Глава 13

Когда девушки вернулись вечером к себе домой, Лисица был уже там, но из своей комнаты не вышел. Дулся. Правда, когда в доме запахло ужином, он соизволил спуститься вниз, где молча проглотил роскошный холодный свекольник с молодой зеленью, свиные котлеты и салат из помидоров со сладким перцем и белым луком.

Но даже вкусный и сытный ужин, который приятель умял с видимым аппетитом, не изменил его настроения. Более того, Лисица собственноручно поставил тарелки в посудомоечную машину и сразу же вновь поднялся к себе. Молча, не проронив ни единого слова, кроме сухого «привет» вначале и такого же сухого «спасибо» в конце трапезы.

– Ну и пусть себе дуется, – решили подруги. – Скажите пожалуйста – обиделся он! Если бы мы так обижались всякий раз, когда есть причина, мы бы с ним вообще никогда не разговаривали.

Зато кошки на сей раз остались с подругами. Фантик забрался на колени к Кире, демонстрируя ей свою лояльность. Ну а Фатима принялась мурлыкать возле ног Леси и тоже была поднята в кресло. Перед девушками стоял плетенный из ротанга столик, на таких же удобно изогнутых креслах устроились они сами. Вечер был тихим, а закат, который они наблюдали, необычайно красивым.

– Двух одинаковых закатов никогда не бывает. Можно любоваться им каждый день, и никогда не надоест.

– Если бы люди почаще смотрели на небо, то преступлений стало бы совершаться меньше.

Но безмятежному времяпрепровождению не было суждено продолжаться долго. Едва солнце зашло за горизонт, как в коттедже прозвучал сигнал домофона. Кто-то пришел, но кто? Подруги сегодня никого к себе не приглашали. Что касалось Ларисы и Богдана, то подруги к ним уже наведались сегодня после работы. Но хотя Лариса внимательно выслушала отчет подруг о проделанной ими работе по расшифровке записки и даже ознакомилась с ее содержанием, взять записку себе обратно девушка отказалась.

– Нет уж, спасибо! У меня и так из-за этой бумажонки неприятностей выше крыши. С Богданом вон поссорилась. А нам, в нашей ситуации, внутренний раскол – это совсем не то, что нужно.

– А как поссорилась?

– Да уж не без вашей помощи.

– Нашей?

Подруги очень удивились. Когда они вошли в дом, где в большой комнате сидели супруги Лисицыны, Богдан демонстративно встал и вышел, ничего не ответив на приветствие подруг. Но девушки отнесли его невежливость на счет плохого настроения из-за ситуации с домом. Ну, не считает человек, что вечер сегодня добрый, так и чего на него за это обижаться?

И девушки решили прояснить ситуацию:

– Что мы натворили?

– Не лично вы, но этот ваш рыжий приятель.

– Лисица?

– Он самый!

– А он что сделал?

– Да уж натворил дел! Приперся к нам с Богдашей, когда мы уже спать собирались ложиться. И давай у нас выпытывать – как в сказке: чем дальше, тем страшней. Начал-то издалека. Спросил, где находится тот дом, в котором мы встречались с Эрнстом? Но потом дальше пошел. А где, спрашивает он у меня, где там подвал, в котором пленник сидит? Ясное дело, Богдаша про пленника услышал и заинтересовался. Я-то ему ничего не рассказывала. А тут ваш Лисица еще масла в огонь подлил. Приметы ему, видите ли, понадобились того мужика, который мне записку передал! И пошло, и поехало! Богдан со мной уже сколько времени не разговаривает! И это еще ничего. Вначале он так на меня вопил, я думала, либо стены рухнут, либо я сама оглохну!

Подруги прекрасно отдавали себе отчет в том, какое бурное объяснение ожидало Ларису после отъезда Лисицы.

– Богдан из меня всю правду вытряс. И про то, что я записку от него утаила. И про то, что про портниху соврала, а сама потащилась записку эту проклятую отдавать. И про то, что адресата этой записки практически у меня на глазах кокнули. Понимаете, какие выводы он из всего этого сделал?

Подруги догадывались. Какой муж будет доволен тем, что его любимая жена подвергает саму себя неслыханной опасности, да еще и ему про эту опасность ни гугу.

– В общем, теперь я под домашним арестом. Но с другой стороны, это и неплохо, ведь должен же кто-то и дом охранять. Пока я в нем нахожусь, вряд ли Эрнст решится повторить попытку сноса. Богдан на работу утром уходит, а я дома. Ни шагу из родных стен!

– У вас теперь прямо доисторические времена вернулись. Мужчина – добытчик. Женщина – хранительница очага.

– Не знаю, долго ли я еще выдержу. И особенно тяжело то, что Богдан со мной совсем почти не разговаривает.

Подруги ощутили недовольство Богдана и на себе. И теперь отлично понимали Ларису. Записку оставили себе и пообещали больше не тревожить покой супругов. И уже уходя, внутренне недоумевали, как это так получается, что всю историю заварила Лариса, а виноватыми оказались они? Да и расхлебывать эту историю тоже приходится им?

Они не знали, что, выпроводив их, Лариса отправилась к мужу. Присела рядом с ним, взъерошила волосы и ласково произнесла:

– Я все сделала, как ты мне сказал.

– Что именно?

– Велела девчонкам самим вести это дело.

Но вместо ожидаемой похвалы Лариса услышала гневный вопль мужа:

– Ты что, совсем ополоумела?

И вскочив на ноги, Богдан заметался по комнате.

– Ладно, ты меня используешь, как тебе заблагорассудится. Крутишь мною, как тебе удобно. Но девчонки-то за что должны страдать?

– Они сами вызвались, – пробормотала Лариса, крайне удивленная реакцией мужа. – Сами, понимаешь?

– Понимаю только то, что у твоих подруг добрые сердца! А ты, Лариса, поступаешь нехорошо, пользуясь их добротой. Так нельзя!

– Но что же мне делать? Ты мне запретил даже выходить из дома! А сидя в четырех стенах, как я могу повлиять на обстоятельства вокруг нас? Только через девчонок!

– У тебя есть я! У тебя есть твой муж! Я сам все сделаю для тебя! Совсем не нужно привлекать к делу посторонних!

Лариса совсем не собиралась ссориться с мужем еще больше. Напротив, подойдя к нему, она имела все намерения примириться с ним. Но слова Богдана задели чувствительную жилку в ее сердце, и Лариса не сдержалась и тоже закричала:

– Ах, ты все сделаешь сам? И что ты сделаешь, позволь тебя спросить? Да ты даже скатерть в химчистку неспособен доставить без приключений! Тебе ничего нельзя поручить! Ты способен запороть даже самое элементарное задание. Как я могу придумывать для тебя задания, если знаю, что ты с ними не справишься?

– А тебе вовсе и не надо придумывать мне задания. Вот увидишь, я все сделаю сам!

– И что же?

– Увидишь!

И Богдан вышел из комнаты, всем своим видом показывая, что находиться в одном помещении с женой выше его сил.

Но подруги ничего не знали о новой буре, которая грозила перевернуть семейную лодку их друзей. И сейчас, услышав звонок в ворота и оторвавшись от созерцания закатного неба, Кира пошла открывать дверь. Вернулась она обратно быстро и не одна, а в компании с Эдиком.

Тот выглядел изрядно сконфуженным, а за спиной прятал огромного плюшевого зайца. Зверь был ярко-розовый, а в лапах он держал огромное алое сердце, от одного вида которого начинало рябить в глазах.

Однако Эдик явно гордился своим зверем. И протянул он его Лесе со словами:

– Это тебе, Леся.

– Спасибо.

Леся приняла подарок и машинально начала думать, куда бы его пристроить?

Оставить уродца в доме? Нет, это выше ее сил – наблюдать его в жилых помещениях. Может, оставить его в саду? Пожалуй, животное сгодится в качестве пугала для нахальных дроздов, повадившихся воровать ягоды с куста ирги. Она у Леси была сортовая, с необычайно крупными и сочными черными ягодами. Сладкие и сочные, они пришлись по вкусу не только людям, но и птицам, которые бессовестно портили ягоды своими острыми клювиками.

Решив, куда она пристроит подарок, показавшийся ей вначале совершенно бесполезным и даже проблемным, Леся повеселела:

– Хорошо, что ты к нам заглянул. Как у тебя дела?

– А у вас?

– Ну… Тебе правду рассказать или соврать?

– Правду! – выпалил Эдик и просительно взглянул на Лесю. – И пожалуйста, ты мне всегда правду говори. Я ее лучше воспринимаю. Не надо меня обманывать. Если тебе нужна моя помощь, я тебе всегда помогу и так… без всякого вранья.

Леся покраснела.

– Лисица тебе все рассказал?

– Да. Наверное, я сам виноват. Сказал, как было, когда он меня спросил.

– И что?

– И он был страшно сердит. Кричал, что я не должен был поддаваться на ваши уловки. Что он меня предупреждал, какие вы обе аферистки.

– Он тебе выговор в личное дело не влепил?

Но это предположение Эдик отверг с возмущением.

– Для этого Лисица слишком справедлив и благороден. Он к таким мелким гнусностям не прибегает. Однако он предупредил, чтобы я вам больше не верил никогда. А я так не могу! Если мне человек нравится, то я всегда ему верю. А ты… то есть вы мне очень нравитесь… Обе!

Последнее слово Эдик выпалил очень торопливо, словно опасался, что иначе Леся может подумать о себе нечто такое… вообразить для себя, что она… придумать… размечтаться…

Теперь он был красный, словно вареный рак. И пробормотал:

– В общем, я вам все сказал. И теперь я пойду.

– Куда? – удивилась Леся. – Уже поздно.

– Правильно, уже поздно, – поддержала подругу Кира. – Оставайся у нас, Эдик.

– А это удобно?

– Постелим тебе в гостевой спальне. Будешь соседствовать с собственным начальником.

– И нам лучше. Лисица на нас сильно злой, слова доброго от него не услышишь. Если ты останешься у нас, атмосфера в доме немного разрядится.

Так оно и оказалось. Услышав голос Эдика, Лисица немедленно выполз из своей комнаты. Правда, сделал он это лишь для того, чтобы забрать Эдика к себе. А подругам он заявил:

– Мы с Эдиком идем в сад, нам есть что обсудить. А вы сообразите нам закуску.

Это была самая длинная фраза, которую они услышали от Лисицы за целый вечер. Но уже то, что он обратился к ним сам, позволяло надеяться на скорое перемирие. Поэтому девушки поспешно выставили на поднос закуску вкупе с запотевшей в холодильнике бутылкой водки и отнесли поднос мужикам. А потом отошли с глаз подальше, чтобы усыпить бдительность кавалеров.

Кошки тоже разделились. Фантик остался рядом с мужчинами. Кот устроился на коленях Эдика, довольно щурясь, когда тот гладил его по голове. А Фатима прибежала к подругам, уселась рядом с ними и стала ждать, когда мужчины дозреют до требуемой кондиции.

Расчет подруг оказался верен. Не прошло и получаса, как оба приятеля выпили, расслабились, и голоса их стали отлично слышны подругам.

– Раз уж мы так с тобой оба влипли, то должны держаться вместе.

– Друг за дружку горой!

– С этими… двумя иначе просто нельзя! Не выживешь!

– Понимаю.

Прошло еще полчаса, и разговор сделался совсем откровенным. Обняв друг друга за плечи, Лисица с Эдиком предались жалости к себе любимым. Особенно старался Лисица.

– Если бы ты знал, сколько мне пришлось от них вытерпеть за эти годы! Эти девицы… сколько они мне крови попортили! Особенно Кира…

– А что с ней?

– Она… ей как будто нравится мучить меня. Сколько раз я давал себе клятву больше к ней ни ногой. И что ты думаешь?

– Что?

– Через неделю, максимум через месяц я снова приползал.

– А она… она знает?

– О чем?

– Ну, что ты ее любишь?

– Люблю? Кто тебе сказал такую глупость? Да я ее ненавижу! Своими бы руками придушил гадину! Да только что мне делать потом? Как жить? Самому в петлю впору. Как представлю, что нету ее в этом мире, нету рядом со мной, до того тошно делается, просто жить не хочется.

Леся покосилась на подругу. Как она воспринимает пьяные откровения Лисицы. Недовольна? Сердита? Но к ее немалому удивлению, лицо у Киры расплылось в какой-то дурацкой счастливой улыбке. И повернувшись к Лесе, она рассмеялась:

– Нет, ты слышала? Какой же он дурак! Милый, милый ничего не понимающий дуралей. И как же я его люблю за это!

С этими словами Кира вскочила со скамейки и бросилась в дом. А Леся так и осталась сидеть в полном оцепенении. И почему Кира назвала дураком Лисицу? Если кто тут и глуп, то это только она сама!

– Видишь, Фатима, – подхватила она кошку за мягкое пузо. – Наша Кира совсем глупенькая. Маразм подкрался к ней, не дожидаясь старости. Какой мужчина ее любит, а она этого не замечает просто изо всех сил!

Утро началось для подруг очень рано. Похоже, это стало входить у них в привычку. Было еще только семь утра, когда домофон ожил.

– Что еще случилось?

– Кто там?

Но там не было никого приятного, там была полиция. И вовсе не следователь Смелый. У ворот стоял совсем не знакомый подругам молодой майор по фамилии Канарейкин, он желал их видеть, причем немедленно.

– Мы не одеты.

– Даю вам на сборы ровно десять минут. Если через десять минут вы не откроете дверь, это будет расценено как сопротивление властям.

Перепуганные подруги второпях натянули на себя одежду и впустили маленького и какого-то одутловатого следователя со смешной фамилией Канарейкин в свой коттедж еще до того, как истекли отпущенные им десять минут.

Следователь оказался кубышечкой. Он прочно стоял на коротеньких ножках и буравил подруг маленькими заплывшими жиром глазками. Ощущение было не из приятных. Почему-то перед глазами замелькали кадры из военных фильмов с участием сотрудников гестапо.

Кира поежилась. То ли от утреннего холодка, то ли от взгляда следователя, ее кожа покрылась мурашками. И спросила:

– Чем обязаны столь раннему визиту?

– Молчать! – неожиданно грозно гаркнул на нее Канарейкин. – Вопросы тут задаю я!

А двое сопровождающих выразительно лязгнули зубами. Подруги опешили. Они не совершили ничего плохого. И теперь решительно не понимали, почему этот майор орет на них. Да еще и явился к ним незваным в столь ранний час.

– Кому из вас принадлежит машина марки «Гольф» голубого цвета, государственный регистрационный номер…

Кира пожала плечами:

– Официально машина записана на меня. Но пользуемся мы ею обе – я и моя подруга Леся.

– И кто был за рулем вчера приблизительно в четыре часа дня?

– Ну… я была.

– А ваша подруга?

– Она тоже была со мной.

– Значит, вы этого не отрицаете?

– А почему я должна это отрицать?

– Отвечать, а не спрашивать!

– Это правда, мы обе были на «гольфике», ездили… по своим делам.

– Так-так, – зловеще произнес Канарейкин. – И по каким же это делам?

– А почему вас это интересует? Какое вам дело до наших дел?

– Вопросы тут задаю я!

Кире показалось, что майор влепит ей сейчас затрещину. Но нет, обошлось. Зато громкий голос Канарейкина разбудил Лисицу и Эдика.

– Девчонки, что у вас там случилось? – подал голос Лисица. – Кто-то пришел?

Услышав мужской голос, следователь схватился за бок, где у него обнаружилась кобура. Он выхватил из нее пистолет и свистящим шепотом осведомился у подруг:

– В доме есть кто-то еще?

– Да. Наши друзья.

– Сколько их?

– Двое.

– Они наверху?

– В гостевых спальнях, но…

Однако Канарейкин не позволил Кире договорить. Сделав знак, чтобы она замолчала, сам он начал подниматься по ступеням лестницы наверх. Его сопровождающие двинулись за ним. Подруги следили за ними со все возрастающей тревогой. Пусть у Канарейкина было удостоверение, которое он им продемонстрировал прежде, чем войти, но разве в наше время удостоверение может считаться гарантом того, что с вами не произойдет ничего дурного? Удостоверение очень легко подделать. А поведение Канарейкина и его людей представлялось подругам однозначно угрожающим.

– Ты видела? У них оружие!

– Надо предупредить ребят.

Но в этот момент наверху раздались крики.

– Поздно, – ахнула Кира. – Остается последнее…

И бросившись к стене, Кира нажала тревожную кнопку. Такими кнопками были оборудованы все коттеджи в «Чудном уголке». Благодаря им можно было не опасаться, что на вас нападут в вашем же собственном доме, а вы не будете знать, что вам делать и откуда ждать подмоги.

Теперь подругам только и оставалось, что расслабиться и ждать, когда им на выручку примчится вооруженная до зубов охрана поселка и разберется с этим Канарейкиным и его людьми. Пусть в другой раз трижды подумают, прежде чем врываться в дом к ни в чем не повинным молодым девушкам, пугать их и размахивать оружием!

Ждать поддержки извне долго не пришлось. Канарейкин со своими людьми только и успели, что стащить Лисицу и Эдика вниз, а в дом уже входил глава поселка – старый Таракан – отставной генерал разведки в сопровождении ребят из службы охраны поселка. Все они были крепкими малыми и могли дать сто очков вперед тому же Канарейкину по части воинской подготовки.

Видимо, Канарейкин тоже понял, что проигрывает вошедшим в дом по численности, потому что голос его прозвучал не грозно, а скорее жалобно.

– Спокойно, вы присутствуете при задержании особ, подозреваемых в совершении противоправных действий.

– Майор, вы хотите задержать моих друзей, – спокойно произнес Таракан. – Причем действуете нагло, без согласования со мной. А что касается тех двоих молодых людей, на которых вы столь поспешно нацепили наручники, то оба они офицеры.

Канарейкин явно не ожидал подобного расклада. Лицо у него вытянулось и заметно побледнело.

– Офицеры… – пробормотал он. – Но… но как же так? По имеющейся у нас оперативной наработке, в этом доме проживают преступницы.

– Объяснитесь, – потребовал Таракан. – Если вы имеете в виду этих двух девушек, то я лично ручаюсь вам за их порядочность.

– Они подозреваются в совершении взлома квартиры семьи Щукиных.

– Основания?

– Вчера во второй половине дня ваших подопечных видели во дворе дома Щукиных. Они подозрительно интересовались квартирой. Даже назвали ее номер. И к тому же задавали разные наводящие вопросы насчет этих людей.

Тень понимания мелькнула в бедных головах подруг. Щукины – это те люди, которые поселились в бывшей квартире тетушки Далилы. И квартира эта взломана! Но подруги постарались сдержать охватившее их волнение. Они лишь молча переглянулись, что не укрылось от глаз Таракана.

Тот строго прищурился на подруг, но девушки лишь развели руками. Они ничего плохого не делали. Им не в чем было каяться.

– Что еще вы предполагаете поставить в вину моим знакомым?

– После ухода ваших знакомых соседки обсудили между собой ситуацию, встревожились и пошли предупредить Щукиных о том, что к их квартире проявляют подозрительное внимание какие-то непонятные особы. Щукиных дома не оказалось. Вся семья проводит летнее время на даче. У них двое маленьких детей, поэтому они предпочитают летом жить за городом.

– Вполне понятное желание. Дальше, майор.

– Так вот, Щукиных дома не оказалось, но дверь в их квартиру была открыта! И более того, она была вскрыта с помощью отмычки.

– И только на основании размытых показаний соседей вы собирались задержать этих девушек?

– Они ограбили Щукиных, разве не ясно? Они наводчицы, а возможно, что и воровки!

– Мне так совсем не кажется, – покачал головой Таракан. – Но полагаю, у самих девушек найдется лучшее объяснение всему случившемуся. – И повернувшись к подругам, он произнес: – Ну, мои красавицы, как вы объясните свой интерес к семейству Щукиных и их квартире? Только предупреждаю вас сразу, не финтите и не увиливайте. Иначе майор быстро вас приструнит, верно, господин Канарейкин?

Майор кивнул и вытер носовым платком раннюю лысину. А девушки принялись объяснять:

– Мы и не собираемся ничего скрывать! Наоборот, страшно рады, что квартира Щукиных взломана! То есть не то чтобы рады их беде. Но этот взлом подтверждает наши подозрения.

Начать подругам пришлось издалека. И к тому времени, когда они закончили, время завтрака давно миновало. Стало припекать. И Канарейкин все чаще и чаще вытирал вспотевший лоб. Не столько от жары, сколько от волнения. Видимо, за время его службы ему впервые приходилось сталкиваться с таким необычным случаем. И он откровенно не знал, как ему поступать в данной ситуации.

– Вот так и получилось, что мы оказались во дворе дома тетушки Далилы. Мы знаем, кто мог вскрыть ее бывшую квартиру. И знаем, что именно искал там грабитель. Он ведь ничего не взял, верно?

Все уставились на Канарейкина, который был вынужден подтвердить:

– Верно. Ничего не пропало.

– Но взломщик что-нибудь сломал?

– Изуродовал прихожую. Стена оказалась проломана примерно на уровне глаз.

– Там был тайник?

– Небольшое отверстие в стене.

– Можно нам взглянуть на этот тайник?

Канарейкин ничуть не обрадовался этому предложению. Он уже открыл рот, чтобы отказать подругам, но тут Таракан очень вовремя шагнул вперед.

– Под мою личную ответственность, майор, – произнес он. – И пожалуйста, освободите этих офицеров. Хочу, чтобы они сопровождали девушек.

Канарейкин кивнул своим людям. Те проворно освободили руки Лисицы и Эдика от сковывающих их «браслетов».

Полицейские были сильно раздосадованы тем, что раскрыть преступление по горячим следам им не удалось. Перспективные подозреваемые, которых при другом раскладе запросто можно было бы раскрутить на признание, уплыли у них из рук. Эх, не появись старый генерал, сидеть бы девчонкам в камере! А уж посидев там три дня, они бы сами признались во всем, даже в том, чего и не думали делать!

Разочарование было так явно написано на лице Канарейкина, что подругам даже сделалось неудобно перед ним. Что это они в самом деле! Человек старался, работал. Опросил свидетелей, сделал выводы. Потом нашел по базе данных через номера на машине координаты самих хозяек голубого «Гольфа». Примчался со своей командой в «Чудный уголок», даже задержание почти что провел. И что? Все хлопоты и суета впустую!

И чтобы хоть как-то утешить полицейских, добрая Леся предложила:

– А теперь давайте все вместе выпьем чаю!

Но от чая Канарейкин и его люди отказались так поспешно, что сразу же становилось ясно: за стол с теми, кто так жестоко их обломал, они не сядут ни в коем случае.

– В виде исключения квартиру Щукиных можете посетить, – уходя, сухо произнес Канарейкин. – Я предупрежу участкового, он вас проводит и проследит, чтобы вы там ничего не трогали.

Так что чай подругам пришлось пить лишь в обществе Лисицы и Эдика. Но они против этого не возражали. Канарейкин им ничуть не понравился. И было бы затруднительно улыбаться человеку, который так грубо обошелся с вашими друзьями у вас на глазах.