Глава 9
Вернувшись к себе в номер, Мариша первым делом старательно обыскала его сверху донизу. Она даже приподняла ковер, но ничего, кроме нескольких конфетных бумажек, оставшихся еще от прежних жильцов, там не обнаружила. Определенно ее номер убирали куда менее старательно, чем апартаменты Зои Ивановны и бедного Валерия Кузьмича.
Но это дела не решало. Потому что золотистый жетон, бляха, брошка или что там нашла Мариша на берегу реки, никак не находился.
– Ну, где же он, – тоскливо вопрошала у самой себя Мариша. – Где? Миленький! Маленький! Найдись снова! Один раз ты уже был у меня в ручках, приди обратно!
Мариша покосилась на свои растопыренные пальцы, но ничего нового там не увидела. Пять золотых колечек, все с бриллиантами. Вот и все, что на них имелось.
Мариша горько кляла себя за то, что была так нелюбопытна на берегу. Могла хотя бы рассмотреть, что попало к ней в руки! Небось не померла бы! И плевать ей на Кузьмича. Хоть бы он даже и увидел, что она что-то подняла. Не смог бы он отнять у нее находку силой.
Теперь Мариша была совершенно уверена, что и Кузьмич охотился именно за этой блестящей штучкой, которую Мариша сначала увела у него из-под носа, а потом бессовестно потеряла.
– Уж лучше бы тогда Кузьмич нашел этот жетон! Глядишь, ничего бы и не случилось.
Но в глубине души Мариша не была в этом так уж уверена. Возможно, Зоя Ивановна была в курсе того, что за дела у ее сожителя? Только вот идти к Зое Ивановне что-то Марише совсем не хотелось.
– Если Зоя Ивановна в курсе, то все равно будет молчать.
И все же Мариша занесла упитанную администраторшу в список подозреваемых лиц. Там уже находился на почетном первом месте сам господин Лопатин. За ним с небольшим отрывом шел хозяин санатория «Солнечный берег», которого Мариша хоть и не знала лично, но предполагала, что это человек волевой и решительный. И последней, как это ни печально, все же плелась Наташа. Ну, не могла Мариша совершенно вычеркнуть ее из списка подозреваемых. Да и кто бы смог?
– И еще я совершенно не учитываю версию, что убить хотели именно Марину! А кто ей мог желать смерти? Были у нее враги?
Эта мысль обожгла Маришу, словно кипятком. Действительно, они тут гоняются за какой-то блестящей штучкой, бегают к речке и обратно, словом, занимаются какой-то ерундой. А между тем совершено реальное убийство. И убийца до сих пор на свободе. Мало того, еще даже неизвестно, кто он такой.
– Если убита Марина, то и убийцу надо искать среди ее знакомых, – быстро решила молодая сыщица. – Нечего болтаться вокруг и около, надо хватать и допрашивать всех близких знакомых Марины!
Разумеется, на первое место снова выходил господин Лопатин. Просто везунчик какой-то! Но спрашивать у него напрямую, он это или не он убил свою жену, Мариша не стала. Она поступила иначе. И сразу же после обеда отправилась в дом Лопатина, чтобы в отсутствие оного без помех пообщаться с матерью Марины.
Женщину было буквально не узнать. Мариша прямо ахнула, когда ее увидела. От пухлых щек осталось одно воспоминание. За сутки она высохла, сгорбилась и как-то даже уменьшилась ростом.
– О-хо-хо! – произнесла она, увидев Маришу. – Снова вы к нам пожаловали! Вестница смерти! И что на этот раз? Чью смерть вы на сей раз принесли на хвосте?
– Мне очень жаль, что я стала невольным глашатаем вашей беды. Но, честное слово, я не знала, что убита именно ваша дочь.
– Думала, что это Наташка – да?
– Вы знаете первую жену Лопатина?
– Слышала про нее. Да и мудрено не услышать было. Аркашка такого тут намутил с ее смертью! Похороны настоящие устроил. Никто в городе и не знал, что Наташка-то жива и в тюрьме, а не померла вовсе.
– Это вам Лопатин рассказал?
– Следователь просветил, – скривилась женщина. – Да ты проходи, чего уж теперь. Как звать-то тебя?
– Мариша. А вас?
– Анна Владимировна.
– Красивое какое имя.
– Что имя, – отмахнулась повариха. – Был бы человек хороший. А мне в этой жизни счастья не было и нет. Был муж, да помер. Были детки, да все в разные стороны подались. На мать им наплевать. Вот Маринка последняя моя осталась. Думала я, что она за мной на старости лет ухаживать будет. И вроде бы все складывалось одно к одному. Замуж Маринка за богатого человека вышла, за Лопатина за этого. И он против моего присутствия не возражал. Думала, буду жить тут с ними потихонечку.
– Поварихой?
– А что здесь такого? Хотя бы и поварихой! Что тут зазорного?
– Ну, все-таки странно. Родная мать – и повариха в доме.
– Не хотела Маринка, чтобы люди знали, что она из простых, – вздохнула Анна Владимировна. – Вот и не признавала нашего с ней родства.
– Но как же так?
– А вот так. Я тебе даже больше скажу, я ведь местная.
– Что?
– Жила тут раньше. А как замуж вышла, так и уехала. Маринка моя в Руссу и носа не казала, а я со старыми знакомыми перезванивалась. Так что знала, что в городе делается. Ну, и про Наташку, ясное дело, тоже знала. Еще тогда Маринке-то своей сказала, что видная партия для нее открывается. Невестка-то у нашего бывшего губернатора померла. А сынок у него богач, всем дай боже! Маринка-то моя не большого ума девка была, так она сначала нос сморщила, дескать, что ей провинциал, хоть и бизнесмен. А потом, как у Лопатина дела в гору-то шибко пошли, мнение свое о нем, конечно, изменила.
– Выходит, вы дочь целенаправленно готовили к тому, чтобы она стала женой Лопатина?
– Не готовила, а так… Подумывала, конечно, об этом. А что? Любая мать хочет, чтобы ее дитя хорошо пристроено в этой жизни было. Чтобы все в порядке у него было, чтобы тепло, сухо и сытно. Маринка-то моя ни к каким наукам особого рвения не испытывала. Да что там рвения, сплошные двойки из школы таскала. Иной раз даже кол ей ставили! С минусом! Можешь себе такое представить! Кол с минусом. И отметки-то такой нету. Специально для моей Маринки учитель придумал!
Мариша покачала головой. Похоже, покойная была редкостной лентяйкой.
– Но зато красоты ей Господь полной мерой отвесил, – продолжала вспоминать Анна Владимировна. – На Маринку еще с колыбельки все заглядывались. Не девочка, а картинка! К тому же и на фотографиях она куколкой получалась. Знаешь, как у других бывает, вроде бы из себя и ничего, симпатичная, а на фотографии урод уродом. А у Маринки не так. Она и в жизни павой ходила, и на фотографиях красавицей получалась.
– Такой девушке прямой путь в модели.
– О! – обрадовалась Анна Владимировна, которой разговоры о дочери-покойнице и похвалы в ее адрес, похоже, доставляли какое-то своеобразное удовольствие и уменьшали скорбь. – И я так же решила! Да и Маринка не против была. Хоть и трудно моделью быть, это ведь только со стороны кажется, что ерунда, не головой дроби щелкать. С математикой у Маринки полная труба была, а вот наряжаться, краситься или причесываться она никогда не уставала. Нравилось ей это, вот что.
– И она участвовала в конкурсах красоты?
– Ну так! Мы тогда под Москвой жили. И женихи за Маринкой увивались табунами. Особенно один выделялся, Костик. Так уж он Маринку любил, что иной раз казалось, прямо дух из него вон выйдет!
– Почему же они не поженились?
– У Костика из родни – одна мать-старушка, – помедлив, сказала Анна Владимировна. – Да и сам он хоть и башковитый был парень, а только голь перекатная. У них в доме мясо даже по праздникам на столе не появлялось. Одну кашу перловую и трескали. Иногда с тушенкой, коли матери на заводе паек выдавали. А если нет, так картошка да капуста квашеная! И это жених для моей дочери? Нет уж, я Косте так и сказала: извини, мол, но моя дочь не про тебя. Ты – босяк, голодранец, а Маринка у меня красавица. На такой любой олигарх женится.
– Ну, так он и женился, – тихо произнесла Мариша. – Можете радоваться.
Хоть это и было жестоко, но Анна Владимировна скрытого в словах Мариши сарказма не уловила и затрясла головой:
– Лопатин на Маринку мою глаз еще на том конкурсе положил. Ну а потом уж и она не опростоволосилась.
Из дальнейшего рассказа матери Марины оказалось, что Лопатин был приглашен судьей в жюри на какой-то очередной конкурс красоты. Что это был за конкурс, Анна Владимировна уже и не помнила. В жизни Марины таких конкурсов было много. Но памятуя слова матери о том, что Лопатин – человек не из последних, Марина принялась изо всех сил очаровывать и без того влюбленного в нее депутата.
И очень скоро у нее это отлично получилось. И Марина перебралась в просторный дом депутата полноправной хозяйкой.
– Ну а я уж к ней поварихой напросилась. А как же иначе? Меня ведь все знали в Руссе. Я тут в школьной столовой трудилась, пока замуж не вышла. Кабы я призналась, что Маринка моя дочь, как бы она, бедняжка, в глаза всем этим богатым друзьям ее мужа глядеть стала? Как с ними разговаривать?
Действительно, честной матери, всю жизнь честно трудившейся, стоит стесняться. А вот если бы она у Марины была бы аферисткой или бездельницей, всю жизнь прожившей за спиной успешного мужа, тогда ею можно было бы по праву гордиться!
Но саму Анну Владимировну такой подход не смущал.
– Я ведь все понимаю. Не могла Маринка при всех меня мамой называть. Я уж и тому радовалась, что она меня к себе жить пригласила.
Из всего вышесказанного Мариша сделала лишь два вывода, что Марина была еще той гадиной. И еще, что материнская любовь беспредельна.
– А тот юноша, который был влюблен в Марину, как он воспринял ее замужество?
– Костик? Да ну его!
– Почему?
– Знаете, не хочу даже про него вспоминать!
– Да почему же?
– Когда Марина сказала, что выходит замуж за Лопатина, он себя повел отвратительно!
– И как же?
– Ругался! Кричал, что разрушит этот брак. Что Марина сама не понимает, на что себя обрекает, выходя замуж за денежный мешок. И на меня голос поднял. Я прямо оторопела. То тихоня тихоней, а тут налетел чуть ли не с кулаками!
– А на вас-то за что?
– Обвинял меня, что это я дочь на скользкую дорожку толкнула. Это он про замужество с Лопатиным так выражался.
– А еще?
– И еще кричал, что у меня все мысли только о деньгах. И что я дочь свою просто продала.
И помолчав, Анна Владимировна самокритично прибавила:
– Может быть, это и так, только куда же без денег-то? Только такие блаженные дурачки вроде этого Костика этого и не понимают!
Значит, Костик! Мариша мигом выстроила новую версию. Парень был здорово обижен поступком Марины, которая променяла его чистую и незамутненную никакими расчетами любовь на деньги Лопатина. Как знать, возможно, парень решил отомстить неверной возлюбленной. Хотя зачем он тогда так долго ждал? Может быть, что-то послужило толчком к такому его поступку?
– А Марина в последнее время про этого своего бывшего кавалера не упоминала?
– Нет!
Ответ прозвучал так быстро и решительно, словно Анна Владимировна давно ждала этого вопроса и готовилась к нему.
– Марина про Костю и думать забыла! Зачем он ей? Голытьба!
– А он про нее забыл?
– И он тоже! Парень тоже женился, завел себе детей, у него все прекрасно!
– А вы откуда знаете?
– Марина недавно в Рязань ездила, старых друзей проведать. Там и узнала.
– В Рязань? А зачем в Рязань?
– Город это такой. Мы с мужем там долго прожили. Маринка там родилась и выросла.
– Но вы же говорили, что Марина – москвичка.
– Рязань – та же Москва! – последовал ответ. – Пара часов езды, и ты уже в столице!
Мариша покачала головой. Ой, не так это, совсем не так! Стоит отъехать от центра на десяток километров, как уже Москва кардинально меняется. А что уж там говорить про Рязань.
Рязань – тихий провинциальный городок, который совсем не похож на столицу. В Рязани люди простые и до сих пор сохранили способность искренне любить и ненавидеть. То, что жителю столицы покажется чем-то рядовым и не стоящим особенного внимания, например измена любимой женщины, для жителей провинции может стать настоящей драмой.
– А когда, вы говорите, Марина ездила в Рязань?
– Неделю как вернулась моя голубка! Не хотела я, чтобы она к подружкам своим ездила, а выходит, лучше бы она вовсе там с ними осталась! Целей была бы!
Ох, что-то сомневалась в этом Мариша. Лично ей казалось, что убийство Марины целиком и полностью связано с той ее поездкой в Рязань. Для красотки, перед которой лежали Милан и Барселона, вряд ли Рязань представляла большой интерес. Что ей там было делать?
В целом у Мариши этот разговор оставил какой-то неприятный осадок, словно ее неумело и неловко, но все же пытались пустить по ложному следу. Не верила она Марининой матери. Что-то женщина скрывала. И это что-то было связано с поездкой Марины к себе на родину, в Рязань.
Так что вернувшись в машину, сыщица первым делом достала свой телефон и набрала хорошо знакомый номер. Мариша звонила Артему – своему верному старому другу и по совместительству компьютерному гению, который служил Марише чем-то вроде бесплатной справочной службы.
Артем трубку взял, хотя на заднем фоне раздавался мощный детский рев. Машенька – единственная деточка Артема – обладала для своего нежного возраста удивительно мощными легкими и отличными связками, которые могли бы помочь ей в будущем сделать карьеру оперной певицы.
Если что-то было не по ней, она могла орать благим матом хоть час, хоть два часа. Все рекомендации опытных детских педагогов и психологов разбивались о невероятную упертость этого младенца. Машенька совершенно не желала следовать указаниям педагогов с мировым именем, которые уверяли, что если не обращать на ребячьи капризы и рев внимания, то постепенно скандал затухнет сам собой и ребенок переключится на что-нибудь другое, более тихое и полезное. А в следующий раз еще и подумает, прежде чем снова начинать капризничать.
Тот же Спок советовал оставлять капризы младенца без внимания несколько суток подряд, и тогда он якобы совершенно преобразится из капризули и скандалиста в пай-ребеночка. Но эта песня известного педагога была явно не про Машеньку. Доченька Артема готова была сражаться за свои права и свободы до последнего своего крика и до последней капли родительского терпения.
И особенно негодовали соседи Артема, которых эта воспитательная методика здорово доставала и которые начинали стучать в стены и ломиться в дверь уже по истечении первого часа.
– Прекратите издеваться над ребенком! – кричали они.
– Мы вызовем милицию!
– Садисты!
– Вам место в тюрьме!
– Какие же вы родители, если не можете угомонить собственное дитя!
В общем, попытки Нади и Артема объяснить соседям, ЧТО господин Бенджамин Спок рекомендует в таких случаях, были обречены на провал. Соседям было плевать, что за стеной идет важный педагогический эксперимент, они требовали:
– Дайте ребенку что он хочет и пусть она заткнется!
– Мы хотим нормально отдыхать!
– Пусть будет тихо!
– Купите себе отдельный дом, там и проводите свои опыты!
– Сволочи!
– Мерзавцы!
– Садисты!
В общем, русский народ в своей подавляющей массе упорно не желал воспринимать идеи Спока. Народ требовал, чтобы ребенку дали то, что он хочет, и чтобы этот ребенок потом заткнулся. И Надя с Артемом вынуждены были идти на поводу у большинства.
И Машенька получала фарфоровую статуэтку, пульт от телевизора, папин новенький слайдер и мамину косметичку, битком набитую новехонькой французской косметикой из самого Парижа. После этого девочка блаженно затихала и начинала разбирать новую игрушку на составляющие.
По природе своей Машенька была исследователем. И усердно сопя своим крохотным носиком-пуговкой, Машенька уже в годовалом возрасте умудрялась разобрать, а потом и собрать гелевую ручку, открыть баночку с пилюлями, на которых имелась специальная крышечка антибеби, или даже послать эсэмэску с издыхающего в ее пухленьких младенческих ручках маминого телефона.
Так что рев на заднем фоне не был чем-то из ряда вон выходящим. Мариша бы удивилась и испугалась, не услышь она малышки. А раз Машенька вопила, значит, все в семействе Артема шло своим чередом. Воспитательная работа не затихала ни на миг.
– Ну что у тебя? – тяжело дыша, поинтересовался у Мариши Артем. – Растешь? Толстеешь? А у нас к тебе есть одна просьба!
– Да? И какая же?
Мариша даже слегка опешила от такого начала разговора. Обычно с просьбами к Артему всегда обращалась она сама. А он – пофигист по образу мыслей и поведению – либо соглашался ей помочь, либо нет.
Но сегодняшний разговор пошел не по тому сценарию, и Мариша не знала, радоваться ей или пугаться.
– Сначала скажи, ты крещеная? – спросил у нее Артем.
– Ну, в общем, да. Хотя в церковь я хожу редко.
– Но все-таки ходишь?
– Лучше сказать, что я туда захожу. А что? В чем дело?
– У нас к тебе есть просьба, – повторил Артем. – Ты не согласишься стать крестной для нашей Маши?
В первый момент у Мариши даже дух перехватило от важности предлагаемой ей миссии. А затем она самокритично воскликнула:
– Ну что ты?! Разве я могу? Я недостойна!
– А почему нет?
– Но я же совершенно не гожусь в крестные! Я самая худшая из всех крестных, какие только существуют на свете!
– Почему?
Мариша замялась с ответом. Как сказать Артему, что, по ее мнению, крестные – это некие добрые волшебницы, способные делать настоящие чудеса. Нет, поймите правильно, подарить красивое платье или туфли своей крестнице она, конечно, способна. И оплатить перед выпускным балом ее визит в салон красоты тоже. Но разве этого достаточно для гордого звания «крестная»?
– Я не могу, – вздохнула Мариша. – Это такая большая ответственность. А я совсем не готова к ней.
– Если не ты, то никто! – твердо произнес Артем. – Учти, наша дочь по твоей вине останется нехристем.
– Ой, не надо!
– Так ты согласна?
– Если ты так ставишь вопрос, то согласна.
– Ура! – обрадовался Артем. – Я знал, что ты не подведешь!
Мариша размышляла вслух:
– Но успею ли я к вам. На какой день назначены крестины?
– Через неделю. В следующее воскресенье.
– Но я не успею.
– Почему?
– Видишь ли, я сейчас в санатории. И я тут…
Мариша чуть не проговорилась, что тут она вляпалась в очередное преступление, но очень вовремя прикусила язык. Еще не хватало проболтаться об этом Артему, который тут же доложит Смайлу. Нет, ни в коем случае! Скандал с мужем, который находится за тысячи километров, ей сейчас нужен меньше всего.
– И я тут активно лечусь. Очень много процедур назначено. Я не знаю, когда закончится курс моего лечения.
– Ты лечишься? – немедленно затрепыхался Артем, который воспринимал беременность Мариши куда более близко к сердцу, чем даже она сама. – У тебя какие-то проблемы? Позвать Надю? Она может дать тебе дельный совет! Или отправить к хорошему специалисту или диагносту! Уж сколько у нее было проблем во время беременности, что и не пересчитать!
– Нет, спасибо, у меня все в порядке. Просто делаю ряд общеукрепляющих процедур. А так у меня все в полном порядке.
– Да?
– Да, да!
– Точно?
– Точней не бывает! У меня все в полном порядке.
Ей пришлось повторить это не меньше пяти раз, прежде чем Артем ей поверил.
– Фу-у-у! – выдохнул он. – Ну, ты меня и напугала! В другой раз думай, прежде чем говорить, что ты лечишься.
– Слушай, Артем, а ты не мог бы узнать мне кое-что.
– Кое-что – это что? – мигом насторожился Артем.
– Адрес одного человека.
– Какого человека?
– Это молодой человек, и он…
Договорить ей не удалось, потому что Артем воскликнул:
– Мариша, не смей!
– Что «не смей»?
– Не знаю, что, но не смей!
– Если не знаешь, зачем говоришь?
– Затем, что я хорошо знаю тебя саму! И этот твой голос, когда ты мне звонишь с очередным поручением. Не смей! У тебя прекрасный муж! Ты ждешь от него ребенка! В твоей жизни наконец-то наступила долгожданная гармония. Не смей все портить!
– Да что портить-то? – растерянно произнесла Мариша, но Артем ее уже не услышал.
Он отвлекся на Надю, которая допытывалась, куда он спрятал старинные часы его дедушки, которые вчера давал Машеньке. Сегодня с утра ребенок только про них и говорит. А теперь вот устроил настоящий скандал.
Одним словом, Артем быстро попрощался и умчался искать часы своего деда, чтобы отдать их дочке на растерзание, а Мариша внутренне поежилась. Хороша же ее будущая крестница. Впрочем, и сама крестная не подарок! Они друг друга будут стоить, честное слово!
Не получив от Артема той поддержки, на какую она рассчитывала, Мариша задумалась, куда же ей пойти? К кому обратиться за помощью? И ответ пришел сам собой. Конечно, ей надо сходить все к тому же следователю Маркову!
Недолго думая, Мариша снова взяла в прокат машину и уже скоро была в полицейском отделении. Следователя Маркова на месте не было, но Мариша этому не сильно огорчилась. В последний раз следователь беседовал с ней в таком тоне, что лучше им какое-то время было не видеться.
Мариша делала ставку на молоденьких оперативников, работавших вместе с Марковым. И не ошиблась. Виталик Гусь явно заинтересовался красивой визитершей. И то ли парня не смутил Маришин подрастающий животик, то ли он просто не сообразил, что девушка беременна от другого и для него лично не представляет в ближайшее время никакого интереса, но только он засуетился возле Мариши, не зная, куда ее получше усадить и как ей угодить.
Так что сыщице не составило большого труда привлечь парня на свою сторону. Она изложила ему версию о том, что бедняжку Марину Лопатину убил из ревности ее бывший жених, и Гусь с большим воодушевлением поддержал эту идею.
– Точно! Он это и был! А где живет этот негодяй?
– В Рязани.
– У-у-у… – поскучнел парень. – Так далеко!
– Он мог приехать сюда, убить Марину, а потом вернуться обратно к себе домой в Рязань.
– Меня Марков в такую командировку ни за что не отпустит. Он и так постоянно твердит, что у нас работать некому. А теперь уж, когда одно убийство идет за другим, нет, точно не отпустит.
– А тебе и не надо ехать, – вкрадчиво произнесла Мариша. – Поеду я! А ты только узнай адрес этого парня!
– Как же я его узнаю? – растерялся Виталик. – Хотя Рязань – городок и небольшой, но этих Костиков там должна быть тьма-тьмущая!
– А ты узнай адрес самой Марины. А там уж я выведаю все подробности через ее соседей.
Парнишка снова оживился. Идея загрести жар чужими руками пришлась ему как нельзя более по душе. Мариша отлично понимала его настроение. В случае удачи Виталика ждет хорошая награда и поощрение начальства за проявленную инициативу. А в случае неудачи… что же, он может всегда умыть руки и сказать, что ни при чем и ничего не знал.
Между тем Виталик быстро подсел к компьютеру. И уже через пятнадцать минут предоставил Марише полную информацию о рязанской жизни Марины Лопатиной. Где жила. Адрес прописки. Номер школы, в которой училась. Номер отделения, в котором получила свой паспорт. И еще какие-то сведения, которые Мариша с искренней благодарностью приняла от зардевшегося Виталика.
После этого Мариша поспешно откланялась. И шмыгнула из полицейского отделения еще до того, как там появился грозный следователь Марков собственной персоной и не прогнал ее самолично.
Теперь у Мариши была точка отсчета, от которой она могла двигаться. И оставалась лишь одна загвоздка. Надо было что-то придумать, чтобы как-то оформить свою отлучку в санатории. Мариша сомневалась, что врачи с восторгом отнесутся к ее сыщицкой деятельности. Значит, надо было что-то придумать. Грубо говоря, соврать.
– Это будет не просто ложь, а ложь во спасение. А ложь во благо – это совсем не то же самое, что простая ложь.
Так успокаивала себя Мариша перед визитом к милейшей Нине Александровне – ее непосредственному лечащему врачу.
– Нина Санна! У меня ужасная беда!
Нина Александровна была лишь несколькими годами старше Мариши, но относилась к своей пациентке с материнской нежностью.
– Что случилось, Маришечка! – всплеснула она руками. – Вы плохо себя чувствуете? Какие-то проблемы с ребенком?
– Нет, нет! Чувствую я себя отлично! Но у меня скончалась бабушка!
– Что вы говорите! Мои соболезнования!
– Не стоит! – отмахнулась Мариша. – Бабушке было уже за девяносто. Она прожила долгую и счастливую жизнь, но в последнее время сильно болела. Так что сами понимаете, смерть в ее случае не горе, а скорее избавление.
– Да, понимаю. Но все равно это очень печально. Еще раз примите мои соболезнования.
– Конечно. Но мне необходимо покинуть вас.
– Как? Уже?
– Всего на пару дней! Я должна присутствовать на похоронах моей бабушки. Понимаете?
Нина Александровна все понимала. Она покивала головой и заверила Маришу, что ее номер будет ждать ее в неприкосновенности. И что если она хочет, то Нина Александровна поговорит с главврачом, чтобы путевку Мариши продлили еще на два дня. Или даже на те дни, которые она будет официально присутствовать на похоронах своей бабушки.
– Но боюсь, что для этого вам придется предоставить справку о смерти вашей бабушки, – тут же сказала она, – а также документы, подтверждающие ваше с ней родство. И еще не знаю, какие документы. Но думаю, что их потребуется еще немало. К сожалению, наш главный врач ужасный бюрократ! Но если хотите, я схожу к нему и уточню перечень необходимых документов, чтобы вы не потеряли деньги. Думаю, что потребуются оригиналы документов и по две ксерокопии к каждому из них.
Мариша заверила, что ей ничего не нужно. Претензий к «Солнечному берегу» она иметь не будет. После этого торжественного устного заверения ей дали подписать заявление о прерывании своего отпуска на два дня и отпустили с миром.
Мариша покинула кабинет своего врача с чувством умиления. Как все-таки резко отличается платная медицина в нашей стране от бесплатной. В госучреждении ее бы заставили принять весь комплекс прописанных ей процедур, невзирая на ситуацию с похоронами любимой бабушки. А в платном учреждении – пожалуйста! Что хотите, то и делайте. Не желаете лечиться, воля ваша! Только и денежки мы вам не вернем! Да-да! Хороните бабушек хоть до посинения, но за свой счет!
