Глава 17
Ожидание господина Федичкина затянулось далеко за полночь. Мариша и Инна откровенно зевали. Прошлую ночь они тоже толком не спали, тревожась за сгинувших Асю и Ирочку. Полицейские тоже тосковали. Не было скучно только Лешке и Наталье. Эти двое самозабвенно пели один им понятный дуэт. И не было им ровным счетом никакого дела ни до кого другого.
Время от времени Мариша, отчасти, чтобы не заснуть самой, а отчасти из мелкой вредности, щипала Алешку за руку и шипела ему на ухо:
— Не забывай, ты тут по делу!
Но счастливый влюбленный лишь отмахивался от нее, словно от назойливой мухи.
В два часа ночи совместно было принято решение позвонить господину Федичкину.
— Сказал же, что заеду! — недовольно буркнул он в трубку, едва услышав голос Натальи. — Грей свои пирожки. Жрать хочу, умираю! Сейчас в одно место заскочу и примчусь!
— А ты где?
— В кафе!
— В каком? Где именно?
— На Черной речке.
— Так ты сытый?
— Сказано тебе, голоден как волк!
— И сколько тебя ждать-то?
— Максимум сорок минут.
Но господин Федичкин не появился ни через сорок минут, ни через час, ни через два часа. Не появился он и под утро. Телефон его оказался выключенным. Истомленные ожиданием, все попадали кто куда и просто заснули. А под утро Федор пробил по своим каналам и выяснил, что сегодня ночью произошло ДТП с участием «КамАЗа» и «Мерседеса» серо-стального цвета с регистрационными номерами «777» под управлением некоего господина Федичкина. Пострадавший с множественными переломами и травмами был доставлен в больницу, где и скончался.
Некоторое время все молчали. Потом заревела Наталья.
— Пропали твои деньги, — сочувственно произнесла Инна. — Теперь уж он точно тебе ничего не вернет!
— Ах, не в этом дело! Ведь как неожиданно и как ужасно!
Алешка кинулся ее утешать. А Федор раздавал указания.
— Значит, так, — говорил он, приняв руководство на себя, хотя кто его уполномочивал? — Мы с Робинсоном сейчас в больницу. Узнаем, не говорил ли чего пострадавший перед смертью. Заодно побеседуем с теми ребятами, кому поручили это дело. А вы остаетесь тут.
— Зачем?
— Присмотрите!
Задание было каким-то расплывчатым. К тому же присматривать за Натальей не было нужды, этим занялся Алешка. И занялся с такой большой охотой, что в помощниках явно не нуждался. Поэтому подруги сочли возможным и нужным поехать домой и наконец привести свои мысли и внешность в порядок.
— Меня тревожит странный мор, который напал на всех участников подставы с Ирочкой.
— В смысле?
— Сначала погибает Додик, который должен был ее снимать в порнушке.
— Ну да.
— А теперь гибнет и сам заказчик — некий Федичкин.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— Думаю, что существует еще некто третий, кто и устранил всех свидетелей.
— Да, но Ирочка до сих пор жива.
— Только потому, что этот третий не знает, что она проживает у меня.
— Сейчас-то она не у тебя!
И подруги в ужасе переглянулись. Они не учли, что адрес Аси — как самой близкой подружки Ирочки — вполне мог быть у этого неизвестного третьего злодея. И подкараулить беззащитную девушку у дверей дома ее подруги проще пареной репы. Дозвониться до Аси не удалось. Ни она, ни Ирочка трубки не брали. То ли спали, то ли…
— Скорей к ним!
— Вот и помылись! — проворчала Инна, озабочено изучая в зеркале первую морщинку. — Вот и привели себя в порядок! Меня скоро родной муж узнавать перестанет.
Мариша только вздохнула в ответ. Ее собственный родной муж был так далеко, что она могла практически не беспокоиться о своей внешности. А к его приезду принять какие-нибудь скорые меры. Да и понадобились бы они ненадолго, лишь вплоть до его следующего отъезда. Нет, нельзя так думать! Она должна прекрасно выглядеть не ради какого-то там мужа, а в первую очередь ради самой себя, и только так!
— Вот убедимся, что с обеими девчонками полный порядок, и поедем ко мне! Примем ванну, натремся кремами. А еще есть у меня одна новенькая штучка. Действует попеременными электронными и ионизирующими импульсами.
— И чего?
— И кожа становится гладкой и розовой, как у младенца на попке.
Это Инне понравилось. Вот только судьба принялась ставить подругам палки в колеса на пути к идеальной внешности. Другими словами, дверь им никто не открыл.
— И куда они делись?
— Не иначе как мы опоздали.
И когда подруги уже окончательно пришли к выводу, что неведомый злодей все же сделал свое черное дело и похитил Ирочку, а может быть, и обеих девушек, а может быть (даже страшно об этом подумать!), уже и прикончил их, в двери заскрежетал замок. И она открылась. Без всякого предварительного вопроса изнутри!
— Вы бы хоть спросили, кто там! — с этим криком Мариша ворвалась в квартиру к Асе.
— Ой, до того ли нам! — простонали Ирочка с Асей.
— А что случилось?
— Сначала нас Лешкина невеста атаковала.
— Зачем?
— Хочет с Лешки материальную компенсацию за моральный урон, который он нанес ее чести.
— Что за бред?
— Бред чистой воды! Девчонка насмотрелась американского «мыла» и теперь думает, что у нас тоже, как в Америке.
— А потом?
— Потом ее мамаша присоединилась.
— А под утро, когда мы уже перестали реагировать на стуки в дверь, они попытались ее взломать!
— Кто?!
— Не иначе, как эти две стервы привели подкрепление в лице папаши!
Мариша покосилась на дверь. Вроде бы с ней все было в полном порядке.
— Да, — горделиво кивнула Ася. — Дверь у меня что надо! И замок отличный! Мы изнутри на засов закрылись, и ничего нам было не страшно.
Засов у Аськи в квартире в самом деле был отличный. Старинный крюк из какого-то почерневшего от времени металла был огромный, с руку взрослого человека. Толстый и прочный, так что сразу же становилось ясно — его не взломать.
— Но кто приходил, вы не видели?
— Родственнички Лешкины. Кто же еще!
Но Мариша не была так в этом уверена. Были и другие в этой истории, кто с удовольствием выцарапал бы Ирочку из ее скорлупки. Мариша выглянула на улицу. Вроде бы там все было чисто. Никаких подозрительных громил на подозрительных машинах без номеров. Во дворе имелся вполне обычный для этого раннего утреннего часа набор старушек и выгуливаемых ими собачек и деток.
— Нужно отсюда сваливать.
— Тут небезопасно.
Аська покидать свою квартиру отказалась. А вот Ирочка, выслушав рассказ подруг о ночных событиях и о смерти господина Федичкина, была настроена более покладисто. Собственно говоря, она просто тряслась от страха и ровным счетом ничего не соображала. Так что подругам удалось без труда выволочь ее из квартиры Аськи, усадить в машину и доставить к Марише.
Перед этой операцией подруги внимательно осмотрели двор. Но вот осмотреть прилегающие к нему территории не догадались. А стоило бы. Потому что, когда они загрузили Ирочку в «Форд» и повезли на новое место обитания, следом за ними почти от самого Асиного дома пристроилась неприметная серая машина. Не «Мерседес», а всего лишь «БМВ». Не самый новый автомобиль и далеко не самый видный. Одним словом, самая подходящая машина для слежки и прочих темных делишек.
Но подруги про эту машину ничего не знали. И самодовольно думали, что старый металлический крюк на двери — это, конечно, хорошо. Но все-таки современная техника на месте не стоит. И новейшие системы электронной защиты все же лучше.
А Маришино жилье стараниями ее собственного деда — бывшего кагэбэшника, сохранившего кое-какие связи и в нынешние времена, была оборудована и защищена так, словно это вовсе не обычная жилая квартира, а помещение, где хранится золотой запас России. Или по крайней мере солидная его часть.
— К чему, дедуля? — отбивалась Мариша, когда обнаружила, что не может попасть к себе домой, не предприняв предварительно сложных манипуляций с новыми замками, кодами и прочими штуками и сигнализацией.
— Молчи, внучка! Дед знает, что делает!
— Но зачем? Красть у меня нечего!
— Это пока нечего! Дед помрет, и станет что красть!
От такой логики Мариша вначале онемела. А потом до нее дошло. Дед собирается оставить ей свою коллекцию оружия! Не ради Мариши, а ради сохранности коллекции все эти меры предосторожности.
— Поставим, пока есть такая возможность, — бурчал дед. — Мой ученик расстарался. Помнит еще, старый пень, кто его на экзаменах гонял!
И Мариша смирилась. В конце концов, дед ее жив и здоров. Дай бог, проживет еще четверть века. А в отсутствие его самого или его коллекции все эти навороченные замки, сигнализации и прочую ерунду можно просто не замечать. Жить себе своей обычной жизнью и делать вид, что все эти коробочки и странные штучки на дверях и стенах не имеют к тебе никакого отношения.
Но сейчас Мариша была рада, что квартира ее так надежно защищена. Стоило активизировать все эти охранные сигнализации, как Ирочка оказывалась в полнейшей безопасности. Разумеется, до тех пор, пока ей не приспичит выйти на улицу.
— Но выходить тебе туда совершенно и не нужно.
— Сама не хочу!
— Фарух тебя не уволил, ты всего лишь в отпуске.
— Конечно, можно было бы использовать отпуск и более приятным образом.
— Но в твоем положении хорошо уже то, что ты просто жива!
Нельзя сказать, чтобы эти слова подбодрили Ирочку. Она затряслась еще больше. Подруги засунули ее сначала в душ, потом напоили коньяком, а затем усадили в глубокое мягкое кресло с коробкой шоколадных конфет смотреть старые советские комедии.
— Лучшего антидепрессанта нельзя и сыскать!
Сами же они наконец отправились в ванную, где принялись ловить ускользающую красоту и молодость. Любая женщина, отпраздновавшая свое двадцатипятилетие, знает эту страшную особенность своего организма. Все детали потихоньку начинают давать сбои. И кожа не исключение. Появляются на ней какие-то микроскопические морщинки, которые с каждым месяцем и прожитым годом становятся все очевидней, глубже и грубей.
Сияние, которое исходило от вас совершенно естественным образом в двадцать лет, к двадцати пяти может быть вызвано только с помощью специальной сияющей пудры. Гладкость и эластичность возникают только после того, как хорошенько себя умастишь маслами, кремами и всевозможными притирками. И даже после всех этих манипуляций приходится идти к косметологу за очередным «уколом красоты».
— Сделаешь его — и вроде бы все в порядке. Прожитых лет и морщин нет и в помине.
Но максимум через полгода все проявляется вновь. И так до бесконечности. Возможно, в будущем человечество и изобретет радикальный способ сохранения молодости и свежести человеческой кожи и организма в целом, но пока что приходится трудиться в одиночку.
— Видела я одну старушенцию, которая всю свою жизнь только и делала, что ложилась на стол к хирургам, — ворчала Инна, водя двумя мягкими лапками с насаженными на них электродами по своему лбу. — И скажу я тебе, рядом с ней моя собственная бабка, которая в жизни себе морду даже детским кремом не намазала, была юной красавицей.
— Почему так?
— Кто его знает. Но та европейская старушенция перед очередной операцией была вся сморщенная и скукожившаяся, словно урюк. А у моей собственной бабули были мягкие щечки, уютные руки, и вся сама такая домашняя, что мне казалась настоящей красавицей.
— Так что? По-твоему, мы занимаемся чепухой?
— Полнейшей!
Но говоря это, Инна продолжала активно водить электродами по лицу. А потом еще и намазалась кремом. Стерла его излишки. Смазала лицо тоником, потому что крем оказался слишком жирный, снова намазалась, но уже эмульсией. И лишь после этого вышла из ванной.
Ирочки в кресле не было. Конфеты были. Коньяк был. А самой Ирочки не было. Не было ее и в квартире. Зато над входной дверью белела пришпиленная к ней записка:
«Ушла к Федору. Он звонил и срочно просил о встрече! Целую!»
Прочитав записку, подруги кинулись звонить Федору. Услышав их, он сразу же начал говорить:
— Значит, так! Отчитываюсь! Наш пострадавший в ДТП вылетел на встречку сам. Водитель «КамАЗа» просто не мог что-либо сделать. Это подтверждают многочисленные свидетели. К тому времени, когда парня достали из его покореженного «Мерседеса», он был уже без сознания. И в больнице умер, ничего никому не сказав.
— А зачем ты Ирочку…
— Врачи считают, что ему стало плохо, он не справился с управлением, вот и вылетел на встречку.
— Очень хорошо. То есть ужасно, но где наша Ир…
— А потом я побеседовал с ребятами, которым досталось это тухлое дело. С одним из них я оказался знаком. Хороший парень. И сразу же отвез меня к их эксперту, который будет делать вскрытие.
— И…
— И он мне сказал, что очень похоже, Федичкин не сам потерял сознание.
— А кто ему помог?
— Похоже, что его отравили!
Это заставило подруг забыть про Ирочку. И зашевелить мозгами в другом направлении.
— Отравили? Тем же ядом, что ужика Дракона и Додика?
— Это будет ясно к вечеру. Да, кстати! Мы же привезли Алешку в морг!
— Зачем?
— На опознание!
— Он же опознал Федичкина по фотографии.
— Так это не он!
— Не он?
— Нет! Лешка ошибся!
— Как ошибся?
— Элементарно. Наверное, был слишком поглощен Натальей. Вот и не посмотрел хорошенько.
— И теперь он считает, что в кафе к нему подходил не Федичкин?
— Нет!
— И не Борис Львович?
— Нет!
— А кто?
На этот вопрос оперативник подругам ничего не сумел ответить и озадаченно замолк. Воспользовавшись паузой в разговоре, Мариша наконец задала тот вопрос, который терзал ее больше всего.
— А зачем ты вытащил Ирочку?
— Ирочку?
— Ну да. Куда ты ее позвал? Зачем она тебе?
— Ирочка?
Судя по тону, Федор не понимал, чего хотят от него подруги, и, кто вообще такая Ирочка, тоже плохо помнил.
— Да! Да! Ирочка! Наша Ирочка! Она самая!
— А она что, ушла?
Мариша призвала на помощь всю свою выдержку. Стиснула зубы. И так сквозь стиснутые зубы сообщила:
— Да. Ушла.
— И сказала, что ко мне?
— Записку на этот счет оставила.
— Ирочка?
— Ирочка! Ирочка!
Мариша готова была уже завизжать от злости, но Федор пресек этот ее порыв, заявив:
— Я ее не видел.
— Как?
— Очень просто, — ответил Федор. — Не видел, не вызывал и сегодня даже не звонил ей. Других дел по горло.
В этот момент Мариша почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Надеясь, что она что-то перепутала, Мариша поднесла к глазам бумажку с четкими буковками, которую оставила Ирочка, и впилась в нее. Нет, все верно. Ушла на встречу к Федору.
— Федя, — сдавленным голосом прошептала Мариша. — Беда, Федя! Он ее похитил!
— Кто?
Ах, если бы Мариша это знала!
— Не кричи ты так! — внезапно услышала она голос Федора. — Ты где?
— Дома. У меня дома!
— Ты одна?
— Да, — зачем-то соврала Мариша, хотя отлично видела Инну, которая приплясывала от нетерпения рядом с ней.
Инна метнула на подругу недоумевающий взгляд. Но Мариша уже не стала объяснять Федору, что у нее заскок или уже маразм подкрадывается. И что она стала путать самые простые слова.
— Я всего в нескольких минутах езды, — сказал Федор. — Никуда не уходи и жди меня. Я сейчас подъеду! И главное, никому больше не звони.
— Почему?
— Дождись меня, я тебе все объясню!
Он и в самом деле примчался всего минут через десять. Подруги едва успели сменить банные халаты на более подходящую к приходу мужчины одежду. Ну, и накраситься, само собой разумеется. Какие бы тучи ни проносились над их головами, навести на себя дополнительную красоту они никогда не забывали. Это, во-первых, помогало им собраться с мыслями. А во-вторых, вселяло чувство уверенности и оптимизм.
Федор при виде Инны, открывшей ему дверь, ничуть не удивился. И лишь рассеянно буркнул:
— Привет!
После этого он рысью промчался по квартире, заглядывая во все шкафы, под диваны и столы, за кресла, и даже попытался отодвинуть огромную кровать, на которой почивала Мариша. Не преуспев в последнем, кровать была намертво привинчена к полу и потолку всеми своими четырьмя резными балдахинами с амурчиками, виноградом и цветами, Федор заявил:
— Да, ее тут нету!
— Кого?
— Ирочки!
У подруг даже дыхание от злости сперло. За кого он их принимает? За полных идиоток, которые в своей не такой уж большой квартире не могут найти взрослую девушку?
— И нечего так на меня таращиться! — заявил Федор. — Разные случаи бывают. Сам сто раз очки искал, когда они у меня на лбу были. Или вот, помню, пришел один раз к одной бабульке, которая уверяла, что у нее злодеи похитили мужнино исподнее. А что оказалось?
— Что?
— Исподнее-то на нем было! Старуха просто не удосужилась это проверить!
Тут уж терпение подруг лопнуло окончательно. И они завопили:
— Ты хоть понимаешь, что произошло? Ее похитили! Выманили из дома и похитили!
— Не торопитесь с выводами!
— Да чего там! Ясное дело, что похитили!
— Гипотезы тут могу строить только я сам!
— По какой это причине? — опешили подруги.
— По причине своего профессионализма! — отрезал Федор.
Но подруги не преисполнились тех чувств, на которые он, видимо, рассчитывал. Какое там! Мариша так и вовсе презрительно хмыкнула:
— Надо же, подштанники дедовы на его же заднице обнаружил! Вот уж профессионализм в действии!
Федор обиделся. Да что там обиделся! Надулся как мышь на крупу!
— Если вам неинтересно, что мне удалось узнать про Ирину и ее семью, то я могу и уйти!
— Нет уж! Рассказывай!
— Но я же не профессионал! Куда мне тягаться с великими сыщицами вроде вас!
Некоторое время подруги молчали, не зная, каким чувствам отдаться. Извиниться перед Федором и узнать массу интересного или продолжать издеваться над ним? Последнее, безусловно, куда заманчивее. Но увы, как почти любое удовольствие, не принесет ощутимой выгоды.
И наконец Инна нерешительно сказала:
— Ничего, в сложившейся ситуации ты в сыщики тоже сгодишься!
Но Федора подобное полуизвинение что-то не устроило.
— Вы должны сказать, что я просто гений!
— Как же мы можем это сказать, если еще не знаем, чего ты нарыл!
— Сейчас услышите, так упадете. Сядьте!
Подруги послушно плюхнулись в кресла. Они у Мариши были большие, кожаные и, чтобы на них не противно было сидеть, покрыты тибетской овчиной с длинным, тонким, необыкновенно красивым и нежным ворсом, завитым в мелкие спиральки.
— Сели?
— Да.
— Ну, так слушайте!
И Федор начал говорить. В своих розысках Федор исходил от одной простой мысли. В каждом преступлении должен иметься мотив. Без мотива орудуют одни только маньяки и психи. Да и те имеют какую-то цель, только известную и понятную им одним. А какой мотив мог быть в убийствах Валеры, Додика и Федичкина? Вроде бы даже связи между Валерой и Додиком не просматривалось. Только Ирочка. И Федор решил выяснить всю подноготную девушки.
— Да что там выяснять? — удивилась Мариша. — Жила с дедушкой, бабушкой и мамой. Потом родственники потихоньку переселились на тот свет, и осталась Ирочка одна-одинешенька.
— И начали на нее валиться беды. Большие и маленькие. Так?
Подруги кивнули. Федор тоже кивнул. И улыбнулся. Так хитро, чтобы подруги сразу поняли: так-то оно так, да не совсем.
— Дело в том, что я разыскал также и упоминание о семье Ирочки. Порылся в архивах, коллеги помогли. И знаете, что я выяснил?
— Что?
— До 1951 года упоминания об этих людях вообще нету!
— Как это?
— А вот так! Только в середине прошлого века зарегистрирована первая запись о Кошкине Игоре Ивановиче.
— Это кто?
— Дедушка нашей Ирочки.
— И что?
— А то, что нигде больше записей о том, что этот человек существовал, родился, вырос, учился, работал, — не существует!
— Разве такое возможно?
— Вот и меня это насторожило. Такое впечатление, что Ирочкин дедушка жил где-то в другом месте и, скорей всего, под другим именем. А затем в один прекрасный день получил документы на имя Кошкина, квартиру от государства и поселился в ней вместе со своей супругой — Кошкиной Галиной Викторовной. И их маленькой дочкой — Машенькой.
— Машенька — это Ирочкина мама?
— Совершенно верно.
— И где они жили? В нашем городе?
— Да. Только по другому адресу, не там, где сейчас проживает Ирочка.
— А почему они поменяли жилье?
— Этого я не могу вам сказать. Но существует одна интересная деталь. Мне удалось побеседовать с бывшими соседями Ирочкиных дедушки и бабушки.
— Они должны быть совсем старенькие!
— Старенькие, да удаленькие. Прошло немало лет, но, оказывается, они хорошо помнят семью Кошкиных.
— И что?
— По их словам, Кошкины отличались крайней нелюдимостью. Прямо-таки граничащей с откровенным хамством. С окружающими вовсе не разговаривали.
— Даже не здоровались?
— Не разговаривали! Не общались! Не здоровались! Долгое время от них вообще никто не слышал ни единого слова. Их дочка не ходила в садик. Они сами не работали. Вели очень замкнутый образ жизни.
— Разве такое было возможно?
— В том-то и дело, семья Кошкиных вела уникальный для тех лет образ жизни. И еще! Регулярно раз в месяц к ним приезжала длинная черная машина с государственными номерами. Из нее выходил высокий мужчина с чемоданчиком в руках. И проходил в квартиру Кошкиных. Оставался он там недолго. Не больше десяти-пятнадцати минут. А затем возвращался в машину и уезжал.
— И как долго там жили Кошкины?
— До начала девяностых годов.
— Все так же не работая?
— Совершенно верно.
— Ого!
— Однако годов этак с шестидесятых или даже с конца пятидесятых они все же начали общаться с окружающими.
— С чего людям такая честь?
— Главным образом старики это сделали из-за своей дочери.
— Из-за Машеньки?
— Совершенно верно. Девочка пошла в школу. У нее появились подружки. А у подружек родители. Но все равно никакой склонности к соседскому общению Кошкины не проявляли. В общественной жизни дома и школы не участвовали. И к ним все так же приезжал на машине гость. Разве что машина поменялась. Со старой «Волги» он пересел на новую.
И Федор торжествующе взглянул на подруг. Вот какой я молодец! Раздобыл захватывающую дух историю! Подруги переглянулись. Они торжества Федора не разделяли. Инна даже плечами пожала:
— Подумаешь! Мало ли на свете угрюмых людей.
— Ну, не хотели они водить дружбу с соседями. Что в этом такого?
— И как это может быть связано с тем, что сейчас происходит с Ирочкой?
— Не знаю, — откровенно признался Федор. — Но мне кажется, корень зла именно в личностях Ирочкиных бабушки и дедушки. Очень уж таинственные фигуры. Сами посудите! Никакого прошлого! Явная дотация от КГБ! Пожизненное содержание всей семьи! Квартира! И… Да! Чуть не забыл самое главное!
Федор даже задохнулся от возбуждения.
— К ним же ходил учитель!
— Наверное, девочка часто болела. Вот любящие родители и наняли ей репетитора!
— Нет, нет! Это был специальный учитель. И он также приезжал на черной «Волге»!
— Как тот человек, что привозил им денежное содержание?
— Да!
— И чему он учил ребенка?
— Вы себе не представляете! Это был преподаватель русского языка и литературы!
Подруги переглянулись вновь. Несмотря на скептическое отношение вначале, поведанная им Федором история все больше их занимала. Что же представлял собой Ирочкин дедушка, что государство выделило ему учителя русского языка, жилплощадь и регулярно выплачивало неплохую пенсию, потому что, по отзывам все тех же соседей, жили Кошкины если не роскошно, во всяком случае, вполне прилично.
Инна снова пожала плечами, но на этот раз не скептически, а скорей растерянно.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— А вы?
— Может быть, Ирочкин дедушка был международный шпион?
— Ага! И практиковался в знании русского языка! Очень умно для шпиона, которому предстоит быть заброшенным далеко в тыл условного врага.
— Тогда, может быть, он учил этому языку ребенка.
— Но зачем?
— Какая разница! И вообще, это было давно! И к нынешним проблемам Ирочки не может иметь никакого отношения!
— Вы так думаете?
— Да!
— А я думаю совсем наоборот. Ирочка-то выросла. Ее дедушка с бабушкой и мама, которые могли бы пролить свет на эту историю и рассказать нам хоть что-нибудь полезное, скончались.
— Ну да, осталась одна Ирочка, — подтвердила Мариша.
— И на нее тут же начинают сыпаться беды!
Федор поднялся на ноги и воскликнул:
— Кровь из носа, нам надо побольше разузнать про старика Кошкина. Вернее, о том, кем он был на самом деле!
И Федор возбужденно забегал по комнате.
— Надо сделать запрос в соответствующие органы.
— Официальный?
— В том-то и дело, что нет!
— А это вообще что-нибудь даст? КГБ держит свои тайны за семью печатями!
— За давностью лет органы кое-что рассекречивают. Но без официального запроса ничего не скажут.
Инна посмотрела на Маришу.
— Что? Что ты так на меня смотришь! Не буду я звонить деду!
— Почему?
— У него характер мерзкий! Обязательно начнет допытываться, что и как. А когда узнает, что я влипла в очередное приключение, участники которого один за другим скоропостижно умирают, немедленно наябедничает Смайлу. И мало мне тогда не покажется!
— Мариша! Тут, может быть, дело жизни и смерти!
— Жизни мне самой не будет, если Смайл узнает про мои похождения!
— Ты же не сделала ничего плохого!
— Ага! — поддакнула Федору Инна. — Только съездила в пансионат отдохнуть. Ты же не виновата, что Ирочка свалилась тебе там на голову?
— Не виновата.
И Мариша, нехотя встав, еще с большей неохотой поплелась к телефону.
— Живей! У нас мало времени!
— Столько лет никакой срочности не было, а теперь загорелось! — проворчала в ответ Мариша.
Но деду Мариша все же позвонила. Он выслушал ее очень внимательно. И пообещал навести справки. Зная своего деда, Мариша не сомневалась, что к ее просьбе он отнесется со всей дотошностью и скрупулезностью. Прошлое Ирочкиного деда будет высвечено в безжалостных рентгеновских лучах. А уж о том, какие последствия это будет иметь для самой Мариши, оставалось только гадать.
Ее дед недвусмысленно дал понять внучке, что не одобряет ее «холостяцких» развлечений. И очередного сыскного мероприятия, в том числе.
