Глава 16
Слежка за музыкантом, которой от нечего делать занялись подруги, не принесла им никакой новой информации. Композитор, на их взгляд, вел себя просто безобразно. За целый день ни разу не наведался в публичные дома или бордели! И вообще, все злачные заведения он обходил за три километра. Даже клубы и рестораны. Побывал в магазине музыкальных инструментов, где купил какие-то ноты. Затем отправился в студию звукозаписи, где пробыл до девяти часов вечера. А затем он чинно и благородно сел в свой огромный «Ниссан» и вернулся к себе домой, в «Чудный уголок».
Проникнуть на территорию дома музыканта подругам не составило труда. От личной охраны композитор отказался сразу же после той ночи, когда охрана всем табуном гонялась за неизвестными злоумышленницами по поселку, да так никого и не поймала. Композитор, узнав об их неудаче, страшно расшумелся. Кричал, что он им платит деньги не за то, чтобы парни ушами хлопали! А потом выгнал всю компанию взашей, сказав, что теперь он будет обходиться той охраной, которая имеется в поселке.
Так что охрана помешать подругам проникнуть на территорию дома музыканта никак не могла. Ключи от его дома были заботливо припасены подругами заранее. Стащили они их с негласного разрешения Таракана: тот отвернулся и сделал вид, что ничего не видит. И теперь девушки надеялись узнать о музыканте что-нибудь такое, что наконец позволило бы им выйти на след убийцы.
Единственное, что немного смущало подруг, – а вдруг они наткнутся на самого композитора? Вдруг он узнает их? Что им тогда делать?
– Но все равно игра стоит свеч. Рискнем!
Увы, рисковали подруги напрасно. Музыкант сегодня вел себя и дома так же примерно и скучно, как и за его пределами. Поужинал, разогрев в микроволновке уже готовый обед. Даже вина не выпил! Потом посмотрел новости. А затем включил музыку. Он явно намеревался провести вечер в своем уютном доме. Расслабиться и отдохнуть. Но все его планы нарушил телефонный звонок. Подругам через толстое оконное стекло не было слышно, о чем говорил композитор. Они только поняли, что спокойный вечер дома отменяется. Композитор начал куда-то собираться.
Он деловито ходил по квартире и хмурился. Вид у него был чрезвычайно озабоченный. Он складывал какие-то коробочки и свертки в небольшой чемоданчик. И выглядел при этом весьма серьезным и деловитым.
– Куда-то собирается!
– Вижу.
– Наверное, на своей машине поедет.
– Да уж не пешком пойдет!
И, переглянувшись, девушки мелкой рысцой бросились к уже знакомому им автомобилю. В машине подруги устроились со всем возможным комфортом. Они учли все ошибки своей предыдущей поездки. Отодвинули в сторону какие-то коробки, а между ними устроили мягкое гнездышко, укрывшись сверху брезентовой тканью, от которой пахло водорослями и тиной. Похоже, что композитор увлекался не только толстыми женщинами, но еще и рыбалкой. Но сейчас он ехал явно не на рыбную ловлю. Хотя, как знать, возможно, он надеялся поймать свою русалку?
И подруги твердо вознамерились узнать, куда именно едет мужик.
Сама поездка прошла вполне успешно. Композитор, не заподозрив о присутствии в своей машине «зайцев», довез подруг до какого-то дома. Остановил машину, вышел из нее и скрылся в доме. Подруги заметили подъезд, в который он вошел, а потом и сами выскользнули из машины. Как им это удалось, спросите вы? Ведь машина наверняка была поставлена на сигнализацию?
Да, была. Но подруги учли этот вариант развития событий и подстраховались. И сейчас они выскочили из машины не сами по себе, а с помощью одного хитрого приборчика, который одолжил Лисица. С помощью этой штучки можно было отключить любую машинную сигнализацию. Хоть извне, хоть изнутри самой машины. Для этого следовало всего лишь нажать на одну маленькую кнопочку.
– А теперь – внимание! У нас тревога, – произнесла Кира и нажала на другую кнопку.
Машина послушно взвыла всеми своими электронными гландами. Подруги спрятались в кустах. А через минуту из подъезда выскочил композитор с выпученными глазами и кинулся к своей машине. Воспользовавшись тем, что дверь в подъезд осталась в этот волнительный для композитора момент открытой, подруги шмыгнули туда. И сразу же услышали взволнованный женский голос:
– Жека! Жекочка! Что там с твоей машиной? Жека!
Голос раздавался совсем близко. Видимо, дама проживала на втором этаже. Из любопытства подруги поднялись выше. И, миновав даму, все еще дожидавшуюся своего Жеку на лестничной площадке, они переглянулись. Лицо дамы было им незнакомо. Но вот габариты! Вес этой дамы приближался к полутора центнерам. Она не шла, а буквально вся колыхалась своими жировыми складками. И при этом у нее было на редкость симпатичное лицо. Вот его – удивительным образом! – излишняя полнота ничуть не портила.
Наконец композитор вернулся обратно.
– Жека? Машина на месте? – тревожно окликнула его женщина. – Что это такое было?
– А черт его знает. Ой, извини, дорогая! Наверное, хулиганы толкнули машину. Вот сигнализация и сработала.
– Сигнализация? Хулиганы? Глупость какая-то! Выбрось все это из головы, – томно произнесла дама. – Идем скорее! Я приготовила тебе подарок.
– У меня тоже есть кое-что для тебя.
И композитор выразительно захрюкал и засопел. Похоже, он снова намеревался заняться любовью. Была у него, видимо, такая неприятная привычка. В предвкушении сладостей секса посапывать, постанывать и похрюкивать. Вдоволь нахрюкавшись, он подхватил свою даму под мощный локоток и увлек ее в квартиру. Подруги сразу же бросились к дверям. И услышали восторженные охи и вздохи, издаваемые дамой. Затем к ним присоединились звучные шлепки. А вздохи и стоны стали громче. Сопение и хрюканье – тоже.
– Извращенец! – пробормотала Кира.
– А она-то какова!
– Извращенка!
– Да уж, парочка что надо. Гусь да гагарочка.
– Скорей уж свинка и кабанчик!
– Наш композитор увлекается дамами в теле. Он их шлепает и от этого заводится.
– Точно!
– Но это ведь не криминал?
– Увы, нет.
И все же подруги решили дождаться возвращения композитора. Дождались. Проехались с ним обратно в «Чудный уголок», а потом вернулись к себе в коттедж. К счастью, по дороге композитор больше не хрюкал и не сопел. Но все равно настроение у обеих подруг было отвратительным. Они устали, не выспались. Проторчали под чужими дверями почти всю ночь. И к тому же чувствовали, что поставили на не ту лошадку.
– Если композитор и имел делишки со Всеволодом, то вряд ли они касались малолетних.
– Конечно. Композитор увлечен дамами в теле. Те, кто весит меньше центнера, его явно не интересуют.
– Наверное, он и к Всеволоду приезжал, потому что тот обещал ему какую-нибудь очередную пышку.
– Только странно, почему же он тогда пытался клеиться ко мне? – удивилась Леся.
Кира открыла рот, чтобы сказать, что композитор, похоже, увидел в ее подруге некий скрытый потенциал, но раздумала. В последнее время Леся стала слишком уж болезненно относиться ко всему, что было так или иначе связано с ее весом.
Подумать только, она перестала печь любимые Кирины заварные булочки с творожным кремом! А все потому, что они, видите ли, были слишком калорийными. Если Леся сообразит, что композитор ухаживал за ней, потому что она полнеет, то может и вовсе перестать готовить!
Кошки дожидались подруг в компании с Веточкой. Та уже окончательно освоилась в доме. И теперь первым делом кинулась ставить чайник и готовить бутерброды. Ранний завтрак для людей, которые хорошо к ней отнеслись. Подобная услужливость Веточки умилила подруг. Удивительный ребенок!
– Ты и готовить умеешь?
– Немножко. То есть раньше я не умела. Ну, когда с мамой и папой жила или потом с бабушкой. Но дядя Слава ведь совсем не умеет готовить. Только пельмени варит. Так что я понемножку научилась. Суп и кашу варить просто. Только нужно знать, сколько воды добавить, чтобы не получилось слишком густо или слишком жидко. Картошку и сосиски сварить – это тоже ерунда. Хотите, я вам их сварю?
– Давай!
И когда целая пачка сосисок варилась и булькала в кастрюле, соскучившаяся Веточка развлекала подруг, танцуя и напевая какую-то песенку на французском языке. Когда девочка закончила представление, Леся спросила у Веточки:
– А кто научил тебя хорошо петь?
– Светлана Анатольевна.
Подруги насторожились. А это еще кто?
– Это моя учительница музыки.
– Во Дворце творчества юных? Бывшем Дворце пионеров?
– Вовсе нет! Я эту песенку только месяц назад выучила. Со Светланой Анатольевной!
– А кто она?
– Учительница, – пожала плечами Веточка. – Она и других девочек, которые у Стасика работали, тоже учила петь. Стасик каждый день возил меня к ней, пока я не научилась все делать правильно.
– А танцы?
– Этому уже Елена Борисовна учила.
– Тоже учительница?
– Ну да.
– И к ней тебя возил тоже… Стасик?
– Ну, конечно!
– А куда еще он тебя возил?
Девочка замялась с ответом. Но подруги поняли и так, без слов. Куда только не возил это дитя мерзавец Стасик! Убить его за это – и то мало!
– И носит же таких уродов земля-матушка!
– Адреса этих своих учительниц ты помнишь?
Веточка отрицательно помотала головой. Сейчас она была увлечена тем, что кормила кошек с рук вареными сосисками.
– Ты сама ешь! – не выдержала Леся. – Зачем ты их кормишь?
Вместо слов Веточка посмотрела на нее. Личико у нее оказалось неожиданно заплаканное.
– Что с тобой? – всполошились подруги. – Что случилось? Кошки тебя оцарапали? Так гони их!
– Нет, нет! Кошечки хорошие! Не надо их гнать!
– А что же случилось?
– Вспомнила сейчас… У нас с мамой тоже жила кошка. Серая такая, а лапы были белые. Мы ее молоком поили. И рыбку она любила. А потом мама умерла. И ничего не стало. Почему она умерла? Почему, а?
Что могли ответить подруги девочке на этот вопрос? Нужно было срочно чем-то отвлечь ребенка. И Кира вытащила из сумки первую попавшуюся вещь. Это оказался блокнот, который она стащила в борделе.
– Смотри, какой блокнотик! – заискивающе произнесла Кира. – Хочешь порисовать в нем? Красивый блокнотик? Правда?
– Это блокнот дяди Никиты, – совершенно спокойно, и уже вытирая слезы, сказала Веточка. – А откуда он у вас?
– Дяди… Дяди Никиты?! Так ты знаешь Никиту? Откуда?!
– Он часто приезжал к нашему Стасу, – вздохнула Веточка. – И всегда в руках у него был этот блокнот. Стасик говорил, сколько каждая из нас заработала за день, а Никита записывал. Стас не всегда правду говорил. И тогда они ругались.
Вот оно что! Вот что это были за таинственные цифры в блокноте Никиты! Суммы, которые приносили бедные девочки своим хозяевам. Вернее, одному из них – главному. Всеволоду… Веточка давно уже забрала полюбивших ее кошек и ушла к себе в комнату, спать. А подруги все сидели и думали.
Теперь факт торговли детьми Всеволодом был установлен совершенно точно. Никита и Стасик работали на него. И оба прекрасно знали о том, что происходит. Никита еще и дополнительно контролировал Стасика. Видимо, по указанию хозяина. И, очевидно, еще и потому, что последний не пользовался особым доверием Всеволода.
– Вот вам и причина, чтобы избавиться от хозяйского надзора. И стать независимым.
Было решено – не спускать со Стасика глаз. Тем более что третья подозреваемая, Светлана, пропала именно в его баре.
– «Твисти» официально принадлежит Стасику. Он там рулит. Помещение находится в аренде у некоего господина Илларионова, но…
– Илларионов – это же наш Всеволод!
– Верно. Но частное предпринимательство оформлено на Стасика. И еще: где именно подлец брал девочек для торговли, пока что остается неясным.
Впрочем, Веточка смогла помочь подругам в этом вопросе. Она обладала очень мирным, уживчивым и приветливым характером. И, несмотря на некоторую ее инфантильность, другие девочки, работающие на Стаса, с ней охотно дружили. Так что Веточка знала, откуда и каким ветром этих несчастных занесло в лапы сутенера и мерзавца Стасика.
– Как мы и подозревали, по большей части девочки работали на сутенера с ведома и поощрения своих родителей – алкоголиков или наркоманов. У трех девочек родителей нет вовсе. Их заменяют опекуны, которым то ли нет дела до воспитанниц, то ли они согласны с тем, чем занимаются девочки. В двух случаях у девочек есть только старые бабки, уже пребывающие в маразме и потому не контролирующие поведение внучек.
– И в случае Веточки – это ее дядя, который ничуть не лучше любого алкоголика или наркомана. Или даже хуже! У тех есть хоть какое-то оправдание своему поведению. Их полностью поработил порок – водка или наркотики. А у дяди Веточки даже этого слабенького оправдания – и то нету. Он отправил свою племянницу на панель лишь потому, что ему лень самому работать.
– Лень – это тоже порок.
– И еще какой!
Как пояснила Веточка, Стасик ежедневно развозил по родителям своих малолетних работниц и отдавал им часть дневной выручки девочек. Этого хватало родителям, чтобы купить себе водку и закуску, и еще что-то оставалось на завтрашнее утро, на опохмел. Так что родители были в восторге от «успехов» собственных детей. Да и девочки не протестовали. Зарабатывая деньги, они приобретали в глазах родителей вес и значимость. И, по крайней мере, их больше не били, понимая, кто теперь в семье кормилец.
– Так и живут. И еще считают, что ловко устроились! Сами не работают, а деньги и бухло у них каждый день имеются.
– К стенке таких ставить надо! Они и есть растлители! Самые настоящие. А Стасик – он что? Стасик просто делает свой бизнес. Гадкий, мерзкий бизнес, но всего лишь бизнес. Ему эти девчонки чужие. У него о них голова не болит. А вот родителей таких убивать надо!
Но главная вещь, которая интересовала подруг, Веточке была неведома.
– А совсем маленьких детей к вам Стасик не приводил?
– Я маленьких люблю, – кивнула головой Веточка. – Я бы с радостью с ними играла. Но нет, Стасик детей не приводил.
И Веточка вздохнула.
– А у вас детей нету? – с надеждой в голосе спросила она у подруг.
– Нет. Нету.
– А почему?
– Мы еще не замужем. Поэтому и детей у нас нету. Только ты.
– Я уже большая! – важно произнесла Веточка. – А вам нужны маленькие. Совсем малыши!
Подруги только тяжело вздохнули. Где же их взять-то? Малышей этих? А девочка неожиданно прибавила:
– Да и какой с них толк был бы Стасику? С маленьких-то? Они ведь все время пищат и писаются. Вряд ли клиентам понравится, если малявка наделает у них на ковре в гостиной.
Подруг словно жаром окатило! Господи! А если бы младенец не наделал бы на ковер, то все было бы в порядке?! Насилуй себе младенцев, наслаждайся от души! И Веточка считает это чем-то вполне естественным и нормальным. А что? Почему девочка должна думать иначе? Она же сама так делает! Для нее это уже стало нормой. Вот девочка и не понимает – почему же младшие не могут поступать так же?
– Черт возьми, что же творится в голове у этого ребенка?! – тихо ахнула Кира. – Сможет ли она когда-нибудь стать нормальной? Вернуться к обычной жизни?
За советом подруги пошли, опять же, к старейшине.
– Девочке нужна помощь психиатра, – решил Таракан, услышав рассуждения Веточки о том, что все дети могут поступать точно так же, как поступала она. – И немедленно!
– Но где его взять? – растерялись девушки.
– Я пришлю! Вы только уговорите Веточку поговорить с дядей. И больше от вас ничего не потребуется.
Веточка охотно согласилась. И подруги отвезли ее в клинику, где обслуживались члены семей военнослужащих. Их жены, дети и внуки. Веточку представили там как внучку Таракана. Если в регистратуре что-то и заподозрили, то промолчали. И девочка, обзаведясь карточкой, прошла в кабинет к психиатру. Уговаривать ее не пришлось, хотя и вышла она после беседы с врачом, улыбаясь несколько растерянной улыбкой.
– Странный дядя, – сказала она в ответ на расспросы подруг, которые ждали ее все это время в коридоре. – Не трогал меня. Ничего со мной не делал. Только задавал вопросы и что-то записывал. И раздеваться не велел. Я только начала, а он меня сам остановил. И все спрашивал, спрашивал… А потом дал мне вот это.
И она показала подругам мягкого игрушечного зайца.
– Просто так дал! – растерянно произнес ребенок. – Ни за что!
– Наверное, он хотел сделать тебе приятное. Чтобы ты охотно пришла к нему еще раз. И снова поговорила бы с ним.
– Я приду! – обрадовалась Веточка. – Хотя вопросы он задавал странные. Я даже не знала, как на некоторые из них ответить…
– Но доктор остался доволен?
– Вроде бы, – с сомнением произнесла Веточка. – Хотя он и ругался.
– На тебя?
– Нет. Не на меня. На Стасика. Говорил, что его нужно подвесить за ноги вверх ногами и ждать, пока из него вся гадость выйдет!
Между тем Стасик обнаружил исчезновение Веточки и страшно расшумелся. Пропала рабыня, исправно приносившая своим хозяевам деньги! Дядя Веточки, стряхнув под давлением Стасика природную лень, взял себя в руки и пошел в милицию, где и заявил об исчезновении ребенка. Теперь пребывание Веточки в «Чудном уголке» стало уголовно наказуемым фактом. Но возвращать ребенка в руки его растлителей никто не собирался.
– Всех не посадят! – отмахивалась Леся. – Ничего! Обойдется! Правда все равно на нашей стороне.
Тем временем по требованию Таракана прокуратурой была организована целая оперативная группа, которой предписывалось изобличить банду негодяев, торгующих детьми, а также задержать Стасика с поличным в момент продажи им «живого товара».
К этому времени подручные Лисицы уже полностью разобрались в схеме работы этого сутенера. И поэтому могли давать подробные комментарии оперативникам, которые их с благодарностью принимали. При их содействии удалось установить обычный вариант развития событий при процедуре продажи ребенка.
Девочку выбирали через Интернет или на импровизированных вечеринках, типа той, которую посетили Леся и Лисица в баре «Твисти». Затем клиенты платили деньги, а Стасик или его сообщники подвозили девочку к условленному месту. Ждали, когда все закончится, а потом забирали ребенка обратно. Иногда, в порядке исключения, девочка отправлялась с клиентом самостоятельно, если человек он был проверенный и ему можно было доверять.
Тот, кто помог Лисице проникнуть в бар «Твисти», был именно таким клиентом. Он обладал своеобразным VIP-пропуском. И только благодаря ему Веточку вообще посадили в машину к Кире. Но все же Стасик подстраховался. И послал за Веточкой смотрящего, от которого так ловко скрылся Лисица.
И вот вечером к подругам явился Лисица. Парень теперь тоже жил у них. Он скушал все пять приготовленных Лесей свиных котлеток, жаркое с картошкой и овощной салатик. Больше в доме еды не было. И Лисица немножко поныл, но потом все же утешился покупными пряниками с вишневым джемом. И оттаял. А оттаяв, он сообщил:
– Завтра они его возьмут.
– Кого? Стасика?
– Всех возьмут. Может быть, это произойдет уже сегодня вечером.
– Как же так? – разволновались подруги. – Мы ведь не узнали, где они держат младенцев!
И девушки повернулись к Таракану – он тоже зашел к ним в этот вечер.
– Больше ждать просто невозможно, – развел руками Таракан. – Как подумаю, что каждый день этот мерзавец подкладывает детей под своих клиентов… Прямо колотить всего начинает от ярости! Не скажу, что я одобряю смертную казнь, но для таких негодяев я бы специальным указом снова ее ввел.
И все же Стасик выдал и себя, и место нахождения детишек. В тот вечер, на который планировалось его задержание, он неожиданно изменил свои обычные планы, поспешно выехал из «Твисти», где шло очередное представление. После него оперативники собирались провести облаву и взять всех, кто был в баре. Но Стасик словно почувствовал что-то неладное. И вместо того чтобы, как обычно, дожидаться конца представления, он выскочил из бара, быстро сел в свою машину и двинулся в сторону пригорода.
– Будем брать?
– Отставить! Проследите за парнем. Взять мы его всегда успеем. Никуда он от нас не денется.
Двое оперативников последовали за Стасиком по пятам. Вся информация о ходе операции поступала к Таракану на долю секунды позже, чем к их непосредственному начальнику.
– Васкелово! Туда он едет. Не понимаю, что ему там понадобилось?
– Да, не лето сейчас. На улице темно. Холодно. И чего он туда гонит?
Но все выяснилось сразу же по приезде в Васкелово. Из крайнего дома, расположенного у самой дороги, раздавались женские стоны и крики. Как доложили оперативники, Стасик поспешно выскочил из своей машины и, оттолкнув стоявшую в воротах мрачную старуху, вбежал в дом, крикнув:
– Условились же, как поступаем в чрезвычайной ситуации! Почему мне позвонила? Почему не вызвонила врача?
– Недоступен ваш дохтур! – мрачно произнесла бабка, глядя ему вслед, но не трогаясь с места. – А обычную «Скорую» вызывать вы мне запретили. Что? Не должна я была вам звонить? Пусть бы баба ваша тут и окотилась?
– Все вы правильно сделали, – буркнул Стасик, снова появляясь на пороге.
Но теперь он был не один, а вместе с беременной женщиной. Именно она и стонала, хватаясь за живот и сгибаясь пополам от боли.
– А что с врачом? – нетерпеливо спросил Стасик у старухи.
– Откуда я знаю! Недоступен он!
В этот момент рожающая женщина застонала особенно сильно. И Стасик испуганно забормотал, обращаясь к ней:
– Ничего, ничего! Все будет в порядке! На этот случай у меня есть акушерка. Она тоже справится. У тебя это какие роды? Четвертые? Ну, ничего страшного не будет. Справишься и без врача.
– Справится! – хмыкнула бабка. – Небось не барыня. Когда я своего Феденьку рожала, одна вообще была. В нетопленном сарае, на сырой земле. В грозу! Под жопу немножко сена мне подстелили, вот тебе и весь комфорт. И ничего! Здорового парня родила!
– Он же у вас дебил! – выкрикнула женщина, которой на минутку стало полегче.
– Ну и что с того, что дебил? – важно произнесла старуха. – Это уж он потом дебилом стал. Когда бабка моя, покойница, его с крыльца на камни уронила. Врачи вообще удивлялись, как это он жив остался. Крепкий, сказали они, у вас парень, Полина Игнатьевна! Другой бы помер, а этот живехонек. Головкой немножко слаб, так это ведь ерунда. Для мужика голова – далеко не главное.
На этом месте ее речи подруг словно обожгло. Какие знакомые имена! Федя! Полина Игнатьевна! Да это же мать и сын, у которых жила Марина во время всей своей беременности. И именно от них ее повезли к врачам. Точно так же, как теперь Стасик собирался отвезти в больницу очередную роженицу.
– Его нельзя трогать! – поспешно воскликнула Кира. – Передайте им, чтобы Стасика ни в коем случае сейчас не задерживали! Пусть проследят за ним. Эта женщина родит, а ее ребенка Стасик отправит к остальным похищенным детям. За ним нужно поехать! Обязательно!
– Понял. Будем следить. Велю своим ребятам, чтобы они этих двоих пока что не трогали.
И слежка продолжалась. Стасик вместе с рожающей женщиной отправился в сторону города. Но туда они не доехали. Свернули на подъезде к городу. Долго ехали по разбитой грузовиками, так называемой «пьяной» дороге. А потом остановились возле какого-то неприметного здания. То ли это был склад, то ли ангар. Дверь им открыла здоровенная тетка. И, пьяно икнув, пригласила:
– Заходьте!
– Дмитриевна! – возмутился Стасик. – Я же тебе полчаса назад звонил! Предупреждал, что везу к тебе роженицу!
– А я что? А я ничего! Заводи свою бабу! Счас мы живо тебе ребеночка родим!
– Дмитриевна! Ты же лыка не вяжешь!
– Главное, что свое дело я справно знаю, – парировала бабка. – Да, выпить я люблю. Ну и что? Да я и в пьяном виде справлюсь лучше, чем все эти, с высшим образованием. Придумали тоже! Образование какое-то! Да тут вся хитрость – нужно, чтобы руки не из жопы росли! А то тетрадки в институтах да в колледжах мазюкать все горазды. А как ребенка повернуть, чтобы он мать пополам не разорвал, этому в институтах ихних небось не обучают! Да у меня травм было меньше, чем у всех этих специалисток с дипломами! Заводи бабу, кому сказала! Не фиг ей в таком положении на сквозняке торчать!
И, видя, что Стасик все еще колеблется, она добавила:
– По пузу вижу, совсем скоро уже родит. Или ты хочешь, чтобы это прямо на улице произошло?
Стасик впихнул роженицу в темный проем и прошипел:
– Ну, Дмитриевна! Если не справишься…
– Не пугай. Пуганая уже! Из больницы за пьянку уволили, теперь ты мне еще плешь трепать будешь? Иди отсюда! Без тебя справимся. Когда занадобишься, позову!
– Куда же мне идти?
– На улице жди! На фиг ты нам тут сдался!
И дверь захлопнулась. А Стасик остался ждать и курить. Курил он много. Посмотреть со стороны – настоящий папаша. Да настоящий-то папаша и то так не нервничает. Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Часа через два акушерка отворила дверь и крикнула:
– Слышь, папаша! Иди! Принимай своего пацаненка!
Стасик бросился на зов. А акушерка только головой покачала:
– И откуда у тебя столько баб берется беременных? Плодовитый ты, как я погляжу! Только ко мне ты четвертую уже привозишь за два года. И куда тебе столько дитенков? Или детский сад открыть хочешь?
– Хочу, Дмитриевна, хочу. Детей я очень люблю. Вот и стараюсь изо всех сил.
– А… Ну-ну, – пробормотала пьяница. – Иди уж, папаша! Взгляни на дите-то!
Стасик скрылся в дверях. И обратно он вышел минут через двадцать. В руках у него был сверток. Грязное одеяло. Ничего лучше в ангаре у Дмитриевны явно не нашлось. Однако ребенок помалкивал.
– Куда дитя-то забираешь? – сердилась Дмитриевна на Стасика. – В толк не возьму, что за человек ты такой? Каждый раз у баб дите отнимаешь. Да и бабы у тебя странные. Ты у них дите отнимаешь, а они и глазом не ведут. Даже не спросят, куда тащишь, зачем? Эх!..
– Чего тебе, Дмитриевна? Плачу мало?
– Хорошо платишь.
– Вот то-то и оно. Не суй нос не в свое дело.
– Платишь ты хорошо, – проворчала Дмитриевна. – А только не нужны мне больше твои деньги!
– Что?
– А то! Не вози их ко мне больше!
– Кого?
– Баб своих не вози! Не лежит у меня душа к этому занятию! И бабы твои какие-то странные. И сам ты странный. Что ты там с этими детьми потом-то делаешь? Может, ты их на органы потрошишь!
– Ты что, дура? Последние мозги пропила? Мои это дети.
– Твои или не твои, а только не хочу я больше в этом участвовать! – уперлась акушерка. – Ясно тебе?
– Ну и дура! – презрительно бросил ей Стасик. – Вот уж дура так дура! Кому ты еще нужна, кроме меня? Да на тебя посмотреть страшно! Спилась вся!
– Не пьяней тебя!
– Ты кто сейчас? Обычная сторожиха! Заброшенную котельную сторожишь! Ни один нормальный человек к тебе и близко не подойдет. А тем более – роды тебе поручить принимать.
– И пусть! Нормальный не подойдет, а рядом с тобой я и сама стоять не хочу!
И, плюнув под ноги Стасику, старуха добавила:
– Убирайся! Бабу твою у себя подержу, сколько она попросит. А после – все! Забудь ко мне даже и дорогу! В следующий раз приедешь, не отопру!
И она захлопнула дверь, отрезав Стасика от тепла и света. Он потоптался возле дверей ангара, но тут ребенок в свертке захныкал. И Стасик поспешил к своей машине. Дальше он ехал очень осторожно. Видимо, опасался, как бы гаишники его не остановили за превышение скорости. На этот раз он двигался не в направлении города, а забирался все дальше и дальше в область.
Кругом был лес, лес, и опять – сплошной лес. Населенных пунктов вообще не было заметно. Оперативники, преследующие Стасика, поминутно опасались, как бы им не потерять объект из виду. Уж больно темно было.
Но внезапно из лесной чащи выступил двухэтажный домик. Хорошенький, словно игрушка. Ворота его были украшены флажками, под которыми оперативники заметили тщательно замаскированную колючую проволоку.
– Ни фига себе домик! Полезешь в такой, так сто раз пожалеешь.
Стасик нажал на кнопку звонка. И тут же дверь открылась. Стасик с ребенком на руках вошел внутрь. А оперативникам только и оставалось, что прочитать надпись на них. Висевшая на дверях табличка сообщала, что в данном здании помещается детский приют «Солнышко».
Вот оно что! Они держали отнятых у матерей детишек не где-нибудь в укромном месте. Они держали их у всех на виду! Вот вам детский дом. А вот в нем и детки. Смотрите на здоровеньких малышей и радуйтесь.
– Ишь, как у них все спланировано. Не подкопаешься! Небось и все бумаги должным образом оформлены. И детки там все ухоженные. И отказы матерей от собственных детишек имеются. Если взять эту контору, пожалуй, они от всего отопрутся. Заявят, что приют их существует на пожертвования благотворителей. Дескать, богатенькие папочки, не желая скандала в своих официальных семьях, отдают своих бастрючат на воспитание в такое вот место. Платят за их содержание, а потом и за обучение тоже.
– Разве такое возможно? – удивилась Кира.
– Эх! – вздохнул Таракан. – Сейчас все возможно! Что в стране творится, подумать страшно! Вот в мое время о сиротах государство заботилось. И проверки были строжайшие, и комиссии разные в детские дома приезжали, чтобы выяснить, чему там детей учат и что там у них в головенках творится. А сейчас… Деньги плати, и будет тебе частный детский приют. Живут себе тут детки, а того не ведают, что за судьба их дальше ожидает!
Зато подруги, кажется, догадались. Этот приют – просто идеальное место для воспитания юных куртизанок и проституток. Тут оторванных от реального мира детей с младенчества можно обучать любым гадостям. Внушать им любые идеи. Все то, что в нашем мире считается противоестественным и даже преступным, для этих детей будет нормой жизни. Они станут обслуживать своих потасканных клиентов, даже не подозревая, что те совершают над ними преступление против морали и закона.
– Ну и что с того, что сейчас этим детям всего годик или даже меньше? Не успеешь оглянуться, как им уже будет пять. А там и семь. И можно будет их уже смело пускать на заработки. Расходы окупятся сторицей уже в первый же год работы такого вот дитенка. А дальше от него будет одна только сплошная прибыль! И с родителями делиться не придется. И отчитываться перед ними – тоже. Делай что хочешь с этими детьми. Полная свобода и анархия.
Конечно, подобное предприятие мог замыслить и осуществить только человек очень богатый и влиятельный. Но ведь покойный Всеволод и был таким человеком. Так что подруги не сомневались: оперативники наткнулись наконец на приют, где Всеволод держал тех детей, которых обманом отнимал у их матерей. Никакого усыновления – чем он и пудрил мозги беременным проституткам – не было. И никакой сытой жизни в богатом доме. Был только этот приют. И карьера молодой путаны – в самом ближайшем будущем.
– Отвратительно! Это надо прекратить! Этот приют должен быть уничтожен!
– А дети?
– А детей надо перевести в государственные детские дома. Или отдать их на воспитание в хорошие семьи.
– Этим делом займется прокуратура, – мрачно произнес Таракан. – Не беспокойтесь: «Солнышку» очень скоро предстоит закат. – И взглянув на подруг, он произнес: – Ну что? Теперь мы установили все гнезда этого паука. И знаем всех его подручных. Акушерок, педагогов, охранников.
– Все они должны предстать перед судом!
– Правильно! – одобрительно качнул головой Таракан. – А теперь – время пришло! Пора и порыбачить! Закинем сеть, и пусть никто из этих негодяев не уйдет от возмездия.