ГЛАВА ШЕСТАЯ
Но не успели подруги выйти из лифта, довезшего их до четвертого этажа, как на них налетело что-то шумное, яркое. С острыми когтями, зубами и издающее к тому же яростный визг. С трудом подругам удалось уклониться от прямого контакта и таким образом избежать значительных физических потерь в своей внешности.
Они обе проскользнули мимо чудовища к открытой двери за его спиной, отделавшись сущими пустяками. У Киры распухал нос, по которому заехали кулаком. А Леся потирала макушку, откуда был вырван клок волос.
И хотя вроде бы особого урона потеря нескольких волосинок ее красоте не нанесла, но сам факт был неприятен. Не так уж много у нее имеется этих волос. А с годами почему-то становится все меньше.
— Что это было? — едва отдышавшись, прошептала Кира, захлопнув за собой дверь чужой квартиры.
— Не знаю, — пожала плечами Леся и оглянулась по сторонам.
Они стояли в чьей-то прихожей, оклеенной ярко-красными обоями. И хотя подруги находились в этом помещении не больше полутора минут и еще толком не осмотрелись, они уже начинали ощущать, как внутри у них закипает раздражение. Красный цвет действует возбуждающе, это всем известно.
И кто только додумался оклеить такими обоями не только прихожую, но и большую комнату? А она была оклеена именно такими ярко-красными обоями, подруги в этом смогли убедиться, заглянув туда. Да, в такой квартирке точно недолго свихнуться.
К тому же подруги уже поняли, что, кроме них, в квартире никого нет. Сопоставив открытую дверь, в которую они проскользнули, отбросив от себя чудовище, напавшее на них у лифта, а также громкие вопли, которые доносились сейчас с лестничной площадки, где это самое чудовище билось в закрытую дверь, подруги переглянулись.
— Похоже, насчет невесты Матвея мы с тобой слегка того… угодили пальцем в небо, — пробормотала Леся. — Видимо, это и была девушка Матвея, а вовсе не Славика. И наличие у Матвея еще одной пассии больно задело ее самолюбие. Вот она там и ревет.
— Ага, ревет, рвет и мечет, — кротко кивнула Кира, с тревогой прислушиваясь, как потрескивает дверная коробка под ударами извне. — Будем ей открывать?
— Вообще-то это ее квартира, — ответила Леся. — Если не открыть, как бы неприятностей не было.
— Мне кажется, у нас точно будут неприятности, если мы ей откроем, — выразила здоровое опасение Кира.
— Но не можем же мы тут так и сидеть? Надо попытаться установить с ней контакт.
— Ага, — обрадовалась Кира. — Только давай устанавливать этот контакт сначала через дверь.
На установление контакта ушло примерно около четверти часа. За это время к дверям квартиры сбежались все соседи с лестничной площадки. А также частично пожаловали проживающие ниже этажом люди. Послышались разговоры о том, чтобы вызвать милицию. И подруги рассудили, что пора открывать дверь. Иначе их и в самом деле сдадут в милицию как воровок.
— Не будет же она нас при всех убивать, — рассудила Кира и открыла дверь.
Девица, одетая в яркий халат в крупных, не существующих в природе цветах, сразу же сделала попытку вцепиться ей в лицо своими длинными когтями. Но Кира, которая уже почти приготовилась к завтрашнему визиту итальянцев, такое позволить этой распущенной особе никак не могла.
— При всем уважении к вашему горю, — произнесла она, выворачивая девице руку, — бить и царапать себя я вам не позволю. Жених мне этого не простит.
— Пусти! — злобно хрипела девица, корчась от боли. — Сука! Мужика у меня увела!
— Никого я у тебя не уводила! — заявила ей Кира. — Мы с подругой вчера впервые увидели Матвея. И сами бы хотели узнать, кто его убил.
В этот же момент девица затихла и перестала вырываться. Соседи на площадке тоже затихли, а потом пронесся шепот:
— Что она говорит?
— Говорит, Матвея убили!
— Не может быть, я его еще вчера видела.
— Точно, живехонек был!
Единственное, что поняли подруги из этого перешептывания, что Матвей жил в этой квартире под своим именем. Тогда при чем тут паспорт и документы на имя Эдика Закрутко? Зачем они ему понадобились, что он таскал их с собой, да еще и вклеил в паспорт Эдика свою фотографию?
Но в этот момент девушка в руках Киры зашевелилась и произнесла:
— Отпустите вы меня! Не буду я с вами драться!
Голос у нее был вполне естественный. Поэтому Кира, хотя и с опаской, но все же разжала захват.
— Вы не шутите? — посмотрела на нее девушка. — Матвей, он?..
— Умер, — кивнула Кира. — А ты что, не знала? Он умер сегодня утром. Его даже до больницы не успели довезти. И при этом у него обнаружились чужие документы.
При этих словах девица кинула на соседей какой-то затравленный взгляд. Ей явно не хотелось выяснять некоторые щекотливые подробности смерти своего друга при посторонних. Кира верно истолковала ее растерянность и первой предложила:
— Может быть, вернемся к вам домой и все обсудим в спокойной обстановке?
Собравшиеся соседи разочарованно загалдели, но поделать ничего не смогли. Девушка быстро шмыгнула к себе в квартиру, подруги прошли за ней.
— Служба, граждане, — сурово заявила остальным Кира, захлопывая под носом любопытных входную дверь. — Понимать должны. Не маленькие.
Девушка не стала задерживаться у дверей и быстро прошла в кухню. Тут красного тоже хватало с избытком. Но все же он несколько смягчался белой мебелью, белыми занавесками на окнах и множеством различных безделушек нейтрально-светлых Тонов, расставленных и развешанных тут и там.
Пройдя в кухню, подруги с любопытством принялись разглядывать их новую знакомую. Она в это время стояла у окна, пытаясь прикурить сигарету. И при свете яркой электрической лампы, тоже под белым абажуром, подруги сумели наконец хорошенько ее разглядеть.
На вид девушке было где-то от двадцати трех до двадцати пяти. Точный возраст мешал определить толстый слой грима и косметики, наложенный на лицо.
Ее яркий халат болтался на тонкой фигурке. И из пышных рукавов выглядывали почти прозрачные хрупкие руки. Общее впечатление девушка производила слегка болезненное. И то, как нервно она щелкала зажигалкой, пытаясь выбить из нее пламя, показывало, что девушка далеко не в порядке.
— Можно мне? — сказала Кира и, шагнув к ней, завладела зажигалкой, которую девушка отдала без борьбы.
Кажется, известие о смерти Матвея начисто вышибло из нее весь боевой задор.
— Что с ним случилось? — глухо произнесла девушка, когда ей удалось наконец прикурить сигарету и она сделала глубокую затяжку. — Что? — повторила она, выпустив из ноздрей две струйки дыма и тревожно глядя на подруг.
— В него стреляли, — произнесла Кира.
— Так я и знала! — воскликнула девушка и выронила тлеющую сигарету из рук. — Чувствовала, что добром все эти тайны не кончатся!
После этого она рухнула на далеко не новый кухонный уголок и закрыла лицо руками. Сигарета осталась лежать на линолеуме, отвратительно воняя. Девушка не реагировала. Пришлось Лесе поднять окурок и осторожно выкинуть его в фарфоровую пепельницу, где по белому фону ползали красные божьи коровки.
Некрасивая дырочка с оплавленными краями осталась на линолеуме. Но девушке Матвея не было никакого дела до испорченного линолеума. Она продолжала сидеть с закрытыми глазами и раскачивалась словно в трансе.
— Кто? — наконец подняла она голову. — Вы поймали убийцу?
Пока нет, — покачала головой Кира, окончательно убеждаясь, что их приняли за сотрудниц милиции. — Но мы надеемся, вы сможете помочь нам в этом.
— Я? — изумилась и вроде бы встревожилась девушка. — Но при чем тут я? Этой ночью я была дома! Я в Матвея не стреляла!
— Мы и не думаем, что это были вы, — успокаивающе кивнула ей Леся. — Убийцей был мужчина. Люди из той квартиры, возле которой был застрелен Матвей, слышали, как он разговаривал с каким-то мужчиной. Потом раздался выстрел и так далее.
— Мужчина, мужчина, — забормотала девушка, трясясь как в лихорадке. — Ну, разумеется, мужчина. Кто же еще? Женщин у Матвея не было. Он меня любил. Как он меня любил! Вы бы знали!
— Давайте-ка мы с вами познакомимся, — предложила ей Кира, которой надоел этот спектакль и к тому же сильно болел ушибленный девицей нос. — Как вас зовут?
— Нюра, — безразлично произнесла девушка.
Подруги разочарованно переглянулись. Они-то надеялись, что нашли ту самую Леночку, о которой упомянул Матвей, находясь на границе между жизнью и смертью.
— Это по паспорту Анна? — уточнила Кира, и девушка безучастно кивнула.
— Хорошо, Аня, — более участливо произнесла Леся, обращаясь к девушке, — расскажи нам, кто мог желать смерти Матвею? Вы ведь были с ним близки?
— Да, — отозвалась девушка. — Мы жили вместе уже почти год. Пожениться зимой собирались. Уже документы подали. Я своим родителям сказала. И вот…
И она заплакала. Слезы самопроизвольно текли у нее из глаз, она даже не делала попытки вытереть их. Косметика потекла, тушь размазалась, и стало видно, что девушка в самом деле еще очень молода. Но вот эта ее худоба… Бог знает, отчего это? То ли девица сознательно морит себя голодом, стараясь добиться модных форм, то ли больна чем-то, а может быть, наркоманка? Леся попыталась рассмотреть руки девушки. Но, насколько она могла видеть, руки у нее были чистыми. Без следов инъекций. Но выглядывали они из халата только до локтя. Дальше бледную кожу прикрывала пестрая тяжелая ткань.
— Чем Матвей занимался? Он работал?
Как ни странно, этот простой, в общем-то, вопрос привел девушку в ступор.
— Да, — пробормотала она наконец, но как-то неуверенно.
— А чем именно он занимался? — настаивала Кира.
— Они со Славой работали, — произнесла девушка. — Я не знаю, у них бизнес был. Общий. Какой именно, я не знаю. Кажется, они что-то продавали.
— А почему вы, узнав, что вашего друга убили, воскликнули, что так и знали, что этим кончится?
— Не знаю, — пробормотала она. — Матвей в последние дни стал такой нервный. Все время думал о чем-то. А когда я пыталась выяснить, он орал, что у него проблемы и чтобы я к нему не лезла. Все равно, мол, с моими куриными мозгами ничем ему помочь не смогу.
И девушка шмыгнула носом, став совсем похожей на школьницу. Подруги переглянулись, возможно, эта дуреха и в самом деле не знала, чем занимается ее жених. Или просто не хочет говорить? И как им-то быть? Давить на девушку или, напротив, пожалеть?
— А где Слава? — спросила у Нюры Леся.
— Он уехал.
— Куда?
Не знаю, — покачала головой девушка. — Сказал, что к бабке, только там его нет. Я звонила, соседка подошла и очень удивилась. Они с бабкой Славу сегодня совсем не ждали.
— А надолго он уехал?
— Ну, он сказал, что бабке плохо стало и он у нее недельку поживет, пока она не оклемается, — принялась объяснять им Нюра. — Бабка у него совсем старенькая. И с головой у нее плохо. Одна живет. Славка и Матвей складывались и соседке платили, чтобы она за бабкой присматривала. Хотя родная бабушка она только Славке, тот к ней обычно и ездил. Вот Слава сегодня днем около полудня куда-то вышел, через час вернулся и сказал, что к ней поедет.
— А про Матвея он тебе ничего не говорил?
— Нет, — покачала головой Нюра, и глаза ее расширились. — А что? Он уже знал? Это он его, да?..
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Кира. — Алиби у Славы есть? Где он прошлую ночь провел? Дома?
— Нет, — снова покачала головой Нюра. — Я одна дома была. Матвей еще вечером уехал, а Славка следом за ним. Славка под утро вернулся. Пьяный. И сразу спать завалился. Я пыталась спросить, где Матвей, он мне чего-то сказал про то, что в их офисе, мол, сигнализация сработала и Матвей там должен на всю ночь остаться.
— Так у них офис был? Где? — оживилась Кира.
— Я про этот офис в первый раз сегодня услышала, — откровенно призналась Нюра. — Думаю, что Славка мне с пьяных глаз наврал просто. Чтобы я от него отцепилась со своими расспросами.
И она печально заскулила, глотая слезы.
— Нюра, — обратилась к ней Леся. — Ты не плачь. Ты лучше постарайся вспомнить, кто мог желать смерти твоему Матвею? Какие у него отношения со Славой были?
— Хорошие. Они же братья. Хоть и двоюродные. У родителей Матвея квартира в доме напротив. Только он ее сдал. А мы к Славке перебрались. У него мать в деревне круглый год живет. А квартира двухкомнатная. Вот они и решили, что вместе жить выгодней.
— А у Славы была девушка?
— Ну, она не совсем его девушка, — покачала головой Нюра. — Но вроде того.
— Что это значит?
— Они вместе работали, — ответила Нюра. — И иногда Лена у нас ночевать оставалась. Со Славой в одной комнате.
— Лена? — обрадовались подруги, которые наконец почувствовали хоть какую-то зацепку. Сестра Матвея?
— Нет, — удивленно ответила Нюра. — С чего вы взяли? Просто Лена.
— А тетка у Матвея была? — спросила Кира, ведь Матвей просил спасать какую-то тетку.
— Да, — порадовала ее Нюра. — Даже целых две. Вам какая нужна? Одна в Пскове живет. А другая тут, в Питере.
— Нам питерскую бы, — сказала Кира.
— Сейчас, — кивнула Нюра. — Поищу ее адрес. Где-то он должен быть записан.
И ушла в красную комнату. Вернулась она оттуда не очень быстро, но зато с уловом. За это время подруги успели немного похозяйничать на кухне. Поставили блестящий металлический чайник на огонь, вскипятили воду и заварили чай — самую дешевую из всех «Принцесс».
Вообще сразу бросалось в глаза, что жили кузены и Нюра далеко не богато. В доме не было многих необходимых вещей. Например, стиральная машина тут была представлена в виде древнего агрегата, в котором белье выжималось методом прокатывания вручную между двух валиков.
Мебель за редким исключением была старенькая и немодная. Посуда самая разнокалиберная. Брились кузены дешевыми одноразовыми бритвенными станками. Полотенца были ветхие. Ванна запущенной. И вся квартира нуждалась в срочном ремонте.
Однако при этом оба кузена одевались в достаточно дорогие фирменные шмотки, душились «Лакостой» и носили хорошую качественную обувь из натуральной кожи. В общем, выходя из дома, они вполне могли произвести впечатление людей чуть выше среднего достатка. Но вот сам дом, где их никто не видел, выглядел плачевно.
— Гости у нас редко бывали, — подтвердила мысли подруг Нюра, вернувшаяся с записной книжкой. — Я почти никого из друзей и коллег Матвея и Славки даже и не видела никогда. Они им на трубки звонили. А встречались с ними ребята без меня.
— А ты сама чем занимаешься? — спросила у нее Кира, незаметно перейдя с девушкой на «ты».
— Да вот, училась до этого года, — пробормотала девушка и слегка покраснела.
— А в этом году что же? Выучилась уже? На кого?
— Нет, — помотала головой Нюра. — Я документы из института забрала. Матвей так и сказал: зачем, мол, тебе на учебу деньги тратить? Все равно скоро поженимся, детей заведем, дома будешь сидеть. Я тебе работать не позволю.
— Так и сказал?
— Ага, — радостно подтвердила Нюра. — Сказал, не будешь ты, Нюреныш, у меня никогда работать. Я и тебя, и ребенка нашего сумею всем обеспечить. Шубу обещал купить!
И она торжествующе посмотрела на подруг. Они лишь беспомощно покивали головами, выражая свой восторг. Ну что тут, в самом деле, можно было сказать? Дурочка!
— А деньги за твое обучение Матвей себе взял? — все же уточнила у Нюры Леся.
— Да, он их в бизнес вложил, — кивнула Нюра. — Он так и сказал: «Не переживай, Нюрка, вот раскрутимся мы со Славкой, все к тебе же сторицей вернется».
— А деньги на учебу твои родители давали? — продолжала допытываться Леся.
— Конечно! Ни у Матвея, ни у Славки особых денег не было, — ответила Нюра. — Они если бы и хотели, то ничего мне дать не могли.
— И твои родители еще не знают, что ты учиться бросила? — вздохнула Кира.
— Нет, они свадьбу ждут, — ответила Нюра. — Только какая уж теперь свадьба, если Матвея убили! И кто мог его убить? Он же такой хороший был! Такой добрый! Всегда мне что-нибудь в подарок приносил. Никогда с пустыми руками домой не возвращался. Господи, как же я без него жить-то буду? Умру! Точно умру!
И она снова залилась слезами. С ней, в общем, все было ясно. Девица сама не понимала, какой беды ей удалось избежать. Выйди она замуж за Матвея, хлебнула бы она с этим парнем лиха. А так, искренне думали подруги, отвела от нее судьба беду. И подруги даже не стали тратить силы, чтобы утешить дуреху.
Вместо этого они жадно принялись рассматривать записную книжку самого Матвея. Увы, телефонов тут было немного. Все какие-то малоинтересные. Родственников, школьных друзей, большинство записей было сделано еще детским плохо установившимся почерком.
Тем не менее подруги адрес питерской тетки Матвея нашли.
— Можно нам взять эту записную книжку? — спросила у Нюры Леся.
— Берите, — пожала та плечами. — Матвею-то она больше точно не понадобится.
И она снова горестно всхлипнула и зарыдала.
— Нам пора, — тронула ее за плечо Кира. — А ты позвони родителям. Тебе же кто-то должен помочь с похоронами, раз Славка удрал.
На самом деле Кира надеялась, что родители приедут и заберут дурочку домой. Рано ей еще было вылетать из родительского гнезда. Родом, как поняли подруги, Нюра была из Петрозаводска. Не такая уж даль, вполне смогут приехать и сами разобраться с дочуркой.
Нюра пошла провожать подруг до двери.
— Вы с этой тетей Мотей поосторожней, — предостерегла она их. — Злая она ужасно. И меня сразу же невзлюбила. Хотя я ей ничего плохого даже сделать не успела.
— Тетя Мотя? — хихикнула Леся. — Это ты ее из вредности так зовешь?
— Да нет же! — удивилась Нюра. — Имя у нее Матильда. Ну а сокращенно все ее Мотей называют. Уверена, она вам гадостей про Матвея наговорит. Так вы ее не слушайте. Он хороший был. Добрый. Он ради меня в огонь и в воду готов был. Он мне сам об этом говорил.
Но подруги уже устали слушать похвалы почившему Матвею. К тому же у них был свой собственный взгляд на парня, который вовсе не был тем ангелом белокрылым, каким видела его наивная Нюра. Впрочем, посуду в квартире Киры он помыл. Что было, то было.
К тетке Матвея было решено ехать завтра прямо с утра. Сегодня время для визитов явно истекло. Даже общественный транспорт по улицам уже не ходил.
— В такую темень нас и самих прикончить недолго, — пробормотала Леся, пробираясь по пустынному двору.
К тому же начал накрапывать дождь, и они торопились поскорей добраться до теплого домашнего очага. Когда подруги выходили из дома, еще светило солнышко и было довольно тепло. Поэтому и оделись они в короткие легкие курточки. О чем сейчас горько жалели.
Выйдя на улицу, они стремглав промчались через двор и не заметили темную человеческую фигуру, прислонившуюся в тени у высокого тополя. Человек почти слился со стволом дерева. Он лишь мельком скользнул взглядом по спешащим подругам. Не они были нужны ему.
Глаза человека были прикованы к трем светящимся прямоугольникам окон квартиры злополучных кузенов — Матвея и Славки.
* * *
И снова девушкам пришлось ловить машину, чтобы добраться до своего дома. Весь город, за исключением редких гулен и полуночников, вроде Киры с Лесей, погружался в сонное оцепенение.
— Выспались сегодня днем, — бодрилась Леся. — Дали знатно храпака!
— А что, если нам заскочить куда-нибудь, чтобы перекусить? — нерешительно предложила Кира.
— Есть ночью? — ужаснулась бдительно следящая за своим весом Леся.
— Прямо тошнит от голода, — пожаловалась Кира.
Лесю и саму слегка пошатывало. И, сжалившись над подругой, она снисходительно обронила:
— Думаю, легкий салатик не повредит.
Но салатиком дело не ограничилось. Стоило девушкам оказаться в светлом нарядном ресторане, который обещал работать аж до четырех утра, и получить в свои руки увесистые меню в мягких с золотым тиснением кожаных переплетах, как они почувствовали, что голод буквально сжал их горло.
— Буду дичь! — кровожадно сверкнув на официанта зелеными глазищами, которые особенно ярко выделялись на побледневшем от усталости лице, заявила Кира. — Молодой человек, что у вас есть из дичи?
Официант, преданно топтавшийся рядом, с готовностью предложил Кире рябчиков, перепелов, куропатку или кусочек фазана. Лесных птичек почему-то было жалко, и Кира, перевернув страницу, спросила:
— А утку можно?
На лице официанта мелькнуло легкое презрение. Стоило тащиться к ним в ресторан, чтобы есть какую-то обычную домашнюю утку! Ты бы еще курицу попросила! — было написано у него на физиономии. Тем не менее заказ у Киры он принял и устремил полный надежды взгляд на Лесю.
Но и она его не порадовала. Можно даже сказать, разочаровала, выбрав заурядный шашлык из телятины на ребрышках. Официант с кислой миной сообщил, что они сделали прекрасный выбор. И может ли он хотя бы немного скрасить им ужин и выбрать за них вино?
— Это? — поразилась Кира трехзначной цифре в графе цен. — А что это еще за буковки — у.е.? Это что, в долларах? — осенило ее. — Триста долларов за бутылку вина? К блюду, которое стоит двадцать? Давайте что-нибудь полегче.
— Вам не обязательно пить всю бутылку, — милостиво разрешил официант. — Можете взять по бокалу прекрасного вина, и это станет для вас настоящим пиршеством вкусовых ощущений.
Похоже, молодой человек недавно прошел тренинг у какого-то француза. Только они могут часами рассуждать об оттенках вкуса у рыбы, сыра или вина.
Увы, вкус подруг, выросших рядом с ларьками, где продавался лишь дешевый портвейн или перцовка, не могли спасти уже никакие гастрономические изыски, придуманные на берегах Сены. Вина они делили, во-первых, по цветовой гамме, а во-вторых, на десертные сорта, полусладкие и сухие вина. Все! Никаких оттенков или букета при всем своем желании они, увы, не ощущали.
Так что платить триста долларов за то, что в обычном магазине едва ли стоило больше тридцати, им совершенно не хотелось.
— Принесите нам водки, — наконец решилась Кира. — С колой.
— Водки? — прошептал официант с таким видом, словно собирался упасть в обморок. — С колой? — пролепетал он уже одними губами.
— Да, да! — энергичным кивком подтвердила Кира. — И побыстрей. Мы с подругой продрогли до костей. Да и денек у нас выдался тяжелый. Вином тут делу не поможешь. Тащи водку с колой.
— Как хотите, — глухо отозвался официант и удалился.
При этом его от огорчения даже пошатывало. Леся посмотрела вслед парню с некоторой завистью. Бывают же у людей проблемы! Вино к мясу гостьи не заказали. Вот ей бы такие проблемы!
* * *
Матильда Степановна — тетка обоих кузенов — была дамой решительной. Все в ней, начиная от жесткой щетины, покрывающей ее верхнюю губу, и до необъятных размеров заднего места, в плотной теплой юбке, покрытой какими-то застарелыми масляными пятнами, выдавало личность суровую и к дипломатии неприученную.
— Нюрка вас ко мне послала? — осведомилась она, высоко подняв густые брови, так что они почти скрылись под рыжими кудрями ее химической завивки. — С чего бы это? Матвей ко мне уже несколько месяцев носа не казал. И Нюрке отлично это известно! Нечего этому проходимцу у меня делать! Я бы его и на порог не пустила.
— А за что вы так на него ополчились? — удивилась Леся. — Ведь родной же племянник.
— Какой он мне племянник? — вознегодовала тетя Мотя. — Поскребыш! Приблудыш! Отец его, мой братец то есть, он Матвея со стороны невесть от кого настругал. Да еще такой дурак был, что свою квартиру этому выродку завещал. Не иначе как не в себе был. Будто бы других наследников на квартиру не было. Пьянчуга!
— Матвей пил?
— Да при чем тут Матвей? — еще громче вознегодовала тетка. — Папаша его, царствие ему небесное, братец мой. Вот тот да, тот пил! Запоями. Как запьет, так все. Считай, месяц его и не увидишь, и не услышишь. А коли услышишь, так тоже не обрадуешься.
— А Матвей — это сын вашего брата?
— Говорю же, незаконный он его ребенок! — заявила тетка. — И что за законы такие в нашей стране дурацкие? По мне, коли муж с женой законным порядком не расписаны, так и дети к отцу отношения иметь не должны. Ежели какая лахудра нагуляла дитя, пусть и воспитывает его как умеет.
Слова неопрятной старухи показались подругам отвратительными. Да и вся ее квартира была на редкость гнусной. Вроде бы просторное помещение, а завалено всякой рухлядью и хламом, которому место только на помойке. Тут были и дырявые валенки, и босоножки, настолько стоптанные, что носить их и бомж постеснялся бы. На вешалке — невообразимой ветхости пальто, плащи, куртки. По углам — продавленные стулья, тумбочки с зияющими боками, бывшие кресла и просто деревянные ножки от мебели.
— А ваш брат официально признал Матвея своим сыном и наследником? — попытались уточнить у женщины подруги, отойдя от оторопи.
— Признал, — поджав губы, произнесла тетка. — Родной-то его сынок, Ванечка, помер.
— От чего? — насторожилась Кира.
— От того же недуга, что и батька его, — скорбно сложила губы тетя Мотя, словно речь шла по меньшей мере о белокровии, а не о белой горячке. — Наследственное это у нас в семье.
— Алкоголизм — это не болезнь, а банальная распущенность, — брякнула Леся, не подумав. — И вашего брата с племянником жалеть нечего. Правильно, что квартира Матвею досталась, он хоть не пропьет ее.
Кира толкнула ее в бок. Но, к счастью, тетка Мотя в этот момент загромыхала чугунными сковородами в духовке, на которых она подсушивала сухари. Должно быть, тоже впрок. А вдруг чего? Вдруг пригодится?
— Что вы там сказали? — произнесла она, тяжело разгибаясь. — Не расслышала я. Да не суть. Вот я и говорю, коли Матвей не пьет, не родная, значит, он кровь. Зачем ему было квартиру оставлять?
И, уложив на условной талии свои тяжелые, как окорока, руки, она наконец поинтересовалась:
— А зачем вам Матвей-то понадобился? И чего Нюрка вас ко мне через весь город погнала? Могла бы и сама ради такого случая позвонить!
— Дело в том, — произнесла Кира. — Дело в том, что Матвея вчера ночью, а точней сказать, рано утром застрелили.
— И он погиб, — добавила почему-то Леся.
Тетка Матильда выпрямилась в полный рост. И устремила на подруг пристальный взгляд своих маленьких, как буравчики, глаз. Подругам показалось, что наконец за все время разговора о ее племяннике на лице тетки мелькнуло что-то человеческое.
— Вот оно что! — открыла наконец рот тетка. — Значит, квартира брата теперь свободная останется? Вот и славно! И я вам скажу теперь, есть все-таки справедливость на свете! Есть!
