Книга: Без штанов – но в шляпе
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

Как и предсказывал Лисица, Федор пришел в себя не скоро. Он очнулся и смог говорить лишь на третьи сутки. Его дети – Аня и Виктор – очнулись раньше. И к тому времени, когда их отец смог воспринимать окружающих более или менее разумно, дети уже дежурили возле его кровати. Так что первое лицо, которое увидел Федор, очнувшись, было бледное личико дочки Ани.
– Доченька! – расчувствовался Федор. – Господи, ты жива?
– Я жива, папочка!
– Как я рад!
И заключив дочь в объятия, он на всякий случай уточнил:
– А может, мы просто оба с тобой уже умерли? Это в самом деле ты или мне чудится?
– Это я, папа. И я жива.
– А Витя? Он где?
– И Витя тоже здесь. С ним тоже все в порядке.
– Детки! – заплакал Федор. – Как я виноват перед вами! Если бы вы только знали, как я виноват!
– Ну что ты, папа! Разве ты мог представить, что дядя совсем свихнется от жадности и таких дров наломает?
– Я должен был предвидеть! Должен был предугадать! Особенно когда Григорий повадился ко мне ходить в последнее время. Я ведь не общался с ним со смерти мамы и многие годы имел о нем лишь смутные слухи. И вот года два – два с половиной назад он вдруг появился. И не просто так, а с деловым предложением.
Григорий не скрывал, что его интерес к брату носит деловой характер.
– У тебя не мозги, а золото, – прямо заявил он Федору. – Ты математик от Бога, а получаешь в своем исследовательском центре жалкие копейки. Хочешь наконец зарабатывать приличные деньги?
– Мне и так хорошо.
– Ну, тебе – возможно. Ты у нас почти монах. А как твоим детям? Неужели их тоже все устраивает?
Услышав это, Федор притих. Действительно, Аня с Витей до сих пор жили со своим отцом. Когда дети были маленькие, все втроем они отлично помещались в двух комнатах. Но потом дети выросли, у них появились друзья, и в маленькой двушке стало тесновато.
– Купишь своим детям отдельную квартиру, – соблазнял Григорий брата, – да и себе на старость чего-нибудь подкопишь. И главное, тебе самому не придется делать ничего нового. Сиди себе за компьютером, анализируй рынок ценных бумаг. И только пару раз в день, когда тебе будут звонить мои люди, говори им, какие бумаги на бирже покупать, а какие, наоборот, сбрасывать.
Предложение было соблазнительным, и Федор задумался. В принципе, он даже может не оставлять свою основную работу. Григорий не требует от него ничего невозможного.
– Ну как? Согласен? Если да, то все остальное – это уже детали.
И Федор принял предложение брата. И какое-то время полагал, что здорово выиграл. Григорий платил ему хорошие деньги. И впервые в жизни Федор начал чувствовать себя полноценным человеком, добытчиком и замечательным отцом.
Правда, червячок сомнения все равно продолжал точить его душу. И Михаилу он о своих восстановившихся отношениях с Гришкой не говорил. Заранее знал, что тот его поступок не одобрит. Михаил считал Григория воплощенным злом. И даже как-то предупредил брата, что у него в тайнике есть надежное средство, способное в один миг утихомирить братца.
– А моя вина, дети, перед вами в том, что я все время думал о Грише, как о том маленьком хулигане, который рос вместе со мной и Мишей. Я как-то не учел, что Гришка за эти годы здорово вырос, возмужал и заматерел. Он стал способен уже не на маленькую подлость, а на очень большое и серьезное зло. Я… Один я во всем виноват!
– Папа, ты ни в чем не виноват! Ты много раз говорил нам, какой нехороший человек наш дядя Гриша. Предостерегал от близкого общения с ним. А мы тебя не слушали. Сами к нему в машину сели. Прямо как маленькие!
Григорий похитил своих племянников и брата с небольшим промежутком. Однако сам в этом преступлении каяться не желал.
– Брат и племянники были у меня в гостях. Разве я не имею права пригласить к себе своих родственников?
Тот факт, что племянники были найдены одурманенными и избитыми в темнице, а Федор кое-как пришел в себя лишь на третьи сутки, по-видимому, его ничуть не смущало. Он продолжал твердить свое:
– Брата и племянников дико обожаю. Всегда мечтал, чтобы мы все жили одной дружной семьей.
– А как вы объясните, что ваши племянники находились под действием сильного снотворного и фактически были лишены свободы перемещения, сидели в комнате с решетками?
– Ребята сами захотели попробовать экстремальное развлечение. Посидеть в комнате, где решетки на окнах. А чтобы им было не так страшно, приняли успокаивающего. Немножко не рассчитали дозу, вот и все. Глупость, конечно. Но никто ведь не пострадал?
– А ваш брат?
– Понятия не имею, кто стрелял в Мишу!
– Допустим. Сейчас разговор о другом вашем брате, о Федоре.
– А с ним что не в порядке?
– Не догадываетесь?
– Даже не понимаю, о чем речь идет.
Григорий открыто издевался над следователем. Он полагал, что его деньги способны откупить его от любых грехов.
– Ваш брат, когда мы его нашли, находился под действием сильных психотропных препаратов. Через пару недель он стал бы вашей послушной марионеткой. Выглядя нормальным, он выполнял бы ваши приказы.
– Федор взрослый человек, я не отвечаю за то, чем и у кого он лечится. Если какой-то врач прописал ему эти таблетки, я-то тут при чем?
– Но это вы давали ему лекарство!
– Федор почувствовал себя плохо. Я вызвал ему врача. А как бы вы поступили на моем месте? У вас в гостях находится ваш любимый брат, ему нездоровится, что бы вы сделали? Предоставили ему спокойно загибаться от боли или вызвали бы к нему врача? Сам я не медик, понятия не имею, что за лекарство брату прописал доктор. Фамилия врача? Извините, не спросил.
У Григория на все обвинения находился какой-то ответ. Чувствовал он себя совершенно вольготно. Отвечал на вопросы следователя только после длительной консультации со своими адвокатами, которых у Григория оказалось целых четыре штуки. И хотя дело давно было взято у Смелого и отдано более старым и опытным следователям, но и те не скрывали своего опасения, что Григорию и на сей раз удастся уйти от ответственности.
– У этого гада нашлись знакомства на высоком уровне. На нас сильно давят. Если мы не предоставим каких-то вполне конкретных доказательств его вины, Григория придется отпустить. О том, чтобы и дальше держать его под стражей, и речи не идет. Мерой пресечения в данном конкретном случае может быть лишь подписка о невыезде или домашний арест.
Но всем было ясно, что стоит Григорию выйти из СИЗО, как он тут же исчезнет.
– Неужели вам не удалось найти против него никаких улик?
– Наркотиков и незарегистрированного оружия у него в доме обнаружено не было. Все его охранники имеют лицензию, в том числе и на ношение оружия.
– А экономические преступления, за которые Григорий разыскивался уже много лет подряд?
– Он признал наши претензии и согласился выплатить штраф. Его доверенные лица уже перевели нужную сумму в казну.
Значит, тут Григория уже не взять за жабры. Его уличили в одной махинации, взяли с него штраф, а про десять других либо забыли, либо еще попросту до них не докопались.
– Но его брат и племянники?
– Они находились в гостях.
– Но они сами утверждают обратное.
– Их слова против его слов. Нет, тут не придерешься.
– Но ведь этот человек преступник! Он похитил своего брата, намереваясь заграбастать его состояние. Он шантажировал его, угрожая расправой над племянниками. Да что там говорить, он приказал убить Михаила!
– А вот это и вовсе недоказуемо. Пока мы не установим личность киллера или не схватим его самого, о дальнейшем задержании Григория не может быть и речи.
– А если киллер его не выдаст? Если возьмет все на себя?
– Тогда к Григорию и вовсе не возникнет никаких претензий!
– Неужели на этого бандита никогда не найдется управы?!
И все же подруги считали, что кое-какой метод воздействия на Григория имеется. И ключ был у них в руках. Как только им позволили, подруги прихватили с собой Ларису и вместе с ней отправились в больницу к Федору. Богдан тоже был с ними. Он мечтал взглянуть на человека, по вине которого чуть было не расстался с женой.
Всю дорогу до больницы Богдан жаловался Кире с Лесей на свою горькую жизнь:
– Знали бы вы, какая Лариска строгая. Туда не сядь, сюда не ляг, тут не стой. Постоянно меня пилила, указывала мне на мои недостатки. По сто раз на дню! Нервы у меня от такой супружеской жизни были на пределе. Лариса мне всю плешь проела своими замечаниями. Потом эта история с домом. Мне и так было нелегко, а уж когда я узнал, что родная жена настолько мне не доверяет, что обращается за помощью к кому угодно, но только не ко мне – своему мужу, мне стало и вовсе фигово.
Лариса молчала, лишь виновато поглядывая на Богдана.
– Но теперь же я изменилась! – наконец не выдержала она. – Да и ты тоже многое понял.
– Да, – серьезно кивнул Богдан. – Понял. Понял, что если уж женился, то надо тянуть лямку до конца. Порхать по сторонам, как порхал я прежде, будучи вольным мотыльком, не получится.
– Почему же? – удивились подруги. – Порхайте вместе.
– А это идея! Как ты, Ларис? Будешь порхать со мной вместе?
– С тобой, мой любимый, что угодно и где угодно. И вообще, делай что хочешь. Я тебе и словечка поперек не скажу.
Лариса, вновь обретя мужа, готова была пообещать ему все, что угодно. А улучив минутку, шепнула подругам:
– Если бы вы только знали, как я раскаиваюсь в своем поведении! Надо было с самого начала все рассказать Богдану без утайки! И почему я была такой дурой? Он же никогда меня в серьезных вопросах не подводил. Да, в мелочах он неряха и распустеха, но когда дело доходит до серьезных проблем, он всегда рядом и ни разу не спрыгивал с тонущей лодки.
– Хорошо, что хоть теперь ты это поняла, – рассеянно откликнулась Кира.
Сыщицы были рады, что брак Ларисы и Богдана выдержал очередное житейское испытание и не только не распался, а, напротив, прочно скрепился. Но сами сыщицы не чувствовали себя удовлетворенными. Им-то нужно было еще выполнить задание, за которое они взялись, отстоять дом Ларисы и Богдана. А для этого было нужно засадить преступника Гришку Распутина за решетку. Ну а для этого, в свою очередь, надо было найти убийцу Михаила. И не просто найти, но еще и вынудить говорить правду.
Все было связано одно с другим. А где искать самое главное звено – киллера, отправившего на тот свет Михаила, подруги пока что не подозревали. Они лишь надеялись, что Федор, написавший и отдавший Ларисе шифрованную записку с упоминанием тайника Далилы, сможет объяснить им смысл своего послания.
Федор встретил их приветливо. Особенно горячо благодарил он за помощь Ларису, которая сначала смотрела на него с ужасом. За те дни, что Федора обрабатывали психотропными средствами, он сильно спал с лица. В глазах поселилось какое-то тревожное и болезненное выражение. И Лариса никак не могла поверить, что худой, дрожащий и бледный мужчина, которого она видела в больничной пижаме, тот самый импозантный пленник из подвала.
– Я должен вас поблагодарить!
– За что же?
– Вы не только передали записку, вы еще и добились, чтобы спасли и меня, и моих детей! Без вас мы бы все трое погибли! В злом умысле моего брата нету сомнений.
– Не благодарите меня, – краснела в ответ Лариса. – Благодарите вот их.
И она кивала в сторону подруг. Не вполне отошедший еще от действия вколотого в него лекарства или уже находясь под действием других препаратов, призванных компенсировать действие первого, Федор кинулся благодарить и подруг. Обнимал и целовал их так долго и страстно, что те почувствовали неловкость, и даже Богдан крякнул.
Лишь после этого Федор опомнился:
– Вы же не просто так заглянули ко мне? Наверное, хотели у меня о чем-то спросить? Мое предполагаемое наследство? Сразу скажу, что по выходе из больницы я планирую от него отказаться. Слишком много бед эти деньги принесли мне и моим детям еще до того, как мы ими овладели.
– Об этом вы сможете подумать и потом, – отмахнулась Лариса. – Сейчас более важна ваша записка с шифром! О чем она?
Федор пожал плечами:
– Это был призыв о помощи к моему брату.
– Мы поняли. Но что именно за вещь должен был достать из тайника Михаил?
– Знаю я немного. Но что знаю, все расскажу.
– Мы вас слушаем.
Федор поудобнее устроился на подушках и заговорил:
– Однажды мой брат Михаил позвал меня к себе в гости. Это было еще до того, как Гришка предложил мне работать на него. И наверное, если бы тот разговор с Михаилом не состоялся, я бы и не принял предложения Григория.
Позвонив брату, Михаил обмолвился, чтобы Федор приходил один, без своих детей.
– Разговор предстоит нам с тобой серьезный. Думаю, будет лучше, если ребята ничего не узнают.
Одинокий Михаил, который никогда не имел детей, судил со своей колокольни. А вот Федор был неприятно удивлен.
– Дети уже взрослые, почему ты не хочешь поговорить и с ними тоже, если вопрос столь серьезен?
Но Михаил стоял на своем:
– Это касается тебя, меня и… и Григория. Больше никого. Эта тайна родилась вместе с нами, с нами она должна и умереть.
Федор был неприятно поражен. После нескольких столкновений с Григорием он наконец понял, что из себя представляет его младший брат. И уже почти двадцать лет назад совершенно вычеркнул того из своей жизни. Как сказали бы раньше, вымарал его имя из семейной Библии. И вот сейчас он вновь слышал это имя. И более того, слышал его в угрожающей для него самого и его семьи форме.
– А в чем дело?
– Даже не знаю, что тебе толком и сказать. Поэтому и ребят твоих не позвал. Они ведь знать не знают своего дядюшку Гришу. Не подозревают, какой он великий вредитель. Но мы-то с тобой хорошо помним, на какие пакости способен братец Гриня.
– Помним. Но почему ты заговорил о нем сейчас? Ведь ни ты, ни я с ним не общались уже много лет.
– Верно. Мы о нем забыли. Но я часто думаю, а забыл ли он о нас?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Братец звонил мне… Не так давно. И говорил так странно…
Все существо Федора замерло в ожидании дурных новостей. И они не заставили себя ждать:
– Гришка о тебе вопросы задавал.
– Обо мне?
Федор был изумлен. Он знал, как высоко взлетел его брат, и полагал, что интересы Григория ныне касаются исключительно обладателей миллионных состояний. Причем не в рублях, а уже в долларах. Сам Федор работал в научно-исследовательском центре по своей прямой специальности. Деньги он получал совсем небольшие. И заинтересовать корыстного Григория никак не мог. И вдруг такая информация.
– С чего это он мной интересуется?
– Не знаю. Говорил что-то о совместном проекте. Что-то ему там надо просчитать. Прямо ничего не сказал, но ты ведь его знаешь, он ни за что не расколется.
И неожиданно Михаил посоветовал своему брату:
– Держись от него подальше. А если уж не получится, то обращайся ко мне. У меня есть средство, чтобы вразумить нашего с тобой братца.
Вначале Федор вознамерился последовать совету своего брата. Но затем любопытство превозмогло. И когда ему позвонил Григорий, то Федор не пресек разговор в самом начале. Он решил выслушать, что же понадобилось миллионеру Гришке от него – бедного Феди.
Григорий казался искренним в своих братских чувствах:
– Федька, друган! Брат! Сто лет, сто зим! Сколько же мы с тобой не виделись?
– Долго, – промямлил Федор.
И так как молчать было бы невежливо, он произнес плачевную для своего будущего фразу:
– А ты как?
Григорий откликнулся с жаром:
– О, прекрасно! И кстати говоря, у меня есть для тебя великолепное предложение. Одни мои знакомые недавно начали играть на бирже. Им нужен человек, способный просчитать все перспективы рыночной экономики.
Федор пытался отнекиваться:
– Гриша, ведь я – математик. Экономика – это не совсем моя отрасль.
– Чего ты отнекиваешься? В убытке точно не останешься. Экономика – это та же математика. Только ты должен учитывать биржевые всплески и падения. А это я тебе быстро объясню.
И действительно, очень скоро в жизни Федора наступили волшебные перемены. Как уже говорилось, он стал зарабатывать не просто много, а очень много. По его собственным бюджетным меркам, эти нынешние доходы были целым состоянием. Он сумел купить машину, а своим детям отдельную квартиру. Аня с Витей давно говорили о том, что в двушке им всем тесно. Да и сам Федор прекрасно понимал, что Ане в ее крохотной отдельной спаленке и им с Виктором в одной комнате, которая служила не только спальней, но еще и гостевой, и столовой, потому что втроем на шестиметровой кухне было просто не повернуться, давно стало невозможно жить.
Так что покупка отдельной большой квартиры для детей стала для Федора знаменательным событием. Теперь он был не просто отец, а отец с большой буквы. Отец, способный позаботиться о собственных детях, обеспечить их жильем и всем необходимым. Это были совершенно новые для Федора ощущения, и он отдался им с головой.
Но очень скоро реальность вступила в свои права. И первый звоночек раздался от самого Григория.
– Слышь, братик, я вернулся, – каким-то гнусавым голосом произнес он. – Где был? В Штаты летал. Не хочешь со мной увидеться?
Федор не очень этого хотел. Он общих знакомых, с которыми его познакомил брат, Федор знал, что у Григория неприятности. Он был вынужден покинуть пределы Российской Федерации, сменить гражданство.
И к тому же Федор еще сызмальства запомнил: если у Гришки делается такой противно гнусавый голос, значит, он задумывает какую-то пакость. Воспоминания детства непрошеными гостями полезли в голову к Федору. И почему-то перепугавшись на ровном месте, он помчался за советом к Михаилу. Федор надеялся, что старший брат его обнадежит, уверит, что все в полном порядке, волноваться не из-за чего.
Но Михаил отнесся к случившемуся еще серьезнее, чем сам Федор. Он кивнул и сказал брату:
– Если Гришка совсем зарвется, дай мне знать. Я обязательно тебе помогу. У меня есть на него компромат. Не хотел прежде пускать его в ход. Но если доведется взвешивать на весах, твоя жизнь или Гришкина, не колеблясь, выберу твою.
Федор пытался узнать, что за компромат имеется у Михаила на их общего брата, но так и не сумел. Обычно разговорчивый Михаил на сей раз держал язык за зубами.
Он лишь сказал брату:
– Это такая пакость, что тебе заранее и знать не нужно. Узнаешь, будешь плеваться. Руки не захочешь подать Гришке.
Федор пытался настаивать, но не преуспел. Брат лишь сказал, что эту тайну он доверил одной тетушке Далиле. И так как тетушка Далила к этому времени уже давно преставилась, Федор, вместо того чтобы успокоиться, удивился еще больше. Однако, оказавшись в чрезвычайной ситуации, в лапах Григория, он вспомнил слова брата. И при первой же возможности сообщил Михаилу о своем бедственном положении.
Записка была написана шифром, который, как надеялся Федор, никто, кроме самого Миши, не сможет прочитать. Конечно, шифрованную записку мог прочесть еще и Григорий. И даже очень легко! Хотя шифр и был придуман Федором в возрасте десяти лет, но он не делал из него тайны. Ведь шифр использовался всеми тремя братьями для игры в шпионов.
Но и после, даже став взрослыми, братья иной раз применяли этот шифр, чтобы составить письма, не подлежащие прочтению посторонними.
Итак, определенный риск существовал. Но Федор полагал, что Лариса, которая и сама мечтала избавиться от Гришки Распутина, не станет размахивать полученной запиской, подобно стягу. И таким образом тайна будет соблюдена.
Дойдя до этого места, сыщицы остановили рассказчика словами:
– Скажите, Федор, а вот этот шифр, который вы использовали в записке… Кто еще кроме вас и братьев мог знать его?
Ответ ее потряс.
– Никто! – воскликнул Федор, да еще и головой тряхнул для достоверности. – Шифр знали только я и братья. Шифр придумал я сам, когда мы с братьями играли в шпионов-разведчиков.
Разница в возрасте у трех братьев была невелика. И будучи подростками, они могли бы весело играть все вместе. Правда, на деле вместе играли только Миша и Федор. А Григорий либо дулся в углу, либо проводил время за придумыванием очередной пакости. Братья не любили младшего, который был ябедой и пакостником. Но иной раз приходилось брать в игру и его тоже.
– Значит, Григорий мог знать этот шифр?
– Да. Конечно. И прочитать тоже мог.
И повернувшись к Ларисе, Федор спросил:
– Я хочу уточнить у вас еще раз, кто видел мою записку кроме вас и Михаила?
Лариса кинула взгляд в сторону подруг.
– Они.
– Это было уже после убийства Михаила?
– Да.
– А до того?
– Никто! Я только отдала записку вашему брату, как его почти сразу же и убили! Он стоял с этой проклятой запиской в руках, когда позвонил преступник. Михаил велел мне спрятаться, а сам открыл дверь. Когда я выглянула, ваш брат был уже мертв.
– Хм…
Федор был заметно смущен.
– Тогда я ничего не понимаю, – произнес он. – По вашему рассказу выходит, что Михаил точно понял, о чем я его прошу. Но кому он открыл после этого дверь? Кто в него стрелял?
В ответ на это подруги поделились с Федором своими соображениями о том, что в темнице, где его содержали, могли находиться камеры видеонаблюдения. Тот факт, что он их не заметил, еще ни о чем не говорил.
– Возможно, – согласился с сыщицами бывший пленник. – Тогда это многое объясняет. Григорий отлично владеет шифром. Он понял, что написано в записке, и послал к Михаилу убийцу. – И побледнев, Федор схватился за голову: – Выходит, сам того не желая, я стал причиной смерти моего брата!
Насилу подругам удалось уговорить пленника, что его вины тут нету. И они вновь попытались на него надавить:
– А все-таки… что вы написали в записке? Что именно Михаил должен был извлечь из тайника?
– К сожалению, я имею об этом весьма расплывчатое представление. Поделившись со мной своей тайной, Михаил не открыл мне ее до конца.
– Почему?
– Сказал, что в тайнике скрыта Гришкина погибель. И если я узнаю правду, то окончательно разочаруюсь в Григории.
– Но хотя бы где этот тайник, он вам сказал?
– У Далилы. Наша общая тетушка очень любила потайные уголки. В каждом доме, где она жила, у нее был обустроен тайничок.
– Но где именно держал ваш брат компромат на Григория? В комнате в доме отца Далилы или в квартире, где она жила с мужем?
– Нет, не там и не там.
– А где же тогда?
– Никогда не догадаетесь, где Миша решил устроить тайник.
И бледный после всего пережитого, Федор все же нашел в себе силы, чтобы улыбнуться.
– На кладбище. Он отнес эту вещь на кладбище.
– На могилу тетушки Далилы?
– Именно туда.
– Мы должны немедленно ехать! – вскочила на ноги Леся.
– Я с вами!
Федор попытался встать, но зашатался и вновь упал на кровать.
– Нет, не могу. Придется вам действовать одним. Но пообещайте мне, что бы ни было там в тайнике, вы не станете это уничтожать.
– Без вашего ведома? Никогда в жизни.
– И что бы вы ни обнаружили в тайнике, вы первому покажете эту вещь мне?
– Вы больше всех пострадали и еще можете пострадать от действий Григория. Конечно, мы передадим эту вещь вам. А вы передадите ее следствию.
– Нельзя, чтобы она попала в руки Григория.
– Ни в коем случае!
И все же Федор медлил. Он пристально смотрел на подруг. И лишь убедившись в том, что они ему не лгут, что они на его стороне, заговорил:
– Глубоко копать не надо. Брат сказал, что тайник удобен для использования. И что он устроил его по всем правилам. Вырыл в земле ямку, внутрь поставил герметично закрывающуюся коробку, а сверху еще и прикрыл досочкой.
После чего Федор объяснил сыщицам, как найти могилу тетушки Далилы, и вновь откинулся на подушки. Силы его были истощены столь долгим и бурным объяснением. И к тому моменту, когда подруги вышли из палаты, глаза Федора были уже закрыты. Он спал, с трудом поправляясь после своей болезни.
Разыскать могилу тетушки Далилы подругам удалось быстро. Пользуясь указаниями Федора, они оказались возле нее уже через четверть часа после того, как шагнули на территорию кладбища. Тетушка Далила вместе с мужем лежала за аккуратной резной оградкой. На фотографии она была молодой, с мечтательным взглядом. Ее муж был, напротив, запечатлен уже в зрелом возрасте. И казалось, что рядом лежат дочь и отец.
Богдан с Ларисой явились на кладбище вместе с подругами. Теперь они вновь могли передвигаться вместе. До тех пор пока главный виновник их бед – Григорий Распутин был изолирован от общества, им нечего было беспокоиться за свой дом.
– Вряд ли у Эрнста в отсутствие хозяина возникнет инициатива рушить наш дом. Но даже если и возникнет…
Лариса махнула рукой. Она уже смирилась с тем, что дом они потеряли. Теперь супруги волновались лишь о том, как бы не потерять друг друга.
Но уже сегодня во второй половине дня Григорий Селиванов по кличке Распутин вновь мог очутиться на свободе. И как знать, какие действия он предпримет, чтобы отомстить своим врагам? Наверняка снос дома Богдана и Ларисы будет меньшей из всех бед, которые этот человек способен принести миру и людям.
Однако перспектива наказать обидчика не могла не вдохновлять супругов на подвиги. И когда Богдан, вооружившись маленькой садовой лопаткой, которая нашлась у подруг в багажнике, начал осторожно рыхлить землю на могиле тетушки Далилы, глаза его жены яростно сверкали. Она уже предвкушала торжество справедливости.
Но прощупав землю на могиле, Богдан выпрямился и разочарованно произнес:
– Ничего тут нету.
– Как?
Подруги тоже вскочили на ноги:
– Как нету?
– Ты хорошо искал?
Богдан обозлился:
– Попробуйте сами. Я втыкал лопатку по самую рукоятку. Если хотите глубже, надо искать настоящую лопату.
– Нет, Федор сказал, что ящик едва присыпан землей.
– Тогда его тут нету.
Тетушка Далила была похоронена рядом со своим мужем. И взгляды друзей невольно обратились на соседнюю могилку.
Теперь уже Кира взяла из рук Богдана лопатку. Может быть, ей повезет? Эта лопатка была надежной и удобной. Леся обычно брала ее с собой, чтобы в лесу, в поле или на пикнике выкапывать особенно понравившиеся ей экземпляры дикой флоры. Потом Леся устраивала новичков на своем участке и радовалась, когда они начинали цвести.
Но сейчас та же Леся стояла у Киры над душой и ныла:
– Осторожней! Не попорти корни цветов.
Могилы тетушки Далилы и ее мужа были густо усажены маргаритками. Эти неприхотливые цветочки обильно рассеялись не только на могилах, но и вокруг них. Розовенькие и беленькие, они были махровыми и очень красивыми. Благодаря им могилы приобретали, если так можно выразиться, жизнерадостный вид.
Леся действовала очень осторожно, но старательно. И все же в конце концов и она сдалась:
– И тут тоже ничего нету!
– Неужели нас все-таки опередили?
– Нет, не думаю. Если бы преступник тут порылся, вряд ли он стал бы действовать осторожно. Все бы перекопал, испортил цветы, повредил бы их корневую систему. И он бы никогда не посадил цветы назад. Так что мы бы обязательно заметили дыру среди маргариток.
Отложив в сторону лопатку, все четверо присели на скамеечку, стоящую тут же возле могилок. Все молчали. Настроение у всех было подавленное. И почему на кладбищах всегда так уныло? Вроде бы и солнышко светит, тепло, птички поют, а на душе все равно тягостно.
– Интересно, кто ухаживает за могилами? – неожиданно произнесла Леся. – Тут все выглядит очень ухоженным.
– А тебе не все равно?
– Нет, но все-таки… Кто сажал тут цветы? Ну… и вообще?
– Михаил и сажал, – безразлично пожала плечами Лариса. – Получил от тети квартиру в наследство, вот и ухаживал за ее могилкой. В благодарность.
– Нет, – покачала головой Леся. – Михаил мертв, а цветы выглядят прекрасно.
– И что с того?
– Дождя не было уже неделю, а земля у корней цветов влажная. И это при том, что почва тут песчаная. В такой почве вода почти не задерживается. Два дня – и снова сухо!
Кира подняла голову и внимательно посмотрела на подругу:
– Думаешь, кто-то поливал цветы в отсутствие Михаила?
– А иначе как? Цветы должны были давно поникнуть, а они выглядят очень свежими. Сразу ясно, что в поливе они не нуждаются.
Кира вскочила на ноги.
– Надо разыскать сторожа! Он должен знать, кто бывает на этих могилах.
Сторож нашелся. И он тут же признался, что за уход ему заплачено на год вперед. Что деньги ему платит то ли сын, то ли племянник усопших. И что он, сторож, свои деньги отрабатывает честно.
– А как выглядел этот человек?
Сторож довольно толково описал внешность Михаила. Все совпадало. И сыщики вновь набросились на сторожа:
– Скажите, а вы не замечали на этих могилах ничего странного?
– Что именно?
– Вот эти цветы… Кто их посадил?
– Племянник или сын, не знаю. То ли Миша, то ли Паша. Я имен не запоминаю, у меня только на лица память хорошая. А цветы он принес и посадил. Перед этим землю еще рыл. Я мимо проходил, сказал, что под скамейкой цветы сажать нечего. Маргаритки открытое пространство любят, им много света нужно. А под скамейкой тень. Они там расти не станут. И точно. На могилках цветочки прижились, а под скамейкой в тени все захирели и погибли.
Вот оно что! Михаил копал под скамейкой. И пока Лариса с Богданом продолжали расспрашивать старика-сторожа, подруги кинулись обратно к могилам тетушки Далилы и ее мужа. Присев на корточки, они принялись копать землю под скамейкой Тут они не церемонились. Под скамеечкой ничего не росло, кроме чахлой травки. И вскоре лопатка стукнула о какую-то поверхность. Судя по стуку, деревянную.
– Нашли?
Это был голос Богдана. Они с Ларисой уже стояли за спинами подруг.
– Вытаскивайте! – взмолилась Лариса. – Вытаскивайте скорее! Сил больше нету ждать!
Подруги орудовали вдвоем. Леся копала, Кира отгребала землю. Первой в сторону полетела доска, призванная укрыть тайник. И следом за ней вскоре на свет появился прямоугольный ящичек, сделанный из какого-то пластика. Ящик был замотан в стрейч-пленку, чтобы избежать попадания влаги внутрь него.
– Ну что? Что там?
– Подождите секунду. Сейчас.
Наконец последний слой пленки был снят. Подруги открыли крышку и заглянули внутрь. Увиденное их несколько разочаровало. Внутри в еще одном герметично закрытом пакете лежала тоненькая пачка фотографий, катушка проявленной пленки от старых, еще пленочных, фотоаппаратов и простая маленькая флешка.
– Доставай фотки, чего копаешься?
Но Леся не дотронулась до пакетика, пока не протерла руки. И лишь после этого она достала первую фотографию. Она была черно-белой. И судя по обстановке на заднем плане – мебели, ковру на стене и посуде на столе, сделана была лет двадцать, а то и все тридцать – тридцать пять назад. На фотографии были запечатлены двое молодых людей. Один рослый, темноволосый, с неприятным, каким-то хищным выражением лица. И второй – миниатюрный, похожий на девушку юноша с тонкими руками и ногами.
– Мне кажется, этот похож на Распутина, – ткнула пальцем Кира в изображение рослого парня.
Никто не возразил. Все четверо знали преступника в лицо хотя бы по фото и сочли, что Кира права.
– А этот второй… кто он ему?
И уже следующая фотография ответила друзьям на этот вопрос. На второй фотографии молодые люди стояли не просто обнявшись, они целовались, как говорится, взасос – самозабвенно и страстно.
– Ой, – пискнула Леся. – Чего это они?
Но третья фотография повергла в шок уже всех. Четвертая заставила скривиться даже Богдана. А пятую не захотел смотреть никто, до того неприлично выглядело то, чем занимались двое обнаженных мужчин на глазах у третьего, который и запечатлел их сексуальные игрища на пленку.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17