Глава 7
Между тем Жуков закончил наконец свою нудную работу по опросу всех свидетелей произошедшего, взглянул на своих помощников и осведомился:
— Ну так что там с Асланом?
— Выехали! — услужливо откликнулся эксперт. — Уж час, почитай, как выехали.
— Час? Ну, значит, скоро прибудут.
И словно в подтверждение этих слов возле дома затормозила еще одна машина. Жуков взглянул в окошко и с удовлетворением отметил:
— Приехали! Пошли собираться.
Он двинулся к выходу, друзья за ним. Жуков покосился на них, но ничего не произнес. Видимо, опасался затевать разборку на глазах у старушек.
Но на улице он все же не удержался и сказал Лисице:
— Оставались бы вы тут, молодой человек. А то слишком от вас хлопот мне много получается.
Лисица ухмыльнулся.
— Вы в своем праве. Только при задержании ведь всякое возможно. А вдруг преступник не один? Вдруг он вооружен?
— Тем более, жертвы среди мирного населения мне не нужны.
— Так-то оно так, но ведь численным превосходством мы его можем задавить. А мешать мы вам не будем, пойдем позади. Вести будем себя тихо. А в случае чего подсобим.
И видя, что Жуков колеблется, Лисица наклонился к полицейскому совсем близко и интимным тоном произнес:
— Видите у нас девочку — Полину? Она близкая подруга нашего преступника. Если она пойдет с вами, преступник поостережется пускать в ход оружие.
— Если только оно у него есть, пока что убивал он без огнестрела, — хмыкнул Жуков, но на Полину взглянул с куда большим интересом. — Ладно, пусть девчонка идет с нами, — распорядился он наконец.
Но Лисица не согласился.
— Только все вместе!
Жуков посопел, но счел за благо не связываться.
— Ладно, идите, — буркнул он. — Что тут поделаешь… вы ведь все равно пойдете следом, хочу я этого или нет, верно?
— Вы абсолютно правы.
И Лисица сверкнул своей самой обаятельнейшей улыбкой, которая, однако, не произвела на Жукова никакого впечатления. Ворча что-то о том, что навалились тут на его голову, он потопал к машине, из которой ему навстречу выпрыгнул роскошный пес — овчарка.
— Асланчик! — ласково трепал его по густому загривку Жуков. — Как ты поживаешь, парень?
«Парень» выглядел и поживал хорошо, его шерсть лоснилась, а под кожей перекатывались могучие мускулы. Зубы у пса были крепкие, белые и даже по виду очень острые. Следом за собакой из машины выпрыгнул и ее инструктор, который быстро подошел к Жукову. Мужчины пожали друг другу руки, обсудили предстоящий план преследования подозреваемого, а потом инструктор подвел Аслана к сарайчику и предложил ему понюхать кроссовки.
Аслан явно хорошо знал свое дело. Сначала он кинул внимательный взгляд на Лисицу, который трогал кроссовки, потом счел его запах недостаточно сильным, немного подумал и сосредоточил свое внимание на земле. И сначала казалось, что все идет как надо. Аслан обежал сарайчик, задержался как раз на том месте, где были найдены кроссовки, но потом повел себя неожиданно. Пес выбежал на улицу и тут повел себя совсем уж странно. Вместо того чтобы бежать к лесу, он устремился по узкой, едва заметной тропинке, которая вела к дому Татьяны Степановны.
Добежав до ограды, которой был обнесен участок этой достойной женщины, Аслан встал передними лапами на забор и, запрокинув голову, начал лаять.
— На ту сторону просится, — перевел инструктор. — А ну-ка, подсобите мне.
Схватив своими руками запястья Жукова, инструктор слегка пригнулся и скомандовал псу:
— Аслан, будем прыгать.
Вдвоем инструктору и Жукову удалось подкинуть Аслана на достаточную высоту, чтобы дальше он уже смог, царапая лапами дерево, перебраться на другую сторону забора. Тут же раздался ликующий лай собаки.
— Никак нашел! — обрадовался инструктор.
Людям перебраться через высокий забор было не так просто. Пришлось обежать вокруг и лишь несколько минут спустя присоединиться к Аслану, который на сей раз облаивал крыльцо. А если говорить совсем точно, то не само крыльцо, а дверку под ним.
— Что у вас там?
— У меня… хлам всякий.
Жуков потрогал рукой дверь. Она тут же поддалась от его прикосновения.
— Открыто, что ли?
— А чего тут запирать? — пожала плечами Татьяна Степановна. — Говорю же, тут один только старый хлам. Сапоги резиновые, плащ-палатка. Он мне еще от мужа достался. Ну, шапки, шляпы с накомарниками, если в лес идти, чтобы клещи и другие насекомые не досаждали.
Аслан рвался из рук инструктора.
— Спускай.
Но когда Аслан, радостно взвывший от избытка чувств, ворвался в закуток под крыльцом, ничего особенного не произошло.
— Нет его тут, — заглянув туда же, заключил инструктор. — Сбежал парень.
— И сапоги прихватил! — ахнула Татьяна Степановна.
И правда, если плащ-палатка, а также шляпа с москитной сеткой висели на вешалке, то сапог рядом с ними не имелось.
— Сапоги у меня украл! — переживала Татьяна Степановна.
— Вам еще повезло. Судя по всему, парень сидел тут довольно долго. И когда вы с сестрой поспешили в дом к Марье Степановне, то прошли у него прямо над головой.
— А я ничего не заметила. Ни единого звука из-под ступенек не слышно было.
— Вот и хорошо, что не заметили. А заметили бы, глядишь, еще на один труп было бы больше.
Но у впечатлительных Леси и Полины удивление вызвало другое.
— Вот это выдержка! — восхитилась одна.
— Вот это сила воли! — поддержала ее другая. — Столько времени просидел совсем рядом с местом преступления и ничем себя не выдал!
Лисица недовольно покосился на них и снова повернулся к Аслану. Именно на служебную овчарку сейчас было направлено внимание всех людей. Но пес вел себя как-то странно. То ли запах старой резины оказался слишком резким для его чувствительного обоняния, то ли причина была в другом, но Аслан носился по двору кругами и чихал.
Инструктор опустился на корточки и потрогал бетон перед крыльцом. На его пальцах тут же появился коричневый порошок.
— Что это? — пробормотал он. — Перец или нюхательный табак. Одним словом, какая-то дрянь, чтобы сбить собаку со следа. А парень-то далеко не простак. Сообразил, что мы можем по его следу собаку пустить. Обувь поменял, да еще и след свой дрянью этой засыпал.
И инструктор чертыхнулся.
— Что? — озаботился Жуков. — Ничего нельзя сделать?
— А что тут поделаешь? Видишь, Аслана на «апчхи» пробило. Он у меня аллергик. Как расчихается, так не остановишь.
— Надо ему нос и глаза промыть, — посоветовала Леся, которой и самой случалось мучиться от сезонного обострения этой болезни. — И вообще, всю морду и пасть тоже пусть прополощет. Это первое средство от всякого раздражающего вещества.
Инструктор пошел мыть Аслана под краном в саду. А оставшимся приказал:
— Вымойте тут все!
К возвращению Аслана вода смыла пахучий порошок. Но вот беда, она смыла также и следы. Попытались начать работать уже от калитки, но и тут Аслан не сумел проявить себя. Довольно резво и уверенно пробежав до асфальтовой дороги, он снова потерял след. Пес так огорчился, что просто сел на землю, поднял морду кверху и жалобно завыл.
— Все, отсюда подозреваемый уехал уже на машине, — перевел инструктор с собачьего языка на человечий.
— Движение тут оживленным назвать нельзя. Вряд ли парень уехал на попутке.
— Согласен, скорей всего, машина специально его ждала.
— А раз ждала, значит, есть шанс найти свидетелей, которые ее видели.
Но когда они огляделись по сторонам, энтузиазм в сыщиках поутих. Вокруг были сплошные деревья. Три домика сестер-лекарок были отделены от самого поселка небольшой рощицей. И проезжую дорогу также закрывали от них деревья. И все же Жуков не терял надежды найти свидетеля.
— Всех опрошу, но если свидетель есть, то я его найду, — пообещал он окружающим.
Ну а друзья, крайне утомленные, вернулись к себе в усадьбу. Настроение у всех было подавленное. Нелегко всего за несколько часов дважды стать свидетелем убийства. Полина рыдала. Ваник был бледен и молчалив. А Киру с Лесей даже пошатывало от усталости. Единственными, кто сохранил какую-то бодрость духа, были Эдик с Лисицей. Они уединились вдвоем и никого к себе не подпускали.
Отказавшись от еды, Кира с Лесей пошли в комнату, отведенную им для сна. Вчера она казалась им голой и неуютной. Но сегодня, вдоволь набегавшись и намерзнувшись под открытым небом в лесу, они находили ее очень милой и славной.
— Как хорошо! — с блаженным стоном произнесла Кира, когда ей удалось вытянуться в полный рост на постели, сооруженной еще вчера.
Когда она обустраивала себе спальное место, то думала, что на полу ночевать несладко. Но сегодня, растянувшись на жесткой поверхности и почувствовав, как хрустнули все позвонки, вставая на свои места, она лишь застонала:
— О-о-о! Какое блаженство!
Леся ей не ответила. Она уже давно спала. Бессонная ночь и полное беготни утро и день вымотали ее совершенно. И сейчас девушка лишь тихо посапывала. Кира прислушалась к ее дыханию, а потом и ею овладела сладкая дрема.
Проснулись обе подруги уже на закате дня. Солнце клонилось к лесу, а вокруг была удивительная тишина, какой никогда не бывало ни в городе, ни даже в Чудном Уголке, где в последние годы обитали подруги, их женихи и кошки.
И проснувшись, Кира произнесла:
— Знаешь, я видела во сне Фантика и Фатиму.
Фантик и Фатима жили с подругами так долго, что те уже и сами не помнили, как это было, когда кошек с ними еще не было.
— Неудивительно, что они тебе снились. Мы обещали им, что вернемся еще вчера вечером. А задержались уже больше чем на сутки, и что-то не предвидится, что мы скоро отсюда тронемся.
Конечно, едва только встал вопрос о задержке, подруги первым делом позвонили тете Наташе, их соседке и доброй подруге обеих кошек. И тетя Наташа пообещала, что заберет кисок к себе. Слово свое она сдержала. И тем же вечером отзвонилась подругам, чтобы сообщить, что переезд прошел нормально, обе кошки не протестовали, хотя и особой радости от того, что им пришлось покинуть родимый кров, тоже не выказали.
— И мне кажется, что Фатима как-то немного заднюю ножку приволакивает.
— Это у нее остеохондроз.
— Что? — изумилась тетя Наташа. — И у кошек такая гадость бывает?
И вот теперь подруги неожиданно заволновались. Как там Фатима? Не обострились ли у нее боли? Леся, как наиболее приближенная к Фатиме особа — кошка считалась ее, — волновалась сильней Киры. И поэтому первой набрала номер тети Наташи.
— Лесенька? Хорошо, что ты мне позвонила, доченька. Я уж и сама собиралась вам звонить.
— Что-то случилось, тетя Наташа?
— Да уж случилось… Хуже Фатиме стало.
— Насколько хуже?
— Так худо, что еле ползает. На задние ноги совсем не встает, только за собой их тащит.
Неужели паралич? Неужели это конец? Леся ощутила жуткую опустошенность. Ей стало так страшно, как давно уже не бывало.
— Она умирает? Да, теть Наташ?
— Ну, врач так категорично не высказался, — осторожно произнесла женщина. — Сказал только, что ситуация ему не нравится и лучше было бы известить хозяев.
— А вы и врача вызывали к нашей Фатиме?
— Кабы кошка здорова была, я бы никогда. А так… заболела красавица, и хозяев-то нет рядом.
В голосе соседки слышался откровенный укор. И Леся попыталась оправдать и себя и Киру.
— Тетя Наташа, — сказала она, — но мы никак не можем вернуться. Мы Полинку отвезли до усадьбы, а тут у них один студент-художник пропал. Мы ночью его искать пошли, всю ночь искали, а на рассвете труп обнаружили.
— Студента?
— Нет, какого-то местного алкаша, но все равно неприятно. А потом еще и его подругу убили.
— Студента?
— Алкаша. Но вы же сами понимаете, все равно плохо.
— Понимаю, — подтвердила тетя Наташа. — Небось, полицейские вас треплют, как утки червяка?
В голосе ее теперь слышалось куда больше сочувствия, чем вначале.
— Досталось нам, чего уж греха таить, — обрадовалась Леся. — Но вы можете точно повторить, что сказал ветеринар?
— Да что он понимает, этот врач. Одно слово, что ветеринар.
И, помолчав, она призналась:
— Усыпить он Фатиму предложил. Прямо так и заявил, кошка очень стара, нет смысла вам тратиться на ее лечение, тем более что совершенно непонятно, что с ней.
— Надеюсь, вы его прогнали?
— Да уж спустила с крыльца. Прогнала, а теперь вот жалею. Надо было сначала послушать, какое он лечение бы Фатиме назначил. А то совершенно непонятно, что с ней.
— Действительно непонятно. Ногу она приволакивала уже давно. Но чтобы сразу обе лапы у нее онемели, такого еще не случалось.
— Вы, девочки, конечно, не переживайте особо сильно. Генерал мой говорит, что иной раз Фатима на лапы все же встает. Так что думаю, тут дело не в позвоночнике, а в том, что лапы у нее болят. А это у всех стариков случается. Мне тут недавно одно хорошее средство посоветовали, так я его на ваших кисках и испробую.
И прежде чем Леся успела что-либо возразить, в трубке уже запикали короткие гудки. Тетя Наташа обладала неприятной особенностью, часто встречающейся у пожилых людей. Сказав все, что ей хотелось, она обрывала разговор без всякого предупреждения.
Леся растолкала Киру, которая вновь задремала, и сообщила ей о новой неприятности.
— Вот ведь положение! — расстроилась та. — И Полину одну оставить не можем, и домой поехать нужно. Что делать?
— Тетя Наташа обещала, что подлечит Фатиму.
— Да? Ну тогда ладно. Когда тетя Наташа что-то говорит, она обычно знает, что делает.
И, сладко зевнув, Кира села на полу.
— Как я хорошо выспалась! Всегда надо на полу спать. Японцы — не дураки.
— Самое простое часто оказывается самым полезным.
Окончательно проснувшись, подруги вышли к своим мужчинам. Оказывается, те днем тоже успели немного подремать. Но сейчас все собрались возле костра, в котелке над которым булькало что-то очень аппетитно пахнущее.
— Какие новости? — спросила Кира, принюхиваясь к запаху.
— Новости страшные и ужасные.
— Что еще?
— Ничего, не бойтесь, это он так шутит.
— Нашел тоже повод для шуток! — возмутилась Кира и щелкнула своего любимого по рыжей макушке.
Лисица тут же отреагировал.
— Эй, чего вы деретесь! — плаксивым голосом произнес он. — Между прочим, мы тут обсуждаем новую вылазку к колодцу.
Кира, которая как раз потянулась к котелку, чтобы снять пробу, ужаснулась и едва не выронила из рук ложку.
— Прямо сейчас?
— Зачем сейчас? Сейчас уже темно и поздно.
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— Выйдем завтра прямо с утра. Часиков этак в шесть.
Кира, которой удалось выловить ложку из котелка, снова возмутилась:
— Зачем так рано?
— Чтобы успеть.
— Куда?
— Туда! И не спорь со мной, я уже все решил.
— Ну, в самом деле, Лисица, можем выйти и в восемь, — возразил ему Эдик.
— В восемь будет уже поздно, — уперся Лисица. — Все сокровище увезут те, кто встал раньше.
Кира насторожилась. Да и Леся тоже навострила ушки.
— Какое сокровище? — спросили они хором. — Где вы его найти хотите?
Лисица с торжеством взглянул на них. Он обожал такие моменты, когда крайне заинтересованные девушки смотрели ему прямо в рот, опасаясь пропустить хотя бы одно словечко. Но Эдик испортил ему весь триумф.
— Пока вы изволили задавать храпака, мы даром времени не теряли. Ваник показал нам план усадьбы, который нашелся в одном из карманов рюкзака Израка. Ваник — молодец! Это он догадался, что нужно самым тщательным образом осмотреть вещи Ноя. Когда девчонки проверяли его вещи в первый раз, они обращали внимание на документы и на то, все ли вещи остались. По боковым и внутренним карманам они пошарили, но, видать, невнимательно.
И Лисица взглянул в сторону виновато примолкших Оли с Юлей и продолжил:
— А вот Ваник заглянул во все потайные кармашки. И в одном отделении нашел этот план.
Подруги с жадностью взглянули на ту бумагу, которую держал в своих руках Лисица. Было ясно, что это ксерокс. Но сделан он был со старинного плана, текст на нем был еще с ятями, а следовательно, дореволюционного происхождения.
— Каким образом Израк обнаружил этот документ, когда и где сделал ксерокс с него, остается пока лишь догадываться. Есть у меня одна мыслишка, но об этом позднее.
— А тому, что ему было с чего делать этот ксерокс, вообще можно только удивляться, — добавил Эдик. — Столько времени прошло, столько войн и лихолетий пролетело над этим краем, а бумага сохранилась. Ваник говорит, что этот план Израк скорей всего мог раздобыть у здешнего попа, он же любитель-краевед.
— Опять ты вперед батьки в пекло лезешь! — рассердился на него Лисица, которому и самому хотелось рассказать об этом. — Ну, валяй дальше, почти все уже выложил, предатель.
— Оригинал плана поп Израку, само собой, не отдал бы, — невозмутимо продолжал Эдик, которому такие вспышки приятеля были не в диковинку, он научился на них не обижаться и даже вовсе не обращать внимания, — но вполне приличную копию усадьбы для него сделал.
— И что там, на этом плане? Клад, да?
— Похоже, что да.
Лисица досадливо цыкнул и укоризненно взглянул на Эдика.
— Нет, ты неисправим! Ведь все равно не дал мне их вдоволь помучить. Сразу же самое главное сказал. Разве так можно?
Но Эдик ничуть не устыдился. Как уже говорилось, он давно уже привык к чудачествам своего приятеля. И поэтому сейчас продолжил, как ни в чем не бывало:
— На этом плане обозначен тот колодец, в котором мы нашли Боцмана. И знаете, что самое интересное?
— Что?
— Этот колодец появился в лесу не сам по себе. Когда-то он являлся частью целой сети подземных ходов, которую владелец усадьбы вырыл в округе. Видите эти линии?
— Да, — согласились подруги. — Видим.
— Это и есть ходы, которые прорыты под землей.
И действительно, все пространство вокруг усадьбы было буквально испещрено линиями, расходившимися веерообразно из одной точки.
— Мы предположили, что раз эти линии есть на плане, но их не видно на поверхности, значит, они находятся под землей. В пользу этого говорит и то, что колодец, через который мы проникли в подземный ход, тоже обозначен на этом плане.
Девушки склонились над ним, с интересом изучая начерченные чьим-то легким пером линии. Ясно, что чертил их человек, сведущий в точных науках. Все линии, пересекающие три главные, лежали ровно, а некоторые выходы были снабжены точными координатами с указанием долготы и широты с точностью до секунды.
— Похоже на меридианы на глобусе.
— Не только меридианы, тут и параллели прослеживаются.
— А вход — это как один из полюсов. Только не понятно, северный или южный.
— Вообще-то, полюс на плане на востоке расположен.
— Но зачем? — крайне заинтересовалась Кира. — Зачем хозяева усадьбы это сделали? Зачем прокопали эти подземные ходы? Зачем начертили этот план?
— Ну, теперь нам уже этого не узнать. Но самое интересное будет дальше. Во время революции семнадцатого года, когда стало ясно, что при советской власти приличным людям жить становится все хуже и хуже, владельцы Копок сбежали за границу. Усадьбу они с собой захватить не могли. Также не могли они увезти коллекцию серебра, фарфора и бронзы, принадлежащую им. А между тем вещи, которые хранились в усадьбе, сделали бы честь любой музейной экспозиции. Дело в том, что последний Копкин совершил своего рода мезальянс. Он, будучи дворянского происхождения, взял в жены дочь купца. А уж этот купец и дал за дочерью такое богатое приданое. Он сам всю жизнь собирал коллекцию старинных вещей. И часть ее отдал своей дочери и ее мужу.
— Правда, Копкину тоже пришлось кое-чем поступиться. Жену он взял из семьи старообрядцев. И богатый тесть настоял на том, чтобы Копкин принял новую старую веру.
— И что с кладом-то?
— А то, что золото и драгоценности, какие у них были, а также деньги и ценные бумаги Копкины захватили с собой во время бегства. Но вот тащить тяжеловесную бронзу, неудобное серебро и тем более фарфор, конечно, они не могли.
— И оставили все в усадьбе?
— В том-то и дело, что нет. Когда сюда нагрянули отряды революционно настроенных масс, в имении еще сохранялась кое-какая мебель, картины, ковры. Мародеров из крестьян сдерживал Терентьич, здоровенный мужик, приближенный к господам. Он и уберег все добро от местных мародеров, но противостоять силам Советской армии он не мог. Ему пришлось признать свое поражение. И усадьба со всем оставшимся в ней добром перешла в руки новой власти.
— Но добра в ней оставалось не так уж много? Правильно я понимаю?
— В том-то и дело, — с горячностью подтвердил Эдик. — То, что оставалось, не представляло собой никакой художественной, исторической или любой другой ценности. То есть, доживи они до наших дней, возможно, эти предметы и представляли бы какую-то ценность. Но в то время это были самые рядовые вещи, которые были у многих. А все ценное, что было в усадьбе, пропало.
— И куда? Куда же оно все делось?
— Вот в чем дело! Ясно, что коллекцию, доставшуюся его жене в приданое, Копкин спрятал где-то неподалеку от усадьбы. Тащить далеко громоздкие бронзовые украшения, серебро и тем более фарфор он бы не стал. При тогдашних методах транспортировки хрупких и ценных вещей их должны были сначала основательно упаковать в солому и мешковину, а потом положить в деревянные ящики и крепко заколотить.
— Коллекция была так велика?
— Она была рассредоточена по всему дому, но по свидетельству очевидцев, коим доводилось бывать в усадьбе Копкиных, великолепие было сравнимо с царским дворцом.
— Ну, это вряд ли.
— Разумеется, так казалось лишь простым обывателям, мелкопоместным дворянам или даже людям простого сословия. Но тем не менее ценных вещей у Копкиных в усадьбе было множество.
— А ты-то откуда знаешь, что там у них было? Где ты прочитал о коллекции Копкиных?
— Не поверишь, прямо в Сети. Рылся и случайно наткнулся на сайт некоего общества любителей-краеведов. И там приводились воспоминания одной попадьи, чей муж служил в церкви Успения Богородицы, а располагалась эта ныне восстанавливающаяся и уже действующая церковь в селе Заозерном, в пяти километрах от имения Копкиных.
— И ты там побывал?
— Лично сам еще нет. Но все церковные архивы, личная переписка служителей этого храма отлично сохранились до наших дней. Так, во всяком случае, сказано на сайте. Каким-то образом многие бумаги уцелели за время Гражданской, а потом и Отечественной войны, которая тоже прошлась по этим местам. Конечно, часть бумаг могла быть утеряна, но записки попадьи Авдотьи сохранились. Написаны они очень простым языком, но тем не менее чувствуется, что женщина получила неплохое образование. Так вот, она утверждала, что вещи — картины, фарфор, мебель и серебро, которые были в доме Копкиных, — тянули на добрых полмиллиона рублей. Попадья восхищалась тем, какое богатое приданое было дано за молодой хозяйкой. И даже выдвигала осторожную версию, что Копкин женился на своей невесте не столько из-за глубоких чувств, сколько из-за корысти.
— Совсем негоже попадье такое говорить.
— Что поделать, все мы грешны. Думаю, попадья завидовала Копкиной, отсюда и такие выводы. К тому же она была возмущена тем, что Копкин отказался от прежней веры и обратился к старой. Хотя обращение это можно было считать условным, потому что староверческой церкви в имении не было. И Копкин продолжал ходить на службы в церковь Успения Богородицы.
— А его жена?
— Она молилась дома. И это попадья в своих записках тоже осуждает. Однако размеры приданого молодой Копкиной она описала весьма точно. Так что могу сказать, что там был большой обеденный серебряный сервиз, состоящий из ста тридцати двух предметов; малый фарфоровый сервиз, состоящий всего лишь из шестидесяти четырех предметов работы мануфактуры Мейсона; большой кофейный сервиз работы мастеров фабрики Кузнецова и два набора серебряных столовых приборов, в одном ручки были сделаны из золота, в другом из слоновой кости и украшены богатой декорацией из перламутра.
— Ничего себе! — поразилась Кира.
— Да, и это только касаемо столовых приборов и сервизов. Кроме того, имелись картины и украшения интерьера. Всевозможные черепаховые, фарфоровые и серебряные коробочки, табакерки, шкатулки, флаконы, вазы и другое. И конечно, белье — тончайшее, кружевное, прибывшее прямиком из Парижа.
Но пока другие слушали этот длинный перечень, обсуждали и восхищались, Полина единственная молчала. А потом неожиданно произнесла:
— Интересно, каково было этой избалованной барышне, привыкшей пользоваться всеми этими чудесными вещами, оказаться в глубинке? В деревенской глуши, где вокруг из всего общества только завистливые попадьи да восторженно ахающие соседки, которым самим-то предложить и нечего!
Но замечание Полины не вызвало ни в ком отклика. Все были слишком увлечены мелькнувшим на горизонте призраком сказочного сокровища. Ничто так не объединяет людей, как общее дело. А если это дело в итоге может принести неплохой барыш, то сила единения между людьми просто непреодолима. Потому теперь и студенты, и прибывшие с Полиной друзья чувствовали, что в ближайшее время им предстоит через многое пройти и многое пережить. И лучше им в такой ситуации держаться всем вместе.
— Лично я считаю, что ящики должны быть спрятаны где-то поблизости от усадьбы, — рассуждал Эдик. — Но где? Все окрестные леса крестьянам и прочим местным жителям были известны вдоль и поперек не хуже самого Копкина. Если бы он просто оставил ящики в лесу, то их бы обязательно нашли. Но этого не произошло. Скорей всего, Копкин спустил их под землю.
— Выкопал в лесу яму и опустил туда ящики.
— Нет, зачем ему копать новую яму, если у него уже был целый подземный лабиринт.
— Вот! — обрадовался Лисица. — Правильно! Думаю, что Израк тоже это понял. И в тот колодец он полез не просто так. Колодец — это всего лишь спуск в СЕТЬ подземных ходов, которыми Копкин, похоже, изрыл все окрестности.
Друзья вновь взглянули на план усадьбы, который, как они теперь понимали, также нашелся в бумагах церковного архива. И хотя к деятельности служителей Божьих данный документ никакого отношения не имел, его по какой-то причине сохранили.
— Надо наведаться в эту церковь, — решил Эдик. — Может быть, там найдутся и другие бумаги, касающиеся Копкиных.
— Да. Но это завтра. А сегодня я предлагаю попытаться найти вот этот вход.
И Лисица ткнул пальцем в план.
— Вход в лабиринт всего один.
— В лесу? Где мы нашли Боцмана?
— Нет, — досадливо поморщился Лисица. — Колодец — это выход. И таких выходов, судя по плану, по всей округе наберется двенадцать штук по четыре на каждую линию, выходящую из усадьбы, а вот вход — он только один.
— И где он?
— Тут.
Все внимательно уставились на палец Лисицы, которым тот указывал нужное место на современной карте местности. Всем было прекрасно видно, что вход в СЕТЬ подземных тоннелей находится на некотором отдалении от главного здания усадьбы.
— Очень странно. Зачем понадобилось начинать рыть СЕТЬ подземных тоннелей, которые никак не связаны со зданием главной усадьбы?
Ответ на этот вопрос нашелся у девочек — Оли и Юли. Они чувствовали себя слегка виноватыми за то, что не нашли сразу же план усадьбы в вещах Израка, и понимали: им необходимо реабилитироваться в глазах друзей.
— А мы неподалеку от усадьбы видели в лесу остатки фундамента, — сказали девочки. — Метрах в ста отсюда. И направление вроде бы совпадает. Это вон там.
Лисица взглянул в направлении, в котором указывали девочки, и кивнул:
— Правильно. Так и есть.
Но Ваник и другие ребята не согласились с девочками.
— Что вы придумываете! Мы тут все окрестности облазили, не первый месяц живем. Никакого фундамента не видели!
— Это потому, что там малинник очень густо разросся, — пояснили те. — Вы через колючие кусты ходить не хотели, а мы ягоды собирали, вот и наткнулись.
Мужчины прикусили языки. А Леся неожиданно поинтересовалась у подружек:
— И как малина? Крупная?
— Да! И душистая очень.
— Совсем не похожая на обычную дикую малину.
— Все верно, этот малинник вполне мог разрастись из культивируемого там некогда сада. Кусты за столетие одичали, но некоторые сортовые признаки все же сохранились.
— Там прежде было какое-то строение с каменным фундаментом, — обрадовались девочки Лесиной поддержке.
Но ребята все равно были недовольны.
— И что, малина росла прямо на доме?
— Малина обладает поверхностной корневой системой, — принялась объяснять им Леся. — И размножается она главным образом корневыми побегами. Все хозяйки знают, если посадить малину у забора, то вскоре она двинется дальше к солнцу и неизбежно переберется на участок к соседям. Вот и тут получилась примерно такая же картина. За эти годы малинник не только разросся, но и сместился к югу.
— Ну что же, — решил Лисица. — Идем туда.
Однако в подступающих сумерках друзьям не удалось найти в малиннике ничего интересного. Сам фундамент, о котором говорили девушки, они обнаружили. А вот вход в систему подземных тоннелей — нет. Он был полностью засыпан землей. Немного разочарованные, они вернулись назад. Но сытный ужин, состоящий из печеной в золе картошки и жареных на шампурах колбасок, в конце концов всех примирил с этой жизнью.
