Глава 12
Калерия Валерьевна жила в довольно-таки симпатичном многоэтажном доме, выстроенном так недавно, что даже местное хулиганье не успело расписать его стены своей доморощенной живописью. Впрочем, вход в подъезд преграждал лишь домофон, с которым подруги расправились легко и просто. Дождались, пока выйдет кто-то из соседей, и просто вошли внутрь. Консьержа не было, охранник отсутствовал, так что девушки спокойно поднялись на нужный им этаж и позвонили в дверь Калерии – подруги тетки Луизы.
Позвонили раз, позвонили два, никто им не открыл.
– И что? Стоило тащиться в такую даль, чтобы убедиться, что Калерии дома нет? Гад твой Долото! Знал, что так будет, поэтому сам и поленился ехать. Нас с тобой послал. Пусть, думает, эти дуры съездят. Все равно ведь им заняться больше нечем!
– Но ведь это же правда.
Кире совсем не хотелось ругаться. Но в ее Лесю словно бес какой-то вселялся, едва разговор заходил о капитане Долото. Вот и сейчас она не пожелала принять мирного тона подруги и агрессивно воскликнула:
– Что – правда?
– Разве у нас есть с тобой другие дела на сегодня?
– И что с того, что нету? Поэтому мы должны его работу за него делать?
– Не будь такой злюкой. Тебе же все равно позарез надо найти убийцу тетки Луизы. Без этого нам подозрения с Ленчика вовек не снять. А коли так, то и Аннушку замуж за него отдавать страшновато. Твоя мама это быстро поймет, Ленчика отошьет, начнет искать для своей Аннушки нового суженого. И один Бог ведает, сколько времени может у нее это занять. А без этого назад в Турку она точно не уедет. Будет жить у нас. Чуешь, к чему я клоню?
Леся испуганно поникла и быстро кивнула:
– Наши с Долото интересы сходятся!
– Только и всего.
– И все равно, он не должен был заставлять нас делать свою работу.
Кира только вздохнула. Ну что тут поделаешь: когда разговор заходил о Долото, Леся становилась глуха к голосу разума.
Для очистки совести подруги еще раз позвонили в квартиру Калерии, а потом принялись звонить в соседние. Отклик они получили очень быстро. Дверь приоткрылась, ровно насколько позволял крюк на ней, и мальчишечий голос произнес:
– Дома она, дома! Только открывать не хочет.
Кира придвинулась поближе к щели и увидела круглый детский глаз. Этот глаз смотрел на нее с откровенным интересом. Кира придвинулась еще ближе и увидела мальчишку лет десяти. Одет ребенок был слишком тепло: в свитер, теплые штаны, да еще и на горле у него топорщился шерстяной шарф. Было ясно, что ребенок слегка простудился и заботливые родители тут же укутали своего отпрыска так, чтобы он и дыхнуть не мог.
Мальчишке явно было очень скучно. И в отсутствие взрослых, которые ушли в аптеку или магазин, он решил немного поразвлечься. Хорошо еще, что он догадался накинуть крюк, прежде чем открывать входную дверь. Впрочем, для настоящего злодея этот крюк вряд ли представлял бы серьезную преграду.
– А вы чего, из полиции нравов? Да? К Валерьянке пришли? Брать ее будете?
– За что?! – поразилась Кира такому началу разговора.
– За аморальное поведение, – важно повторил мальчишка чьи-то «взрослые» слова. – Бабушка говорит, что она мужиков к себе водит табунами. И что в ее время таких, как Валерьянка, за сто первый километр высылали и назад уже не пускали.
– Твоя бабушка совершенно права. Таких высылали. Но почему ты соседку называешь Валерьянкой?
– Имя у нее дурацкое. Потом, она страшно вредная и вонючая. И кот наш – Симка – от нее дуреет, как от валерьянки.
И, обрадованный тем, что взрослая слушательница его не перебивает, а напротив, смотрит ему в рот и жадно ловит каждое слово, мальчик приободрился и начал вспоминать:
– Она один раз к нам зашла, так Симка сначала по квартире носился, словно сумасшедший. Ха-ха! А потом на нее накинулся. И она нас ругать стала, что у нас кот такой невоспитанный. А разве мы виноваты? Самой надо было думать, прежде чем разной гадостью обливаться.
– Действительно, смешной случай. А соседку ты, значит, не любишь?
– Нет, не люблю. Ее никто не любит. Она вредная и всегда всем гадости говорит. И замечания делает. Бабушка говорит, это оттого, что она себе мужика никак не найдет. Ходят к ней разные, да все не те.
Малыш был готов продолжать разговор на интересную тему и дальше. Но в это время из дверей лифта вышла не старая еще женщина, на вид – лет пятидесяти или пятидесяти с небольшим, которая, увидев мальчика и подруг, сдавленно ахнула, а потом подскочила к ним:
– Филя, что же ты делаешь! Я же тебе строго-настрого запретила открывать дверь!
Мальчишка проворно юркнул в глубь квартиры. И весь гнев бабушки пал на головы подруг.
– А вы тут что вынюхиваете?
– Мы пришли к вашей соседке, – и Кира указала на дверь Калерии Валерьяновны. – Не знаете, где она?
– Не знаю и знать не хочу!
– А ваш внук сказал, что она дома.
– Мало ли что дите неразумное говорит? Может, и дома. А может, и нет. Мне это неинтересно.
И женщина вопросительно посмотрела на подруг. Мол – «не пора ли вам пора»? Но Кира с Лесей не сдвинулись с места.
– Нам необходимо с ней поговорить.
– А мне-то что? У Калерии небось и других подруг, помимо меня, теперь полно. У них и спрашивайте.
– Это как раз и касается убийства ее подруги.
– Убийства! – ахнула бабушка Фили, едва не выронив из рук тяжелые пакеты с покупками.
Пакеты подруги услужливо подхватили. А саму Филину бабушку прислонили к стеночке.
– Батюшки! – прижала она руки к груди. – Уже и до убийства докатилось?! А ведь предупреждала я ее! Не один раз ей говорила: веди себя, Калерия, прилично! Не води к себе мужчин всяких со стороны. Во-первых, аморально это. У меня внук подрастает, ни к чему это, чтобы мальчонка на твое непотребное поведение смотрел. А во-вторых, ведь не знаешь же ты про мужиков этих ничего! Может, убийцы они или другие какие злодеи! А ты, как только мужика увидишь, сразу его к себе тянешь, без разбору, без ничего!
– Значит, вы с Калерией Валерьевной хорошо знакомы?
– Соседки, – кивнула головой женщина, уже явно расположившись в пользу подруг и даже поинтересовавшись у них участливо: – И что? Не открывает вам Калерия?
– Нет. Не открывает.
– Ну, если Филя сказал, что она дома, значит, так и есть. Внук у меня болеет вот уже вторую неделю, скучно ему, спасу нет. Родители ему в компьютер играть запрещают, зрение у мальчика портиться от него стало. Вот он и кукует день и ночь у дверей. Я уж его гнала, гнала, а потом рукой махнула, одела его потеплее, да и пускай себе сидит. Все какое-никакое, а развлечение.
– Сообразительный у вас внук!
– И смелый какой.
– Да вы объясните толком, что случилось-то? – всплеснула руками женщина. – Кого убили-то?
– Подругу вашей соседки, Луизу. Может, вы слышали о такой?
– И слышала, и видела, – решительно кивнула головой соседка. – И что же, убили ее?
– Да.
– Ну, не скажу, что я сильно сожалею об этом, – поджала губы женщина. – Хотя, конечно, убивать людей – это не дело. Но для Калерии это будет полезным уроком. Небось поймет теперь, что бывает, если подруг себе новых, гулящих, заводить, а старыми, порядочными, пренебрегать. Вот эта Луиза и сбивала Калерию с панталыку, на танцульки какие-то ее ходить заставляла, с мужиками разными знакомила. А теперь еще и убили ее! Ну, будет теперь Калерии урок!
Пожилая женщина так искренне радовалась этому обстоятельству, что подругам даже стало не по себе. Но, по крайней мере, теперь стало ясно, что Калерия и бабушка Фили когда-то приятельствовали. Потом появилась Луиза и начала тянуть Калерию к себе. И та, увлекшись новым знакомством, забыла про свою старую верную подругу. А той это было очень обидно. Вот она теперь и возненавидела и Луизу, и Калерию.
– Мне эта Луиза с первого взгляда не понравилась. Вертлявая, писклявая… А уж воображала, каких вообще свет ни видывал! Заявила, что по мне видно – я, мол, сто лет назад на себе крест поставила. И что на такой залежалый товар охотники вряд ли найдутся.
– Это она про вас?
– Да! Обидно, не правда ли?
– Очень. Тем более что вы вовсе не залежалый товар, а очень даже ого-го!
– Да бросьте вы, – отмахнулась женщина. – Сама знаю, что я – вылитый сухофрукт. И в парикмахерскую мне надо, завивку обновить. И маникюр тоже надо бы сделать. И туфли купить новые. И пальтишко… Да все некогда, все дела, внук вот болеет, у дочки на работе неприятности. Зять скандалит, одни проблемы в жизни, где уж тут марафет наводить?
Подруги слушали и сочувственно кивали головами, потому что именно этого и ждала от них женщина. Но про себя они думали, что очень многое в этой жизни зависит как раз от того, как человек сам себя ощущает. Если относиться к жизни легко, то она и будет у человека легкой. Если красиво одеться, то и гости или другой праздник не заставят себя ждать. А если сделать маникюр, то и домашние хлопоты хотя бы на денек кто-нибудь другой в семье возьмет на себя.
Очень многое зависит от настроя. Если у этой тетки настрой на то, чтобы жить уныло, тоскливо и проблемно, то так и будет все у нее дальше катиться. А ведь она не старая еще женщина, явно могла бы устроить свою судьбу с каким-нибудь славным мужчиной. И совсем не обязательно после пятидесяти полностью зацикливаться на детях, внуках, доме или даче. Мир очень велик, а приближающийся пенсионный возраст – совсем не помеха для тех, кто хочет этот мир увидеть-повидать.
– И все же что случилось с Луизой? – допытывалась у подруг соседка. – Кто ее убил?
– Вот это нам и необходимо выяснить.
– И вы хотите расспросить Калерию об этом?
– Да. Совершенно правильно. Так она дома?
– Не знаю. Вроде была дома.
– Но почему она не открывает?
– Это на нее не похоже, – помрачнела соседка. – Обычно Калерия после первого же шороха – уже у дверей. Все принца своего на белом коне караулит. Все королевич ей у дверей мерещится!
И, поколебавшись с минутку, соседка решительно шагнула в сторону квартиры Калерии.
– Дома она, просто не открывает, – сказала она и забарабанила в дверь соседки. – Эй, Калерия! Калерия, это я! Открывай! Слышишь? Тут к тебе из милиции пришли. Открывай, а то они говорят, что дверь сломают. А тебя саму на допрос в наручниках повезут!
Ничего подобного подруги не говорили, да и полномочий у них на это не было. Но – сработало. За дверью послышалось шебуршание, а затем испуганный женский голос спросил:
– Кто там? Катя, это ты?
– Да, Калерия, это я – Катя. Забыла, что ли, меня совсем? Ну, теперь придется вспомнить. Луизу-то твою убили! Небось не с кем теперь тебе на танцульки будет бегать! Снова ко мне в гости ходить станешь.
Дверь открылась, и на пороге появилась растрепанная и зареванная тетка. Выглядела она очень неухоженной, что прибавляло к ее годам еще лишний пяток.
– Не дождешься! – злобно бросила она соседке и, взглянув на подруг, спросила: – Вы ко мне? Заходите.
– А потом – ко мне! – крикнула соседка, явно уязвленная тем, что она снова осталась в стороне.
Вместо ответа Калерия захлопнула у нее перед носом дверь.
– Вы ко мне по поводу убийства Луизы? – шмыгнув носом, спросила она у подруг.
– А вы уже знаете, что с ней случилось?
– Звонила к ней домой, а там какой-то мужчина трубку снял, оперативник, кажется, обыск он проводил или что-то в этом роде. Ну, он и сказал мне, что хозяйку убили, а квартиру ее обчистили. Правильно?
– Да. Все верно. Луизу убили. А ее квартиру ограбили.
При этих словах Калерия задрала голову вверх и неожиданно завыла:
– У-у-уй! Как же мне страшно! О-о-о! Боюсь, боюсь!
Горе ее выглядело таким неподдельным и явным, что подруги мигом насторожились. Из-за смерти или даже убийства близкой, но все же – только подруги, так переживать не станешь. Калерию Валерьевну явно что-то тяготило. У нее имелась своя тайна. И в эту тайну подругам требовалось проникнуть во что бы то ни стало.
Но для начала они решили установить с хозяйкой квартиры дружеские отношения, для чего бережно препроводили рыдающую женщину в чистенькую кухоньку, где усадили ее за стол и налили чашку крепкого чаю.
– Водка в шкафу, – продолжая рыдать, тем не менее выдала им указание Калерия. – Помянем рабу Божию Луизу!
– Помянем.
Пить пришлось одной Лесе. Кира рюмку лишь подняла, символически присоединяясь к тосту. А вот Калерия выпила с жадностью. И сразу же налила себе новую порцию.
– В общем, знаю я, кто Луизку убил! – выпалила она затем. – Знаю, потому и боюсь!
– Боитесь, что этот человек и к вам придет?
– Он – может! – затряслась всем телом Калерия. – Уж говорила я Луизе: оставь ты его! Нехороший он, деньги у него непонятно откуда. А это всегда к беде.
– А она?
– Только смеялась в ответ. Мол, у меня муж имеется, в случае чего, он меня защитит.
– Подождите, вы хотите сказать, что у Луизы был роман с каким-то мужчиной, еще когда ее муж был жив?
– Ну да! Так и было.
– Она изменяла своему мужу?
– А что тут удивительного? – передернула плечами Калерия. – Все изменяют!
Подруги с такой формулировкой вопроса согласиться никак не могли. Но в данном случае их собственное мнение ровным счетом никакой роли не играло. Было важно, как относилась к этому делу Луиза. А она, похоже, особых угрызений совести не испытывала. Жила в свое удовольствие, использовала обоих мужиков на полную катушку. Муж давал ей стабильность и уверенность в завтрашнем дне, а любовник… А что давал любовник Луизе? И, кстати говоря, кто он такой?
Между тем Калерия Валерьевна вновь выпила, налила себе еще одну рюмку и неожиданно пустилась в воспоминания:
– Ведь как мы с Луизой познакомились? Это же на танцах произошло. Ну, знаете, есть такие места, куда ходят те, кому за тридцать. Впрочем, нет, откуда вам знать? Вы обе еще молодые.
Подруги пропустили мимо ушей приятный комплимент. Они думали о том, что и дядя Леня тоже говорил им – он познакомился с Луизой на вечере встреч для тех, кому за тридцать. Значит, даже став замужней женщиной, тетка Луиза не оставила своих холостяцких привычек. Она продолжала тайком от мужа бегать на танцульки.
– Муж ничего не знал, – подтвердила догадку подруг Калерия. – Он у Луизы вообще доверчивый был, как она говорила, лох последний.
Какой лицемерной бабой, оказывается, была покойная! А перед родней-то она всегда изображала безумную любовь, нежность и заботу о дяде Саше. Небось от ее забот последний и сыграл в ящик так быстро.
– Раздражал он ее сильно, – снова попала в струю Калерия. – Луиза только и думала, как бы ей от мужа избавиться. Старый, скучный, она только и говорила, как бы ей Сашу своего поскорее на тот свет спровадить. Особенно после того, как у нее этот Тоник появился, только об этом и было разговоров.
– Кто появился? Какой еще Тоник?!
– Вообще-то его Энтони зовут. Антон то есть. Но Луизе нравилось выпендриваться. Не люблю, говорит, быть как все. Вот и любовника своего Тоником окрестила.
– И вы думаете, что это он ее убил?
– Думаю, – кивнула головой Калерия. – Чувствую, что это он! Да что там – просто знаю!
Ну чувства к делу не подошьешь. Надо бы хоть парочку доказательств заиметь.
– Есть у меня доказательства! Да и чего тут особо доказывать, если больше никто Луизе зла не желал? Во всяком случае, так, чтобы зверски убить ее, точно никто! А вот этот Тоник, то есть Энтони, запросто мог. Такой он человек… такой страшный! Я его боюсь! Он мне звонил, требовал, чтобы я язык за зубами держала!
– Так вы дайте против него показания, его поймают и посадят.
– А-а-а… Хитренькие какие! А вдруг вы его не поймаете?
– Да как же? Обязательно поймаем.
– Ну или поймаете, но не сразу. Нет, так я не согласна! – И, взглянув на подруг, Калерия твердо произнесла: – Если я тут одна останусь, он меня точно убьет. Он мне уже угрожал. Так что вы мне укрытие дайте как особо ценному свидетелю. Тогда я вам про Энтони все расскажу.
А эта Калерия тоже не промах! Вроде тетки Луизы. Еще ничего толком и не сказала, а особого отношения к себе уже требует.
Но, с другой стороны, подруги понимали Калерию. Она боялась таинственного Энтони. И, видимо, было из-за чего.
– Можно, мы посовещаемся между собой?
Калерия кивнула и налила себе еще одну рюмку. А подруги, отвернувшись в сторону, зашептались:
– Похоже, она сильно боится этого Энтони.
– И знает про него немало.
– Но Долото никакого укрытия ей не предоставит. Дело самое обычное, уголовное. Специальной программы по защите свидетелей в таких делах, насколько я знаю, нет. Свидетели сами должны позаботиться о своей безопасности. Следствие им в этом вряд ли поможет.
– Ну а мы на что? Спрячем Калерию у нас в поселке.
– Да ты что! У нас и так гостей полна коробочка. Твоя мама и Ленчик с Аннушкой постоянно у нас пасутся. Слава еще этот приблудный, никому не нужный.
– Ну и пусть Калерия тоже там побудет. Что уж там!
– Не знаю. Не забывай, сегодня вечером приезжает еще и сынок Луизы! Наверное, тоже у нас жить станет.
– Он-то с какой стати? – возмутилась Леся. – У него своя собственная отдельная квартира имеется! От матери ему досталась. Пусть там и живет!
– Предчувствие у меня такое. Коли уж все у нас собрались, что ж ему одному в пустой квартире куковать? Тоже к нам припрется.
– И пусть приезжает. Мне не жалко. И Калерию к себе возьмем. Места полно. И не спорь, я так решила!
Кира пожала плечами. В принципе она тоже была не против. Если Калерии угрожает опасность от человека, убившего Луизу, надо женщине помочь. И, вернувшись к Калерии, подруги сказали:
– Ну, мы все решили. Можете пожить пока что у нас.
– Где это – у вас? – подозрительно уставилась на них Калерия. – Надеюсь, вы понимаете, что я привыкла к комфорту? Если вы надеетесь засунуть меня в какой-то курятник, где ни санитарии, ни горячей воды нет, или в коммуналку, где соседи – пьяницы, то я решительно не согласна!
Ишь ты! Еще и права качает! А ведь только что с жизнью прощалась!
– Надеюсь, коттедж в ближнем пригороде, на полном обеспечении, вас устроит? – ядовито поинтересовалась у тетки Кира.
Но Калерия яда в голосе у Киры не заметила и важно кивнула:
– На коттедж я согласна. Значит, обещаете, что будете меня защищать?
– Даем вам честное слово. Собирайте самое необходимое, и поедем. Ну а пока – рассказывайте.
– А потом нельзя? Ну, после заселения?
– Вы не на базаре, – сурово ответила ей Кира. – Вас тут не обманут. Впрочем, если хотите, оставайтесь. Но если вам есть что сказать и преступник об этом знает, то он к вам обязательно явится.
– Ох, знаю! Приходил уж!
Подруги не сдержались и ахнули:
– Приходил?!
– Ну, звонил для начала. Пугал меня. Позвонит, гад такой, и трубку повесит. Снова позвонит – и опять трубку повесит. Я поэтому и телефон отключила. И от всех закрылась. Вам вот только открыла, потому что лица у вас обеих хорошие. Верю, что вы меня не подведете.
И после такого вступления Калерия наконец заговорила по существу дела. Но так как существом дела она в первую очередь считала саму себя, свои душевные переживания и то, что с нею лично происходит, то и начала она очень издалека. Но подруги не протестовали. Они надеялись, что среди нагромождения ненужных им сведений о самой Калерии встретится пара словечек-жемчужин и о ее подруге – Луизе.
