ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующее утро все девушки чувствовали себя ужасно. Видимо, давали о себе знать сделанные накануне прививки. Грей тоже едва таскал ноги, нос у него распух, глаза слезились, и он потерял всякий интерес к пище. Что само по себе было угрожающим признаком. Потому что в обычном состоянии пес мог сожрать что угодно и в любых количествах.

— Эти врачи просто садисты, — сказала Мариша, когда обнаружила, что не в силах поднять правую руку из-за тупой ноющей боли в области лопатки, куда вчера врач всадил ей не меньше пяти шприцев с разноцветными прозрачными жидкостями.

— Да, — поддержала ее Юля. — Еще неизвестно, заболели бы мы этими болезнями или нет. А сейчас я чувствую себя так, словно только что переболела сыпным тифом, оспой и вирусным гепатитом в тяжелейших формах.

— Бедный песик, — закручинилась Кэт над Греем. — Как вы думаете, он очухается до завтра или нет?

— Я бы хотела это знать и про себя, — пробурчала в ответ Мариша, с трудом выволакивая себя из постели. — А насчет Грея нужно позвонить ветеринару и спросить.

Юля тут же начала ползти к телефону. Минут через десять у нее это получилось, она сняла трубку, чувствуя, что та весит не меньше центнера, и позвонила ветеринару.

— Грею нужно дать какое-нибудь средство против аллергии, — сказала она, приковыляв к подругам, которые пили кофе на кухне. — Врач сказал, что можно дать даже из того арсенала, который есть в аптечке в любом доме. Кстати, он сказал, что если мы сами испытываем какие-то неприятные симптомы, то нам тоже следует принять это средство. А вообще, его нужно было принять еще вчера. И он не понимает, почему мы этого не сделали.

— Потому что нам не сказали, потому мы и не сделали! — рассердилась Мариша. — Я давно подозревала, что в медицинских институтах учатся люди исключительно с психическими отклонениями. К примеру, хирурги. Ну скажите, кому по доброй воле захочется резать человеческое тело? Только психу со скрытыми садистскими наклонностями. А вся эта болтовня про гуманность и прочие высокие материи просто выдумки.

— Это уж ты слишком, — возразила Юля. — Например, у меня был приступ аппендицита. И я совсем загибалась. Если бы не хирург, который живо определил меня на операционный стол, то я бы сейчас о вами тут не разговаривала.

— Бывают и исключения из правил, — согласилась Мариша. — Но согласитесь, вчерашний эскулап был самым настоящим скрытым садистом. Надо же, не сказал, что нам необходимо принять лекарства против аллергии. И даже не заикнулся, что такая реакции вообще возможна. Все время твердил, что все будет о'кей! Если бы у меня все тело так не болело, я бы ему пошла и показала этот его о'кей! Он бы у меня его надолго запомнил. Ветеринар и то лучше знает, что нужно людям! О господи, как мне плохо!

Кэт тем временем запихала в пасть вяло сопротивляющегося Грея таблетку, дала запить ее водой и сказала:

— Можем мы или нет, но кому-то из нас необходимо сегодня съездить в туристическое агентство и отдать им сертификаты о сделанных прививках. И заодно уточнить время отлета и прочие формальности.

— А нельзя это сделать попозже? — простонала Юля. — Лично я не в силах даже до туалета добраться. Впрочем, мне туда совсем и не хочется.

И она поплелась обратно в кровать. Мариша с Кэт оставались на ногах. И поэтому вдвоем поехали в агентство улаживать последние формальности. Вернулись они не скоро. На обратном пути им пришлось заехать в несколько магазинов, чтобы приобрести те вещи, которые им рекомендовал менеджер туристического агентства как предметы первой необходимости. Первым пунктом почему-то стояла медицинская аптечка, затем шла шляпа из плотной ткани, такие же штаны с курткой, зонтики и крепкие ботинки с шерстяными носками.

— Я, конечно, понимаю, что Сенегал находится близко к экватору и сейчас там что-то вроде зимы, но все же не понимаю, к чему нам в Африке шерстяные носки, — попыталась возразить Мариша.

— Берите, не спрашивайте, — сказал менеджер. — Дурного я вам не посоветую.

— Как же, — фыркнула Мариша. — Вы вчера нам посоветовали сделать прививки, а теперь мы едва ноги таскаем, так все тело болит.

— Так, может быть, вы завтра не сможете лететь? — спросил у нее менеджер.

— И не надейся, — злобно буркнула Мариша. — Полетим, даже если помирать будем.

И три девушки и собака действительно на следующий день сели в самолет, который выполнял рейс до Алжира. А оттуда они уже должны были пересесть на местные авиалинии и добраться до Дакара. За ночь подруги и Грей немного очухались после вакцинации. Во всяком случае, жуткая ломота во всем теле прошла. Осталась лишь ноющая боль под лопатками, а Грея слегка пошатывало.

— Но если не делать резких движений, то жить вполне можно, — выразила общую мысль Юлька.

И даже Грей коротко гавкнул, соглашаясь с ней. До Алжира подруги добрались без всяких проблем. Один Грей был недоволен тем, что его заперли в клетке в багажном отсеке, вместо того чтобы оставить с его хозяйками. Он выразил им свое возмущение, когда они встретились в аэропорту. И его лай, многократно усиленный эхом, разлетелся под сводами аэропорта, напугав до обморока какую-то чувствительную старушку и заставив рассыпаться целый выводок чернокожих детишек.

— Бедненький, — погладила собаку Юлька. — Соскучился без нас. Ну, прости. Еще один коротенький перелет, и мы уже не расстанемся.

Но в аэропорту Алжира у девушек начались легко прогнозируемые трудности. Нужный подругам рейс был задержан. Хотя вообще-то рейс до Дакара в этот день в принципе существовал, этого никто из служащих аэропорта не отрицал. Но только они все как-то смутно себе представляли, какой именно самолет будет совершать этот рейс, а также на какое именно время отложили рейс, ну и, естественно, сколько подруги ни допытывались, никто из служащих аэропорта не знал, с чем связана задержка рейса до Дакара.

Отлучаться из здания аэропорта они не стали, потому что, как их заверили, самолет может быть в любой момент подан на посадку. Просидев в зале ожидания два с половиной часа, подруги успели проводить пять или шесть отлетающих самолетов, испытав при этом все возрастающую зависть к счастливым пассажирам.

— Еще немного, и я соглашусь полететь в Прагу или Лиссабон, — сказала Юлька. — Оттуда можно будет попытаться вылететь до Дакара.

— Глупости, — проворчала Мариша. — Лучше расскажи, как ты вчера съездила к Гансу. Когда ты от него вернулась, из тебя слова невозможно было вытянуть. Ты сразу же завалилась спать, оставив нас с Кэт помирать от любопытства. И в самолете молчала как партизанка. Хотя бы теперь расскажи, как прошла ваша встреча.

— Никак, — ответила Юля. — Потому что я к нему не ездила.

— Что? — не поняла Мариша. — Не ездила? А куда же ты ездила? Когда мы с Кэт вернулись домой, тебя не было. А потом ты сказала, что была у Ганса в участке, и завалилась спать.

— Ну, я собиралась, — принялась объяснять Юля, — но потом передумала. Доехала до участка, но войти так и не решилась.

— Но ты ему хоть позвонила? — спросила Мариша.

— Нет, — смущенно покачала головой Юля. — Я никак не могла придумать, с чего начать разговор. И к тому же я побоялась, что, услышав про Африку, он решит, будто я просто решила смыться от страховой компании. А значит, и в самом деле виновна в этой истории с «БМВ».

— Но ты передала ему хотя бы записку, куда мы делись? — уточнила Мариша.

— Нет, — покачала головой Юля. — Как-то не догадалась.

— Боже мой! — простонала Мариша. — Он не знает, что мы полетели в Сенегал! И вполне может решить, что мы с тобой пропали так же, как и Антон! Юлька, ты хоть понимаешь, что он начнет нас искать?

— Угу, — кивнула Юля. — Если хочешь, можешь сама ему позвонить и сказать, что мы летим в Сенегал, чтобы поговорить с братом моего мужа, а вовсе не потому, что надеемся скрыться в этой стране от справедливого гнева страховщиков.

— Это должна была сделать ты! — возмутилась Мариша. — Твой муж пропал, машину его угнали какие-то бандиты, тебе подкидывали дохлых попугаев, и, наконец, друга твоего, а вовсе не моего мужа нашли мертвым. Иди и звони этому Гансу!

Юля промолчала, но всем своим видом показала, что звонить в полицию Берлина не собирается. Мариша надулась. Кэт ничего не сказала. Она куда-то отлучилась и вернулась с тремя бутылками красного вина и огромной связкой бананов.

— Берите! — сказала она, протягивая подругам угощение. — Это поможет скоротать время до нашего отлета и поднимет настроение.

Это и в самом деле помогло. И даже сверх меры. Вино оказалось отличным, бананы ароматными, и время побежало быстрей. Особенно быстро оно побежало, когда подруг сморило и они задремали. Проснулись они от какой-то суеты. За окнами здания аэропорта было уже темно, а их соседи суетливо собирали вещи. Мариша первой глянула на табло и ахнула. Прямо перед ее глазами высветился их рейс. И, как утверждало расписание, самолет готовился подняться в воздух уже через двадцать минут.

Девушки поспешно похватали свои сумки, Грея и помчались сдавать багаж и собаку. Справившись с этим делом, они устремились на контроль, который прошли, как им сказали, за минуту до отлета самолета. Впрочем, оказавшись в самолете, подругам пришлось прождать еще около часа, прежде чем капитан воздушного корабля решил, что пора подниматься в воздух. Так что у них было достаточно времени, чтобы оглядеться по сторонам и убедиться, что самолет им решительно не нравится.

— Господи, где они раздобыли такую рухлядь? — прошептала Мариша, когда ручка сиденья, за которую она случайно взялась, без всякого сопротивления оказалась у нее в руках. — Этот самолет разваливается на куски!

— Другого-то все равно нет, — возразила Юля. — А лететь нужно.

Мариша попыталась найти стюардессу и поняла, что она отсутствует. Вместо нее по салону прогуливался зверского вида негр в форме, распихивая по углам и трамбуя многочисленную и очень объемистую ручную кладь пассажиров. В последнюю минуту из кабины появились три весело хихикающие стюардессы и приступили наконец к своим обязанностям. Мариша продемонстрировала им отломавшуюся ручку и получила выговор, из которого стало ясно, что руки в самолете лучше держать при себе и без крайней необходимости ничего не трогать.

Взлетать самолет начал без какого-либо предупреждения. И, кажется, стюардессы сами были удивлены этим процессом не меньше остальных пассажиров. Но веселья у них от этого не убавилось. Самолет начинал свой разбег дважды и только на второй раз наконец оторвался от земли. Прохладительные напитки, которые, после того, как самолет все же каким-то чудом набрал высоту, начали разносить стюардессы, могли так называться лишь символически. Юля взяла какую-то минеральную воду, которая, судя по ее температуре, простояла весь день прямо на самом солнцепеке и сейчас больше подходила для заваривания чая или кофе.

Сам самолет летел с переменным успехом. Его кренило то на правый борт, то на левый. Иногда у него в моторах появлялись какие-то посторонние шумы, а один раз девушкам показалось, что один из моторов на несколько минут прекратил свою работу.

— Господи, какой авиакомпании принадлежит эта рухлядь? — простонала Кэт. — Хуже полета я не припомню.

— Ничего страшного, — попыталась утешить ее Юля. — Обычно самолеты разбиваются либо на взлете, либо на посадке. Так как мы уже в воздухе, то у нас есть неплохие шансы приземлиться в целости и сохранности.

— Ну да, — хмыкнула Мариша, услышав ее слова. — Примерно пятьдесят на пятьдесят. А если учесть, что за окном идет дождь, то и еще меньше.

Но, к удивлению девушек, самолет приземлился почти без проблем. Пару раз подпрыгнув на каких то неровностях, он наконец выпустил оба шасси и побежал по мокрой посадочной полосе.

— Видите! — с гордостью, словно это она сама посадила самолет, произнесла Юлька. — Я была уверена, что все обойдется.

Выбравшись из самолета, подруги проследовали под дождем к зданию аэропорта, где их должен был встречать представитель их туристической фирмы. Они его увидели довольно быстро, благодаря большому плакату с их фамилиями, который он держал над головой. Представителем туристической фирмы оказался мужчина лет сорока, с начинающей седеть бородой, худощавый и словно провяленный под жарким африканским солнцем.

— С приземлением! — поздравил он их, и девушки с облегчением поняли, что их встречающий говорит по-немецки. — Меня зовут Клаус. Я ваш гид и проводник. Пойдемте, у меня машина на улице.

— Нам нужно получить наш багаж и собаку, — сказала Юля.

— Собаку? — удивился Клаус. — Вы привезли с собой собаку? Кажется, он не поверил Юле, приняв ее слова за шутку.

— А что такого? — удивилась Юля. — Вы что-то имеете против собак?

— Нет, нет, — забормотал Клаус. — Я, например, очень люблю собак. Но боюсь, что хозяин отеля, где я забронировал для вас номера, будет против проживания у него в отеле собаки. Впрочем, если она небольшого размера…

Но в этот момент к подругам подкатили клетку с бушующим в ней Греем, который при виде своих хозяек начал радостно бросаться на прутья, оглашая громовым лаем здание аэропорта и сотрясая прочную клетку так, что она угрожающе трещала.

— О господи! — пробормотал Клаус. — Какой огромный пес!

Нам даже нечего и надеяться, чтобы протащить его в ваш отель незаметно.

— Тогда придется найти другой отель, — сказала Юля. — Потому что Грея мы не бросим.

— Боюсь, что хозяева всех приличных отелей в Дакаре придерживаются той точки зрения, что животным в их номерах не место, — печально ответил ей Клаус.

— Тогда мы поселимся в любом другом месте, где согласятся приютить нас вместе с Греем, — сказала Юля.

— Даже в самой убогой дыре могут возникнуть проблемы в связи с проживанием собаки, — сказал ей Клаус. — Но я могу предложить вам другой выход.

— Какой? — поинтересовалась Юля, ничуть бы не удивившаяся, если бы Клаус предложил ей прямо сейчас усыпить Грея.

Но вместо этого Клаус сказал:

— Ваш пес может переночевать сегодня у меня. А завтра мы что-нибудь придумаем. Он не слишком агрессивен? Я имею в виду, ваш пес не имеет привычки по ночам перегрызать горло приютившему его незнакомцу?

И он усмехнулся, показывая, что шутить-то он шутит, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.

— Нет, не имеет Грей такой привычки, — твердо ответила Мариша.

— Откуда ты знаешь? — испуганно прошептала ей на ухо Юлька. — Мы же сами с Греем ни одной ночи в одной квартире не провели. Все в хлопотах да в трудах.

— Если вы будете добры с Греем, то никаких трудностей в общении с ним у вас не возникнет, — поправилась Мариша.

Грей явно не выразил восторга по поводу того, что после длинного заточения в клетке среди каких-то пахнущих незнакомыми людьми чемоданов теперь его пытаются снова сбагрить опять же совершенно незнакомому ему типу. И свое возмущение он продемонстрировал во всю глотку.

— Господи! — шарахнулся от Грея Клаус, стоило тому первый раз гавкнуть. — Что у него с голосом? Он простужен?

— Вовсе нет, — сказала Мариша. — Он всегда так лает.

— Жуткий лай, — поежился Клаус. — Напоминает нечто среднее между эхом из пустой цистерны, скрежетом напильника и громыханием пустого ведра. Только усиленным в десять раз.

— Зато Грей отличный сторож, — сказала Мариша. — Если к вам ночью вздумают забраться воры, он их отпугнет своим лаем.

— Я думаю, — пробормотал Клаус. — Только как бы я сам первым не отдал концы, услышав спросонья этот лай.

И он задумался, с сомнением глядя на Грея.

— Ну, в любом случае собаку с таким громким голосом не потерпят ни в одном отеле, — сказал он. — Так что ничего не поделаешь, рискну. Возьму его на ночь к себе домой. Надеюсь, моя невеста не бросит меня из-за этого.

И он снова усмехнулся, показав отличные крепкие зубы. После этого он усадил подруг в машину и повез всех к себе домой. Жил Клаус на окраине Дакара в собственном домике, состоявшем всего из трех комнат и веранды с кухней. Его невестой оказалась чернокожая девушка лет двадцати. Очень хорошенькая и явно веселая. Грей сразу же проникся к ней симпатией. И больше не возражал насчет ночевки в доме Клауса.

Устроив собаку, Клаус повез девушек в их отель. Все трое едва держались на ногах после утомительного перелета. И даже думать не могли о той цели, ради которой притащились в такую даль. Сейчас они хотели лишь одного — завалиться в кровать и спать как можно дольше. К счастью, их отель оказался неподалеку от дома Клауса. Всего в десяти минутах езды. Это было небольшое двухэтажное здание, выкрашенное в белый цвет. И довольно чистое, как внутри, так и снаружи.

Подруг немедленно провели в номер, чернокожий портье отнес туда же их вещи, пожелал спокойной ночи и испарился, не дожидаясь чаевых. Клаус тоже откланялся, сказав, что он заедет завтра за девушками около двенадцати часов дня.

— Но только не раньше, — пробормотала ему вслед Мариша. — Нам необходимо выспаться. И еще нам нужно найти одного человека. Он тут живет.

— В Дакаре? — удивился Клаус. — Он белый?

— Да, — кивнула Мариша. — Немец.

— Мой соотечественник? — удивился Клаус. — Вообще-то мне казалось, что я знаю всех моих соотечественников, которые живут в Дакаре. Как его зовут?

— Алекс, — ответила Мариша. — Алекс Эрбе.

— Я знаю этого человека, — сказал Клаус. — Верней, знал.

— Что это значит? — упавшим голосом спросила Юля. — Почему вы говорите о нем в прошедшем времени. Он что — умер?

И девушки переглянулись. Вот это будет фокус: пролететь тысячи километров только для того, чтобы убедиться, что Антон не может скрываться у своего брата по причине того, что брат этот давно умер.

— Нет, нет, — поспешил успокоить подруг Клаус. — Просто он несколько лет назад переехал из Дакара. В Дакаре у него остался дом, но он стоит пустой. И с тех пор, как Алекс уехал из Дакара, я о нем почти ничего не слышал. Но с другой стороны, до меня не доходило и слухов о его кончине. По всей видимости, он так и живет там, куда уехал.

— Но куда? — хором спросили девушки. — Куда он уехал?

— Не знаю, не интересовался, — ответил Клаус. — Но если вам нужно, то могу узнать. Никаких проблем.

— Клаус, узнайте, пожалуйста! — взмолилась Юлька. — Нам очень нужен этот человек.

— А что вы вообще про него знаете? — спросила Мариша у Клауса.

— Немного, — ответил Клаус. — Вроде бы у этого парня была на родине девушка, которая его бросила. Он переехал в Африку и с тех пор поклялся не смотреть ни на одну белую женщину. Насколько мне известно, он свою клятву сдержал. Это самая выдающаяся деталь, которую я могу про него вспомнить. А так он, на мой взгляд, самый обычный прожигатель денег, доставшихся ему в наследство. Когда он жил в Дакаре, то целые дни проводил у себя дома, а по вечерам выбирался в бар. И еще он увлекался охотой. Вот, собственно говоря, и все, что я про него знаю.

— Клаус, вы постарайтесь до завтра узнать про Алекса побольше, — умоляюще пробормотала Юля. — Мы должны найти этого человека и поговорить с ним.

— Хорошо, — сказал Клаус. — Никаких проблем. Но только эту информацию я смогу предоставить вам не раньше четырех часов вечера. Раньше я просто физически не смогу встретиться с человеком, который близко был знаком с Алексом, когда тот жил в Дакаре.

— Как угодно, — ответила Юля. — Пусть в четыре. И сразу хочу сказать, что наша программа пребывания в Дакаре и вообще в Сенегале целиком и полностью зависит от той информации, которую вам удастся завтра узнать.

— Тогда договорились, — сказал Клаус. — А сейчас не буду вам мешать. Располагайтесь и отдыхайте. До завтра, до четырех часов.

И, пожелав девушкам спокойной ночи, он вышел. Стоило за Клаусом закрыться двери, как девушки попадали в свои кровати, почти не раздеваясь, блаженно вытянулись на свежем белье и закрыли глаза.

— Завтра, как только проснемся, нужно поехать в аэропорт и переговорить там насчет нашего белого детины с рыжей щетиной и загипсованной ногой, негра и того парня, которого эта парочка увезла из больницы, — пробормотала Мариша, засыпая.

— Думаю, если они там промелькнули, то их должны были запомнить. Не думаю, что такие колоритные пассажиры часто приземляются в их аэропорту, — только и успела пробормотать в ответ Юля, как обеих подруг и Кэт сморил сон.

Ганс явился на работу как обычно к девяти часам утра. Настроение у него было паршивенькое. Ему не давала покоя эта гнусная история с пропавшим мужем, найденным трупом его друга и дохлыми попугаями, которые попадались в этом деле буквально на каждом шагу. А теперь к прочим трудностям прибавились еще и эти типы из страховой компании, прочно вбившие себе в голову мысль о том, что их пытались надуть. И твердо занявшие позицию ни за что на свете не допустить этого надувательства. Страховщики страшно тормозили расследование, отрывая Ганса от работы всякими идиотскими, с его точки зрения, вопросами.

Сегодня страховщиков вроде бы не должно быть, но осадок после вчерашнего неприятного дня продолжал давать о себе знать.

Тем более что сам Ганс не верил, будто госпожа Юлия могла пойти на такой низкий и откровенно нелепый подлог. Да к тому же не со своей машиной, а с машиной, принадлежащей ее мужу. Гансу хотелось верить, что если бы Юлия задумала обмануть страховую компанию, то придумала бы что-нибудь попроще или, напротив, пооригинальней.

Первым делом, явившись на работу, Ганс спросил:

— Пришли бумаги, касающиеся экспертизы тела господина Вольфа?

— Еще нет, — ответил его помощник.

— Схожу сам, — пробурчал Ганс. — Если их, этих экспертов, лично не навестишь, то рискуешь, что они вообще о тебе забудут.

И он направился к патологоанатомам. Первичную причину смерти господина Вольфа — остановка сердца — Ганс знал еще позавчера. Но ему необходимо было точно установить, почему именно остановилось сердце этого человека. Также его интересовали подробности относительно трупов попугаев, обнаруженных в могиле господина Вольфа и в его почтовом ящике.

— Доброе утро, — поздоровался он, войдя к врачу — господину Фридриху Бауме.

Господин Фридрих был старше Ганса, работал в полиции много лет и не одобрял торопливости. Он предпочитал дважды и трижды все проверить, прежде чем сесть и написать свой отчет. Из-за этого у Ганса с господином Фридрихом бывали небольшие стычки. Ганс, в глубине души сознававший, что врач поступает разумно, тем не менее не раз изнывал от нетерпения, пока господин Фридрих мастерил свой обстоятельный отчет. Они были словно две лошади, каждая из которых хороша сама по себе, но вместе в одной упряжке им ходить сложно. Впрочем, в последнее время господин Фридрих то ли несколько свыкся с горячностью своего молодого коллеги, то ли занудства под напором Ганса в нем поубавилось, но только он уже не так яростно сопротивлялся попыткам Ганса поторопить его с работой.

— Что на этот раз? — покосился на Ганса господин Фридрих. — Снова у тебя пожар?

— Пожар, — покорно согласился Ганс.

Господин Фридрих тяжело вздохнул и покорился судьбе, по опыту зная, что его молодой коллега не отстанет. А господин Фридрих именно сегодня собирался обстоятельно изложить свою версию, касающуюся маньяка, уже долгое время насиловавшего полных женщин в окрестностях Берлина. Дело это было громкое, и господину Фридриху не хотелось бы опозориться со своим отчетом. А он себя знал: если Ганс вздумает дергать его каждые полчаса, то ни о какой серьезной работе нечего и думать.

— Ладно, — сказал господин Фридрих. — Кто у тебя там? Труп с попугаем?

— Да, да, — закивал Ганс.

Врач прошел к столу, где у него лежали все бумаги, и вытащил одну из папок.

— Вскрытие тела этого господина Вольфа показало, что смерть наступила вследствие естественной причины, — ответил господин Фридрих. — Другими словами, у покойного был застарелый порок сердца, который он не лечил и который привел к такому печальному концу. В крови покойного обнаружена большая доза алкоголя, которая тоже могла спровоцировать летальный исход.

— Выходит, его никто не убивал? — спросил Ганс.

— Физически никто, — кивнул господин Фридрих. — Но…

— Но? — с замиранием сердца переспросил Ганс.

— Но твоего господина Вольфа могли напугать, могли дать ему какое-то лекарство, которое вместе с выпитым спиртным вызвало повышенное сердцебиение и привело к тому, что сердце дало сбой именно в том месте, где у него был порок. Но точно тебе этого никто не скажет. В отчете я написал, что следов насильственной смерти на теле не обнаружено.

— А что вообще с телом? — спросил Ганс. — Перед смертью его не били?

— Говорю же, никаких следов насилия, — покачал головой врач. — И я бы с чистой совестью списал эту смерть на смерть от застарелого порока сердца, если бы кому-то не пришла в голову мысль самостоятельно, не уведомляя врача и полицию, похоронить господина Вольфа.

— А попугай? — спросил Ганс.

— Какой именно? — поинтересовался господин Фридрих, больше всего на свете любивший обстоятельность, которой, как казалось пожилому врачу, так недоставало его молодому коллеге.

— Меня интересуют трупы обоих попугаев, — ответил Ганс. — Время их смерти совпадает со временем смерти господина Вольфа?

— Труп попугая, который был найден рядом с телом господина Вольфа, судя по произошедшим в нем изменениям, был положен рядом с телом практически одновременно, — сказал врач. — А вот труп попугая, который вы обнаружили в почтовом ящике, пролежал там на несколько дней дольше.

— Выходит, что кто-то сначала подкинул труп попугая в ящик господина Вольфа, потом явился к господину Вольфу домой, дождался, пока тот умрет, или уже застал господина Вольфа мертвым, затем похоронил его и положил рядом с телом еще одного мертвого попугая.

— Кстати, о попугаях, — сказал врач. — Я тут потрудился и выяснил, что эти птички принадлежали к одному виду. Так называемый сенегальский попугай.

— Это я знаю, — кивнул Ганс.

— Живет этот попугай на территории Западной Африки, — как ни в чем не бывало продолжал говорить господин Фридрих. — А загар, которым было покрыто тело покойного, указывает на то, что он долгое время прожил в жарком климате. Кроме того, у покойного на правом предплечье я обнаружил татуировку, сделанную с помощью насечек на коже. Вот посмотри фотографию.

И врач показал Гансу странный узор из точек и линий, которыми было покрыто предплечье покойного. На смуглой коже они выглядели причудливым белым пунктиром.

— И еще одно, — сказал врач, когда Ганс вдоволь насмотрелся на фотографию. — На теле покойного, точней на его левом бедре, животе и груди, я обнаружил множественные шрамы. Они уже давно зарубцевались. И вообще, получены они были не меньше пяти лет назад. Но шрамы явно не операционные. Насколько я могу судить, это шрамы, полученные от когтей какого-то животного. Вероятней всего, из семейства кошачьих. И, как я сужу по их размерам, это скорей всего следы от когтей молодого льва или львицы.

— Тот факт, что человек с пороком сердца мог выжить в схватке с диким зверем, говорит о том, что покойный был незаурядной личностью, — произнес Ганс после того, как полученная информация усвоилась.

— Предоставляю тебе делать выводы о личности покойного, — замахал руками на Ганса господин Фридрих. — Это твоя работа. Я тебе лишь говорю, что мне удалось обнаружить интересного.

Господин Фридрих отдал Гансу обе фотографии. И ту, где была запечатлена татуировка на предплечье покойного господина Вольфа. И вторую, со следами когтей льва.

— Теперь насчет того, принимал ли покойный гостей в день своей смерти, — сказал господин Фридрих. — В доме все было тщательно убрано. Но именно это и наводит на мысль, что гости у покойного все же были. И явились они еще до того, как хозяин был мертв. Иначе с какой стати им прятать труп?

— По какой-то причине они не хотели, чтобы смерть господина Вольфа была быстро обнаружена, — сказал Ганс.

— Скорей всего так, — кивнул врач. — И еще одна любопытная деталь. Конечно, я могу и ошибаться, но, судя по тому, как развита левая рука покойного, господин Вольф был левшой.

— Господин Фридрих, огромное вам спасибо! — поблагодарил врача Ганс. — Вы меня очень выручили тем, что не заставили дожидаться вашего полного отчета.

— Одной благодарностью ты не отделаешься, — пробормотал врач. — Сделай одолжение, исчезни. Я не хочу тебя сегодня не только видеть, но и просто слышать. А мой полный отчет я пришлю тебе завтра утром.

Ганс словно на крыльях помчался к себе в кабинет. Впервые в этом деле сверкнул яркий луч надежды. Ганс вспомнил, что жена пропавшего друга господина Вольфа все время твердила о каких-то преследующих ее африканцах с косичками, а также жаловалась, что за несколько дней до исчезновения мужа приходили странные письма, а в день исчезновения господина Антона кто-то подкинул в его квартиру дохлого попугая. Теперь Ганс догадывался, в какой стороне нужно искать пропавшего мужа госпожи Юлии. И торопился поделиться своей догадкой с ней.

Каково же было его удивление, когда он не смог дозвониться до Юлии ни по ее домашнему, ни по сотовому номерам телефонов. Ганс наведался к ней домой, расспросил соседей и вышел из дома Юлии потрясенный. Юлия, а также ее русская подруга исчезли.

— Ладно бы сами исчезли! — возмущался один из соседей Юлии. — Но они забрали с собой мою собаку! И даже не оставили мне записки, где она может быть! А мой Грей — медалист! Его невеста ждет его уже второй день. И у нас с Греем в следующем месяце запланировано две выставки. А они таскают собаку бог знает где. Безобразие! Еще неизвестно, в каком состоянии они мне ее вернут!

— А зачем вы оставили свою собаку незнакомым людям? — поинтересовался Ганс. — Если у вас не было уверенности, что о ней должным образом позаботятся.

— Госпожа Юлия — моя соседка. А когда соседи просят о помощи, я не привык отказывать им, — ответил мужчина. — Им нужен был Грей, чтобы охранять машину госпожи Юлии. Представьте, она приобрела совершенно новую машину. И какие-то хулиганы в один только день дважды покушались на эту машину.

— И что? При чем тут ваш пес?

— Юлия просила моего Грея для охраны ее машины, — ответил мужчина. — Я как раз собирался в гости к другу, а у его жены три кошки, с которыми Грей не ладит. И я решил, что обстоятельства складываются вполне благоприятно. Моему Грею будет лучше пожить у соседки, чем в приюте. Но я представить себе не мог, что госпожа Юлия исчезнет на несколько дней и даже не потрудится предупредить меня об этом.

— Вы планировали свое возвращение на какое-то конкретное число? — спросил Ганс.

— Вообще-то я думал погостить у своего друга недельку. Но у него неожиданно заболела жена, и мне пришлось вернуться раньше времени. Я вернулся, а госпожи Юлии нет, ее русской подруги нет, и моей собаки тоже нет! Мне все это не нравится. Сначала госпожа Юлия сама не своя ходила из-за этого дохлого попугая, который…

— Что-что? — переспросил у мужчины Ганс. — Какой попугай? Еще один попугай?

— В тот день, когда пропал господин Антон, госпожа Юлия нашла у себя в квартире дохлого попугая, — повторил сосед Юлии. — Значит, она нашла попугая, а потом пропал господин Антон.

— А! — облегченно вздохнул Ганс. — Про этого попугая я уже слышал.

— А самое странное, что госпожа Юлия исчезла, не закрыв своей квартиры, — сказал сосед.

— Что? — воскликнул Ганс.

— Да, да, — кивнул сосед. — Когда я поднялся к ней, чтобы забрать Грея, то нашел дверь ее квартиры открытой. Самой госпожи Юлии дома не было, моей собаки тоже. А в квартире все было перевернуто вверх дном.

— Вы вызвали полицию?

— Нет, — покачал головой сосед. — То есть сначала я думал вызвать полицию. Но потом сообщил консьержке, у нее есть запасные ключи от всех дверей в доме. Она сказала, что видела, как госпожа Юлия и ее новая подруга покидали свою квартиру в страшной спешке и рано утром. Мой Грей был с ними. И консьержка сказала, что девушки вполне могли и сами забыть закрыть дверь.

— И что потом?

— Потом консьержка поднялась вместе со мной и закрыла дверь квартиры своим ключом. Но перед этим мы осмотрели квартиру. И точно вам скажу, не похоже, чтобы из квартиры украли что-то ценное. Вся техника была на месте. А крупных сумм наличных денег господин Антон у себя дома не держал. Это я знаю совершенно точно. Так что мы ограничились тем, что заперли дверь и теперь с нетерпением ждем возвращения госпожи Юлии или господина Антона, чтобы они более точно могли сказать, не пропало ли что-то из их квартиры.

Ту же самую историю ему почти слово в слово повторила консьержка, к которой Ганс спустился через несколько минут.

— Я могу осмотреть их квартиру? — спросил Ганс у пожилой женщины.

— Полагаю, что да, — кивнула та. — Пойдемте.

Они поднялись к квартире Юлии, и консьержка отперла дверь.

— Мне все ясно, — сказал Ганс, обойдя квартиру. — Жаль, что вы сразу же не уведомили полицию о случившемся.

— Да что случилось-то?! — воскликнула консьержка. — Девушки просто забыли в спешке закрыть дверь. Можете мне поверить, такое случается гораздо чаще, чем вы думаете.

Ганс слушал, и у него в голове складывалась вполне определенная картина. После разговора с владельцем пропавшей собаки и консьержкой из дома Юли Ганс вернулся к себе в участок в небольшом смятении чувств. Дело, от которого он вначале чуть было не отмахнулся, как от безделицы, обрастало угрожающими подробностями словно снежный ком. Мало того, что исчез господин Антон, теперь еще исчезла и его жена, а также ее подруга. А квартира, в которой они проживали, подверглась обыску. В этом Ганс был совершенно уверен.

Девушки проснулись поздней, чем намеревались вчера. Сегодня дождя не было. И солнце уже вовсю светило в окна их номера, когда Мариша первой продрала глаза и принялась будить Юлю и Кэт.

— Который час? — зевая, пробормотала Юля.

— Полдень по местному времени, — сказала Мариша. — Вставайте, сони. Нам нужно успеть поймать такси, смотаться в аэропорт, поговорить там со служащими и сотрудниками полиции аэропорта насчет тех троих, а потом к четырем часам вернуться в отель, чтобы, как условлено, встретиться тут с Клаусом.

— Господи, такое чувство, что по мне стадо слонов всю ночь топталось, — произнесла Кэт, вылезая из постели.

— Есть хочется ужасно, — сказала Юля.

— Завтракать будем потом, — ответила Мариша.

— Это что, диктатура? — возмутилась Юля. — В конце концов, на завтрак мы с Кэт имеем полное право.

— Я не хочу есть, — возразила Кэт. — Мне жутко плохо, меня тошнит, и у меня болит голова. Так что есть я точно не хочу.

— Ну и пожалуйста, — обиделась Юлька. — Не ешьте. Но умыться я хоть могу?

— Сколько угодно, — заверила ее Мариша. — Только воды нет. Я проверяла.

Юля ей не поверила и отправилась в ванную. Оттуда она вернулась с удрученным лицом.

— Воды и в самом деле нет, — сказала она. — Ладно, поехали в аэропорт. Там и перекусим, и умоемся.

Девушки умылись лосьоном для снятия макияжа, который нашелся у Кэт, намазали открытые участки кожи кремом и вышли на улицу. Такси им найти удалось не сразу, они словно заколдованные проезжали мимо, не останавливаясь и не обращая внимания на голосующих подруг. Наконец возле них затормозила какая-то машина, и девушки с облегчением забрались в нее.

— В аэропорт, — велела Мариша по-английски.

Водитель был африканец. Но по-английски говорил вполне сносно. И всю дорогу до аэропорта развлекал девушек анекдотами, смысла которых они не понимали. Сам водитель смеялся над собственными остротами без остановки, весело блестя белоснежными зубами.

— Уф! — сказала Мариша, выбравшись из машины весельчака, когда они остановились возле аэропорта. — Утомительная дорога. Я себя чувствую выжатым лимоном.

— Смена климата, — пробормотала Юля. — У меня тоже тело как свинцом налито.

Кэт ничего не сказала, у нее хватило сил лишь простонать. Подруги вошли в здание аэропорта и принялись вертеть головами по сторонам. Их внимание привлек к себе дюжий охранник, стоящий возле стеклянных дверей на выходе из аэропорта. И девушки направились к нему. После десяти минут разговора выяснились две вещи. Первая — охранник если и владел каким-то иностранным языком, то подруги этого языка не понимали. Но зато второй вещью было то, что охранник загорелся желанием помочь подругам. И с этой целью он отвел их к симпатичной молоденькой африканке в форме, которая отлично владела английским и перевела охраннику просьбу подруг.

— Нет, — наконец покачала африканка головой, выслушав вопрос подруг и ответ охранника. — Ваших троих знакомых он не видел. И вообще он сегодня первый день на работе, всю прошлую неделю он отдыхал. Вам нужен либо его напарник, либо обратитесь к кому-нибудь еще.

— Мы обратимся, но умоляю, скажите, к кому? — взмолилась Юля.

Африканка задумчиво посмотрела по сторонам и повела подруг к еще одному служащему аэропорта. Быстро о чем-то с ним переговорив, она повернулась к подругам и сказала:

— Вам повезло. Ваши знакомые выглядели так необычно, что их тут запомнили. Но их в Дакаре нет. Они сели в один частный самолет и улетели.

— Куда? — воскликнула Мариша. — Куда они улетели? Девушка снова повернулась к тому же служащему и через несколько минут перевела подругам его ответ.

— Он говорит, что они полетели к озеру Чад. Больше он ничего сказать не может, потому что это небольшой частный самолет. Принадлежит одному человеку, который сам со своим помощником выполняет рейсы на небольшие расстояния. Так что до самого озера они на этом самолете вряд ли долетели. Это все-таки далековато. Но двинулись они именно в том направлении.

— А он уверен, что те трое были именно теми людьми, которые нас интересуют? — спросила у девушки Мариша.

— Трое, один из них белый, с ногой в гипсе и с рыжей щетиной, второй тоже белый, но с правой рукой на перевязи, а третий африканец? — уточнила девушка.

— Да, — дружно кивнули подруги.

— Именно эти люди сели в самолет господина Смайла, — ответила девушка. — Если хотите узнать поточнее, куда они полетели, спросите у самого господина Смайла.

— Где нам его найти? — немедленно отреагировала Мариша.

— Если он не в рейсе, то на летном поле, — пожала плечами девушка, указывая куда-то в сторону. — Только хочу вас предупредить, господин Смайл не любит оказывать услуги просто так. Если хотите с ним договориться, советую запастись деньгами для расчета с ним.

Подруги учли совет девушки и, морально подготовившись к дополнительным тратам, отправились на летное поле разыскивать самолет господина Смайла и его самого. При этом они в качестве подсказки имели лишь довольно странный ориентир.

— Смотрите на названия самолетов, — сказала им на бегу девушка в форме. — И ни за что не пропустите нужное.

— Лучше бы она дала нам какое-нибудь более точное описание, — бурчала Юля. — Цвет самолета или его размер.

— Найдем, — легкомысленно возразила Мариша. — Спросим, в конце концов, у кого-нибудь.

Но спрашивать не пришлось. Кэт неожиданно воскликнула:

— Смотрите, какой хорошенький, чистенький самолетик! Просто прелесть!

Подруги посмотрели в ту сторону, куда она указывала, и увидели действительно очень славненький самолетик, выкрашенный свежей белой краской. Подойдя к нему поближе, подруги обнаружили у него на борту гордую надпись, сделанную ровными буквами зеленой краской, — «Мистер Смайл».

— Похоже, мы нашли самолет, — сказала Мариша. — Та девушка нас не обманула. Название говорит само за себя. А где же его владелец?

И девушки принялись рыскать вокруг самолета и очень скоро обнаружили чьи-то ноги сорок пятого размера, которые торчали из-под самолета. Оттуда же доносился и мощный храп.

— Раз этот человек спит под самолетом, значит, имеет к нему какое-то отношение, — выразила общую мысль Кэт.

— Эй, господин! — подергала Юля за ногу. — Можно вас на минутку?

Но ее робкие подергивания не возымели желаемого результата. Храп не прервался ни на секунду.

— Не так ты его будишь! — возразила Мариша. — Смотри, как нужно!

И она дернула спящего мужчину за ногу так, что сапог остался у нее в руках. Храп прекратился, вместо него раздался рык, и из-под самолета выбрался мужчина.

— В чем дело? — грозно осведомился он у подруг, выпрямляясь во весь рост.

Как только ему это удалось, подруги охнули наполовину восторженно, наполовину от страха. Мужчину таких внушительных размеров видеть воочию им еще не приходилось. На вид ему было лет тридцать пять. Рост его явно превышал два метра. А весил он явно больше всех трех девушек, вместе взятых.

— Настоящий Кинг-Конг, — шепнула Юлька на ухо Марише. — Монстр какой-то, а не человек. Скала!

А тем временем монстр поморгал глазами, привыкая к солнечному свету, и уставился на Маришу, словно в жизни не видел ничего более прекрасного. На его чисто выбритом лице отразился самый настоящий восторг, словно у ценителя прекрасного, который наконец обнаружил предмет своих долгих и безуспешных поисков.

— Мне это снится или я в самом деле вижу перед собой самую красивую девушку в мире? — наконец произнес Кинг-Конг, поспешно приглаживая волосы и не отрывая глаз от лица и фигуры Мариши.

Мариша открыла рот, чтобы ответить, и неожиданно поняла, что краснеет. Это было так странно. Она не краснела от комплиментов мужчин уже лет сто. Во всяком случае, последний раз с ней это случилось на выпускном вечере еще в школе. С тех пор Мариша слышала комплименты в свой адрес уже столько раз, что они перестали производить на нее всякое впечатление. Она просто воспринимала их как должное восхищение, которое мужчины отдают ее внешности. Но комплимент странного верзилы почему-то вызвал в ней прилив смущения.

Пока Мариша пыталась разобраться в своих чувствах и снова овладеть ими, две другие девушки имели полную возможность беспрепятственно рассмотреть своего собеседника. Он был черноволос, с короткой стрижкой, смуглой кожей и светло-карими глазами. Пожалуй, ему не мешало бы немного похудеть. Но тогда он бы потерял часть своего величия.

— Вы господин Смайл? — поинтересовалась у него Юля, сознавая, что «Смайл» скорее всего шутливое прозвище гиганта.

— Допустим, я, — пророкотал тот. — Смотря что вам нужно.

— Мы хотим узнать у вас, куда вы отвезли трех своих пассажиров, — сказала Юля. — Одного с ногой в гипсе, второго с рукой на перевязи и третьим с ними был африканец. Скорей всего с заплетенными в какую-нибудь затейливую прическу косичками.

— Сто долларов, — ответил господин Смайл, не отрывая глаз от Мариши.

Даже шелест денежных купюр, когда Юля начала рыться в бумажнике, не смог заставить гиганта отвести глаза от Мариши. Та в свою очередь краснела и бледнела под откровенным взглядом гиганта, ругая саму себя за то волнение, которое он вызывал в ней.

— Вот деньги! — решительно сказала Юля.

Только это заставило господина Смайла на секунду обратить внимание на двух других девушек и на деньги, которые ему протягивала Юля. Он взял купюру, небрежно сунул ее в нагрудный карман своей рубашки и сказал:

— Я высадил их в Мали.

— А точней? — спросила Юля.

Господин Смайл полез в кабину, достал оттуда планшет с картой и ткнул пальцем куда-то в излучину реки Нигер, неподалеку от города Бурем.

— Вот тут, — сказал он. — Тут есть аэродром для таких самолетов, как мой «Мистер Смайл», летающих на местных авиалиниях. Там я и высадил ваших приятелей. Кстати, а кто они вам такие?

И он пытливо взглянул на Маришу, явно готовясь прикончить всякого, кто посмеет встать между ним и понравившейся ему девушкой.

— Они нам никто, — только и нашла в себе сил пробормотать Мариша. — Просто они друзья мужа моей подруги. И мы их ищем.

— Зачем? — спросил у нее господин Смайл.

— Чтобы найти моего мужа, — ответила Юля. — Он пропал. И его друзья знают, куда именно он делся. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Твой муж? — спросил у нее господин Смайл. — Что же, не знаю, чем вам и помочь. Дело в том, что те трое, которых я высадил возле Бурема, они там не задержались. Их уже ждал джип, на котором они и уехали.

— Да вы что! — разочарованно охнула Юлька. — А чей джип?

— Понятия не имею, — ответил господин Смайл.

— А узнать можете? — спросила у него Мариша.

Впервые услышав голос своего идола, Смайл на какое-то время лишился дара речи. А когда обрел его, то ответил:

— Ради тебя я готов разузнать все что угодно.

Голос у него при этом звучал как-то сдавленно. Словно он стеснялся обращаться к Марише. Как только этот факт дошел до затуманенного сознания Мариши, в голове у нее неожиданно прояснилось, и она испытала ни с чем не сравнимый восторг. Еще бы, не произнеся ни единого словечка, она умудрилась покорить этого гиганта настолько, что тот терялся как мальчишка, разговаривая с ней. Ура! Своим женским чутьем Мариша в один момент просекла, что теперь этот гигант полностью ее собственность, что называется, с потрохами. И она может делать с ним что угодно. По крайней мере в ближайшее время он будет ее слушаться и стремиться ей во всем угодить. Причем совершенно бескорыстно. И, осознав все это, Мариша неожиданно разговорилась.

— И когда ты сможешь это узнать? — спросила она у Смайла.

— Сегодня вечером! — ответил он. — Часикам к десяти, вас устроит? Где вас найти?

Подруги назвали ему адрес своего отеля и неожиданно вспомнили еще про одного мужчину, который уже ждал их. Верней, двоих мужчин, если считать и Грея. Они поспешно распрощались с гигантом до вечера и двинулись к зданию аэропорта. Не успели они преодолеть и половину расстояния, как позади них послышался топот, словно от стада бегущих бегемотов. Но это был всего лишь один-единственный Смайл.

— Яне узнал, как вас зовут, — смущенно сказал он, глядя при этом на одну лишь Маришу.

Девушки представились.

— Я мог бы подбросить вас до отеля, — сказал им Смайл. — У меня машина на стоянке.

— Не стоит, — на минутку задумавшись, произнесла Мариша. — Лучше узнай, кому принадлежал тот джип, на котором уехали друзья мужа моей подруги.

И она кивнула на Юлю. Но Смайлу было плевать на всех подруг и их мужей, вместе взятых. Его интересовала одна лишь Мариша. И ее слова он воспринимал как указание свыше. Еще раз попрощавшись, девушки все же ушли, а Смайл так и стоял, глядя им вслед, словно прикованный к земле.

— Зуб даю, что он запомнил только твое имя, Мариша, — произнесла Юля, когда они отошли на достаточное расстояние. — Похоже, он в тебя влюбился с первого взгляда.

— Да, — кивнула Кэт. — Как тебе удалось его так быстро захомутать? Когда я увидела его вылезающим из-под самолета, то подумала, что этого типа ни одна женщина к рукам прибрать не сможет. И вдруг у него отвисает челюсть, и он делается ласковым котенком. Признайся, ты владеешь гипнозом? Да, Мариша?

— Ничего подобного, — скромно отозвалась Мариша. — Я же не виновата, что так привлекательна в глазах некоторых мужчин.

— Да уж, в глазах этого Смайла ты явно на первом месте, — хихикнула Юля. — Интересно, а вообще он много белых женщин видел за последние годы?

— Во всяком случае, из нас троих он выбрал именно меня, — немного обиделась Мариша. — И не вздумай сказать, что он потерял голову только потому, что я единственная среди вас настоящая блондинка.

— Нет, нет, что ты! — замахала руками Юля. — Конечно, он потерял голову исключительно из-за твоего нежного и кроткого нрава, большого ума и прекрасных манер.

— На что ты намекаешь? — подозрительно осведомилась у нее подруга.

— Ни на что, — ответила Юля. — Но раз уж нам повезло и ты так понравилась этому господину Смайлу, то не разочаруй его сегодня вечером. Принарядись, что ли. Он может нам еще пригодиться.

— Ты предлагаешь мне пожертвовать моей честью и отдаться этому гиганту? — хотела возмутиться Мариша, но против ее воли слова у нее прозвучали как-то мечтательно.

— Не так сразу! — испугалась Юля. — Напротив, некоторое ожидание может быть только полезно, чтобы подогреть чувства твоего Смайла.

— Вот он уже и мой! — усмехнулась Мариша. — А может статься, что у него есть жена и куча детишек.

— Когда у человека есть жена, он не таращится с таким голодным видом на других женщин, — возразила Кэт. — Он же буквально готов был сожрать тебя.

— Да, — с довольным видом подтвердила Мариша. — Я тоже это заметила.