Глава 7
Внешне дом господина Терентьева не слишком поразил подруг. Да, в нем было два этажа, плюс цокольный этаж и еще мансарда, но девушки видели дома и побольше и пороскошней. А так это был обычный дом, сложенный из красного кирпича, а уже после стены оштукатурили и покрасили в простой желтый цвет без всяких архитектурных изысков.
– Дом как дом, – пожала плечами Кира. – Простой, как трусы за сто рублей.
– Не дворец – это уж точно!
Поднявшись по высоким крутым и потому крайне неудобным ступеням – перила были тоже слишком высоко, чтобы за них было удобно держаться, – девушки вошли в дом. У них не возникло никаких сомнений, так как дверь была гостеприимно открыта, словно девушек тут ждали.
Внутри дом порадовал подруг больше. Была в нем какая-то сдержанная уверенность в самом себе и своем достоинстве. Чувствовалось, что строился и обставлялся он на долгие годы добротной мебелью для большой дружной семьи. Вот только не случилось этой семье жить тут. И дом печалился по своим утраченным хозяевам.
Это впечатление длилось у подруг ровно полминуты, пока они в одиночестве стояли в просторном, хотя и чуточку мрачноватом холле. Будь воля самих подруг, они бы пробили тут еще пару окон в толстых кирпичных стенах или хотя бы повесили тюлевые занавески, а не тяжелые бархатные портьеры, которые съедали весь дневной свет с улицы. И тяжелые дубовые резные панели от пола и до уровня глаз… м-м-м… облицовка тоже на любителя. Мрачновато и тягостно. Строители собирались создать в холле обстановку средневекового замка, и им это вполне удалось.
– Хоть бы обои посветлей выбрали, а то…
Договорить Леся не успела. В холл влетела маленькая худенькая женщина, она увидела подруг, всплеснула руками и высоким голоском воскликнула:
– Почему вы тут, девочки?
Подруги ответили ей недоумевающими взглядами. Их никто не встретил, что они должны были делать? Топать по комнатам, расспрашивая, как им быть? Но, оказывается, странная тетка имела в виду совсем другое.
– Всей моей прислуге положено проходить через черный ход! – воскликнула она громким фальцетом и даже топнула ножкой размера тридцать пятого, никак не больше.
– А где?.. Где черный ход?
– Он за домом. Немедленно выйдите и войдите снова, как полагается!
Удивляясь, подруги выполнили первое полученное ими от хозяйки задание. С первого взгляда сестрица Аленушка, как называл хозяйку Андрей, показалась им женщиной вздорной и суетливой. И это преступница, хладнокровно отдавшая приказ убить Виолетту и избавиться от ее малолетнего сына? Не похожа, хотя разобраться подробнее им еще предстоит.
Но подруги послушно вошли через черный ход, который был куда скромнее, но при этом почему-то и удобнее. По крайней мере тут не было риска свернуть себе шею или сломать ногу, свалившись с чересчур крутых кирпичных ступеней. Да оно и понятно, если прислуге приходилось сбегать с этих ступеней по много раз в день, то они должны были позаботиться о том, чтобы сделать крыльцо удобным для самих себя.
Хозяйка уже ждала их внутри. Она успела пробежаться по дому и теперь стояла возле черного хода. И зачем ей было делать лишние телодвижения и заставлять подруг делать их?
– Вот так, молодцы! – быстро похвалила она девушек. – Теперь усвоили урок?
– О, да.
Урок для подруг заключался в том, что хозяйка ни перед какими дополнительными трудностями не остановится, лишь бы доказать свое право распоряжаться в этом доме.
– Зовите меня Еленой Николаевной, – велела подругам хозяйка. – Я сама лично покажу и объясню вам ваши обязанности. Никому нельзя поручать дела, если хочешь, чтобы оно было сделано хорошо.
Но как выяснилось, слова расходились у Елены Николаевны с делом очень сильно. Она тут же сбагрила Киру Андрею, поднявшемуся из цокольного этажа, где он занимался тем, что пересчитывал бутылки в небольшом винном погребе. А Лесю хозяйка отправила на кухню, где и оставила ее наедине с грудастой полной теткой-поварихой, которая принялась рассматривать Лесю так пристально, что девушка даже засмущалась.
Уж не на жаркое ли ее пригласили в этот дом? А то повариха так на нее смотрит, словно прикидывает, какое количество котлет можно навертеть из филейной части новой служанки. Вид у поварихи был крайне неприветливый. И она не скрывала своей враждебности, спросив у Леси:
– А ты где прежде работала?
– Я… э-э-э… много где. В кафе, в частном доме. Последнее место работы – поселок «Чудный уголок»!
Об этом подруги договорились заранее. Они попросили свою соседку – тетю Галю, чтобы та позволила дать свой номер телефона и при случае подтвердила, что обе девушки работали у нее и заслужили отменные рекомендации. Но повариху заботило совсем другое.
– Значит, трудовой книжки не имеешь? Ну, все ясно!
Что она подразумевала под этими словами, Леся не поняла. Тетка отвернулась от нее к плите, приказав:
– Чисти картошку. Нож вон там. Кастрюля там. Очистки складывай в корзину. Да чисти потоньше, хозяйка после придет, проверит.
– Что? Прямо как в армии? – хихикнула Леся.
– А ты не язви, – буркнула повариха. – Были тут до тебя… Потом до полуночи очистки перечищали. А я следи! Оно мне надо за тебя отдуваться?
Леся помотала головой. И повариха слегка смягчилась.
– Вещи положи вон в тот угол. Жить будешь со мной в комнате. Обед сварганим, я тебе покажу, что тут и как. Все уяснила?
– Да.
Леся подсела к мешку с картошкой. Но приоткрыв его, не смогла удержаться от удивленного восклицания:
– Какая мелкая!
– Для свиней брали, – буркнула повариха.
– У вас и свиньи имеются?
– Сами они, как свиньи!
Других комментариев не последовало, и Леся была вынуждена взяться за картошку. Сначала дело шло плохо. Девушка никак не могла приноровиться. Слишком мелкие картошины выскальзывали у нее из пальцев.
– Просто грецкий орех, а не картошка.
– Чисти и помалкивай, если хочешь тут задержаться.
Леся хотела, и поэтому принялась аккуратно скрести непослушные, в бугорках и ямках картофелины. Повариха ее не обманула. Где-то через час хозяйка заглянула на кухню с ревизией. Картофельными ошметками, которые лежали в ведре возле Леси, она осталась довольна.
– Молодец. Но работай быстрей. Изольде одной ни за что не справиться с обедом. Правда, Изольдочка? Женщины в нашем возрасте уже должны иметь возле себя молодых помощников. Видишь, как я о тебе забочусь. Так тебя люблю, прямо бы задушила в объятиях!
Изольда лишь недобро хмыкнула, когда Елена Николаевна полезла к ней обниматься. Леся таращила глаза на эту странную сцену, не в силах понять, что тут происходит. С ней и Кирой хозяйка мигом выстроила дистанцию. А тут с Изольдой разве что не целуется.
Закончив обниматься с поварихой, Елена Николаевна полезла в кастрюли. Что-то ей там не понравилось, лицо у нее прямо перекосилось от неудовольствия при виде свиной лопатки в булькающем бульоне. Но женщина сумела сдержать рвущееся с языка словцо, снова улыбнулась и помахала Изольде ручкой:
– Ну, пока, Изольдочка! Следи, чтобы девочка не засиживалась без дела! Научи ее всему, а сама отдыхай!
И с этими словами хозяйка ушмыгнула из кухни. А Изольда неожиданно бросила курицу, которую потрошила перед этим, плюхнулась своим тяжелым задом на стул и уставилась на Лесю.
– Удивляешься?
– Если честно, то да. Впервые вижу, чтобы хозяйка лезла к прислуге обниматься.
– Ты еще тут и не такого увидишь. Наша Аленушка такая актриса, что еще поискать! Уж как она ко мне и Валерке с Андреем в душу лезет! Хочет, чтобы мы с ней друзьями стали. А только не получится. Ни я, ни Валерка ей ни на грош не верим!
Валерой звали домработницу, в помощь которой наняли Киру. Она была средних лет, и тоже заглянула на кухню, пока готовился обед.
– Тебе тоже смену прислали? – глянув на Лесю, но не поздоровавшись с ней, спросила она у Изольды. – Ну, не дрянь ли?
– Она в своем праве. Кто тут нынче хозяйка? Она!
– Это мы еще посмотрим!
И Валерия вылетела из кухни.
– Что это с ней? – удивилась Леся.
Но Изольда на ее вопрос ничего не ответила. Снова отвернулась к своим кастрюлям и жаровням, сосредоточенно что-то мешая, подсыпая и переворачивая. Поварихой Изольда была отменной, Леся это сразу поняла по тому, как ловко и мелко рубила она лук и зелень, сноровисто нарезала мясо тонкими ломтиками и шинковала овощи.
Несмотря на свой простецкий и даже затрапезный вид – грязный в жирных пятнах фартук, засаленные волосы и неопрятную обувь, готовила Изольда прекрасные изысканные кушанья из итальянской, испанской и даже французской кухни. Готовить она умела, но явно не хотела это делать для хозяйки.
При этом она что-то бурчала себе под нос, и Леся, навострив слух, расслышала часть фраз.
– Покушать она любит. Валерку заменить легко, шваброй махать всякая сумеет. А вот меня попробуй замени!
Теперь Лесе стала ясна причина неприязни старой прислуги. Изольда и Валерия не хотели потерять свои рабочие места и зарплату. А в Лесе с Кирой они видели наглых конкуренток, которых призвали в дом, чтобы те всему научились, а потом сменили старую гвардию.
Чтобы не вызывать неприязни прислуги, Леся решила лишний раз не высовываться. Они с Кирой оказались между двух огней. Проявишь себя, вызовешь недовольство Изольды с Валерией. Но и показаться полной неумехой тоже нельзя. Тогда тетки мигом донесут хозяйке, что новенькие никуда не годятся, надо гнать их в три шеи.
Впрочем, на две недели подруги тут задержатся наверняка. Андрей ведь четко объяснил им: жадная до любой халявы сестрица Аленушка не хочет платить прислуге заработную плату. Старая гвардия дорабатывает у нее в доме последние дни. Как только сестру господина Терентьева по суду окончательно утвердят в правах наследования, она мигом избавится от прежних слуг и наймет новеньких дурочек, которые станут пахать на нее за простое спасибо.
Это была сокровенная мечта Елены Николаевны и подобных ей. Чтобы все у них было, но чтобы им за это ничего бы не было!
После того как Леся закончила с чисткой картошки и других овощей, которые также оказались невысокого качества, ей было поручено отнести все очистки в сад.
– Сложишь их там в компостную кучу. Да не вздумай просто рассыпать где-нибудь. Хозяйка над каждым огрызком трясется, словно он золотой. Удобрения покупать ее жаба душит. Вот она компостом свои гортензии и удобряет!
Леся послушно кивнула, взяла ведро с очистками и вышла в сад. Компост – дело святое, ей ли этого не знать. И к тому же в саду было очень красиво. Несмотря на то что большинство растений и цветов тут были совсем молодыми, может быть, год или два от силы, но они выглядели здоровыми и полными сил. Видимо, старый хозяин не занимался садом, не интересовался зелеными насаждениями, но его сестра не только разбила цветники, но и устроила грядки, на которых росла зелень и помидоры с огурцами.
Даже сейчас, в эту пору, грядки радовали глаз головками лука, стручками фасоли и оранжевыми ягодками физалиса. Сестрица Аленушка была садоводом, любителем прекрасного. Никакой скучной картошки, репы или свеклы тут не наблюдалось. Картошка, с которой намучилась Леся, была покупной.
– Но ведь повариха сказала, что она была куплена для свиней. А где же они?
Никаких свиней Леся не увидела. Единственным живым обитателем во дворе был старый пес по кличке Буян. Но он был до того дряхлым, что даже не открыл глаз, продолжая дремать в своей будке, пока Леся фланировала мимо него. Так что девушка высыпала кухонный мусор в компостную кучу и вернулась назад на кухню.
Тут уже сидел Андрей, который кивнул вошедшей девушке.
– Оставь все это, пойдешь со мной.
– Куда это ты ее забираешь? – тут же встряла Изольда. – Она мне еще картошку во фритюре должна пожарить.
– Она мне нужна. А из картошки сделай пюре. Это ведь проще?
– Хозяйка заказала во фритюре.
– А я люблю пюре.
– Не стану я с ней ссориться из-за твоих причуд.
– Надеешься, что тебя в доме оставят? Зря!
– Иди отсюда! – неожиданно вспыхнула Изольда. – Сам, можно подумать, не о том же самом мечтаешь! Сытое и нагретое местечко, никому неохота отсюда сваливать!
Андрей увлек Лесю за собой.
– Вот так, – шепотом произнес он. – Видела? В нашем лагере тоже не все гладко.
– Изольда и Валерия довольно неприязненно ко мне отнеслись, – пожаловалась своему союзнику Леся.
– А чего им тебя любить? Глупые бабы думают, если станут новеньких выживать, то их хозяева в доме оставят. Как бы не так! Все мы в один день вылетим. И день этот уже совсем близок.
– А мне Елена Николаевна не показалась такой уж вредной.
– Она и не вредная, только очень прижимистая. Лишнего нипочем не заплатит, да и того, что должна, тоже. Но она не самая худшая из них всех. Ты еще ее муженька и сыночка не видела. Вот где ужас-то!
– Почему? – невольно заинтересовалась Леся.
– Увидишь. Я так устроил, что вы с Кирой сейчас в хозяйских комнатах убираться будете. Она уже там, только тебя не хватает.
И Андрей повлек за собой Лесю, попутно объясняя ей:
– Хозяева все в городе. Хозяин с сыном еще с утра уехал. Елена Николаевна вас встретила и сама по магазинам подалась. Так что в доме только я и Валерия с Изольдой. Валерию я в сад выпроводил, Изольда на кухне копаться будет. Никто вам не помешает комнаты хозяев обыскать.
– Слушай, а с чего это ты нам взялся помогать? – удивилась Леся. – Только не говори, что тебя об этом попросили.
– Зачем меня просить? – удивился Андрей. – Я и так на вашей стороне. Вы же сыщицы? Можешь не отвечать, мне и так все про вас рассказали. Вы ищете доказательства того, что Чижиковы совсем не наследники! И я вам в этом помогу!
– Чижиковы?
– Елена Николаевна по мужу Чижикова. Ну, и все они тоже Чижиковы. Только я вам сразу скажу, что касается завещания, в котором внук главным наследником указан, то такого нету. Сестрица Аленушка после смерти брата весь дом перерыла, очень боялась, что брат все-таки своего внука в завещание вписал. Но нет, повезло гадине. Не нашлось завещания.
– Никакого?
– Никакого.
– Но как же так? – поразилась Леся. – Ведь так не бывает.
– Бывает.
– Только не у деловых людей, – стояла на своем девушка. – А ваш бывший хозяин – господин Терентьев ведь был деловым?
– До мозга костей. Но тут вот какая петрушка приключилась… Прежнее завещание Владимир Николаевич отозвал буквально за несколько часов до своей смерти. В нем-то все четко было указано, и мальчишка в главных фаворитах отнюдь не числился. Про него вообще ни слова там не было сказано. Все сестре и ее мужу с сыном должно было остаться. Ну а акции – самим акционерам, которые делами завода и занимаются.
– А что же случилось потом? Почему было отозвано завещание?
– Зачудил наш Владимир Николаевич. Буквально за несколько часов до своей смерти, как раз в гостях были Ерофеевы и Кусков, при мне и других сказал, что несправедлив он был к Виолетте и мальчику. И что нотариусу он уже позвонил, старое завещание велел ликвидировать.
– А новое?
– А новое то ли не написал, то ли написал, да у нотариуса заверить не успел. Одним словом, нету завещания. Поэтому и суд будет. Чижиковы считают, что мальчишке ничего достаться не должно. Хотя у хозяина перед смертью была мысль мальчика не обидеть.
– Но он же подозревал Виолетту в неверности.
– Видимо, получил какие-то доказательства того, что Виталька его родной внук. Иначе бы он такой фразы про то, что был несправедлив к ним, не сказал. Верно?
Да, теперь подозрения насчет родни Терентьева у Леси только укрепились. Пусть сама сестрица и не похожа на убийцу, но ведь подруги еще не видели ее мужа и сына!
До обеда подруги провозились чистя и убирая комнаты хозяев. Попутно они искали хоть что-нибудь, что могло бы доказать причастность Чижиковых к случившимся в «Чудном уголке» несчастьям. Но то ли Чижиковы были чертовски осторожны, то ли дома они никаких улик не держали, но подругам не удалось найти ровным счетом ничего подозрительного.
Зато комнаты сверкали такой чистотой, что глазам было больно.
– Глупо было надеяться, что мы наткнемся на черную шапочку с прорезями для глаз и следами крови Виолетты на ней. Или даже на орудие убийства, с помощью которого ее отправили на тот свет.
– Ага. Или еще визитную карточку с номером телефона Федора на ней!
– Или дневник хозяйки.
– Дневник с описанием того, кто и как из Чижиковых должен действовать, чтобы устранить Виталика и его мать!
Это была бы замечательная улика, но ее не было. И ничего не было. Дом и живущие в нем люди казались воплощением добродетельной респектабельности. Подруги чувствовали себя обманутыми. Однако долго горевать им не пришлось, ведь было уже три часа пополудни, и подошло время дневной трапезы. И в дом начали возвращаться Чижиковы. Первой вернулась хозяйка, которая быстрой мышкой шмыгнула к себе в комнату, прижимая к груди какие-то свертки.
Несмотря на то что она обернула их в дешевые пакеты из ближайшего супермаркета, зоркий глаз Леси успел выхватить проглядывающие из-под белой пленки названия двух всемирно известных фирм, одежда и косметика которых стоили запредельных денег.
– А сестрица покойника уже начала тратить капитал! Или назанимала в долг?
И Леся решила выяснить этот вопрос. Она прокралась следом за хозяйкой и с интересом понаблюдала за тем, как она примеряет перед зеркалом купленные втайне от всех обновки. Голубенький костюмчик – юбка и жакет, от которых в глубине души Леся и сама бы не отказалась. И совершенно шикарное белое с кружевной вставкой спереди платье. Обе вещи были новенькими, с ярлыками. И стоить они должны были очень дорого.
Несмотря на свое осуждение, Леся вынуждена была признать, что у сестрицы Аленушки вкус имеется. Обе вещи сидели на ней идеально и очень шли к ее каштановым волосам. Кстати говоря, волосы тоже были слишком идеальными, над ними явно поколдовал дорогой парикмахер.
– Итак, сестрица уже начала привыкать к роли богатой дамочки. Ясно, что просто так она от этой роли не откажется. И как знать, насколько далеко она может пойти сама и послать своих родных.
Но в это время в дверь позвонили. К дверям бросилась Кира, в чьи обязанности входило также встречать приходящих. А Леся с интересом прислушалась, кто там пришел. Папочка или сыночек?
– Пошла вон! – услышала Леся грубый голос и невольно ахнула от хамства входящего. – Дура! Холопка! Кто тебя только манерам учил.
И спустя полминуты новая реплика:
– Мать, мы вернулись! Командуй, чтобы обед девки на стол тащили!
От изумления Леся временно потеряла дар речи. Такого хамского поведения она не ждала. Сама Елена Николаевна ничуть не удивилась. Торопливо сняла и попрятала свои покупки. И метнулась вниз. Спрятавшаяся в углу Леся чуточку подождала и потихоньку пошла за ней. Она успела застать как раз тот момент, когда сестрица Аленушка целовала какого-то лысого мужчину прямо в его сверкающую плешь, любовно приговаривая при этом:
– Солнышко мое дорогое! Вернулся домой, мой рыцарь!
Но рыцарь неожиданно взмахнул рукой и гаркнул:
– Отставить ласки! Не в театре!
При чем здесь театр?
Но тут мимо Леси по лестнице сначала в одну сторону, а потом в другую пронесся вихрь, густо пахнущий потом и детской присыпкой. Это был двухметровый детина, который принялся притопывать возле Чижиковых-старших, противно канюча:
– Мама! Валерка в моей комнате все перевернула! Накажи ее!
– Костенька, лапочка, – снова заворковала Чижикова, бросаясь уже к сыну, – у нас новая прислуга. Она не знала.
– Надо ее наказать!
– Костенька, не сердись, мое сердечко, радость моя! Все исправим.
– Мама, Валерка это нарочно делает! Я ей велел мои счастливые кроссовки не трогать, а она их вымыла и испортила!
Старые драные кроссовки убрала с письменного стола Кира. Но мыть она их, разумеется, не стала. Хотела выкинуть, да поостереглась, просто поставила их подальше в угол. И из-за этого весь сыр-бор?
– Костенька, я разберусь.
– Нет, мама, ты ее все-таки накажи!
– Накажу обязательно. Высеку и голой на улицу выгоню.
Удивление подруг переросло в изумление. Похоже, Чижикова не шутит. Да и ее сын с мужем весьма важно кивают головами. Они явно одобряют намерения Елены Николаевны. Что за кордебалет? Но тут подруг позвали прислуживать – Лесю на кухню, а Кира побежала к суровой Валерии, которая уже успела объяснить ей, что место ее в доме с самого края, что, говоря по-армейски, она тут дух бесплотный и никакого мнения иметь не может.
Так что Кира решила до поры до времени слушаться во всем властную бабу, чтобы не заиметь лишних проблем. Валерия велела ей прислуживать за столом, другими словами, следить за тем, чтобы у хозяев всегда были наполнены бокалы, а грязные тарелки немедленно убирать и тащить на кухню.
За обедом у Киры было достаточно времени, чтобы хорошо рассмотреть всю семью Чижиковых. Они представляли из себя довольно странную группу. Совсем невысокого роста родители, явно обожающие свое чадо, и их придурковатого вида дылда-сынок.
Костя, как поняла Кира из оброненных за столом реплик, состоял в городской молодежной сборной по футболу. И все его мысли были посвящены этому занятию. Несмотря на то что сейчас была осень и начались уроки, парень в своем училище отсидел всего одну лекцию, а потом целых три с половиной часа гонял мяч на стадионе.
– Будущая звезда российского футбола! – говорил о нем с нежностью и неприкрытой гордостью в голосе отец.
Грубоватый с женой и хамски ведущий себя с прислугой, Чижиков-старший к своему сыну относился так нежно, что вызывал недоумение и улыбку. Тем более что сам Костя был совсем не приятным молодым человеком. Большой, неуклюжий и глупый парень.
Ел Костя неопрятно и очень жадно. Глотал слова вместе с громадными кусками белого хлеба, которым заедал всю пищу, начиная от супа и заканчивая десертом. Крошек вокруг себя он насыпал столько, что хватило бы на прокорм целого курятника. Облился супом, обругав за собственную неаккуратность Киру. Заляпался кремом из торта, устроил на столе форменное болото из размокшего в сладком чае бисквита.
Тем не менее родители смотрели на сына с любовью, ни разу его не перебили и не пожурили за неаккуратность.
У Киры, которая постоянно находилась возле стола, даже сложилось ощущение, что Костя отстает в интеллектуальном и умственном развитии, попросту говоря, он дурак. Говорил парень короткими примитивными фразами, больше подходящими для младшего школьника. И вообще, вел себя как маленький ребенок, что при его огромном росте было бы даже смешно, если бы не было так грустно.
Но старшие Чижиковы словно бы не замечали недостатков своего сына. Глава семьи – прапорщик в отставке, никак не мог расстаться со своими армейскими замашками. Женой и прислугой он командовал, но сына обожал, смотрел ему в рот и не скрывал своей надежды, что Костя в скором времени прославит всю их семью.
– Дом у нас есть, денег – куры не клюют. Теперь еще сын в чемпионы выбьется, заживем, мать! Все наши прежние знакомые по Полоцку от зависти удавятся!
– Не говори гоп, Витюша. Дом еще пока что не наш.
– Будет наш! – решительно рубанул Чижиков по столу кулаком. – Я так сказал! И Костя чемпионом станет. Станет, я сказал!
И он снова стукнул кулаком по столешнице, да еще сильней прежнего. Кира от неожиданности даже подпрыгнула, но все прочие даже глазом не моргнули. Они явно привыкли к командирским раскатам баса старшего Чижикова.
А Леся, суетящаяся на кухне, думала про себя о другом. Она не могла наблюдать семью Чижиковых воочию, но слышала достаточно. Виолетта незадолго перед своей смертью жаловалась, что ей с угрозами и требованиями не лезть к господину Терентьеву звонил низкий хамоватый мужской голос и высокий, пронзительный женский.
Ясно, что это были старшие Чижиковы – сестра господина Терентьева и ее муж отстаивали свое право на дом и деньги владельца кирпичного завода. Но кто звонил Виолетте в самый последний раз? Кто грозил ей смертью сына? Фраза с угрозами была слишком сложной, чтобы ее мог произнести глупый Костя.
– Разве что родители написали парню на бумажке и заставили прочесть. Но как там было на самом деле? Кто мне скажет?
И все же из всех троих наиболее вероятной кандидатурой для проникновения в тайны семьи Чижиковых подруги выбрали Костю. Не сговариваясь, они решили, что именно вследствие своей туповатости он подойдет им идеально. Парень хоть и дурак, но его можно разговорить без опасения, что он смекнет, к чему все эти расспросы, и донесет своим родителям. А значит, на него и надо делать ставку.
За старшими же Чижиковыми пока что можно только наблюдать. Никаких решительных шагов в их сторону делать не стоит. Рано.
