысли все время крутились в том направлении, как хорошо было бы вернуть Михаила, чтобы передать ему его проклятый аквариум. Но где искать Михаила? Вот в чем был вопрос. Жена не знала. В фирме, где работала Алена, тоже не знали. Дочери Михаила сами болтались неизвестно где. Свою фирму, как выяснилось, Михаил продал, а сотрудников уволил. Соседи – это я знала точно – тоже не знали. Так кто же мог знать, где он находится?
И тут мне неожиданно в голову пришла мысль. Такая хорошая, что я сначала даже не поверила, что она пришла именно мне.
– Мариша! – воскликнула я. – Какие же мы с тобой дуры! Можно ведь попытаться расспросить тех девчонок, которых приводил Михаил к себе.
– И зачем? – спросила Мариша. – Думаешь, они прячут у себя Михаила?
– Прячут или нет, но могут знать, где он прячется, – ответила я.
– Ну, предположим, – согласилась Мариша. – А как ты собираешься искать этих девчонок? Они что, тебе свои адреса или телефоны оставили?
– Нет, но у нас ведь есть записная книжка Михаила! – сказала я.
– Мы и мадам Цветикова уже обзвонили всех его знакомых, – напомнила мне Мариша.
– Да, – вспомнила я. – Светлана Игоревна сама позвонила по всем телефонам. А потом мы еще ездили по адресам девушек, телефоны которых были в книжке записаны.
– Вот именно! – воскликнула Мариша. – И что же нам теперь делать?
– Ага! – задумалась я. – Но ни одна из тех девушек, которых мы тогда со Светланой Игоревной объехали, не была мне знакома. А значит, к Михаилу они не приходили, а приходили другие.
– Другие? – переспросила Мариша.
– Да, – кивнула я. – И честно сказать, вряд ли Михаил стал бы записывать телефоны тех проституток, которых приводил к себе. Он ведь каждый раз появлялся с новой девчонкой. Так что они у него были все одноразовые.
– И ты думаешь, что Михаил начал бы откровенничать перед этими девицами? – спросила у меня Мариша. – Перед друзьями он не стал душу открывать, что его тревожит, а перед проститутками вдруг взял бы и все выложил?
– Да, именно, – кивнула я. – Потому что перед посторонним человеком, которого раньше не видел и никогда больше не увидишь, легче открыться, чем перед своим другом, с которым тебе еще жить и жить. Про дорожный синдром слыхала? Пассажиров так и тянет исповедаться друг перед другом, потому что они знают, что никогда в жизни не увидят своего случайного попутчика, а значит, можно смело доверить ему свою тайну.
– Допустим, – кивнула Мариша. – Но как нам найти этих проституток?
– Слушай! – воскликнула я. – Мне кажется, я и это знаю! Лица этих девчонок я запомнила. Во всяком случае, если встречу, то узнаю. А неподалеку от моего дома проходит Ириновский проспект. Там проститутки через каждые сто метров стоят. Думаю, что Михаил мог приводить их оттуда. Даже скорей всего, что он их подцеплял там. Потому что, во-первых, это близко, а во-вторых, девицы у него были очень похожи на тех, что там стоят.
– Дешевые, что ли, очень? – спросила Мариша.
– Так, серединка на половинку, – ответила я.
После этого мы зашли в квартиру Михаила, чтобы еще раз проведать наших фуоней. Они чувствовали себя хорошо. То есть плавали активно и даже пытались играть друг с другом в прятки. Успокоившись на их счет, мы вышли из квартиры и сели в Маришин «Опель», чтобы ехать искать проституток, с которыми общался Михаил.
– Только, чур, разговаривать с ними будешь ты, – сказала мне Мариша, которую внезапно обуял приступ скромности.
Я пожала плечами и кивнула. Мы отъехали от дома на приличное расстояние и даже не заметили, как из кустов, которые озеленяли наш дом, выскользнула фигура упитанного мужчины с толстым брюшком и скрылась в подъезде нашего дома.
