Глава 9
Однако следующее утро началось для подруг совсем не так, как они ожидали. Вместо того чтобы встать по звонку будильника, заведенного на девять утра, они ни свет ни заря были безжалостно разбужены надрывающимися телефонными трелями. Звонили сразу три телефона – домашний и оба сотовых.
– Что там? Пожар?
Но оказалось, что хотя и не пожар, но близко к тому. Леся первой добралась до телефона. И выслушав несколько коротких фраз, повернулась к подруге с перекошенным лицом.
– Это Лариса звонит! Ее дом сносят!
– Как? – поразилась Кира. – В четыре утра?
Но девушки не стали тратить время на разговоры. Надо было мчаться на помощь подруге и ее мужу. Хорошо еще, что от поселка до коттеджа, который выстроили себе Лисицыны, было от силы полчаса езды. Ночью Кира пролетела это расстояние за четверть часа.
Когда девушки подъезжали к коттеджу, то еще издалека заметили необычайное оживление на местности. Горели огни, раздавались команды в громкоговоритель. Какие-то люди в форме рабочих строителей суетились и бестолково бегали взад и вперед.
Коттедж Лисицыных был ярко освещен огнями прожекторов. В их свете были хорошо видны маленькие фигурки хозяев дома, мечущихся внутри от одного окна к другому.
– Лариса! Богдан! Мы тут! Мы с вами!
Подруги побежали к коттеджу, но им наперерез кинулся какой-то бородатый мужик.
– Стойте! Туда нельзя! Сейчас бульдозер уже пойдет!
И он ткнул пальцем в огромную машину, пока что неподвижную, но с заведенным двигателем и угрожающе поднятым ковшом.
– Вы не имеете права!
– Дом подлежит сносу. Вот документы! Все по закону.
– В доме люди! Хозяева!
– Так уговорите их выйти. Поймите, это в их собственных интересах!
– Я бы вам сказала, что в их интересах, – обозлилась на бульдозериста Кира. – Да боюсь, вы такое про себя слушать не захотите.
Бородатый почесал затылок и неожиданно жалобно произнес:
– Девчонки… ну, вы меня тоже поймите. Мне Богдана чисто по-человечески очень жаль. Хороший он парень. Но что я могу поделать? Работа есть работа.
– А если вам людей убивать прикажут, вы тоже свалите на свою работу?
– Так ведь это… того… выйдут же они когда-нибудь. Я вообще обалдел, когда их обоих в доме увидел. Эрнст мне поклялся, что в доме никого не будет. Дескать, он им звонил, они отдыхать уехали. Дом пустой, можно его сносить.
– И вам не показалось странным, что люди, чей дом должны вот-вот снести, отправились спокойно отдыхать?
– Так ведь это… люди, они разные. У всех свое разумение.
Подруги ничего не ответили. Они прямо направились к дому, дверь которого гостеприимно распахнулась им навстречу. Но едва лишь девушки вошли, как Богдан запер дверь изнутри.
– Вот и хорошо, теперь нас уже четверо, – произнес он. – Небось с четверыми будет им справиться потруднее.
– Сейчас еще люди подтянутся, – добавила бледная Лариса. – Мы всем своим друзьям и родным позвонили. Но вы первые, кто откликнулся. Спасибо вам!
Но Кира не стала преувеличивать своей заслуги.
– Просто мы живем ближе остальных, – сказала она. – А что случилось-то?
– Вы сами не видите? Этот Эрнст – гад ползучий – решил действовать, не дожидаясь нашего согласия на переезд.
– Эрнст звонил нам вчера весь вечер. Требовал, чтобы мы дали ответ, когда съедем из дома.
– И чтобы от него отвязаться, мы сказали, что уехали отдыхать. Вернемся только через несколько дней, тогда и озвучим ему свое окончательное решение.
– Зачем вы ему соврали?
– Хотели время потянуть. А оно вон как обернулось.
Решив, что хозяева оставили дом без присмотра, а сами находятся за тридевять земель, Эрнст решил действовать и дал команду бульдозеристам. Сказал им, что в доме никого не будет, и послал машину на ночную работу.
– Нам повезло, что Богдан не поскупился и выставил рабочим много водки. И сам с ними пить уселся. Они это оценили.
Поэтому, когда водитель бульдозера понял, что сейчас ему придется рушить дом своего приятеля, он сделал доброе дело и звякнул Богдану. Предупредил того, что в ближайшие часы решится судьба его жилища.
– Мы сразу же зажгли свет во всех окнах, чтобы рабочие видели, что мы в доме. Позвонили всем своим близким, закрыли окна и двери и стали ждать. Они хотят извлечь нас из дома и разрушить его. А наша задача – продержаться тут до прихода подкрепления.
– Если понадобится, мы будем драться, – воинственно добавила Лариса, которая отнюдь не казалась сломленной.
В течение часа к дому прибывали все новые и новые люди. Обе враждующие стороны подтягивали к себе силы. Приехали родители Ларисы и Богдана, разбудив и вытащив из постелей всех знакомых юристов, адвокатов и даже одного прокурора приволокли. Это был брюзгливого вида неопрятный старик, без мундира, хмуро смотрящий по сторонам и явно только и дожидающийся момента, чтобы выместить на ком-то свою злобу.
Приехали также друзья Богдана, которых было немало и из которых запросто можно было сформировать небольшое воинское подразделение. Эти ребята тут же принялись объяснять рабочим, в какое грязное дело пытается втянуть их начальство. Говорили они много и так убедительно размахивали у тех перед носом своими руками с крепко сжатыми кулаками, что рабочие, сначала державшиеся с вызовом, начали отводить глаза и пятиться.
Приехал и виновник ночного переполоха – Эрнст. Ему уже доложили, что его задание под угрозой срыва. Снос дома с самого начала пошел не по плану, хозяева оказались внутри, а сносить стены вместе с живыми людьми, да еще на глазах многочисленных свидетелей, никто не соглашался.
Эрнст также приехал не один, вместе с ним прибыл сморщенный старичок, по виду брат-близнец вредного прокурора, которого притащили родители Ларисы. Увидев друг друга, старые крючкотворцы, словно два филина, радостно ухнули и кинулись навстречу, размахивая папками и бумагами, обильно оснащенными синими печатями. Схватка прокурора и юрисконсульта была жаркой. Правда, удары они наносили вербально, но те от этого не делались мягче.
– Согласно судебному постановлению за номером…
– Произвол и бесчинство, вот что это такое!
– Снос дома – это дело решенное в законном порядке.
– Взяточничество и коррупция!
– Строения возведены незаконно.
– Разберемся с вами в суде!
– Тут будет выстроен новый поселок! Строительство его согласовано на всех инстанциях!
– Но жилье лично вам будет обеспечено уже в тюрьме!
Пока юристы спорили между собой, Эрнст незаметно подкрался к бульдозеру и забрался в кабину. Эту его выходку все заметили лишь после того, как бульдозер взвыл, опустил ковш и начал двигаться в сторону дома. Среди окружавших дом людей началась паника.
– Что он делает?
– В доме люди!
Мать Ларисы кинулась к дому и принялась дергать за дверь:
– Доча, выходи! Выходи, пусть Богдан дом сторожит. Он – мужик! А тебе еще детей рожать!
Но тут подоспела мама Богдана.
– Что вы такое говорите? Богдаша, выходи первым!
– И Ларису выводи!
– Там ведь с вами еще девочки? Вот пусть они и остаются!
– Все равно обе незамужние и бездетные!
Здоровый эгоизм матерей, каждая из которых стремилась уберечь свое собственное дитя от гибели, был подругам понятен. Но легче им от этого не становилось. Выходит, по мнению окружающих, они какие-то второсортные особи? Их обеих запросто можно принести в жертву, сохраняя жизнь супружеской пары?
Но к чести Богдана и Ларисы, они даже ухом не повели в ответ на призывы своих матерей.
– Мы останемся тут! Это наш дом!
И повернувшись к подругам, Лариса сказала:
– Если кто и должен отсюда уйти, так это вы, девочки. Спасибо вам за все, но гибнуть ради нас вы не должны.
Леся покачала головой:
– Мы никуда не уйдем.
Ситуацию спас парнишка – двоюродный брат Ларисы, которого взяли с собой, потому что просто побоялись оставить мальчишку одного дома. Он выскочил прямо перед двигающимся бульдозером, снимая все на камеру.
– В Сети все обалдеют от такого видео! – восхищенно восклицал он. – А все пацаны просто офигеют. Эй, дяденька, посмотрите сюда, вас сейчас весь мир видит! Эй, кому говорю, сюда смотрите! В камеру!
Но Эрнст уже остановил бульдозер. Светиться перед всем миром в качестве убийцы сразу четверых человек ему явно не хотелось. Он вылез из кабины машины, а разочарованный парнишка еще и швырнул в него комом грязи. Он промазал, ком отскочил от железного бока машины, не оставив на нем даже вмятины. Но этот поступок опять же послужил сигналом для остальных. Люди принялись закидывать машину камнями, мусором и палками.
Кто-то принес упаковку яиц, откуда-то появились помидоры и пакеты с испорченным кефиром. Всего через несколько минут бульдозер превратился в некое абстракционистское полотно, напоминающее бред сумасшедшего. Истратив все свои метательные заряды, защитники Ларисы и Богдана встали цепью перед их домом. Взявшись за руки, люди хмуро смотрели на противников, давая тем понять, что никуда они отсюда не уйдут. И сегодня тем снести дом не удастся.
Видимо, люди Эрнста тоже это поняли. Потихоньку они начали отступать. Первым укатил Эрнст, которому все же досталось помидорчиком по физиономии и под глазом которого сейчас зрел приличных размеров синяк. Следом за ним укатили на своих иномарках юристы, забрав разгоряченного старика. И последними ушли рабочие. Они двигались во главе с перемазанным всем, чем только можно, бульдозером и напоминали остатки побежденной армии Наполеона.
Когда последний из них скрылся за деревьями, победители разразились торжествующими криками. Ларису с Богданом обнимали все подряд. Несколько поцелуев от родных досталось и подругам. Но те никак не могли забыть, что эти же люди предлагали оставить их на погибель, а самим спасаться, и поэтому быстро собрались и уехали.
В конце концов, у них имелась идея, как спасти дом Ларисы и Богдана, и чтобы никто больше при этом не пострадал. Торжество защитников они считали несколько преждевременным. Если не устранить главного виновника – Григория Селиванова, то Эрнст и ему подобные так и будут тревожить людей.
– Вчера вечером мне удалось разговорить Эдика. После того как он выпил мой «разбудитель», он сделался очень разговорчивым.
Средство подействовало даже лучше, чем ожидала Леся. Эдик совершенно протрезвел и выразил желание свернуть для Леси горы, перепахать поля и если понадобится, то и повернуть реки вспять. Одним словом, Эдик был не вполне трезв, думал, что влюбился, и этим его состоянием следовало воспользоваться, пока оно не прошло.
– Одним словом, если говорить вкратце, то тот код, которым Лисица закрыл базу данных с информацией на Селиванова и Добрякова, Эдик взломать отказался. По его словам, у них в отделе о начальнике ходят самые невероятные слухи. Пытаться ему противостоять Эдик не захотел.
– Постой, – перебила подругу Кира. – При чем тут какой-то начальник Эдика? Мы ведь говорим про Лисицу и его базу данных!
– А он и есть начальник.
– Кто?
– Лисица!
– Чей начальник?
– Эдика и всего их отдела. Ты что, не знала?
Кира помотала головой.
– Можно подумать, ты знала!
– Со вчерашнего вечера, – гордо отозвалась Леся. – Представляешь, наш Лисица – уже начальник отдела! Правда, у него в подчинении всего пять человек, но ведь и это достижение?
– А какого? Какого отдела он начальник? Чем конкретно занимается Лисица?
Увы, этого Эдик, несмотря на всю свою влюбленность, не сказал. И вообще, говоря много о своей работе, он удивительным образом ничего не говорил. Подруги уже сталкивались с такой особенностью некоторых людей. К примеру, Таракан, если ему задавать вопросы о его службе, пускался в воспоминания полувековой давности, которые в наши дни не могли уже принести никому вреда. Да и Лисица, стоило ему связаться с Тараканом, сильно изменился. Раньше подруги знали о каждом его шаге, Лисица ничего от них не скрывал. А теперь они узнавали лишь об отдельных, никак между собой не связанных эпизодах.
Но несмотря на свое явное нежелание говорить о делах служебных, Эдик пылал чувствами и желал всячески угождать Лесе.
– Так что я ему сказала, что Леонид Пельцер – это мой дальний родственник, который в семидесятых годах прошлого столетия эмигрировал из страны, его семья – жена и сын – собирались эмигрировать вместе с ним. И мы, не одобряя этот их антисоветский поступок, потеряли с ним всякую связь.
– Ерунда какая-то!
– Ничего не ерунда! Тетя Эмма, жена моего дяди Саши, увезла его с собой в Израиль в те же годы. Так что ты думаешь, наши патриархи начали с ними общаться лишь только сейчас, когда в Израиле стало все плохо! Когда там было хорошо, они их и знать не желали.
– И что с Леонидом Пельцером? Верней, уже можно сказать, что там с твоим дядей Леней?
– Эдди сказал, что он попытается найти его следы. Наведет справки.
– И когда это будет?
– Он обещал поторопиться. А потом… потом сам предложил поискать родственников дяди Лени, которые могли вместе с ним и не эмигрировать.
– И… и что?
– А вот!
И жестом знаменитого фокусника Леся извлекла из сумочки маленький желтый квадратик бумаги, густо исписанный убористым, округлым, очень четким почерком.
– Адреса и явки всех родственников Леонида Пельцера, оставшихся в Советском Союзе! Два адреса, три телефона, пять имен!
– Адрес его сына, Федора, тут есть?
– Да!
– Так поедем прямо сейчас к нему!
– Подожди. У меня есть еще адрес и телефон детей Федора – Анны и Виктора Селивановых.
– Почему они Селивановы? Федор ведь, наверное, носил фамилию своего отца – Пельцер?
– Только до того, как последний эмигрировал из Советского Союза. В тот же год мать Федора – Ирина, вышла замуж в третий, и последний, раз за гражданина Селиванова. Он и усыновил Федора, дав мальчику свою фамилию.
– Почему Селиванов усыновил только Федора?
– У Миши отец был в наличии. Пусть Ирина и считала первого мужа непутевым мечтателем, но он имелся в наличии и о сыне своем заботиться не отказывался. А вот Леонид сбежал в Америку, связь с ним прервалась. Ирина решила, что пусть лучше сын носит фамилию отчима, чем предателя-отца.
– Мексиканские страсти. По-моему, просто глупо.
– Вполне в духе матери трех мальчиков. Разве ты еще не поняла?
Подругами было решено ехать к племянникам Селиванова, которые и сами носили фамилию своего дяди. Хотя их домашний телефон издавал лишь длинные гудки, в душах подруг теплилась надежда разузнать что-нибудь о молодых людях у их соседей.
– А под какой фамилией жил Федор дальше? Селиванов или Пельцер?
– Первые годы своей жизни он был Пельцером, потом по настоянию матери стал Селивановым, но в возрасте сорока лет вновь сделался Пельцером. А дети его остались записанными на прежнюю фамилию их отца – Селивановыми.
– Почему?
– Спроси чего полегче.
Как подруги и ожидали, никого из хозяев квартиры – ни Ани, ни Виктора – дома не оказалось. Консьержка, к которой обратились подруги за помощью, сухо и кратко ответила, что Аня с Виктором перебрались в их дом сравнительно недавно. Года полтора-два назад. Вели себя тихо, ни в чем дурном замечены не были. Но при этом в контакт, а тем более дружеские отношения ни с кем из жильцов не вступали. И лично сама она, да и другие соседи даже не думали, что это брат и сестра, все считали пару молодых людей супругами.
О своем отъезде Аня с Витей никого из соседей, опять же, не уведомляли. Куда отправились, консьержка не знает. Когда вернутся, не в курсе.
– Как же так? А вдруг с ними беда случилась?
– Мое дело маленькое, – поджала губы сухопарая тетка. – Пока молодые люди в доме, я отвечаю за порядок. А как они за порог, там уж сами себе хозяева.
– А когда они исчезли?
– Я за ними не следила и счет дням не вела.
– Но хотя бы примерно!
– Месяца два их уже не видно. С весны вроде как.
Ничего себе! И все это время никому даже дела не было до того, куда подевались брат с сестрой. Впрочем, чему тут удивляться? Люди годами живут дверь в дверь, но даже не знают, как кого зовут из соседей. Современные нравы, чтобы им пусто было!
Но подруги не теряли надежды и продолжали расспрашивать консьержку:
– А их отец? Он не появлялся?
– Я его в лицо не знаю, так что не скажу. Может, и поднимался, если ключ от квартиры имел. Но со мной разговоров о своих детях не вел. И о них не расспрашивал. Либо знал, где они, либо не интересовался.
– Но кто-нибудь вообще спрашивал Селивановых за это время?
– Сюда за ними никто не приходил. Уж это я бы запомнила.
Этим подругам пришлось удовольствоваться. Они были горько разочарованы своей неудачной поездкой. Но даже отрицательный результат – это все равно результат.
– По крайней мере, теперь ясно, что Федор, с которым Лариса встретилась в подвале, – это брат Григория Селиванова. И Федор сказал Ларисе правду. Его детей держит у себя его брат, их дядя.
– Но зачем? Зачем ему племянники?
– А сам Федор? Зачем брату Федор? Это ты не хочешь спросить?
Да, это была загадка, ответ на которую мог дать сам Федор либо написанная им записка. Усевшись в машине, Кира вновь вытащила злополучный клочок бумаги и впилась глазами в таинственные палочки, черточки и загогулины. Но очень быстро сдалась.
– Полная бессмыслица.
– И тем не менее Михаил какой-то смысл в них увидел.
– Да только где теперь сам Михаил? Не отправляться же к нему за ответом.
И все же девушки считали, что запиской пренебрегать никак нельзя. Могло случиться, что в этой записке крылась погибель для Григория Селиванова. А его гибель означала бы спасение для Ларисы с Богданом и их дома.
– Решительно нам надо понять смысл этого послания! С помощью этой записки Федор чего-то хотел добиться от своего брата – Миши, но вот только чего? Помощи? Поддержки? Но какой?
Пока не был ясен смысл послания, подруги топтались на одном месте.
– Думаю, что к Федору домой можно даже не ездить.
– Нет, съездим.
– Уверена, Федора там нет. Он в подвале у Гришки.
Подруги уже позвонили на домашний телефон Федора и на его сотовый. На домашнем телефоне автоответчик посоветовал им оставить сообщение после звукового сигнала. И сотовый поступил точно так же. Подруги сообщений не оставили, потому что не знали, что сказать. Если Федор до сих пор сидит в подвале, куда его засунул брат, значит, и телефон Федора тоже находится в руках бандита.
– Поедем к нему, – настаивала Кира. – Даже если самого Федора и нету дома, то там есть его соседи.
– Соседи! – не сдержавшись, фыркнула Леся. – Ты же слышала, что нам сказала консьержка про Аню с Витей. Ничего! Она ничего не знает. Ей все равно!
– Во-первых, не все такие нелюбопытные и необщительные, как эта тетка. А во-вторых, не надо забывать, Аня с Витей поселились в новом жилище года два назад, а Федор живет в той своей квартире с рождения. Соседи знали и его отца – Леонида, и мать – Ирочку. Наверное, и братьев его тоже знают. По крайней мере, старшего – Мишу точно должны знать! Какое-то время братья ведь прожили вместе. Это уж потом их мать спуталась с Архипом Селивановым и перебралась с мальчишками к своему новому мужу!
– Тогда надо бы и к Селивановым наведаться.
– Хорошо. Но сначала к Федору!
И девушки снова отправились в путь. К счастью, на сей раз далеко ехать не пришлось. Федор и его дети жили неподалеку. Их дома отделяла одна автобусная остановка, очень удобно для всех. Близко, но в то же время не в одной квартире.
Но если Витя с Аней проживали в новом доме, лишь несколько лет назад сданном в эксплуатацию, то квартира их отца находилась в самой обычной старенькой девятиэтажке. Правда, состояние дома было хорошее. Панельные стены были аккуратно и тщательно промазаны какой-то черной субстанцией, в подъезде был сделан ремонт. Потолок был белым, лифт работал. Но все равно это был старый дом, в котором попахивало кошками и подгнившими овощами из мусоропровода.
Квартира Федора находилась на самом последнем, девятом, этаже. И поднявшись туда, девушки долго и без всякого толку звонили в обитую деревянными планками дверь.
– Нету там никого. И так было ясно, зря приехали!
Но сдаваться сыщицы не собирались. Они по очереди обзвонили все квартиры на этаже, тихо радуясь, что никому из здешних жильцов не пришла в голову мысль отгородить свой тамбур железной дверью или решеткой. Таким образом, подруги имели доступ ко всем дверям. И позвонив, старательно вслушивались в звуки в потревоженной квартире. Ведь зачастую люди не хотят открывать на нежданный звонок, чтобы не объясняться потом с незваными гостями.
– Мне кажется, что тут кто-то есть, – наконец шепотом произнесла Леся, указывая на одну из дверей. – Я слышала за стеной какой-то шорох.
Кира позвонила еще раз, а потом строгим голосом произнесла:
– Открывайте, вам судебная повестка. Получите и распишитесь.
На какое-то время за дверью стало совсем тихо. А затем не старый еще женский голос сварливо осведомился из-за двери:
– Это что же за повестка такая? Вроде ни с кем не сужусь.
– Вы приобрели в интернет-магазине товаров на сорок семь тысяч рублей. А платить за них не собираетесь! Вас вызывают в суд.
– Ничего я не приобретала. Сорок семь тысяч! Да у меня и компьютера-то нету! Это ошибка!
– Квитанции на оплату вам приходили?
– Ничего мне не приходило! Говорю же, это ошибка. Вы меня с кем-то путаете!
– Вы – Селиванов Федор Леонидович?
– Нет! Я – Галина Сергеевна. А Селиванов живет в квартире сорок два. А у меня сорок шесть! Вы перепутали цифры!
– Извините нас, пожалуйста, – громко извинилась Кира. – Служба такая. Целый день по адресам мотаешься, голова не соображает, глаза не видят. Это мы ошиблись, очень виноваты.
– Ничего, – подобрел голос за дверью. – Всякое бывает. Хорошо, что разобрались. А у Федора как раз компьютер есть, и большой. Один компьютер у него целую комнату занимает. Машину купил, детей выселил. Вот времена, вот нравы!
Кира отошла к двери Федора, несколько раз нажала на пимпочку звонка, а потом озадаченно произнесла:
– Что-то нет никого. Ой, как неприятно! Ведь если Селиванов не оплатит квитанцию, то ему придется это делать в судебном порядке. Да еще деньги будет взыскивать служба охраны. Опишут всю обстановку в квартире, все вынесут, а потом оценят в копейки. Мужчина еще и должен останется!
Вот этого соседка не стерпела. Кира верно рассчитала, поучаствовать в такой захватывающей истории всякому захочется, особенно если ты сидишь дома в разгар рабочего дня и ничем особо не занята.
Дверь щелкнула, и из-за нее выглянул любопытный длинный нос.
– Правда, опишут? – поинтересовалась соседка.
– Да.
– И мебель вынесут?
– Да.
– Вот беда! А Федор только недавно зарабатывать хорошо стал. До этого все копейки медные считал, у меня до получки то сотню, то две перехватывал. На хлеб ему с ребятами не хватало. Только-только деньги к нему потекли, новая беда!
– Скажите, а как мы можем разыскать гражданина Селиванова? Ведь если он до завтрашнего дня оплатит квитанции, то ареста имущества можно будет избежать.
– Ох, не знаю, что вам и сказать. Он уж недели две как дома не появляется. Может, у ребят? Дети у него есть, Анечка и Витя. Может, у них гостит?
Увы, эта версия отпадала сразу же.
– Или еще у брата может быть, – выдала новую информацию соседка. – Брат к нему заезжал часто.
Кто же приезжал? Михаил или Григорий?
– Я даже не сразу поняла, что это брат. Федя-то упитанный, но росточка невысокого. Благообразный, в очочках. А этот из себя рослый, волосы черные, глаза тоже. Я его увидела у нас на лестнице, прямо обомлела. Такой шикарный мужчина! И машина у него огромная, дорогая, на таких машинах у нас никто и не ездит. Как мне любопытно стало! Ну, и спросила у Федора, кто это к нему приезжал. А он мне ответил, что брат – Гриша.
Значит, все-таки не Михаил, а Григорий. Интересно, что связывало двух братьев, каждый из которых пошел по жизни своей дорогой?
– И часто Григорий приезжал?
– Раз в неделю появлялся. И кстати, последний раз я Федора тоже вместе с братом видела! Ну, точно, он к нему и поехал!
– Но адреса брата вы не знаете?
– Чего не знаю, того не знаю, – сокрушенно призналась соседка. – А брат у Феди богатый. Небось для него сорок семь тысяч заплатить, что мне кулек семечек купить!
Итак, страшный рассказ Ларисы подтверждался по всем пунктам. Обнаглевший от безнаказанности Григорий Селиванов по кличке Распутин, устав творить зло в мире, взялся за свою собственную семью. Федора засунул в подвал. Племянников запер в одном из своих домов. А Михаила… Запросто могло такое статься, что и Михаила убил тоже он!