ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Раскрыв рот, подруги смотрели на это жирное подобие женщины, которую буквально переполняло теперь ликование.

А он ведь еще тревожился, чтобы уберечь ее от неизвестной беды. Славке перед смертью наказ передавал, чтобы он их тетку спасал.

Да такую жабу поглубже закопать бы надо! Родного племянника, законного там или незаконного, а все равно родная кровь, убили, а ей и горя мало. Хапуга! И дрянь!

Но сияющая тетка Матильда явно не замечала осуждающих взглядов подруг.

— Вот и чудненько! — бормотала она, общаясь даже не с гостьями, а сама с собой. — Надо будет нам с дочей подсуетиться. А то и другие претенденты на квартирку-то появятся. Хорошо еще, что Матвей с этой своей Нюркой не расписавшись жил. А то села бы я в лужу. Небось живая жена после мужа в первую очередь наследовать имеет право. А так мне только бы все бумаги в срок выправить, и дело в шляпе.

И, уставившись на подруг, она озабоченно произнесла:

— Одного не соображу, с квартирантами-то мне как быть? С одной стороны, на фиг они мне сдались? А с другой, пока суд да дело, пока я там в наследство вступлю, копеечка-то мне нелишняя будет. Оставлю их, пожалуй. Только навестить их надо. Сказать, что теперь я квартире хозяйка. И чтобы не вздумали Нюрке деньги за жилье отдавать. Впредь я деньги с них брать буду. Эта последняя фраза была произнесена с такой горделивостью, что подругам даже показалось, что тетя Матильда стала как-то еще выше ростом. Ну прямо тебе помещица, узнавшая, что ее земли неожиданно резко подскочили в цене и теперь она может задирать нос перед своими менее удачливыми соседями. Ну а дворня для нее такая мошкара, что она ее и в упор не видит.

— Скажите, а вас не интересует, что же все-таки случилось с вашим племянником? — с отвращением спросила у нее Кира. — Все-таки не от кори помер.

— Ну, слышала от вас, что застрелили его, — кивнула тетка. — А мне-то что? Я в его дела не мешалась. Мы с ним вообще не общались. Сто лет он мне был не нужен.

— Совсем, совсем не общались? — растерянно переглянулись подруги.

— С этим выродком? Никогда!

— Ас другим своим племянником, со Славой?

— Он мне тем более не племяш! — сердито заявила тетка. — Чужая кровь.

— Как? — ахнули подруги. — И Славку родители тоже не в браке родили?

— Да нет же, — брезгливо поморщилась женщина. — Не в том дело.

— А в чем?

— Просто у моего родного брата — отца Матвея — была женщина, с которой он жил и у которой Матвея заделал, — начала рассказывать женщина.

— Ясное дело, — понимающе кивнула Кира. — Раз есть сын, есть и жена.

— Ты меня не перебивай, — осадила ее тетя Мотя, — жена, скажешь еще… Так вот, а у этой бабы тоже, в свою очередь, был брат, который и был женат на матери Славки. Ясно теперь? Матвей и Славка между собой родня. А мне Славка никто. Хоть юридически он и считается моим племянником. Но нашей, собакинской, крови в нем нет.

— Какой крови? — переспросила Леся, решив, что ослышалась.

— Собакинской, — охотно повторила тетя Мотя и горделиво добавила: — Фамилия у нас такая древняя. Собакины мы.

Подруги переглянулись. С одной стороны, вроде бы и древний род, а с другой… Хотя ведь и собаки бывают не только злобными цепными псами, но и ласковыми преданными друзьями.

— Так что я с Матвеем и Славкой раза три за свою жизнь и виделась, — подвела итог беседы тетка Мотя. — Да и то ради брата только. А так, сто лет мне эти мальчишки не нужны. Зачем? У меня своя дочь растет. Мне о ней думать надо. С квартирой мы ей теперь и мужа побогаче подыщем. Голодранец нам не нужен.

— Может быть, ваша дочь общалась с братьями? — спросила Леся. — Можно с ней поговорить?

— Спит она еще! — сурово произнесла женщина. — И нечего ее тревожить. Она вчера себя с вечера почувствовала неважно. Пусть отдыхает.

— А она все же общалась с кузенами?

— Да зачем ей? — искренне удивилась тетка Мотя. — Леночка у меня хорошая девочка. Зачем ей эти недоноски?

— Как? — воскликнули подруги. — И вашу дочь тоже Леной зовут?

— Почему тоже? — насторожилась тетка. — Что вы имеете в виду? Говорите!

— Дело в том, что перед смертью Эдик, то есть, простите, Матвей, упоминал, что Леночка не его сестра. И просил передать об этом Славику.

И подруги устремили взгляд на женщину. А с ней явно творилось что-то неладное. После слов Киры тетка Матильда сначала побледнела, потом побагровела, а потом вскочила из-за стола и заорала, ничуть не заботясь о покое своей дочурки:

— Вон! Вон из моего дома! И чтобы духу вашего тут больше никогда не было! Ишь, чего удумали! Имя наше позорить! Не дам!

Девушки испуганно вскочили из-за стола и проворно засеменили к выходу, недоуменно озираясь на хозяйку. Но той этого показалось мало. И она продолжала их преследовать, осыпая бранью.

— Ах вы, грязные сплетницы! — вопила разбушевавшаяся баба. — Явились ко мне в дом, про Матвея голову задурили. А сами вон чё удумали! Да я вас сейчас живо с лестницы спущу. Через пролет у меня полетите.

Вид у тетки Моти был настолько угрожающий, что подруги словно пробки из бутылки вылетели на лестницу под аккомпанемент громогласной брани тетки Матильды и очень капризного пронзительного девичьего голоса, который доносился из недр квартиры.

Судя по всему, Леночка все же была разбужена материнскими воплями и теперь выражала свое недовольство.

— Ужасная женщина! — остановившись на пролет ниже и промокнув белоснежным платочком выступивший на лбу пот, вздохнула Леся. — Чудовище какое-то.

— И какая муха ее укусила? — нахмурилась Кира. — Вроде бы нормально разговаривали. Она и не думала нас гнать.

— Пока про ее дочку не заговорили, все нормально было, — кивнула Леся.

— Странно, — произнесла Кира. — С чего бы ей так неадекватно реагировать?

— А вдруг это правда? — шепотом и боязливо поглядывая наверх, где за металлической дверью осталась разгневанная тетка Матильда, произнесла Леся.

— Что правда?

— Ну про Леночку — дочку тетки Моти.

— Да что правда-то?

— А то, что она не сестра Матвею.

— Ну и что? — продолжала недоумевать Кира.

— Да ты сама рассуди, если она не сестра Матвею, значит, и тетке Матильде она не родная дочь.

— Слушай, а ведь правда! — воскликнула Кира. — Как это я раньше не докумекала?

— Ас другой стороны, — продолжала рассуждать Леся, — не родная, и что с того? Мало ли сколько людей не может иметь детей и усыновляют чужих? Ничего в этом такого нет. И усыновленный ребенок имеет перед законом все права наравне с родным.

— Так-то оно так, конечно, — пробормотала Кира. — Только многие родители все равно не хотят, чтобы их дети знали, что они не родные. А может быть, у тетки Моти с дочкой сейчас напряг в отношениях? Вдруг они поругались. И тетка Мотя, которая, судя по всему, очень любит свою дочь, боится, что, узнав правду, взрослая Леночка окончательно отдалится от нее?

— И чтобы Матвей не выдал ее страшной тайны, она просто пристрелила парня? — хмыкнула Леся.

— Нет, — покачала головой Кира. — Матвей разговаривал с мужчиной. Голос был низкий. А у тетки Моти, при всей ее грузности, голос звонкий. Услышь я его один раз, уже бы не спутала.

— Она могла нанять кого-нибудь, — предположила Леся. — Например, жениха Леночки.

— А ему какая корысть убивать Матвея?

— К будущей теще подлизывался. Она его об услуге попросила, он и не решился отказать.

— Она же его не ведро картошки попросила из магазина притащить! — воскликнула Кира. — Тут же речь о человеческой жизни шла. И где бы тетка Мотя с ее киллером пистолет раздобыли?

— Может быть, у Леночкиного жениха было оружие. Или он вовсе бандит.

— И надо бандиту дружиться с теткой Мотей? — фыркнула Кира. — Он ее и так припугнуть мог. Ходила бы перед ним как шелковая. И дифирамбы еще ему пела бы.

— Ты как хочешь, а я считаю, нам надо эту Леночку повидать, — сказала Леся.

— А как же итальянцы? — напомнила ей Кира. — Мы с ними сегодня знакомиться не будем?

— Почему же, — пожала плечами Леся. — Обязательно будем!

— Так надо нам еще немного перышки почистить, — озаботилась Кира. — Мы же в салон красоты записаны. Ты забыла?

Нет, Леся не забыла. И еще она помнила, что в доме у нее черт ногу сломит. Пол не мыт почти две недели. Окна тоже требовали мокрой тряпки и моющего средства. А про горы грязного белья, которое уже не помещалось в бельевую корзину и вылезало из нее наподобие морской пены, вообще лучше не вспоминать.

И вот в этот момент, когда Леся размышляла о том, что менее подходящего времени для своего визита итальянцы при всем желании выбрать просто не могли, раздался звонок ее мобильника. Леся рассеянно кинула взгляд на него и поняла: звонит кто-то чужой, потому что вместо имени на экране высветился набор из множества цифр.

Осознать, что он означает, у Леси не хватило терпения, потому что телефон буквально разрывался у нее в руках и она никак не могла сосредоточиться на цифрах. Наконец она поднесла трубку к уху.

— Это я! — радостно произнесла трубка мужским голосом с жутким акцентом. — Привет!

У Леси радостно забилось сердце. Это звонил ее итальянец.

— Это Доминик! — подтвердил ее догадку голос. — Ты рада меня слышать?

— Очень! — с жаром сказала Леся. — Ты где?

— Я в Тунисе! — сказал мужчина.

— Как? — изумилась Леся. — Но ты же вроде бы должен был прилететь к нам в Россию сегодня из Италии? С другом?

— Да, да, — подтвердил Доминик. — Но, видишь ли, планы немного изменились.

— Ты не приедешь? — упавшим голосом произнесла Леся.

— Приеду! Непременно! — возмутился Доминик. — Но немного позже. Понимаешь, бизнес. Придется перенести нашу встречу на две недели. Ты не против?

— Что же делать? — вздохнула Леся. — Надо, значит, надо. Ничего. Я буду ждать. Приезжай.

— О'кей! — обрадовался Доминик и прибавил: — Я тебя очень люблю. Очень, очень.

— Я тебя тоже люблю, — машинально произнесла Леся.

Трубка отключилась. И Леся перевела взгляд на Киру.

— Все отменяется. Итальянцы сегодня не прилетят, — сказала она ей. — У Доминика возникли какие-то неотложные дела. И он отправился в Тунис.

— Он тебе сейчас из Туниса звонил? — удивилась Кира. — По трубке? Дорого же ему это должно было встать.

Ничего не понимаю, — пробормотала Леся, разглядывая список последних звонков. — Вот этот звонок. Но это же питерский номер? Или я ошибаюсь?

Кира заглянула подруге через плечо.

— Питерский, — подтвердила она. — И притом, судя по набору цифр, звонили со стационарного телефона откуда-то с улицы Луначарского или с Есенина. Во всяком случае, телефон находится в доме, расположенном где-то в том районе.

— Не может быть, — упиралась Леся. — Доминик сказал, что он в Тунисе.

— Но вот тут код нашего города, — пожала плечами Кира. — Допустим, телефонные номера еще могут быть похожи. Но как быть с кодом? Как ни крути, а 812 — это код нашего города.

— Да уж, — пробормотала смущенна Леся. — Так что? Выходит, Доминик звонил мне из Питера? А почему он сказал, что находится в Тунисе по делам? Как же это может быть? Не понимаю.

Лично у Киры, пока ее подруга недоумевала, уже успело сложиться определенное мнение на этот счет, но она пока не торопилась расстраивать Лесю.

— Может быть, это и не он звонил? — предположила она. — Может быть, кто-то из наших не очень умных друзей решил таким образом над тобой подшутить? Ты кому рассказывала, что ждешь итальянцев?

— Никому, — заверила ее Леся. — Только тебе.

— Я тоже никому не проболталась, — смущенно сказала Кира.

— И что это может значить? — продолжала допытываться Леся.

— Может быть, твой Доминик просто хочет сначала осмотреться в городе? — предположила Кира. — А уж потом…

Знаю я, что он там осматривать собирается, — сердито воскликнула Леся. — Все поняла! Он сначала к другой женщине поехал! Вот в чем дело! От нее и звонил. Наверное, не ожидал, что у нас техника на таком высоком уровне, что даже номер телефона определить может! Небось думал, что мы еще одной ногой в каменном веке стоим. И электронными схемами орехи колем.

— Или квартира съемная, и телефон, когда его дама приходит, они просто отключают, — машинально предположила Кира. — Зачем он им? У них и без телефона есть чем заняться.

— Ты нарочно смеешься? — уставилась на нее разгневанная Леся, которой на самом деле стало смешно.

Надо же так влипнуть! Поверила, что человек, который знает ее только по фото и письмам, может влюбиться в фотопортрет настолько, чтобы забыть обо всех других женщинах на свете. Как же! Забудут они, козлы несчастные!

Но постепенно злость куда-то ушла, а на ее место пришла холодная рассудительность. Ну и ладно! Пусть заботу о Доминике сейчас возьмет на себя другая женщина. Леся не жадная. И к тому же самое вкусное и сладкое обычно приберегают на десерт. Так что можно только порадоваться, что все так сложилось.

— Ты только не расстраивайся, — встревожилась за подругу Кира. — Ты в порядке?

— Да и черт с ними, с итальянцами, — беспечно заявила Леся. — Все равно они нам сейчас были бы очень некстати. Нам бы с убийством разобраться, где уж тут амуры крутить.

Кира только вздохнула. На самом деле она бы вовсе не отказалась немного покрутить эти самые амуры. Давненько, если честно, ей не приходилось этого делать. А рана после расставания с Борисовым, ее шефом и возлюбленным, все никак не желала зарастать. Да и как ей зарасти, если она видит этого гада каждый божий день? Ох, грехи наши тяжкие. И как после этого на мужчин надеяться? Они с Лесей уже и красоту на себя навели, готовясь к встрече. Деньги, между прочим, немалые на это угрохали. И что? Где результат?

— Слушай, а как там друг Доминика? — спросила она у Леси. — Он тоже с Домиником? В Тунисе? То есть в Питере?

— Ты бы без меня поехала? — спросила у нее Леся. — Думаю, что и они вместе.

— Проходимцы они оба, — пробурчала Кира.

— Прямо кино какое-то, — не могла успокоиться Леся. — Шесть невест ефрейтора Збруева. Сначала к одной, потом к другой, потом к третьей.

И девушки дружно захохотали. Но долго хихикать им не пришлось. Потому что дверь квартиры тетки Матильды отворилась, и из нее вышла довольно рослая и красивая девица.

— Вот и наша Леночка! — шепотом произнесла Кира. — Пожалуй, нам наконец повезло.

Леся молчала. Она старалась рассмотреть лицо Леночки, чтобы потом решить, может она оказаться приемной дочерью Матильды или нет. Леночка тем временем прошла мимо подруг и продолжала спускаться по лестнице вниз. Двигалась она неторопливо, с какой-то расслабленной ленью. Лицо у нее было томное и слегка как бы припухшее. То ли от сна, то ли наследственная склонность Собакиных к алкоголизму сказывалась уже и на этой молодой особе.

Подруги нагнали девушку, когда она уже отошла на порядочное расстояние от дома и стояла возле ларька, выбирая пиво. Похоже, вердикт насчет наследственной болезни рода Собакиных подруги вынесли верно. Денег у девицы было немного. Ей хватало только на самое дешевое пиво, да и то в наборе мелочью. А Леночке явно хотелось хорошего пива. И не одну бутылку.

Она долго с вожделением разглядывала пивные бутылки, вроде бы на что-то надеясь.

— Лена! Ты ли это! Привет! — кидаясь с объятиями к девушке, громко воскликнула Кира как раз в тот момент, когда Леночка в последний раз сосчитала наличные и приняла наконец решение.

Девушка обернулась и проворно спрятала деньги в карман. А Кира уже повисла на ней, душа в объятиях.

— Сто лет не виделись! — вопила она при этом, радостно отдавливая Леночке ногу. — Как ты похорошела! Да за такую встречу надо выпить! Я угощаю!

Если сначала Леночка к появлению Киры отнеслась с прохладцей и все пыталась отлепить ее от себя, то сразу же после предложения выпить на халяву она внезапно резко изменилась. И даже изобразила на лице нечто вроде улыбки. Однако при этом она явно пыталась тоскливо и мучительно сообразить, кто же перед ней и не должна ли она этой бабе деньги.

Но после нескольких глотков «Хольстена» она окончательно расслабилась. И даже предположила, что они с этой Кирой учились, видимо, в одной школе. Кира от прямого ответа уклонилась. И вместо этого спросила:

— А мама как поживает? Матильда…

— Матильда Степановна, — подсказала ей Леночка, теряя остатки подозрительности. — Нормально поживает. Ругается только очень.

— А братья? Кузены твои то есть? Славка с Матвеем?

— Ты и о них знаешь? — изумилась Леночка. — Я тебя с ними что, знакомила?

— Было дело, — хитро прищурилась Кира. — А ты разве не помнишь?

— Припоминаю что-то такое, — хмуро ответила Леночка, которая ни черта не могла вспомнить, и это ее слегка тревожило.

Но ненадолго. «Слишком много пью, — самокритично решила Леночка. — А то в самом деле могу закончить, как дядька и брательник». Провалы в памяти после неумеренного употребления горячительных напитков случались у нее и раньше.

— И чего, у тебя с кем-то из них что-то было? — деловито осведомилась она у Киры, пытаясь прояснить ситуацию.

— Ага, — кивнула Кира, не уточняя, с кем и что у нее было. — Так как они поживают?

— Матвея убили, а Славка в бега подался, — пробурчала Леночка, отпивая еще глоток из банки. — Мне мать только что об этом рассказала.

— Да ты что? — ахнула Кира. — А за что же его убили?

— Видать, это только Славка знал, — пожала плечами Леночка. — Недаром же из дома слинял.

— А сама ты не догадываешься?

— Да уж ясно, было за что, — отозвалась Леночка, с грустью переворачивая пустую пивную банку.

И как это она умудрилась выдуть ее так быстро? Уму непостижимо! Кира подмигнула Лесе, и та направилась к ларьку за новой порцией пива. На улице было тепло. Выглянувшее солнышко согрело воздух. И девушки решили не ходить в душное кафе, а устроились на бревнышке, положенном у ограды какого-то детского садика.

От играющих детишек подруг скрывала плотная заросль кустарника. Его ветки так тесно переплелись между собой, что даже сейчас, когда листвы на них осталось мало, они вполне заменяли собой стену, отделявшую выпивох от детей.

— Еще орешков и кальмаров купила, — сказала Леся, вернувшись с пивом.

И, одарив всех, она присела рядом с Кирой.

— За что же Матвея убить могли? Чем он таким занимался? — спросила у Леночки Кира.

— А он тебе не говорил? — уставилась на нее Леночка.

— Темнил все время.

— Ага, — кивнула девушка. — Это он мастер. Насчет темнить. Темнила он и есть. Я случайно узнала, чем он на жизнь зарабатывал. Теперь-то, когда его убили, уже все равно. Какие теперь секреты? Хочешь, расскажу?

Еще бы Кира не хотела. Она вытянулась в струнку, совершенно забыв про пиво. Леночка, напротив, про пиво не забывала. И уже порядком окосела. Должно быть, напиток пошел на старые дрожжи. Потому что не могло же девицу развести так сильно всего от двух баночек?

— На улице я его встретила, — начала свой бессвязный рассказ Леночка. — Не помню уже, чего мне на Ленинском проспекте понадобилось, кажется, мать денег дала на обувку, а там, мне подруга сказала, магазинчик есть один хороший, вот я и поехала. Выхожу из метро и вижу, чуть в сторонке целая толпа собралась. Ну, мне любопытно стало, что там такое. Я поближе подошла. А там он. Матвей.

— И что он делал?

— Лохов обирал, — отозвалась Леночка. — Знаете, их обычно целая команда работает. Один предлагает разыграть какую-нибудь вещь, человек, то есть лох, выигрывает, потом еще куча подставных претендентов на эту вещь набегает, и все начинают торговаться. Кто больше даст.

Подруги кивнули. С таким явлением они уже сталкивались. И всегда торопились обойти опасное место подальше.

— Ясное дело, больше всех всегда дает тот лох, которого обувают, — продолжила тем временем свой рассказ Леночка. — Ну, деньги у него изымаются — и кранты!

— Кранты? — разочарованно протянула Кира.

Дальше я уж не смотрела, — призналась Леночка. — Наверное, вся команда врассыпную бросается или что-нибудь в этом роде. Я уже ждать не стала. Мне и так хватило, чтобы маманьке рассказать, что за бизнес у нашего родственничка. И чем, оказывается, Матвей себе на безбедную жизнь зарабатывает. Вы подумайте, и такому типу мой дядя еще квартиру оставил? Не дурак ли? Чувствуя, что сейчас разговор снова зайдет о квартире, подруги постарались отмотать нить мыслей Леночки в другую сторону. Но куда там! Квартира волновала Леночку сильней всего.

— Но теперь-то я от мамани съеду! — мечтательно произнесла она.

И, обращаясь к Кире, добавила:

— Ты же знаешь, жених у меня есть. Вот наконец и жить вместе станем. А то уж мне совсем невмоготу. Мать меня своей опекой вконец достала! Да и Жорик сколько раз требовал, чтобы я с жильем что-то решала. А теперь он на мне хоть завтра женится. У него-то дома тоже не сахар. Бабка с дедом, мать с отцом, да еще сестра второго ребенка ждет. И муж ее тут же. И это все в двухкомнатной «хрущобе». Я вообще не понимаю, как они там все помещаются. Там и на полу столько места нет. Небось по сменам спят. Жорик от такой семейки куда угодно готов податься. Хоть и со мной под венец.

Эта фраза заставила подруг насторожиться. Минуточку! А уж не натолкнула ли их Леночка, сама того не подозревая, на истинную причину смерти Матвея? Если предположить, что жених Леночки, этот неизвестный им пока Жорик, так нуждался в невесте с квартирой, уж не приложил ли он руку, чтобы обеспечить свою невесту, а заодно и самого себя квартирой?

— А что, Жорик этот хороший парень? — поинтересовалась Кира. — Это тот брюнет, который у тебя был?

— Не, — покачала головой Леночка. — Ты что? Жорик — рыжий. Он антенны телевизионные устанавливает.

— О! — оживилась Кира. — Кабельное телевидение? Слушай, дай его телефончик.

— Зачем? — моментально насторожилась Леночка.

— Третий год уже пытаюсь соседей сгоношить, чтобы кабельное телевидение в дом провести, — начала вдохновенно врать Кира. — Так-то вроде бы все согласны, а как заняться этим вопросом, так и нет никого.

— А им и не надо, — тоже оживилась Леночка. — Жорик у меня бригадир. Он таких ленивых враз расшевелит. Только пусть денежки заплатят. А уж он сам все оформит. Так и быть, пиши телефончик.

Разжившись телефоном Жорика, который теперь у них был на большом подозрении, подруги хотели продолжить беседу про Славку и Матвея, но, увы, у Леночки зазвонил мобильник.

— О! — хмыкнула она, посмотрев на высветившийся номер, но не торопясь брать трубку. — Уже маманя названивает. Она, вообще-то говоря, меня только за хлебом отправила. А тут идти всего ничего. Вот и думает, что на меня уже двадцать раз напали, буханку отняли, а меня саму если не убили, то уж изнасиловали и замучили точно.

И, убрав трезвонящую трубку обратно в карман, Леночка вздохнула:

— Просто кошмар с ней жить. Вконец своей опекой извела.

Подруги с сочувствием посмотрели на девушку. Ей явно приходилось нелегко. И было совершенно ясно, что при первой же возможности она удерет от матери к мужу. И зря тетка Мотя так следит за дочерью. Самый верный путь потерять любимого человека, это устроить за ним вот такую тотальную слежку, контролируя каждый шаг.

— Слушай, а давно ты Матвея с лохотронщиками видела? — задала Кира свой последний вопрос.

— Да уж год прошел. Сапоги-то я себе прошлой осенью покупала. Да, год.

— А потом чем он занимался?

— Работать он так и не устроился, — заявила девушка. — Значит, либо с той же командой и работал, либо еще чего похуже удумал. Думаю, что скорее второе. Просто так ведь людей не убивают.

— А кто может знать? — спросила Кира.

— Его невеста не может, — покачала головой Леночка. — Эта дуреха верила всему, что ей Матвей плел. А он уж ей и про бизнес заливал, и золотые горы сулил. А на самом деле она у него вроде дармовой прислуги была. Да еще он и деньги с нее, которые ей родители присылали, тянул. Вы знаете что, вы у Ленки спросите.

— У какой?

— Которая со Славиком встречалась, — ответила Леночка. — Она должна быть в курсе их дел. Я ее там на Ленинском вместе с Матвеем видела. Правда, она в толпе стояла. Но все равно ясно: они вместе работали. Только, где искать ее, я не знаю. Телефона ее у меня нет. Вы у Нюрки спросите. Они общались. Хоть это-то она точно должна знать.

И, уже собираясь уходить, Леночка вдруг посоветовала:

— А то еще у Эдика разузнать можете. Подруги замерли.

— У какого Эдика? — спросила Кира. — У красавчика?

— Ага, — кивнула Леночка. — У Красавчика. Его хоть сейчас можете выцепить. Он у моей подруги живет. Вон в том доме.

Приобретя Леночке еще одну банку пива, подруги заручились ее согласием лично проводить их к своей подруге Тамарке и представить Эдику. Тот и в самом деле оказался дома. Но выглядел далеко не таким красавчиком, как на фотографии. Должно быть, жизнь у него в последнее время получалась нелегкая. Одно дело, когда все твои расходы оплачивает влюбленная женщина. И совсем другое, когда самому приходится добывать средства к существованию.

— С Матвеем я уже сто лет не виделся! И документов никаких не продавал! Я думал, что потерял их! — открестился от всего Эдик.

И если бы подруги точно не знали, что это вранье, то могли бы поверить Эдику. Настолько кристально честными были у него глаза. И настолько натурально он возмущался.

— Это что же выходит?! Я и не потерял их вовсе, а Матвей их у меня спер! — вопил он. — Ну и тип! И поделом его убили. Только я тут ни сном ни духом! Понятия не имею, кто мог его ухлопать.

И сколько подруги ни бились, Эдик так и стоял на своем: ни с Матвеем, ни со Славкой он не виделся и не разговаривал с тех пор, как окончательно ушел из института.

— Знаю только, что из лохотронщиков они думали куда-то еще податься, — добавил он наконец. — А куда — не спрашивайте. Не знаю.

— Что же, — вздохнула Кира, — будь по-твоему. Но если вдруг что-нибудь вспомнишь, то позвони вот по этому телефону.

Телефон Эдик взял.

— И кстати, тебе просили передать приветы еще две женщины, — сказала Леся, всегда выполняющая свои обещания.

К бумажке с телефонными номерами, которые дала подругам девушка — секретарь с бывшего отделения, где учился Эдик, — парень отнесся прохладно. А вот информация о том, что Варвара до сих пор готова принять его обратно, видимо, всерьез заинтересовала его. К явному неудовольствию Тамарки.

— Это кого ты ко мне привела?! — начала наступать она на Леночку. — Моего же мужика у меня же под носом к другим бабам сманивают! А ну пошли вон!

И второй раз за это утро подругам пришлось уносить ноги. Впрочем, Леночка особого возмущения не проявила.

— Плевать мне на эту Тамарку! — заявила она. — Я отсюда вообще перееду. А вы к Нюрке сходите, раз Эдик вам ничего толком не сказал. И поторопитесь, а то ведь ей теперь, наверное, с квартиры съехать придется. Славка нахлебницу у себя дома терпеть долго не станет.

И, сказав это, девушка ушла по своим делам. А подруги двинулись в сторону дома, где оставили вчера заплаканную Нюру. Теперь у них было две версии. Естественно, что прежде чем приступить к выяснению, что за личность такая этот Жорик и мог ли он пойти на убийство ради квартиры дли своей невесты, следовало сначала прояснить, чем же занимались Матвей со Славкой в последнее время. Помочь же им в этом могла их подруга и, судя по всему, подельница — Ленка. Ее адрес и надеялись получить подруги от Нюрки.

— Надеюсь, Нюра еще дома, — сказала Кира, когда они вошли в уже знакомый им дворик. — Не хотелось бы тратить время на ее ожидание.