Глава 18
Дома Кира обнаружила в обществе Лесиной мамы не только бледную изможденную Аннушку, но еще и Калерию, чему даже обрадовалась.
– Тетушка Калерия, мне нужно вас кое о чем спросить, – кинулась она к ней.
– Спрашивай, деточка. Чем смогу, помогу тебе. Я как раз сейчас говорила твоей мамочке и Аннушке, как мне одиноко после смерти моей дорогой Луизы. Они любезно меня выслушали, и теперь у меня стало даже легче на душе.
Как всегда, Калерия Валерьевна была полностью зациклена на самой себе и на своих «особенных» переживаниях. Можно подумать, им всем недостает тетки Луизы! Особенно же ее недостает подругам, у которых накопился к покойнице целый букет вопросов!
– Калерия, скажите, тетя Луиза рассказывала Энтони о своих драгоценностях?
– Этому мерзавцу?! Конечно, нет! Луиза была очень осторожна. Даже мне она никогда не показывала всех своих драгоценностей. Даже я, ее лучшая и единственная подруга, знала совсем немного. Видела, что у нее есть кольцо с хорошим сапфиром, есть бриллиантовые серьги, но тех сокровищ, которые перечислили вы и о которых говорил наш уважаемый следователь, я никогда не видела! Луиза при мне о них даже не заикалась!
– А Энтони?
– Думаю, он был бы последним человеком, кому Луиза призналась бы в том, что она богата.
– Она ему не доверяла?
– Дело не столько в этом. Не забывайте: Луиза хотела, чтобы Энтони взял ее на обеспечение. У нее это всегда вертелось в уме. Мужчина должен обеспечивать женщину, так считала Луиза.
– И, пожелав сменить дядю Сашу на Энтони, она хотела, чтобы тот ее обеспечивал?
– Хотела, но понимала, что вряд ли такое возможно. Поэтому и тянула до последнего. И лишь после того, как она попыталась продать свои украшения и потерпела неудачу, Луиза обратилась к Энтони за помощью и материальной поддержкой.
– А еще она попыталась его шантажировать… Чем? Калерия, дорогая, напрягитесь, вспомните: чем?
– Ах, я не знаю. Но за таким человеком, как этот Энтони, явно что-то числится. Живет-то он не по средствам. А между тем квартира у него шикарная, иномарка и так… по мелочи.
Это все подруги знали и без нее.
– Кому тетя Луиза отнесла на оценку свои драгоценности?
– Не все драгоценности, – уточнила Калерия. – Всего несколько вещиц. Она мне так и сказала: возьму, Калерочка, только самые простенькие штучки. Посмотрю, что мне за эти вещицы предложат.
– Да, но к кому она их носила?
– Я же говорила, был какой-то ювелир, у него магазин на улице Пестеля.
Антикварный магазин, быстро поняли подруги. Так как украшения Луизы были старинными, доставшимися ей в наследство от ее мужа, вряд ли бы она понесла их в обычный ломбард или в скупку.
– А что, если этот ювелир и грабанул нашу тетку?
Версия была не самой плохой. В самом деле: приходит бедная одинокая вдова к ювелиру, приносит ему сказочной красоты и ценности ожерелье или там даже браслет с серьгами, продавать их за копейки не хочет, явно знает цену своим сокровищам. И что делать в таком случаю ювелиру? Либо заплатить требуемую сумму, либо грабануть вдовушку.
– Трудно поверить, что приличный ювелир рискнет своей репутацией ради нескольких побрякушек.
– А если это были чрезвычайно дорогие вещи?
– Мы с тобой их видели. Да, они дорогие, но репутация-то торговца все равно дороже. Если в городе пойдет слух, что после визита к такому-то ювелиру его клиенты погибают насильственной смертью, поток его клиентов резко сократится.
К тому же Калерия Валерьевна была уверена, что Луиза понесла к ювелиру самые простенькие вещи.
– Она всегда считала, что надо прикинуться бедной овечкой. Такая у нее была по жизни политика. Многое в этом мире люди делают из жалости. И Луиза успешно пользовалась этим.
И тем не менее подруги позвонили следователю Долото, чтобы уведомить его о новом витке в их общем расследовании. Разумеется, звонила Кира, но с сотового телефона Леси. Однако на сей раз Долото отнесся к ее донесению с прохладцей.
– Ювелир? Ладно, мы проверим.
– Может, мы сами?
– Нет, не надо, – непривычно строго и официально произнес следователь. – Вас обеих я попрошу некоторое время посидеть дома.
– Что это значит?! – опешила Кира.
– Только то, – немного смягчил голос и тон следователь, – что вы и так слишком много сделали для расследования. Сейчас вам лучше обеспечить охрану Калерии Валерьевны. Она ведь находится у вас?
– Да, у нас.
– Вот и охраняйте эту почтенную даму.
– Но мы… Но у нас…
– Я вам дал указания, как действовать дальше, – вновь похолодел голос следователя. – Выполните мою просьбу? Я могу на вас рассчитывать?
– Да. Можете.
– Вот и чудесно, – повеселел следователь. – Ваш энтузиазм мне очень нравится! Но я не хочу, чтобы он пошел вам во вред.
Повесив трубку, Кира передала слова Долото своей подруге. Как и следовало ожидать, Леся отреагировала бурно.
– Еще чего не хватало! – фыркнула она. – Что ты его слушаешь? Ерунду он какую-то от нас требует!
– Не требует, а вежливо просит.
– Не будем мы охранять эту Калерию! Зачем ее охра-нять? Энтони о ней и думать не думает. Какая опасность ей угрожает? Только время зря потеряем с ней!
– А что же нам делать?
– Как – что? Завтра же едем к этому ювелиру на улицу Пестеля, берем с собой фотографию тетки Луизы и трясем там их всех до изнеможения. Конечно, было бы лучше, чтобы этим занялся следователь и его оперативники, но, если уж у них имеются дела поважнее, придется нам с тобой с этим разобраться!
Кира молча кивнула головой в ответ. В принципе она тоже считала, что не обязана беспрекословно слушаться следователя. У него свое расследование, у них – свое. Иногда их интересы совпадают, иногда нет. Да, завтра они поедут к ювелиру, но сначала разберутся с Аннушкой.
Состояние подруги Лесиной мамы становилось уже по-настоящему пугающим. Аннушка так сильно похудела за эти дни, что это бросилось в глаза даже ее счастливому жениху.
– Дорогая Анечка, ты выглядишь нездоровой. И с лица ты как-то спала. Мне это совсем не нравится!
Услышав эти слова из уст своего дорогого Ленечки, Аннушка наконец встревожилась. Если до сих пор она полагала, что, худея, становится все более и более привлекательной в глазах своего жениха, то теперь она была близка к панике.
– Девчонки, если я не перестану худеть, Леня меня снова бросит! Он сегодня уже дважды поинтересовался, почему я ничего не ем.
Обращать внимание на действия других людей было совсем не в Ленечкиных привычках. А значит, состояние Аннушки и она сама его всерьез волновали.
– Что же мне делать? Ведь я буквально не могу впихнуть в себя ни кусочка, буквально!
– Прежде всего отставить панику! Из любого положения есть как минимум один выход, и находится он там же, где вход. У тебя остались те пилюли, которые мы тебе дали?
– Для похудения? Ну… Кажется… несколько штучек.
– Несколько штучек?! – ахнули подруги. – Да там же была целая коробочка!
– И что? Надо же мне было закрепить успех. Я приняла штучек пять или десять. – И, заметив выражение неодобрения, появившееся на лицах подруг, она поспешно воскликнула: – Но это же было в первый день. Я уже давно не принимаю ваше средство, однако худею с каждым часом все больше!
– Где оно? Тащи его сюда!
В коробочке, которую Аннушка послушно вынула из сумочки, уныло гремела всего одна капсула. Аннушка виновато съежилась под гневными взглядами подруг.
– Они были такие вкусненькие, – виновато пробормотала она. – Сладенькие. Ну, я не удержалась, и съела их… чуть-чуть.
– Ты их все сожрала!
– Ну, одна-то осталась.
– Будем надеяться, что и ее хватит.
И, недолго думая, Леся раскрыла желатиновую оболочку пилюли и заглянула внутрь.
– Не пойму я ничего, – произнесла она. – Что-то маленькое, желтенькое… Что это может быть такое?
– Почка какого-то тибетского растения.
Некоторое время подруги рассматривали эту загадочную штучку, пока Аннушку вновь не затошнило. Она умчалась в туалет, а пришедший на шум дядя Леня немедленно изъял у подруг пилюлю с почкой таинственного растения, а также и саму коробочку из-под пилюль.
– Я все-таки врач, – важно заявил он подругам. – И, значит, знакомых среди врачей у меня тоже хватает. Они разберутся, чем вы пичкали тут мою невесту!
Несмотря на тон, которым говорил с подругами дядя Леня, они обе страшно обрадовались его словам. Дядя Леня открыто назвал Аннушку своей невестой. И он взялся опекать ее и заботиться о ней. Ура, план Лесиной мамы сработал! И это значит, что в скором времени тетя Света отчалит в ставший ей родным город Турку.
На следующий день, едва открылись антикварные лавки в центре города, подруги высадились на улице Пестеля и принялись методично обходить имевшиеся тут магазины, один за другим, осматривая ассортимент и прикидывая: могла ли где-то здесь их тетка Луиза предложить к оценке свои элитные антикварные украшения?
В двух местах ювелиркой не торговали. Еще в двух торговцы посмотрели на фотографию тетушки Луизы и твердо заявили, что такая дамочка к ним со своим товаром в ближайшее время не приходила. И лишь в пятой по счету точке подругам повезло.
– Да, эта дама к нам приходила, – сказал средних лет мужчина – антиквар и владелец салона.
Был он весьма импозантным господином, одетым в хорошо сшитый итальянскими портными костюм и шелковую сорочку. На ногах у него были ботинки тончайшей кожи, при одном взгляде на которые становилось ясно: в них ходят только по паркетным узорчатым полам во дворцах, в крайнем случае, по старинному мрамору ступеней длинных дворцовых же лестниц.
На безымянном пальце его правой руки красовался перстень с каким-то загадочно мерцавшим черным камнем. А на мизинце левой руки играл и искрился крупный бриллиант. Подруги неплохо разбирались в ювелирке, и им стало ясно, что вещи эти – старинные, и цены очень даже немалой.
Сам антиквар подозрений в подругах не вызвал. Он был удивительно холеной личностью. Холеными были его пухлые мягкие руки, холеным было его тело, холеной была даже его бородка, в которой волосок причесали к волоску, и она была аккуратно подстрижена. Да и магазин его был самым большим и шикарным на всей улице. Подруги сначала даже миновали его, не решившись туда зайти. А тетка Луиза вот решилась – и зашла.
Нет, такой человек, каким увиделся им хозяин этого салона, не станет гоняться за призрачной выгодой, рискуя угодить в тюрьму за ограбление и убийство клиентки. В его салоне имелись очень дорогие вещи, ничуть не уступавшие хранившимся в сейфе тетки Луизы украшениям.
– К сожалению, – степенно продолжал антиквар, словно не заметив, как «сканируют» его с ног до головы подруги, – сделка с вашей знакомой у меня не состоялась. Хотя я хорошо ее запомнил. У нее был паспорт на грузинскую фамилию – Сванидзе.
«Ага, – мигом смекнула про себя Кира, – значит, тетка Луиза решила сбыть драгоценности по своему старому паспорту. А потом забыла его вытащить из сумочки, поэтому вместе с ее телом и был найден этот документ».
Но вот зачем ей это было нужно, Кире теперь понять было трудно. Но не исключено, что спустя пару дней тетка явилась бы обратно в салон за своими драгоценностями, но уже с другим паспортом. А то, чего доброго, и обвинила бы антиквара в скупке краденого. От тетки Луизы можно было ожидать многого. Коварства и беспринципности ей было не занимать.
– У вас была наша тетя, а не просто знакомая, – машинально поправила ювелира Леся.
А Кира добавила:
– А почему ваша сделка не состоялась?
– Дело обычное. Мы не сошлись с вашей тетей в цене. Она требовала непомерно много. Даже больше, чем я сам бы рискнул спросить с покупателя. Сами понимаете, при таком раскладе мне ничего бы не осталось. И зачем мне, в таком случае, брать у вашей тети ее драгоценности?
– Но драгоценности вам понравились?
– Да, украшения у нее были – высший класс! Особенно ожерелье из старинных индийских рубинов. Они были даже без огранки, просто отшлифованы. Но красоты потрясающей! В центре ожерелья расположен редкий звездчатый рубин. Гранить его – только портить. Мне показалось, что этим камням не меньше тысячи лет. Но впоследствии с ними поработал еще и один хороший мастер. Он вставил их в оправу из старинного золота и граненых бриллиантов, каждый из которых уже представлял собою немалую ценность. И сделано это было не в наше время. Бриллиантам и оправе было никак не меньше двухсот лет! Хотя само изделие могло быть собрано и не так уж давно, в конце прошлого века, так бы я сказал.
– Вы так точно можете это определить?
– Камни не лгут. Современные методы огранки существенно отличаются от тех, что применяли наши предки. Итак, камни в ожерелье были уникальны. Примерно по карату каждый, чистота – потрясающая! Я сразу же сказал, что это изделие мастер делал не на заказ, а для самого себя. И это был мастер, который вышел из целой череды мастеров-ювелиров. Знаете, у каждого мастера накапливается какой-то запас более или менее ценного сырья. Часть идет в ход, но самое ценное придерживается «на потом». Для своих детей, для своих внуков, для потомства. И вот в этом ожерелье – а оно было собрано из этих камней примерно в конце прошлого века – использовались камни из загашников многих поколений семьи ювелира. Старинные индийские рубины, красивая оправа из Европы, девятнадцатого века, бриллианты примерно того же времени, но кимберлийские – одни из первых. Такие вещи редко попадают в продажу. Обычно их передают из поколения в поколение. И, чтобы дети принесли такую вещь на обычный вечер с чаем и тортом, у них должны были возникнуть совершенно особые обстоятельства.
– А что еще она вам принесла?
– Гарнитур – очень красивый и тоже рубиновый. Тетя ваша настаивала на том, чтобы все эти вещи продались ею вместе в комплекте.
– Но вы у нашей тетки это украшение не взяли?
– Повторяю, мы не сошлись с ней в цене. Если бы она спустила хотя бы процентов десять… Но нет, она твердо стояла на назначенной ею сумме, твердя, что эти украшения стоят еще дороже. И что ее муж – а он и сам был ювелиром, – говорил ей то же самое. Я пытался ей объяснить, что нынче рынок заполнен подобными антикварными украшениями и цены на них падают. Но ваша тетя твердо придерживалась противоположной точки зрения, сказав, что продаст эти камни спустя полвека, и тогда они будут стоить еще дороже.
Значит, тетка Луиза намеревалась прожить как минимум еще пятьдесят лет, чтобы насладиться потом деньгами от сделки. Однако…
– Кто-нибудь еще присутствовал при вашем разговоре?
– Когда идет оценка ювелирного изделия, посторонние обычно не приглашаются. Впрочем, я торопился, мне надо было уходить. Ваша тетя поймала меня в тот момент, когда я уже стоял буквально в дверях.
– Значит, в помещении были только вы и тетя?
– Да. Только я, мои охранники и ваша тетя.
– А эти ваши охранники?.. Они сегодня работают? Можно нам с ним поговорить?
– Но почему вы так подробно расспрашиваете? – наконец озадачился ювелир. – Что случилось?
– Дело в том, что наша тетя Луиза, принесшая вам свои украшения, погибла. Убита. А весь ее сейф был распотрошен и ограблен.
Ювелир мгновенно изменился в лице:
– Ничего не видел и не слышал! Ваша тетя ко мне не приходила, извините, я просто ошибся!
– Глупо все отрицать, когда вы уже так много нам рассказали.
– Спутал вашу тетю с другой своей клиенткой, всего доброго.
И с этими словами хозяин магазина нажал на кнопку, после чего в кабинете появился здоровенный охранник, который и помог избавить хозяина от присутствия докучливых гостий.
– Нет, ты это видела! – вскипела Леся, оказавшись вместе с подругой на улице. – Стоило ему услышать об убийстве, как он сразу же потерял и совесть, и память!
Кира, едва дыша после поспешной депортации из антикварного салона, кивнула.
– А ты тоже хороша! – продолжала возмущаться Леся. – Почему ты не сделала ничего, чтобы помешать ему нас вышвырнуть?! Этот тип явно что-то знает!
Кира молча кивнула, догадываясь, кто станет следующим объектом для нападок буквально кипевшей от злости Леси.
– И твой драгоценный следователь тоже хорош! Работничек, называется! Тетка Луиза, перед тем как ее убили, приносила этому типу свои драгоценности, а Долото даже не поинтересовался личностью этого антиквара! Не навестил его, не сел ему на хвост!
– Но ведь мы и сами узнали о нем совсем недавно.
– А когда полиция получила список драгоценностей, украденных из сейфа тетки Луизы? Разве они не должны были пройтись по всем местам, где эти драгоценности могли оказаться?
– Они и прошлись по точкам, где работают скупщики краденого. Видимо, этот антикварный магазин на хорошем счету у полиции, хозяин его – вне подозрений, вот они сюда и не сунулись.
Действительно, магазин занимал весь первый этаж старинного дома: огромные стеклянные витрины с выставленным в нем многомиллионным товаром на ночь закрывались тяжелыми ставнями, плюс – сигнализация, плюс – охрана. Хозяин магазина, господин в дорогих лайковых ботинках, как следует заботился о безопасности своего товара. И, видимо, так же активно он заботился и о безупречности своей репутации.
И все же почему он так испугался, когда речь зашла об ограблении квартиры тетки Луизы? Ведь если хозяину этого дорогого элитного салона антикварных вещей нечего скрывать, то и бояться ему тоже нечего. А он явно струсил. Причем он явно не ожидал беды, поэтому и отреагировал так спонтанно, выдав себя с головой. И подруг не оставляло некое неясное предчувствие, заставившее их задержаться возле этого антикварного магазина на некоторое время.
Чего именно они ожидали? Этого, наверное, они и сами не могли бы объяснить. Девушки заняли наблюдательную позицию таким образом, чтобы не мозолить глаза охранникам, которые выставили их вон и не ушли в магазин до тех пор, пока подруги не отъехали в другой конец улицы.
И лишь после того, как дверь антикварного магазина вновь закрылась, отрезав его внутренние помещения от дневной суеты городской улицы, девушки на своей машине вернулись обратно. Они встали на другой стороне улицы и принялись наблюдать за посетителями.
Как им вскоре стало ясно, посетители эти делились на два сорта. Первый – хорошо одетые господа и дамы приходили в магазин, чтобы присмотреть дорогую покупку в подарок себе или близким. И второй сорт: люди, одетые более просто, приносившие сюда что-либо из своих старых вещей, завалявшихся у них дома, за которые они надеялись хоть что-нибудь выручить.
Первые заходили в магазин, держась по-хозяйски гордо и властно. У них в карманах шуршали крупные бумажки, и они могли позволить себе купить тут если не все, то очень многое. А вторые приходили, ступая робко, держась ближе к стеночке и пугаясь как собственной тени, так и величественных охранников у входа.
Но, присмотревшись, подруги поняли, что имелся тут и еще один разряд посетителей. Одетых крайне скромно, даже бедно. Но при этом с охранниками они явно были на короткой ноге и входили в салон с видом завзятых покупателей.
Этим третьим разрядом массы посетителей антикварного магазина были коллекционеры. Люди, одержимые какой-то определенной страстью, к примеру, к старинным курительным трубкам, или к тростям, или даже к старинному фарфору. Небогатые, они тем не менее были готовы отдать последнюю копейку, чтобы купить понравившуюся им вещь.
Вот к этому разряду подруги и отнесли высокого сухощавого мужчину с черными усиками и бородкой, который вошел в магазин, словно бы слегка тушуясь, но в то же время на просителя похож вовсе не был. Одет он был очень просто. Черные джинсы, черная замшевая куртка. Обычная куртка, совсем недорогая и даже поношенная, но почему-то при виде этой куртки и этого человека сердца у подруг неприятно екнули.
– А это еще что за тип?!
Кира даже выскочила из машины и поспешила к витринному стеклу. Отсюда ей было хорошо видно, что посетитель остановился возле прилавка, где были выложены старинные золотые и серебряные монеты. Да, монетами в этом магазине тоже торговали. Но исключительно старинными и из благородных металлов.
Усатенький тип в замшевой куртке, привлекший к себе пристальное внимание подруг, выбрал несколько монет, явно не из дешевых, потому что дешевыми в магазине и не торговали. И этим поступком усатый заслужил несколько удивленный взгляд продавца. Видимо, прежде он таких дорогих покупок тут не делал.
Но тем не менее посетителя этого тут явно хорошо знали. Несмотря на его затрапезную наружность, охранники не прохаживались вокруг него, бдительно поглядывая, как бы он не упер что-либо ценное. Оба стража стояли совсем в другом углу магазина, почти не обращая на посетителя и работавшего с ним продавца внимания.
И лишь после того, как продавец сделал какой-то знак, призывая их к себе, охранники проводили покупателя к кассе, убедились, что тот верно внес сумму, и опять же приняли озадаченный и обрадованный вид одновременно. Определенно, им было приятно, что их хороший знакомый сделал долгожданную покупку. Продавец, так тот и вовсе пожал покупателю руку и едва ли не расцеловался с ним, вручая мужчине покупку, завернутую в аккуратный сверточек.
Затем посетителя подозвал к себе хозяин. Во всяком случае, так показалось прилипшей к оконному стеклу Кире. Да, действительно позвал, раз усатый посетитель скрылся в отведенном для хозяина помещении. Охранники потопали туда же. Кира, оставшись не у дел, изнывала от любопытства: что же именно купил странный посетитель?
Но выяснить это у нее не было ни малейшей возможности. Дело в том, что попасть в магазин можно было, лишь миновав входную дверь. А дверь эта всегда была закрыта. И открывалась лишь по звонку снаружи, в присутствии одного, а лучше – так сразу и двух охранников. Мера безопасности весьма похвальная, но в данном случае сильно мешавшая Кире.
Не стой эта дверь на запоре – пока охранников не было в зале, девушка могла бы войти в магазин и расспросить продавца о посетителе в замшевой куртке.
– Что же мне делать? – терзалась Кира, для которой эта мера безопасности была подобна острому мечу. – Как же мне узнать, что это за тип такой?!
Но, к счастью, владелец магазина не задержал у себя покупателя в замшевой куртке. Тот вышел уже далеко не такой сияющий, каким сюда вошел. Напротив, вид у него был, скорее, расстроенный. Но, радостный или огорченный, он был нужен Кире позарез. Она должна была выяснить про него все, что могла. И поэтому, не дожидаясь, пока охранники выпустят посетителя на улицу и шуганут прочь ее саму, она забралась в «гольфик» и завела мотор.
– Куда мы едем? – спросила у нее встревоженная всеми этими передвижениями Леся.
– Еще не знаю.
– Как это?
– Куда пойдет это тип, туда и мы поедем, – кивнула Кира в сторону посетителя. В эту минуту он как раз вышел на ступеньки крылечка магазина.
– А ведь он в замшевой куртке, – задумчиво отметила Леся, обрадовав подругу своей наблюдатель-ностью.
Кира кивнула в ответ. И обе подруги впились глазами в усатого долговязого мужчину, пересекавшего улицу прямо перед их машиной. В его лице не было ничего зверского. Обычное лицо среднестатистического, уже немолодого, повидавшего всякого-разного в этой жизни человека. В принципе подруги прошли бы мимо этого мужчины, встреть они его просто на улице. Впечатления он бы на них не произвел.
Но сейчас – дело совсем другое! Усатый мужчина заинтриговал их своим поведением. И он тоже, наверное, немало бы удивился, узнай, насколько именно.
– Надо немедленно звонить следователю!
– Зачем?
– Разве ты не видишь – это же тип в замшевой куртке!
– И что?
– Мужчина, который увел Луизу из кафе, после чего ее никто больше не видел живой, тоже был в замшевой куртке!
– И теперь следователь должен арестовать всех мужчин в городе, носящих замшу?
– Ну… я не знаю. А разве нет?
– Ты лучше скажи мне: этот мужик тебе никого не напоминает?
– Нет. А должен?
– Никого из наших знакомых? – продолжала допытываться Кира.
– Не знаю, ничего знакомого я в его лице не заметила.
– Значит, мне показалось, – вздохнула Кира.
Сегодня о слежке за Энтони и Славой подруги позабыли. Весь их интерес сосредоточился на этом странном типе, который ходил в замшевой куртке и явно был частым посетителем магазина, в котором незадолго до своей смерти побывала их тетя Луиза. Да еще и не просто так побывала, а наведалась туда со старинным и очень дорогим рубиновым гарнитуром!
– А мы-то думали, что тетка начнет торги с чего-нибудь не самого дорогого. С колечка, например, или с пары сережек.
– Наверное, этот гарнитур ей не очень нравился. Знаешь, так бывает: вещь вроде бы и красивая, и дорогая, а сердце к ней не лежит. От таких вещей в первую очередь и избавляются, когда приходит нужда.
У мужчины в замшевой куртке имелась простенькая старенькая «Нива»; она исправно скрипела своими большими колесами, но все же доставила своего хозяина на окраину города. Тут, вблизи активно развивающейся промышленной зоны, примостился клочок былой пригородной идиллии. Несколько десятков ветхих домишек – в окружении старых запущенных садов и покосившихся заборов, которые никому и в голову не приходило поправлять.
Потому что для чего их поправлять-то? Только силы свои попусту тратить. Все обитатели этого местечка прекрасно понимали: если не сегодня, то завтра, а если не завтра, то через полгодика их домишки обязательно снесут. И на их месте выстроят либо новенький жилой многоквартирный комплекс, либо завод, либо торгово-развлекательный центр. Или, в самом лучшем случае, станцию метро.
Город развивался. И окраины плавно переходили из одного статуса в другой.
Оглядевшись по сторонам, Кира сказала подруге:
– Я знаю, где мы. Тут неподалеку есть железнодорожная станция – «Ржевка». И район этот тоже так называется.
До Октябрьской революции, которая сейчас уже кажется чем-то нереальным и далеким, тут жили рабочие Порохового завода. У них были крепкие дома, хозяйства, и даже имелась выстроенная на деньги фабриканта и местных жителей церковь имени Ильи Пророка, которая и сейчас возвещала колокольным звоном, разносившимся над округой, наступившие праздничные воскресные дни.
Но затем заводика не стало. Местность эта за годы правления советской власти постепенно пришла в упадок. А теперь она вновь была готова возродиться, потому что каменные джунгли уже вовсю подступали к ней.
Дальше, за клочком пока еще вполне реальной сельской жизни, располагалась больница Красина, тоже запущенная, старинная, издалека бросавшаяся в глаза своими темно-красными кирпичными – и готовыми в любой момент развалиться – стенами.
А еще дальше располагались несколько небольших промышленных предприятий, кладбище и сама станция, о которой и говорила Кира. На подходе к ней имелся район послевоенных коттеджей, и вновь – деревянные домишки, расположенные, однако, совсем не на шести сотках и поэтому имевшие при себе кое-какие хозяйственные пристройки.
Мужчина на своей «Ниве» скрылся в воротах одного из таких хозяйств. На воротах имелась криво повешенная табличка: «Шиномонтаж». Но, скажите, кому придет в голову заехать в такую глушь, чтобы сменить летнюю резину на зимнюю? Только тем, кто хорошо знаком с обитателями этого места. Ну, и еще подругам, которым позарез требовалось взглянуть на пристанище усатого типа.
– Ну что? Рискнем здоровьем нашего малыша? – спросила Кира у подруги, имея в виду их «гольфик».
– Пусть посмотрят его, но только ничего не трогают!
Лесе этот «Шиномонтаж» тоже отнюдь не внушал доверия. В таких местах обычно ребята работают без всяких чековых аппаратов и прочих глупостей. Налогов они тоже не платят, а в случае чего быстренько прячут все свое нехитрое оборудование и делают вид, что это обычный жилой дом. А гараж… Так это же так… для собственных нужд!
Никаких сложных работ в таких крохотных подпольных автомастерских, разумеется, не делают и даже и не пытаются делать. Хотя и тут попадаются свободолюбивые мастера-самородки, очередь к которым выстраивается на многие месяцы вперед. Впрочем, существование подобных мастерских уже подходит к концу. Новенькие машины, снабженные электронными мозгами, защищены от вторжения в их недра и моторы таких вот «умельцев».
– Так что максимум, что тут могут сделать с нашим «гольфиком», – это заменить масло или проверить тормозные колодки.
Да и то даже с таким нехитрым делом подруги обратились бы в свой сервис. Пусть там возьмут чуточку дороже, но зато дадут гарантию, что работы выполнены надлежащим образом, масло соответствует тому, что требуется машине, а все винты, болты и гайки завинчены плотно, и – случайно! – на дороге колесо у вас не отвалится.
– Ну что? Рискнем?
– В случае чего потом покажем «гольфик» ребятам из нашего сервиса.
Леся глубоко вздохнула и вышла из машины. Подойдя к воротам, она нажала на кнопку звонка и спустя минуту уже стояла лицом к лицу с усатым типом, довольно-таки неприязненно воззрившимся на нее.
