Глава 10
Подруги улеглись спать, но сон долго не шел к ним. Они тосковали по своему дому, по своему «Чудному уголку», который стал для них чудным в прямом смысле этого слова. И еще девушки тревожились о своих домашних питомцах. Хотя супруга властного Таракана добросердечная тетя Наташа и пообещала, что будет регулярно кормить и проведывать кошек, девушки все равно беспокоились о Фантике и Фатиме.
Что ни говори, а время летит слишком быстро. Фантик и Фатима были уже немолоды. Они успели обзавестись многими старческими болячками. И ветеринары не могли дать подругам оптимистичных прогнозов на будущее кошек.
– Что вы хотите от нас? – разводили они руками. – Сколько лет вашим кошкам?
Но Кира могла назвать точно лишь возраст Фантика. Двенадцать лет. Свою Фатиму кот привел в дом без согласия Киры, чего та никогда не могла ему простить. Даже спустя много лет она называла Фатиму не иначе как помоечницей и другими обидными прозвищами. В общем, Кира вела себя в отношении Фатимы как классическая свекровь, изводящая нелюбимую невестку своими придирками.
А вот Леся кошку любила. И сейчас, ворочаясь на слишком узкой и неудобной кровати, тяжело вздыхала, думая о том, как там ее любимица. Кира тоже не спала, думая о Фантике и о том, не послать ли все и всех к чертовой бабушке и не вернуться ли домой. Ну, скажут они Таракану, что не смогли выполнить его задание. Ну, выразит он им свое разочарование. И что? Земля от этого крутиться не перестанет.
И все же в глубине души Кира понимала: отступать так быстро – это не дело. Надо продолжать копать. Разгадка случившегося с Виталькой и его матерью несчастья должна была находиться где-то в этом доме. Подруги были в этом уверены. И ворочаясь без сна, раз за разом они прокручивали в голове все, что им удалось узнать. Прокручивали, но все равно ничего не понимали.
Внезапно их полночные мучения прервал громкий грохот, потом страшный крик, потом снова грохот. А последовавшее за ним молчание было куда страшней самого шума. Девушки выскочили из своих кроватей, словно их пружиной подбросило.
– Что это?
– Не знаю. Что-то упало.
– Скорей уж кто-то, судя по шуму.
Накинув на себя одежку, которая подвернулась им первой под руку, девушки выбежали из комнаты. Они не мешкали, а сразу же направились к тому месту, откуда послышался шум. Дом господина Терентьева был велик. Но комнаты прислуги располагались на втором этаже. Ему самому было в последнее время трудно подниматься наверх, а Елена Николаевна и ее муж с сыном элементарно ленились это делать. Наверх они отправили только Костю, чтобы пореже попадался на глаза могущественному дяде и не смущал того своей глупостью.
Шум падения послышался подругам со стороны лестницы. Но не той, которой дозволялось пользоваться прислуге – маленькой, расположенной в конце коридора и ведущей вниз в кухню и подсобные помещения. Шум послышался со стороны господской лестницы – широких и удобных мраморных ступеней, покрытых красивым ковром с густым и прочным ворсом.
Кира уже успела ознакомиться со списком дел, которые ей передала Валерия, и знала, что первым пунктом там стоит чистка этой самой широкой ковровой дорожки.
– Что там могло свалиться? Вроде бы ни статуй, ни ваз напольных возле лестницы нету. Падать там нечему.
Но включив свет и встав наверху лестницы, подруги увидели внизу ужасную картину. Там без движения лежало человеческое тело. И это была женщина в домашнем халате.
– Валерия!
– Ее халат!
Валерия заявилась к подругам в нежно-голубом одеянии, усыпанном незабудками. А у Изольды халат был ядовито-желтого цвета. Других женщин столь крупной комплекции в доме не имелось. Елена Николаевна конституцией напоминала цыпленка.
И стоило подругам подумать о хозяйке, как она и сама появилась внизу, выбежав на шум из своей спальни на первом этаже. Увидев неподалеку тело служанки, распростертое на полу, она кинулась к нему:
– Валерия! Что с вами!?
Потом хозяйка подняла голову, увидела стоящих наверху подруг, и лицо ее исказилось.
– Это вы наделали!? Это вы столкнули Валерию?
– Что вы! Елена Николаевна, мы сами только что пришли, услышав шум.
Но хозяйка им явно не поверила. Она вновь склонилась над Валерией, пытаясь понять, насколько серьезны травмы, полученные при падении.
Пришел Чижиков. Позевывая, появился Костик. Самой последней явилась Изольда. И остатки сна мгновенно слетели с нее при виде открывшейся картины. И повариха злобно уставилась на замерших подруг.
– Это вы ее столкнули! Гадины!
– Да что вы все на нас валите? Не толкали мы ее! Нас тут вообще не было!
– Ну конечно! Сама Валерия вниз громыхнулась! Вы ее столкнули!
– Мы не…
Но Изольда девушек не слушала.
– Избавиться от нас решили! Мне все ясно! Но со мной у вас этот фокус не пройдет! Не на ту напали!
И вцепившись в перила обеими руками, словно показывая, что уж она-то ни в жизнь не оступится, повариха заковыляла вниз. После секундного колебания подруги последовали за ней. Чижиков уже успел осмотреть тело Валерии, которая продолжала лежать не шевелясь. И теперь его лицо выражало целую гамму чувств, начиная от отчаяния и заканчивая легким налетом брезгливости и неудовольствия.
– Как же это все не вовремя, – прошептал он. – Черт возьми, до чего некстати!
– Что с ней? – спросила Кира, первой оказавшись внизу. – Она жива?
– Какое там жива! – хрюкнул Чижиков. – Похоже, шею себе сломала.
– Боже мой!
– Эх, до чего же это все некстати! – повторил свою реплику Чижиков.
– Постой, ты хочешь сказать, Валерия умерла? – поразилась Елена Николаевна.
– Сама посмотри, – буркнул Чижиков, отойдя от тела и присев в кресло.
Елена Николаевна сунулась было снова к телу, но внезапно побледнела, схватилась рукой за горло и начала падать на пол. Ее успели подхватить подруги, ни муж, ни сын женщины даже не сделали шага в ее сторону. Костик тупо таращился на тело Валерии, его мозг просто не поспевал за быстро сменяющими друг друга картинками. А Чижиков впал в какое-то странное оцепенение, тоже не видя и не замечая ничего вокруг себя.
Пришлось подругам самим оттащить хозяйку к дивану. Там они уложили Елену Николаевну поудобнее и кое-как привели женщину в чувство. Она на мгновение открыла глаза, но тут же снова их закрыла. Елена Николаевна явно не хотела видеть этот мир и то, что ее в нем окружало.
– Врача, – едва слышно пролепетала она. – Вызовите врача.
– Врач тут уже не поможет. Надо звонить в полицию.
– Врач нужен мне, – твердо произнесла Елена Николаевна и открыла глаза. – Разве вы этого не видите?
Выдержкой этой женщины оставалось только восхищаться. Даже в чрезвычайных обстоятельствах она помнила о самой себе и о своих собственных нуждах.
Подругам пришлось самим вызвать и полицию, и врача. Никто из присутствующих не помог им в этом. Все находились в шоковом состоянии. А Изольда даже не хотела отойти от тела Валерии, над которым рыдала и причитала.
– Да что же это делается? Бедная моя Лерка! Проклятый дом! Проклятые деньги!
Пока не приехала полиция, подруги поднялись наверх и попытались понять, что же понадобилось тут Валерии среди ночи? Куда она шла? Ясно, что не на кухню за тем, чтобы немножко подкрепиться. Ведь тогда ей было бы удобнее воспользоваться маленькой лесенкой, до которой было от ее комнаты и ближе, и вела она прямо в кухню, минуя хозяйскую территорию.
– Разве что она так решила поступить наперекор своей хозяйке. Днем по господской лестнице пройтись у нее духу не хватало, а вот ночью ей показалось в самый раз.
Но такая бравада была не в характере Валерии. Насколько подруги успели изучить эту молчаливую и даже угрюмую женщину, темпераментом она напоминала какое-то жвачное животное. Нет, ночная экскурсия в хозяйские помещения только ради небольшой порции адреналина была совсем не в ее духе.
Вот другое дело, если внизу в хозяйских комнатах у Валерии имелся какой-то свой собственный интерес. Но какой? Вряд ли законный, ведь Валерия, убираясь в комнатах хозяев, могла посещать их в любое дневное время. Зачем ей было рисковать и идти туда ночью? Вывод напрашивался только один: служанка намеревалась покопаться в личных вещах или даже в документах хозяев.
– Неужели она тоже не оставила надежды найти проклятое завещание?
По словам Изольды, весь дом за эти полгода был обыскан и перевернут с ног на голову несколько раз. Наследники до последнего надеялись, что найдется завещание, которое расставит все на свои места. Покойный господин Терентьев был справедливым человеком. Он даже в отношении своего внука проявил справедливость, пусть и запоздалую. И все надеялись на мирное решение спора о наследстве.
– И все-таки Валерии явно что-то удалось узнать. Помнишь, она нам на это сама намекала!
– Она что-то обнаружила, что собиралась использовать в своей игре. В какой игре?
– Но сыграть эту игру ей элементарно не дали. Столкнули с лестницы, и на этом все для бедной Валерии закончилось.
– Думаешь, она не сама упала, а ее специально столкнули?
– А у тебя есть другие версии?
Леся помотала головой. Ей тоже казалось весьма подозрительным внезапное падение домработницы.
– Но кто? – прошептала она. – Нас в доме было всего… Чижиковы, Изольда и мы с тобой.
– Мы сразу же отпадаем.
– Да. Мы этого не делали.
– Остаются Чижиковы и Изольда.
– И еще Андрей.
– Он ушел из дома, когда Валерия была еще жива.
– Да, точно! Совсем из головы вон, я же столкнулась с ним в дверях! Тогда это сделал кто-то из Чижиковых.
– Костю не считай, – тут же сказала Кира. – Ему такое не под силу. Он дуралей.
– Он выглядит очень сильным юношей. Как раз ему такое и под силу.
– Нет, я имею в виду другую силу. Ума у Кости так мало, что самостоятельно он бы такое не осилил. Не говоря уж о том, что, когда я уходила из его комнаты, он увлеченно сражался с очередным полчищем вульков. Нет, его и за уши от компьютера было не оттащить, тем более теперь, когда я показала ему вехи, по которым надо идти.
– Елена Николаевна тоже не в счет. Она слишком субтильна, чтобы столкнуть вниз здоровущую Валерию.
– Ну, если подкрасться в темноте и незаметно подставить ножку, тогда могла и Елена Николаевна справиться.
Но все же наиболее подходящим кандидатом на роль преступника подругам почему-то представлялся сам Чижиков. Во-первых, огрубевший в военных походах вояка был склонен к насилию и жестким решениям проблемы. А во-вторых, он явно недолюбливал Валерию, впрочем, как и всех остальных, за исключением Кости и жены.
Про Изольду подруги пока что не думали дурного. Она казалась искренне пораженной смертью своей коллеги и подруги. Обе женщины проработали бок о бок в этом доме достаточно долгое время, и между ними сложились если не дружеские, то, во всяком случае, приятельские отношения. Тетки симпатизировали друг другу. И что самое важное, они были в одной лодке.
– Впрочем, если Валерия и Изольде проговорилась, что собирается затеять какую-то свою игру, а Изольде это не понравилось, то она могла и столкнуть Валерию.
И все же подругам казалось, что после планомерного обыска мансарды сил у Изольды на еще одну эскападу оставалось маловато. Она и так еле двигалась, сползая вниз по лестнице и ковыляя к себе в комнату. В другой вечер подруги бы еще подумали насчет поварихи, но сегодня они практически сняли с тетки всякие подозрения. Изольда после обыска выглядела как заезженная старая кляча, и, добравшись до своей постели, она завалилась в нее и захрапела.
Осмотр верхней площадки также не дал подругам ровным счетом никаких результатов. Сколько бы человек тут ни топтались вместе с Валерией, упругий ворс ковра уже успел распрямиться. Так что подруги без всякого толку ползали по полу, пока не наткнулись в углу на какую-то странную штуку, валявшуюся в паре метров от площадки.
– Смотри, это что такое?
– Похоже на пистолет.
– Неужели? Настоящее оружие?
Леся протянула руку, но Кира ее остановила:
– Я где-то уже видела точно такой же. И знаешь, это не пистолет, это зажигалка. Вспомнила! Я видела точно такую же в зимнем саду!
Как уже говорилось, старший Чижиков три раза в день выкуривал по одной сигарете. И делал он это неизменно в одном и том же месте, которое его жена называла зимним садом. Там у Чижикова было поставлено его персональное кресло и стоял маленький чугунный столик на изогнутых ножках со стеклянной столешницей. На этой самой столешнице и были разложены принадлежности для курения – тяжелая пепельница из натурального оникса, табак ручной резки, приспособление для самокруток, которые Чижиков крутил, когда ему приходила такая охота. А также пачка крепких сигарет и несколько зажигалок.
– И эта в виде пистолета тоже была среди них!
– Откуда же она взялась тут, на лестнице?
Вещица была довольно увесиста. Вряд ли Чижиков мог выронить ее случайно. А значит, вещь сюда принесли специально. Но вот с какой целью?
– Давай не будем ничего трогать, ладно? – предложила Кира. – Пусть полиция сама разбирается. На зажигалке могут быть отпечатки пальцев преступника.
– На ней полно отпечатков пальцев Чижикова. Только он один ею и пользовался.
– О чем и речь.
На всякий случай подруги сходили в зимний сад, где убедились, что зажигалка в виде пистолета исчезла с поверхности столика. Прочие лежали в целости и неприкосновенности – дорогая, оставшаяся еще от господина Терентьева, украшенная золотыми пластинками «Зиппо», подешевле, но зато старинная и серебряная, и еще две, которые получил сам Чижиков от коллег по службе.
Девушки вернулись назад как раз в тот момент, когда в дверь уже входили первые полицейские, которые тут же прекратили самодеятельное расследование подруг и даже выразили им свое неудовольствие.
– Зачем было звонить нам и тревожить? Тут же типичный несчастный случай! В темноте баба оступилась и полетела вниз. Где тут криминал? Обычная неосторожность. Конечно, многие после таких падений выживают или даже отделываются легкими травмами. А вот вашей дамочке не повезло. Упала неудачно, свернула себе шею. Ну, и не фиг в темноте по дому шастать. Давайте оформлять протокол.
– А площадку наверху вы осмотреть не хотите?
– Да чего там осматривать? – рыкнул следователь на Киру, но потом все же снизошел. – Тимофей, – крикнул он, – ладно уж, для очистки совести посмотри, что там у них наверху!
Один из молодых полицейских тут же резво проскакал наверх по ступеням, несколько минут покрутился на площадке, а потом крикнул:
– Ничего тут нет!
– Как? – ахнули подруги хором. – Должно быть!
– И что там должно быть?
– Ну… Улики какие-нибудь.
– Ничего тут нету, – повторил Тимофей, свесившись через перила. – Мне можно спускаться?
– Спускайся, – проворчал следователь. – А вам, девушки, надо поменьше детективных историй читать. Для неокрепшего женского мозга такие истории крайне вредны. Я вам это совершенно точно на примере своей жены скажу. Чем больше она этой детективной ерунды в сериалах смотрит, тем больше у нее ум за разум заходит. Дошло уже до того, что мне профессиональные советы давать начала!
Чувствовалось, что для следователя это была серьезная жизненная проблема. Он сердито засопел и больше на подруг внимания не обращал. Для себя следователь по этому делу уже все решил. И теперь с явным удовольствием на лице заполнял документы, понимая, что трудное дело развеялось, как дым. А вместо него остался прелестный и чрезвычайно легкий в расследовании несчастный случай.
Подруги поднялись наверх и убедились, что зажигалки Чижикова там точно нету. Кто же успел ее забрать? Наверное, сам Чижиков или его верная и преданная супруга подсуетились. Теперь подругам нечего было предъявить полиции. И следователь сделал свои выводы.
– Ваша служанка упала с лестницы в результате собственной неосторожности! – заявил он на прощание семейству Чижиковых. – В этом нет никаких сомнений, но все же будьте готовы, вы еще можете нам понадобиться. Кстати, кому передать тело? У покойной были родственники?
И видя растерянные лица Чижиковых, намекнул:
– Ну, дети там, муж, пусть даже и такой, с которым женщина вместе не жила.
– Валерия, сколько я помню, всегда жила у нас, – растерянно произнесла Елена Николаевна.
– Да, да, – поддержал ее муж. – Она никуда не уходила, даже свои выходные дни проводила тут.
– Но в паспорте указан другой адрес – Литейный проспект, дом, квартира.
– Кажется, Валерия говорила, что была замужем, – принялась вспоминать Чижикова. – Я не очень внимательно ее слушала, собственно говоря, вообще не собиралась это делать. У меня своих дел хватает, чтобы еще слушать жалобы прислуги на неудавшуюся личную жизнь.
– Значит, муж у покойной все-таки имелся?
– Да. Имелся.
– Надо бы ему сообщить о случившемся. Или заботы о похоронах вы возьмете на себя?
– Мы? – поразилась и даже испугалась Елена Николаевна. – С какой стати?
– С какой стати? Г-хм… Ну, просто я подумал… Ладно, извините, если не то сказал.
Но Елена Николаевна смотрела на следователя с таким искренним возмущением, что бедняга совсем смешался и замолчал. Ни под каким соусом Елена Николаевна не собиралась участвовать в таком затратном деле, как похороны собственной прислуги.
И поэтому, едва следователь ушел, она взволнованно повернулась к своим домочадцам:
– Кому-то надо разыскать родных Валерии. Иначе может статься, что все расходы взвалят на нас! А это дело весьма затратное.
– Я не могу этим заняться, – тут же отказался Чижиков. – У нас сегодня отчетное собрание в клубе охотников.
– И его никак нельзя пропустить?
– Нельзя. Съезди сама.
– У меня запланирован визит к зубному. Литейный проспект мне совсем не по пути!
Про Костю родители даже и не подумали. И их взгляды обратились на прислугу. Изольду ушлые Чижиковы отмели сразу, да ее и не было внизу. Женщина плохо себя почувствовала, и забравшие тело Валерии врачи диагностировали у Изольды гипертонический криз. Но от госпитализации женщина решительно отказалась и сейчас находилась у себя в комнате.
Однако всем было ясно, что, по крайней мере, в ближайшее время она не транспортабельна. И взвалить на нее это задание вряд ли получится. Оставались лишь Кира с Лесей.
– Девочки, – нерешительно начала Елена Николаевна, – кто-нибудь из вас должен поехать на Литейный проспект и попытаться найти там родных нашей бедной Валерии.
– Я могу поехать! – быстро вызвалась Кира.
Ее инициатива была понятна. Лесю сегодня и так заберет к себе Миша. Ну а у Киры появится отличная возможность хоть несколько часов провести вдали от дома Чижиковых, атмосфера в котором начала казаться Кире совсем неприятной и даже опасной.
Было уже около шести часов утра, и Кира полагала, что пока она соберется, оденется, доберется до места, будет как раз самое время, чтобы пообщаться с людьми, у которых Валерия была прописана.
– Прямо сейчас и поеду! – воскликнула она, стараясь не замечать взгляда Леси. – Давайте точный адрес!
В дверях Кира столкнулась с еще одним участником этой истории. Вошедший Андрей явно не подозревал ни о чем дурном. Молодой человек был в прекрасном настроении, насвистывал веселенький мотивчик и улыбался. Было ясно, что минувшие ночные часы он провел куда веселей и приятней, чем остальные.
Впрочем, улыбка застыла у него на лице, едва он увидел столпившихся в холле мрачных и нахохлившихся людей.
– Что-то случилось?
– Случилось, Андрюшенька! Валерия умерла!
– Как? – ахнул Андрей. – Она же еще недавно была совершенно здорова!
– Упала с лестницы!
– Не может быть!
– Упала и разбилась насмерть, – подтвердила Чижикова. – К счастью, ты не застал самого страшного. Врачи уже забрали ее тело. А Кирочка любезно вызвалась найти родных Валерии.
– Из родни у нее был только муж, – рассеянно произнес Андрей. – Да и тот…
– Что? – заинтересованно переспросила Кира, в то время как сама Елена Николаевна, решив, что вопрос для нее снят с повестки дня, уже удалилась по каким-то своим делам.
Андрей проследил взглядом за хозяйкой и обернулся к Кире, которая настойчиво у него допытывалась:
– Так что там у Валерии было с мужем? Кто он такой?
– Гад он последний, вот кто! Валерию из дома буквально выгнал. Она, перед тем как у Владимира Николаевича появилась, почти неделю на вокзале ночевала.
– Но как такое возможно? Валерия ведь была у мужа прописана.
– Ну и что? У них там крохотная коммуналка, как мне помнится.
И пустившись в воспоминания, Андрей выдал и другие сведения, которые сообщила ему Валерия:
– Он – этот муж Валерии, как она рассказывала, страшный человек. Он пьет, кулаки распускает при каждом удобном случае. В общем, поедешь, так сама увидишь. Только мой тебе совет, постарайся не вызвать на себя его агрессии. У Валерии, когда она тут появилась, синяки до конца еще не сошли. Так что не дай себя там в обиду. Чуть что, кричи. Если соседи услышат, выбегут, помогут. Я так понял, этого гада в коммуналке все дружно ненавидят. Так что кричи, не стесняйся.
И снабженная этим дружеским напутствием, Кира отправилась в путь.
Нужный ей дом на Литейном проспекте она нашла без всякого труда. Это было облицованное тяжелым мрачным и темным камнем строение с узкими окошками и латаной-перелатаной крышей. Сама Кира никогда не согласилась бы жить в таком недружелюбном доме. Но как она с удивлением отметила, коммунальных квартир тут осталось совсем немного. Точней, на фасаде она увидела окна только одной такой квартиры. Все остальные сверкали новенькими стеклопакетами.
– А вот последний этаж никому из риелторов по вкусу не пришелся, – задумчиво произнесла Кира. – Да оно и понятно, с крыши течет, летом там жарко, зимой холодно, весной и осенью сыро.
Да и лифт ходил только до пятого этажа. До шестого надо было карабкаться пешком. Видимо, эта верхняя пристройка была сделана позднее жадным домовладельцем, который смекнул, как ему заработать еще деньжонок, сдав мансарду самым бедным своим жильцам.
Но то, что прежде являлось жильем, всеми презираемым – под крышей обычно обитала всякая нищая братия – непризнанные художники, поэты и другие творческие, исконно плохо зарабатывающие личности, – то теперь повсеместно превозносится как идеал современного жилья. Ну, как же, ведь это престижно – жить в пентхаусе. Но ведь, если вдуматься, любой пентхаус – это всего-навсего роскошно оборудованный чердак!
И все же добравшись до последнего этажа и оказавшись перед латаной-перелатаной деревянной, нужной ей дверью, Кира не смогла удержаться от тяжелого вздоха. Из-за двери отчетливо пахло нищетой и убожеством. Кира поискала глазами кнопку звонка, который ей требовался, и слегка растерялась.
В этой квартире у каждого хозяина был свой собственный звонок. Всего же их имелось шестнадцать штук.
– Ох, ни фига себе народу тут живет! – ахнула Кира.
Против каждого звонка стояла фамилия, либо написанная от руки, либо выгравированная на красивой латунной или эмалевой табличке. Все зависело от благосостояния или тщеславия человека, являвшегося обладателем того или иного звонка.
Например, против двух звонков вообще никаких фамилий не значилось. Да и самих звонков не было, а на их местах зияли дырки с оборванными проводками.
– Зуб даю, что мне один из этих звонков и нужен.
Тем не менее нажала Кира на верхнюю пипочку. В квартире разнеслась мелодичная трель, но никто не откликнулся. Тогда Кира, войдя в азарт, начала нажимать по очереди на все звонки. И наконец достигла некоторого успеха.
– Это кто там балуется!? – услышала она надтреснутый старушечий голос. – Вот я сейчас выйду и накостыляю по шее-то!
И через минуту дверь отворилась. Перед Кирой стояла сгорбленная бабка, воинственно сжимающая в руках веник.
– Это ты тут балуешься? – сердито спросила она у девушки.
– Я не балуюсь. Я ищу Валерию. Верней, ее мужа – хулигана, драчуна и забияку.
Бабка сдавленно ахнула и неожиданно проворно схватила Киру и втянула в квартиру.
– Иди за мной, – приказала она ей. – Только тихо, Ирода не разбуди!
Все это звучало в высшей степени интригующе. И Кира охотно двинулась следом за боевой бабулей. Вскоре они оказались в личной бабкиной комнате, обставленной неожиданно мило и даже кокетливо. Кровать с железными шишечками была затянута кружевным покрывалом, и на ней пирамидкой громоздились такие же кипенно белые и кружевные подушки, всего их было семь, начиная от самой большой внизу и заканчивая самой маленькой сверху.
Подушечки были в белоснежных вышитых наволочках. И вышитые белоснежные тщательно отбеленные салфеточки лежали тут повсюду. На старинном пианино, ровеснике позапрошлого века, еще снабженном канделябрами и закапанном воском плавящихся в них свечей. На резном буфете из вишневого дерева. На изящной деревянной этажерке. И даже на высоких столиках с резными ножками и эмалевыми медальонами.
Кире показалось, что она попала в какую-то дыру во времени. Да и сама бабулька, спрятав свой веник, оказалась облаченной в длинное старомодное бархатное темно-синее платье с белым кружевным воротничком. Чисто светская дама из тех, кого любят показывать в сериалах про прежнюю жизнь дореволюционной России.
– Как у вас необычно! – невольно вырвалось у Киры.
Бабка кинула на нее удивленный взгляд. Окружающая ее обстановка казалась ей вполне уместной, ведь она явно родилась, выросла и состарилась среди этих вещей.
– Ты Валерию искала? – без всяких предисловий спросила у Киры бабка. – Зачем она тебе?
– Понимаете, мне нужен ее муж.
– Зачем?
– Он должен забрать тело Валерии. Ну, и похоронить его.
– Валерия… что… Она умерла?
– Да. Свалилась с лестницы и сломала себе шею.
Произнося эти слова, Кира уже пожалела, что открыла рот. Потому что бабка известие о смерти Валерии восприняла очень плохо. Она побледнела, прижала к груди сухонькие ручки и начала жадно хватать ртом воздух, словно ей его отчаянно не хватало.
– Что с вами, бабушка?
Но сил у старухи хватило лишь на то, чтобы махнуть рукой в сторону кресла с высокой спинкой, затянутого таким старым плюшем, что из изумрудно-зеленого он давно превратился в цвета пожухшего салата. В кресле бабка быстро отдышалась. С благодарностью выпила воды, которую Кира налила в простой граненый стакан из красивого хрустального кувшинчика, и неожиданно произнесла:
– Это он ее убил!
– Кто?
– Ирод!
– Тот, что спит в соседней комнате? – заговорщицки понизив голос, спросила Кира, и бабка кивнула в ответ.
Кира оценивающе посмотрела на бабку. На вид той было лет восемьдесят, но могло быть и больше. А в таком возрасте быль и небыль в головах у старых людей уже так прочно смешивается, что разобраться в этой каше бывает трудненько.
Но бабка Кирины подозрения мигом просекла и хмыкнула:
– Что смотришь? Думаешь, не спятила ли я? Не беспокойся, ум у меня поздоровей, чем у многих молодых будет. А все почему, знаешь?
– Нет.
– Все потому, что никогда семьей, мужем и детьми я себя не обременяла. Для самой себя жила, чужих проблем себе на шею не вешала. Вот и дожила до девяноста двух лет! А все мои подруженьки, которые передо мной своими мужьями и детками да внуками хвастались, давно уж на кладбище!
Кире стало жутковато. Но она не ушла и даже рискнула спросить:
– А как же Валерия?
– Валерия… А что Валерия? Добрая душа, но такая же дура, как и все остальные. Говорила ведь я ей, отправь Гошку в дурдом. Ему туда прямая дорога. А я тебе помогу, свидетельские показания против него дам. Как врач ей советовала, Георгий типичный психопат с садистскими наклонностями. Такой мой диагноз был и есть. Как он Валерку мутузил, все соседи сбегались. Уж на что у нас в квартире народ черствый, а и то не могли ее воплей терпеть. Но эта дура ему все прощала. А ведь он ей и руки ломал, и ребра, и зубы, и нос… Да легче сказать, что у Валерки целое осталось, чем что у нее поломано было.
– Жуть какая! Зачем же она с ним жила?
– Комплекс брошенки. Да еще плюс прописка ее держала. Ну, и еще жалостлива Валерия была без меры. Она и меня опекать пыталась. Спасибо ей на том, один раз она мне здорово помогла. Но потом я ее помощь решительно оборвала. Если долго за чей-то счет ехать, рискуешь сам без прав остаться. Я считаю, что свои проблемы человек должен решать сам. К чужой помощи можно прибегнуть лишь в самом крайнем случае.
Слова этой бабки были близки и понятны Кире. Она тоже не любила грузить других людей своими проблемами. А ведь бывает и наоборот. Не счесть людей, которые не только охотно жалуются своим друзьям или родным на тяжелую жизнь, но и не стесняются клянчить у них помощь по всякому самому ничтожному поводу. И еще обижаются, когда им в этом отказывают.
– Так и что же случилось с Валерией?
– То, что и должно было случиться. Выгнал ее Георгий. Со скандалом, с мордобоем, выгнал и пригрозил, что вообще убьет, если она хоть раз обратно решит сунуться. Бабу себе к тому времени другую нашел. У себя в жилконторе, где слесарем работает, и нашел. Да только не стала та женщина с нашим Иродом долго канителиться. Как он ее первый раз башкой об стену приложил, мигом смекнула, что к чему, вещички свои собрала, да пока он пьяный валялся, удрала.
– А Валерия к своему мужу после этого так и не вернулась?
– Тогда нет. Пропала. Много лет ее тут не было, не показывалась. А недавно вот снова пришла.
– Правда?
– Я как ее увидела, прямо ахнула. Не узнать нашу Валерию стало. Тут-то она в руках у Ирода тонкая была, как спичка, того и гляди, сломается. А недавно пришла – толстая, гладкая, любо-дорого посмотреть, какой красавицей стала! Румянец во всю щеку. Энергичная, веселая. Ко мне зашла, фруктов принесла. Помнит, что я тортов и шоколада на дух не переношу.
– А с какой целью она приходила?
– Ирода своего проклятого повидать хотела. Они с ним хоть и в разводе были, но чувства, видать, у Валерии какие-то к нему остались. Ну, и к этому месту тоже, к квартире нашей. Хоть она тут и несчастна была, но одновременно и привязалась. Меня вот навестила, а как Ирод домой вернулся, скорей к нему помчалась.
Кира уже поняла, что бабка именует Иродом бывшего мужа Валерии.
– И как прошло у них свидание?
– Плохо. Валерия за эти годы совсем страх потеряла. А с Иродом так нельзя. Он, когда чувствует, что человек наглеет, а против него выстоять все равно не может, злиться начинает. С Валерией он прямо в бешенство пришел. Стул сломал, дверь вышиб, за ней погнался. А потом до самой ночи пил и орал, что убьет эту суку, которая над ним потешаться вздумала.
– О чем это он?
– Я их разговор не подслушивала, – с неудовольствием произнесла бабка. – Хотя теперь и думаю, что зря. Валерия ведь не сама с лестницы свалилась?
– Столкнули ее!
– А кто столкнул? Очень может быть, что Гошан постарался. Он на такие дела большой мастер. Столкнуть, ударить, покалечить… Первая-то его жена – Ритка – из окна выбросилась. То есть я так думаю, что Ирод ее до того довел или даже сам подтолкнул. Вторая – Наташка утонула. Опять же, не одна на речке плескалась, Ирод рядом с ней был. Ну а Валерия чудом синяками да шишками отделалась. Смилостивилась над ней судьба. Ирод другую себе игрушку нашел, хоть раньше так не поступал, пока прежнюю не сломает, новой не заводил. Ну а я Валерии и подсказала, чтобы она побыстрей удочки сматывала, коли не хочет вместе с первыми двумя женами нашего Ирода на том свете оказаться.
– И она вас послушалась?
– Много лет подряд я именно так и думала, – вздохнула соседка. – Не показывалась тут Валерия. А когда объявилась, я сразу поняла, что ни к чему хорошему ее визит не приведет. Валерия из себя такая вся самоуверенная стала. Сказала, что хозяин, у которого она служила, наследство ей огромное оставил. Теперь она Георгию может нос утереть запросто. Он-то как был в говне, так и остался. А она теперь вроде как на коне.
– И она Георгию так все и выложила?
– Да.
– Тут бы любой взбесился.
– Что и говорить, правда твоя, – вздохнула бабка. – А вот ты мне скажи, когда Валерия погибла?
– Этой ночью трагедия произошла.
– Вот ведь! – всплеснула руками старуха. – И Ирод этой ночью отсутствовал. Обычно его долго слыхать, он раньше трех-пяти утра никогда не успокаивается. Все с дружками своими колобродит, скандалят, ругаются, дерутся, конечно. А эту ночь у него тихо-тихо было. Верный признак, что не было его самого дома.
Вот теперь Кире стало по-настоящему жутковато. Неужели она напала на след убийцы Валерии? А что? Вполне возможно. Ведь постороннему человеку попасть в дом Чижиковых было проще простого. То ли жадная, то ли просто не имеющая лишних денег Елена Николаевна давно отказалась от оплаты тревожной кнопки и пульта охраны. Теперь дом охранялся лишь с помощью замков и пса Буяна, который хоть так и звался, но был мирным старым кобелем немецкой овчарки с провисшей спиной, почти слепым и глухим от старости.
Зубы у Буяна сохранились через два, да и теми старый пес предпочитал пользоваться осмотрительно. Из еды он теперь кушал исключительно кашу или суп. Кости и другие радости собачьей жизни были для Буяна недоступны. Всю ночь он мирно дремал в своей будке, так что сторож из него был аховый. Кира сама выходила встречать Лесю прошлым вечером, а Буян даже ухом не повел. Как дремал в своей будке, так и продолжал дремать, ничего не услышав.
Итак, Буян не представлял собой преграды для злоумышленника. Ну а справиться с замками и запорами на доме тоже не было такой уж проблемой. Полиция не стала заморачиваться и осматривать окна первого этажа, а вот Кира про себя решила: вернется в дом Чижиковых, первым делом именно этим и займется.
