Книга: Зимний вечер в проруби
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛАВА 8

ГЛАВА 7

Подруги выскочили из «Ауди» и кинулись бежать с горки.
— Таня! — тормошила подругу протрезвевшая от страха Мариша. — Ты жива?
Таня открыла глаза, слабо кивнула и заплакала. Борис Андреевич и баба Дуся тоже поднялись с помощью подруг.
— Ой, а где же Рома? — спохватилась Юлька. — Он вроде бы ведь с вами в машине был?
В ответ Таня зарыдала еще громче и рухнула обратно в снег. Ответ был ясен без слов. Рома остался в погибшей машине.
— Что тут у вас вообще случилось? — обратилась к Борису Андреевичу Юля, пока Мариша с Леной поднимали Таню и терли ей лицо снегом. — Как произошла авария?
— Машина… Тормоза отказали… А тут спуск… — начал бессвязно бормотать мужчина.
Но Юля больше не расспрашивала. И так все было ясно. Рядом суетились подруги, вызывая милицию, МЧС, пожарных и «Скорую». А Юля молча смотрела на догорающие останки «Пассата», ее горло сводила судорога. Когда Борис Андреевич пришел в себя, то сумел более или менее внятно изложить, что произошло. Съезжая с горки, он внезапно понял, что тормоза у машины не действуют. А из этого следовало, что сейчас они все убьются или как минимум покалечатся. Поэтому он направил машину в сугроб и, крикнув, чтобы спасались, кто как может, выпрыгнул. Баба Дуся и Танька тоже успели сориентироваться. И при прыжке в мягкие сугробы даже синяков себе не посадили.
Но вот Рома… Увы, Рома был слишком тяжелым, а самостоятельно он двигаться уже не мог, находясь к этому времени в полубессознательном состоянии. Может быть, ничего ужасного и не произошло бы, увязни «Пассат» в снегу, как и рассчитывал Борис Андреевич. К сожалению, он немного не рассчитал, направляя машину на обочину. Вместо того чтобы врезаться в сугроб, машина забрала вправо и со всего маху врезалась в толстое старое дерево, на беду, растущее у дороги.
— Надеюсь, что Рома так и не понял, что с ним произошло, — потерянно повторяла Таня. — Удар был очень сильный, машина вся сплющилась. И вспыхнула буквально сразу. Мы ничего не могли поделать. А потом все разом взорвалось.
И она снова разрыдалась. Ольга на своей машине отвезла Ленку, Киру, Таню и совершенно оклемавшуюся бабу Дусю, которая от страха забыла про свой сердечный приступ, обратно в Лисино, в деревню, где им предстояло сообщить страшную новость. А Мариша и Юлька остались с Борисом Андреевичем, чтобы дождаться милицию. Стражи порядка приехали, осмотрели место аварии, помрачнели и, как водится, задали кучу вопросов. Попутно выяснили, что права у Бориса Андреевича хоть и есть, но выданы были почти двадцать лет назад. Неодобрительно покачав головами, менты принюхались и увезли несчастного отца с собой. Маришу с Юлей, как они ни настаивали, менты не взяли. Пришлось им дожидаться, когда за ними вернется на машине Ольга.
Вернувшись в дом, они застали в бесчувственном состоянии Галину Александровну, рыдающих Таню, Ленку и Киру. Причем последняя рыдала еще более горько, чем сестра и жена погибшего.
— Какой несчастливый сегодня выдался для Романа день, — печально вздохнула Юлька, присев за краешек праздничного стола.
Аппетит у подруг совершенно пропал.
— Как с раннего утра не заладилось, так и пошло все хуже и хуже, — согласилась Мариша. — Сначала бедняге дрова на башку свалились. Потом в проруби чуть не утонул. Водкой паленой отравился. Из-за орехов этих грецких в больницу должен был попасть. Наконец — авария. Словно судьба на парня ополчилась.
При этих словах подруги Юлька подняла голову и внимательно посмотрела на Маришу.
— Что ты на меня так смотришь? — спросила Мариша.
— А ведь и в самом деле, — пробормотала Юлька. — Сегодня на Ромку неприятности так и сыпались. Стремянку кто-то поставил, где ее быть не должно. Полынью на озере прорубили…
— Подожди, кто ее прорубил? — удивилась Мариша. — Разве Ромка не сам под лед провалился?
— Нет, — покачала головой Юлька. — Я слышала, как он матери жаловался. Что, мол, шел себе спокойно, а потом бац! Снег из-под ног ушел. Вроде бы как над полыньей была тонкая холстина натянута, а на ней снег набросан. Ветра сейчас нет, вот Рома и не заметил ловушки. А ледок в полынье тоненький, не выдержал его.
— Но кому понадобилось прорубать полынью в озере и затягивать ее тряпкой? — удивилась Мариша.
— То-то и оно, я тогда тоже подумала, что у Ромы от страха в глазах помутилось, — кивнула Юля. — И никакой холстины не было в помине. А теперь думаю, а ну как все эти несчастные случаи не просто так случились…
— А кто-то их подстроил! — договорила за подругу Мариша. — Слушай, а ведь такое вполне могло быть. Теперь, когда ты мне это сказала, мне совершенно ясно, что на Рому покушались! Ведь и водку подменили, думали, что Рома при его прижимистости дорогую водку на стол не выставит. И масло грецких орехов в салат подлили. Остальным всем ничего, а Ромку раздуло.
— Но главная улика — его машина, — сказала Юлька. — С чего это у его «Пассата» вдруг тормоза отказали? Рома за своей машиной как за младенцем ухаживал. Он бы сразу увидел, что с тормозами что-то не так. И уж не успокоился бы, пока все в порядок не привел.
— Может быть, он Тане праздник портить не хотел? — предположила Мариша, но тут же поняла, что сморозила глупость.
Уж кто-кто, а Роман был не таким человеком, чтобы даже ради любимой женщины бросить машину. Возникни у него подозрение, он бы еще вчера за ремонт взялся. Так бы ночь и день со своим «Пассатом» возился, Танькин праздник побоку, а свою драгоценную машинку наладил бы.
— А раз он этого не сделал, значит, был уверен, что с машиной все в порядке, и, следовательно, тормоза испортились или их испортили уже после того, как Рома вчера вечером поставил свою машину в гараж, — заключила Мариша
— И сделать это мог только близкий человек, — сказала Юля.
— Кто знал об аллергии! — добавила Таня.
— И о том, что он пойдет на рыбалку, а главное — куда именно пойдет.
— И этот человек должен худо или бедно разбираться в машинах!
— И в водке!
— И этот человек должен был знать, что Ромка пойдет ночью за дровами.
И подруги уставились друг на друга.
— Насчет дров я это… — заикнулась было Мариша, но замолчала.
Не хотелось ей почему-то выдавать старушек.
— Что? — спросила Юля. — Говори, раз начала!
— Только пообещай, что сохранишь пока что в тайне то, что я тебе расскажу, — попросила Мариша.
— Ладно, — кивнула Юля, и Мариша рассказала ей, как вчера вечером видела Таниных бабушек, волокущих по саду стремянку.
— Это, конечно, интересно, но вряд ли бабушкам под силу прорубить такую огромную полынью, да еще вдобавок испортить машину Ромы, — вздохнула Юлька. — В технике-то они разбираются слабо. Я тут видела, как баба Пуха интересовалась, почему это мы в магнитофон куски хлеба засовываем. Это она тостер за магнитофон приняла. А вообще, эти старушки, скажу тебе честно, очень беспокойные. Ты сама смотри, они все время что-то переносят с места на место, прячут, потом забывают, куда спрятали, и, наоборот, ищут. То носок недовязанный таинственно пропадает, то сумочка, то щетка для волос, то праздничная юбка.
И, немного подумав, Юлька закончила свою мысль:
— Так что и стремянка им могла для каких-то своих особых целей понадобиться. Все-таки им всем под девяносто. Можно понять, что в таком возрасте у людей уже случаются разные странные бзики. Могли и стремянку в дровяной сарай поставить. Но что с того? Они не знали, что Рома попрется ночью за дровами.
— К тому же березовые поленья Ромкиной голове особенно не повредили! — обрадовалась Мариша, которой очень почему-то не хотелось, чтобы бабушки оказались на поверку социально опасными личностями, способными на убийство.
Ближе к ночи к Уткиным пожаловала милиция. Усатый упитанный лейтенант в жесткой кожаной куртке на меху долго вытирал ноги, потом раскладывал бумаги, многозначительно кряхтел и жаловался на мороз. Интеллигентная и не скупая Танина мама не выдержала первой и предложила лейтенанту чаю с пирогами. Тот ломаться не стал и от угощения не отказался. За чаем выяснилось, что фамилия лейтенанта Круглов и он будет заниматься аварией, повлекшей за собой смерть Ромы.
Надо сказать, что фамилия лейтенанту очень подходила. Он прикончил три огромных, размером с десертную тарелочку, пирога Галины Александровны, с рисом, яйцом, луком и грибами. И выпил две чашки чайного сиропа. Иначе назвать тот напиток, в который превратился чай после того, как в него опрокинули почти полную сахарницу, у подруг язык не повернулся. И, отодвинув в сторону чашку, аккуратно и чуть виновато прикрыл ее блюдечком. После этого он еще немного помялся, несколько раз повторил:
— В общем, пока что расследование этого дела поручили мне.
А затем наконец-то выдавил из себя первый вопрос.
— Скажите, — обратился он почему-то к Тане, — в каких отношениях вы были с покойным?
— Как это? — растерялась Таня. — Он это… был моим мужем.
— Вот именно, — покивал головой Круглов. — Поэтому я и спрашиваю, не было ли между вами в последнее время каких-нибудь скандалов, ссор.
— Нет, мы жили душа в душу, — ответила Таня. — Кто угодно это может подтвердить.
Все согласно закивали головами. И в самом деле, отношения между супругами всегда были на редкость ровными. А в последнее время стали и вовсе идиллическими.
— Тогда спрошу иначе, не было ли у вашего мужа врагов? Может быть, кто-то ему угрожал по телефону? Или приходили какие-нибудь письма с угрозами?
— Ничего такого не было! — помотала головой Таня.
— Может быть, ваш муж в последнее время был чем-то озабочен? Не жаловался ли на финансовые или какие-либо иные трудности, вдруг возникшие у него?
Круглов задавал свои вопросы как автомат, так что у подруг возникло стойкое ощущение, что он их просто вызубрил назубок для зачета в школе милиции и теперь рад представившемуся случаю щегольнуть перед собравшимися своими познаниями. Потому что иного повода для всех этих вопросов подруги попросту не видели. Таня уже устала отвечать на все вопросы «нет» и последние десять минут лишь отрицательно мотала головой.
— А теперь я должен задать вам очень серьезный вопрос, — важно насупившись, произнес Круглов. — Прошу меня простить, но я должен…
— Задавайте, — кивнула Таня.
— Была ли у вашего мужа любовница?
— Что? Ну и вопрос! — опешила Таня. — Конечно, нет!
— А у вас?
— Что у меня? Была ли у меня любовница?
— Не прикидывайтесь глупой гусыней! Вы прекрасно понимаете, о чем я вас спрашиваю! Был ли у вас любовник?
— Нет! Я любила своего мужа! — возмутилась Таня и снова заплакала.
— Лейтенант, к чему все эти вопросы? — поинтересовался Никита Михайлович у Круглова. — Зачем вы терзаете Танюшу? Какая вам разница, были ли проблемы у Ромы или нет? Он же погиб в результате аварии.
— Но авария стала результатом порчи автомобиля! И следствию еще предстоит выяснить, была ли эта порча случайной или кто-то преднамеренно испортил тормоза у машины вашего родственника, — сказал Круглов, и все дружно ахнули. — И кстати говоря, кто сидел за рулем в момент аварии?
К счастью, Галина Александровна рухнула на пол в глубоком обмороке еще до того, как Круглов задал свой сакраментальный вопрос, и не поняла всего обрушившегося на их семью несчастья. Ленка же, напротив, поняла и, упав рядом с матерью, истошно заголосила:
— Ой, горе горькое! Ромка, братик! Зачем ты нас бросил?! Маманя! Рома! Ой, папка, посадят тебя теперь!
— Заткнись! — рявкнул на нее отец. — Дура!
Но Ленка вошла во вкус и теперь кликушествовала не хуже профессионалки. Руслану пришлось с помощью свекра оттащить жену в дальнюю комнату. После этого в гостиной стало тише и возможно обсуждать ситуацию дальше.
— Другими словами, вы подозреваете, что машину Ромы кто-то преднамеренно испортил? — спросил у Круглова Никита Михайлович.
— Подозреваю, — кивнул тот. — И все-таки кто сидел за рулем машины?
— Я, — немного помявшись, ответил Борис Андреевич.
— Вы отец погибшего? — сочувственно спросил у него следователь. — Хм. Ужасная ситуация. Но все же я буду вынужден вас задержать для освидетельствования на предмет наличия у вас в крови алкоголя.
— И если… — тут дыхание у Бориса Андреевича от ужаса сперло, — и если этот алкоголь обнаружится, меня посадят?
— Если не будет доказан факт умышленной порчи автомобиля, то, полагаю, судебного разбирательства не избежать, — кивнул головой Круглов. — Как ни крути, а человек-то погиб.
Борис Андреевич сильно побледнел и, кажется, приготовился последовать примеру своей жены и упасть в обморок. От этого его спас голос того же следователя, продолжавшего вещать:
— Но, во-первых, мне кажется, что вы бы не сели за руль, будучи не в состоянии управлять автомобилем. Не такой вы человек. А во-вторых, я видел дорогу от вашего дома до места аварии. Там есть парочка таких участков… Если бы вы были пьяны, то загремели бы раньше. К тому же первичный осмотр останков автомобиля показал, что тормозной шланг поврежден. И мне думается, что сделано это могло быть заранее и умышленно.
Все слушали Круглова раскрыв рты.
— В связи с вышеизложенным, вы все должны постараться вспомнить, не появлялся ли возле вашего дома какой-нибудь подозрительный или просто чужой человек, — закончил наконец свою речь следователь.
— Нет, — переглянувшись, помотали все головами.
— А вот я как раз видела! — неожиданно раздался тонкий голос из того угла, где устроились Танины бабушки.
Все с изумлением повернулись в их сторону, потому что обычно бабушки в общий разговор не встревали, явно не вполне хорошо осознавая, кто все эти люди вокруг них и что их самих с ними связывает. А потому постоянно пребывали в легкой растерянности и общались по большей части между собой. Друг друга они почему-то хорошо узнавали и вообще твердо помнили, что они родные сестры.
— Бабушка Гафа? — удивилась Таня. — Что ты могла видеть? Злоумышленник если и приходил, то ночью. А ты ночью из дома никогда не выходишь. Даже летом.
— В самом деле, что ты могла видеть? — вступила в дискуссию Танина мама.
— А то и видела! — заявила старушка. — Мужик какой-то возле нашего дома вчера ночью вертелся. Я из окошка его видела. Так он сначала крутился возле машины, которая в сугробе застряла. Прямо всю ее облазил. Чуть ли не обнюхал, а потом и через забор полез.
— Точно, — кивнула ее сестра — баба Пуха. — Странный такой. Куртка на нем была такая толстая и красная. А на голове шапочка вязаная.
— Белая! С коричневым узором! — добавила третья старушка, Дульсинея. — Он под фонарем почти полчаса стоял, а потом повернулся и ушел!
— А куда ушел? То-то и оно. Может, Ромкину машину портить! — закончила их общую мысль бабка Гафа.
— Под каким фонарем? — оживился лейтенант.
Старушки просеменили друг за дружкой к окну и охотно показали Круглову на фонарь, стоявший возле крыльца.
— Выходит, этот человек, которого вы видели ночью, перебрался через ограду и стоял на участке? — обрадовался Круглов. — Так-так. Это очень интересно. Постарайтесь его поподробней описать.
— Кого? — удивилась бабушка Пуха.
— Чужого мужчину, который этой ночью стоял во дворе и которого вы видели.
— Никого я не видела! — ворчливо ответила старушка.
— Мы, молодой человек, порядочные женщины, по ночам на мужчин не заглядываемся, — добавила баба Дуся.
— Выдумали тоже! — фыркнула баба Гафа.
И все втроем мелко просеменили обратно в уголок, где, поудобней устроившись, сделали вид, что задремали. Круглов растерянно посмотрел на всех.
— Не обращайте внимания, бабушки у нас иногда выпадают из реальности, — развела руками Танина мама. — Я бы на вашем месте не очень-то доверяла их словам.
— Да нет! — неожиданно подал голос Борис Андреевич. — Я с утра пораньше пошел машину Олину посмотреть да прикинуть, как лучше ее из сугроба вытащить. И видел возле нее в снегу отпечатки мужских ботинок. С вечера они сохраниться не могли, потому что вечером и всю первую половину ночи снег шел. Значит, следы ближе к утру появились.
— Что за следы? — немедленно спросил Круглов.
— Сорок пятого размера, — принялся перечислять Борис Андреевич со своей обычной обстоятельностью. — Подошва очень сильно рифленая. В середине подошвы снежинка.
Оля при этих словах как-то странно охнула. Но никто не обратил на нее особого внимания, приписав эту реакцию впечатлительности от рассказа.
— И бабушка верно сказала, этот человек, который возле Олиной машины крутился, он через забор перелез к нам на участок, — договорил Борис Андреевич. — Во всяком случае, его следы я и на участке видел. Очень уж они запоминающиеся. Да и вообще, странно мне это как-то показалось. Ну, зачем приличному человеку ночью через забор сигать? Ясное дело, так только тать поступить может.
— Но, кроме следов, вы ничего не видели? — уточнил у него следователь.
— Ничего, — с явным сожалением покачал головой Борис Андреевич.
— Вам эти следы ни о чем не говорят? — обратился к Тане Круглов.
— А о чем мне они должны говорить? — удивилась та в ответ. — Я, знаете ли, обувь знакомых своего мужа близко никогда не разглядывала. Да и вообще, чью бы то ни было обувь.
— Так, ладно, тогда ответьте мне, у кого-нибудь из присутствующих в доме есть ботинки с подобным узором на подошве? — быстро спросил Круглов.
— Ни у кого и ноги-то такого размера нет, — покачала головой пришедшая в себя Галина Александровна, и все согласно зашумели.
— Что же, выходит, бабушки не ошибаются, и ночью на ваш участок и в самом деле проник кто-то чужой, — заключил Круглов. — Он вполне мог повредить разбившуюся машину, что и привело к аварии.
— Вы считаете, этот человек — убийца? — пролепетала Оля.
— Утверждать не стану, но искать мы его будем, — заверил ее Круглов. — Это я вам могу пообещать твердо. Деревня у нас небольшая. Найдем чужака!
С этими словами он попрощался, попросил всех, если возможно, задержаться хотя бы на день, и ушел.
— Поселок у нас и в самом деле небольшой, — согласилась с ним Галина Александровна. — А зимой так и вовсе безлюдный. Каждый чужак на виду. Что, если нам самим походить и поспрашивать у людей насчет этого мужчины?
— А что мы про него знаем? Только как выглядят его ботинки, да и то снизу! — фыркнул Руслан. — Что, мы у каждого мужчины будем просить его обувь показать и в снегу потоптаться?
— Не спорь с мамой! — подала голос уже успокоившаяся Ленка. — Она права! На милицию надеяться не стоит, лучше самим соседей опросить.
— Да что мы про этого типа знаем, глупая твоя голова?
— Во-первых, точно знаем, как выглядят его следы! — ответила Лена. — А во-вторых, если бабушки действительно вспомнили, что видели этого мужчину, и папа их слова подтвердил, то и про то, как он был одет, бабушки тоже могли сказать верно.
— Красная толстая куртка и белая вязаная шапка с узором, — повторила Таня. — А ведь где-то я похожий ансамбль видела. И совсем недавно.
И она задумалась. Галина Александровна снова заплакала, но все равно собиралась идти по соседям спрашивать насчет чужака в красной куртке. Ее муж, Лена и Руслан отправилась с ней. Мариша, идя к себе, мимоходом прислушалась к беседе трех Таниных престарелых родственниц. Бабушки увлеченно обсуждали между собой какого-то Петра Ивановича, уличившего жену в измене и собиравшегося самолично казнить ее. Но так как по натуре он был человеком весьма расчетливым, то в тюрьму идти за свое преступление не собирался. И решил свалить все на несчастный случай. Для чего спихнул провинившуюся жену с обрыва, вдоль которого она любила гулять от их дома до города у подножия горы. И даже подкопал для этой цели немного землю под тропинкой в особо опасном, на его взгляд, месте. А потом этому Петру Ивановичу отчего-то понадобилось самому поскорей пробежаться до города, от волнения и в спешке он забыл про свой коварный план — да и угодил в собственную ловушку. Что по этому поводу сказала его жена и ее счастливый любовник, осталось для Мариши неизвестно. Потому что бабушки неожиданно переключились на обсуждение какой-то Ларочки, удачно вышедшей замуж за офицера КГБ. В общем, бабули, по своему обыкновению, витали в своем мире, полном людей, по большей части давно покинувших нашу грешную землю.
Потихоньку из дома все расползлись. И Юлька с Маришей неожиданно обнаружили, что остались вдвоем. Родственники Ромы ушли первыми. А за ними — вместе с матерью и отчимом — Таня. И тоже по соседям.
— Может быть, и нам сходить? — предложила Юлька.
— Давай лучше осмотрим дровяной сарай, гараж и вообще весь двор, — сказала Мариша. — Возможно, ночной гость оставил нам еще что-нибудь кроме следов на снегу?
— Ага, — согласилась Юлька. — Хорошая идея. Странно только, а почему Круглов не сделал это сам.
— Да не счел нужным или решил, что за целый день тут все следы затоптали, — вздохнула Мариша. — Или просто не сообразил. Парень молодой, опыта не хватает.
И подруги отправились сначала к гаражу, так как он был ближе. Они тщательно обыскали пушистые снежные сугробы по бокам тропинки, буквально облизали каждый сантиметр утоптанного снега на площадке возле гаража. Но ничего интересного так и не обнаружили. Только в одном месте в сугробе была ямка, словно в снегу кто-то рылся. Но если там что-то и было, то теперь ничего не осталось. Тогда они зашли в пустой гараж. Двери открылись легко, и подруги увидели аккуратное теплое помещение, в котором запросто могли разместиться и две машины. Но и тут они не нашли ничего интересного. Ровные полки вдоль стен с лежащими на них канистрами, промасленной ветошью, какими-то банками и склянками.
Пригорюнившись, они побрели дальше к дровяному сараю. Но не успели завернуть за угол, как услышали чьи-то рыдания. Переглянувшись, они замедлили шаг. И из-за угла выглянули очень осторожно, придав лицу скорбное выражение, так как были почти на сто процентов уверены, что там в укромном уголке плачет Таня, сбежавшая от своих родственников. К своему удивлению, они обнаружили у дверей бани Ольгу, сидящую на заснеженной скамеечке и горько рыдавшую. При этом Оля судорожно мяла в руках какую-то цветастую тряпку, явно стараясь разодрать ее в клочья.
— Подонок! Мразь! Сволочь! — бормотала она сквозь слезы. — Да я тебя своими бы руками убила! Ублюдок!
— Оля! — окликнула ее Мариша. — Ты чего тут? Плачешь?
— Ой! — вскинулась Оля, подскочив на месте. — Вы чего? Вы подслушивали, да?
— Ты что плачешь? — спросила у нее Юля. — Тебе так Рому жалко?
— Или ты его ненавидела? — поинтересовалась Мариша, вспомнив, как только что ругалась Оля. — А за что?
— При чем тут Рома?! — разрыдалась Ольга. — Мне что, помимо Ромы, мало своих собственных бед? Если хотите знать, плевать мне на этого Рому!
— Так это ты не его только что недобрыми словами вспоминала? — обрадовалась Юля.
— Очень надо! — всхлипнула Оля. — У меня, между прочим, тоже горе. Муж бесследно пропал!
— Ну, у тебя как раз не бесследно. Он же тебе записку оставил, — напомнила ей Мариша.
— А это еще неизвестно, что хуже, когда муж совсем умер или когда он ушел к другой бабе! — не желала утешаться Оля.
— Ну не плачь! — попыталась урезонить ее Юля. — Твой Пашка тебя всегда любил. Он к тебе еще вернется.
— Вполне такое может быть! — очень бодро подтвердила Мариша, ни капли при этом не сомневавшаяся, что разбитый горшок не склеишь.
Нет уж, если муж от вас один раз ушел, то вернется он потом или не вернется, а веры ему уже никакой не будет. Один раз предал, значит, и во второй способен на какую-нибудь гнусность. Но вслух она сказала совсем другое:
— Возвращаются, и даже очень часто!
— Не нужен он мне! — с неожиданной злостью произнесла Оля. — Тварь! Я его своими руками убью, если найду, конечно!
— Все могут ошибаться! — заступилась за Пашку Юля. — Не суди его так строго!
Оля лишь отрицательно помотала головой.
— Такому предательству прощения нет и быть не может! — заявила она. — Он же меня за нос сколько времени водил!
И, словно передразнивая мужа, она произнесла немного в нос: «Ах, Оленька, зачем нам эти люди?! Только лишние расходы!»
И уже своим собственным голосом рявкнула:
— Мерзавец! Подлец! Точно вам говорю, убить его мало! А я-то еще убивалась, когда с любовником в Бразилию улетала. Ах, Пашенька, да как же я такая плохая — ему изменяю! А он вон как! Оказывается, еще раньше свое паскудство задумал!
— Оля, ты чего так завелась?
— И эта стерва, я уверена, с ним заодно была! — продолжала бушевать Оля, беседуя сама с собой. — Конечно, она все это и придумала! Так пусть вместе с моим мужиком в тюрьму идет! Мне их и не жаль будет. Ни капельки!
— Оля! — повысила голос Мариша. — Какая тюрьма? Что ты ерунду говоришь? За супружескую измену у нас в стране мужьям тюрьма не грозит. Хотя, может быть, и зря, — прибавила она, немного подумав.
— Да при чем тут измена? — завопила Оля, потрясая той самой мятой цветастой тряпкой, которую продолжала терзать в своих руках. — Слушайте меня, вам-то я могу рассказать! Я знаю, кто убийца! Вот!
И она сунула под нос Марише мятую тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась теплой перчаткой.
— Ну и что? — удивилась Юля. — Перчатка. Мужская, по всей видимости. Откуда она у тебя?
— Нашла! Возле гаража! — буркнула Оля.
— Ты хочешь сказать, что ее потерял тот тип, который ошивался сегодня ночью возле дома?
— Тип! — фыркнула Оля. — Тип! Никакой это был не тип — это был мой муж!
— У тебя два мужа? — ужаснулась Мариша. — Ольга — вот это действительно подсудное дело. Как же ты вляпалась?
— Да с чего ты взяла, что у меня два мужа? — От удивления Оля даже перестала злиться. Один у меня муж — Пашка.
— Но он же в Финляндии! Со своей финской любовницей.
— Это я так думала, — сокрушенно покачала головой Оля. — А оказывается, он тоже в России. И мало того, что в России, он этой ночью был тут!
— Этого не может быть, я уверена, что ты ошибаешься! — сказала Юля.
— А я вот уверена, что целиком и полностью права! — гневно воскликнула Оля.
— Почему? — недоуменно вытаращилась на нее Юля.
— А перчатка? — закричала Оля и, схватив обратно злосчастную деталь туалета, помахала ею в воздухе. — Я эту перчатку из тысячи… Нет, из миллиона узнаю. Да что там, второй такой перчатки во всем мире нет! Полный эксклюзив. Я ее своими руками для Пашки связала! Видите, все пальцы разной шерстью связаны? Тут вот у меня петля потерялась, тут я по зеленому фону серую нитку случайно пустила, а тут у меня коричневая шерсть кончилась, и пришлось белую взять. Другой уже не оставалось. И я хоть перед кем поклянусь, что перчатка эта мной лично связана. Видите, она на левую руку. А на правую руку совсем другая была. Получше она у меня получилась. На ней я уже узор училась вязать. И вот что я вам скажу, эти перчатки — первое и последнее, что я в своей жизни связала. Неужели вы думаете, что я могу их с какими-то другими спутать?
Перед таким неопровержимым аргументом Юле с Маришей пришлось отступить. Связанная собственными Ольгиными руками перчатка теперь казалась им чрезвычайно важной уликой. Они просто не понимали, как всего несколько минут назад готовы были с пренебрежением отшвырнуть этот, честно говоря, довольно неудачный образчик рукоделия. С уважением посмотрев на перчатку, подруги переглянулись.
— А ты уверена, что не прихватила случайно с собой эту перчатку? — немного помедлив, спросила у подруги Мариша, которой, даже несмотря на перчатку, присутствие Пашки где-то в окрестностях казалось все же довольно спорной вещью. — Когда из вашего дома в Турку уезжала?
— Ты же была очень взволнована! — подхватила Юля. — Засунула в сумку вместе с другими вещами и не заметила!
— Ага! Еще чего выдумали! — презрительно фыркнула Оля. — А еще скажите, что я ее и в сугроб возле гаража тоже специально зашвырнула.
— А что, нет?
— Нет! — закричала Оля. — Боже мой! Нет! Говорю вам, тут он! Где-то рядом прячется! Это его красный пуховик, его белая вязаная шапка. Он ее из Норвегии привез вместе со свитером для горных лыж.
— Он у тебя увлекается лыжами? — изумилась Мариша.
— Да при чем тут лыжи?! — снова заголосила Оля. — Никакими лыжами он не увлекается, пижонство одно. Шапка, шапка у Пашки есть такая, как Танькины бабушки видели. Поэтому я и говорю, что это мой Пашка был тут ночью. То есть уже не мой, но не важно. И это он машину у Ромки испортил.
— Ну ты даешь! — ахнули подруги.
— Он! Он! — упрямо закричала Оля. — И больше вам скажу, я даже знаю, кто его подучил это сделать.
— Кто? — с изумлением уставились на подругу Юля с Маришей.
— Она! Жена, то есть вдова уже! — выкрикнула Оля.
— Таня?!! — ужаснулась Мариша. — Никогда в это не поверю!
— Ну и дура! — припечатала ее Оля. — Таня твоя пройда еще та! Мужу рога такие наставляла, что, как он в дверь проходил, вообще непонятно. Тихоня! Недотрогу из себя корчила. Вот она вам, гнилая интеллигенция, во всей красе! Деградация налицо! Тварь блудливая! У меня под носом моего же собственного мужика своими слащавыми улыбочками соблазнила, убийство своего мужа спланировала, а теперь еще из себя святую невинность корчит. Дегенератка! Ненавижу!
У Оли, чья мать и отец приехали в Питер из глухих деревенек, такая неприязнь к Таньке, чьи предки в десятом колене с обеих сторон были интеллигенцией — педагогами, художниками, культурологами и искусствоведами, была как-то объяснима. И все же подруги сочли должным заступиться за Таню.
— Ты ошибаешься. Таня хорошо относилась к Роме, — сказала Мариша. — И никаких ссор никогда между ними не было. Таня всегда Роме во всем уступала. Такой уж у нее характер. Неконфликтный.
— Притворялась! И вообще, в тихом омуте, как известно, черти водятся! — решительно заверила их Оля. — Говорю вам, это все она спланировала. Сначала моему дураку Пашке все мозги запудрила, невесть что ему пообещала…
И тут Оля осеклась, словно ей в голову пришла волшебная по своей важности мысль.
— Я даже знаю, чем она Пашку, помимо своих тощих телес, соблазнила! — заявила Оля. — Вобла длинная и сушеная! На квартиры ее он позарился! Вот что! Богатство ему мозги затмило!
— Квартиры? — удивилась Мариша. — Богатство! Ты что-то путаешь.
— Не притворяйся, будто бы ты не знала, что Таньке от ее бабушек должны в наследство достаться целых три квартиры. Да еще та, в которой она сама живет. И квартира ее матери. Это уже пять получается. А у бабушек все мужья были профессорами да академиками. И у них не квартиры, а настоящие хоромы.
— Ты ошибаешься! — заверила ее Мариша. — Таня с Ромой неплохо жили, но без роскоши.
— Это потому, что они эти квартиры не сдавали и продать их старухи не соглашались, — заявила Оля. — Мне Рома, когда у нас в гостях был, да и набрался хорошенько, все в подробностях и выложил. И циферки даже кое-какие привел. Нехилые, между прочим, циферки. Самая плохонькая из Танькиных бабушек квартира тысяч на сто потянет. И это без ремонта, заметьте. А если сделать в ней ремонт и сдавать ее богатым иностранцам? Так это за несколько лет еще и половину своей стоимости в виде чистой прибыли принесет. А ведь квартира не одна, а целых три, нет, четыре, то есть пять! Это почти полмиллиона долларов!
— И когда же это Рома тебе об этом доложил? — поинтересовалась Мариша.
— А когда они с Танькой у нас перед Рождеством были, тогда и наклюкался, — ответила Оля. — Таня-то спать ушла. А мы с Пашкой и Ромой остались. Тогда-то он напился и все нам выложил. А Пашка, между прочим, рядом сидел. И все тоже слышал. И ясное дело, он на такой лакомый и жирный кусочек польстился. Да за эти деньги, которые Танькиных бабушек квартиры стоят, в Финляндии очень даже хорошо можно устроиться! Там жилье немногим дороже наших элитных квартир стоит. А в Турку, так и дешевле. Я вон читала, на Петроградской стороне дом строят, так там квартиры уже сейчас, даже в строящемся доме, по две тысячи тянут. А сколько они будут стоить, когда дом построят? Не меньше, чем по три-четыре.
— Предположим, что Таня богаче, чем кажется на первый взгляд, — согласилась Мариша. — Но зачем ей бросать своего верного и порядочного Рому и кидаться на Пашку, которого она почти совсем не знает?
— А я тебе скажу! — агрессивно ответила Оля. — Потому что Рома нашу тихоню Танюшу давно в постели не устраивает. Вот так-то! Она мне сама жаловалась, что секс у них раз в неделю. И то по большому одолжению. А мой Пашка хоть по семь раз в день может. И я же, дура, сама Таньке об этом похвасталась! Ну, скажите, кто я после этого? Можно сказать, своими руками мужа этой прохвостке сдала! Сама их свела, под своей же собственной крышей! Все достоинства своего Пашки выложила. Ой, дура я! Прекрасно помню, как у этой хищницы глаза загорелись!
— Все равно мне как-то не верится, что Таня могла увести у тебя мужа! — вздохнула Юлька. — Она очень порядочный человек. И ни за что не стала бы отбивать мужа у подруги. В конце концов, если ей так уж захотелось секса, то она могла найти себе партнера на стороне.
— Ага, кто бы на нее, воблу тощую, клюнул? — сердито буркнула Оля. — Что в ней хорошего?
— Не скажи, у нее фигура отличная, — не согласилась Мариша. — Ноги длинные. Сама высокая. И если ее в модном салоне причесать и накрасить, она просто конфетка. Я один раз ее с собой отволокла. Так что знаю, что говорю.
— Ну все равно! — фыркнула Оля. — Пусть конфетка. Но не на улице же ей с мужиками знакомиться! А работает она в исключительно бабском коллективе. Еще счастье, что Рома ее приглядел. Так ведь тоже не просто так! Они же рядом жили. Все друг про друга знали. И про Таниных бабушек с их квартирами Ромкиным родителям отлично было известно. Вот они сыночка по верному пути к богатенькой наследнице и направили. А он, не будь дурак, свою выгоду мигом смекнул и женился.
— Он ее любил! — возразила Юля.
— А еще больше уважал за ее потенциальную стоимость! — хихикнула Оля и тут же помрачнела. — Он все верно рассчитал. Танька — это для него просто золотая невеста. У своей маменьки она одна. У бабок других внучек тоже нет. Выходит, всему их добру — одна наследница. Только Рома не понял, с какой гарпией дело имеет. Думал, что женится на тихой, воспитанной и невзрачной девочке и будет вертеть ею, как захочет. А у нее, видишь, какой темперамент оказался. Пашку ей моего подавай! А я с ним и сама-то не всегда сладить могу!
— Оля, я бы тебя попросила в таком тоне… — начала было Мариша, но Юля ее поспешно перебила.
— Девочки, давайте не будем пока ни о чем остальном говорить! — сказала она. — Мы тебе, Оля, насчет Таниного наследства верим. Но какие у нас есть доказательства того, что Пашка и Таня вступили в преступный сговор?
— А перчатка?
— Они скажут, что ты сама ее подбросила!
— Но Пашку видели тут!
— А он скажет, что это за тобой примчался.
— Верно, — задумалась Оля. — Это он может сказать. А что же делать?
— Нужно выждать.
— Чего выжидать? Когда эта таранька на постном масле, вдова то есть новоиспеченная, моего мужика на себе женит? Вы что, с ней заодно? Так бы сразу и говорили! Ах, я дура! Зачем я вам все разболтала? Думала, вам доверять можно. А вы, оказывается, тоже против меня. Может быть, вы и меня следом за Ромкой на тот свет отправите?
— Оля, не сходи с ума! — сурово велела ей Мариша. — Никто тебя убивать не собирается, а уж мы с Юлькой и подавно. Ты успокойся и попытайся рассуждать здраво. Пашки твоего в доме сейчас нет. Значит, женить его на себе Танька прямо сейчас никак не сможет, даже если бы и хотела.
— А я уверена, что она и не хочет! — добавила Юля.
— И пока суд да дело, мы обязательно преступника на чистую воду выведем.
— Но как?
— Да очень просто. Где находится в данный момент Пашка, мы не знаем. Зато у нас есть его перчатка и есть Ника.
— Ну и что? — удивились Мариша с Таней.
— А то, моя Ника — охотничья собака, — объяснила им Юля. — Так что, по идее, она должна взять его след. Мы приведем ее к гаражу, дадим ей понюхать перчатку и… И она нас к нему приведет.
— Ты с ней уже так пробовала? — недоверчиво спросила у Юльки Мариша. — Я имею в виду с Никой?
— Все пройдет отлично! — заверила подруг Юлька. — Ника не подведет.
На самом деле Юлька только внешне хорохорилась. Она понятия не имела, как поведет себя ее маленькая обжора и лентяйка Ника, когда от нее потребуется взять след. Но неожиданно для всех Ника проявила себя с лучшей стороны. Обнюхав предложенную ей перчатку, она бодро засеменила возле дома. Покрутилась у кухни, полаяла на входную дверь, а потом устремилась к калитке.
— За ней! — обрадовалась Мариша. — Она взяла след!
Ника и в самом деле бойко перебирала лапками, летя вперед. Ее уши полоскались на ветру, как флажки. Она протиснулась под воротами и выскочила на дорогу. Подруги замешкались, одновременно пытаясь протиснуться в калитку, слишком тесную для троих. Поэтому они слегка отстали от Ники. Когда они нагнали таксу, та убежала уже далеко и сидела на земле с самым возмущенным видом. Похоже, она была обманута в своих лучших ожиданиях.
— След, Ника! — закричала Юля. — Что же ты?
Ника поднялась с земли и укоризненно глянула на хозяйку. Она явно считала, что та над ней издевается.
— Твоя собака потеряла след! — обличающе заметила Оля. — Тоже мне ищейка!
— Не сердитесь на нее! — подхватив любимицу на руки, заступилась за таксу Юлька. — Ее же никогда этому не учили.
— Настоящая охотничья собака… — начала Оля, но ее перебила Мариша.
— Ника не виновата! — воскликнула она. — Пашка тут был. Но он сел на машину. Видите следы протектора!
Девушки присмотрелись и увидели в мягком снегу следы машины. Следы рифленой подошвы со снежинкой тут тоже были. Но вот куда уехала машина, это подруги смогли проследить только до ближайшего перекрестка. Дальше дорога была слишком накатана, и следы на ней попросту терялись. Разочарованные подруги вернулись домой, где Ника немедленно получила двойную порцию сухого корма.
— Кушай, моя умница! — ворковала над ней Юля. — Надо же, никто тебя не учил, а ты взяла и нашла след!
— След она нашла, а Пашку нет! — возразила Оля.
— Ну и что? Мы не знаем, где он, но зато знаем, где Таня.
— И что? — не поняла Оля.
— Предположим на минуту, что Паша и в самом деле приходил этой ночью к Тане. Поэтому мы глаз с Таньки спускать не будем, — сказала Юля. — И если между ней и Пашкой существует преступный сговор, то мы это быстро выясним.
Оля расцвела, и даже Мариша молча подняла большой палец в знак того, что полностью одобряет Юлькин план.
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛАВА 8