Глава 17
Аслан прибыл вместе с инструктором к десяти часам утра. Церемония отпевания покойника была назначена на одиннадцать. И вследствие этого вся команда сыщиков пребывала в состоянии крайнего напряжения. Едва встретив собаку с инструктором, Кира сказала:
— Мы рассчитывали, что Аслан обнюхает тех людей, кто явится, чтобы проститься с покойным. Очень может быть, что среди этих людей будет обладатель вот этой пары обуви.
Кажется, Кира напрасно высказала эти пожелания прибывшему инструктору. Он моментально надулся и заявил, что нечего всяким там выскочкам, возомнившим себя сыщиками, указывать настоящим профессионалам.
— Искать будем от того места, где вы нашли эти кроссовки!
Ничего не поделаешь, в руках инструктора был поводок, а на конце заветного поводка находился Аслан. Поэтому пришлось отвести полицейских обратно к домику Марьи Степановны. И на глазах Жукова, который не переставал сверлить злобным взглядом подруг, ребята показали, где именно были ими найдены кроссовки.
— Вот тут они были.
— Но тут стояла другая пара обуви, — не выдержал Жуков.
— Да. И эти тоже тут были.
— Выходит, тут стояли две пары обуви? Почему же вы сразу мне их не отдали?
Кира покраснела и соврала:
— Они завалились под помост. Мы нашли их уже значительно позднее.
— Позднее нашли, значит, и появиться они тут тоже могли позднее, — наставительно произнес Жуков.
И переглянувшись с инструктором, вздохнул:
— Ох уж эти мне любители частного сыска! Ничего-то они не знают, ничего-то не понимают, а туда же… Лезут к профессионалам, советуют, дураками только себя выставляют.
— Но ведь не бесплатно же! — напомнила ему Леся. — За помощь в расследовании мы вам уже заплатили.
Услышав про «заплатили», инструктор Аслана повернулся в сторону Жукова.
— Как это понимать?
— Я тебе потом все объясню, — замельтешил Жуков.
Но инструктору не нужно было ничего объяснять. Он и так уже все понял.
— Ну и жук ты, Жуков, — покачал он головой. — Недаром у тебя такая фамилия. Ну, говори, костей-то хоть Аслану отсыплешь от щедрот своих?
— Все давно приготовлено, как договаривались.
— Не тухлые хотя бы? А то, я помню, в прошлый раз ты мне такую дрянь всучить норовил, от них уже дух шел, даже я учуял.
— Все будет в порядке. Внакладе не останешься ни ты, ни Аслан.
Видимо, инструктор в самом деле давно знал Жукова и понимал, что это за тип. Поэтому он больше не стал выяснять отношения и сказал:
— Ладно, давайте работать, коли уж приехали. Аслан, вперед!
Понюхавший обувку пес уже давно рвался с поводка. Инструктор отпустил тонкий, но очень прочный ремешок, и собака понеслась вперед. Как ни странно, пес повторил тот же путь, что проделал тогда Израк. То ли собаку путал запах тела Ноя и чужих надетых на нем кроссовок, то ли сейчас чужие кроссовки, которые немного поносил студент, пахли уже Израком. А может быть, владелец этих кроссовок просто повторил путь, проделанный Ноем. И это последнее обстоятельство заставило друзей задуматься еще сильнее. Что хотел получить незнакомец от Израка? Информацию? Деньги? Или было что-то еще, о чем они пока что не догадывались?
Аслан, совершив бодрую пробежку, остановился на том же самом месте, где и в прошлый раз.
— Все! — вытер пот со лба Жуков. — Приехали! Вернее, уехали.
Но он ошибался. Аслан, немного повертевшись на пятачке возле трассы, неожиданно вновь свернул в лес. На сей раз он бежал с уверенным видом, опустив морду низко к земле. Едва заметная тропинка, которая вилась между деревьями, довольно долго водила друзей по лесу. Но в конце концов, запыхавшиеся и усталые, они оказались на опушке. И когда взглянули с холма вниз, то увидели церковь и чуть дальше кладбище.
Впечатлительной Лесе даже показалось, что она видит выкопанную черную могилу, дожидающуюся Боцмана. Людку Стекольщицу хоронить должны были за казенный счет и позднее, так как никаких родственников, которые могли бы потребовать выдачи им тела, у покойницы пока что не обнаружилось. Детей у Людки не было. Родителей своих она давно свела в могилу и похоронила. А вместо мужа у нее было множество любовников, ни один из которых не пожелал или не смог взять на себя расходы по ее похоронам.
Впрочем, на счетах в банке у Людки Стекольщицы имелось достаточно денег, чтобы закатить самые шикарные похороны. Вот только близкого человека, который захотел бы этим заниматься, у покойницы не оказалось. И при всех своих накопленных миллионах рублей лечь в могилу Людке предстояло как последней нищенке.
— Аслан, вперед!
И собака понеслась стрелой. На сей раз пес даже не нюхал след. Казалось, что след несется ему навстречу прямо по воздуху. На всем ходу пес врезался в толпу провожающих в последний путь Боцмана, наделав среди них немало переполоху.
Ситуация получилась совсем некрасивая. Ведь из церкви как раз в этот момент торжественно выносили гроб с телом Боцмана. Рядом шел отец Андрей, размахивая кадилом. Он в своем священническом облачении выглядел очень внушительно. И конечно, он был совсем не рад, когда увидел огромного злющего пса, который целеустремленно продирался к гробу через толпу.
Кто-то закричал, какая-то женщина завизжала, когда ее руки коснулась жесткая шерсть овчарки. Какой-то ребенок заплакал, испугавшись огромного пса. Одним словом, появление Аслана не прошло незамеченным. Но самому псу до этого не было никакого дела. Ничуть не растерявшись в густой толпе, источавшей самые разнообразные запахи, Аслан уверенно прокладывал себе дорогу вперед. И в конце концов он подскочил к самому гробу, грозно залаяв на него.
— Тьфу на тебя! — рассердился на пса отец Андрей. — Заберите собаку! Что за неуважение к церемонии!
Подоспевший инструктор ухватил Аслана за загривок.
— Тихо, — шепнул он ему. — Место.
И пес, который только что буквально исходил злобой, рыча и лая на гроб, теперь затих, виновато поскуливая, как маленький щенок. Он укоризненно поглядывал на своего инструктора, явно не понимая, за что тот осадил его. Ведь он только делал свою работу, и делал ее хорошо.
Отец Андрей перекрестился, пробормотал слова молитвы и вновь затянул:
— Славься Боже Великий, славься во имя Отца и Сына и Духа Святого, славься!
Прихожане затянули следом за ним песнопения. И, крестясь, двинулись следом за гробом, который к этому времени поставили на открытую повозку и медленно повезли в направлении кладбища. Впереди шли Наталья Семеновна и отец Андрей. А следом двинулись все остальные. И даже подруги с Жуковым, который не прекращал ругаться, и Асланом, который не прекращал скалить зубы, а также смущенным до крайности инструктором, двинулись следом за гробом.
Отбившись от своих друзей, Кира насела на инструктора:
— Что же это получается? Ваш пес ошибся?
— У Аслана осечек не случается.
— Почему же он тогда на покойника лаял?
— Значит, это его кроссовки вы нашли в доме.
— Не говорите ерунду! Боцман к этому времени был уже мертв!
— Значит, он оставил их там раньше.
Что же, о такой версии подруги не подумали. И сейчас были сильно смущены, потому что последнее имеющееся у них в рукаве средство не сработало. Аслан ничем не смог им помочь, пес только еще больше все осложнил и запутал своим, мягко говоря, непонятным поведением. Ведь и на кладбище, когда отец Андрей читал у могилы Боцмана полагающиеся молитвы, пел псалмы и всячески способствовал тому, чтобы душа убиенного раба Божия Юрия попала прямиком в Царствие Небесное, пес не переставал рычать в сторону гроба. Его даже пришлось увести подальше, чтобы он своим поведением не смущал народ.
— Пожалуй, вам будет лучше уйти совсем, — наконец со вздохом признала поражение Кира. — И возьмите с Жукова четыре тысячи. Потому что мы заплатили ему за ваш приезд пять, а он сам и на тысячу не наработал.
Инструктор признательно кивнул. И повторил:
— У Аслана осечек еще не случалось. Мне даже самому любопытно, что тут у вас происходит. Если разберетесь, сообщите мне тоже. Успокойте мою совесть, потому что мой Аслан… у него осечек…
— Да-да, осечек у него не случалось, — нетерпеливо перебила его Кира. — Все в порядке, мы не в претензии. Ваш пес сделал все, что от него зависело.
Однако сам Аслан выглядел так, словно мог сделать еще очень многое. Он продолжал рваться с поводка даже после того, как гроб с телом Боцмана опустили в землю и на него упали первые комья земли. Казалось бы, земля должна была приглушить все запахи. Но пес почему-то никак не желал успокаиваться. И лишь после того, как инструктор строго приказал ему заткнуться и следовать за ним к дому, Аслан замолчал и покорно потрусил рядом с хозяином.
Но при этом на его морде застыло такое обиженное и даже оскорбленное выражение, что подругам казалось, умей пес говорить, он бы уж нашел что им всем сказать.
В общем и целом похороны Боцмана ничем грандиозным не отличались от многих скорбных сборищ, на которых подругам довелось побывать. Разве что бутылок самогона, водки, вина, ликеров и даже коньяков и виски тут было выставлено на столах куда больше, чем привыкли видеть подруги.
— Юрочка любил, когда всем находилось чего выпить для души, для веселия, — объяснила такое наличие спиртного у нее на столе сама Наталья Семеновна. — Такой он у меня был хлебосольный, вам и не передать.
И подруги поняли, что процесс трансформации Юрки Боцмана в светлого ангела наконец в ее голове успешно завершился.
— Мы с друзьями активно ищем преступника, отнявшего у вас сына, — сказала Кира старухе, желая утешить.
— Да разве же может что-нибудь меня утешить? — совершенно серьезно произнесла в ответ Наталья Семеновна. — Отняли у меня свет в окошке, зачем мне теперь и жить, сама не знаю!
Подруги не знали, что сказать. А сама Наталья Семеновна с явным упоением предавалась своему горю. Ей очень нравилось внимание широкой общественности, где ее все жалели и поминали Юрку хорошим словом, а его убийцу, кем бы он ни был, наоборот, поливали самой отборной бранью. С такой мощной психологической поддержкой друзей и соседей, подруги были уверены, Наталье Семеновне будет легче пережить свое горе. Все-таки велик русский дух. Ни один психотерапевт не поможет так, как хорошие посиделки и задушевный разговор. Выложишь все, выговоришься, а на следующий день вроде бы и не помнишь ничего, но на душе явственно полегчало.
Убедившись, что Наталье Семеновне есть чем заняться и без них, подруги осторожно выскользнули из ее дома. На поминках еще оставались девочки и Полина с Ваником. А вот Гоша с Гришей, подменив Ваника, несли теперь свое дежурство возле раскопа. Эдик с Лисицей не оставляли надежды, что рано или поздно преступник появится там. И сейчас подругам просто не сиделось за общим поминальным столом. Их тянуло в усадьбу, поближе к эпицентру событий.
Поэтому они попрощались с Натальей Семеновной и поспешили назад к своим мужчинам.
— Ну что?
С этим вопросом они ворвались в комнату, где сидели Эдик с Лисицей.
— Пока ничего.
— Сидим, ждем.
Подруги переглянулись. На их лицах было явственно написано разочарование. Они-то ожидали, что преступник уже схвачен, изобличен и через минуту будет подан им на блюде. Тем не менее Леся справилась с разочарованием и спросила:
— Хотите перекусить чего-нибудь?
Лисица кивнул. Эдик тоже был не против. Здоровье всей компании сегодня утром совершенно поправилось. Некоторая слабость, которая еще ощущалась в конечностях, быстро проходила, стоило перекусить поплотнее.
— Мне бы супчика с вермишелью и курочкой, — пожелал Лисица.
— А мне бы котлеток, — жалобно произнес Эдик. — Ну тех, Лесенька, помнишь, как ты делаешь? Из курочки… С морковочкой…
Леся едва удержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Прежде-то оба мужчины категорически протестовали против присутствия этой самой «морковочки» в своем рационе. Обнаружив ее в котлетах, они страшно расшумелись и одно время даже перестали есть котлеты совсем. Тогда Леся пошла на хитрость, уменьшила количество моркови до минимума, а потом начала потихоньку прибавлять дозу. Однако больше одной десятой тертой моркови на девять десятых самого отборного мясного фарша все равно всунуть мужикам никогда не удавалось. Но Леся компенсировала недостаток полезных веществ в котлетах за счет обилия репчатого лука и свежей мелко порубленной зелени, а также чеснока и пряностей. Против этих продуктов в своих котлетах мужчины не возражали. И в результате котлеты получались в достаточной степени разбавленные гарниром.
— Котлетки мы поедим только дома, — вздохнула Леся.
— Вообще есть мясо — это вредно, — сказала Кира, стараясь выглядеть невозмутимой.
Но в душе ей и самой осточертела эта спартанская жизнь. Эти бесконечные бытовые трудности. Где хранить продукты? Где их готовить? Где мыть посуду? Ведь в доме решительно ничего не было предусмотрено для комфортной жизни.
— Везучий гад этот Ратковский, что ни говори.
— Почему?
— Ну смотри. И роспись ему студенты на халяву сделали. И стены возвели. А теперь еще и мы ему преступника изловим, а повезет, так и клад найдем.
— Ну, клад-то мы себе самим найдем.
— Это ты не скажи. Если земля Ратковскому принадлежит, то часть от нашей общей доли все равно его.
— Значит, мы ему ничего не скажем.
Это одобрили все, даже праведница Леся ни словечка не пикнула. Видимо, тоже считала, что будет несправедливо, если и усадьба и клад достанутся одному и тому же человеку.
— Хотя если честно, то я считаю, что единственный законный владелец этого клада — сам Копкин. Они, его предки, ценности зарыли, не нам их и доставать.
— Да погоди ты с кладом! Тут бы злодея выловить. Что там Гоша с Гришей? Нет от них новостей?
Новостей не было. Таинственный ночной копатель у своих раскопов еще не появлялся.
— А вдруг это вообще не он убивал? — предположила Леся. — Вдруг это какой-нибудь тихий копатель, который в этом лесу уже не первый год копает и слыхом не слыхивал ни о каких убийствах.
— Ты сама-то в это веришь?
— Ну, не очень, — призналась Леся.
— Вот и не говори.
— А ты мне рот не затыкай.
— Девочки, рано пока еще о чем-либо говорить, — прервал их Лисица.
— Сглазите еще! — добавил суеверный Эдик.
Подруги были отправлены готовить обед. И хотя никаких изысков вроде тех, о которых размечтались мужчины, девушки им предложить не могли, не было у них ни мясорубки, ни даже свежего мяса, чтобы приготовить из него фарш, они все же соорудили на скорую руку яичницу из пяти крупных деревенских яиц, которые им повезло получить от самой Натальи Семеновны.
— За хлопоты, — как пояснила она им. — Берите, от своих курочек, чистые, без химикатов и прочей дряни.
И действительно, яйца были с такими темными желтками, что они казались почти красными. И запах от этих яиц шел такой одуряющий, что на него примчались даже неподъемные Эдик с Лисицей.
— Ну и вкуснятина! — поразился Лисица. — Что за запах!
— А соль есть? А перец?
— Эх, жаль, свежей булочки нет.
— И сливочного маслица.
Но и без всего этого яичница ушла за милую душу. Все дружно убрали и вымыли посуду, поболтали, подремали, а потом с тоской убедились, что домой хочется с каждой минутой все больше и больше. Ожидание становилось невыносимо долгим. И самое главное, было непонятно, сколько еще им предстоит ждать. А вдруг копатель так больше и не объявится? Как им тогда его искать? Ни лица, ни примет подруги не разглядели.
— Хоть бы уже чего-нибудь случилось! — пробормотала Леся.
И стоило ей это произнести, как зазвонил телефон у Эдика. Он схватил его так поспешно, что выронил, потом ловил в воздухе, смешно хлопая себя по животу и бокам. Но никто не смеялся, все терпеливо ждали, когда Эдик справится со своим волнением и ответит на вызов.
— Да, — наконец произнес Эдик. — Да, я все понял. Едем!
И не теряя даром времени, он побежал вниз. Лисица за ним. Подруги следом.
— Что случилось?
— Куда вы подорвались?
Эдик ответил, лишь усевшись в машину.
— Есть! Попался! — ликующе произнес он. — Ребята его скрутили.
— И кто? Кто он такой?
— Какой-то чудила из местных. Сейчас привезем, будем с ним разбираться. Кричит, что он ничего не знает и колодцы не копал.
— А что говорит? Как он там оказался?
— Говорит, что его священник прислал.
— Отец Андрей? — поразились подруги. — Зачем?
— За лопатой.
— Но это же нелепо.
— Чистое вранье! — радостно заверил их Эдик. — Парень влип, прекрасно это понимает, вот и пытается придумать хоть какую-то отмазку.
— И очень глупую.
— Ну не всем же быть такими умными. Все, целую, ждите, сейчас мы его привезем.
И, радостно помахав подругам рукой, мужчины укатили. Девушки с ними не просились. Если Гоша с Гришей скрутили преступника, то на обратном пути в машине и без того будет тесно.
Девушки вернулись в дом и попытались занять себя каким-нибудь делом, чтобы время ожидания тянулось не столь тягостно. Теперь, когда разгадка была совсем близка, ждать стало совсем невыносимо.
Кира занималась тем, что наматывала на палец, а потом распускала нитку, которую вытянула из полотенца. Пустое занятие, но Леся не сводила глаз с пальцев подруги.
— Пес что-то знает, — внезапно произнесла Леся.
— Аслан? Да, он прямо бесился, когда его уводили.
Кира, которая также наблюдала за поведением собаки, теперь обдумывала и его. Но все же у Леси была более развита наблюдательность. И именно она сказала:
— Все решили, что Аслан лает на гроб с покойником.
— Верно.
— Но что, если он лаял на что-то другое? Вернее, на кого-то другого.
— На кого?
— Например, на человека, который стоял сразу за гробом? Тогда всем показалось, что Аслан облаивает покойника. А он-то лаял совсем не на него.
— А кто же стоял за гробом?
— Отец Андрей.
— Ты что? — искренне поразилась Кира. — Нельзя его подозревать! Он же священник!
— Священники тоже бывают разные. Например, отец Андрей, что мы про него знаем?
— Он хороший человек. Крестьянам помогает.
— Но он приехал в эти места совсем недавно. Помнишь, Ваник сказал, отец Андрей приехал только ранней весной.
— Да, а уже в мае Боцман, отправившись в лес, повстречал там барина.
— Это мог быть отец Андрей.
— Дикая идея, — колеблясь, произнесла Кира. — Священник — убийца? Не может быть!
Но Леся, у которой глаза внезапно сделались как два больших блюдца, горячо воскликнула:
— Это он! Кира! Теперь я уверена в этом!
— В чем?
— Отец Андрей и есть потомок Копкиных! Тот самый барин!
— Да почему ты так решила?
— Помнишь, нам Наталья Семеновна говорила, что жена Копкина была из староверов?
— И что?
— Значит, она и свое потомство должна была воспитать в своей вере.
— Так ты это к чему клонишь?
— К тому, что я только сейчас стала вспоминать, как вел себя отец Андрей во время службы, и поняла!
— Что поняла?
— Он крестится двумя перстами! Мы, православные, крестимся тремя пальцами, сложив их щепотью. А староверы — двумя!
Да, Спаситель на иконе в доме Натальи Семеновны осенял крестным знамением свою паству, соединив два пальца вместе. А икона эта досталась женщине от свекра-старовера.
— Отец Андрей, оказывается, старовер! — продолжала возбужденная своим открытием Леся. — И потомки Копкиных тоже должны быть староверами! Отец Андрей и есть тот барин, который явился за сокровищем своих предков!
— Нет, нельзя строить свои заключения на такой шаткой основе. Если отец Андрей как-то не так крестится, это еще не основание, чтобы подозревать его в охоте за кладом Копкиных и в убийстве двух человек.
Леся немного подумала, а потом предложила:
— А ты позвони Ратковскому. Он же предлагал обращаться к нему, если возникнут какие-нибудь вопросы. Мы его до сих пор не тревожили, теперь пришло время. Спроси у него про особенности покупки усадьбы. Не мешал ли ему кто.
Когда вчера подруги узнали от Эдика, что новый владелец усадьбы — это господин ректор, они тоже хотели ему позвонить. Но время было слишком позднее, и они постеснялись будить человека среди ночи. Каким бы плутом ни был ректор, свой ночной покой он заслужил.
Кира недолго размышляла. Действительно, позвонить надо. Господин Ратковский обманул их, придумал какого-то своего мифического друга, который, по его словам, приобрел усадьбу. А оказалось, что усадьба-то его. Получалось, что именно Ратковский заварил всю эту кашу, втянул в свои махинации Полину, да и их самих тоже. Ведь как ни крути, хотя и косвенно, но данная проблема все равно коснулась друзей.
— Несправедливо, что мы тут одни должны отдуваться. Он же сам предложил ему позвонить в случае чего!
— Обращаться к нему он предложил, а вот номера телефона не оставил.
— Звони секретарю, — настаивала Леся. — Скажи, чтобы передала Ратковскому, что у него в имении пожар.
— Сразу уж и пожар? Ты не сильно преувеличиваешь?
— Честное слово! — прижала руку к груди Леся. — Не сильно!
Номер секретаря удалось узнать на сайте академии. И через несколько минут сам Ратковский взял трубку. Даже на расстоянии было слышно, как сильно он недоволен.
— Что вы наговорили моему секретарю? Какое еще имение? Какой пожар?
— То самое, в котором мы до сих пор ошиваемся вместе с Полиной и остальными.
— И где произошел пожар?
— Пожара нет. Но в окрестностях произошло два убийства.
— И какое это имеет отношение к вам или ко мне? Убиты, насколько меня проинформировали, какие-то местные жители. Маргиналы, как я понял.
— А кто вас проинформировал?
— Отец Андрей.
Снова отец Андрей! И тут он!
— Значит, вы знакомы с местным священником? Поддерживаете с ним связь?
— Да. И он меня убедил, что опасности нет. Убитые были маргиналами, отбросами общества. Община после их смерти станет только лучше.
— Только эти маргиналы занимались поиском клада возле вашей усадьбы. Слышали про клад, который зарыт где-то в окрестностях вашего имения?
— Перестаньте говорить про мое имение! — рассердился Ратковский. — Это тайна, вы понимаете или нет? Никто из моих коллег не должен знать, что усадьбу приобрел именно я. Мне лишние разговоры ни к чему. И так уже пошли слухи, что я беру «левых» студентов, плату за которых кладу себе в карман. А это ложь!
Приток «левых» студентов и прочие махинации ректора самих подруг интересовал весьма слабо. Их волновал отец Андрей.
— Что вы знаете о местном священнике?
— Об отце Андрее? Прекрасный человек!
— Но откуда вы его знаете?
— Как это откуда? Он там живет, я тоже. Мы с ним соседи. Он — священник, духовный отец паствы. Я — владелец имения. Тоже в некотором роде отвечаю за людей, которые живут вокруг моей усадьбы. Он сам ко мне пришел и предложил союз.
— Союз?
— Да. Люди, от которых зависит судьба округи, занимающие руководящие или, во всяком случае, значимые посты, должны держаться друг друга.
— А Жуков к вам тоже приходил?
— Это кто?
— Начальник отделения полиции.
— Нет, он не появлялся.
Ясное дело, полицейскому было лень лишний раз оторвать свою толстую попу от служебного стула. А вот священник, выходит, подсуетился. Заручился поддержкой нового владельца усадьбы. А потом и к студентам нашел подход. В лапту он их учил играть, как же! Это был лишь повод, чтобы мелькать в окрестностях усадьбы, не привлекая к себе особого внимания. Спросят у отца Андрея, что вы тут, батюшка, поделываете в лесу? А он и скажет, к своим юным друзьям иду, в лапту с ними играть станем. Вот все и отстанут.
Почему вот только выбрана была лапта, а не душеспасительные беседы, более приличествующие сану священника? Да потому что легкомысленным студентам хочется развлекаться, а не слушать проповеди. А отцу Андрею, если справедливо то, что о нем думали подруги, было важно заручиться дружеским расположением студентов, чтобы иметь свободный доступ в имение.
— Отец Андрей замечательный человек, — продолжал говорить Ратковский. — Когда он только приехал, церковь пребывала в ужасающем состоянии. Но он нашел спонсоров, начал реставрационные работы. Сам работает, молодежь привлекает.
— Но вы знаете, что он старовер?
— Простите, я несколько равнодушен к вопросам религии, — смутился Ратковский. — Староверы — это вообще кто?
С этим господином было все понятно. Он не потрудился навести даже элементарных справок о человеке, который поселился рядом с ним и дружбу которого он столь охотно принял.
Закончив разговор с ректором, Леся вновь полезла в Интернет. На сей раз ее интересовал сайт местной епархии. Она его нашла без труда. Вот только в списке храмов, принадлежащих епархии, церковь Успения Богородицы в Заозерном не значилась. А когда Леся позвонила святым отцам, ей вежливо объяснили, церковь находится в плачевном состоянии, они это прекрасно знают, но пока что денег на ее восстановление у самой епархии нету. Когда появится богатый прихожанин, который захочет реставрировать церковь за свой счет, тогда они пришлют священника, который за всем присмотрит.
— Как пришлете священника? А отец Андрей?
И едва не упала, когда услышала в ответ:
— Отец Андрей? Кто это?
— Он тут живет, — растерянно произнесла Леся. — И службы отправляет. Отпевал вот сегодня с утра одного покойника.
— Он делал это без благословления владыки. У нас в списках такой служитель не числится.
Леся уронила трубку и уставилась на подругу. Кира слышала разговор со служителем епархии и теперь совершенно не знала, что и сказать в ответ. Бардак он и есть бардак. Леся тоже молчала. И так, в полнейшей тишине подруги услышали мужской голос:
— Тук-тук, есть кто дома?
Голос показался подругам знакомым. И, осторожно выглянув в окно, они тут же отпрянули назад. Тот, о котором они за последние минуты узнали столько всего нового, словно почувствовал их интерес к своей персоне и пришел к ним лично.
— Отец Андрей!
— Явился!
— Что ему тут надо? Что он снова замышляет?
— Погоди его обвинять.
— Он не священник! Он лгун!
— Пусть он не священник, а только им притворяется, но ведь еще не выяснено, что убивал тоже он.
— Все равно, — волновалась Леся, — что ему тут надо?
Кира не ответила, она судорожно размышляла. Леся была права, когда беспокоилась о причине визита отца Андрея к ним в усадьбу. Зачем он пришел? От ответа на этот вопрос зависело очень многое. Если отец Андрей явился с добром, что, впрочем, было весьма сомнительно, то это одно. А если со злом… Тут подруги даже не знали, как им и действовать. Во всей усадьбе они были сейчас одни. И пожелай отец Андрей сотворить с ними что-то худое, никто не смог бы ему в этом помешать. Природа не обидела священника, оделив его физической силой.
— Не отвечай ему! — прошептала Леся. — Может, постоит и уйдет.
— А если наоборот, войдет в дом? Дверь-то входная не заперта, не забывай об этом.
Леся испустила горестный, едва слышный стон. У ребят был заведен обычай оставлять дверь нараспашку. Когда хоть кто-то из студентов оставался дома, они дверь никогда не закрывали. И подруги, приехав в коллектив с уже сложившимися привычками, не стали лезть к ребятам со своим уставом. Но теперь они в этом горько раскаивались. Закрытая по всем правилам дверь отделила бы их от незваного гостя, внушающего им сильные опасения. Конечно, при желании дверь можно было бы сломать. Но на это нужно время, силы, да и специальные инструменты, потому что входная дверь тут была стальная, хотя и стыдливо спрятанная за натуральным фасадом.
Но увы, даже этой преграды перед отцом Андреем сейчас не было. Дверь стояла, открытая чуть ли не нараспашку. И потоптавшись во дворе, отец Андрей все же вошел в дом. По холлу раздались его гулкие шаги. Отец Андрей был человеком крупного телосложения, так что его передвижение по дому подруги могли отслеживать даже из своей комнаты.
— Надо спуститься к нему вниз, — решила Кира.
— Я боюсь.
— Главное, не показывай ему своего страха! Он не знает, что мы его подозреваем. Вот и пусть остается в неведении дальше! Послушаем, что он нам скажет.
И приняв это решение, подруги вдохнули в легкие побольше воздуха, выдохнули и, почувствовав, как кровь прилила к их головам, начали спускаться вниз. Никогда прежде они не ощущали себя такими мужественными и такими собранными.
