Глава 17
Подруги у себя дома также были во всеоружии. Они не сомневались, что преступница явится к ним. Верней, делали вид, что не сомневаются. Но червячок сомнения их все же точил.
– А вдруг она просто удерет?
– Некуда ей убегать. Да и не станет она убегать, оставляя за собой опасность разоблачения. Тогда ей придется снова менять имя, а может быть, и внешность. А это дорого и хлопотно.
И подруги ждали. Вместе с ними ждали также и Лисица, и следователь Огурцов с оперативниками. Они попрятались по разным углам в доме. И о том, что они тут есть, знали только подруги. Дядя Боря с тетей Галей и отпрысками демонстративно покинули дом, заявив во всеуслышание, что не желают находиться в опасной близости от преступника. Что они и так уже натерпелись, с них хватит. Теперь пришел черед остальных.
– Переночуем в гостинице! – распространялся дядя Боря. – А то кто его знает, вдруг еще и нас прирежет!
Настенька уехала вместе с ними. Лисица сопровождал их. Правда, он через час вернулся, пробравшись к дому подруг со стороны речки через дырку в заборе, так впопыхах никем и не залатанную. Вместе с ним явились и Огурцов с оперативниками. Но это была тайна. А у всех прочих в поселке должно было сложиться впечатление, что в эту ночь две девушки останутся в доме совершенно одни.
– Тогда она точно придет! Мы двое – это ей не страшно. Думаю, она хочет переубедить или запугать нас.
О том, что возможен более страшный вариант, – а что, если преступница захочет их попросту убить, чтобы уж точно заставить замолчать навеки, – об этом подруги старались не думать. Им и так было страшно. Конечно, Лисица и Огурцов с оперативниками – это хорошо. Но ведь с убийцей девушкам придется общаться с глазу на глаз. И вовсе не факт, что, если та попытается на них напасть, Огурцов и его ребята будут действовать достаточно оперативно. Засидятся в шкафах, замешкаются. А много ли убийце надо? Одно движение натренированной руки, и…
На Лисицу у подруг было чуть больше надежды. Но тоже как знать. Все-таки пироги и кулебяки, которыми закармливала его Настенька, сделали свое дело. За эти дни Лисица растолстел и приобрел даже намек на брюшко. А вдруг и он не сможет ринуться на помощь подругам достаточно быстро?
– Он и в шкаф с собой два пирога с картошкой и грибами взял, – наябедничала подруге Леся. – Спрятал, но я все равно увидела. Это Настька – зараза этакая – ему с собой паек приготовила. Чтобы женишок, не приведи бог, не отощал бы за одну ночь!
– Странно. А нас с тобой она своими пирогами не угостила, – удивилась Кира.
– Так она же только для Лисицы старается. Он мужик, его она и кормит. А мы тут так, с боку припека. Нам с тобой пироги не полагаются.
Кира обдумала слова подруги и сказала:
– А знаешь, мне сейчас есть совсем и не хочется.
– Ага. И мне. Кусок в горло не полез, даже если бы и был.
А вот Лисице полез. Аппетитное чавканье раздавалось из его шкафа, когда девушки совершали обход по дому. Выходит, не больно-то он переживает за подруг. Гад какой! И почему все мужики такие, лишь бы собственное брюхо набить? Размышляя о том, до чего же все мужики гады, подруги услышали, как у двери звякнул звонок. Переглянувшись, они встали.
– Неужели убийца обнаглела до такой степени, что звонит в дверь?
Лично подругам казалось, что преступница должна подобрать ключи или действовать с помощью отмычек. Может быть, разбить стекло в одном из окон первого этажа или… Еще каким-то образом. Но она точно не должна появляться вот так, всего лишь в девять часов вечера, оповещая о своем приходе заурядным звонком в дверь.
Звонок повторился. Подруги пошли к дверям.
– Девушки, а где ваши платежки? – услышали они из-за дверей знакомый голос.
– Лапа! – обрадовались подруги. – Это ты?
И, распахнув дверь, они увидели на пороге знакомую.
– Что-то я смотрю, смотрю, а не вижу их, – произнесла Лапа, поздоровавшись и приветливо улыбаясь.
– Ой, извини нас, пожалуйста! Мы совсем забыли про квитанции. Тут такие дела творятся, что нам и не до квитанций.
– Наслышана уж, – все также приветливо улыбаясь, ответила счетовод. – Все в поселке только и твердят, какие вы великие сыщицы.
– Да? А еще что говорят?
– Пари заключают, удастся вам поймать убийцу или нет.
– А ты тоже спорила?
– Я? – казалось, Лапа удивилась. – Я – нет. Зачем мне? Мне бы вот ваши квитанции увидеть. А больше мне ничего и не надо.
И она прошла следом за Кирой и Лесей в дом. Девушки усадили ее за стол, а сами побежали за квитанциями, потому что Лапа очень извинялась, но без заполненных квитанций уходить не хотела.
– Меня начальство по головке не погладит, если с оплатой задержка возникнет. Премии могут лишить. А у меня зарплата и без того маленькая, премия мне очень кстати.
– Лапа, а мы по квитанциям не заплатили.
– Да? А как же теперь быть? – огорчилась Лапа.
– Ну… Завтра заплатим.
– Ой! А вдруг снова забудете? Поймаете своего преступника, да обо всем остальном-то и забудете.
– Тогда… Хочешь, мы тебе деньги отдадим и квитанции?
– Мне?
– Ну да. А ты за нас оплатишь.
– Хорошо! – оживилась Лапа. – Это я могу! Если хотите, я даже вперед могу заплатить. Чтобы вам потом двадцать раз голову себе коммунальными платежами не заморачивать. И за свет, и за газ, и за воду я тоже могу вперед взять.
Получилась приличная сумма. Но девушки не жалели о деньгах. Очень хорошо, что они сразу же развязались с таким неприятным делом. Это Лапа здорово придумала – один раз заплатить и полгода ни о чем не думать.
Но Лапа, получив деньги и заполнив квитанции, уходить не торопилась.
– А правда, что вы почти поймали преступника? – вдруг спросила она у подруг.
– Ну… Тебе-то мы можем сказать правду. Пока что мы еще не знаем, как ее зовут. Но скоро узнаем.
– Ее? Вы сказали ее? – заволновалась Лапа. – Значит, преступник – это женщина?
– Мы так думаем.
– А почему? Почему женщина? Вам что-то известно? Умоляю, расскажите и мне тоже! Выходит, Игорька убила какая-то его баба?
– Не его, – покачала головой Кира. – Скорей всего, она не имела к Игорю прямого отношения.
И тут в голове у Киры промелькнула какая-то неясная мысль. Она попыталась ухватиться за нее, но ничего не получилось. А Лапа продолжала трепетать дальше. И Кирина мысль совсем спряталась, забилась в дальний уголок сознания, явно испугавшись пронзительного щебетания Лапы.
– Как же Игорька угораздило связаться с преступницей? Она маньячка? Душевнобольная?
– Вероятно. Она долгое время лежала в психиатрии. Наверное, с головой у нее с тех пор не все в порядке. У нас ведь в психушках даже здорового человека могут залечить до полной невменяемости.
Лапа заметно побледнела.
– Ой, ужас! – воскликнула она. – Ужас и есть! Девочки, а кто же эта баба такая, а?
– Ты ее не знаешь.
– А вы? Вы знаете?
– Мы пока что тоже.
– А когда узнаете?
Подруги растерянно переглянулись. Ну не говорить же Лапе о том, что они надеются узнать это уже сегодня ночью. А она – Лапа – им в этом очень сильно мешает. Сидит тут и не дает настоящей преступнице подобраться к подругам.
– Завтра, – наконец нетерпеливо произнесла Кира. – Ты все узнаешь завтра!
– Я вам мешаю? – догадалась Лапа. – Мне уйти?
– Да. Уходи!
– Вы кого-то ждете?
Вот настырная! И какое ей дело?
– Никого мы не ждем! Просто хотим пораньше лечь спать.
Но Лапа сидела за столом, не трогаясь с места. Она зачем-то полезла в свою сумку, где у нее хранились печати и ворох квитанций. Наклонившись, она принялась копаться в недрах своей сумки, словно выискивая там что-то очень важное. Подруги с нетерпением наблюдали за ней, выжидая, когда Лапа извлечет нужное из своей сумки и можно будет выставить ее за дверь.
Лапа подняла голову, но выставить ее за дверь у подруг не получилось. Потому что теперь в руках Лапы был маленький черный пистолет.
– Лапа?! – пораженно выдохнула Леся. – Это что значит?
– Сядьте, – ровным и каким-то безжизненным голосом произнесла Лапа. – Видит бог, вы обе мне симпатичны. Но не надо вам было лезть в это дело. И Николай, и Игорь, и тот третий их дружок, Ваня, – они все получили по заслугам. Им еще мало досталось! По справедливости они должны были бы умирать в муках. А не так, как вышло. Чик, и все! И нет мерзавцев!
Лапа говорила так спокойно и невыразительно, что у подруг даже возникли сомнения. А правильно ли они ее поняли? Это она им только что в содеянных преступлениях покаялась? Или она говорит о чем-то другом?
– Лапа, а ты чего это пушку с собой притащила? – спросила Леся. – Зачем она тебе?
– Вы не должны были узнать правду, – произнесла Лапа. – Папа умер совсем не для этого.
Папа? О ком она говорит? О своем отце? А он тут при чем?
– Вы еще не поняли? – криво усмехнулась Лапа. – Я и есть дочь мэра!
Подруги в изумлении переглянулись. Лапа – дочь мэра? Но ведь та была красоткой с нежным румянцем на пухлых щечках и целой копной густых светлых волос.
– Волосы вылезли от медикаментов, которыми меня пичкали в больнице, – угадала их безмолвный вопрос Лапа. – Красить мне их теперь ни к чему. Поэтому и цвет их вернулся к первоначальному. Я очень похудела и подурнела с тех пор. Я это и сама знаю. Так что мне даже вмешательство пластических хирургов не понадобилось. Да и откуда бы я взяла на них деньги. Нет, та Ланочка, которую вы видели на старых фотографиях, больше не существует. Я бы и сама себя не узнала. Что уж там говорить про других.
Подруги в безмолвном изумлении разглядывали Лапу, ища в ней следы той, прежней, Ланочки. Искали и не находили. Невероятно! Как за такой короткий промежуток времени человек может так измениться и… (да что уж там!) и подурнеть.
– Я долго болела. А болезнь, как вы понимаете, не красит.
– А глаза? У дочери мэра были ослепительно-голубые глаза!
– Фотошоп, – небрежно отмахнулась Лапа. – А может быть, в тот день я одела контактные линзы. Теперь уже мне и не вспомнить. Все это словно осталось в другой жизни. Там, где я была любима, богата и счастлива.
– Значит, пластических операций ты не делала?
– Зачем? – пожала плечами Лапа. – Да и на какие шиши? После смерти отца и ухода матери у меня не осталось ни гроша.
– А как же счета в иностранных банках?
– Если такие у папы и имелись, я про них ничего не знала. Но думаю, что, будучи патриотом, папа держал все свои деньги в России. И их арестовали вместе со всем другим папиным имуществом.
– А мама? Разве она не могла просветить тебя насчет оставшихся крох? Или у нее самой могло быть какое-то имущество!
– Мама?
И на губах Лапы появилась скорбная усмешка.
– Вы не видели мою маму перед ее концом. Это был совершенно сломленный человек! Она ничего не понимала и не хотела понимать! Все время твердила, что это ошибка. И что скоро все образуется. Ничего толкового от нее нельзя было добиться! Она ушла на тот свет, даже не подумав о том, каково придется мне!
– И тогда ты тоже попыталась покончить с собой?
– А что мне оставалось? У меня даже крыши над головой не было. Нашу квартиру опечатали и отняли у меня ключи. Загородный дом был уже занят другими людьми. Мне попросту некуда было идти.
Подруги слушали Лапу с сочувствием. Со стороны следствия подобные действия были вряд ли законны. Лапе должны были предоставить хоть какое-то жилье. В конце концов, по действующему законодательству дети не отвечают за отцов. И по закону о конфискации приставы не могли отнять у Ланы единственное имеющееся у нее жилье. А если бы и отняли большую квартиру, то должны были предоставить хотя бы комнату в общежитии.
Но, видимо, девушка слишком плохо разбиралась в жизни и в законах, чтобы потребовать себе то, что было ее по праву. А раз так, то все случилось так, как случилось. Лана осталась без средств к существованию, без крыши над головой, без родственников и знакомых.
– Да, все отвернулись от нас в один момент. Даже те, кто сначала не верил, очень скоро поверили и сбежали. Крысы! Подлые крысы! Они забыли, сколько хорошего сделал для них мой отец! Сбежали! Даже в больницу ко мне никто из них не пришел! Да я и не хотела, чтобы они приходили! Сволочи! Подлые сволочи!
На губах у Ланы появились пузырьки слюны. Выглядело это пугающе. И подруги как-то сразу поняли, что у девушки имеются очень серьезные незалеченные проблемы психики. И как это они сразу не заметили за маской милой и улыбчивой девушки опасную сумасшедшую? Ох, не зря лечащий врач Ланы не хотел выписывать девушку из больницы. Ох, не зря!
– Лапочка, ты не волнуйся только так, – залебезила перед помешанной Кира. – Успокойся. Мы тебе зла не желаем. И мы бы точно пришли к тебе в больницу!
– Точно?
– Точно!
Неожиданно Лапа слегка успокоилась. Кажется, обещание Киры она восприняла всерьез. И теперь она заговорила снова своим обычным и миролюбивым тоном, который так располагал людей в ее пользу.
– Вы ведь все равно обе скоро умрете, – произнесла она, приятно улыбаясь. – Так что я могу быть с вами откровенной, верно?
Подруги слегка замешкались с ответом. Что им сказать? Что верно? То, что они умрут? Но они вовсе не рвутся на тот свет. А насчет откровенности…
– Ты можешь быть с нами полностью откровенна, – произнесла после заминки Кира. – Мы никому не выдадим твой секрет.
– Не сомневаюсь, – хмыкнула Лана. – Эх, знали бы вы, как мне хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной! Просто выть хотелось от желания рассказать наконец все! Но ни доктора в больнице, ни журналисты, которые писали про папу, никто во всем мире не знает всей правды! Только я одна! И вы вот еще сейчас узнаете.
– Говори.
– Вы вот думаете, отчего мой папа с собой покончил? А?
– Наверное, кто-то прознал про его делишки с государственным золотом, вот он и испугался позора и разоблачения.
– Кто-то! – горько ухмыльнулась Лапочка. – Не кто-то, а именно я!
– Ты?
– Ну да, я! Мы ведь жили с родителями очень дружно. У нас была просто замечательная семья. Правда, в последнее время папа начал нудить, что взрослая девушка, то есть я, должна сама зарабатывать себе «на булавки», как он выражался.
– Твой отец был скуп?
– Нет, он не был скупым, – покачала головой Лапа. – Теперь я это отчетливо понимаю. Но тогда мне казалось, что он вредничает, не давая мне карманных денег и настаивая на том, чтобы я сама зарабатывала их.
– Зачем?
– Хотел, чтобы я приучалась к труду. Чтобы понимала, чего стоит трудовая копейка и как тяжело она достается. Хотел научить меня ценить чужой труд и свои деньги. Он был очень умный, мой папа. И он желал, чтобы я узнала эту жизнь.
– А ты была против?
– Дура я была, – горько ответила Лана. – Думала, что он это нарочно вредничает. Чтобы свою власть надо мной показать. Ну и придумала этот дурацкий план.
– Что за план?
– Как выманить у папы денег. Но только мне нужно было действовать так, чтобы он не узнал, что эти деньги я беру себе.
– И как же ты поступила?
– Да очень просто все оказалось. Нужно было всего лишь прислать папе письмо от имени одного из его бывших дружков. Не помню уже, кого я выбрала на роль первого шантажиста. Кажется, Игоря. Неважно. Лже-Игорь должен был попросить в письме у папы немного денег. Дескать, свою долю он уже всю истратил. Просит поделиться.
– И твой папа послал?
– Папа так перепугался, что сразу же послал сумму, которая вдвое превышала требуемую. Представляете, как я обрадовалась? Недаром папа рассказывал маме про золотые рудники и прииски. Я все внимательно слушала, хотя он не знал, что я подслушиваю. И теперь я сама нашла свою собственную золотую жилу.
– Что? Так ты шантажировала своего отца?
– Много месяцев подряд, – кивнула Лапа. – Видите, какая я была гадина?
– Да уж, не слишком красивое поведение для хорошей девочки.
– Я была такая гадина! – с каким-то странным выражением повторила Лана. – Гадина и дура! Думала, что папа – он вечный! Что он всегда будет рядом со мной. А он взял и сломался! Не выдержал моих угроз! То есть он не знал, что это я ему строчу письма от его дружков! Думал, что это дело рук их самих! И постоянно слал им деньги. Я уже не знала, куда их девать. И я ему постоянно врала, что купила ту или иную вещь на честно заработанные деньги.
– И он тебе верил? Сколько же ты у него вымогала?
– Да ерунду, если разобраться. Иногда две тысячи долларов. Иногда три или пять.
– И куда ты их девала?
– Трудно, что ли, потратить мне было такую ерунду? Ногти, ночные клубы, посиделки с девочками. Машина на прокат.
– И твой отец не знал о том, как ты шикуешь?
– Знал, конечно.
– И ему ни разу не пришла в голову мысль, что ты тратишь отнюдь не честно заработанные деньги?
– Ну что вы! Папа мне доверял! Он всегда повторял, что я самый родной ему человечек на всем белом свете. И что любимей и ближе меня у него никого нет и не было.
– И ты обманывала такого хорошего человека?
– Да. И мне это тогда даже нравилось.
– Нравилось?
– Нравилось смотреть, как он пугается… за меня и маму. В письмах я писала ужасные вещи. Писала, что если он не пришлет денег, пожалеет и он сам, и его семья. И что я слежу за каждым шагом его самого и его близких. А потом… потом отец узнал правду. Он нанял сыщика, который и объяснил ему, что письма никто не шлет, что они приходят от меня.
– И отец разозлился?
– Хуже. Он был такой подавленный, когда вызвал меня к себе. Сказал, что здоровье его пошатнулось, что враги его активизировались и на него со всех сторон идет давление, под него подкапываются. И что он надеялся, что хотя бы в своей семье он имеет надежный тыл и поддержку. Он много мне всего разного наговорил. И я никогда не видела его таким. Он был совершенно подавлен. А потом он велел мне уйти и очень хорошо подумать о своем поведении. А потом… Потом он ушел в ванную… И больше оттуда не вышел! О-о-о!!! Это я его убила! Правда обо мне доконала папу! Ему и так было не сладко, а тут еще моя дебильная выходка! Он покончил с собой из-за меня!
Теперь девушка горько рыдала. А подруги не знали, что ей и ответить. Конечно, отец девушки поступил тоже нехорошо. Если уж ему приспичило уходить из жизни, поговорил бы с дочерью по-доброму. Сказал бы ей, что любит ее. И прощает ей глупую детскую выходку. Что теперь у них мир. И что она хорошая девочка, и он надеется, что в будущем она станет еще лучше. Вот так он должен был поступить.
Но случилось по-другому. И отец Лапы совершил ужасное. Он не только покончил с собой, но еще и обрек свою дочь на вечное чувство вины. Лапа считала, что это она довела своего отца. Что это она довела его до самоубийства. И винила саму себя в его смерти.
– Бедная ты бедная, – прошептала Леся. – Но ты не должна винить только себя.
– Да! – моментально вскинулась Лапа. – Да! Ты права! Я была виновата не одна! Когда папа умер, про него стали писать всякие ужасные вещи. Что он обкрадывал бюджет города, что он брал взятки. И еще эта история вылезла с золотыми приисками!
– Как вылезла?
– Тот детектив, которого нанял папа, растрепал! – зло произнесла Лапа. – А когда я попыталась встать на защиту папы и написала письмо, где объясняла, что он был не один и что у него были трое помощников, которые все и проворачивали, стало еще хуже. Началось следствие. И нас с мамой выселили из собственной квартиры!
– И ты и в этом винишь себя?
– Конечно! Если бы я не сунулась, то все шло как и шло. Но все пошло просто ужасно! И я не понимала, почему папа должен один расплачиваться за свои прошлые грехи. Ведь он действовал не один. У него были помощники! Так почему про них никто и не вспомнил, а все винили только его одного?
– И ты возненавидела их?
– Да! Почему они жили, а папа умер? Это было несправедливо! Раз папа наказал сам себя, значит, и они тоже должны были быть наказаны!
– Но ждать справедливого законного наказания тебе показалось слишком нудным? И ты взялась вершить правосудие сама?
– Да, – кивнула Лапочка без тени сомнения. – Эти трое тоже должны были умереть! Так же, как папа! Он вскрыл скальпелем вены, а я перерезала им сонную артерию! О-о-о! Я многому научилась, пока лежала в больнице! У меня был старый, забытый кем-то из студентов медицинский атлас, и я выучила его назубок! Теперь я знаю, где в человеческом организме что находится. А уж скальпелем я владею получше иных хирургов!
Глаза Лапочки в этот момент так дико, так фанатично блеснули, что подруги даже обрадовались, что в руках у нее пистолет, а не столь излюбленный девушкой скальпель. Пистолет она до сих пор еще никогда не пускала в ход. А со скальпелем у нее, судя по результатам, процесс был хорошо отлажен.
А еще подругам было совершенно ясно, что и Филин, и его дочь были душевнобольными людьми. Один ушел из жизни, оставив после себя любимой дочери такой тяжкий груз на сердце. А вторая… Вторая и вовсе взялась уничтожать людей, вся вина которых состояла лишь в том, что когда-то они имели несчастье поддаться на уговоры своего лидера и немножко обворовать государство.
Ну или не немножко. Ведь, как ни крути, а Ваня всю свою жизнь не обременял себя трудом, однако деньги у него имелись. Жил он скромно, но ведь жил! А Игорь сумел приватизировать и приобрести в собственность ресторан. На это тоже нужны были деньги. А Николай… Николай спустил свою долю в игре, но зато ему было что вспомнить.
И все же подругам такая жуткая кара за их прошлый грех казалась чрезмерной. К тому же роль судьи и палача они бы Лапе не доверили. Да и срок давности по этому делу давно вышел. Но видно, только не для Лапы. Она взялась судить и казнить людей, которые годились ей в отцы.
Но сейчас подруг интересовал вопрос: как Лапа сумела осуществить задуманное?
Пролежать в больнице в отделении психиатрии Лапе пришлось долго. Она не торопилась уходить из больницы. Ей было нужно время, чтобы обдумать свой план мщения во всех подробностях, как говорится «от и до». Лапа лежала и думала, думала и думала. Вела она себя тихо, была мила и послушна. Поэтому уколов ей не делали. А те таблетки, которые ей приносили, Лапа научилась ловко прятать за щеку, делать глотательное движение, показывать нянечке чистый рот, а потом сплевывать таблетку в кулак.
Таким образом она сохранила трезвость рассудка, но вот вылечиться так и не вылечилась. Впрочем, сама Лапа себя больной или нуждающейся в лечении не считала.
– Покончить с собой – это было глупо с моей стороны. Жизнь прекрасна. И меня в ней еще многое удерживает. Ни за что не повторю подобной попытки. Полностью осознала, что жизнь дается лишь один раз и для чего-то великого. И пока человек не выполнит свою миссию, он не должен умирать.
Лапе казалось, что доктор был доволен ее рассуждениями. А она тем временем лежала и думала о мести. Кому, как и в какой последовательности она отомстит. У Ланы была кое-какая информация о бывших дружках ее отца. Почему-то именно на них сконцентрировался гнев больной девушки. Почему-то именно эти давно исчезнувшие из жизни отца люди казались ей виновными во всем том, что произошло с ней самой.
– Они должны понести кару. Мой отец понес ее. А чем лучше эти люди? Они тоже поживились, как и папа. И хотя им достались сущие гроши, это все равно было очень много. Один из них на эти деньги смог всю жизнь не работать, живя скромно, но вполне прилично. Другой купил себе ресторан, а потом и казино. А третий спустил все в карты и рулетку! Но игроку сколько ни дай, все будет мало! Да, я знала, что эти люди пили из того же источника, что и мой папа. И конец у них должен был быть один на всех!
Лапе удалось убедить себя, что отец был бы доволен ее поступком. И эти преступления должны будут помочь Лапе заслужить посмертное прощение ее отца. Пучина мрачного отчаяния, в которую погрузилась Лапа после смерти своих родителей, постепенно отпускала ее.
Паралич, который был следствием перенесенного девушкой стресса, отступил, как только Лапа приняла решение. Теперь Лапа знала, что ей делать и в каком направлении двигаться. И она с нетерпением ждала того часа, когда ее наконец выпустят из больницы.
Наконец врачи решили, что ее состояние стабилизировалось. И Лапа очутилась на свободе. Первым делом она навестила тех, кто мог помочь ей найти следы тех троих, против кого она собиралась теперь действовать. Детектива, нанятого отцом. Журналиста, ведущего расследование. Те крохи, которыми владели эти люди, помогли Лапе сориентироваться и начать действовать.
– Я искала их долго. Трудность заключалась в том, что они скрывались не от меня, а от следствия. И хотя следствие ими почему-то не заинтересовалось, мне было сложно найти этих троих.
Первому не повезло Ване. Девушка вычислила его местонахождение и приготовилась к действиям. Но она знала, что в маленьких городках каждый человек на виду. Значит, нужно было стать своей. По крайней мере, на время. И Лапа выбирает себе жертву – безобидного Гришу. Любящий поддать, он не задает своей новой подруге лишних вопросов. Ему вполне хватает версии о том, что Лапа приехала в их городок, потому что поссорилась со своими предками. Лапа устраивается на работу и долгое время выжидает. Ей нужно стать своей. Чтобы ее не могли бы заподозрить в готовящемся убийстве.
И вот час пробил. Лапа в числе других приглашенных приходит в дом своей жертвы. Ничего не подозревающий и выпивший лишку Ваня спит в своей спальне, когда туда входит Лапа. У девушки уже приготовлен скальпель. И она одним движением вспарывает бедняге горло.
Брызнувшая фонтаном кровь становится для нее неприятным сюрпризом. Но Лапа не теряется. Она прячет скальпель, а потом рисует кровью своей жертвы знак, который она увидела на каком-то сайте в Интернете. И бежит скорей на кухню, где начинает судорожно возиться с посудой, отмывая ее, а заодно и свои руки от крови.
Все гости продолжали пить и веселиться, одна Лапочка носилась по квартире, наводя в ней порядок, а на самом деле ликвидируя собственные отпечатки пальцев на дверях спальни и других местах, которые могли бы выдать ее. К тому моменту, когда убийство обнаружено и прибывает милиция, все следы уже уничтожены. Лапа сидит с чисто отмытыми ручками и невинно хлопает глазками, плачет и вообще мастерски изображает ужас.
После окончания следствия, которое так и не привело ни к чему, Лапа исчезает из Владимира. Она ни с кем не прощается, просто уезжает. Ее ждут еще две намеченные жертвы. И Лапе уже невозможно остановиться. Первый успех будоражит ей и без того нездоровую голову. Теперь она окончательно убеждена, что ее дело правое.
– К Николаю я присматривалась долго. И лишь когда случилась та дурацкая история с украденными дамскими платьями, я смогла приблизиться к нему достаточно близко и нанести удар.
Лапа понимает, что казнить Николая, когда возле него постоянно крутится модельерша, будет трудно. Нужно сделать так, чтобы он остался один.
– Я послала ему письмо.
– Письмо?
– Да, обычное письмо на вырванной из школьной тетради листе.
– И что ты ему написала?
– Я написала, что прощаю его бабе ее выходку, потому что все бабы – дуры. Но ему самому даю двадцать четыре часа, чтобы исчезнуть. А потом сотру его с лица земли. И подписалась – Жаров! И еще знак поставила. Тот самый, который уже один раз нарисовала.
Вот оно что! Вот от кого было то письмо, которое получил Николай перед тем, как исчезнуть. Это Лапа развлекалась таким образом. Но надо отдать должное, девушка все рассчитала верно. Николай испугался и пустился в бега. Баба – дура, он понял, что это Тамара. И что Жаров каким-то образом пронюхал про их аферу. И Николай, трусливый по натуре, бежит подальше и от Тамары и, как он думает, от прознавшего обо всем Жарова. По своей излюбленной привычке Николай предоставляет покинутым им женщинам разбираться с разгневанным политиком самим.
Лапе везет. Николай, убегая из Москвы, приводит ее к третьей жертве. Лапе даже не приходится искать Игоря. Он появляется перед ней сам, собственной персоной. Теперь дело за малым. Убить этих двоих, опять же не вызвав никаких подозрений.
Но Лапа мастерица по части притворства. Если ей нужно, то она может казаться и милой, и простодушной, и невинной. Ей не составляет особого труда втереться в доверие к Игорю. Тот считает ее недалекой, но очень полезной. Лапа помогает ему по хозяйству, выгадывая момент, когда будет лучше всего осуществить свою месть.
Терпению она научилась в больнице. И долгое ожидание ничуть не томит ее. Даже напротив, кровь быстрей бежит по жилам, когда она приходит в гости к людям, которых ей предстоит в скором времени уничтожить.
– Николай был легкой добычей. Он так привык видеть меня вместе с Игорем или в поселке, что ничуть не встревожился, когда я вошла в его дом. Он и пикнуть не успел, как уже оказался на том свете.
Лапа повторила свой ритуал, нарисовав кровью знак церкви трех «А». И отправилась на свое рабочее место в бухгалтерию поселка, где спокойно, ничем не выдав себя, корпела над бумажками до шести часов вечера. И лишь после окончания своего обычного рабочего дня Лапа отправилась за своей следующей жертвой.
Она видела, что Игорь возвращается из казино не один. Но это показалось ей даже забавным. Она открывает дверь Игоря своими ключами и прячется у него в квартире. Когда Игорь ненадолго остается один, она входит к нему. И, делая вид, что хочет поцеловать любимого мужчину, вспарывает ему глотку. За это время Лапа уже поднаторела в этом. Теперь она знает, как вовремя отскочить в сторону, чтобы ее не забрызгало хлещущей из артерии кровью.
Но все же немного крови попало на Лапу. Но темная куртка и бриджи из темной ткани, которые она предусмотрительно одела, выходя «на дело», помогли ей. На темной ткани кровь практически не видна. А в темноте и подавно. И Лапа спокойно едет на вокзал и врет по дороге водителю про Сочи и теплые края, на самом деле никуда не собираясь и всего лишь путая следы возможной погони и преследования.
Третья жертва была уничтожена. И Лапа ощутила в душе какое-то странное спокойствие. Ей казалось, что ее миссия выполнена. И теперь она принадлежит исключительно самой себе. Прошлое ее оставило совершенно. Былая слава и былое падение остались в далеком прошлом. Даже боль от утраты родителей стала глуше. Теперь нужно было жить дальше. Но тут впервые Лапу одолел страх за содеянное.
– Я ведь ни в чем не виновата! Я всего лишь восстанавливала справедливость! Эти люди были преступниками! Почему мой отец должен был пострадать за свое преступление, а они нет?
Но, в глубине души «борец за справедливость», она отлично понимала, что правосудию ее метод наказания преступников покажется слишком жестким. И они, чего доброго, привлекут милую Лапочку к уголовной ответственности. А Лапе очень не хотелось за решетку. Жизнь внезапно заиграла перед ней всеми своими красками. С местью было покончено. Можно было начинать жить заново. И вдруг тюрьма! Нет, тюрьма никак не входила в планы девушки.
Улучив момент, Леся шепнула Кире:
– Для душевнобольной она очень уж гладко рассуждает. И очень уж любит саму себя.
– И не говори!
Но тут Лапа усекла взгляды, которыми обменялись подруги, и встрепенулась:
– Эй! О чем вы там между собой шушукаетесь? Вы что, считаете, что я была не права?
– Нет, нет! Что ты! – не на шутку испугалась Кира, так как пистолет в руках Лапы опасно дрогнул. – Что ты! Разумеется, мы полностью на твоей стороне.
– Вы считаете, что я поступила правильно?
– Безусловно!
– И сами бы на моем месте поступили также?
– Ну…
– Да или нет?
– Мы поступили бы похожим образом!
Некоторое время Лапа раздумывала над словами Киры, но затем воскликнула:
– Нет, я вам не верю! Вы хотите, чтобы я вам доверилась, а вы бы потом сдали меня милиции! Нет, так не пойдет!
Пистолет снова дрогнул в руках у Лапы. И Кира всерьез струхнула. Какого черта возится Лисица?! Где он застрял? И где эти идиоты – Огурцов и его ребята? Куда они-то провалились, профессионалы хреновы? Лапа тут покаялась во всех смертных грехах, а они все медлят с арестом преступницы! А ведь эта психопатка того и гляди пальнет! Да что же это такое!
– Лисица! – заверещала Кира не своим голосом. – Какого лешего? Ты где?!
В ответ раздался топот ног. И в комнату ворвались Огурцов с ребятами, а следом за ними ввалился и Лисица.
– Все в порядке? – оглядев извивающуюся Лапу в руках оперативников, спросил он у подруг.
– Все просто отлично! Если не считать, что вы задержались, дав возможность этой ненормальной пальнуть в нас! Какого черта вы так задержались?
– Честно говоря, я заслушался, – пряча глаза, признался Лисица. – Так красиво говорила, я не смог сразу среагировать.
У Киры даже дух захватило от негодования.
– Да ты!.. Да мы!.. Да чтобы я хотя бы один раз еще!..
Но тут она заметила проказливый блеск в глазах Лисицы и поняла, что он попросту ее дразнит.
– Ну, Лисица! Погоди еще у меня!
Только это и смогла выдавить из себя обессилевшая от всего происходящего Кира.
