Глава 18

Лапу сразу же передали в руки оперов. Как ни странно, она очень быстро успокоилась. И проходя мимо подруг, сказала им:

– Ничего страшного. Я на вас зла не держу. Вы всего лишь пытались сделать доброе дело. Лично ко мне вы зла не питали. И я не буду.

– Большое спасибо! – язвительно ответила ей Кира.

– Ох, как мы тебе благодарны! – добавила Леся.

Но Лапа кинула на них насмешливый взгляд.

– Напрасно вы иронизируете! – произнесла она. – Я очень скоро могу вновь оказаться на свободе. И тогда не стоит быть мне врагом.

– Ты? За то, что ты совершила, ты вообще можешь из тюрьмы не выйти. Никогда!

– Лапа, о чем ты говоришь? Тебе грозит огромный срок!

– Грозил бы! – хмыкнула Лапа. – Грозил, будь я нормальна! А так у меня диагноз. И запомните мои слова: вместо тюрьмы я окажусь в психиатрической лечебнице. Очень скоро я завоюю там симпатии всего персонала, мне это не трудно, вы же знаете. Обаяю главного врача. И лет через пять усиленного лечения я окажусь вновь на свободе. Уверяю вас: гораздо быстрей, чем вышла бы на свободу из настоящей тюрьмы. Ну, и условия в больнице, прямо вам скажу, царские по сравнению с зоной или тюрьмой.

– Ты не сумасшедшая! Ты просто расчетливая стерва!

– И еще! – сверкнув глазами, произнесла Лапа. – Я ведь могу и впредь совершить нечто подобное тому, что уже сделала. И мне за это ничего, или почти ничего, не будет! Таков закон в нашей замечательной стране! Психов в тюрьму не сажают. Их бережно и старательно лечат в самых комфортных условиях. А потом, вылечив, снова выпускают на свободу.

Лапу увели, а подруги еще долго смотрели ей вслед. Бедная девушка. В первый раз ей повезло попасть в руки к хорошему врачу и в хорошую клинику. А что с ней будет сейчас? Да ее просто залечат до смерти. Психушка – это далеко не санаторий. И Лапе очень скоро предстоит это узнать.

Но о том, что будет с Лапой дальше, подругам особенно раздумывать не хотелось. За то время, что шло это расследование, у них накопилось слишком много дел по дому. И первое, что им предстояло, спровадить наконец дядю Борю и всю его семейку обратно домой, в Улитку.

Именно этим подруги и занялись, едва придя в себя.

Все остальные участники этого спектакля тоже покинули дом. Огурцов увел своих ребят. Лисица забрал свои диски и уехал домой. Кому-то из них повезло больше, кому-то меньше. Но в целом они все выглядели очень довольными.

Но, безусловно, самыми счастливыми были две подруги – Кира и Леся, когда они наконец провожали своих дорогих Сморчковых, отъезжающих в Улитку. До самого последнего момента, даже когда вещи Сморчковых были уже наполовину сложены, подруги не верили в то, что они от них уедут. Им казалось, что Сморчковы у них поселились так плотно и основательно, что никакая сила не сможет их выковырнуть из гостеприимного дома подружек.

Но чудо все же свершилось. Освобожденный от всех обвинений дядя Боря после трехдневного празднования этого великого события скомандовал своему семейству отвальную. На радостях подруги накупили всевозможных деликатесов и даже заказали на пивоварне бочонок пива. Сначала хотели купить пятьдесят литров, но быстро смекнули, что эту бочку дядя Боря будет смаковать еще неделю, и ограничились десятью литрами пенистого напитка.

Дядя Боря высосал их в одиночку, заполировал водкой и к моменту отхода поезда слабо держался на ногах. Но подругам при поддержке Лисицы, также явившегося проводить гостей, удалось запихнуть дядю Борю на его полку. И, провожая поезд, Леся выдохнула:

– Ну вот! Теперь до следующего года мы от них избавлены!

Услышав слова подруги, Кира ахнула:

– Как? Как до следующего года? Ты хочешь сказать, они и в следующем году?..

Она не договорила, так как душевный спазм сжал ей горло. Говорить стало невозможно. И Кира лишь шептала что-то неслышное, выпучив глаза, как вытащенная на песок рыба.

– Эй! – встревожился и Лисица. – Леська, если твои родственники прикатят, то я к вам не ходок. У меня печень не железная, чтобы пить с твоим дядькой наравне!

– Печень у тебя болит, потому что ты за неделю сожрал свою годовую норму жирного, жареного и соленого. Твоя Настенька кормила тебя просто на убой.

– Да. Вкусно было, – мечтательно зажмурился Лисица. – Хорошая девушка эта Настенька.

– Так женился бы на ней! – подколола его Кира.

– Эх! Будь я постепенней и поосновательней, обязательно бы женился. Такая девушка! Такая девушка! Кулинарка! Умница! Да еще красавица к тому же!

Лисица мог себе позволить такое заявление, потому что еще вчера вечером счастливо избавился от присутствия Настеньки в своей квартире и в своей жизни. Дело в том, что о кулинарных талантах Настеньки прослышал один из соседей подруг – сорокалетний холостяк с приличным доходом, двумя иномарками в гараже и собственным домом. Проходя мимо дома подруг все эти дни, он почуял ароматы готовящихся блюд. И, продержавшись неделю, все же пришел к ним в дом, умоляя уступить им свою кухарку.

– Буду платить ей в два раза больше, чем она получает у вас! Хоть тысячу долларов, хоть две. Пусть только живет у меня в доме и стряпает.

Услышав про две тысячи долларов в месяц, на всем готовом, Настенька мигом забыла про Лисицу и про свои планы захомутать его. Да и сорокалетний холостяк выглядел еще достаточно бодро. Нельзя было упускать такой великолепный шанс. И, будучи далеко не дурой, Настенька тут же согласилась на столь заманчивое предложение.

Теперь она живет в отдельном коттедже на правах экономки и, судя по всему, совершенно счастлива. Холостяк же толстеет день ото дня и тоже выглядит все более и более счастливым. И видно, скоро придет тот миг, когда он решится изменить свой статус и сделать Настеньке еще одно предложение. Предложить ей на этот раз не место в доме, а свою руку, сердце и золотую кредитку с неограниченным лимитом.

Настенька настолько счастлива, что даже полюбила животных. И теперь с содроганием вспоминает, как она только могла быть жестока к оставленным на ее попечение Фантику и Фатиме.

– Выгнать бедняжек на улицу! Как я могла!

Сами кошки зла на Настеньку не держат попросту потому, что не считают тот период своей жизни чем-то ужасным. В их временном пристанище было много интересных вещей, была женщина, уютно поглаживающая их шкурки, от которой всегда вкусно пахло. И было очень много вкусной еды, которой кошек пичкали по нескольку раз в день.

Дома кошек никогда так не баловали. Еду они получали строго по расписанию, три раза в день.

– Вы и так оба растолстели до такой степени, что на вас смотреть страшно, – твердили им Кира с Лесей. – И куда в вас столько лезет? Нельзя быть такими обжорами!

Вот что слышали кошки дома в ответ на свои умильные просьбы о лишнем вкусном кусочке. А добрая женщина, которая за ними ухаживала, поступала не так. Она выполняла все их прихоти и капризы, искренне обожая кошек. Недолгий курорт не мог существенно повредить кошкам. И был им очень даже приятен.

Но теперь у них все в порядке. Они живут снова в своем доме и спят в своих кроватках.

Модельерша Марина Курчавина тоже обрела свое счастье. Не совсем такое, о каком она мечтала, но это еще как посмотреть. К ней вернулось благорасположение политика Жарова. А к самому Жарову, как нетрудно предположить, вернулась его коллекция старинных женских платьев. Конечно, она вернулась не сама по себе. Сначала ее вернула модельерше насмерть перепуганная Тамара. Когда влюбленная в Николая женщина немного отошла от шока, который она получила при известии о его ужасной кончине, она первым делом примчалась к Марине и во всем ей покаялась.

Марина свою бывшую соперницу поняла. И не только поняла, но и простила. Не стало Николая, не стало и яблока раздора между двумя женщинами. Так что они обнялись и славно поплакали, поминая своего неуемного и неугомонного любовника и (вот уж странная женская натура!) проклиная его убийцу.

Благорасположение политика Жарова было равно его благодарности, которую он испытывал к модельерше. И теперь Марина стала постоянной спутницей Жарова на всех тусовках. О ней заговорили снова и с большим интересом. Если раньше Марина числилась в записных неудачницах, которых постоянно бросают их мужики, то теперь имя Марины упоминалось чуть ли не с благоговением. Еще бы! Захомутала самого Жарова! Значит, есть в этом зеленом бегемоте какая-то изюминка, раз уж ее выбрал из всех красавиц и моделей сам великий Жаров!

Теперь слава Марины выросла до таких размеров, что ее стали приглашать на те тусовки, на которые прежде ей был вход закрыт. Раньше ее попросту туда не приглашали. Не той она была величиной. А теперь ее разглядели и признали за ней право быть если и не равной им, то все же допущенной в их великосветское общество. Теперь Марина была знакома с министрами и даже пару раз ужинала с самим президентом. Не в качестве модельерши, а в качестве спутницы политика Жарова.

Увидев, что Жаров проявляет к Марине такое повышенное внимание, к ней потянулись и другие мужчины. Теперь все хотели, чтобы Марина уделила им толику своего внимания. А особенно нахальные даже сделали ей предложение. Но Марина не торопится. Она уверяет, что внезапно почувствовала вкус к свободной жизни. И пока замуж не собирается.

И судьба главной героини – Лапы вопреки мрачным прогнозам подруг опять же сложилась удачно. Судебно-медицинская экспертиза, осмотрев девушку, признала ее невменяемой. И Лапу, как она и предсказывала, отправили не на нары, а в клинику для душевнобольных. И ничем, как только удивительным стечением обстоятельств, нельзя было объяснить появление в этой же клинике того самого доктора, который уже лечил девушку.

Ну, удивительными обстоятельствами или сильными чувствами, которые питал доктор к своей пациентке. Ясно, что перевод доктора в эту клинику должен был стоить ему большого труда. Но он своей цели все же добился. И теперь имеет возможность ежедневно общаться с Лапой и лечить ее.

С его появлением жизнь в больнице у Лапы изменилась в лучшую сторону. Ей уменьшили прием препаратов, разрешили прогулки на свежем воздухе и еще ряд поблажек. Подруги, сдержав свое слово, данное когда-то Лапе, несколько раз навещали ее в больнице. И неизменно заставали Лапу веселой, умиротворенной и довольной своей жизнью.

– Мне никуда не хочется отсюда уходить. Тут просто замечательно. И самое главное – мой Гена все время со мной!

Видимо, даже в таких условиях может расцвести любовь между мужчиной и женщиной. Лапа вся светилась от счастья. И единственное, о чем она сожалела, так это о том, что не рассказала Геннадию всего раньше.

– Возможно, тогда я и не наломала столько дров. Гена удивительным образом умеет объяснить мне, что волноваться нечего. И все вокруг пустяки, главное, что мы с ним любим друг друга и что нам хорошо вместе.

Подруги были искренне рады за Лапу, но вот за жизнь и сохранность Гены в будущем слегка опасались. Это сейчас у него с Лапой любовь и полное взаимопонимание. А что, если в дальнейшем Гена увлечется другой девушкой? Да еще, не приведи бог, надумает уйти к ней? Что в таком случае предпримет решительная Лапа? Перережет горло обоим влюбленным, мстя на этот раз уже за саму себя? Или все же ее месть ограничится одним доктором?

Этого подруги не знали. Но точно знали, что иметь как в близких друзьях, так и во врагах человека, подобного Лапе, они бы не хотели ни за что в жизни.

– Это ведь как сидеть на ржавой мине замедленного действия. Никогда не знаешь, в какой момент она может рвануть, – сказала Леся, и Кира с ней полностью согласилась.