Глава 10
Невесту Геннадия звали Ульяна, Уля. Насчет того чтобы она работала, таких сведений не было даже у вездесущего Николая. Тем не менее жила дамочка в центре города. И не в коммунальной квартире или доме, нуждающемся в срочном расселении, а в очень даже приличном новом доме с застекленными балконами, который к тому же стоял на таком смешном расстоянии от Смольного, что мог вполне претендовать даже на звание элитного.
– Шикарный дом, – без всякой зависти отметила Аю. – И район хороший. Сама живу на Петроградке, но тут куда лучше. Тихо и с охраной, я думаю, полный порядок. Все-таки Смольный буквально в двух шагах. Пьяниц, бомжей и всяких маргинальных элементов тут, наверное, днем с огнем не сыщешь. Кто и был, давно перебрались в районы поплоше.
– М-да, – задумчиво произнесла Мариша. – Дорогое жилье для неработающей дамочки. Может быть, квартира досталась барышне по наследству?
Но оказалось, ничуть не бывало. И ошибка разъяснилась сразу же, едва Ульяна распахнула перед подругами дверь своей квартиры. Тут шел ремонт. И шел он, можно сказать, семимильными шагами.
– Ну наконец-то! – воскликнула женщина, при виде замерших в дверях двух девушек и крохотного белоснежного шпица на рука у Аю. – Жду вас с самого утра!
– Нас? Ждете? В самом деле?
– А то! Рабочие меня уже вконец доконали. Только и делают, что допытываются у меня, что и где мы будем делать. А у меня ни плана, ни чертежей, ничего! И вас тоже нету! И телефоны ваши не отвечают. Вы же обещали, что план моей новой квартиры будет у меня не поздней девяти часов сегодняшнего дня. И что же? Сколько сейчас времени? Уже одиннадцать!
Видимо, хозяйка приняла подруг за архитекторов или дизайнеров. Что же, пусть так. Пусть принимает. Может быть, тогда она хотя бы поговорит с ними.
– Простите, не знаю, как вас величать по отчеству, – произнесла Мариша, переступая порог вконец разгромленной квартиры.
– Что? Ах, да неважно! Зовите просто Ульяной! Меня все так зовут!
На вид Ульяне было от силы тридцать. Но с таким же успехом ей могло быть и все сорок пять. Современная косметология, как известно, творит чудеса. Одно было ясно, невеста Геннадия ни в чем не нуждается. Несмотря на развернувшийся вокруг нее ремонт с побелкой, покраской и всеми прочими радостями жизни, она была одета в светлые штанишки из тонкого льняного полотна и кашемировый черный свитер, на котором была видна каждая крупинка пыли или побелки.
Женщина явно не привыкла утруждать себя ведением домашнего хозяйства. Почему? Да потому, что ни одна женщина, которой доводилось самой стирать одежду, не оделась бы подобным образом в квартире, где со стен как раз в этот момент сдирались обои, а полы были грубо взломаны и представляли собой одну сплошную полосу препятствий.
– Ну, и какого цвета будет потолок? И где будем делать двери? – настырно допытывалась тем временем у подруг Ульяна.
Надо было что-то сказать, чтобы она отвязалась. И Мариша махнула рукой:
– Вот тут и тут!
Ульяна ненадолго замерла. А потом воскликнула:
– Гениально! Дверь в туалет прямо из кухни! Как это символично! Смело! Грандиозно! Что еще посоветуете? Только в том же духе. Концептуально и современно!
Лицо Ульяны светилось совершенно неподдельным восторгом. Кажется, ей всерьез пришлась по душе идея совместить туалет и кухню.
– М-м-м… Что у нас тут – спальная?
– Гостиная.
– Нужно совместить с лоджией.
– Зачем? – изумилась Ульяна.
– Получится зимний сад. Сейчас все знаменитые актеры и актрисы так делают. Вы что хотите, чтобы про вас сказали, будто бы ваша квартира – это отстой и вчерашний день?
Нет, ничего такого Ульяна не хотела услышать о своей квартире. Тем не менее остатки здравого смысла у нее все же присутствовали. И она осторожно спросила:
– А холодно не будет?
– Какая разница?! – искренне возмутилась Мариша. – Вы хотите по-настоящему концептуальное и современное жилье или уютное мещанское гнездышко вроде бабушкиной квартирки с обоями в цветочек, вазочками и кружевными занавесочками?
Сама-то Мариша, откровенно говоря, искренне не понимала, почему люди так плохо относятся к обоям в цветочек и вышитым скатеркам? И скажите на милость, что плохого в уютных мягких подушечках, которые можно подсунуть под поясницу или среди которых свернуться калачиком на диванчике? И что плохого в больших мягких пледах, которыми так приятно накрываться во время нашей долгой зимы?
Но прекрасно сознавая, каким должен быть действительно уютный дом, Мариша сознательно рушила все эти каноны.
– Раз уж вы не решились отказаться от окон, то окна у нас будут закрыты красным шелком! – продолжала она распоряжаться. – Нет, стекла видно не будет. Зато пол у вас будет из отполированного металла. Согласна, неудобно, дорого, остаются следы, но зато как шикарно! Мебель из стекла и пластика. Что вы, милочка, пластик – это совсем не пошло. Пластик – это писк моды! Цвета возьмем яркие – алый, синий, белый и черный! Никаких полутонов! Никаких цветочков и рюшечек! Только прямые агрессивные линии! О-о-о! У вас будет шикарный дом. Да в такой дом будет не стыдно пригласить самого продвинутого гостя!
Ульяна слушала Маришу, раскрыв рот.
– Оракул! Миссия! – шептала она время от времени, просто не в силах выразить душащий ее восторг. – Вас послал мне сам господь бог!
А Мариша, видя такую беспросветную глупость, буквально раздувалась от желания еще больше понравиться дамочке. И она в этом вполне преуспела. Когда она заявила, что в спальне будет фонтан, вода из которого будет поступать прямо из канализационных труб квартиры, предварительно, разумеется, десять раз очищенная полезными бактериями и прошедшая пять степеней фильтрации, Ульяна была сражена грандиозными планами своего дизайнера окончательно и бесповоротно.
– Экологически чистое жилье! – воскликнула она. – Как это продвинуто! Я о таком читала только в журналах! Это же прекрасно! Мне будут завидовать все мои приятельницы!
Мариша хотела двинуть еще парочку гениальных идей, но поняла, что можно уже остановиться. Ульяна была ее, вся, с потрохами.
– Мне нравится все! – восторженно заявила Ульяна. – Все, что вы предлагаете, мне подходит. Подписываем договор!
– Вы не хотите посоветоваться с мужем? Или с другими родственниками?
– Зачем это? – фыркнула Ульяна. – Мама живет отдельно. А муж… Геночка сделает все, что я ему скажу! Он у меня такой лапочка! Слова мне поперек никогда не скажет!
– Усовершенствования, которые я предложила, могут влететь в крупную сумму.
– Ну и что? – беззаботно отмахнулась от ее слов Ульяна. – Скажу Геночке, что ремонт будет стоить немного дороже, он и пикнуть не посмеет.
Что же, хоть что-то прояснилось. Значит, деньги на ремонт дает Геннадий Карлович. Интересно, может быть, и квартирку приобрел тоже он? Оказалось, что да, он. А вот на какие такие денежки? Этот животрепещущий вопрос подруги задать Ульяне напрямую не посмели. Так что теперь Марише предстояло это выяснить каким-то обходным путем.
– Ваш муж – миллионер! – воскликнула она с фальшивым восторгом, пройдясь по квартире Ульяны. – Это же настоящий дворец!
– Пока – это просто сарай, правда, с полезной площадью в двести метров!
– Будет дворец, когда мы закончим интерьер! – заверила ее Мариша.
– Что же, я всегда говорила, прекрасной жемчужине требуется достойная оправа, – спесиво заявила Ульяна.
Аю не сдержалась и хмыкнула. Кажется, она считала, что сама по себе Ульяна может рассчитывать только на средненькую двушку в спальном районе. Вот ей и достойная оправа. Впрочем, ей и того много будет. Но, кажется, у Геннадия Карловича были другие взгляды на этот вопрос. И на свою Ульяну он денег явно не жалел.
– И давно вы приобрели эту квартиру?
– Собственность оформили два месяца назад, – охотно ответила Ульяна. – Хотели и раньше, но никак не получалось.
– Почему?
– Раньше ни один банк не желал давать моему жениху денег. У нас в стране такие нелепые законы ипотеки! Столько сложностей. Но, в конце концов, Геночке удалось решить все проблемы с деньгами. Квартира стала нашей. И сразу же мой жених пригнал сюда этих остолопов из Таджикистана. Но разве они понимают тонкость настоящего концептуального ремонта? Нет! Они способны только замалевать стены, наворотить уродливых колонн и навешать всюду фальшивой позолоты. Вы бы видели, что они тут чуть было не устроили! Обои с золотыми завитушками! Да меня засмеяли бы все мои знакомые!
Из всего этого Мариша поняла только то, что квартира была приобретена Геннадием Карловичем не за наличные, а в долг. Что же, уже легче. Правда, оставалось выяснить, из каких барышей директор ресторана собирался отдавать долги? Насколько успела понять Мариша, Рина своих родственников отнюдь золотом не осыпала.
Да, они у нее не голодали, но никаких излишеств вроде этой огромной квартиры Рина бы никогда не потерпела. Так что эту квартиру Геннадий Карлович покупал явно на свой страх и риск. Рассчитывая… Ну да, видимо, рассчитывая на получение приличной суммы денег в ближайшем будущем. Или даже на то, что сестра отдаст ресторан ему в полное и безраздельное пользование. А уж он сумеет выкачивать из него столько, чтобы расплатиться за эту квартиру для своей любимой женщины.
Вот только с чего это у Геннадия Карловича появились такие далеко идущие планы? Это подругам очень бы хотелось узнать.
Однако из квартиры Ульяны обе девушки вышли в приподнятом настроении. Итак, теперь у них появился хотя бы один подозреваемый. Хотя почему один? Даже и не один, а целых два подозреваемых. Потому что нельзя было также исключать и того, что Ульяна была целиком и полностью в курсе замыслов своего жениха.
– А могла и активно в них поучаствовать, – задумчиво произнесла Аю. – У самого Крокодила рука бы на Рину, может быть, и не поднялась. Все-таки родная сестра.
– Да и духу у вашего Крокодила Гены маловато.
– Но когда за спиной маячит такая гарпия… Тут уж у него было без шансов.
Клоун одобрительно тявкнул из подмышки хозяйки, словно во всем соглашаясь с ее словами.
– Ты думаешь, эта Ульяна могла придушить Рину? – покосившись на него, спросила Мариша.
– А что? Алиби ее никто не интересовался. Следствие про эту дамочку вообще ни сном ни духом. Это только тебе Николай на ушко шепнул, где искать. А с ментами у него такой симпатии нету.
– Сходим к следователю? Пусть он прощупает эту особу?
Но следователь, который вел дело об убийстве Рины, визиту подруг совсем не обрадовался.
– Снова вы явились! Какой еще очередной подозреваемый? Вы уже предоставили мне подозреваемого – мужа погибшей. Спасибо вам за это огромное. И до свиданья!
– Но теперь мы думаем, что это не он.
– И что вам все неймется?! – в сердцах воскликнул следователь при виде Мариши, усевшейся перед ним на стуле. – Говорю вам, у нас есть подозреваемый – муж покойной.
– Он уже признался?
– Пока нет, но обязательно признается!
– А вдруг он не виноват?
Тут уж следователь возмутился совершенно откровенно.
– Как это не виноват? – закричал он. – Как же не виноват?
– Но он же говорит, что не виновен? Разве нет?
– Ну и что? И пусть говорит! Мне все равно! Я знаю, что он виновен! Вы бы слышали, что говорят его бывшие подружки!
– Подружки?
– Те девушки, кого он использовал в качестве бесплатного алиби для своих делишек.
– И что они говорят?
– В один голос твердят, что этот человек – великий актер и притворщик! Все эти девушки были до последней минуты уверены, что он крутился у них в магазинах исключительно ради их прекрасных глаз.
– Женщины вообще легко верят в подобную чепуху, – возразила Мариша. – Это я вам по собственному опыту говорю.
– Наивных дурочек я среди этих девушек что-то не заметил! – отрезал следователь. – И то, что все, как одна, поверили лицемерному обманщику, лишний раз говорит о его незаурядных способностях убеждать людей в том, что ему выгодно. Но только не меня! Нет, только не меня! А всех! Все-е-ех! Слышите вы это?
– Но…
– И вообще, чего далеко ходить? Зачем я буду тратить свое время на то, чтобы убедить вас, что я прав? Там в коридоре сидит человек, который сделает это лучше меня.
В коридоре, насколько видели подруги, сидела только миниатюрная девушка.
– Это и есть одна из его жертв, – кивнул головой следователь. – Пообщайтесь с ней! И все сами поймете!
И он недвусмысленно кивнул на дверь, выпроваживая подруг из своего кабинета. Что им оставалось делать? Они пошли куда им сказали, в коридор. И встали там, в нерешительности рассматривая хрупкую застывшую на стуле девичью фигурку.
Девушка не была такой уж красавицей. Да и лет ей было уже не так мало. К тому же вряд ли она была наивной дурочкой. Весь ее вид говорил скорее о том, что в этой жизни ей пришлось много и часто работать локтями, чтобы расчистить себе местечко под солнцем.
– Привет, – подсела к ней Мариша. – Можно с вами поговорить?
– О чем? – откликнулась девушка. – Впрочем… Можете не говорить, я и сама догадалась. Вас ведь тоже обманул проходимец Серов?
– Ну… В общем-то, да.
– Вот мерзавец! – оживилась еще больше девушка. – Нет, ну вы только скажите, что за мерзавец! И как только земля таких носит? Ведь я всегда так гордилась, что меня невозможно обмануть! И пожалуйста! Нашелся-таки один умелец!
На взгляд Мариши, никогда не следовало переоценивать свои собственные силы. Как говорится, на каждого мудреца довольно простоты. Но девушка выглядела такой несчастной и одновременно возмущенной, что Марише невольно стало ее жаль.
– Тебя как зовут?
– Мусик!
– Мусик?
– На самом деле родители назвали меня Муслима – в честь певца. Но что это за имя такое для девушки? Так что я не против, когда его сокращают до Мусика.
И Мусик, явно оживившись, что у нее нашлись слушательницы, принялась рассказывать им свою историю.
– У меня свой собственный цветочный магазин, – начала рассказ девушка. – Так что с мерзавцем я познакомилась, когда Серов стал приходить к нам ежедневно за своими ирисами.
– За ирисами? Каждый день?
– Ну да! Покупал эти проклятые белые ирисы, мне комплименты делал, смотрел многозначительно. Все девчонки были уверены, что он в меня влюблен. А он… Он… Ах, подлец! А я-то еще голову ломала, зачем он их через пятьдесят метров выбрасывает! А он их только для того и покупал, чтобы они ему алиби потом обеспечили. Мои цветы! И главное, ведь с выдумкой подошел. Не какие-нибудь там розы или лилии покупал.
– А что?
– Ирисы! Говорю, только белые ирисы! А их ведь вообще редко кто берет. Разве что в букетах вместе с другими цветами. А он брал их просто так! Даже без упаковки! Конечно, мы все в магазине его невольно запомнили. Сначала не могли догадаться, чего ради он к нам таскается. А потом додумались, что он влюблен.
Возмущение так и рвалось из Мусика. И не дожидаясь, пока ее об этом попросят, она принялась рассказывать Марише и Аю все, что с ней приключилось с тех пор, как она познакомилась с мерзавцем Серовым:
– Он казался таким милым, таким беззащитным и наивным. Подумать только, это была всего лишь маска. Но я на нее купилась! А знаете, когда он начал за мной ухаживать? Когда узнал, что на самом деле я не простой продавец, а владелица всего магазина. Прекрасно помню, как он замер, рассматривая мой новый бейджик. Я там так и указала – директор и владелец!
– Зачем?
– Затем, что дура была! Хотелось, чтобы весь мир увидел, как многого я достигла. А знаете, когда он меня бросил? Когда узнал, что хоть я и владелица магазина, но числюсь ею только по бумагам. На самом деле владеет всем магазином банк. По крайней мере, до тех пор, пока я не выплачу денежный займ. Так что в качестве очередной жертвы я ему не подошла. Вот и все!
– Слишком уж как-то гнусно, – поразилась Мариша. – Даже для Серова.
– А вы еще всего не знаете.
– А что еще?
– Еще он меня использовал! В качестве своего алиби. Я, как последняя дура, поперлась с ним к следователю, который занимался делом о самоубийстве тогдашней жены Серова. И доказывала ему, что Серов там ни сном ни духом. Что он в это время как раз выбирал у нас в магазине свои дурацкие ирисы. И девочек своих еще подговорила. Пожалуйста, ради меня, ради моего личного счастья, скажите, что Серов был в это время у нас в магазине. Ну, ясное дело, они ради моего личного счастья на все готовы были. Так что тоже все поднялись и пошли к следователю.
– И Серова оправдали?
Мусик кивнула коротко стриженной головкой.
– А теперь я узнала, что он еще много раз проделывал подобный трюк! – заявила она. – И всегда ему все сходило с рук. Такой негодяй!
Клоун, которому надоело сидеть у Аю под мышкой, в этот момент коротко тявкнул.
– Ой! – вздрогнула Мусик. – Кто это у вас?
Но, увидев крохотного песика, она мигом расплылась в улыбке:
– Ах, какая прелесть! А можно мне его погладить?
Клоун воспринял знаки внимания снисходительно. Привык, что им восхищаются все дамочки от трех до девяноста трех лет включительно. И разрешил себя не только погладить, но и подержать в руках.
– А много с ним хлопот? – допытывалась Мусик. – Нет? Надо будет и мне тоже завести себе такого песика. Честное слово, чем больше я живу, тем сильней убеждаюсь, что лучше завести себе собаку, чем мужчину. Приятных минут куда больше, а проблем однозначно меньше.
Пока Мусик играла с Клоуном, Мариша молча размышляла. Да, похоже, что на этот раз Серов влип крепко. Даже если он и не убивал Рину, все равно на него повесят ее убийство. Еще бы! Столько эпизодов за прежние годы. Небось следователи, когда узнали, за головы схватились. Столько убийств признано ими несчастными случаями или самоубийствами. А Серов все эти годы гулял на свободе, наслаждаясь имуществом своих жертв.
– Серов был женат трижды, – мрачно произнесла Мусик. – Верней, теперь уже четырежды. И вдовел соответственно столько же раз. Не знаю, как ему в голову пришла эта ужасная идея – наживаться на смерти своих жен. Но ведь пришла! И он активно ею пользовался.
Но в этот момент в коридор выглянул один из оперативников.
– Свидетельница! – окликнул он Мусика. – Пройдите в кабинет. У нас есть к вам еще несколько вопросов.
– Ой, мне пора! – встрепенулась девушка. – Ну, приятно было познакомиться!
И сунув растрепанного от ее ласк Клоуна обратно в руки его хозяйки, Мусик торопливо извлекла из сумочки пудреницу и помаду. Подкрасила губы, облизнулась и плотоядно кивнула:
– Ну, что же, я готова. А знаете, тут среди мужчин попадаются довольно интересные кадры. И ведь что ценно! Знаете?
– Нет. А что?
– Сразу же точно знаешь, кто они и что они. Не проходимцы вроде Серова, а нормальные парни.
И подхватившись, Мусик впорхнула в кабинет следователя. Оттуда немедленно послышался ее оживленный и даже чуточку кокетливый голос. Да уж, этой девушке покупать собачку было еще, пожалуй, рановато. Надежда на то, что ее личная жизнь все же устроится и без собачки, пока что в Мусике не угасла.
После отделения девушки отправились к Марише в гости. Во-первых, это было ближе. А во-вторых, Аю однозначно не хотелось к себе домой. И Мариша ее прекрасно понимала. Подругу требовалось отвлечь от мыслей о ее собственной неудачной личной жизни. И отвлечь радикально.
Разливая по чашкам крепко заваренный чай, Мариша произнесла:
– Пообщавшись с Мусиком, я еще больше теперь подозреваю Ульяну.
– Почему? – удивилась Аю, которая скармливала Клоуну кусочки сыра, который рассеянно отламывала от своего бутерброда.
Аппетита у нее не было совершенно. А вот Клоун в отличие от своей хозяйки на аппетит не жаловался. И угощение воспринимал с благодарностью. Жадно следя за тем, чтобы ни единая промасленная крошка не миновала его маленькой жадной пасти.
– Потому что эти двое чем-то очень похожи.
– Мусик и Ульяна?
– Нет. Ульяна и Серов.
– А-а-а… И чем же?
– Умением добиваться от людей того, что им выгодно. Посмотри, как ловко Серов крутил своими подружками и своими женами. Одни обеспечивали ему надежное алиби. А другие… Другие обеспечивали жестокому проходимцу безбедное существование.
– И Ульяна тоже такая?
– Нам надо выяснить про невесту нашего Геннадия Карловича всю ее подноготную, – вместо ответа произнесла Мариша. – Однако не удивлюсь, если окажется, что в прошлом у Ульяны имеется немало темных пятен. Такие себялюбивые люди обычно приносят окружающим очень мало счастья.
Процесс выяснения прошлого Ульяны Пироговой начался с ее прошлого места жительства. К самой Ульяне подруги соваться больше не решались. Наверное, она уже давно выяснила, что никакие они не дизайнеры. И теперь была полна желания объясниться с самозванками.
– А нам свою внешность беречь надо, – заявила Мариша. – И нервные клетки тоже. Особенно тебе.
Аю молча кивнула. Сегодня она провела крайне неспокойную ночь у себя дома. И очень жалела, что не осталась ночевать у Мариши и Смайла, как они предлагали. Снотворное, на помощь которого она уповала, оказалось полной туфтой.
– Мягкое успокоительное! – ворочаясь без сна, раз за разом презрительно повторяла Аю. – Да что эти фармацевты понимают! Чтобы мне сейчас хоть чуть-чуть успокоиться, нужен как минимум вагон реланиума, а не ваше паршивое снотворное на травках!
Надеясь, что количество перейдет, в конце концов, в качество, Аю выпила целую упаковку. То есть все десять больших зеленовато-коричневых таблеток. И что вы думаете? Снотворное так ее возбудило, что появилось желание встать и побегать по квартире, а еще лучше посетить тренажерный зал. Но Аю удержала себя от этого порыва. Часы показывали начало второго ночи. Где в это время найдешь тренажеры?
Но когда она справилась с этой вздорной идеей, в голову полезли мысли, и снова о Рустаме – почему он не звонит?
– Мог бы и позвонить, – вздыхала Аю. – Ну и что с того, что я ему запретила это делать? Любил бы, позвонил обязательно!
Увы, вместо Рустама ночью ей снова позвонил его приятель Алексей с очередной порцией сладких сказок из семейной жизни Рустама, его жены и их крохотной дочки. Восторги Алексея по поводу этой крохи Аю находила несколько странными. И зачем он звонит ей так часто? Нарочно изводит, что ли?
– Если бы ты видела, какая она прелесть! – восторгался Алексей. – У нее розовые пяточки! И носик – кнопочка! А глаза – голубые! Можешь себе представить, такая маленькая девочка, а цвет глаз уже виден!
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – холодно осведомилась у него Аю.
– А разве тебе неинтересно?
В этом Алексей был прав. С одной стороны, Аю было мучительно больно слушать про дочку Рустама. А с другой… с другой – она просто не могла остановить Алексея. В результате, когда он наконец закончил разговор и положил трубку, Аю почувствовала, что близка к самоубийству. Даже тот факт, что дочка унаследовала свои глаза от кого угодно, но только не от папочки, не порадовал Аю. Какая разница, какого цвета глаза у новорожденной, если Рустам, судя по рассказам Алексея, души не чает в дочери?
Аю стало колотить как от холода, хотя в квартире было скорее жарко. И ничего не помогало избавиться от озноба. Вот и вчера она налила себе горячую ванну, но, забравшись в нее, обнаружила, что впопыхах напустила один кипяток. И сейчас просто сварится в нем.
– Какая же я несчастная! – взвыла она, выскакивая из воды. – Ничего-то у меня не получается!
В общем, пережить эту ночь оказалось куда трудней, чем представляла себе Аю. Образ Рустама стоял перед глазами. Любимый мужчина никак не желал исчезать из сердца Аю. И ворочаясь с боку на бок, Аю пыталась придумать хоть что– нибудь, что бы облегчило ее душевную боль. Ничего не помогало. Она сумела забыться нервным коротким сном лишь под утро.
Но короткий сон не принес ей облегчения. Во сне они с Рустамом снова были вместе. Куда-то ехали, с кем-то разговаривали, смеялись и целовались. А проснувшись одна в пустой постели, Аю в полной мере ощутила непоправимость своей утраты. И едва удержалась, чтобы не зарыдать от отчаяния.
Голова у нее раскалывалась. Перед глазами плавали неровные красные круги. И если бы она была уверена в том, что, оставаясь в постели, ее состояние улучшится хоть на каплю, она бы осталась. Утро было тихое и какое-то отчаянное. Даже Клоун, видя состояние своей хозяйки, не выделывал свои коленца. Он тихо сидел на подстилке и грустно смотрел на Аю, которая мрачно пила кофе из огромной чашки, куда влезало не меньше полулитра теплого кофе с молоком, сахаром и фруктовым сиропом.
Обычно Аю, которая не страдала отсутствием аппетита, выпивала его в несколько глотков, да еще и макала мягкий рогалик или свердловскую слойку, порезанную на кусочки. Но сегодня она сомневалась, что сумеет затолкать в себя хоть полчашки. О рогалике или булочке даже подумать было страшно. При одной только мысли о еде горло стискивал нервный спазм.
Не поспав, не поев, не отдохнув, Аю выползла из дома в почти парализованном состоянии. Но на улице ей стало легче. Все-таки жизнь продолжалась. Люди спешили по своим делам. Ехали и гудели машины. И хотя Рустам исчез из жизни Аю, сама жизнь продолжалась.
– Ладно, – встряхнулась девушка. – Может быть, мне еще и удастся выжить.
Она знала, что самое главное – это пережить первые несколько дней с момента разрыва с любимым. Потом уже становится легче. Сама жизнь наложит на свежую рану свои повязки. И постепенно все зарубцуется, заживет, а потом и подсохнет. Нужно только обходить за версту те места или людей, которые могут вызвать болезненные воспоминания. Не тревожить рану. И все будет терпимо.
И вот сейчас Мариша и Аю стояли возле прежней квартиры Ульяны. Как же это обиталище отличалось от того роскошного дома, где устроилась Ульяна сейчас!
– Совсем скромненькая оправа, – вспомнив хвастливые слова Ульяны, заметила Аю, оглядываясь по сторонам. – Ты уверена, что мы приехали правильно?
– Это ее адрес. И тут до сих пор живет ее мама.
Мама Ульяны оказалась симпатичной пенсионеркой с тоненькими белыми кудряшками на круглой голове. У нее были румяные щечки, кругленькое тельце и выражение глаз наивного ребенка. При этом оказалось, что и в своем умственном и психическом развитии она ушла от этого образа весьма недалеко.
Например, она сразу же поверила подругам, что они принесли ей некую мифическую прибавку к пенсии. Охотно взяла у них триста рублей. И не менее охотно поставила свою подпись в старую квитанцию Мариши об оплате услуг мобильного оператора, которая завалялась у нее в сумке. А ведь это мог быть отнюдь не просроченный чек, а завещание на ее квартиру, долговое обязательство, по которому пришлось бы выплачивать кругленькую сумму или что-нибудь в этом же роде.
К тому же старушка оказалась весьма словоохотливой. Страдая от недостатка внимания своей слишком занятой дочери, старушка старалась компенсировать недостаток общения, беседуя с теми, кто оказывался рядом. Она усадила подруг пить чай, который представлял собой бесцветную жидкость без вкуса и почти без запаха. Просто горячая водичка, сдобренная каплей желтоватой заварки.
Аю не возражала против горячей воды. Собственно говоря, это было единственное, что она могла сейчас проглотить. Горячая вода с сахаром – и на том спасибо.
Зато разговаривала старушка очень много и охотно. Она сообщила подругам, что ее дочь – умница и красавица, победительница многих конкурсов красоты – школьного и даже районных. У девочки наметились огромные перспективы в жизни. И мать искренне надеялась, что Ульяна сумеет практично распорядиться собственной внешностью.
– К сожалению, первый раз Ульяночка вышла замуж крайне неудачно. Сами посудите, что это за муж – приезжий голодранец, откуда-то с Украины, без образования, без работы, а самое главное, без прописки! И куда его? К нам? Я прямо так и заявила Ульяне: ноги этого парня в нашей квартире не будет.
Молодые стали снимать жилье. Но работать молодой муж не собирался. То есть он хотел работать, но исключительно там, где была бы оценена его модельная красота – на подиумах, в рекламе, в модных журналах и тому подобное. Увы, такая работа всегда на вес золота. Да и платят за нее вопреки широко распространенному мнению отнюдь не миллионы. Так что молодому человеку частенько приходилось сидеть на шее жены.
– Ульяна пошла работать. Представляете себе? Бедная девочка! Работать! И зачем было выходить замуж, если потом работать? Лично я этого никогда не понимала. И мой муж всегда придерживался той точки зрения, что жене лучше сидеть дома. Слава богу, мой муж, когда я ответила согласием на его предложение, уже занимал вполне приличное положение в обществе. И хотя он был несколько старше меня, но у него хватило здравого смысла и порядочности не соваться к молодым женщинам с предложениями до того, пока он окончательно не встанет на ноги.
– А…
– И очень правильно поступил. Я всегда одобряла мужа! Всегда считала, что мужчина сначала должен остепениться, обзавестись собственным жильем и приличным доходом, которого бы хватило на двоих, а потом уж свататься к девушкам. Иначе что же это получится? Жениться и взвалить на жену все сложности быта? Да еще и заставить ее работать? Но это же просто непорядочно! Порядочный мужчина так никогда не поступит!
Представления старушки о том, что порядочно, а что нет, изрядно отдавали нафталином из прабабкиного сундука. Но спорить с ней ни Мариша, ни тем более Аю не собирались. Мариша лишь спросила:
– А Ульяна? Ей что же, пришлось работать, вы говорите?
– О да! Как она старалась ради этого бездельника! И где только ей не приходилось работать. К счастью, Ульяна всегда была энергичной. И не пошла ко дну, а выбилась в люди.
Выбиться в люди означало, что Ульяне и ее мужу, который к этому времени окончательно разочаровался в модельном бизнесе, удалось открыть собственный маленький бар. Доходов с него хватало ровно на то, чтобы содержать саму старушку, которая, овдовев, даже и не подумала подыскать себе работу, а благополучно пересела с шеи покойного мужа на шею доченьки и ее молодого супруга.
Снимать квартиру при таком раскладе молодые больше не могли. Так что им пришлось переселиться к мамочке Ульяны и взять и ее обеспечение на себя. Вряд ли молодому мужу улыбалось отделять кусок от и без того не слишком жирного семейного пирога для «любимой тещи». Во всяком случае, он терпел такую ситуацию ровно год, а потом заявил Ульяне: либо она забывает про мамашу и все доходы оставляет в их молодой семье. Либо он уходит.
– Лентяй! – сделала вывод Ульянина мамочка. – Лично я ни капли не сожалела о его уходе.
Сожалела или не сожалела об уходе мужа сама Ульяна, тут не обсуждалось. Но вряд ли жизнь под одной крышей с мамулей и молодым мужем можно было назвать приятной. Муж и мамуля не могли и не хотели найти общий язык, бесконечно конфликтовали между собой. А все шишки доставались, естественно, Ульяне. Муж твердил, что более невыносимой старухи свет еще не видывал. А мамуля денно и нощно пилила дочурку, что та могла бы выбрать себе партию поприличней.
– И очень хорошо, что этот человек ушел. Только жаль, что Ульяне пришлось продать свой бар. Плохо или хорошо, но он нас с ней кормил.
– А почему дочери пришлось это сделать?
В ответ старушка приводила какие-то совершенно немыслимые резоны, почему пришлось расстаться с баром. Но подруги, слушая ее, поняли только одно: был ли муж Ульяны лентяем или так казалось ее избалованной матери, но с баром управлялся именно зять. А когда он исчез, то все пришлось взять на себя Ульяне. Она не справилась. И через пару лет бар перестал приносить доход, стал убыточным, и тогда-то его пришлось продать.
Правда, в устах старушки это звучало несколько иначе. Дескать, бедную Ульяну буквально вынудили сделать это. Отняли у нее верный кусок хлеба, пустили по миру, заставили из хозяйки снова стать прислугой, горбатиться на чужих людей.
– А все эта ужасная женщина, которая отняла у нас наш бар, – утирая слезки, лепетала старушка.
– И кто же его купил?
– Хищница! Хапуга! Ужасная женщина! Дочь мне много про нее рассказывала. Представляете, у этой особы уже была целая сеть кафе и даже ресторанов. Но она все равно позарилась еще и на наш маленький бар. И отняла его у нас!
– И совсем ничего не заплатила?
– Ну, положим, что-то она Ульяне заплатила. Но это же были копейки! Ульяна всегда говорила, что нас обобрали! Пустили по миру! Разорили! И все эта ужасная… как ее звали? Ах да, Рина!
Едва прозвучало имя Рины, как задремавших было под мерное бормотание старушки подруг прямо подкинуло в воздух.
– Как? – воскликнула Мариша. – Как вы сказали имя этой ужасной женщины?
– Рина. А что?
И старушка похлопала на них своими детски-наивными глазками. А подруги также молча вытаращились на нее. Сказать что-либо они просто не имели сил.
