Глава 14
Посидев еще немного, подруги почувствовали, что уже не хотят ни клада, ни поимки преступника, ни вообще ничего. Хотят только забраться в свои кровати и закрыть глаза, которые у них горели так, словно в каждый насыпали по пригоршне жгучего красного перца.
– Нет, надо убираться.
– Сил моих больше нет.
– Если так отдыхать, то потом весь год на одни лекарства работать будешь.
Подруги потихоньку встали из-за стола и, пользуясь тем, что все внимание соседей было сосредоточено на Насте и Сереже, шмыгнули прочь в темноту сада, где их никто уже не мог увидеть.
– Уф! Вроде бы получилось!
– Удрали.
– Как хорошо все вышло!
– Т-с-с… Там кто-то есть!
И Кира протянула руку в направлении дома дяди Паши. Там точно кто-то возился, но кто? Сам дядя Паша был арестован, его сыновья вместе с женами сидели в гостях у тетушки Алефтины. Кто же оставался в доме? Кто-то из детей вышел в сад? Нет, человек был гораздо больше ростом, чем старший внук дяди Паши. Кто же там? И внезапно подруг осенило:
– Тимофей! Это Тимофей там сейчас.
Да, в застолье не принимал участия лишь один Тимофей. Тетя Маруся сказала поинтересовавшимся подругам, что ее старший сын никак не может прийти в себя от случившегося. Слишком много на Тимофея свалилось. Сначала арест отца, потом новость о том, что погибшая девушка не кто иная, как Лана – дочь старика Вано, с которой у Тимофея были весьма нежные отношения. Одним словом, парень был в трансе, себя не осознавал. И хотя вчера он держался неплохо, даже помог следствию найти Настю, все равно вид у него был какой-то отстраненный.
– Но что он делает ночью в саду?
– Прячется от своих, чтобы не потащили к столу.
Однако Тимофей вовсе не прятался. Он осторожно пробирался к выходу из дома. Выскользнул, а затем быстро побежал по ночной безлюдной улице. Движения у него были быстрыми и плавными. И подруги еще подумали о том, что эта ситуация что-то им напоминает, вроде бы они уже бежали следом за Тимофеем.
– Тима! Тимофей! Ты куда?
Услышав окрик, Тимофей сначала вроде бы прибавил ходу, но потом все же остановился и оглянулся на подруг.
– А, это вы! – с явным облегчением произнес он. – Я уж испугался. Думал, кто-то из этой сумасшедшей компании за мной погнался.
– Зачем? Зачем погнался-то? – весело спросила у него Кира, которой этот здоровяк даже нравился, хотя замуж она за него вовсе не собиралась, чего нет, того нет. – Зачем погнался, чтобы к столу тебя потащить?
– Ну, так… – добродушно подтвердил Тимофей. – А я этого, признаюсь, не люблю. Сидят, едят, пьют, разговаривают. И все время об одном и том же. Нет, я не понимаю этого.
– Ты не любишь шумных застолий?
– У меня от них голова болит, – признался Тимофей. – А вы чего удрали? Я видел, вы с ними сидели, вам весело было.
– У нас тоже головы разболелись. Слушай, а ты не окажешь нам одну услугу?
– Какую?
– Проводи нас, пожалуйста, до дома, – попросила у него Кира. – Конечно, до тети Кати тут идти всего ничего. Но это днем, а сейчас ночь. Да еще…
– Еще псих какой-то рядом бродит, – закончил ее мысль Тимофей. – Все понятно, провожу, конечно. Чего не проводить, если просите. К тому же мы с тобой вроде как теперь помолвлены. Как же я свою невесту и до дома не провожу?
И они зашагали по ночному городу все втроем. Рядом с Тимофеем подруги не боялись никаких злодеев. В принципе они и без Тимофея бы добрались, но в обществе большого и сильного мужчины, который мог за них заступиться, им было как-то надежнее. Вот только шутит он или всерьез считает Киру своей невестой?
Но этот вопрос показался подругам слишком незначительным, чтобы заострять на нем внимание. В конце концов, сегодня они тут, а завтра уедут. Ну, а нежные чувства боятся расстояний. Как тонкая ткань рвется, если слишком растянуть в разные стороны два ее конца, так и нежные чувства исчезают, если влюбленных развести в разные стороны.
Тимофей сегодня был разговорчив. Он рассказывал подругам о том, как они с отцом и братьями много лет подряд приезжали в этот дом, как они боялись за мать, потому что тогда еще все побережье жило в страхе перед «сочинским» маньяком и его последователями. И как они никуда не отпускали мать, а потом и невесток одних. Потому что хоть маньяк и не давал о себе знать, но зато появились его подражатели.
– Когда братьев или отца дома не было, так я невесток провожал, – говорил Тимофей и как-то странно улыбался, похоже, сильно гордился тем, что ему доверяли такое важное дело.
Подругам же было все равно. Они просто хотели спать. И поэтому лишь покладисто кивали в такт словам Тимофея, стараясь, чтобы он не заметил, как широко они зевают.
– Ну, вот мы и дошли. А знаете что… пожалуй, я вас до самого вашего домика провожу.
– Да нет, не нужно.
– Еще как нужно! А то ведь маньяк и там может притаиться. Уж я-то знаю…
– Знаешь?
– Ну, это все знают, – смутился Тимофей. – Маньяки, они всегда исподтишка нападают. Чем для него не шанс? Вы две молодые и красивые девушки, одиноко возвращаетесь к себе домой. А дома-то никого, кто мог бы вас встретить и защитить. Тетя Катя и мои братья с семьями сейчас у тетки Алефтины. Ваш дом пустой. Самое подходящее место для засады маньяка.
– Тогда проводи еще немножко, – согласилась Леся, которую эта болтовня про маньяка напугала довольно сильно.
Они пошли через сад к летнему домику, в котором остановились подруги. И внезапно идущая впереди всех Кира замерла. Леся, а потом и Тимофей буквально наткнулись на свою подругу.
– Чего встала?
– Тише! Тима, похоже, ты прав. Там кто-то есть.
В домике подруг горел свет, и в комнате ходил человек.
– Это ты накаркал! – рассердилась Кира на притихшего Тимофея.
– А чего я-то? – рассердился в ответ Тимофей и прибавил: – Наглый какой тип. И не боится ничего!
– Вот мы ему сейчас покажем! – расхрабрилась Леся. – Тимоша, ты с нами?
Тимофей кивнул. Было заметно, что он сильно взволнован. Глаза у него ярко блестели, что было заметно даже в лунном свете. Дыхание было прерывистым и тяжелым. И тяжелые кулаки судорожно подрагивали, словно сжимаясь у кого-то на горле.
– Тимоша, только ты его не убивай, пожалуйста. Если это в самом деле маньяк, то он должен предстать перед судом.
Тимофей снова кивнул. И неожиданно, не дожидаясь сигнала, рванул по дорожке в сторону домика. Подругам не оставалось ничего другого, как вприпрыжку поспешить за ним. И все же им не удалось догнать Тимофея, который несся вперед, словно буйвол. Он влетел в дом, откуда раздались шум и крики. А затем подруги услышали полузадушенный голос Сосулькина:
– Тимофей, да ты чего? Это же я!
Они вбежали и стали свидетелями сцены: разъяренный и красный от ярости Тимофей душил своими могучими ручищами ставшего в один миг каким-то хиленьким и жалким Сосулькина.
– Тимофей! Это же Сосулькин! Отпусти его!
Подруги повисли на руках у Тимофея. Бесполезно. Легче было бы справиться с медведем. Мускулы у Тимофея были, как каменные. А сам он скалился и рычал, словно дикий зверь. Но внезапно он остановился и отпустил Сосулькина, упавшего на пол. Следователь прижимал к шее руки и тяжело дышал.
– Гражданин следователь! – бросился к нему Тимофей. – Это были вы?
– Ты чего, Тимофей? Рехнулся?
– Простите! Не узнал!
– Как не узнал? Вчера только виделись.
– Глаза к свету непривычные, – оправдывался Тимофей. – Решил, что тут маньяк в доме засел, девчонок караулит. В саду темно, в комнате светло. Только ваш силуэт и видел, а больше ничего. Набросился, а это вы, оказывается.
– Лечиться тебе надо, Тимофей, – сердито посоветовал ему Сосулькин. – К окулисту сходи. Ведь чуть не задушил меня, кретин!
– Простите. Сослепу попутал.
– Чего с глазами-то?
– Не знаю. Если из темноты сразу на яркий свет выхожу, ничегошеньки не вижу. Словно слепну.
И Тимофей в доказательство своих слов растопырил пальцы, зажмурился и принялся хватать воздух.
– Потом через несколько минут зрение возвращается, – объяснил он. – Но это подождать надо.
– Так и подождал бы!
Сосулькин был в отвратительном настроении. И подруги его понимали. Зашел к девушкам на огонек, ожидал приятную встречу, а вместо этого чуть не отправился на тот свет. Хорошо еще, что Тимофей вовремя сообразил, что происходит что-то неладное. А то ведь он такой тугодум, мог сначала придушить, а только потом смекнуть, что придушил не того.
– Ты лучше скажи мне, раз уж появился, почему ты отцу и братьям ничего не сказал о тех ночных призраках, которых выследил?
– Чего?
– Того! – сердито отозвался Сосулькин. – Я сегодня с твоим отцом беседу имел. Он ни сном ни духом, что у вас на участке родственники Насти орудовали.
– Так это я… того… Хотел сам сначала проверить.
– Что проверить?
– Ну… это… кто они такие, одним словом. Хотел за ними окончательно проследить. Выяснить. А тут такое дело… Труп… Ну, и все дела.
– Значит, лавры героя тебе покоя не дают?
Сосулькин никак не желал смягчиться. Тимофей и сам чувствовал настроение следователя и поэтому, извинившись перед ним еще раз, поспешно ретировался. Ни подруги, ни тем более сам Сосулькин не стали его задерживать. Подруги, потому что страшно устали. А Сосулькин… Ну, у него был еще более веский повод быть недовольным Тимофеем. Что касается подруг, то они испытывали к удалившемуся парню даже своего рода признательность.
– Тима так быстро учапал, вот бы и Сосулькин взял с него пример!
Но нет, Сосулькин даже не собирался никуда уходить. Наоборот, он расположился в кресле возле окна, откуда его согнал Тимофей, и, потирая свою пострадавшую шею, сказал:
– Ну, и силен этот тип.
– Ты чего пришел-то? – решила не церемониться с ним Кира. – Просто в гости или как?
– Или как. Мимо проходил, захотел посмотреть, где вы устроились. А если честно, то у меня есть новости. Сегодня вечером у меня состоялся разговор с задержанным Квашней Александром.
– С тем самым?
– Да, да, с тем самым другом покойного Михаила Бабкина, которому покойник до такой степени доверял, что даже выписал доверенность на продажу и дома, и всего остального своего имущества. И знаете, что самое интересное?
– Что же?
– А то, что доверенностью этой Александр воспользовался, когда сам Бабкин был уже мертв.
– Да ты что? Выходит… что же из этого выходит? Дом был продан незаконно?
– Про это мы сейчас с вами думать не станем, – нахмурился Сосулькин. – Это дело судьи. А судейское болото, только в него ступи, не успеешь оглянуться, как по самую маковку увязнешь. Нет, я хотел сказать вам другое… Знаете, почему Бабкин выписал на своего приятеля такую доверенность?
– Нет.
– А вот Александр мне рассказал. Сидеть ему при любом раскладе еще долго, амнистия ему не светит. В тюрьме любое развлечение в радость, даже такой вот разговор по скайпу.
Беспроводная связь оплела своими щупальцами уже весь мир. Даже в Сахаре в палатке последнего бедуина или вот в СИЗО прямо в камере можно воспользоваться услугами Интернета, почерпнуть необходимые сведения или поговорить с другом на другом краю земли. Конечно, следователя никакие дружеские отношения с подследственным Квашней не связывали, но поговорить с ним было необходимо.
– И вот что рассказал мне этот красавец, – продолжал следователь, – оказывается, недаром Бабкин боялся мести своих дружков. О том, что Миша зачерпнул из «общака», они пронюхали. И по возвращении из Адлера, где он сховал денежки, на родной Урал Бабкина ждала верная смерть.
В такой ситуации Бабкин принял единственное правильное, как ему казалось, на тот момент решение. Он решил спрятаться от своих дружков… в тюрьме. Мысль далеко не новая, но весьма глупая. Уж Бабкину ли было не знать, что в тюрьме его достанут быстрей, чем на воле. Но Бабкин надеялся на то, что, оказавшись в тюрьме, он будет под охраной и пытать его дружки все же не смогут.
Убить да, но смерти Бабкин не боялся. Ведь убив его, дружки навсегда потеряли бы украденные у них деньги. Они не знали, где именно Миша их спрятал. И Бабкин рассчитывал пересидеть в тюрьме опасное время, а потом… Неизвестно, какой финт собирался выкинуть Бабкин, но его карты смешали. В тюремной камере началась драка, и он стал «случайной» жертвой.
Бандиты не прощают тех, кто выходит из их группировок. Лишь считаным единицам все же удается сменить окрас и остаться в живых. Но «крысам», тем кто ворует у своих же, прощения нет никогда. Таких находят и безжалостно уничтожают, где бы они ни спрятались.
Едва стало известно, что деньги украл Бабкин, как его судьба была решена. Ему предстояло вернуть деньги и умереть.
Но потом бандитам стало известно, что хитрец Бабкин вроде как ушел от неминуемой расправы. Сел в тюрьму, и теперь его можно только убить. Это и было сделано.
После специально подкупленный и «прикормленный» бандитами нотариус написал доверенности от лица Бабкина на все его имущество. И Александр, который заведовал в то время «общаком», начал это имущество продавать. Распродав все, они собрали необходимую сумму и вернули свои деньги.
Но те деньги, которые Бабкин украл, они найти не смогли.
Подруги переглянулись:
– Другими словами, деньги до сих пор находятся где-то в бывшем Настином доме? Эти в костюмах привидений правильно искали?
– Деньги у Бабкина были. И деньги большие. И он явно очень боялся, как бы их не нашли. Так что вряд ли забрал их с собой в Екатеринбург.
– Погоди… А бандиты на эти деньги не претендуют?
– Думаю, если их им принести, они не откажутся принять дар. Но с тех пор много воды утекло. Кто-то стал законопослушным гражданином, кто-то сам сидит, кто-то умер. Таких, кто ведет все тот же образ жизни, – единицы. И у них полно других дел.
– Другими словами, бандиты махнули на эти деньги рукой?
– Вроде того. Свое они назад получили, а мстить им вроде как и некому.
– Значит, эти деньги можно будет поискать? Ты для этого нас разыскивал так поздно?
– Именно.
Лицо у Сосулькина буквально светилось. Его охватил тот же кладоискательный азарт, который уже наблюдали подруги не далее, как через несколько кварталов отсюда. И в головах у них словно зажглась лампочка. Они поняли, как им избавиться от следователя и лечь наконец спать.
– Слушай, Сосулькин, там в доме у тетушки Алефтины, помнишь такую, собралась компания твоих соратников. Ты иди к ним, а?
– Зачем?
– Помоги им словом и делом искать клад Миши Бабкина.
– А вы?
– А мы не хотим. Нам это неинтересно, – отказалась Кира. – Вот если бы маньяка поймать, это к нам. А насчет всяких там кладов, которые вроде как и бесхозные, да еще и лежат совсем неподалеку, только руку протяни и возьми, – это не к нам!
Кира произнесла это в шутку, она просто очень устала и не хотела сейчас рассуждать впустую о том, что не являлось первостатейной задачей. Но Сосулькин принял ее слова всерьез.
– Ну, вы совсем ку-ку, девчонки, – произнес он и вроде бы даже обиделся.
Но подругам было не до него. Они проводили Сосулькина до дверей, приняли душ в маленькой кабинке, используя нагревшуюся за день воду, а потом рухнули в кровати, плотно закрыв двери и решетчатые ставни на окнах. Тетя Катя очень заботилась о сохранности своего имущества. А в летнем домике имелся и телевизор, и холодильник, и другая техника, весьма ценная для небогатой женщины. Поэтому на двери домика были крепкие засовы и прочные решетки на окнах. Закрыв их, подруги совершенно обезопасили самих себя, но не преградили доступ свежему ночному воздуху.
– Удачно, что тетя Катя такая предусмотрительная и хозяйственная.
– С закрытыми окнами и без кондиционера мы бы точно задохнулись.
– Да нет, я о другом.
– О чем?
– Окно – не препятствие для озверевшего маньяка.
– Да! А решетки другое дело.
– И не говори!
Памятуя о том, что в окрестностях их жилища возобновил свою деятельность опасный маньяк, ни одна из девушек не хотела попасться ему сонной в руки. Поэтому закрытые двери и решетки на окнах приятно порадовали их и позволили уснуть.
И все же сквозь сон подругам казалось, что кто-то бродит вокруг дома, ломая кусты и тяжело топая. Кто-то также трогал и дергал решетки своими огромными волосатыми руками. Но возможно, девушкам это только снилось. И хотя такой сон никак нельзя было назвать приятным, но спали подруги крепко, очень уж они вымотались за эти дни.
Однако утром подруги обнаружили возле дома чьи-то следы. Это было тем более неприятно, что при свете дня всплыли все их вчерашние страхи. Они вспомнили, как сквозь сон слышали какие-то шумы и звуки, словно кто-то рвался в их домик.
– Кто там ночью еще к нам приходил? Вдруг действительно маньяк?
– Типун тебе на язык!
– Типун или не типун, а надо нам быть с тобой поосторожнее.
– Может быть, Сосулькин приставит к нам охрану?
– С какой стати? Ни на одну из нас ни разу не было совершено даже хиленького покушения.
– А следы в саду у нас под окном?
– Может, это мальчишки заметили, что тети Кати и ее жильцов нету дома, вот и прошмыгнули, чтобы нарвать абрикосов и черешни.
В саду у тети Кати деревья буквально изнывали под тяжестью плодов. И это был еще только июнь. А что тут будет в июле или в щедрых на урожай августе – сентябре!
– Благословенный край! Вот бы купить тут домик, – завела привычную песню Леся.
Но Кира быстренько спустила ее с небес на землю.
– Ага, – хмыкнула она. – Еще бы маньяков всех повывести, вообще чудо, а не место будет!
Леся снова наклонилась к следам, которые четко отпечатались на влажной земле. Тетя Катя не жалела поливочной воды для орошения своего сада. Поэтому земля тут всегда была увлажненная. Для полива у тети Кати имелась огромная пластиковая цистерна, в которую собиралась дождевая вода, стекающая по желобам вдоль крыши дома. И хоть дожди тут шли редко, но зато это были такие мощные ливни с грозами и наводнениями, что воды из этой цистерны хватало надолго.
Ну, а когда не хватало, тетя Катя призывала на помощь одного из своих племянников, и тот отключал ей счетчик. Да, да, стыдно признаться, но стирала в машинке, гладила электрическим утюгом, поливала с помощью электрического насоса и вообще выполняла все дорогостоящие операции тетя Катя в убыток государству. Но ее это ни чуточки не волновало.
– Меня государство в девяностых годах так нагрело с этой перестройкой и деноминацией рубля, что сколько бы я ни нажгла электричества, оно все равно у меня в долгах как в шелках будет!
Тетя Катя знала, о чем говорила. На заре перестройки, когда рубль внезапно перестал что-либо стоить, а многочисленные накопления еще более многочисленных граждан СССР внезапно превратились в пыль, тетя Катя потеряла кровно накопленные пять тысяч рублей. А это, по меркам страны советов, было равносильно приобретению отличной кооперативной квартиры – новенькой, с полной отделкой и в доме с улучшенной планировкой.
– Так что либо я свою квартиру себе верну, либо меня поймают. Да я и на суде скажу то же самое, что вам! Государство обязано обеспечить нам бесплатное электричество, газ и бензин! Уж сколько они у нас воруют, сколько себе в карман из наших карманов перекладывают, что справедливость повсякому на моей стороне будет!
Что же, в позиции тети Кати были свои резоны. Небось многие пожилые люди были бы солидарны с ней. Почему они должны тратить свою трудовую копейку на газ и электричество, когда они уже давно расплатились с государством на многие годы вперед? Все эти ТЭС, ГЭС и даже ГРЭС в нашей стране построены именно их руками. И теперь люди хотят получить свое.
– СССР распался – это еще полбеды. Но ведь никуда не делись заводы, фабрики, богатейшие наши земли, и то, что в землях, тоже никуда не делось. Россия активно использует все это. И горнообогатительные, и металлургические, и другие промышленные производства функционируют до сих пор. А ведь были построены не нынешними нуворишами, это плоды трудов нашего поколения. Почему теперь я должна платить по грабительским ценам за электричество, но при этом никто не собирается мне реально возвращать мои накопления?
Разумеется, когда в девяностых годах пошел слух, что новое правительство, правительство России, а не СССР, возвращает людям их накопления, тетя Катя пошла в Сбербанк, чтобы узнать, что же за сумма ей причитается за так и не купленную квартиру? Но оказалось, что выплатят ей ее пять тысяч с индексацией в десять процентов. То есть пять тысяч пятьсот рублей, на которые тетя Катя в те годы могла бы, пожалуй, один раз сходить в магазин, чтобы побаловать себя любимую. На хорошее застолье с друзьями и родственниками тех денег уже вряд ли бы хватило.
Так что тети-Катин сад был обильно увлажнен. И надо сказать, что отсутствие твердой гражданской позиции хозяйки благотворно сказывалось на урожае. И когда все соседи предпочитали экономить, тетя Катя без зазрения совести поливала свои грядки и посадки.
Итак, что касается ночного визитера… Как уже говорилось, земля в саду тети Кати была неизменно мягкой. А под окном у подруг, где тетя Катя разбила маленький цветник, она была еще и рыхлой. Кустики рододендронов и магнолии были совсем крохотными. И огромные следы мужской обуви четко отпечатались на перекопанной земле.
– Размер сорок третий, не меньше. Это был взрослый мужчина, а не мальчишка!
– Сейчас и у подростков нога бывает такая, что только держись. Акселерация, чтобы ее!
Но все же знание о громадных мужских ногах, которые основательно потоптались у них возле дома, вселило в сердца подруг если не страх, то по крайней мере смятение.
– Не знаю, может, нам обратиться к Сосулькину? – высказалась Кира. – По крайней мере за советом.
И наспех позавтракав яичницей, которую приготовила для них держащаяся за голову тетя Катя, подруги поспешили к своему другу. Первым делом они бдительно и придирчиво осмотрели его ноги. Сосулькин даже застеснялся их интереса к своей обуви. Хотя, казалось бы, чего ему было стесняться? Летние мокасины из легкой замши были у Сосулькина самого высшего качества.
– Где покупал? – невольно поинтересовалась у него Кира. – Обувка сидит, словно на тебя шили. В каком магазине брал?
– Эти туфли сшиты на заказ.
– Ого!
– Мой знакомый сапожник шьет мне туфли вот уже много лет подряд. Берет недорого, а вся обувь шьется по индивидуальной колодке.
О таком подруги только слышали. Богачи из богачей могут позволить себе шить обувь у мастера по индивидуальному заказу. Но в Адлере, как и всюду на Кавказе, еще имелось немало мастеров старой закалки, которые помнили те времена, когда иначе и быть не могло.
– Слушай, Сосулькин, а нас бы ты не мог порекомендовать этому дядьке?
– Старик Армен шьет только мужскую обувь. Но я спрошу, возможно, он припомнит кого-то из своих друзей, кто снимет с вас мерки, изготовит колодки и будет шить обувь для вас.
Подруги пришли в восторг. Вот было бы здорово обзавестись собственным сапожником. Ради этого они переедут в Адлер или его окрестности, больше не колеблясь. Иметь сапожника, который шьет по вашим меркам, – это еще круче, чем завести собственную швейную мастерскую.
– Вы пришли только за этим?
– Что?
– Вас так заинтересовала моя обувь?
– Нет, дело тут в другом.
Подруги изложили Сосулькину свои тревоги, но он отнесся к их словам как-то прохладно.
– Ничего с вами не случится. Мальчишки забрались в сад за фруктами, правильно вы подумали. Я вчера дожидался вас почти два часа, никаких подозрительных звуков не слышал.
И вообще следователь не скрывал, что находит визит подруг и их жалобы крайне несвоевременными.
– Я тороплюсь, – нервозно произнес он. – У нас на сегодня намечены огромные планы.
– Насчет поимки преступника?
– Какой преступник?! – отозвался Сосулькин, словно не понимал, о чем идет речь.
– Маньяк! Тот, кто напал на Елену Николаевну. Возможно, это его следы мы видели у себя под окном.
– Девчонки, следы на пляже не смогли точно идентифицировать даже профессиональные эксперты. Там всюду песок и галька, а тропинка среди ежевики вытоптана до состояния камня. Где уж вам это сделать!
– Но кто-то приходил к нам ночью.
– Это были мальчишки.
– Сосулькин, дай нам охрану.
– Отстаньте. Не до вас сейчас!
– Чем ты так занят?
– Мы ищем клад!
Оказывается, вчера вечером, выйдя от подруг, Сосулькин направился к их друзьям и там стал свидетелем того, как Настя рассказывала о захоронках, которые делал Мишка Бабкин, чтобы получше запрятать украденные у дружков деньги.
Ну, все! Подруги посмотрели на Сосулькина даже с некоторой жалостью. Теперь тот был потерян как для них, так и для полиции на веки веков. Любой человек, которому в кровь попадает зараза кладоискательства, готов ради этого залезать в немыслимые долги, красть, обманывать и мошенничать. Кладоискательство – это еще один вид наркомании. Рыбаки, охотники, кладоискатели… Вот три категории заядлых любителей или даже профессионалов, которым в этой жизни ничего другого и не надо. И кладоискательство из этих трех видов деятельности самое въедливое. Уж как ухватит человека, так до конца дней ни его самого, ни детей, ни прочих родственников не отпустит.
Примером тому может служить всем известный Фишер, поднявший не один драгоценный груз со дна моря. В числе его самых знаменитых находок было затонувшее испанское судно «Аноча», груженное серебряными слитками и золотом, вывозимым из Нового Света испанцами.
А ведь в свое время служил себе этот человек инструктором по дайвингу, жил тихо и мирно, долгов не имел. Но несколько серебряных монет, найденных на берегу, внезапно перевернули всю его жизнь, сначала привели его на грань банкротства, а затем вознесли на вершину славы и успеха.
Нынче потомки Фишера продолжают изыскания своего отца и деда. Они открыли музей имени своего знаменитого предка. И музей этот приносит им стабильный доход, никак не зависящий от их новых находок.
Так что страсть, охватившая Сосулькина, увы, была не нова. И подруги понимали, что даже поиски злодея не идут ни в какое сравнение с поиском сокровищ. Сотни тысяч долларов, закопанные или запрятанные совсем неподалеку, превратили следователя за одну ночь в кладоискателя. Увы, в качестве охранника и защитника он был для подруг совершенно потерян.
