Глава 16
Уже через пятьдесят метров Кира поняла, что движется в правильном направлении. Стены заводских помещений были из толстого слоя бетона, звук они почти не пропускали. Но дверные перекрытия между ними отсутствовали – то ли потому, что их никогда и не было, то ли их уперли старьевщики, чьи следы Кира увидела еще внизу.
И теперь Кире было отлично слышно, что в дальнем от нее помещении разворачивается драма. Слышался возбужденный голос Мигеля, который кому-то приказывал сдаться, поднять руки, а еще лучше лечь на пол. После штурма бандитского гнезда наркоторговцев Кира достаточно изучила эти команды, звучавшие тогда со всех сторон. Теперь девушка понимала их даже на чужом ей языке.
Она притормозила и стала двигаться еще осторожнее. Кира и так находилась достаточно близко к эпицентру событий и слышала, что Мигелю кто-то отвечает. Один голос принадлежал женщине, а второй… Второй принадлежал Косте! Ощутив, как ее ладони в мгновение ока снова стали влажными, Кира замерла на месте. Костя тут! Он жив! Но… но что он здесь делает? Не похоже, чтобы Костя находился тут на положении пленника. Голос парня звучал агрессивно и вызывающе.
– Что вообще здесь происходит?
Увы, ответа на этот вопрос у Киры пока что не было. К тому же она слышала, что команды Мигеля никто не торопится выполнять. Его голос становился все злее. И Кира чувствовала, что в любой момент может начаться перестрелка. Мигель вооружен, она это знала совершенно точно. А что касается тех двоих, или сколько их там было, то вряд ли они стали бы вести себя так нагло, будь они безоружны.
Наконец-то Кире, соблюдая все меры предосторожности, удалось подойти к проему и заглянуть в помещение, где был Мигель. Одного быстрого взгляда ей хватило, чтобы понять: они прибыли как раз вовремя. Друг против друга стояли Мигель и очень красивая молодая женщина. Кира без труда узнала ее. Без сомнения, это была Мерседес – жена господина Альвареса, то ли самозванка, то ли впрямь еще одна незаконнорожденная дочь господина Альмы.
– Старый греховодник, похоже, времени зря не терял.
Кира видела портрет жены господина Альвареса и теперь могла подтвердить, что художник нисколько не приукрасил эту женщину. Пожалуй, в жизни она была еще лучше, чем на холсте. Там не было видно, как сверкают ее огромные глаза. И мощь, и гибкость ее сильного тела художник тоже передал не до конца.
Внезапно позади Киры раздался едва слышный шепот:
– Ну, как там?
– Там Мерседес. Она вооружена.
– А Розалия?
Кира пожала плечами. Розалия если и находилась в помещении, то никак в сцене задержания не участвовала. Кира разглядела только три стоящие друг против друга фигуры – Мигель, Мерседес и Костя. Костя! Надо предупредить Джоан, чтобы вела себя тихо.
И стоило Кире подумать об этом, как мимо нее пронесся тайфун:
– Костя-а-а-а!..
Джоан также услышала голос своего обожаемого сына, узнала его и теперь собой не владела. Кире не удалось ее перехватить. Женщина пронеслась так стремительно, что нечего было и думать остановить ее. Она совершенно обезумела. И думала лишь о том, что там, за стеной, находится ее Костя, ее мальчик, ее сыночек, ее кровиночка.
– Мама?.. – растерянно произнес Костя, причем никакой радости в его голосе Кира не услышала. – Как ты тут? Зачем?
– Костя, я тебя искала! Ты жив? Ты в порядке? Эта отвратительная дрянь ничего с тобой не сделала?
Последняя реплика явно относилась к Мерседес, которая, может, и не поняла ее, но осознала исходящую от Джоан угрозу и издала предупреждающий окрик.
– Мама! – посуровел голос Кости. – Ты должна уйти.
– Только вместе с тобой.
– Мама, ты не понимаешь… Тебе надо уйти. Одной. У меня дела.
– Что она с тобой сделала, Костя? Она тебя околдовала. Она ведьма, Костя. И она самозванка! Вот ты думаешь, что она твоя сестра? Ничего подобного! Она присвоила себе имя умершей девочки – твоей настоящей сестры!
– Я знаю это, мама, – терпеливо произнес Костя.
– Знаешь…
Джоан была потрясена. Она замолчала. И говорить вновь начала Мерседес. Джоан ответила ей уже на испанском, к переговорам подключился Мигель, Костя начал вставлять какие-то реплики, но дальше подруги уже ничего не понимали. Они лишь чувствовали, что ситуация обостряется все сильней. И в любую минуту может наступить развязка.
Внезапно раздался выстрел. И хотя подруги его подсознательно ожидали, они все равно вздрогнули и едва удержались, чтобы не упасть на пол. Потом они услышали предостерегающий крик Кости, а затем воцарилась непонятная и потому такая пугающая подруг тишина.
– Там что-то случилось, – прошептала Леся. – Что-то очень плохое.
– Посмотрим.
– А это не опасно?
Но Кира в ответ лишь рукой махнула. Как говорил при жизни ее дядя Толя, коль пошла такая пьянка, режь последний огурец! Терять Кире с Лесей было практически нечего. Пора было выходить на сцену. Девушки сделали несколько шагов и оказались в дверном проеме. Отсюда они могли не только слышать, но и видеть то, что происходило в помещении.
Теперешняя диспозиция заставила их поежиться. Джоан стояла рядом с Мерседес, а в голову ей упиралось дуло.
– Она взяла Джоан в заложницы!
Мигель тоже был выведен из игры. Он лежал на земле, зажимая руками струящуюся из простреленной ноги кровь. Мерседес выглядела невозмутимой. Костя старался ей подражать, во всяком случае, освободить свою мать из рук сообщницы он попыток не делал.
Мерседес увидела подруг и нехорошо прищурилась. Палец еще уверенней надавил на спусковой крючок пистолета возле головы Джоан, и молодая женщина что-то сказала, обращаясь к Косте. Тот повернулся в сторону подруг, тоже увидел их и с досадой воскликнул:
– И вы тоже приперлись! Что вам всем тут, медом намазано?
– Костя, мы тебя спасали от рук…
И Кира замолчала, потому что не могла сообразить, от чьих рук они должны были спасти Костю. Вроде бы его псевдопохитители сейчас в руках полиции, вредить Косте они больше не могут. А сам Костя и Мерседес – они полные друзья. Парню реально ничего не угрожает. А вот про его мать того же самого сказать нельзя.
– Ну, раз пришли, идите сюда, – приказал подругам Костя.
При этом в руках у парня внезапно тоже появилось оружие, и девушки испуганно охнули. Неплохо подготовился, мерзавец! И стоило его искать, чтобы получить вместо благодарности вот это.
– Интересно, хватит у него наглости выпустить в нас пулю?
– Что-то мне не хочется это проверять.
Леся только вздохнула. Если уж Костя родную мать сдал, не дрогнул, что говорить про них. Они ему с самого начала не понравились. Может и пристрелить, гаденыш.
– Костя, учти, тебе это с рук не сойдет, – все же сочла необходимым предупредить заигравшегося мальчика Кира. – Мы знаем достаточно и про тебя, и про твои художества, и особенно про дела твоей подруги – Антонии. Это ведь ее настоящее имя? Антония, а не Мерседес!
При этих словах Мерседес впервые проявила признаки заинтересованности. Она внимательно взглянула на подруг и спросила о чем-то Костю.
– Антония спрашивает, откуда вы знаете ее настоящее имя?
– Передай своей подружке, что мы знаем про нее очень много. И то, что она дружила с маленькой Мерседес, и то, что впоследствии мстила ее отцу и родным за то, что они бросили девочку одну умирать от мучений в приюте. И то, что конечной ее целью была вовсе не месть, а деньги сеньора Альмы, мы тоже догадываемся!
Костя перевел. И лицо Мерседес исказила жестокая усмешка. Она произнесла несколько фраз, и Костя снова перевел:
– Она говорит, что вы очень умны и узнали очень много. Но это ваша беда, потому что со своими познаниями вы тут и сдохнете!
– И кто же нас убьет? Может быть, ты?
– Может, и я!
И мерзавец покрутил пистолетом перед носом подруг. Не стоило ему этого делать. Кира сделала резкое движение и выбила оружие из Костиных рук. Не растерявшись, Леся кинулась на пистолет и закрыла его своим телом. И когда Костя очухался, то оружие было уже погребено под Лесей. На нее бросились сразу двое – Костя и Кира. Они боролись на полу, пытаясь спихнуть Лесю и завладеть оружием.
Но внезапно Мерседес издала предостерегающий крик, Костя откатился в сторону, а Мерседес выстрелила в Киру. Возможно, она бы попала в нее, но именно в этот момент Мигель собрался с силами и, невзирая на ранение и льющуюся кровь, ринулся на преступницу. Мужеству и отваге полицейского можно было только позавидовать. Ведь он кинулся на вооруженную преступницу с голыми руками.
Однако его отвага не пропала даром. Пуля пролетела мимо Киры, лишь царапнув ее по руке. Кира осталась боеспособной и бросилась на Костю. Пока Мерседес сражалась с Мигелем, Джоан повисла на Косте:
– Костя, вернись со мной! – рыдала она. – Посмотри, куда завела тебя эта женщина!
Костя изо всех сил отбивался от матери и Киры, он рвался на помощь Мерседес, а Джоан его не пускала.
– Пусти! Пусти, я тебе сказал!
И размахнувшись, Костя ударил Джоан кулаком в грудь. Та не ожидала удара, отшатнулась и упала на пол. Но Костя и не подумал помочь ей подняться. Он отпихнул от себя Киру и кинулся к сражающимся Мигелю и Мерседес. Все мысли парня были о том, чтобы выручить свою напарницу. О матери он не думал совсем. Потрясенная Джоан осталась сидеть на полу.
И в этот момент наступила кульминация.
– Всем руки вверх! – воскликнула Кира, которая воспользовалась общей сумятицей и сумела вытащить из-под Леси пистолет. – Не двигаться!
Ох, не в добрый час она подняла руку с пистолетом и направила его в сторону Мигеля, который все еще не мог отцепиться от налетевших на него Мерседес и Кости. Со стороны могло показаться, будто Кира собирается причинить вред полицейскому, а вовсе не спасти его. И внезапно правую руку Киры с зажатым в ней пистолетом пронзила резкая боль. Потом раздался испуганный крик Леси и проклятия Мигеля, который наконец двумя точными ударами отправил в нокаут как Костю, так и его любовницу.
Кира непонимающе уставилась на свою руку и выпавший из нее пистолет. Почему она не может управлять своей рукой? И откуда на полу взялось столько крови? Вроде бы Мигель лежал совсем в другом месте. Кто-то еще ранен, осенило ее. Но кто? Боже, да ведь это ее подстрелили! Она ранена! Она умирает!
Это была ее последняя мысль перед тем, как девушка потеряла сознание.
Очнулась Кира оттого, что возле нее громко причитали два хорошо знакомых ей голоса. Кира приоткрыла один глаз и увидела живую и вполне бодрую Розалию. Открыла второй и увидела Мигеля.
– Кира! Девочка моя! – воскликнул он, увидев, что Кира пришла в себя. – Клянусь, я своими руками убью этого мерзавца, который тебя подстрелил! Клянусь, своими руками его убью! Вот только доберусь до него, ребята прячут от меня олуха! Но я этого так не оставлю!
– Не надо. Джоан будет волноваться, – непослушными губами произнесла Кира.
– При чем тут Джоан?
– Меня ведь Костя подстрелил. А она ради своего Кости…
– Костя в тебя не стрелял! Это сделал один кретин из наших! Идиот! Бастардо! Энрике все-таки привел подмогу, но выбрал явно не тех парней. Они увидели, что ты направила оружие в мою сторону, и решили, что преступница – это ты!
– Действительно, идиот какой-то, – согласилась с Мигелем Кира, пытаясь сесть на кровати. – Разве я похожа на преступницу?
Мигель с Розалией тут же кинулись ей помогать. И Кира с удивлением убедилась, что она явно находится в больнице. На ней длинная казенная пижама. И ее правую руку охватывает плотная повязка.
– Меня что, все-таки подстрелили? А где моя Леся?
И Кира принялась с тревогой озираться по сторонам. Как такое могло случиться, что Мигель и Розалия тут, а ее верной подруги нету рядом? Не иначе, как Леся тоже схлопотала пулю. Господи, жива ли она? Что за беспокойный отдых у них получился!
– С Лесей полный порядок, – заверил Киру Мигель. – Она тоже тут, в больнице, вышла за кофе. Мы ведь дежурили возле тебя всю ночь. Ты никак не хотела очнуться, хотя врачи в один голос твердили, что ранение не тяжелое.
– Нет?
– К счастью, пуля прошла по касательной. Само ранение поверхностное. Все важные сосуды и кости не задеты.
В дверях появилась Леся с двумя стаканчиками кофе и радостно подтвердила:
– Врачи сказали, что можно потом будет сделать пластику, шов полностью исчезнет!
– Леся! – расплылась в улыбке Кира. – Ты принесла мне кофе. Давай его сюда!
Никакого кофе ей, конечно же, не дали. А дали жидкого сладкого чаю с лимоном. И еще тарелку размазни, которую подают во всех больницах. Не иначе, как существует некий врачебный договор, охватывающий собой весь земной шар. И согласно этому договору, врачи твердят своим пациентам, что каша-размазня – это хорошо, полезно и питательно. Вот и пичкают ею своих больных по два раза в день.
Что касается самой Киры, то она не отказалась бы сейчас от шашлыка из баранины или большой говяжьей котлеты. Организм требовал крови, а не какой-то там противной овсянки!
– Мы боялись, что ты вовсе не очухаешься, – присев к Кире на краешек кровати, произнесла Леся. – Время шло, а ты все не приходила в себя и не приходила.
– Значит, это я от пули в обморок рухнула?
– Врачи говорят, что так бывает. Стресс, организму требовалось время для перезарядки. Но теперь с тобой все будет в порядке, и я этому очень рада.
– А как они?
– Кто? Костик и Мерседес?
– Да.
– Их полицейские задержали.
Кира откинулась на подушки и с удовлетворением пробормотала:
– Очень хорошо. А что они говорят?
– Пока что ничего. Но план побега из страны мы им точно сорвали.
– А сто тысяч евро, полученных Костей в качестве выкупа за самого себя? Их нашли?
– Нет. Но это дело времени. Если преступники хотят получить минимальные сроки, они должны пойти на сотрудничество с полицией. И вернуть деньги в казну.
– И еще могу прибавить, что покушение на жизнь Розалии им с рук точно не сойдет!
– А они хотели ее убить? – вздрогнула Кира.
– Убить, а тело сжечь в топке. Завод давно не работает, но некоторые отдельные станки еще функционируют. В частности, печку для уничтожения мусора можно заставить работать. Она достаточно велика, да еще вмурована в пол. Утащить ее у мародеров не получилось. Она стоит и вполне пригодна для уничтожения улик. Опоздай мы на полчасика, Розалия бы точно вылетела в трубу, как и опасалась бабушка Бо-Бо.
– Но почему эти двое хотели убить ее?
Мигель покосился на Розалию, которая сидела в палате и, кажется, дремала.
– Может, будет лучше, если она тебе сама все расскажет?
– И как ты себе это представляешь? Мы можем общаться с ней только через переводчика, то есть через тебя. А ты, я уверена, уже успел побеседовать со старушкой.
– Да, пока ты лежала без сознания, у нас был долгий разговор. И должен тебе заметить, Розалия оказалась гораздо крепче тебя. Несмотря на шок и близкую смерть, она проговорила со мной всю ночь. И она настояла на том, чтобы я взял ее в больницу, к тебе.
– Наверное, не обошлось без листьев коки, – улыбнулась Кира. – Иначе вам бы нипочем было не справиться.
– Точно, – ухмыльнулся в ответ Мигель. – Но тебе я их не предлагаю, у тебя и без коки шило в одном месте.
– Ну, знаешь…
Кира хотела надуться, но вовремя вспомнила, что Мигель еще должен ей кучу всего рассказать, и дуться передумала.
– Рассказывай! – потребовала она вместо этого у него. – Рассказывай все и без утайки.
Мигель не стал тянуть кота за хвост и начал рассказывать:
– История эта, как и многие другие истории преступной деятельности, уходит в далекое прошлое. Говорят, что история не знает сослагательных наклонений, но все-таки я скажу. Если бы сеньор Альма не был бы так похотлив и распущен, если бы одна молоденькая глупышка не возомнила бы о себе невесть что, если бы монахини монастыря Святой Марии Магдалины не были бы жестокосердными суками, тогда… тогда этой истории могло бы и не быть вовсе.
Розалия пришла в дом сеньора Альмы, будучи совсем юной девушкой. Она проделала долгий путь от простой девчонки на побегушках до экономки и фактически хозяйки в доме Альмы. Однако, будучи от природы некрасива даже в самые молодые свои годы, она не произвела на своего хозяина определенного впечатления, и по этой причине отношения между ними остались на уровне преданная служанка – хозяин.
Прошли годы, отсутствие красоты Розалии перестало так бросаться в глаза, как это было в юные годы. Со временем даже самые прекрасные красавицы увядают. И так как хуже Розалия не становилась, то и на нее со временем нашелся охотник. Розалия вышла замуж за такого же слугу, ровню себе. И счастливо прожила со своим мужем долгие годы, пока он мирно не скончался от болезни сосудов в своей постели.
За время брака у супружеской пары появился всего один ребенок – маленькая Марта. Ни от отца, ни от матери она не унаследовала их простоты и крепости духа. С детства была слабенькой и какой-то задумчивой. Не слишком успевала в учебе, всех боялась, всего чуралась. Розалия не представляла, как ее дочь будет жить в большом мире, и не настаивала, чтобы та шла учиться.
– Дом у сеньора Альмы большой. Работы всегда много. Найдется дело и для тебя тоже. Мы с отцом счастливо прожили за спиной нашего господина, и ты проживешь точно так же.
Однако сама Марта не хотела прожить свою жизнь точно так же, как ее родители. У нее были свои планы на будущее. Но этими планами молодая девушка ни с кем не делилась.
Вся Лима знала о сексуальных подвигах сеньора Альмы. Но Розалия почему-то не подумала, что эти подвиги могут коснуться ее семьи тоже. Почему? Трудно сказать. Но Розалия считала свою Марту малышкой, хотя это было далеко не так. Девушка выросла и стала задумываться о том, как бы ей половчей устроиться в этой жизни.
Усердия ни в работе, ни в учебе девушка никогда не проявляла. На уме у нее было иное. Завести ребенка и жить на деньги, которые приносит муж. Ну, или не муж, а так… мужчина. Марта отлично знала, что материально своих любовниц сеньор Альма никогда не обижал. Все его отпрыски были одеты, сыты и обуты. Даже людская молва не смела коснуться их, потому что это были не чьи-то там дети, а всем известного знатного сеньора.
Марта стала украшать себя и почаще попадаться на глаза хозяину. И когда сеньор Альма обратил наконец на Марту внимание, девушка не стала сопротивляться. Не побежала к матери жаловаться. Она отдалась своему любовнику и стала ждать результатов. А они не замедлили последовать. Мужчины в роду Альма славились своей плодовитостью. И Марта очень быстро забеременела от хозяина.
– Но когда она сказала об этом самому Альме, он встревожился. Розалия успела стать для него незаменимым человеком. Видимо, Альма опасался, что все ее заботы сосредоточатся на внуке, она станет отдавать свои силы ему, а не работе. Или он думал, что Розалия оскорбится и просто уйдет, но терять он ее не хотел. Одним словом, он уговорил Марту молчать. Потом сказал ей, что она отправится в монастырь, где и произведет на свет ребенка. Ребенка будут воспитывать добрые монахини, а Марту сеньор Альма выдаст замуж за хорошего, порядочного и, главное, обеспеченного человека, так что больше девушке в жизни своей работать на других не придется.
– Захочешь, потом заберешь ребенка из приюта себе, – внушал он Марте. – Соглашайся, второго такого шанса у тебя не будет.
И Марта согласилась. Она поверила, что любовник позаботится о ней, и добровольно отправилась в место, которому предстояло стать ее склепом.
– Ну, а дальше вы уже знаете. Дальше Марта умерла родами, произведя на свет слабенькую девочку, которую окрестили именем Мерседес. Но и она была не жилица на этом свете. Религиозные фанатички, которые в ту пору составляли костяк монастыря, затравили слабую здоровьем малышку до смерти.
Но в чем-то Мерседес повезло. У нее была подруга, которая все годы жизни в приюте оберегала ее и заботилась о ней. Она даже предприняла отчаянную попытку спасти Мерседес и остальных девочек от произвола монахинь. Вот только хоть и старалась Антония главным образом ради своей подруги, но помощь для самой Мерседес пришла слишком поздно.
Видимо, Антония сильно переживала смерть подруги. Она на ней просто зациклилась. Взяла имя погибшей подруги и дала клятву, что отомстит всем ее обидчикам, вплоть до самого главного, коим она считала сеньора Альму.
Однако на этом познания Мигеля о данном деле не заканчивались. О том, что конкретно предприняла Антония, чтобы отомстить людям, которых обвиняла она в смерти Мерседес, полицейским помогла узнать старуха Розалия. Ну, а Мигель перевел рассказ старухи подругам.
– Она появилась рядом со мной так неожиданно, что я до сих пор помню, как сильно испугалась. Дул сильный холодный ветер, был отвратительный день. И на душе у меня почему-то было очень тяжело. И тут рядом возникает она… Худая, изможденная, от порывов ветра и недоедания ее просто шатало. Но глазищи… Ух, я как в них взглянула, так и поняла: девка далеко пойдет в этой жизни. Запас энергии и жизненных сил в ней даже в самые плохие моменты был невероятным.
Антония рассказала потрясенной Розалии о том, что сегодня они похоронили маленькую Мерседес.
– О том, что произошло в монастыре Святой Марии Магдалины знали все в городе. Полиция сообщила, что в приюте были грубо нарушены правила содержания несовершеннолетних воспитанниц, там ведется расследование, а руководящая приютом настоятельница и несколько ее помощниц находятся под стражей. Но я и представить не могла, что эта новость имеет ко мне самое прямое отношение. Оказывается, это мою внучку обсуждал весь город! Это моя девочка была зарыта под безымянным камнем на монастырском кладбище!
Розалия поверила Антонии почти сразу же. Многое встало на свои места. И исчезновение Марты, которая уже пятнадцать лет как не подавала о себе вестей. И слишком ласковое отношение сеньора Альмы, которое Розалия отметила как раз в то же самое время. И недобрые предчувствия самой Розалии. Она не могла знать, что именно произошло с ее дочерью, но не сомневалась – ее Марта мертва.
– Будь моя дочь жива, уж она нашла бы возможность подать мне о себе весточку.
Но испуганная Марта, соблазнившаяся обещанием сеньора Альмы, хранила молчание, ничего не сказала своей матери о том, что затеяла. Она исчезла, не открыв матери правды. Розалия просто не представляла, куда могла подеваться ее дочь. Тогда она объяснила особенное отношение к себе сеньора Альмы тем, что у старого негодяя неожиданно проснулись добрые чувства, и он сочувствует своей старой служанке в ее горе. А Розалия, когда Марта исчезла, перевернула всю Лиму, пытаясь отыскать следы дочери. Увы, ей это не удалось. Монахини слишком хорошо охраняли вверенную их попечениям женщину.
– Альма сделал мне дорогой подарок. Я думала, что это он так выражает мне свое сочувствие, а оказывается, это была плата за жизнь моей дочери!
Узнав правду, Розалия уже не могла простить сеньору Альме то, как он поступил с ее Мартой. Но пуще всего ее приводила в отчаяние та мысль, что Марта после себя оставила на этой земле маленькое существо, частичку себя самой – свою доченьку. Да, потеряв дочь, Розалия была бы в страшном горе. Но со временем она бы утешилась. Ведь рядом с ней была бы частица ее дорогой Марты – ее внучка. А так рядом с ней на старости лет не осталось никого родного и близкого.
– Будь он проклят! У него нет сердца! Лишил меня и дочери, и внучки! Погубил обеих моих девочек. Пусть меня покарает бог, если я хоть один день останусь рядом с этим чудовищем!
Но Антония неожиданно возразила. Не для того она обратилась к Розалии, рассказала ей правду о судьбе ее дочери и внучки, чтобы Розалия просто ушла от своего хозяина, предоставив ему и дальше бесчинствовать в Лиме.
– Я хочу отомстить ему за смерть моей подруги. Хочу, чтобы справедливость восторжествовала, а род Альма сгинул навеки. Вы мне поможете? Но это потребует от нас обеих немало мужества.
– Я готова на все! Теперь, когда обе мои девочки в могиле, я мечтаю, чтобы и старый дьявол оказался там же!
– Очень хорошо. Но мало просто убить Альму. Всегда останется его проклятое семя, слишком много выродков наплодил старый козел.
Антония знала такие слова, от которых Розалию коробило. Но она понимала: девчонка говорит дело.
– Надо уничтожить их всех! Ты со мной?
– Да! Клянусь, буду помогать тебе во всем, что направлено против Альмы.
Так две женщины, молодая и старая, заключили союз между собой. А сеньор Альма обрел двух крайне опасных врагов. И враги эти были тем опасней, что ни про одного из них он не знал.
– Он даже не знал, что последние десять лет я продолжала служить у него в доме исключительно ради одной-единственной цели. Я должна была отомстить ему за смерть моих девочек! Старому черту предстояло сдохнуть, наблюдая за смертью всех своих законных сыновей и упадком его рода!
Именно такую кару определила Антония для сеньора Альмы. В их паре, несмотря на разницу в возрасте, именно младшая играла главенствующую роль. Розалия только ужасалась в душе злому гению Антонии, которой всего за десять лет удалось лишить Альму не только всех его законных наследников, но также она умудрилась уничтожить большое количество тех незаконнорожденных сыновей, к которым их отец испытывал наиболее сильные чувства.
Кроме того, девушка добилась того, что сеньор Альма потерял значительную долю своего состояния, превратившись из сверхбогача в просто обеспеченного человека.
– Как она это осуществляла, мне неведомо. Я сообщала Антонии те сведения, которые она хотела знать о сеньоре Альме. Его планы, наметки на будущее, расчеты.
Все это старая Розалия без труда находила в рабочем кабинете сеньора Альмы. А он был уверен в преданности старой служанки, – вот уж ирония судьбы: даже видя вокруг себя предательство, доверял лишь ей одной.
– Он часто мне говорил: «Розалия, я не верю ни в бога, ни в черта, ни в дьявола. Но я верю в твою преданность, ты никогда меня не предашь, ведь ты, как старая собака, привыкла к дому и любишь одного хозяина».
Розалия в ответ неизменно склоняла голову, чтобы сеньор не заметил злобного блеска в ее глазах. Теперь Розалия ненавидела своего хозяина. Она была рада тому, что дела у него идут все хуже и хуже.
Но постепенно горе и боль утраты в душе Розалии стали отступать. А вместе с ними пошло на убыль и желание мести. Антония же убивала одного человека за другим, а ведь вся их вина заключалась лишь в том, что они родились от семени Альмы.
– Я стала спрашивать, когда же дойдет черед до самого Альмы? Но Антония лишь отмалчивалась, уверяя, что список жертв еще слишком велик.
Время шло. Список погубленных Антонией человеческих душ все рос. И Розалии стало страшно. Теперь она понимала, что в свое время, ослепленная горем, она согласилась помогать чудовищу. И еще одно… Она начинала осознавать, что Антонией движет не только чувство справедливости, пусть и превратно истолкованное. У юной преступницы была и еще одна цель, к которой она упорно двигалась, идя по трупам.
– Антония позарилась на богатство сеньора. Она хотела, чтобы он стал нищим, а его деньги перекочевали к ней.
При посредничестве Розалии молодая преступница успешно двигалась к заветной цели. Но чем больше денег рода Альмы оседало на ее счетах и звенело в карманах, тем больше она становилась похожей на того, кого хотела когда-то уничтожить.
– Так получалось, что вместе с золотом моего хозяина к Антонии переходила и его дьявольская сущность. Иногда мне начинало казаться, что это не Альма проклят, проклята сама Антония.
Потребовалось еще совсем немного времени, чтобы Розалия поняла горькую правду. Ее собственная жизнь отныне не в безопасности. Антония так привыкла убивать, что, как только возникнет угроза разоблачения, она, не задумываясь, принесет в жертву своим амбициям и саму Розалию.
– Я сказала Антонии, что больше не могу шпионить для нее. Что Альма что-то подозревает. Что я уже слишком стара и хочу дожить оставшиеся мне годы в спокойствии. И я действительно ушла из его дома, хотя хозяин умолял меня остаться с ним. Для него наступили трудные времена. Поговаривали, чтобы справиться с финансовыми трудностями, он даже сдал свои земельные угодья одному проходимцу – Абелардо. И тот стал выращивать на землях сеньора Альмы коку и делать из нее наркотик.
Антония отнеслась к решению Розалии равнодушно:
– Ты свое дело сделала. Теперь пришла очередь старого черта. Даже будет хорошо, если ты в тот момент уже не будешь жить в его доме. Выждем немного, чтобы прошли пересуды о твоем уходе, а потом я нанесу последний удар! Он будет смертельным, можешь не сомневаться!
И Розалия перебралась на съемную квартиру, а потом переехала к сестре. Она ничуть не сомневалась, что участь ее хозяина решена. Пусть так! Возможно, что со смертью сеньора Альмы наконец закончится череда кровопролитий, и Антония обретет покой и перестанет убивать ни в чем не повинных людей.