Книга: Волшебный яд любви
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

Оказавшись на лестнице, подруги помедлили. Откровенно говоря, они не знали, куда податься дальше. Вроде бы все варианты были ими уже проработаны. Есть зацепка на кузнечика Глеба, но совсем слабенькая. Где живет Глеб, подругам не известно. И узнать его адрес тоже негде.
Остается одна надежда: на Задувайло и его штат сыщиков. Может быть, им удастся найти следы Катиного брата? И понять, за что этот человек так ненавидел свою сестру, даже никогда не слышавшую о нем. Похоже, у мужчины наблюдаются серьезные психические проблемы, раз он спустя столько лет готов мстить сестре лишь за то, что когда-то их общий отец предпочел жизнь с ней и с ее матерью, а не с ним и его собственной.
– Пс-с-ст! – услышали подруги внезапно рядом с собой странный звук. – Пс-с-т!
Обернувшись, девушки увидели полненькую кругленькую тетеньку, выглядывавшую из дверей квартиры. Женщина была ненамного старше их, выглядела очень аппетитно и напоминала собой сдобную булочку, с глазками-изюминками.
– Вы про Глеба, я слышала, интересовались у Александры Петровны? – вопросительно произнесла она. – Я права?
– Да! Интересовались! А вы знаете, где его найти?
– Зачем он вам?
Подруги принялись объяснять, но тетенька не стала их долго слушать. Лишь только подруги произнесли имя Зосим, как она тут же всплеснула руками и воскликнула:
– Ничего не говорите мне про этого человека! Если вы ищете Зосима, то это не ко мне!
– Почему?
– Он плохо влияет на Глеба! – воинственно воскликнула дамочка. – С тех пор, как меня угораздило познакомить их, Глеб совершенно изменился. Он охладел ко мне! Он больше не любит вкусно покушать. Он теперь все время твердит о грехах. И еще на днях заикнулся, что каждому придет время ответить за свои грехи. А это было как раз в тот момент, когда я ему описывала, какой чудесный ужин я для него приготовила. Раньше Глеб мне таких слов не говорил. А скажите, какой грех может быть в куске запеченной грудинки? Или в гусе? Уж гусь точно никак нагрешить не может. Он ведь жареный!
С логикой этой пышечки трудно было спорить. Подруги даже и не пытались. Их интересовало совсем другое.
– Выходит, вы знаете, где живет Глеб? – с трудом вклинившись в монолог, спросила Леся.
– Я? Знаю ли я, где живет мой жених? Конечно, знаю! А вам зачем?
У тетеньки были явные трудности с пониманием. Ведь подруги ей только что пытались объяснить, зачем им нужен Глеб. Но тогда она не стала их слушать, отмахнулась, а теперь снова допытывается.
– Ваш Глеб нам и не нужен. Нам нужен Зосим.
– Ну да, они много времени теперь проводят вместе, – согласилась дамочка. – Но чтобы жить вместе… Зосим живет у Александры Петровны!
– Верно. Только она говорит, что теперь он не каждую ночь приходит ночевать в свою комнату. А последние дни и вовсе появился у нее лишь один раз. Переоделся, помылся и снова убежал.
– М-м-м… Я тоже знаю, что пару раз Зосим оставался ночевать у Глеба. А может, и не пару, а больше. Но в этом нет ничего странного. Глеб живет за городом. Транспорт там ходит только до одиннадцати вечера. Да и неприятно пробираться к автобусной остановке. Улицы узкие, грязные, без всякого освещения. Поэтому, если кто-то из гостей задерживается у Глеба дольше, чем рассчитывал, то Глеб частенько оставляет припозднившихся гостей у себя до самого утра. Это еще ничего не значит.
Но по лицу милой дамочки было видно, что ей все равно неприятен тот факт, что Зосим остался на ночь у Глеба. Он остался, а она нет. И гуся ей пришлось трескать в одиночестве. И жареную грудинку тоже.
– Так, а зачем вам нужен Зосим?
– Мы хотим расспросить его про одну девушку. Про Катю. Может быть, слышали?
Но дамочка покачала головой:
– Впервые слышу, что у Зосима, оказывается, была девушка. Мне всегда казалось, что он не по этой части.
– В смысле? Он что? Голубой?
– Ой, ну да что вы! Я совсем другое имела в виду. Зосим – человек очень религиозный, набожный. Я бы сказала, даже слишком. Все посты он соблюдает, за стол без молитвы никогда не сядет, но если по мне, так лучше бы он побольше работал и поменьше бы думал о заоблачном.
– Что же плохого в молитвах?
– В молитвах хорошего человека ничего плохого нет. Но кто знает, о чем молится Зосим? Вид у него такой… отталкивающий. Лично я бы ни за что не захотела стать другом этого человека. И даже не хотела бы, чтобы он молился за меня. Мне кажется, молитвы такого противного типа могут только повредить, а не помочь.
– Но ваш жених стал дружить с ним?
– Да! Хотя и не пойму, как это получилось! Хотя нет, пойму. У них появился общий интерес. Глеб у меня историк. Я думала, ему будет интересно познакомиться с Зосимом. Ведь тот тоже историк. Но я не учла, что Глеб особенный. Человек он очень впечатлительный, его легко задеть, ранить его самолюбие. И к тому же он очень хорошо поддается внушению. Что ему скажешь, то он и делает. Боится обидеть человека отказом. До появления Зосима мы с Глебом жили душа в душу.
Как без труда догадались подруги, эта фраза могла значить лишь следующее: «Глеб ни слова мне не возражал. Всегда и все делалось только по-моему. И мне это очень было по душе».
– А теперь вот с Глебом стало совершенно невозможно общаться. Сам он ко мне не приезжает. Меня к себе не приглашает. Когда я звоню, он мямлит что-то невразумительное. А теперь я еще и узнаю, что у него дома частенько остается ночевать Зосим!
После этой пространной речи дамочка настолько раздухарилась, что у нее даже глаза засверкали и щеки покрылись апоплексическим румянцем.
– Пора это безобразие прекратить, вам так не кажется?
– Кажется, – поддакнула ей Леся, которая элементарно испугалась, что тетеньку сейчас хватит инсульт и она уже ничего не сможет им сказать.
А что? При ее упитанной комплекции и любви к жареному мясу такой исход был более чем вероятен.
– Самое главное, вы успокойтесь. А Глеб… Он вернется.
– Ни фига он не вернется. Я почти полностью утратила над ним контроль! Я не понимаю, что происходит. И меня это здорово злит! – И, вперив в подруг взгляд, она воскликнула: – Девочки, а что, если я вас попрошу съездить со мной к Глебу?
– К Глебу? К вашему Глебу?
– Но вам ведь нужен был Зосим? Верно? А он там. У Глеба. Я сердцем чувствую, что он сидит там у моего милого Глеба. Больше ему быть просто негде.
И видя, что подруги молчат, она продолжила их уговаривать:
– А что такого? Время еще не позднее. Съездим. Вы поговорите со своим Зосимом, а я потолкую с Глебом. Возможно, вы потом уйдете, а мы с Глебом останемся.
План деятельной дамочки был в высшей степени прост и понятен подругам. Подразумевалось, что они заберут Зосима с собой, расчистив таким образом место для ее боевых действий против Глеба на поле матримониальных сражений. В том, что победа над щуплым кузнечиком будет на стороне дамочки, сомневаться даже не приходилось.
– Так что, едем?
– Ну, давайте попробуем. Чем только черт не шутит. Возможно, Зосим может оказаться нам полезен.
Дамочка оживилась еще больше и развила стремительную деятельность. Не прошло и десяти минут, как она была уже полностью готова и экипирована для поездки за город в гости к своему милому.
– А вы на машине! – обрадовалась она, увидев Кирин «Гольфик». – Вот здорово!
И, юркнув в салон, наконец вспомнила, что до сих пор не представилась:
– Будем знакомы, Таня!
Ага! Значит, это и есть та самая Танька, о которой упоминала Александра Петровна – квартирная хозяйка Зосима.
Между тем Таня быстро сунула по очереди обеим подругам свою маленькую пухлую и очень мягкую ладошку. От ладошки сладко пахло какими-то пряностями. Да и сама Танечка, как уже говорилось, была очень аппетитна. И явно любила получать от этой жизни удовольствие.
Дурак этот Глеб, что связался с занудой Зосимом и забыл милую Танечку. Впрочем, кажется, Глеб и сам был уже не рад такой рокировке в своей жизни. Когда подруги встретили его у Нарвских ворот, вид у мужчины был до предела несчастный и какой-то затравленный.
– Адреса точного не знаю, но дорогу покажу, – сказала Таня, едва подруги тронулись в путь. – Сейчас к Таллинскому шоссе, а дальше я объясню, куда сворачивать.
Под руководством Танечки они быстро домчались до дома Глеба. Оказалось, что он жил хоть и за постом ДПС, но все же достаточно близко от города. Всего пять минут по трассе, потом около получаса петляния по поселку, в котором Таня все-таки немножко заблудилась, а вместе с ней и подруги. И наконец Таня указала на довольно большой, но нескладный дом, стоящий за высоким забором.
– Вот тут и живет мой Глеб. Дико, правда?
– Почему же дико? – удивились подруги. – Нормальный дом. Большой.
– Не знаю. Мне как-то непривычно жить отдельно. Сама родилась в городе, всю жизнь прожила в городской квартире, у меня прямо в голове не укладывается, как можно жить вот так…
– Для одного человека дом и впрямь великоват, – согласилась с ней Кира.
– Ну так! – оживилась Танечка. – А я о чем говорю! Вы бы только знали, сколько денег Глеб тратит на то, чтобы просто поддерживать дом в порядке! Я ему говорила, чтобы он его продал, а он не хочет.
– Почему? Ему нравится жить за городом?
– Не то чтобы так уж нравится. Он говорит, что это отцовский дом, он тут вырос. Не хочет уезжать.
– Тогда ты к нему переезжай.
– Тоже не хочет, – вздохнула Танечка.
Ах вот оно в чем дело! То есть сама Танечка была бы совсем не прочь пожить тут с Глебом. Беда в том, что мужчина этому всячески противился.
Между тем Таня хотя и вышла из машины, но не торопилась идти к дому. Она как-то задумчиво смотрела, не делая первого шага.
– Ну, вот мы и приехали, – медленно произнесла она. – Не похоже, чтобы нас ждали.
– Так мы и не предупреждали. Ну что, идем?
– Идем, – со вздохом произнесла Танечка. – Надеюсь, нас не выгонят.
Ого, вот даже как? Отношения между ней и женихом зашли так далеко, что Танечка опасается быть прогнанной с порога? Ну да ничего! Подруги не из тех, кто позволит себя прогнать. У них есть важный разговор к хозяину дома, и к его гостю тоже имеется пара вопросиков.
На стук им долго никто не хотел открывать, хотя свет в окнах горел. Значит, внутри кто-то все же был. Видимо, засевшие в доме думали, что три незваных гостьи постучат, постучат, да и уйдут. Но не тут-то было. Женщины были настроены весьма решительно. Не для того они столько времени колесили по весенней распутице, по чрезвычайно грязным улицам поселка, чтобы теперь вот так взять и уехать несолоно хлебавши.
– Открывайте! Мы знаем, что вы в доме. Мы все равно никуда не уедем!
Но лишь когда Леся пригрозила:
– Сейчас такой шум поднимем, что все соседи сбегутся! – дверь наконец приоткрылась, и в щелке показалось перекошенное лицо. Это был явно не Глеб. Тем не менее Танечка обрадовалась. Она воскликнула:
– Зосим! А где Глеб? Позови его!
– Глеба нету, – проскрипел Зосим, и подруг передернуло.
Какой неприятный голос у этого человека! И чего он сипит? Больной, что ли?
– Нету? – разочарованно протянула Таня. – А где же он?
– Не знаю. Ушел.
– Сам ушел, а тебя оставил?
Зосим молча кивнул и явно приготовился закрыть дверь перед носом у подруг. Хам! Но как уже говорилось, не на тех напал!
– Минуточку! – воскликнула Кира, ловко просовывая в щель между дверью и косяком свою ногу.
Нога у нее была обута в прехорошенький ботиночек из очень мягкой и бархатистой кожи. Вот только подошва у него была такая, что и танковой броней не расплющишь. И в носке вложена жесткая вставка. Так-то с виду ботиночек как ботиночек. А на поверку ногу мог переехать автомобиль, и ноге при этом ничего бы не было.
– Минуточку! – повторила Кира. – У нас к вам есть несколько вопросов. Разрешите войти!
Зосим не разрешил. Он налег на дверь всем своим весом, явно надеясь, что удастся победить. Но ничего у него не получилось. Ботинок выдержал. А Зосим побагровел, тяжело засипел, закашлялся и даже начал задыхаться.
– Да вы же совсем больной! Разве так можно? В вашем-то состоянии с дверью бороться! Видите, что вы натворили! Даже дышать не можете нормально!
Зосим действительно не мог дышать. Подруги усадили его на стул и замерли в растерянности. Что делать? Как снять приступ? Но Зосим помог себе сам. Он быстро вытащил из кармана ингалятор и побрызгал себе в рот. Через некоторое время удушье отступило. Зосим снова смог говорить.
– Что вам от меня нужно? – угрюмо спросил он у подруг, косясь на неприкрытую дверь. – Уходите! Это не ваш дом!
– Но и не ваш тоже!
– Я тут нахожусь по приглашению хозяина.
– Да? И где же сам хозяин?
– Он ушел. Я вам уже сказал.
– Что-то странное творится, – покачала головой Кира. – Хозяин ушел, вы тут, дверь не открываете. Невесту хозяина на порог пустить не желаете. Как это, по-вашему? Красиво?
Зосим выпучил глаза:
– Невесту? Какую невесту? Чью?
– Невесту Глеба. Что смотрите? Вот она, невеста Глеба!
Губы Зосима искривились в ироничной улыбке.
– Невеста! – пренебрежительно пробормотал он. – Да она ведь замужем! Шлюха!
– Как вы смеете так говорить!
– Шлюха и есть. Сама замужем, а на Глеба глаз положила! А так нельзя! Меня мать всегда учила, что браки совершаются на небесах. Один муж для одной женщины. Кого тебе церковь таинством брака перед алтарем освятила, те парой и должны жить до старости. А все иное – это блуд и грязь! Гореть тебе в аду, блудница!
Последнее высказывание относилось к Татьяне, которая онемела от неожиданности. Но женщина быстро пришла в себя и закричала:
– Это кто же тут блудница, козел ты вонючий? Я, что ли? Никакая я не блудница и тем более не шлюха. У меня муж умер! Кто мне может запретить строить новое счастье с другим мужчиной?
– Я! – заявил Зосим и мрачно сверкнул глазами. – Глеб – слабый. Он всего еще до конца не понимает. Но я ему объяснил… Сумел объяснить. Он понял величие моей миссии. А ты – блудница, изыди отсюда! И товарок своих прихвати!
Таня даже не стала с ним дальше разговаривать. Вместо этого она повернулась к подругам и прошептала:
– Видите? Видите, с кем связался Глеб? Это же какой-то кошмар! Этот тип больной на всю голову!
Подруги молчали. Им тоже казалось, что у Зосима, мягко говоря, крыша с дырками. Это надо же умудриться так оскорбить и своего друга, и его невесту. Получается, один Зосим хороший и правильный, один он знает, как всем окружающим надо жить. И всем надлежит его слушаться. А иначе… А кстати, что иначе?
– Зосим, а вы знали Катю?
При этом вопросе Зосим дернулся, словно его ударили. Глаза у него забегали, и он забормотал:
– Катю? Какую еще Катю? Не знаю я никакой Кати. И не знал никогда!
– Ай-ай-ай! – укоризненно покачала головой Кира. – Других вот за их поведение осуждаете, а сами лжете. Что говорит церковь по этому поводу?
– Ложь во спасение – благая ложь.
– Ложь есть ложь! – жестко произнесла Кира. – А вы сейчас солгали. К тому же глупо и нелепо! Мы же не просто так к вам пришли. Мы знаем, что вы учились с Катей в одной группе. Что она тоже хотела стать экскурсоводом, как и вы сами. И еще мы знаем, что вы были с ней близки.
Зосим угрюмо молчал.
– Да, эту Катю я знаю, – наконец произнес он. – Вернее, знал. Мы больше не учимся с ней. Она вышла замуж и… Что с ней?
– А почему вы решили, что с ней что-то не так?
– Вы же пришли ко мне, – пожал плечами Зосим. – Хотите поговорить со мной о Кате. Что с ней?
– Ладно, мы вам скажем. Она пропала.
– Пропала?
Зосим не выглядел ни удивленным, ни испуганным. Глаза у него были тусклые. Кире показалось, что разговор ни капли ему не интересен.
– Как пропала? – равнодушным голосом переспросил у нее Зосим. – Куда?
– Убежала с любовником! – выпалила Кира.
Глаза у Зосима загорелись, но тут же погасли.
– Нет, – пробормотал он. – Катя не такая. Она не могла.
– А какая же она?
– Она… Она… я не знаю! – вскочил на ноги Зосим. – Что вам от меня нужно?! Зачем вы меня мучаете? Изыди, сатана! Поди прочь от чистой души! Дай минуту для покаяния!
Переход от апатичного состояния к возбужденному и даже агрессивному был у Зосима до того быстр, что подруги в первый момент испугались. Им показалось, что Зосим сейчас набросится на них с кулаками. Но нет, обошлось. Он кинулся в угол, где высоко под потолком горела маленькая лампадка, и бухнулся на колени.
Икон, перед которыми молился этот странный человек, было много. Некоторые старинные и, наверное, очень ценные. Но, с другой стороны, кто меряет ценность иконы деньгами? Ценность иконы в ее чудотворной силе. Молитвы, произнесенные перед ней, должны быть услышаны.
– Милостью твоей… – донесся до подруг прерывающийся и хриплый голос Зосима. – Святые отцы… Помогите… Накажите!..
Танечка неодобрительно покачала головой:
– Ишь, как надрывается! И иконы свои притащил! Видать, надолго тут окопался!
– Разве это иконостас не твоего Глеба?
– Вот еще! У Глеба прежде одна икона Спасителя и была. Стояла себе в шкафчике, никому не мешала. А этот… Натащил!
Таня недовольно фыркнула. Подруги же покосились в сторону непрестанно бьющего земные поклоны Зосима. Такая набожность им тоже показалась нарочитой и чрезмерной. Все хорошо в свое время. А бить земные поклоны, когда от тебя требуется вполне реальная помощь в поисках пропавшего человека, не очень-то красиво. Да и не умно.
Но ничего не поделаешь. Женщины затихли и стали ждать. Либо Зосиму надоест валяться на полу, он встанет и ответит на их вопросы, либо вернется Глеб. Время шло, но ничего не менялось. Глеб не появлялся, а Зосим все так же неистово молился, шепча слова себе под нос и не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит вокруг.
Внезапно до слуха Леси донесся какой-то шорох, а затем и писк.
– Ой! – вскрикнула она. – Мышь! Девочки, смотрите, там мышь, мышь!
Вообще-то Леся не боялась мышей. Они ей скорее нравились. Беленькие, серенькие, с хвостиками и мягкими розовыми лапками и носиками. Прелесть! А вот Танечка, оказывается, боялась. Она дико заверещала, вскочила с ногами на стул и стала на нем приплясывать.
– Где? Где мышь? Спасите меня! Умираю!
Стул под упитанной Танечкой, пляшущей на нем, угрожающе дрожал и вибрировал. Кира подскочила поближе, чтобы не дать ей свалиться.
– Слезай, никакой мыши там нет! Леся шутит!
Но уговоры не действовали. Танечка продолжала вопить благим матом:
– Мышь! Мышь! Спасите! Помогите! Умоляю!
Кира прыгала возле Тани. Леся хохотала. Один Зосим никак не реагировал. Казалось, он впал в какой-то экстаз. Вопли Танечки нисколько не мешали ему. Он лишь возвысил голос, произнося слова своих молитв. Голос его становился все громче и громче. А сам он раскачивался, словно в трансе.
– Да замолчите вы обе! – рассердилась Кира. – Мочи никакой с вами нету! Леся, хватит! И ты, Таня, перестань истерить! Нету там никакой мыши! Леся, скажи ей!
– Мыши нету. Я ошиблась!
– Но я же слышала! – топнула ногой Танечка. – Ты сказала «мышь»!
И она топнула ногой снова. Вот этого ей делать ни в коем случае не следовало. Многострадальный стул не выдержал последнего удара судьбы. Ножки у него задрожали, потом с громким треском подломились, и Танечка кубарем полетела на пол.
Подруги бросились к ней. Танечка здорово треснулась об пол и теперь жалобно стонала. Леся побежала за водой. Кира начала искать какой-нибудь холодный предмет, чтобы приложить его к надувающейся на лбу у Танечки шишке. Один лишь Зосим как ни в чем не бывало продолжал бубнить и кланяться в своем углу.
– Идиот! – злобно прошипела Танечка, очухавшись. – Это все из-за него. Кретин!
– Успокойся. Сейчас придет Глеб, и все будет в порядке.
Танечка затихла, шумно глотая воду большими глотками. А Кира подумала, что такого тяжелого дела у них уже давненько не было.
– Странно, – неожиданно произнесла Леся. – Но я же слышала чей-то писк. Если это не мышь, то кто?
Танечка перестала пить и покосилась в ее сторону:
– Снова ты начинаешь?
– Нет, нет, – зашептала Леся. – Мыши нет, но… но я же слышала писк. И шорох. Да вы сами послушайте.
Подруги затихли. В промежутках, когда Зосим затыкался, чтобы перевести дыхание, действительно услышали странный звук.
– Может быть, это ветер за окном?
– Нет, это где-то под домом.
– Кроты?
– Тогда это очень большие кроты, и они знают азбуку Морзе. Слышите?
Девушки прислушались повнимательнее и поняли, что Кира права. Шорох почти прекратился, зато стали раздаваться удары. Едва различимые, но они повторялись с четкими интервалами. Один удар, потом пауза, потом три быстрых удара и снова тишина.
– Там кто-то есть, – прошептала Кира, у которой мороз пошел по коже. – И этот кто-то подает нам знаки.
– Глеб! – вскинулась Танечка. – Этот мерзавец спрятал его в погреб!
– Тут есть погреб?
– Конечно! И погреб, и кладовые, и подвал. И еще котельная с печкой!
Кира колебалась недолго.
– Надо их осмотреть!
Убедившись, что Зосим окончательно впал в транс, упав плашмя на пол, и не реагирует ни на какие внешние факторы, подруги осторожно вышли из комнаты. Глаза Зосима были закрыты, а губы его шевелились словно бы сами собой, повторяя слова, звучавшие в голове безумца.
Танечка отлично ориентировалась в доме. Она уверенно вела сыщиц за собой.
– Вот тут направо, через бывшую столовую. За ней будет кухня, а за кухней люк и лесенка вниз, в подвал. Там раньше мама Глеба хранила заготовки на зиму, а папа картошку. Но Глеб совсем забросил хозяйство. В погребе у него теперь пусто. Ума не приложу, кто может там стучаться. Вы уверены, что это все-таки не мыши?
С этими словами Танечка начала спускаться вниз. Сыщицам ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Ты уверена, что мы поступаем правильно? – прошептала Леся.
– А у нас есть выход? – пожала в ответ плечами Кира.
Лесенка была очень неудобная и узкая, но зато крепкая. Она выдержала вес всех троих, ни разу не скрипнула и не дрогнула. Оказавшись внизу, подруги столкнулись с новой проблемой. Света в подвале не имелось, хотя тут было сухо и относительно прохладно. Вполне пригодное помещение для хранение заготовок на зиму и картошки.
– Танечка, а где тут выключатель?
– Не знаю. Глеб щелкал где-то за дверью, и свет появлялся.
Кира попыталась нащупать выключатель, но впотьмах у нее ничего не получилось. Внезапно ее ослепил яркий свет. Это Леся вытащила свой телефон и включила функцию освещения.
– Да не на меня свети! – воскликнула Кира с легкой досадой, что не она сама вспомнила о такой удобной штуке. – Туда!
– Извини.
Лучик света переместился в сторону от Киры и побежал вдоль стены. Кира успела увидеть несколько бесформенных темных тюков, лежащих на полу. А потом раздался голос Танечки.
– Ничего не понимаю, – произнесла она. – Это кто тут лежит? Эй! Это не мой Глеб! Мужчина, кто вы? И что делаете в этом доме?
В свете фонарика Кира увидела, как Танечка опускается на колени перед каким-то мужчиной с бледным и испачканным лицом. Обведенные темными кругами глаза его были широко открыты. Но говорить он не мог. Так же как не мог и двигаться. Во рту мужчины торчал огромный кляп. А руки были обмотаны множеством слоев толстой веревки.
Мужчина мог лишь мычать и издавать бессвязные звуки. Он явно молил о спасении. И все три девушки кинулись к нему, чтобы помочь и освободить от веревок.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17