Глава 14
Итак, подруги решили, что разгадку нужно искать в том, что происходило с Аленой, когда она оказалась на панели. Выяснить у Иры, что знал ее отец о послужном списке своей старшей дочери, не удалось. Девушка ничего внятного по этому поводу сказать подругам не смогла. Но сама была искренне поражена новостью о своей покойной сестре.
— Наша Алена? — повторила она несколько раз, словно не в силах поверить. — Наша Алена и вдруг — проститутка? Не может этого быть!
Что же, по крайней мере удивление сестры было искренним.
— Мама бы ни за что не согласилась похоронить Алену в освященной земле! — восклицала Ира. — Что же мне делать? Сказать ей?
— Ни в коем случае!
Ира пообещала молчать, и подруги несколько успокоились. Пусть завтрашние похороны Алены пройдут без эксцессов.
Значит, оставалась надежда, что сами родители Алены, Ира и другие дети о трудовом поприще Алены ничего не знали. И были уверены, что их старшая сестра виновна лишь в непокорности воле своих родителей да в замужестве с человеком иной веры, чем та, которой придерживалась ее семья. Но законный брак с мужчиной, пусть даже и с мусульманином, — это одно. А вот трудовые подвиги на грязной панели — это, согласитесь, уже совсем другое.
И эта мысль заставила подруг вновь вернуться к вопросу, который мучил их.
— Но все-таки как эта Каллиопа умудрилась заставить Алену пойти работать к ней? Порядочную девушку, которая даже на свидания ходить отказывалась.
— Да, в самом деле это очень и очень странно, — вздохнула Кира. — Это нам могла бы сказать сама Алена или Каллиопа.
— Мы уже обсуждали, что ни на этот вопрос, ни на какой другой нам ни Алена, ни Каллиопа уже не ответят.
— Это точно.
— И что делать?
— Значит, нужно искать других людей, которые будут разговорчивее.
— Нужно, — согласилась Леся. — Но кого? И, главное, где?
— Да все там же, в массажном салоне, где работала Алена.
— Там?
— У меня есть сильные подозрения, что Алена, когда уехала с дачи, отправилась именно туда.
— Почему именно туда?
— Она в своей жизни работала всего в двух местах. Сначала в модельном агентстве, но туда, мы это знаем, она не возвращалась.
— Ну да, — согласилась Леся, — потом она работала, если можно так выразиться, в массажном салоне у Каллиопы.
— Вот именно! И как ты думаешь, когда у нее остро встал вопрос с трудоустройством, куда она могла пойти?
— К Каллиопе?
— Да! — кивнула Кира. — И сразу после этого Алену убили.
— Выглядит очень и очень подозрительно!
Кира несколько раз энергично кивнула головой, подтверждая свои слова. Однако Леся все еще сомневалась.
— Но тогда почему Каллиопа отрицала, что знает Алену?
— Вот в этом-то и кроется тайна. И я думаю, страшная и преступная тайна.
— Преступная? — затаив дыхание, переспросила Леся.
— Угу, не забывай, что Алену и Каллиопу уже убили.
— А еще Апостола, — сочла своим долгом напомнить ей Леся.
Но насчет Апостола у Киры были свои мысли. Она считала, что его смерть — дело рук Димы. Точно так же, как и убийство Каллиопы. Но вот приписать Диме убийство Алены у Киры никак не получалось.
— Нет, — вздохнула она наконец. — Думаю, что убийство Алены на совести другого человека. И кого именно, мы с тобой обязаны выяснить.
Весь следующий день, освободившись после похорон Алены, которые были весьма скромными, только семья и Кира с Лесей (отец Алены так и не появился), подруги провели, дежуря возле салона, где работала Алена. К счастью, смерть Каллиопы никак не сказалась на исправности его функционирования. Правда, в начале дня приехали какие-то ребята на крутой тачке. Один из них остался на месте Каллиопы. Затем его сменила ярко накрашенная вульгарного вида блондинка. Видимо, бывшая проститутка. Слишком старая, чтобы ублажать клиентов лично, но достаточно прожженная, чтобы заставлять это делать других девушек.
И салон продолжил выполнять свои функции так, словно бы ничего и не случилось. Словно и не было смерти Каллиопы. А смерть Алены так и вообще не имела к салону отношения. Но подруги не сдавались. Сегодня возле «Каллиопы» наблюдалось оживление. И, безотлучно находясь на своем посту, подруги вычислили почти всех девушек, которые трудились тут. И даже познакомились с несколькими из них. И совершенно точно поняли, что никто из этих проституток никогда слыхом не слыхивал про Алену.
В результате этих разговоров Леся снова принялась терзаться неуверенностью.
— Мне кажется, что мы на ложном пути, — сказала она. — С чего мы взяли, что Алена приходила именно сюда?
— Во-первых, — принялась перечислять Кира, — это ее сумочка.
— А что сумочка?
— Не забывай, сумочку Алены нашли неподалеку отсюда. Всего в нескольких остановках. Правда, на метро. Но зато по прямой линии.
— Да, верно, — прикинув про себя карту подземки, согласилась с ней Леся.
— Поэтому я считаю, что Алена была тут, — сказала Кира. — И нам с тобой нужно ждать.
— Но чего?
— Рано или поздно мы найдем человека, который видел Алену в день ее смерти. И сможет рассказать нам, как он прошел. А если повезет, то расскажет, с кем у Алены на тот день была назначена встреча. Уверена, что этот человек окажется так или иначе связан с массажным салоном.
— Мне бы твою уверенность, — проворчала в ответ Леся.
За время дежурства подругам несколько раз позвонил Еремей. И каждый раз они исправно врали ему, что сидят паиньками у себя дома. А шум проносящихся мимо машин — это всего лишь звуки из телевизора.
Как ни странно, следователь им верил. А сам, видимо, в награду за их хорошее поведение, отчитался подругам о том, что Диму они задержали.
— Ура! — обрадовалась Кира.
Но следователь ее восторга разделить не торопился.
— Задержать-то мы его благодаря вашим показаниям задержали, но каяться задержанный не собирается.
Это была чистая правда. Дима не только не признавал себя виновным, но даже был возмущен тем, что ему приписывают убийство Апостола. Насчет Каллиопы он уже так рьяно не возмущался. И узнав, что у следствия есть свидетели, которые видели его лично входящим и выходящим из квартиры покойной, быстро признался в том, что был там. Был, заходил, но и только. Убивать он ее не убивал.
— В общем, ни в одном из имеющихся у нас эпизодов этот товарищ признаваться не желает, — пожаловался следователь.
Кира приуныла. Но все еще цеплялась за надежду. Ну и что с того, что Дима не желает каяться? Может быть, он крепкий орешек, чтобы вот так взять и сразу расколоться. Нужно зайти к нему с другой стороны.
— А зачем он приходил к Каллиопе, объяснил? — спросила она у следователя.
— Молчит. Молчит, как партизан!
В голосе следователя слышалась крайняя досада. Кире даже стало жаль этого рыжего. Все-таки они товарищи по несчастью. И в смысле цвета волос, и в смысле расследования. Да и вообще, не надо забывать, что он ей нравится. И она решила великодушно подкинуть следователю еще идею.
— А если попытаться прощупать родных и друзей Димы? Ведь через кого-то он должен был знать Каллиопу?
— Вы помните, кем она была? — тоскливо отозвался следователь. — Да при ее-то профессии ее полгорода могло знать. Во всяком случае, половина мужского населения города. И ничего странного в этом нет.
— Знать, да, они ее могли. Но вряд ли она всем клиентам направо и налево раздавала свой домашний адрес.
— С этим трудно спорить, — согласился следователь. — Но, повторяю, задержанный молчит. В крайнем случае молится или поет свои дурацкие песнопения. На прямо поставленные вопросы отвечать не желает.
В общем-то подруги и раньше подозревали, что толку от Димы не будет. Очень уж складно все получалось. Пришел, увидел, задушил по-быстренькому и ушел. А они это все запротоколировали и — следователю на блюдечке с голубой каемочкой. Нет, так не бывает.
— А что сказали эксперты?
Еремей вздохнул еще горше:
— Четкого мнения по этому вопросу у них нет. Они считают, что теоретически Дима мог задушить женщину. Сил у него на это хватит. И рост подходящий. Но вот на одежде самого Димы, на его руках должны были остаться какие-то микрочастицы, если бы он входил в контакт с покойной.
— А их нет?
— Их нет. И еще одна вещь: под ногтями убитой мы обнаружили кровь.
— Это была ее кровь?
— Зачем ее? Кровь убийцы. То есть мы предполагаем, что убитая перед смертью поцарапала своего убийцу. Но также вполне возможно, что это кровь ее любовника, которого она часом раньше расцарапала в порыве страсти. И с убийством никак не связано.
— Но как это связано с Димой?
— У него на теле нет царапин. Ни единой.
Подруги приуныли окончательно. Расследование буксовало на месте. Настойчиво требовалась свежая струя. И она появилась. Правда, подруги не сразу узнали ее — до того перевоплощение было полным.
Эта неожиданно появившаяся перед подругами особа выглядела, да и была типичной уличной шлюхой. И если те девушки, которые работали в массажном салоне «Каллиопа», могли еще, пусть и с натягом, но сойти за приличных, то об этой персоне сказать такое язык не повернулся бы ни у кого.
Все в ней было вульгарным, начиная от красных колготок, украшенных живописной дыркой на колене, и заканчивая давно не мытыми травлеными-перетравлеными патлами, свисающими вдоль испитого лица «красотки» неровными прядями. При этом она была уже далеко не молода. Выглядела лет на сорок, хотя с такой боевой раскраской, которую она несла на себе, возраст точно угадать было невозможно.
Девушки переглянулись, когда эта особа скрылась в дверях массажного салона, недоумевая, что ей там понадобилось. Впрочем, долго гадать им не пришлось. Двери раскрылись, и из них вылетела, словно пробка из бутылки, и, совершив красивую дугу и дрыгая ногами, приземлилась на тротуар вошедшая. Упала она неудачно. И сама даже не смогла сразу подняться.
— Паскуда! Мразь сраная! Вошь линялая!
И это были самые безобидные из ругательств, которыми она осыпала своего обидчика, продолжая лежать на земле и делая раз за разом безуспешные попытки подняться. Тем не менее охранник, который и вышиб ее из салона, даже не взглянул в ее сторону. Брезгливо плюнув, он скрылся за дверями.
Женщина на дороге перестала ругаться, сделала еще одну попытку встать на ноги и неожиданно залилась слезами. Видеть и оставить подобную ситуацию без внимания подруги не могли. Конечно, женщина была грязной, пахло от нее ужасно, но подруги все равно не могли оставить эту женщину в беспомощном положении.
— Постойте, — подошла к ней Леся. — Не плачьте. Мы поможем вам подняться.
С их помощью женщина утвердилась в вертикальном положении. Но тут же обнаружилось, что идти она не может.
— Голова кружится, — прошептала она, заметно бледнея даже под слоем жирных румян. — Девочки, помогите мне до дома добраться.
— Вообще-то мы…
— Это тут недалеко! — взмолилась женщина. — Помогите! А то ведь не дойду, навернусь где-нибудь.
— Может быть, тогда на машине поедем? — предложила Кира, стараясь не замечать взгляда Леси и сама содрогаясь при мысли о том, что эта грязная тетенька плюхнется своей сомнительной задницей на сиденье в ее машине.
И что с ним потом делать? Дезинфицировать или сразу уж менять? Или менять сразу всю машину? Все равно она теперь битая.
— Какая еще машина?! — неожиданно воспротивилась женщина. — Я живу в двух шагах. Меня Леной зовут. Просто не дойти мне сейчас самой. Помогите. Тут, через дворы, мой дом и будет.
И подруги пошли. Как и сказала их новая знакомая, через дворы. Впрочем, она оказалась не болтливой. Все ее силы уходили на то, чтобы передвигать ноги. И хотя бы приблизительно указывать, куда подругам следует держать курс.
— Подведите меня вон к тем кустикам, — жалобно попросила подруг Лена, указывая на кусты чубушника, гордо именуемого у питерских садоводов жасмином.
В густо разросшемся кусте оказалась премилая, давно не крашенная лавочка, на которую Лена и плюхнулась.
— Гляньте, кто там возле дверей в подъезд тусуется? — спросила она у подруг. — Витьки нету?
Девушки выглянули. Никого, даже отдаленно напоминающего Витьку, возле дверей в подъезд не наблюдалось. Были две бабушки и средних лет женщина, которые вдохновенно сплетничали. Подруги так и сообщили Лене.
— Ага, — оживилась та. — Отлично! А теперь смотайтесь ко мне домой, лекарство для меня возьмите.
— А сама что не идешь?
— Сама боюсь. Витька меня подкарауливать может возле дома. Не хочу снова получить. Во, смотрите, как он меня отделал.
И, задрав юбку, она продемонстрировала совершенно синее бедро. Второе у нее тоже стремительно синело от недавнего соприкосновения с мостовой. Судя по всему, кулаки неизвестного подругам Витьки немногим уступали по жесткости камню.
— А что за лекарство?
— Я вам объясню, — оживилась женщина. — Вы только принесите. А то мне по часам уколы делать нужно, а я и так уже два раза пропустила из-за этого гада.
— Он вас к вам же домой не пускает?
— Глумится, гад, — кивнула Лена. — Сказал: подыхай на улице, шалава. А домой сунешься, я тебя подкараулю и еще не так отделаю.
— За что же это?
Но на этот вопрос Лена предпочла не отвечать. Впрочем, судя по ее воровато блеснувшим глазам, гнев Витьки был отчасти оправдан.
— Я вам ключи дам, — сказала Лена. — А вы зайдете и возьмете. Лады? А то если не уколюсь, хана мне будет.
— А что там? — опасливо поинтересовалась Кира. — Если наркотики, то мы…
— Нет! Нет! Просто лекарство. У меня ВИЧ в прошлом году нашли. Ну, состояние не слишком стабильное. Вот врачи и прописали.
Так и есть! У нее еще и ВИЧ-инфекция. Вот попали! Но, как говорится, взялся за гуж, не говори потом, что не дюж. Подавив в себе острое желание оставить Лену в одиночестве разбираться в своей сложной личной жизни, а самим вернуться к своей слежке за салоном «Каллиопа», подруги почему-то взяли ключи и отправились за лекарством для Лены.
Неожиданно оказалось, что в квартире у нее полный порядок. Этакое гнездышко примерной девочки из хорошей, только крайне бедной семьи. Нигде ни пылинки. В аккуратно расставленных жестянках из-под пива топорщатся сухоцветы. Из проволоки сплетены какие-то украшения на стену. Где можно и нельзя, стоят дешевенькие безделушки. И самое удивительное, на них тоже ни пылинки. И старенький коврик на полу тщательно вычищен.
Подруги даже заколебались. Туда ли они попали?
Но номер на дверях был тот самый. Да и в указанном месте на кухне нашлась аптечка, а в ней упаковка с нужным лекарством и несколько запаянных в целлофан одноразовых шприцев. И когда подруги уже сочли, что успешно справились с ситуацией, за их спинами раздался грозный голос:
— И что это вы тут делаете?
Подруги обернулись и обнаружили, что в дверях застыл мужчина. Ростика он был самого маленького. Фигурка у него тоже была плюгавенькая, а головенка лысенькая. Одним словом, не красавец, не урод, обычный мужчина, каких в мире целые толпы, но женского взгляда они к себе не привлекают.
— Что вы тут делаете? — повторил мужчина, сжимая кулаки.
А вот кулаки были здоровые. Просто кувалды какие-то, а не кулаки. И именно по кулакам девушки догадались, что перед ними тот самый драчун Витька, так отделавший их знакомую. В этот момент мужчина увидел в руках подруг упаковки с лекарством. И глаза его злобно блеснули.
— Ленка вас прислала?
— Да.
— А ну! Выметайтесь отсюдова!
Подруги бы и рады были последовать приказу, да выход был перекрыт.
— А лекарство мне отдадите! — безапелляционно заявил им Витька. — И ключи от квартиры! Нечего сюда всяким шастать!
— Мы не можем! Лена нам такого поручения не давала.
— А где она сама? — насторожился мужичок.
Подруги молчали. Тогда он двинулся на них мелкими, но грозными шажками. Кулаки у него при этом угрожающе сжались. И он явно намеревался пустить их в ход. Но если с одной-единственной Леной он и справлялся, то подруг ведь было две. А вот этого он и не учел!
И пока он выбирал себе цель, а потом, выбрав (ею почему-то оказалась Кира), двигался к ней, Леся отодвинулась в сторону и схватила первое, что попалось ей под руку. Дело происходило на кухне, так что ничего странного в том, что первой ей под руку попалась тяжелая чугунная латка, в которой хорошо было запекать гуся, такая она была огромная.
— Я тебе нос сломаю! — пугал тем временем Киру хулиган. — Глаз порву и на жопу натяну. Знаешь, какой у меня удар? Враз челюсти людям вышибаю!
И отвел руку. Вряд ли он в самом деле собирался бить Киру. Не то бы давно ударил. Удар у него был отменный. Небось на Ленке натренировался. Но Леся ждать не собиралась. И едва мужчина занес руку, как она сделала шаг вперед. Охнув, она обеими руками подняла над головой латку и резким движением нахлобучила мужику на башку.
Бам-м-м! — разнеслось по кухне громкое эхо.
Башка у хулигана оказалась пустой и гулкой. Но чугунина села на нее туго, словно была заказана по специальному размеру. Подруги убедились в этом, когда Витька замотал головой и попытался стащить с себя латку. Это ему не удалось. И Витька тоже это понял. А поняв, вдруг жалобно завыл. И метнулся вперед. Впереди была Кира, а за ней стенка. Девушка от контакта с Витьком увернулась. А вот со стеной тот поздоровался.
Бам-м-м! — снова разнеслось эхо, а за ним болезненный стон Витька, у которого удар о стену гулко отозвался в черепе.
Он принялся быстро вертеть головой, пытаясь избавиться от латки. Ничего не видя, кроме пола у себя под ногами, и к тому же почти ослепнув от бешенства, он сшибал на своем пути все, к чему прикасался. Подруги замерли, в ужасе глядя на разгром, который Витька учинял в аккуратной кухоньке.
И по мере того как он бесчинствовал, их охватывало возмущение. По какому праву этот тип тут носится с латкой на башке и все вокруг портит? И чего это он при этом ругается на них нехорошими словами? Разве не сам первый начал?
Но в этот момент Витька окончательно озверел. И, промчавшись вперед, врезался в окно. Стекло рассыпалось мелким крошевом. А сам Витька, не удержавшись на ногах, по инерции вылетел вперед.
— Ах!
— Ой!
— Убился!
Последнее подруги выкрикнули уже хором. А затем подскочили к окну. И осторожно, чтобы не пораниться осколками, выглянули во двор. Там среди все тех же жасминовых и теперь совершенно поломанных кустов лежал Витька. Чугунная латка у него на голове сидела все так же плотно. И отсюда, сверху, казалась просто симпатичным оранжевым картузом. Кусты смягчили падение хулигана. Потому что ноги у него скребли землю, а изо рта лился поток таких ругательств, проклятий и обещаний, что подругам даже на высоте нескольких метров стало не по себе.
Немного придя в себя от шока, Кира поискала глазами Лену. В конце концов, Витька с его украшением рухнул как раз в то место, где они оставили бедную женщину. И через мгновение Кира увидела Лену. Та замерла на скамеечке с поджатыми ногами, в ужасе глядя на своего поверженного обидчика.
— Лена! — помахала ей рукой Кира. — Все в порядке. Встреча прошла на высшем уровне. Можешь вызывать «Скорую»!
Через полчаса врачи увезли Витьку, заявив, что вынимать его придется автогеном, так плотно его голова застряла в латке.
— Тебе не жалко будет? — спросила у Лены Кира.
— Да ты что! Он такой гад, что поделом ему!
— Я имею в виду латку. Ведь они ее испортят.
— А-а-а, — протянула Лена и вместо ответа неожиданно предложила: — Девочки, а давайте поднимемся ко мне? В конце концов, вы столько для меня сделали. Не знаю, как вас и благодарить. Что для вас сделать?
Подруги переглянулись.
— Расскажи нам, что ты знаешь о массажном салоне «Каллиопа» и что ты сама лично сегодня делала там, — произнесла Кира.
— Зачем вам?
— Если спрашиваем, значит, нужно.
Лена пожала плечами и повторила:
— Вы для меня столько сделали, что я ваша должница. Поднимемся ко мне. И я вам все расскажу.
Дома она ахнула, увидев учиненный Витькой беспорядок. И тут же кинулась его ликвидировать. Подметая битое стекло с пола, она попутно рассказывала подругам все, что знала об этом салоне и его сотрудниках и сотрудницах. В общих чертах подруги все это знали уже и сами. Знали главное — под вывеской массажных услуг прячется обычный притон с проститутками.
— Я и сама там работала в свое время, — рассказывала Лена. — Так уж получилось, что выбора у меня не было.
— И долго работала?
— Прилично.
— А ты знала вот эту девушку?
И Кира вытащила многострадальную фотографию Алены. И кому только за последние дни не показывали ее подруги. Фотография немного помялась и поцарапалась. Тем не менее их новая знакомая моментально узнала Алену, воскликнув:
— Так это же сестрица Аленушка!
Ура! Наконец-то они нашли человека, который знал Алену именно с этой ее стороны. Он был жив. И, кажется, расположен поговорить. Удача!
— А почему сестрица? — осторожно, чтобы не спугнуть, спросила Кира.
Лена пожала плечами. И, отложив веник в сторону, задумалась…
— Ну, вроде как из сказки получается, — сказала она. — Имя очень уж подходящее. И еще потому, что родители у Алены сильно верующие люди были. И приучили дочку, что всех нужно братьями и сестрами называть. Конечно, когда Аленка от них удрала, она и от этой привычки избавилась. Но все же не до конца. Иной раз ошибалась. Называла девочек сестрами. Вот и получила за эту дурь свое прозвище.
— У вас ее любили?
— Кто? Девочки или клиенты?
— Те и другие.
— Клиенты ее часто заказывали. Им она нравилась. Ну а среди девочек по-разному бывало. Со мной Аленка дружила, хотя я ее годами немного постарше была. И еще с несколькими девочками дружила. С другими никакая была. А с третьими так и вовсе поцапаться могла. Всякое случалось.
— А почему Алена ушла из салона?
— Так замуж вышла. Повезло ей. Встретила хорошего парня.
— Где?!
— Да прямо на улице. Он и знать не знал, чем она занималась. Она ему наплела что-то там с три короба. Он ей поверил. С родителями поговорил, а потом женился. Ну а после этого с работой Алена, разумеется, завязала.
— И Каллиопа ее отпустила?
— А что она могла сделать? Насильно держать Алену?
— Ну да.
— А зачем? — равнодушно пожала плечами Лена. — На место одной Алены сразу три другие девушки явились. Такие же ловкие да безотказные. Уж поверьте мне, Каллиопа в убытке не осталась. Да и возраст у Алены был уже критический. Еще немножко, и пришлось бы ей сбавить цену. А для нашей профессии — это первый шаг к концу.
Лена снова взялась за веник и принялась угрюмо заметать остатки мусора. Покончив с уборкой, она поставила на место красную пластиковую сушку с одной-единственной чудом уцелевшей тарелкой и наконец присела к подругам.
— Чаем я вас угостить не могу, — произнесла она. — Вся посуда побита. Но, может быть, пива хотите? У меня есть бутылочное. Его прямо из горлышка даже вкуснее пить. Не то что баночное. Его только из кружек или из фужеров.
На пиво согласилась одна Леся. Кира завистливо покосилась на подругу. Но сочла нужным напомнить:
— Я за рулем не пью.
Лена достала две запотевшие зеленые бутылки «Туборга» и, протянув одну из них Лесе, заговорила снова:
— Только с замужеством у Аленки, видать, не заладилось. На днях я ее снова у нас видела.
— Где?
Рука у Леси дрогнула. И запотевшая бутылка выскользнула из нее и шмякнулась на пол. Лена философски осмотрела пенные потоки, разлившиеся среди зеленых осколков по ее только что выметенной кухне. И лишь убрала ноги, когда пиво подобралось к ее табуретке. Затем, не говоря ни слова, подошла к мойке, вытащила из-под нее половую тряпку и ловко собрала ею все пиво.
— Ой, прости меня, пожалуйста, — сконфузилась Леся. — Такой беспорядок учинила.
— Пустяки какие, — отмахнулась хозяйка. — И не такое приходилось отмывать.
Дождавшись, когда она в очередной раз покончит с уборкой, Леся повторила вопрос насчет Алены.
— Да тут я ее на днях и видела, — сказала Лена. — Возле «Каллиопы».
— Точно? Это была она?
— Точнее не бывает, — отозвалась Лена. — А вы никак ищете ее? Зачем? Случилось что-нибудь?
— Случилось.
— А что такое?
— Ее убили.
Глаза у Лены расширились:
— Как? Вы, девчонки, так шутите, что ли?
— Вовсе нет. Ее убили. Задушили возле того дома за городом, где она жила в последнее время у одной подруги.
Лена закивала головой.
— Да, да, — пробормотала она. — Верно вы говорите. Все сходится.
— Что сходится?
— Так именно она мне и рассказывала.
— Что?
— Что жила за городом у одной подруги. А брат той сильно возмущался, хотя в свое время Аленку в постель тащил. Вот Алена послушала, послушала его упреки и решила снова на работу к Каллиопе попроситься. Все лучше, чем на иждивении у такого гада сидеть.
— Когда это было? Когда ты видела Алену?
Лена задумалась. Что-то подсчитывая, она шевелила губами и даже сходила за календариком. И, вернувшись, уверенно и четко назвала день. Подруги переглянулись. Вот оно как! Это был тот самый злополучный день, когда убили Алену.
— Суббота была, — повторила Лена. — Два часа дня. Или около того.
Никаких сомнений. Лена и была последней или, во всяком случае, в числе последних, кто видел Алену живой.
— А о чем вы с ней разговаривали?
— Да так, — пожала плечами Лена. — Меня она сначала даже не узнала. Но я и не удивляюсь. За последний год я сильно изменилась. Вон, даже к Каллиопе меня не пропустили. А раньше была хорошенькой, словно картинка.
И, глотнув пива, она покосилась на подруг:
— Чего смотрите? Не верите, что была хорошенькой?
Выпитое женщиной пиво подталкивало к движениям. Лена снова сбегала в комнату и принесла оттуда альбомчик с фотографиями. С них смотрела смеющаяся пухленькая блондиночка с лукавыми карими глазами, румянцем и пухлыми губками, сложенными сердечком.
— Мужики от меня так и млели, — поделилась Лена своими воспоминаниями. — А теперь ничего от былой красоты не осталось. Болезнь всю ее сожрала.
И, пролистнув несколько страниц, она сказала:
— А вот и Аленка. Узнаете?
Узнать Алену было трудно. Подруги привыкли видеть ее одетой подчеркнуто скромно. А на фотографии это была разодетая в вызывающе яркие тряпки красивая шикарная девица.
— А кто это рядом с ней? — удивилась Кира. — Леся, посмотри.
Леся присмотрелась. И глаза ее широко раскрылись от удивления.
— Апостол? — прошептала она. — Он?
Качество снимка оставляло желать лучшего. Да и стоящий рядом с Аленой мужчина был запечатлен в профиль. Но все же заметное сходство с Апостолом просматривалось. И если это он, то что делает рядом с Аленой? И выходит, он знал, чем она занимается? Но если знал, почему не проклял? И даже совсем напротив, стоит рядом с ней, словно покровитель или родной папочка.
— Кто это? — спросила у Лены Кира.
Женщина кинула рассеянный взгляд на снимок. И нахмурилась.
— Не знаю. Клиент, наверное. Одет прилично, а рожа противная. Наверняка клиент.
Подруги попросили у женщины разрешения взять хотя бы на время эту фотографию.
— Берите совсем, — великодушно разрешила она им. — У меня на память об Алене еще есть. Эта мне не нужна.
И, продолжая перебирать фотографии, она, словно бы не понимая, как это важно, добавила:
— И знаете, я сейчас кое-что вспомнила. Я ведь слышала в тот день, как Алена договаривалась с кем-то насчет встречи. И называла она этого человека папой.
После этих слов в комнате повисла тяжелая тишина. Высказавшись, Лена витала мыслями где-то в далеком прошлом. А подруги просто не в силах были открыть рты, сраженные тем, что им открыла старая больная проститутка — подруга Алены.
