Глава 18
А в это время за много километров от общины Апостола рвал и метал один мужчина. Подруги были бы весьма польщены, узнай они о том, как отреагировал на звонок Киры следователь. Он и сам не ожидал от себя такой прыти. Но голос любимой девушки, который дрожал и срывался от страха, заставил его проявить все лучшие качества его натуры, крайне необходимые в данной ситуации. А именно целеустремленность и уверенность в своих силах.
Услышав, как его милая Кира, вскрикнув, неожиданно прервала разговор, Еремей попытался несколько раз дозвониться до нее. Ничего не получалось. И хотя Еремей не знал и не мог знать причину, он сердцем почуял, что с Кирой приключилась беда. Ее надо спасать. И немедленно.
— Еще не поздно! Я еще успею! — твердил следователь, словно заклинание. — Должен успеть!
С этими словами он влетел в кабинет, где сидел маленький очкастый парнишка в окружении приборов, проводочков, кусков электронных схем и прочей фигни, в которой Еремей разбирался не лучше и не хуже любого другого мужчины. Но он знал главное — Вадим (так звали очкастенького парнишку) даст в электронике фору любому профессору. Во всяком случае, в прикладной ее части.
— Нужно срочно установить, откуда был сделан последний звонок! — воскликнул он, чуть ли не силой усаживая Вадима за компьютер.
— Что за звонок? — деловито осведомился тот.
— Он шел с сотового телефона. Вот с этого номера! Буквально пару минут назад!
Вадим присвистнул.
— Ты от меня слишком многого хочешь.
— Установи, где находится абонент! Слышишь!
— Телефон выключен или уничтожен. Симка не активна. Это невозможно сделать.
— Умоляю!
Вадим пристально посмотрел на своего приятеля. Они работали вместе уже не первый год. Дружили, побывали в разных переделках, были вместе, как говорится, и в пиру, и в миру. Но никогда ему не доводилось видеть Еремея в таком волнении.
— Это нужно для работы? Или это нужно лично тебе?
— Для работы! Вадька, это нужно лично мне!
— Ладно, вижу, что припекло. Посмотрю, что можно сделать.
Пока Вадим возился с различными программами, добиваясь от них взаимности, следователь маячил за его спиной, обливаясь от волнения холодным потом.
— Ну что? — поминутно дергал он Вадима. — Ну как там? Удалось что-нибудь узнать?
— Отстань! Не мешай! Уйди!
Наконец Вадим издал радостное восклицание и откинулся на спинку стула.
— Все! — произнес он. — Готово. Вот это место, если смотреть по карте «Мегафона».
И он ткнул пальцем в карту, высветившуюся на экране его компьютера.
— Не вижу. Увеличь масштаб.
Карта стала больше. И у Еремея от удивления зашевелились волосы на голове и даже на бровях.
— Точно?
— Точней не бывает. Указано с точностью до трех метров.
Только после этого Еремей наконец оторвался от экрана монитора. Он яростно потряс руку своего друга и опрометью метнулся к выходу.
— С меня причитается! — крикнул он, выбегая из кабинета.
Теперь он знал главное — где находится Кира. А остальное было делом техники.
Леся открыла глаза и едва удержалась от крика ужаса, рвущегося из нее. Ей показалось, что ее замуровали в какой-то нише. Ну да, точно замуровали! А что еще подумать? Над головой был низкий душный потолок. Снизу жесткий камень. Просторно было лишь по сторонам, куда Леся раскинула руки.
Но немного успокоившись и хорошенько приглядевшись, Леся сообразила, что потолок какой-то странный. Весь простеган и пружинит. Да и с боков есть просветы. Путем нехитрых перемещений она выбралась из своего убежища и огляделась.
Через открытое окно лился солнечный свет, который так нестерпимо резал глаза, что Леся зажмурилась. К тому же у нее болела голова. И еще она никак не могла сообразить, что происходит. И что ей делать дальше. В памяти оставались какие-то смутные обрывки. Неприятные и даже откровенно жуткие.
Вот она едет в чужой машине с чужими людьми, вокруг темно и страшно. Затем ее тащат в какую-то узкую извилистую нору, она кричит от ужаса, но никому и дела нет до ее чувств. Затем снова провал. И вот в нее вливают какую-то дрянь, которая мерзко пахнет, а на вкус еще хуже.
— И все, — растерянно резюмировала Леся. — Больше ничего не помню.
Тут она случайно посмотрела на свои запястья и охнула. Руки казались почти синими, так густо они были покрыты синяками и кровоподтеками.
— Ничего себе, съездила в гости. Что это было такое?
И Лесю потянуло прочь из этой комнаты. Но прежде она осмотрела себя и свою одежду в поисках какого-нибудь хотя бы самого примитивного средства обороны. Но нормальные карманы были у нее только на куртке, а вот самой куртки поблизости не было видно.
На джинсах, в которые облачилась вчера вечером Леся, карманы выполняли чисто декоративную функцию. Джинсы Леся носила до того тугие, что засунуть в карманы было невозможно даже самую крохотную бумажку. Эта крохотулька моментально оттопыривалась и портила весь вид.
Сообразив, что у нее при себе нет ни денег, ни телефона, ни документов, Леся окончательно загрустила. Положение складывалось не ахти какое. Одна в чужом враждебном месте. Почему-то спала ночью под кроватью на жестком полу. И к тому же у нее болела каждая клеточка и смертельно хотелось воды. Именно жажда и погнала девушку из комнаты.
Но все же выходить во враждебную среду с пустыми руками Леся не рискнула. Раз в ее собственных карманах ничего подходящего не нашлось, она обшарила комнату и нашла нечто вроде подсвечника. Вообще-то эта металлическая деталь интерьера могла быть чем угодно. Начиная от футуристической фигурки до обычного обломка металла, который тут забыли во время ремонта.
— Вес приличный, — взвесив на руке металлическую штуковину, решила Леся. — Подойдет.
И вооружившись таким нехитрым образом, она открыла дверь. И высунула голову в неизвестность. Вокруг было тихо и пустынно. Леся прислушалась — нет, никого. Совершенно точно, никого.
— Странно.
Вчера (или это было уже не вчера, а гораздо раньше?) Леся успела заметить, что по дому шастает множество людей. Все они выглядели озабоченно-сосредоточенными. И Леся отлично помнила: никто из них не обратил ни малейшего внимания на то, что ее тащат буквально силой. Во всяком случае, заступиться за нее никто не поспешил. Однако тогда дом выглядел оживленным. А сейчас никого не было.
— И где они все?
Пожав плечами и не подозревая, что причиной такой безлюдности в доме является как раз она сама, вернее, тот шухер, который тут поднялся, когда преступники решили, что до их логова добрались сотрудники милиции, Леся побрела дальше, все так же сжимая в руках металлическую штуковину. Найдя водопроводный кран, она жадно напилась прямо из него, справедливо рассудив, что в водопроводной воде вряд ли будет содержаться что-то худшее, чем та дрянь, которой ее опоили и от которой до сих пор трещит по швам ее голова.
Утолив жажду, Леся почувствовала себя лучше. К тому же в доме по-прежнему было тихо и спокойно. Девушка заметно приободрилась. И пошла на поиски. Она осмотрела все уголки и даже нашла телефон. Некоторое время она постояла возле него, соображая, как он может ей пригодиться. Но, сняв трубку, не услышала гудка. Телефон был тих, как и все в доме.
— Все ясно. Все сбежали!
Не найдя наверху ничего интересного, Леся увидела лестницу и спустилась по ней в белый подвал. Она вспомнила, что тут ей тоже довелось побывать. Но ни тогда, ни сейчас ей тут не понравилось. Тем не менее дело есть дело. И Леся принялась заглядывать во все двери подряд. Ни души. Леся начала уже подумывать, что за ночь сошла с ума или избирательно ослепла и оглохла, как вдруг за окном раздался громкий голос:
— Внимание! Предлагаю всем сдаться!
Леся торопливо огляделась по сторонам, надеясь увидеть этих самых «всех», кому предлагалось сдаться вместе с ней. Разумеется, никого не увидела. А голос продолжал настаивать:
— Сдавайтесь! Не усугубляйте своего положения. Отпустите заложниц. И выходите с поднятыми руками. По одному!
Чтобы не расстраивать понапрасну голос, Леся отложила свое оружие в сторону. И задрав руки вверх, послушно направилась наверх и к выходу.
Когда следователь увидел, как из дома, сияя приветливой, немного растерянной улыбкой, появилась Леся с поднятыми руками, он не поверил своим глазам. Наблюдение за домом велось уже несколько часов. И наконец на рассвете, когда стало ясно, что обитатели дома и не думают просыпаться, было решено начать действовать.
И вот теперь из дома появилась Леся собственной персоной. Следователь нетерпеливо всматривался в дверь позади нее, надеясь, что оттуда сейчас появится и вторая подруга. Но время шло, а никто не выходил. Никто!
— Где Кира? — крикнул следователь, поднимаясь из своего укрытия за густым кустом можжевельника. — Где остальные?
Леся повернулась в его сторону. Улыбка стала шире, когда она узнала следователя. Но затем в один миг погасла.
— Я не знаю, — развела она руками. — Там в доме, кроме меня, больше никого нет.
Это была самая скверная новость, которую слышал Еремей за последнее время.
— Как нет? — воскликнул он. — Не может быть!
— Осмотрите сами, если не верите, — уныло посоветовала ему Леся, на которую внезапно навалилась такая усталость, что она не могла даже пошевелиться.
Ноги совершенно перестали ее слушаться. И она без сил опустилась бы на холодную землю, если бы чьи-то сильные руки не подхватили ее. Леся почувствовала, как в голове все путается, мешается и несется по кругу. Чтобы прекратить это безобразие, она закрыла глаза. И неожиданно для самой себя отключилась.
Впрочем, долго находиться без сознания ей не дали. Сунули под нос какую-то вонючую ампулу. И Лесю словно горячей волной окатило. А вместе с сознанием к ней вернулась и память. Не вся, но существенно полезная ее часть.
— Я знаю, куда они могли все деться! — воскликнула она. — Там есть подземный ход. Они могут быть там.
Упоминание о подземном ходе привело Еремея чуть ли не в экстаз. Лесе показалось, что сейчас он ее расцелует. Этого не случилось. Но, во всяком случае, следователь вцепился в Лесю словно клещ и велел хоть ползком, но указать дорогу туда.
— Девушке нельзя двигаться, — пытался возразить врач. — Она еще нездорова.
Но противостоять дружным заверениям Леси и Еремея не смог и отступил, показывая пустые ладони в знак того, что он умывает руки.
Оказавшись снова в белом подвале, по которому уже рассыпалась группа захвата, состоящая из ребят в камуфляже, бронежилетах и с автоматами в руках, Леся принялась испуганно озираться. Местечко пахло препаршиво. Но она тут была. И через несколько минут ей удалось сориентироваться. А со второй попытки даже найти нужную дверь. И указать на нее Еремею. На этом ее миссия заканчивалась.
— Дальше ты не пойдешь! — сообщил ей следователь, ныряя в подземный ход.
— Почему?
— Эти люди слишком опасны! И потом мы же не знаем, где они находятся сейчас. Возможно, всего в сотне метров отсюда.
— Ну и что?
— Ну и то! — разозлился Еремей. — Сержант Масленков, возьмите девушку под свою опеку и немедленно препроводите ее домой. И без возражений у меня!
Кому была адресована последняя фраза, осталось неясным. Следователь уже скрылся из виду. А сержанта, заботам которого поручили Лесю, кто-то отвлек вопросом. И он тоже отошел, велев Лесе никуда не уходить и вообще не двигаться с места. Сначала Леся так и делала. Она постояла, растерянно глядя в туннель, в котором скрылся следователь и его команда. Казалось бы, что опасного в том, чтобы пойти с ними? Особенно после всего того, что они с Кирой уже пережили этой ночью. Но следователь выразился чрезвычайно четко. И Леся колебалась.
Ведь вместе с новым Апостолом, на которого ей было в глубине души абсолютно начхать, была и ее любимая подруга Кира. А вот уж на Киру ей было точно не начхать. И у Леси в голове не укладывалось, как это она — и вдруг не будет участвовать в финальной стадии погони. И, возможно, в спасении Киры.
И так как никто, даже сержант Масленков, не обращал на нее никакого внимания, она в конце концов махнула рукой на запрет Еремея и тоже шагнула в узкий темный проход. Голосов Еремея и его команды уже не было слышно. Но Леся знала — впереди нет никаких поворотов или разветвлений. Так что заблудиться она не боялась. Темно тоже не было. И Леся потихоньку протопала весь путь, изумляясь, чего она так тряслась в прошлый раз. Впрочем, тогда ведь ее тащили насильно. А сейчас она шла сама, так сказать, сугубо добровольно. Это, согласитесь, большая разница.
Ход все тянулся и тянулся. Но все когда-нибудь заканчивается. И хорошее, и плохое. Вот и этот ход закончился. Леся выбралась из подпола, прошла по избушке и выглянула на полянку. Тут было тихо. Джипа Посланца и его команды не было. Ясно, что на нем они и удрали. Зато повсюду пели птички. Светило солнышко. И стояла тишь и благодать.
Леся огляделась по сторонам в поисках следов Еремея. И ей показалось, что с одной стороны полянки кусты еще шевелятся.
— Подождите! — пискнула Леся и устремилась в ту сторону. — Я пойду с вами!
Еремей и его команда шагали без слов. Леся слышала только треск ломающихся впереди сучьев. Но она не сомневалась, что Еремей взял след. Иначе с чего бы ему было так чесать, не оглядываясь и не останавливаясь?
Леся боялась, что она не успеет, не догонит. И потому бежала, не разбирая дороги. Лишь время от времени останавливаясь, чтобы определить, верно ли она движется. Пока что шаги впереди не стихали, не отдалялись, но и не приближались. Леся поднажала. Но, в очередной раз остановившись, поняла, что не слышит, где находятся люди.
Затем чуть в стороне хрустнул сучок. И Леся полетела на этот звук, словно мотылек на огонь. Не пробежав и нескольких шагов, она споткнулась о какую-то корягу. И падая, внезапно почувствовала, как ударилась обо что-то мягкое, пахнущее приторно-цветочным одеколоном. Чьи-то руки заботливо подхватили ее. А вот запах царапал нос. И Леся чихнула.
— Будь здорова, следовательница, — прозвучал над ней голос.
Леся подняла голову, чтобы посмотреть, кто обращается к ней в столь странной манере. Да так и застыла на месте. Возле нее стоял один из тех дуболомов-охранников, с которыми Посланец вчера вечером вез ее в своей машине, а потом волок по подземелью. Леся не могла ошибаться. И если внешность охранника была несколько смазанной (все эти детины практически на одно лицо), то в том, что касалось его парфюма, Леся была уверена на все сто процентов. Это был тот самый аромат и, следовательно, тот самый парень.
Самое скверное было то, что и он ее узнал. И теперь пялился на нее, радостно скалясь. И не выпуская из своих рук.
— Все-таки голова у нашего Никиты, — сообщил он Лесе. — Раз — и смекнул, что из домика-то еще может кто-то интересный появиться.
— У к-какого Никиты?
— У Посланца Божьего, — хмыкнув, ответил парень.
— Так тебя сюда ваш Посланец послал?
— Ну! Иди, говорит, да без улова не возвращайся. Я уж думал, шутит. А потом гляжу, менты начали вылезать из него. Да еще не одни, а со спецназом.
— Чего же ты их не ловил?
— Плотно шли, не подступишься, — не уловив издевки в голосе своей пленницы, сказал парень. — Да еще все с оружием. Сунешься, себе дороже выйдет.
— Трус!
— Не трус я, а благоразумный, — поправил ее парень. — Решил переждать. И ведь правильно решил. Они прочь убежали. А за ними ты появилась. Тебе-то наш Посланец больше всего обрадуется.
— В самом деле?
— Ага! — радостно подтвердил парень. — Сильно большой зуб он на тебя имеет.
Свидание с Посланцем, который к тому же заимел на нее зуб, в планы Леси не входило. То есть не входило до того, как парень произнес:
— Да ты не боись! Подружка твоя тоже у нас. Скучать не придется. Да и, сказать честно, некогда вам будет.
И проговорив это, он ловко зажал одной лапищей Лесе рот, а другой вскинул ее, словно пушинку, себе на плечо. И потопал прочь со своей ношей.
— Пусти! — мычала сквозь стиснутые зубы Леся. — Пусти!
Но вырывалось одно лишь слабенькое мычание. Да еще от неудобной и, прямо сказать, унизительной позы, к голове прилила кровь. И голова снова заболела. Потом Лесю откровенно замутило. Перед глазами снова вспыхнули мушки. И последнее, что она вспомнила, были слова врача из «Скорой помощи»:
«Вам нужен покой и наблюдение врачей. Действие наркотика, которым вас напичкали, не выяснено до конца. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми».
Вот они и наступили, эти самые последствия. Накрыли, можно сказать, бедную Лесю с головой.
Очнулась она от тряски. Для начала принюхалась и прислушалась. Пахло бензином, маслом и старой ветошью. А стучало и гудело, как если бы она ехала в машине. Открыв глаза, Леся убедилась, что слух и обоняние ее не обманули. Она в самом деле была в машине. Лежала, спеленутая по рукам и ногам, на полу легковушки. Рот у нее был заклеен скотчем.
Одним словом, ее везли как самую настоящую пленницу. И это при том, что на улице был белый день. И ехали они по вполне приличной дороге, мимо них то и дело пролетали другие машины. То есть ее похитителя вполне могли остановить, проверить машину и на полном основании задержать. Но почему-то он этого не боялся. Гнал, как ему хотелось. Видимо, нарушал дорожные правила. Но ни разу не был остановлен.
Леся морщилась и молчала. А что ей еще оставалось делать? Ну да, конечно, еще она могла беззвучно ругать саму себя. Чем она с упоением и занялась. Она успела обругать себя всеми известными ей ругательствами, придумать парочку новых, специально для такого случая, и проклясть тот день и час, когда она вообще решила поехать на дачу к этой крыске Ласке. Теперь ловкая Ласка вовсю наслаждается обществом своего Петечки, а у них с Кирой одни сплошные проблемы.
Но в этот момент водитель затормозил. И, повернувшись назад, посмотрел на свою пленницу.
— Ну что? Очнулась? — вполне дружелюбно спросил он у нее. — Пить хочешь?
Пить хотелось так, словно у Леси во рту стояла великая сушь уже лет триста. Вместо ответа Леся энергично закивала головой.
— Я тебе освобожу рот и дам попить, но если только подымешь голос, воды не получишь. И еще в ухо дам за нахальство. Поняла?
Леся закивала еще энергичнее. Так что ей показалось: еще немного — и ее голова просто отвалится. Детина хмыкнул. И отлепил с ее рта скотч.
— Пей, — сунул он ей пластиковую бутылку с минеральной водой.
Девушка принялась жадно глотать живительную влагу. Парень одобрительно посматривал на нее, а потом неожиданно сказал:
— А ты ничего, симпатичная.
Леся едва не поперхнулась. Оторвав глаза от бутылки, она настороженно посмотрела на своего спутника. Что у него на уме? Неужели то самое? Сейчас, в связанном виде, она вряд ли сумеет оказать ему достойное сопротивление.
— Да ты не бойся, — словно прочитав ее мысли, усмехнулся парень. — Не трону я тебя. Я же не насильник.
Последнее утверждение, в связи с замотанными скотчем конечностями, заставило Лесю усомниться в его искренности. Но, вероятно, у парня была какая-то двойная шкала, по которой он мерил свои поступки. То, что происходило до сих пор, относилось к его работе. Он ее выполнял, потому что ему за это заплатили. И не чувствовал при этом ни малейших угрызений совести. М-да, интересная каша варилась в голове у этого парня.
— Ты не думай, мне совсем даже не нравится, что я тебя связанной везу, — неожиданно признался он Лесе. — Хочешь, я тебя освобожу?
— И отпустишь?
— Не-а, отпустить не могу.
— Тогда зачем меня развязывать?
— Поедешь как человек, а не как баран в базарный день со спутанными ногами.
Поехать как человек Леся не отказалась. Она кивнула. И парень тут же сноровисто сорвал с нее весь скотч. И галантно подав руку, препроводил на переднее сиденье.
— Вот так-то будет лучше, — проворчал он, усаживаясь рядом. — А то я прямо весь измучился, на тебя глядючи.
— Очень мило, — с издевкой произнесла Леся. — Ты такой заботливый.
Но парень ее издевки опять же не понял. И смущенно пробубнил:
— Я-то заботливый. Только ты того…
— Чего — того?
— Ну, этого… Если бежать вздумаешь, у меня ведь и пистолет есть.
— Убьешь?
— Не-а. Не убью, но пулю в ногу всажу. Лечить потом придется.
— И сможешь?
Парень искоса глянул на нее:
— Я в Чечне воевал. Сечешь? Скольких положил, теперь уже и не сосчитаю. Так что не сомневайся, рука у меня не дрогнет. Тем более что убивать я тебя не буду. Ты мне даже нравишься.
Это было самое странное признание, какое она слышала в своей жизни. Вообще-то, если говорить честно, парень ей тоже приглянулся. Ах, если бы не эта его странная, мягко говоря, работа. Но не в привычках Леси было упускать рыбку, когда она сама плыла в руки. Работу ведь и поменять можно. Да и не к чему загадывать так далеко вперед. Сейчас у нее задача поважнее. Спасти Киру. Ну и остаться в живых самой.
И вот над этой последней задачей Леся и принялась трудиться изо всех своих сил. Памятуя, что кто владеет информацией, тот владеет всем, девушка задала вопрос:
— Слушай, а как тебя зовут?
— Егор.
— А меня Олеся. Правда, подходит?
— Чего подходит?
— Имена подходят. Егор и Олеся. Звучит?
— Угу.
— Слушай, Егор, а куда мы едем?
— К Посланцу тебя везу. Разбираться с тобой станет.
— Это понятно. А куда везешь-то? Территориально?
— Когда приедем, увидишь.
— А что со мной там сделают?
— Уж точно не приласкают.
И произнеся эту фразу, парень неожиданно погрузился в мрачное молчание. Больше на вопросы Леси он не реагировал. А когда она особо его донимала, просто недовольно цыкал. И один раз пригрозил, что снова ее свяжет и заткнет рот, потому что сил никаких нет ее слушать.
