Глава 17

Но все оказалось снова не так просто. Неизвестно, чему приписать такую ухмылку судьбы, но в тот день, когда Розалия собрала свои вещи и окончательно убралась из дома сеньора Альмы, ее напарница и сообщница неожиданно призналась ей:

– Я встретила одного мужчину, он молод, хорош собой, и он меня обожает.

– Как хорошо, девочка! – искренне обрадовалась Розалия. – Надеюсь, ты будешь с ним счастлива.

– Погоди радоваться. Он сам из рода Альма. Его отец тот, кого предстоит убить.

Розалия похолодела. Она поняла, что Антония уже нашла ей замену. Теперь кто-то другой будет стучать на сеньора Альму.

– Но ты должна сделать для меня еще кое-что, – произнесла Антония. – Признайся своему хозяину, что все эти годы имела от него страшную тайну.

– Какую же, девочка?

– Скажи, что ты знала о том, где находится твоя дочь. И что ты давно забрала из монастыря свою внучку.

– Да как же это? Ведь сеньор Альма знает правду. Мерседес умерла и…

– Сеньор Альма верил тебе долгие десять лет, пока ты предавала его. Он искал предателя, ни разу не подумав на тебя. Он поверит твоему вранью еще раз. Скажешь ему, что я его дочка. Скажешь, что в монастыре умерла другая девочка. И тогда можешь считать себя свободной от клятвы! А иначе…

И Розалия, напуганная нехорошим блеском, появившимся в глазах Антонии, согласилась выдать ее за свою внучку.

– Вот твоя дочь, хозяин, – дрожащим голосом произнесла она. – Хочу тебе ее представить!

Расчет Антонии оправдался. Альма поверил в то, что перед ним стоит чудом спасенная дочь. Он не рассердился на старую Розалию за то, что она выкрала младенца из монастыря и воспитала его втайне от него. Более того, узнав поближе Антонию-Мерседес, он даже если и не полюбил ее, то, во всяком случае, принялся безмерно восхищаться гением этой молодой женщины.

– Не будь ты женщиной, быть бы тебе моим наследником! – много раз восклицал сеньор Альма, не замечая затаенной усмешки его так называемой доченьки.

Антония улыбалась не просто так. Она-то знала, что именно она и станет наследницей всех денег сеньора Альмы. Может быть, завещания в ее пользу он и не оставит, но в том мало нужды. Почти все имущество старого сеньора и так уже находилось в ловких руках Мерседес.

Но многое еще предстояло узнать непосредственно от самой преступницы. Впрочем, в полиции не сомневались: попавшая к ним в руки преступница сама добровольно сотрудничать с ними не будет. Несмотря на молодость и занимаемое ею благодаря связям сеньора Альмы и замужеству положение в обществе, Мерседес была настоящей разбойницей.

– С ней работать бесполезно. Новая Мерседес, так и будем ее называть, твердый камешек. Но нам повезло в деле есть еще один фигурант.

– И кто же он?

– Костя.

– И вы думаете, что он вам поможет? Расскажет правду о своем похищении и остальном?

– Костя куда податливее, чем его подельница.

– Но вдруг вы ошибаетесь, приписывая Мерседес цепочку преступлений. Возможно, ее вина не так уж и велика?

– Мы сняли отпечатки пальцев Мерседес – на ее совести много самого разного криминала. Она замешана в торговле кокаином, в торговле оружием, ее следы мы находили… где только мы их не находили! Мерседес – это своего рода наша полицейская легенда. Неуловимая очень молодая женщина, чьи приметы мы до сих пор знали лишь весьма приблизительно. Убийца по меньшей мере шести старых монахинь.

– Прежде служивших в приюте при монастыре Святой Марии Магдалины!

– Точно. Мерседес отомстила своим обидчицам. И более того, совершая свои многочисленные преступления, она умудрилась ни разу не попасться нам в руки. А все потому, что тех свидетелей, которые могли ее выдать, она уничтожала без всякой жалости.

– Как, к примеру, пыталась уничтожить и старую Розалию?

– Да. Удача нам с вами сопутствовала на всем пути. Нам удалось помешать преступнице осуществить очередное злодеяние. А все потому, что за нас молился святой человек. Без ее молитв нам было бы не одолеть злодейку так просто.

Мигель имел в виду бабушку Бо-Бо, которая обладала даром провидения. И даже будучи слепой, никогда не обманывалась насчет людей. Оказывается, сестра предостерегала Розалию, когда та затеяла мстить сеньору Альме и стала сотрудничать с новой Мерседес.

– Не верь этой девушке. Она только выглядит как невинный младенец, но душа в ней от старого черта. Если в ком твоему хозяину и искать наследника, то только в этой девушке. Она может стать достойным преемником старого дьявола.

Однако мудрая провидица хоть и могла рассказать немало отвратительных и ужасных вещей, которые творила Мерседес, все же не могла выступить свидетельницей в суде. Лично она при этих преступлениях не присутствовала. И Мерседес сама ей в них никогда не признавалась. Да и никому не признавалась. Разве что Костя, затронувший непонятные струны в душе этой закоренелой преступницы, мог бы пролить свет на деятельность Мерседес.

Для полиции куда важней было разговорить Костю, чем какого-либо другого свидетеля по этому делу. Ведь, несмотря на разницу в возрасте, Мерседес определенно питала к этому юноше весьма нежные чувства, если даже согласилась ради него оставить мужа и бежать с юным любовником в дальние страны.

– Мы нашли человека, у которого парочка заказала себе фальшивые паспорта для бегства из страны. Документы должны были быть готовы через несколько дней. Еще два дня, и мы бы никогда больше их не увидели! Они бы скрылись от нас. Мерседес уже приготовила к выводу из страны многие свои накопления. С такими деньгами она была бы неуловима.

Понимая, что Косте очень хочется избежать тюрьмы, полицейские принялись давить на парня:

– Учти, ты можешь остаться на свободе. У тебя есть крохотный, но все же шанс. Твоя подруга при любом раскладе останется у нас. Оказавшись вместе с ней за решеткой, ты ей уже ничем не поможешь. Выбирай! Либо ты подтверждаешь то, что мы и без тебя уже знаем, и оказываешься на свободе. Либо молчишь и будешь сидеть еще лет десять. Ну? Что ты выбираешь? Свободу или тюрьму?

Разумеется, Костя выбрал свободу. Как раньше он предал свою мать, приемного отца и отца родного, так теперь он предал и свою возлюбленную. Мигель мог бы радоваться легкой победе, но почему-то ему было противно и гадко на душе. Предстоящая премия и награды не радовали полицейского. Ведь он окунулся в такую грязь, вынырнув из которой никогда уже до конца не отмоется.

А Костя, поняв, что именно от него требуется, выкладывал одну семейную историю за другой.

Среди предков сеньора Альмы было немало отчаянных и отважных людей. Они в свое время были известными героями и воинами, покорителями индейских территорий и захватчиками сказочных богатств. Но всех их объединяла одна общая черта – крайняя степень жестокости и полное отсутствие жалости к врагам. Враг должен быть уничтожен во что бы то ни стало. И новая Мерседес стала достойной продолжательницей традиций рода.

– Она ведь и в самом деле дочь сеньора Альмы, – объяснял Костя. – Сама в это верит. Только она дочь непризнанная. Одна из тех сотен или даже тысяч никому не известных девчушек, которых сеньор Альма наплодил за свою длинную жизнь, да так и не соизволил признать своими детьми.

Не имея законного покровителя, дочь Альмы с самого раннего детства была вынуждена пробиваться в этой жизни сама. И надо отдать должное: ей это вполне удалось. К своим двадцати пяти годам с помощью лжи, подкупа и других преступлений она взошла до небывалых для бедной сиротки высот. Действуя умом, хитростью, а иной раз и силой, она из нищей сироты превратилась в супругу известного политика и признанную дочь знатного отца.

Обида, которая терзала Мерседес все эти годы ее нищего сиротства и жизни в приюте, принесла свои плоды. Девушка выросла со жгучим желанием отомстить всем тем, кого она винила в своей несчастной жизни.

Она продала душу дьяволу, как это сделал первый из рода Альма, прибывший на землю Перу.

Далекому предку Мерседес также было нечего терять в этой жизни. За его спиной в Испании его ждала долговая тюрьма, а возможно, кое-что и похуже. Тут же, в новой стране, он мог разгуляться на славу. Надо было лишь использовать подворачивающиеся возможности, не хлопать ушами. А в этом мужчинам из рода Альма не было равных.

– Но как оказалось, женщины в этом роду тоже не лыком шиты. И хотя многовековые притеснения, которые испытывали девочки из рода Альма со стороны своих властных отцов, сделали из многих хотя бы внешне покорных рабынь, послушных мужской воле, но юная Мерседес была совсем иной. Девочку воспитывала улица. Она потеряла мать необычайно рано. Но уже в трехлетнем возрасте умела постоять за себя, сильно отличаясь от своих сверстников не по годам зрелым умом и жестокостью, которую, впрочем, умела ловко прятать за очаровательной улыбкой.

Этими средствами для достижения своих целей Мерседес пользовалась с успехом многие годы. Никому и в голову не приходило заподозрить в убийствах юную прелестную девушку. Тем более что убийства совершались с крайней жестокостью. Любимым орудием Мерседес был остро заточенный нож.

– Она всегда говорила, что надо чувствовать, как из твоей жертвы выходит жизнь, – говорил Костя. – Тогда ее силы перейдут к тебе без остатка. Нож должен оставаться в ране как можно дольше. Нужно держать нож, по нему пройдет жизненная энергия и сила твоей жертвы.

Следующим шагом на пути падения Мерседес, наверное, мог бы стать уже каннибализм, пожирания сердца и внутренностей жертвы. Но, к счастью, до этого дело все же не дошло. Преступницу остановили. Мерседес оказалась в руках полиции. А ее слабый напарник начал давать на нее показания.

Такую сильную и непримиримую Мерседес подвело обычное человеческое чувство – ее подвела любовь. Видно, не судьба была этой молодой и красивой женщине любить и быть любимой. Все те, кого она любила, неизменно предавали ее. Мать, сестра – настоящая Мерседес, они обе умерли, оставили девочку одну. А теперь вот и Костя совершал нечто куда более худшее, чем смерть. Он предавал свою возлюбленную, стремясь выкарабкаться сам.

– Честно говоря, в этой парочке Костя внушает мне наибольшее отвращение. Уже жалею, что дал слово отпустить парня, если он сдаст нам свою напарницу. Теперь он стучит на нее, словно дятел. А в самой Мерседес, в ее подвигах есть немало такого, что достойно если не восхищения, то по крайней мере уважения.

Костя не скрывал, что десятую часть всего того, что Мерседес удавалось добывать, действуя хитростью или жестокостью, она неизменно перечисляла бедным. Причем не давала деньги ни приютам, ни монастырям, считала, что так до нуждающихся не дойдет и половины. Всегда передавала нуждающимся лично в руки. И давала только детям-сиротам.

– Если старики за свою жизнь не смогли скопить себе денег на достойную старость – это их личные проблемы, – заявляла Мерседес. – Не надо было быть дураками и лохами в молодости, чтобы не страдать потом в старости.

Бедным семьям, но где имелись оба родителя – молодые и здоровые, Мерседес также ничем не помогала. Всегда им отказывала.

– У каждого из нас свои проблемы. Я не прошу их решать мои, они не должны вешать на меня свои.

Достойными жалости Мерседес считала лишь осиротевших детей, чьи родители не могли или не хотели выполнять свои родительские обязанности. Вот из этих детей Мерседес и формировала свои небольшие отряды, делая облагодетельствованных подростков своими преданными рабами. Тактика, к которой многократно прибегали когда-то ее далекие предки, но о которой юная Антония-Мерседес и знать не знала.

– Кровь Альма была в ней так сильна, что я мог бы поставить ее подвиги на одну доску с подвигами ее первого предка, положившего начало всему роду, – заявил Мигель, ознакомившись с делом Мерседес. – Если бы она еще немного побыла в стране, то запросто могла бы перевернуть всю экономику с ног на голову.

Мерседес мечтала о том дне, когда все в стране станут жить хорошо и благополучно. Продажные чиновники уйдут в далекое прошлое. Люди станут равны. Но таковы были ее мечты. Какова же была реальность?

– А в действительности Мерседес с каждым днем становилась все более и более похожей на своего отца. Она считала, что власть должна быть сосредоточена в одних руках. И считала, что именно она знает, как должно быть построено общество в Перу. Каждая пролитая ею капля чужой крови делала ее все более жестокой, неуязвимой и невосприимчивой к чужой боли. Она начала рано и сделала огромные успехи в своей сфере. Но при этом методы, которыми она действовала, не могут заслуживать одобрения.

Да, Мерседес мстила своим обидчикам и врагам. Но при этом она не забывала и о том, что ей надо карабкаться наверх. Убивая старых монахинь, она полагала, что делает это из благородной мести. Но были на счету Мерседес и другие жертвы, смерть которых нельзя было объяснить такими благородными мотивами.

– Мерседес начала с мелкой розничной торговли кокаином на улицах Лимы, но очень быстро продвинулась вверх по иерархической лестнице в клане наркоторговцев. При этом девушка была так ловка и действовала так жестоко, что ее побаивались всюду, где бы она ни оказалась.

Ловкой Мерседес всегда удавалось балансировать на грани между обожанием и страхом. Люди не только боялись ее, она чем-то привлекала к себе их сердца. И это было губительно для ее врагов. Прежде чем враг понимал, насколько опасна на самом деле Мерседес, она уже наносила свой смертельный удар. Интуиция ни разу не подвела ее. И череда кровавых трупов громоздилась за юной преступницей, продвигая ее все выше и выше по социальной лестнице.

– Она получила образование, оплатив его деньгами своих жертв. Она изучала языки, экономику и политологию. Она была оратором, умела опутывать свои жертвы паутиной обмана. И при этом действовала так ловко, что никто из ее жертв не догадывался об опасности, пока не становилось слишком поздно. Да что там говорить, если вся полиция Перу искала эту женщину много лет подряд, но не смогла даже найти ее точного описания.

Единственной жертвой, которая выскользнула из рук Мерседес, была Розалия. Да и ей, как считали все в полиции, помогли сильные молитвы бабушки Бо-Бо. Она единственная во всей Лиме точно знала, какой дьявол сидит в душе юной девушки. И не раз предостерегала Розалию от общения с коварной обманщицей.

– Она карающий демон с огненным мечом в руках. Девушка считает, что действует во имя справедливости, но уже давно золото старого дьявола, которое перешло к ней, овладело и поработило ее душу.

Увы, в последние годы Мерседес все реже совершала преступления из благородных побуждений. И все чаще ее к этому принуждали деньги.

– Думаю, что и господин Альварес недолго бы протянул в обществе своей супруги. Ему повезло, что она влюбилась в юного мальчишку и захотела бежать с ним из страны.

Да, у Мерседес тоже была ахиллесова пята. И этой пятой оказался Костя. Юноша был одной крови с Мерседес. Хотя про родителей Мерседес достоверной информации не было ни у кого, включая саму злодейку. Точно известно, что у девушки была только мать. Отцом она могла назвать любого жителя Лимы. Сеньор Альма мог показаться малышке достаточно привлекательным. И она избрала его себе в отцы.

– Мерседес вполне преуспела в своей преступной деятельности. Ошибки она стала совершать, лишь встретив и полюбив Костю.

Вот на этом пути Мерседес и подстерегала ловушка. Талантливая в злодеяниях, она оказалась бездарной в делах любви. Полюбив сама, она совершила множество неверных шагов.

– И конечно, тот факт, что сеньор Альма воспрепятствовал ее любви, в очередной раз встал у нее на пути, Мерседес привел в ярость. Она поклялась, что отцу больше никогда не удастся направлять ее жизнь по своему усмотрению. И тут же поняла, что либо жива будет она, либо сеньор Альма. Другого варианта не могло быть. Все шло к тому, чтобы Мерседес поставила жирную точку на своей прежней жизни. Убийство сеньора Альмы вряд ли сошло бы ей с рук. Он был величиной слишком крупной, чтобы преступление могли оставить нераскрытым. И Мерседес решила совершить его перед самым бегством из страны.

– Значит, это Мерседес убила старого сеньора?

– Своими собственными руками. Зарезала, как и многих других своих кровных обидчиков. Тех, кого считала достойными такой казни.

Мерседес родилась и слишком долго жила на земле, где прежде правили инки. Она всеми своими клетками впитала их верования и предрассудки. Она искренне полагала, что мертвые остаются с нами. И что, убивая врага, можно забрать себе его душу.

– Сеньор Альма стал для Мерседес легкой добычей. Он не ожидал нападения с ее стороны. Увидев «доченьку» у себя в спальне, он даже сначала не испугался. Мерседес удалось нанести ему смертельную рану, но дальше произошло непредвиденное. Старик, несмотря на ужасную рану в горле, попытался схватить предательницу. Он даже сделал несколько шагов по комнате. И умер, проклиная ее.

Дальше события разворачивались и вовсе стихийно. Будучи любовником Мерседес, Костя познакомился и со многими ее сообщниками. В числе прочих были Абелардо и два его брата. Последние двое – мелкие мошенники и воришки, сговорившись с Костей, охотно взялись помогать парню в деле с его якобы похищением. Полученные от родителей Кости сто тысяч евро троица собиралась поделить поровну. Каждому из этих мелких разбойников тридцать три тысячи евро с одной третью казались огромными деньгами.

В планах Кости было получить свою треть добычи и исчезнуть с любимой Мерседес. О том, что у Мерседес имеется капитал, многократно превышающий эту жалкую добычу, Костя даже не догадывался. Мерседес не стремилась оповестить возлюбленного о своем богатстве. И тот искренне полагал, что она придет в восторг от его отваги.

Однако Мерседес отреагировала совсем иначе. Она была в страшном гневе, так как понимала – «похищение» буквально шито белыми нитками. Преступников вот-вот схватят. И всем планам Мерседес и Кости придет конец. В попытке спасти ситуацию Мерседес еще больше все запутывает. Она подключает к делу Абелардо, которого хорошо знает и на которого планирует также списать убийство сеньора Альмы.

Последний также был знаком с Абелардо. И не только знаком, но имел с ним дела. Ведь когда финансовые дела сеньора Альмы пришли в упадок, он в отчаянии стал хвататься за любую возможность вновь разбогатеть. И чтобы поддержать престиж рода, старик был вынужден сдать часть своих земельных угодий в аренду наркоторговцам.

Долгое время Абелардо творил на землях сеньора Альмы все, что ему заблагорассудится. Возможно, у Мерседес и были какие-то соображения по этому поводу, недаром ведь она устроила так, что сеньор Альма подарил эти земли Косте, но предпринять ничего больше она не успела.

Полиция слишком обострила свой интерес к Абелардо и его братьям. А вместе с ними мог пострадать и обожаемый Костя. Абелардо следовало пожертвовать. И Мерседес ничего не предприняла, когда преступника арестовали полицейские.

И было еще одно преступление на совести Мерседес. Стремясь отвести от любимого своего Кости подозрения и опасность, она совершила еще одно убийство. Убийство, которое ею было не запланировано и в котором она лично для себя не видела никакой имущественной выгоды.

– Убийство Славы было совершено ею исключительно ради любви. Ради ее любви к Косте. Слава собирался помешать влюбленным быть вместе. И Мерседес убила приемного отца юноши. А как же иначе? Ведь тот собирался встать у нее на пути!

– А Слава собирался?

– Наученный Розалией, приемный отец Кости уже понимал, что за цветок эта нежная Мерседес. Приемный отец любил Костю куда больше его родного отца. И он не хотел, чтобы мальчик стал очередной жертвой злодейки. Натешившись своим чувством, которое Мерседес принимала за любовь, она бы избавилась от Кости, как от многих других своих жертв.

– Значит, отказываясь платить выкуп за Костю, Слава пытался его спасти?

– Слава попытался найти Мерседес и поговорить с ней. Это и стало причиной его конца. Мерседес была не из тех, кто оставляет в живых свидетелей. Слава, оказывается, многое узнал о ее жизни. Мерседес убила его, чтобы не сболтнул лишнего. А затем начала планировать и еще одно убийство.

– Напоследок она решила прикончить Розалию!

– Никогда не оставляй за собой живых свидетелей. Этому правилу Мерседес следовала неукоснительно всю свою жизнь. Но в случае со старой Розалией терпение Господа истощилось. Он внял молитвам и остановил наконец распоясавшуюся злодейку.

Итак, теперь все полицейские в Лиме могли вздохнуть с облегчением. Преступница, которая многие годы уходила от ответственности, наконец-то была в их руках. С арестом Мерседес осиротел преступный клан, создаваемый ею все эти годы. По деятельности производителей и продавцов кокаина также был нанесен сильный и решительный удар. И на какое-то время во всем Перу наступило затишье.

– А благодарить мы за все это должны именно вас, – сказал Мигель, когда они с девушками вновь устроились за ресторанным столиком, чтобы отметить завершение долгого дела.

– Ваш прилет в нашу страну стал благословением, – поддержал его Энрике.

Подруги кивнули в ответ, но промолчали. Помощь в поимке преступников, безусловно, дело благородное, вот только крайне утомительное. Отдохнуть подругам так толком и не удалось. А ведь уже завтра у них был назначен вылет из Лимы обратно домой.

– Не улетайте! – молил Мигель, призывно глядя в глаза Киры.

– Побудьте с нами еще немного! – не отставал от него и Энрике.

Ну уж нет! Подруги чувствовали, что чем скорей они унесут ноги из этой страны, тем будет лучше для всех. Ведь еще не известно, что там придумают преступники, которых было в достатке всех мастей и званий в Перу завтра. Вдруг появится какая-нибудь новая Мерседес или родня Абелардо активизируется, его многочисленные дяди, братья и семиюродные кузены возьмут упавшее из рук родственника знамя и снова начнут войну с полицией.

Подругам же до этого нет абсолютно никакого дела! Это не их страна и не их война!

Пусть полицейские Перу сами разбираются со своими бандитами. А с подруг довольно! Бороться с чудом-юдом трехглавым могут лишь настоящие герои, не знающие ни усталости, ни страха. А они больше не хотят сражений. Они прилетели в Перу, чтобы отдохнуть. А теперь летят домой с той же целью!

Как ни печально было подругам расставаться со своими новыми друзьями, но оставаться в Перу, пусть даже ненадолго, они тоже не хотели. Расплатившись по счету и оставив более чем щедрые чаевые, Кира с Лесей почувствовали, что свои долги они в Лиме погасили окончательно. С делами покончено. Пора лететь домой.

Но перед отлетом из Перу у подруг была назначена еще одна встреча. Джоан также собиралась покинуть страну, которая долгие годы была ее родным домом.

– После смерти Славы и сеньора Альмы меня тут больше ничего не держит. Чем скорей мы с Костей улетим из Лимы, тем лучше для нас обоих.

Надо сказать, что даже недолгое пребывание за решеткой произвело на Костю благотворное влияние. Парень стал вести себя куда тише и был теперь безукоризненно вежлив не только с матерью, но и с другими старшими. Подруги с радостью отметили эту перемену, хотя и сомневались, что хорошего Кости хватит надолго.

– Валя и Сергей зовут нас в Россию. Похороны Славы состоятся в его родном городе. Но затем мы с Костей полетим в Англию, к моим родителям. Костя теперь стал совсем другим. Надеюсь, что мы с сыном сумеем восстановить былые теплые дружеские отношения.

Подруги на это не очень-то надеялись. Костя не казался им достаточно исцеленным. Да, он притих, загнал свой норов под каблук. Но надолго ли его хватит? Не пройдет и полугода или даже нескольких месяцев, как Костя вновь почувствует безнаказанность, обнаглеет и станет третировать своих близких. И в первую очередь, конечно же, свою мать, которая души в нем не чает, несмотря ни на что.

Но и оставаться в Лиме тоже для этих двоих был не выход. Костю тут слишком хорошо знали многие бывшие сообщники Мерседес. Да и сама преступница была не так уж далеко. Мерседес сидела в городской тюрьме, дожидаясь приговора суда. В любой момент она могла сбежать или учудить чего похуже. А Джоан хотелось, чтобы ее сына и эту ужасную женщину отделяло друг от друга как можно большее пространство, океан, а лучше, так и целая галактика.

– Вы столько для меня сделали, столько помогали. Я тоже хочу напоследок сделать вам один подарок, – сказала Джоан. – Вот! Держите! – И она протянула им нечто квадратное, завернутое в мешковину.

– Что это?

Развернув ткань, подруги вздрогнули. С потемневшего от времени полотна на них смотрели два злых глаза. Это был портрет угрюмого старика, который прежде висел в квартире Джоан и который подруги заметили еще в первый свой визит к ней.

– Это подарок Косте от сеньора Альмы. Он передал его своему сыну как семейную реликвию. Говорят, на портрете изображен тот их предок, который первым ступил на землю Перу.

– Но это же очень дорогая вещь!

– Возможно, что и так. Но я не хочу ее. Не хочу, чтобы хоть что-то напоминало мне об этом кошмаре, который мне довелось пережить.

Какая хитрая! Подруги тоже не хотели. И поэтому, не сговариваясь, они передали картину Розалии.

– Продайте ее или повесьте у себя на стену. Мы не хотим, чтобы старый дьявол последовал за нами.

Но Розалия сказала, что семья Альма принесла ей лично столько горя, что она лучше уничтожит эту картину, чем оставит ее у себя. Однако бабушка Бо-Бо услышав о намерении своей сестры расправиться с ценным полотном, оставила картину у себя. А в скором времени передала ее властям. Вот так и получилось, что со временем эта картина вернулась в опустевший после смерти хозяина дом Альма.

В этом доме власти города учредили филиал краеведческого музея. Что же, семья Альма, каких бы чудовищ ни порождала, все же оставалась частью истории этого края. С этим было невозможно спорить. И портрет первого из рода Альма нашел себе достойное пристанище в стенах этого музея. Там ему самое место. Там он и будет висеть еще долгие годы, пугая злым взглядом досужих туристов.

– Пусть там, в Лиме, и остается, старый дьявол! – прокомментировала решение подруг Марина, с которой подруги возвращались назад в Питер. – Не думала я, девочки, что втравлю вас в такую невероятную историю. Мы с Витей очень виноваты перед вами.

– Да ладно, при чем тут вы!

– Ну как же! Я ведь понимала, что за фрукт этот мальчик. Вот и попросила вас полететь с нами. Догадывалась, что стоит ждать неприятностей. Правда, не догадывалась, что такого громадного размера.

Услышав это, подруги временно онемели. Значит, Марина все подстроила. И эта поездка могла бы оказаться совсем иной – приятной, привлекательной и запоминающейся, если бы… если бы подруги полетели одни!

– Впрочем, грешно обижаться на судьбу. Эту поездку мы запомним на всю жизнь. Ну, а то, что она могла бы оказаться лично для нас и поприятней, тут уж ничего не поделаешь.

И все же, когда узкая полоска земли между Андами и океаном оказалась под крылом лайнера, подругам взгрустнулось. Подумать только, как много новых друзей они обрели на этой замечательной земле! И тут же мысли подруг вернулись к тому, как приятно им будет со временем вернуться сюда. Не завтра, не через год, но когда-нибудь.