ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Но к их удивлению, Славкина квартира, где они вчера разговаривали с Нюрой, сегодня была опечатана. Да-да, опечатана! Чуть повыше замка красовалась узкая полоска бумаги с синевато-сиреневатой печатью.

— Ничего не понимаю, — внимательно осмотрев печать и найдя, что она очень даже похожа на настоящую, пробормотала Кира. — Что за шутки такие?

— Да уж… — протянула Леся. — Если опечатывать, то менты скорей уж должны были бы опечатать квартиру Матвея. Его же убили, а вовсе не Славку. А тут чего опечатывать?

— И куда делась в таком случае Нюра? — пожала плечами Кира.

— Вы что, ничего еще не знаете? — раздался за спиной подруг звонкий голосок.

Девушки обернулись и увидели серьезного мальчика лет десяти-одиннадцати; он выбежал из-за двери соседней квартиры на лестничную площадку следом за вышмыгнувшим белым с рыжими пятнами котом.

— Нет, ничего не знаем, — ответила Кира.

— А что случилось-то? — спросила Леся.

— Тетю Аню убили, — насупившись и запихивая сопротивляющееся животное под мышку, произнес мальчуган. — Вот из этой самой квартиры. Вот что случилось!

— Когда?! — в один голос закричали подруги. — Не может быть! Мы вчера вечером с ней разговаривали! Она была живехонька!

— А ее ночью убили, — пояснил ребенок и, обращаясь к коту, добавил: — Не вертись, Пушок, а то мама из тебя котлет папке на ужин сделает. А бабушке шапку.

Кот, который и в самом деле был толстым и пушистым, принял угрозу всерьез и неожиданно затих. Лишь подергивал своим пышным хвостом в знак безмолвного протеста перед насилием над свободной личностью.

— Менты утром приехали, их соседи вызвали, потому что дверь в квартиру была открыта, а тетя Аня лежала уже мертвая, — рассказывал мальчик.

— И что?

Как будто бы вы сами не знаете, что потом бывает! Ясное дело, ее увезли, а квартиру опечатали, — пояснил ребенок, должно быть, удивляясь наивности подруг.

— Нет, это мы как раз поняли, — отозвалась Кира. — Но что менты сказали?

— Кто ее убил, сказали? — спросила Леся.

— Про это они ничего не говорили, — ответил мальчик и исчез в своей квартире.

Подруги остались одни. Но ненадолго. Охая и кряхтя, из лифта выбралась какая-то вся скрюченная и скособоченная старушонка. Она явно двигалась из магазина. И накупила всего столько, что за пакетами с продуктами саму сухонькую старушку почти не было видно.

— Бабушка, давайте мы вам поможем, — кинулась к ней Кира, когда бабка, выходя из лифта, уронила несколько пакетов, из которых немедленно в разные стороны раскатились яблоки и свекла.

Старуха сначала подозрительно прищурилась на подруг. Но быстро признала в них вчерашних знакомых.

— А-а… — произнесла она с явным облегчением. — Это вы вчера с Нюркой скандал затеяли, так ведь? — И, принимая помощь подруг, добавила: — Вот ведь как оно бывает. Вчера виделись, а сегодня человека уже и в живых нету. Знаете, что Нюрку-то пристрелили ночью? Вот страх-то какой, помилуй господи! Квартиру всю вверх дном перевернули. И не понять, что украли! Страх смотреть было!

Старуха сделала попытку перекреститься, но у нее это не очень-то хорошо получилось. Только разроняла остальные пакеты. Подруги собрали свертки, банки и овощи, аккуратно все сложили в пакеты и за это были приглашены к бабке на чашечку чая.

— Бабушка, как хоть это случилось? — спросила Кира, принимая из рук старушки чашку с неожиданно крепким умело заваренным ароматным чаем.

— Берите молоко. — Старушка придвинула им изящный молочник с витой ручкой, покрытой стершейся позолотой.

Чашки, в которых им подали чай, были из того же сервиза. А он, в свою очередь, остался еще с дореволюционных времен. Старушка и себе капнула немного молока и с удовольствием пригубила получившийся напиток.

Сейчас, когда она оказалась в тепле собственной квартиры, в окружении любимых вещей, с ней произошла удивительная метаморфоза. Глаза ее повеселели, морщин на лице убавилось, и от ее былой кособокости и скрюченности почти не осталось и следа.

— Запомните, девочки, чай всегда надо заваривать в чайнике, — наставительно проговорила хозяйка. — Лично я не признаю все эти пакетики. Что за удовольствие мочить в кипятке клееную туалетную бумагу, а потом еще и нюхать этот запах?

Старушка сделала еще один глоток и наконец приступила к рассказу. Впрочем, Марина Алексеевна — именно так звали старушку — мало что могла добавить к уже слышанному подругами. Да, в это утро она первая вышла из квартиры. Ей надо было выбросить мусор, который она поленилась вынести с вечера. И к утру оставшаяся в ведре рыбная требуха начала невыносимо вонять.

— Утром я встаю пораньше, мне ведь надо проводить дочку с зятем на работу. Они к восьми на завод ездят, да еще через весь город, — сочла нужным объяснить старушка. — Оладушки им поставила, а сама, едва причесавшись, пошла с ведром к мусоропроводу. И вдруг смотрю — дверь к Славке открыта. Ну, я сначала значения не придала. А когда обратно шла, насторожилась. Дверь-то открыта, а голосов никаких оттуда не доносится.

Вот я и решила, что, верно, забыли просто закрыть. Толкнулась, чтобы сказать им об этом, а она там и лежит.

— Кто?

— Да Нюра же, — отозвалась старушка, чуть поежившись. — Прямо возле двери. В этом их ужасном красном коридоре и лежала. Я сначала не поняла ничего. Халат на ней этот… цветастый. Да и пол какой-то бурый. Не поймешь ничего. А потом присмотрелась — батюшки, она же в крови вся. А вокруг — разгром.

— Разгром? — машинально переспросила Леся. — Какой разгром?

— Да самый обычный, — пожала плечами старушка. — Все в квартире убийца перевернул. Уж и не знаю, что он там искал. Но из ценных вещей вроде бы ничего не взял. И телевизор остался. И телефон. И музыкальный центр. И даже деньги, как участковый мне сказал, оставались в ящичке лежать.

— Как странно, — пробормотала Кира.

— В том-то и дело! — оживилась Марина Алексеевна. — Только одно и пропало, что фотоаппарат и сотовый телефон Нюры. Ну, может быть, и еще что-то исчезло.

— А Нюра вам перед смертью ничего не успела сказать? — спросила Кира.

— Да ты что?! — взмахнула рукой старушка. — Когда я пришла, она уже совсем мертвой была. Ну, я врачей вызвала, хотя сразу было ясно, что они тут не нужны. Нюра уже холодная была вся.

— И вы ее трогали? — удивилась Кира самоотверженности Марины Алексеевны. — Трогали, чтобы понять, что она уже умерла?

А что же тут такого? — Старушка снова пожала плечами. — Я ведь блокаду в Ленинграде пережила. Мне в ту пору всего пятнадцать было. И я за те годы такого насмотрелась, что мне на всю жизнь закалка осталась. Мне после той зимы мало что страшным могло показаться. Я иногда даже жалела, что не могу, как другие люди, пугаться. Мужчин от меня это всегда отваживало. Мужчины железных женщин рядом с собой не любят. Они им о собственных недостатках слишком явно напоминают. Конечно, муж мой, царствие ему небесное, меня все равно любил. Но он и сам сильный человек был. А таких ведь на свете немного, — добавила старушка со вздохом. — Ну так вот, врачей я вызвала и милицию. Потому что сразу поняла: налицо факт насильственной смерти, как теперь говорят.

— Ее застрелили, да? — спросила Кира.

— Да, — кивнула Марина Алексеевна. — Прямо в грудь пуля попала. Думаю, что она не мучилась. — Немного помолчав, Марина Алексеевна вдруг сказала: — А еще я думаю, что Нюра своего убийцу знала.

— Почему?! — насторожились подруги.

— Потому что лежала она так, словно он в нее прямо с порога, не проходя в квартиру, выстрелил, — объяснила Марина Алексеевна. — И выражение лица у Нюры было какое-то… удивленное. Словно она и понять не могла, что же он с ней такое сделал.

— Вы думаете, что это был мужчина? — прошептала Кира.

— Не знаю, — уклончиво ответила Марина Алексеевна.

И принялась внимательно рассматривать свою чашку. Подруги молчали. Бабушка явно что-то недоговаривала. Но они не хотели понукать или торопить. Чувствовалось, что если она сочтет нужным, то непременно все расскажет. А нет, так никакие уговоры не помогут.

— Осторожна я к старости что-то стала, — вновь заговорила Марина Алексеевна. — В молодости о смерти не задумывалась.

И в войну особого страха никогда не было. Я как будто всегда точно знала: что бы вокруг меня ни происходило, сама-то я жива останусь. И если бомбежка, то я всегда была уверена, что снаряд мимо пролетит. И от голода никогда не боялась умереть. А теперь все чаще задумываюсь, что вот внуки у меня уже взрослые. Хорошо бы еще и правнуков повидать.

— Вы это к чему говорите? — осторожно спросила Леся.

— Да к тому, что ведро это с рыбой я еще с вечера хотела вынести, — с досадой в голосе проговорила Марина Алексеевна. — Попахивало оно уже и тогда. Ну, я к двери подошла, а там голос услышала. Мужской. Этот человек к Нюре в дверь звонил и что-то ей говорил. Вот я и не пошла вечером с ведром.

— Почему?

— Даже и не скажу вам точно, — в задумчивости пробормотала Марина Алексеевна. — Словно голос мне внутренний подсказал: «Не ходи». Страшно так вдруг стало. Да еще дочка из комнаты выскочила. Куда ты, говорит, мама в такую темень с ведром отправилась? Будто бы не знаешь, что вечером мусор из дома не принято выносить. Примета плохая, достатка не будет. Ну а когда я дверь прикрыла, то враз меня отпустило. И холод прошел, и дрожь в ногах исчезла. Только теперь я думаю, что если бы вышла тогда, то, может быть, убийца и не решился бы Нюру убить. Выходит, я своим поступком ему помогла с ней расправиться, а могла бы спасти.

— Не думайте об этом, — посоветовала Леся. — Скорее всего, убийца стрелял из пистолета с глушителем. И, убив Нюру, не стал бы оставлять в живых свидетельницу. Вы бы стали его следующей жертвой, вот и все.

— И Нюру бы не спасли, и сами бы погибли, — поддержала подругу Кира.

Марина Алексеевна немного помолчала, потом сказала:

— Ментам-то я про это не говорила. А вот вам почему-то говорю. Тяжело такое в душе держать, вот и поделилась с вами.

— Мы понимаем, — кивнула Леся. — А голос у этого человека какой был?

— Обычный мужской голос, — ответила Марина Алексеевна. — С легкой такой хрипотцой. Да, он заикался вроде бы немного.

— Ой! — вскрикнула Кира. — Как заикался?

— Да совсем немного, — пояснила Марина Алексеевна. — Когда сказал: «Откройте, Аня!» На первом слове немного заикнулся. А потом заикание прошло.

— И она ему открыла? Не спросила, кто он такой и как его зовут?

— Нет, — покачала головой Марина Алексеевна. — Она ему сразу же открыла. А я дверь прикрыла и обратно с ведром на кухню потащилась.

Выйдя от Марины Алексеевны, подруги спустились вниз. И, присев на лавочку, стали обсуждать сложившееся положение.

— В деле уже две жертвы, — произнесла Кира. — И мне не нужны результаты баллистической экспертизы, я и так уверена, что Матвея и Нюру убил один и тот же человек.

— Почему же? — спросила Леся.

— Голоса, — с таинственным видом произнесла Кира. — Вернее, один голос. Понимаешь, тот человек, который разговаривал с Матвеем и который потом его застрелил, он тоже заикался. Я слышала.

— Ты мне об этом не говорила!

— Потому что совсем чуть-чуть заикался! — сказала Кира. — Я тогда даже внимания не обратила. А сегодня, когда мне Марина Алексеевна начала голос Нюриного убийцы описывать, я и вспомнила, что тот человек тоже заикался. И тоже на первом слове. Самую малость, но все же заикался.

— Что ж, — вздохнула Леся, — хоть какая-то зацепка. Выходит, этот человек близко знал Матвея и Нюру, раз они с ним разговаривали, а Нюра так и вовсе среди ночи открыла ему дверь.

— Да, милиции только и надо, что поискать среди общих знакомых Нюры и Матвея. И если найдется заика, то он и есть убийца.

— А если нет? Или если заик двое? — спросила Леся. — Нет, на таком шатком фундаменте нельзя строить свою версию.

— И что же ты предлагаешь?

— Надо искать мотивы этих убийств, — сказала Леся. — Пока я ни у кого из знакомых нам по расследованию людей не вижу мотива, чтобы убить сначала Матвея, а потом Нюру. Если Жорик — жених Леночки — и хотел бы убить Матвея, то какого черта ему убивать Нюру? Девушка не была, прописана в квартире Матвея и…

— Откуда ты знаешь?! — воскликнула Кира.

— Что именно?

— Откуда ты знаешь, что он ее не прописал? Она ведь из другого города. Ей могла понадобиться прописка. И Матвей мог прописать ее к себе, если был единственным собственником квартиры. Никто не мог ему помешать это сделать.

— Хм, — задумалась Леся. — Но это можно проверить. Пойдем в паспортный стол и попросим форму «девять» на квартиру Матвея. Думаю, что за коробку шоколада или бутылку сладкого вина нам такую справку с радостью предоставят.

Но поход в паспортный стол принес подругам совсем неожиданный подарок. Нюра в квартире Матвея не была прописана. Зато там оказалась прописана другая их знакомая. Леночка — дочка тетки Матильды.

— Вот это странно, — пробормотала Леся. — Тетка Мотя, когда распространялась о своих видах на эту квартиру, ни разу не упомянула о том, что ее Леночка там уже прописана.

— Она там прописана всего две недели, — сказала Кира. — И притом это совсем не делает ее хозяйкой квартиры.

— Однако все равно возникает вопрос: зачем девушке, уже имеющей постоянную прописку, или, как сейчас говорят, регистрацию у матери, затевать мороку, выписываться и оформлять себе другую регистрацию у своего дальнего родственника? И это при том, что мать о ее фортеле явно не знает.

— Да, это очень интересно, но все равно не объясняет, почему убили Нюру, — заметила Леся. — И почему ее убили? Ясно, что не из-за квартиры.

— Думаю, что Славка знал ответ на этот вопрос, — заявила Кира. — Потому и слинял вовремя. А Нюру бросил отдуваться. Убийца ее прикончил, и теперь…

— Теперь, по логике вещей, он может отправиться к Ленке! — воскликнула Леся. — Не к тети-Мотиной Леночке, а к той Ленке, которая была девушкой Славки! И если она не убежала из города вместе со Славкой, то… То ей может грозить опасность.

— Ужасно! Тот тип ее убьет, а мы даже об этом не узнаем! — простонала Кира.

В ответ Леся высказала подозрение, что бог любит троицу. И если уж два трупа попались им на пути, то и на третий, появись он, они тоже неминуемо наткнутся.

— Типун тебе на язык, — проворчала Кира. — Лучше подумай, как нам теперь разыскать эту Ленку. Вся надежда была на Нюру.

— Но она нам ничего уже не скажет, — вздохнула Леся.

— А что мы про эту Ленку вообще знаем?

— Знаем, что она работала где-то на Ленинском проспекте вместе с лохотронщиками, — ответила Леся. — Матвей ведь был с ними. Уверена, что и Славка, хотя Леночка его там не видела, тоже крутился где-нибудь поблизости. А где Славка, там могла быть и Ленка.

— Пожалуй, если кто и сможет нам рассказать о делишках этой троицы, то именно лохотронщики, — сказала Кира. — Так что выхода у нас с тобой нет. Поехали к ним.

— Ты с ума сошла?! — возмутилась Леся. — Они же мошенники! Они у людей деньги отбирают. И нас по миру пустят.

— Но и мошенники тоже иногда отдыхают, — возразила Кира. — И им тоже, как и обычным людям, хочется любви и ласки.

— И что? При чем тут мы с тобой?

— Мы с тобой из их компании выберем себе парочку кавалеров посимпатичней, познакомимся с ними, посидим где-нибудь в уютном полутемном кафе и после нескольких коктейлей выясним, где нам искать Ленку.

— Так они нам и скажут… — усомнилась Леся.

— Как миленькие скажут, — заверила подругу Кира. — Еще и адресок напишут, где нам ее лучше всего искать.

Оказавшись у себя дома, Леся первым делом бросилась к телефону. В груди у нее, несмотря на доводы разума, все кипело и бушевало. Предательство Доминика она прощать не собиралась. И пусть все иллюзии разобьются в пух и прах, но она дозвонится по высветившемуся у нее в телефоне номеру и поговорит с неверным возлюбленным. Уж она ему скажет! Надо же, он думает, что сумеет водить ее за нос! Ни за что!

Но, к удивлению Леси, сколько бы она ни набирала злополучный номер, в трубке все время раздавались издевательские короткие гудки. Да не просто короткие гудки, а какие-то странные. Что именно было в них странного, Леся и сама точно определить не бралась. Однако они были совсем не такие, как бывают, когда провод домашнего телефона просто выдернут из розетки. И не такие, как случаются, когда хозяева забыли или просто небрежно положили трубку на рычаг.

— Нет, я этого все равно так не оставлю, — процедила Леся сквозь зубы.

Ей некстати пришел на память рассказ Светки, рассказ о том, как какой-то ее очередной приятель купил себе новый телефонный аппарат. И он, этот аппарат, имел в своих электронных внутренностях такую функцию — мог блокировать все звонки, поступающие с незарегистрированных в его списке номеров.

— Как же так? — удивилась тогда Леся. — Зачем это нужно? А вдруг мне позвонит какой-нибудь мой хороший знакомый или даже друг не со своего телефона, а, допустим, откуда-нибудь с телефона-автомата. Вдруг этому человеку будет срочно нужна моя помощь? А мой телефон не пропустит его звонок только потому, что номер, видите ли, определить не может.

— Не знаю, — пробормотала Света, которая сама лично обожала всевозможные технические новинки. — Может быть, есть еще какая-нибудь функция. Наверняка есть.

Светку все эти дополнительные примочки приводили в полный восторг и упоение. Сотовые телефоны она признавала только с вмонтированной в них фотокамерой, радиоприемником и желательно выходом в Интернет. Все прочие трубки, как и их обладатели, вызывали у нее глубокое презрение и жалость.

— Нет, — продолжала возмущаться Леся, — ты как хочешь, а мне эта идея не нравится. Что же получается? Какая-то железка будет решать, какой звонок для меня важен, а какой нет? Вот еще! Да эту электронику только допусти до сокровенного. Начнет она, как обычно, с малого. Например, звонки просеивать будет. А затем так и пойдет, так и пойдет по нарастающей. Глядишь, лет через десять железки за нас уже будут решать, как нам одеваться, с кем дружить и вообще… как жить и о чем думать.

Тогда подруги так и не нашли по этому вопросу взаимопонимания. Но зато обсудили все очень обстоятельно. И вот теперь Леся припомнила тот разговор.

— Уж не поставил ли Доминик или та дама, у которой он проживает, у себя дома такой телефончик? — пробормотала Леся. — А что? Очень может быть!

И, ужасно разозлившись на коварную незнакомку, Леся стала действовать еще более решительно.

— Все равно своего добьюсь! — заявила она, набирая тот же номер с мобильного телефона.

Но, увы, результат оставался прежним. В трубку неслись издевательские короткие гудки. Леся приняла душ, вымыла голову, помассировала ноги, руки, живот и плечи. Затем прошлась несколько раз по квартире, а потом снова принялась набирать злополучный номер. Никакого толка.

— Нет, они точно что-то сделали с телефоном! — вскричала Леся. — Сволочи! Ну, погоди, Доминик, дай мне только до тебя добраться! Пожалеешь, что не остался в своей Италии.

Дрожа от бешенства, Леся принялась набирать номер справочного. На этот раз ждать ей пришлось долго. Все операторы были заняты. Наконец ей ответила пожилая и по голосу вроде бы славная тетка.

— Если номер телефона принадлежит частному лицу, я вам ничем помочь не смогу, — предостерегла она Лесю.

Леся подумала и решила, что сейчас ей важна любая информация. В глубине души верить в предательство Доминика страшно не хотелось. Ведь он писал ей такие душевные письма. И это при том, что ни для него, ни для Леси английский язык не являлся родным. И все равно Доминик умудрялся даже в стандартные фразы вложить максимум тепла и любви.

Читая его письма, Леся каждый раз испытывала изумительное чувство: ей казалось, что наконец-то ее любят по-настоящему. Без обмана и фальши. И тут вдруг — такой облом!

— Давайте! — нервно произнесла Леся, обращаясь к женщине из справочного. — Я согласна.

— Тогда подождите. — В трубке что-то зацокало, запищало, а потом женщина произнесла: — Нет, пожалуй, я не смогу вам помочь.

Сердце Леси ухнуло в пятки. Никогда с ней такого не случалось. И, как оказалось, это было весьма болезненно — в пятках сердце билось часто-часто. Она по просьбе своей собеседницы еще раз, с трудом ворочая непослушным языком, повторила номер нужного телефона. И осталась ждать, прислушиваясь к цокоту клавиш и чувствуя, что вцепившаяся в телефонную трубку рука просто леденеет и по спине стекает струйка пота.

— Ну да! — произнесла наконец женщина. — Все ясно. Этот телефонный номер является одной из линий компании интернет-провайдера «Веб пласт». Ясно?

Леся из этих слов поняла только одно: Доминик звонил ей, каким-то образом воспользовавшись услугами Интернета. Возможно, по телефонной карте. Что ж, уже легче. По крайней мере, сама Леся внезапно ощутила облегчение.

Вот если бы ей четко сказали, что данный телефонный номер находится в какой-то питерской квартире и принадлежит частному лицу, тут уж двух мнений быть не могло бы.

А Интернет и телефонные карты… Что ж, на то она и Всемирная паутина, чтобы звонить по ее линиям по всему свету. Наверное, решила про себя Леся, эта связь гораздо дешевле той, что доступна при обычной сотовой связи. Поэтому Доминик, экономный, как все европейцы, ею и воспользовался.

Да и то сказать, звонить в Питер из Туниса по сотовой трубке — удовольствие не из дешевых. Леся это прекрасно понимала. Когда они с Кирой отдыхали в Турции, она несколько раз звонила в Питер. И едва не разорилась, проговорив за несколько жалких минут самой скверной в ее жизни связи почти тридцать долларов, лежавшие на ее счету.

— Выходит, Доминик и в самом деле может быть в Тунисе! — воскликнула Кира, когда ликующая и захлебывающаяся от счастья Леся позвонила ей, чтобы поделиться своей радостью. — Так он не обманщик! Ура!!!

Закончив ликовать по этому поводу, подруги притихли. Да, с итальянцами они разобрались. Можно снова с чистой совестью ждать их визита и готовиться к нему. А вот как им быть с телом Матвея? Кто будет его хоронить и все такое?

— Кстати, у меня на автоответчике высветился телефон Химкина, — сказала Кира. — Как ты думаешь, зачем он мне звонил?

Сообщение подруги наполнило душу Леси страшной тревогой. В самом деле, чего от них хочет этот Химкин? Уж не надумал ли он арестовать их за неимением иных подозреваемых?

— Ох, не к добру этот звонок, — произнесла Леся.

— Не к добру, — согласилась Кира. — Поэтому расслабляться мы с тобой не станем. И Химкину перезванивать тоже не будем. А сегодня в восемь часов вечера объявляю сбор на станции метро «Ленинский проспект». Как ты понимаешь, форма одежды должна быть парадная.

— Понимаю, — проворчала Леся.

— Я уверена, что с помощью некоторых косметических ухищрений и нарядных тряпок у нас с тобой все получится как надо, — бодро заверила подругу Кира. — Этих дружков Матвея, которые могут знать о его делишках, мы захороводим в один момент.

Как Кира и предсказывала, ее план прекрасно удался. Едва выйдя из метро на Ленинский проспект, подруги покрутили головой и увидели на разных углах сразу несколько компаний молодых людей сомнительной наружности — те радостно втирали доверчивым старичкам какие-то карточки.

Стоило первой жертве взять эту карточку в руки, как остальные члены банды начинали осторожно группироваться за спиной пенсионера. Если старичок или старушка оказывались все же в уме и карточку возвращали обратно, то группа поддержки снова разбегалась в разные стороны. И так — до следующего раза.

Понаблюдав со стороны за участниками уличной аферы, подруги заметили, что они почти никогда не подходят к физически крепким мужчинам. Выбор их безошибочно падал на женщин с глуповатым выражением лица и слегка растерянных незнакомым городом приезжих граждан.

Но излюбленными жертвами мошенников были все же люди, перешагнувшие порог шестидесятилетия, находящиеся на пенсии и имеющие много свободного времени, чтобы обманщики могли распустить перед ними цветастый хвост своего вранья.

Однако сейчас уже было начало девятого вечера, и у мошенников оставалось все меньше и меньше сил и запала. Напротив, подруги, которые провели последние несколько часов весьма приятно, совершенствуя свой внешний вид в салоне красоты и вообще доставляя себе всевозможные удовольствия (начиная от покупки новой шляпки для Леси и заканчивая бокалом настоящего армянского коньяка в квартире у Киры), были полны сил и желания заарканить подходящую жертву.

— Думаю, что наш внешний вид нас не подведет, — заметила Кира, с удовольствием проводя рукой по пышной гриве рыжих волос, которые после внимательного отношения к ним парикмахера приобрели очень красивый опенок новой бронзы..

— Да уж, — согласилась Леся, поправляя кокетливую новую шляпку. — Увидят — упадут.

До шляпок Леся была большая охотница. И у нее дома целых два шкафа были забиты этими замечательными изделиями мастериц. Тут были шляпки из воздушных перьев, носить которые можно было только где-нибудь на специально посвященном шляпкам коктейле в Париже. И были вполне скромные шляпки, которые можно было надеть и в обычный серый питерский вечер. Были летние соломенные и были теплые зимние из цветного меха или теплой шерсти. Но так или иначе любая шляпка, попавшая в руки к Лесе, становилась частью ее шляпной коллекции, которая росла год от года. И, наверное, к тому времени, когда Лесе исполнится столько лет, сколько сейчас британской королеве, ее шляпная коллекция переплюнет коллекцию шляпок этой всемирно известной дамы.

Но уже сейчас Кире все чаще и чаще казалось, что если дело у Леси и ее шляпок будет продвигаться так же успешно, то подруге придется подыскивать себе другое жилье, попросторнее. Потому что теперешняя ее квартира была явно не в состоянии вместить весь шляпный потенциал, находящийся на прилавках магазинов.

— Ты себе уже присмотрела красавчика? — поинтересовалась Кира, оставив шляпную тему.

— Да, — кивнула Леся.

— Погоди, не говори! — воскликнула Кира. — Дай, я сама угадаю. Вон тот брюнет! Верно?

— Верно, — смутилась Леся. — А тебе приглянулся вон тот очкарик, да?

— И откуда ты все знаешь? — фыркнула Кира. — Да, он!

Подругам повезло. После того как лохотронщики по какому-то молчаливому согласию решили закончить свой рабочий день и разбежались в разные стороны, облюбованные подругами мужчины отправились вместе. Да еще не в метро, а дальше по бульвару Новаторов. Тут они зашли в какое-то маленькое кафе, на задворках которого, несмотря на наступающие холода, все еще стоял мангал и жарился шашлык. Приятели заказали себе нехитрый набор — по сто граммов водки, салат и шашлык.

— Ребята, прежде чем ехать дальше, решили перекусить и немного передохнуть, — смекнула Кира. — Этим обстоятельством нам с тобой надо воспользоваться. Больше такого шанса может и не представиться. Надо брать их прямо сейчас!

— Как? Прямо сейчас? — удивилась Леся; несмотря на новую шляпку, ее вдруг охватил легкий мандраж.

— Боюсь, другого случая может не представиться, — заявила Кира. И, осмотрев себя в карманное зеркальце с очень красивой веткой акации, инкрустированной по серому в разводах мрамору на крышке, она торжественно заявила: — Я иду первая, а ты за мной! И не вздумай отстать или вообще куда-нибудь деться!

С видом, который сделал бы честь адмиральскому крейсеру, возглавляющему целую флотилию морской военной техники, Кира двинулась к столику, за которым устроились двое парней. В руке у нее была сигарета.

— Привет! — произнесла она с улыбкой, которая не оставляла сомнений в ее намерениях.

А затем, поравнявшись со столиком, за которым сидели молодые люди, она сделала вид, что ищет в своей сумке зажигалку. Но молодые люди — их собственная зажигалка лежала перед ними на столе — что-то не торопились предложить Кире свою помощь. Они рассматривали незнакомку с некоторой настороженностью.

— К тете приехала из Колпина, хочу ее новую квартиру посмотреть, — сообщила как бы между делом Кира, и молодые люди сразу же заулыбались.

Видимо, парни опасались, что имеют дело с обманутой клиенткой. И ждали, что она сейчас вытащит из сумки баллончик с краской или с какой-нибудь гадостью и начнет поливать их из него. Но, узнав про тетку Киры, они сразу же расслабились. И, дружно ухватившись за зажигалку, стали подносить ее к Кириным губам с таким рвением, что чудом не спалили девушке все ее замечательные волосы.

— Будем знакомы! — усевшись за столик рядом с ребятами, на правах старой знакомой предложила Кира. — Это моя подруга Олеся. А я — Кира.

Ребят звали Миша и Дима. Ничего оригинального. Разумеется, Димой оказался жгучий брюнет с плутоватыми глазами. Почему-то почти все встречающиеся Лесе на пути брюнеты оказывались Димами. Это была своего рода загадка. Мистика.

И сейчас она с грустью вспомнила другого Диму. Того самого, которого она уже почти год безуспешно пыталась выгнать из своего сердца. Но который никак не желал покидать облюбованный уголок.

Ну а Мишей был интеллигентного вида очкарик, которому просто идеально подходила поговорка про чертей, что водятся в тихом омуте.

За салатом в разговоре еще намечалась некоторая натянутость. Но к тому моменту, когда поспел шашлык, от нее не осталось и следа. После графинчика водки, который влили в себя Миша с Димой, они сделались необыкновенно раскованными и предложили девушкам ехать с ними домой к Диме.

— Живу я один, — подмигивая Лесе темным плутоватым глазом, распространялся тот. — Никто нам не помешает.

— Не помешает в чем? — кокетливо поинтересовалась Леся.

В ответ Дима заржал как сумасшедший. Как будто бы Леся сказала что-то ужасно смешное. А Леся, в общем-то, не привыкла, чтобы над ее шутками хохотали. Поэтому была приятно удивлена. И если бы подруги не знали совершенно точно, каким непотребным делом зарабатывают на жизнь эти ребята, то они могли бы показаться им вполне славными, милыми и подходящими для продолжения знакомства.

— Вот это-то и страшно, — кивнула Кира, когда Леся поделилась с ней своими мыслями. Разговор велся в дамском туалете, подальше от ушей их поклонников. — Иногда уже думаешь, что все, вытянула наконец свой счастливый билет, поймала себе золотую рыбку. А на самом деле? На самом деле золотой рыбкой в лучшем случае окажется старая консервная банка или вообще мина замедленного действия.

— Мы поедем к ним домой? — спросила Леся, поправляя макияж.

— Разумеется! — ответила Кира. — Нам же надо выяснить, где искать Ленку.

— Ты думаешь, дома у Димы это будет сделать легче, чем тут?

— Чтобы они начали болтать, надо на них надавить, — заявила Кира. — А пока я не вижу, чем бы мы могли на них надавить. И потом, если мы станем давить на них тут, они просто выскользнут у нас из рук.

— А дома у Димы?

— Дома мы можем закрыть дверь, а ключ выбросить, — сказала Кира.

Леся не была уверена, что это и в самом деле лучший способ добиться от человека правды. Но промолчала. Как вскоре выяснилось, Дима жил на противоположном конце города. В этом не было ничего удивительного. Мало приятного, когда обобранные знакомые твоих соседей начнут табуном ходить к тебе домой и скандалить, требуя вернуть их деньги.

Тот факт, что жилище Димы располагалось всего в одной станции метро от дома Славки, был воспринят подругами как своего рода знак — похоже, они двигались в правильном направлении. Но все же Лесю мучил вопрос: как они будут добиваться от Димы с Мишей чистосердечного признания насчет Ленки? Ну, не пытать же их в самом деле?

— Вот и мои пенаты! — распахивая дверь в холостяцкую берлогу, с гордостью провозгласил Дима.

На взгляд подруг, особо гордиться ему бы не следовало. Квартира была на редкость ободранной и обшарпанной. Сантехника и краны дружно подтекали. С потолка свисали комья паутины, которые над закопченной газовой плитой были еще и покрыты толстым слоем жира. Вдобавок по столам и стенам бегали полчища упитанных тараканов. И иногда под ногами слышался подозрительный хруст.

— Тапочек у меня нет, ступайте так, — предложил Дима. — Только разуйтесь. Я пол совсем недавно мыл. Чувствовалось, что хозяин ужасно гордится тем, что вымыл пол.

Но… Что же теперь? Неужели разуться и ходить в одних колготках прямо по подсохшим и еще свежим трупикам тараканов? Подруги почувствовали, что им хочется оставить свою затею и побыстрее свалить из этой квартирки.

— Без каблуков не сексуально, — заявила находчивая Леся.

Кира тоже постаралась нацепить личину сексуально озабоченной нимфоманки, которая даже в постель ложится в сапогах со шпорами. И в трусиках мехом наружу. Парни переглянулись и дружно кивнули, разрешая гостьям топтаться в уличной обуви сколько угодно.

Вот за это подруги и любили мужиков. Этими милягами можно было вертеть решительно в любую сторону, стоило только придать себе хоть легкий опенок сексуальности!

— А у тебя в самом деле нет девушки? — прощебетала Кира, присаживаясь рядом с Димой, который сдирал фольгу с бутылки шампанского.

— Нет, — почти искренне ответил Дима. — Говорю же, сам пол мыл.

Киру эта фраза слегка насторожила. Но потом она подумала, что ей, пока она в обуви и в одежде, нет никакого дела до Диминых полов.

После шампанского разговор снова оживился. Но, увы, к явному разочарованию подруг, Дима с Мишей упорно отказывались говорить на профессиональные темы. И все попытки подруг разбивались о глухую стену молчания.

— А знаете, — решила пойти ва-банк Кира, — какое интересное совпадение? У меня буквально в одной остановке отсюда живут двое знакомых.

Парни дружно молчали, демонстрируя явное нежелание восторгаться этим обстоятельством.

— Зовут их Матвей и Славка, — продолжала Кира. — Очень интересные ребята. Тоже никогда не хотят говорить о том, чем занимаются.

Дима с Мишей быстро переглянулись. Но снова промолчали. Однако после слов Киры они заметно напряглись. Следовало увеличить накал.

— Жаль только, что Матвея убили, — внимательно следя за парнями из-под опущенных ресниц, притворно вздохнула Кира. — Такой был веселый человек… Шутник.

— Так Матвея в самом деле убили? — не выдержал наконец Дима.

— Что ты мелешь? — толкнул его в бок Миша, но было уже поздно.

— А ты знал Матвея? — Кира сделала наивные глаза.

Дима растерялся, но ему на выручку поспешил друг.

— Ты кто такая? — тоном, в котором уже не было и намека на игривость, спросил Миша. — Из мусарни, что ли?

— Ну что вы, ребята?! — вмешалась в разговор Леся. — Мы не из милиции. У нас с ментами у самих проблемы. Просто нам позарез надо найти убийцу Матвея. И не говорите, что вы не слышали, что его угрохали!

— А мы тут при чем? — осведомился Дима, он уже почувствовал, что на приятный вечер можно не рассчитывать. — Мы его не убивали!

— Но вы его знали?

— Почему вы спрашиваете?! — разозлился Дима. — Знаете же, что да. Знали.

— И знаете, кто мог его убить?

— Нет, — дружно помотали головами лохотронщики.

— А Ленка? — спросила Кира.

— Что — Ленка?

— Славкина Ленка знала?

— Вот ты у нее и спроси, — проворчал Миша.

— Телефон дай.

— Чей?

— Ленкин телефон! — закричала Кира. — Чей же еще?

— Сейчас, — пожав плечами, произнес Миша и ушел в прихожую.

Подругам даже стало обидно. Они столько времени готовились. Разработали план. А все оказалось легко и просто. И никакого особого давления оказывать не пришлось.

Обратно Миша вернулся с потрепанной записной книжкой. Полистав ее, сказал:

— Телефона у меня нет, только ее адрес.

— Как это? А мобильник? Не может быть, чтобы она без мобильника жила!

— Мобильник у нее есть, но он уже второй день отключен, — сообщил Миша.

— Мы ей сегодня целый день пытались дозвониться и вчера ночью тоже, — поддержал друга Дима. — Бесполезно. Выключен.

— Ладно, — вздохнула Кира. — Диктуйте в таком случае адрес.

Записав адрес, девушки сразу же начали собираться.

— Так вы не останетесь у меня? — жалобно проговорил Дима, даже не стараясь скрыть своего разочарования.

Ноги девушек, затянутые в высокие замшевые сапоги на длиннющих шпильках, видимо, уже успели поразить его воображение. И теперь он с тоской взирал на эти самые ноги, которые уходили от него в неизвестном направлении. Пережить такой крах своих планов Дима был явно не в силах. И поэтому воскликнул:

— Девчонки, постойте! Я с вами! Кира с Лесей замерли.

— С нами? — удивилась Кира. — Куда это с нами?

— Вы ведь сейчас к Ленке направитесь? — спросил Дима. — Вот и я с вами. Провожу вас. Время-то уже позднее. А когда до Ленки доберетесь, и вовсе ночь будет. А она в таком месте живет, что там и днем сам черт ногу сломит.

Мише оставалось лишь присоединиться к компании.

— Ладно, — сказал он, выходя на улицу. — В конце концов, и в самом деле надо выяснить, что у них там произошло.

— А что вообще могло произойти? — спросила Леся. — Вы же работали вместе с Матвеем. Вы не можете совсем ничего не знать.

— Славка с Матвеем в последнее время все темнили, — пробормотал Миша. — То на работу не выйдут, то не дозвониться до них. То раньше времени куда-то исчезнут. И ни ответа, ни привета. Словно так и нужно.

— Ага, — поддержал приятеля Дима. — А еще слух распустили, что на золотую жилу напали. Разбогатеют скоро сказочно.

— Особенно Матвей над нами потешался, — проворчал Миша. — Не напрямую, конечно. Но он умел. Этак с улыбочкой подвалит и вроде с сочувствием начинает про жизнь расспрашивать.

— А сам дождется, когда человек ему свои проблемы выложит, а потом — ну потешаться. Манера у него такая была, — пояснил подругам Дима.

— Но не за это же его убили, — сказала Кира.

— Ясное дело, — кивнул Миша. — А Славка чего говорит?

— Будто бы сам не знаешь, что Славка испарился, — ответила Кира. — А Нюру, которая с Матвеем жила, ее убили.

Приятели помрачнели и призадумались. Весть про убийство Нюрки оказалась для них новостью.

— А как вы узнали, что Матвея убили? — спросила Кира. — Кто вам сказал?

— По трубке его позвонили днем, а там мент какой-то ответил. — Дима тяжко вздохнул. — Очень все странно. Славка пропал. Матвея убили. И Нюрку — тоже. Ее-то за что? Она вообще не при делах была.

— Сдается мне, что, раз пошла такая петрушка, мы можем и Ленку не застать, — пробормотал наконец Миша. — Напрасно и едем. Неспроста у нее телефон отключен. Вряд ли она дома сидит и дожидается, когда убийца к ней пожалует. Наверное, вместе со Славкой смылась.