Книга: Любовник от бога
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

Знакомство с Мишаней прошло так удачно, что он даже отважился пригласить подруг к себе в коттедж на чашку чая. Так как подобное предложение не поступало еще никому из жителей поселка – подруги были бы первыми, кто ступил на землю Мишани, то они просто не смогли отказаться.
Двор у Мишани оказался на удивление чистым. Нигде ни соринки, ни пылинки, ни лишней травинки. Это особенно явно выделялось на фоне запущенного, если не сказать захламленного, дома. Подруги вошли и буквально ахнули. Изнутри дом Мишани больше напоминал то ли свалку, то ли лавку старьевщика, то ли обычную дачу середины восьмидесятых, когда буквально все в стране было в страшном дефиците и рачительные хозяева не выкидывали ни единой проволочки, ни единой щепочки, ни единого гвоздика.
– Ого! – воскликнула Кира, осмотревшись по сторонам. – Да у тебя настоящая коллекция! И как тебе удалось раздобыть столько раритетных вещей?
– Раритетных?
– Например, вот эта швейная машинка! У моей бабушки была такая же! Она все время на нее ругалась и твердила, что хуже наша промышленность еще не выпускала.
– Разве она плохо шьет? – равнодушно проронил Мишаня. – Не знаю. Она, вообще-то, не моя, а мамина.
– А вот этот проигрыватель! Потрясающе, к нему еще и виниловые пластинки есть, целый ящик!
– Это папины.
– Смотрите, а это же стиральная машина! – поразилась Леся, увидев круглый агрегат, в который мыльную воду сначала полагалось залить по одному шлангу, потом, после стирки, уже грязную, слить куда-то по другому. Залить в емкость чистую, прополоскать, снова слить, снова залить. Ну и так выстирать все белье. А потом отжимать и сушить белье все равно нужно было вручную.
– Машина тоже не моя, а бабушкина, – пояснил Мишаня.
– А зачем она тебе? Для коллекции?
– Какая еще коллекция? Я просто перевез сюда все, что было у нас в старом доме.
– Значит, ты и раньше жил в собственном доме?
– Да. Мы все там жили.
– А где же твоя семья? – с любопытством оглядываясь по сторонам, спросила Кира. – Где они все?
Мишаня помрачнел.
– Что такое? – испугалась Кира. – Что случилось?
– Случилось. Их нет. Они все умерли.
– Какой ужас! Как же это произошло?
И Мишаня приступил к рассказу. Видимо, одиночество вконец доконало парня, потому что он говорил и говорил. Никак его было не заткнуть. И он рассказал всю свою историю с самых первых дней жизни.
Начиналась она вполне традиционно. Его папа и мама страстно желали ребеночка, но судьба упорно противилась их надеждам и чаяниям. Ребеночек у них никак не получался. Ни мальчик, ни девочка. Отец отчаивался, уходил из семьи, возвращался, но дело с места не двигалось. В конце концов, когда оба уже потеряли всякую надежду, оказалось, что ребенок будет. И не просто ребенок, а мальчик, богатырь! У мальчика был лишь один недостаток – слишком большие уши. Но это ведь ерунда.
– Что уши! – заявил дед, впервые увидев внука. – Была бы голова светлая, а какой формы уши – это для парня и неважно совсем.
Новорожденного носили на руках всей семьей. И бабушки, и дедушки, и папа с мамой души не чаяли в маленьком Мишеньке. Да и он платил им взаимностью. Всем играм со своими сверстниками Мишаня предпочитал уютные посиделки на лавочке с бабушкой и ее подружками. Или поход на рыбалку с дедом. Или мог копаться в машине вместе с отцом. На худой конец он преданно сидел возле мамы и наблюдал, как пекутся пирожки с рисом и грибами.
После школы Мишаню встречали по очереди. В школу – отводили. Дружить со сверстниками ему было некогда. Да и сам мальчик не рвался к своим ровесникам. Ему было с ними некомфортно. Они дразнили его за большие уши и неуклюжую походочку – Слоном. И это почему-то тоже было ужасно обидно.
То ли дело дома, с родителями и дедом с бабушкой! Так Мишаня и вырос, не обзаведясь ни единым другом. И даже приятелей у странного нелюдимого мальчика не было. Учился Мишаня ни шатко ни валко. Но вполне достаточно, чтобы поступить после окончания школы в один из технических вузов города, закончить его и пойти работать.
Но и на работе Мишаня ни с кем не сошелся. Вроде бы и уши уже стали не такими огромными, но люди все равно поглядывали на них с ухмылкой. И Мишаню по-прежнему тянуло домой. Сознавая, что это не вполне нормально, он старался изо всех сил влиться в коллектив. Но ничего не мог с собой поделать. Ему было скучно в боулинге, скучно в бильярдной, он умирал от тоски в ресторане и сладко зевал на отборочном матче любимой команды их лаборатории.
В конце концов Мишаня сдался. И больше уже не тянулся к людям. Ему хорошо со своими родными, и точка! И тут судьба нанесла Мишане жестокий удар. Его родные стали покидать Мишаню. Первой ушла бабушка. Следом за ней тихо скончался дедушка. Ничего удивительного в этом не было. Обоим старикам было уже под девяносто. Но когда умер и папа, Мишаня запаниковал. Папе было всего лишь за шестьдесят. Ну, положим, хорошо за шестьдесят, даже ближе к семидесяти. Но разве это его оправдывало? Папа должен был жить ради Мишани!
– Ничего не поделаешь, сыночек, – вздыхая, говорила мама. – Я ведь тебя родила, когда мне было уже за сорок. Так что ничего не поделаешь. Смирись. Постарайся найти себе невесту. Она родит тебе ребеночка, а лучше – двух или даже трех. И тогда я буду спокойна за тебя.
Ага! Спокойна она будет! И умрет! Ни за что! И Мишаня поклялся самому себе, что даже не посмотрит в сторону женского пола. Пусть мама живет вечно! Она ведь не сможет оставить своего мальчика одного на всем белом свете.
Выполнить задуманное оказалось тем легче, что Мишаню не очень-то и тянуло к девушкам. Ему и с ними было скучновато или напряжно. Не хотел он жениться! Он всего лишь хотел жить так, как жил все эти годы. Однако то, чего мы хотим, и то, что мы получаем, – это зачастую две большие разницы. Так и стратегия Мишани оказалась с изъяном. Маму все равно хватил удар. И она тихо скончалась во сне, даже не успев попрощаться со своим сыном.
Мишаня был буквально сражен горем. Он не привык жить один! Он не мог, не умел и не хотел так! А тут еще некая строительная компания, решив построить какой-то крупный комбинат на месте, где прежде стояла деревня Мишани и его родителей, захотела снести их дом. Сначала Мишаня наотрез отказался. Но потом ему намекнули, что дом все равно снесут. Хочет он того или нет. И он смирился. Раз так, то пусть сносят. Он поедет в другое место. И попытается изменить свою жизнь.
За дом и землю, на которой он стоял, строительная компания выплатила Мишане огромные деньги. Он не стал колебаться. И сразу же приобрел себе дом на окраине Питера. Взял на работе кредит и уложился в требуемую сумму. Потом на работе произошли изменения. И Мишаню перевели на другую должность. Теперь он мог работать дома, лишь высылая результаты своих разработок по электронной почте или отвозя их в лабораторию раз в две недели или даже реже.
Итак, Мишаня снова оказался один в доме, окруженный знакомыми с детства предметами. Но покоя в его душе не было. Он был ужасно одинок и глубоко несчастлив. Он даже сделал операцию на ушах, но это не помогло. Да, уши его теперь были идеальны, но заводить друзей или тем более жениться Мишане все равно не хотелось.
– Что-то со мной не так, – вздыхал парень. – И я даже знаю что. Я все время думаю о своих родителях. О дедушке, о бабушке. Как они там без меня? И как мне жить тут без них?
Подруги слушали его уже почти два часа. И, честно сказать, им здорово надоело его нытье. Ну, какое такое особое горе у этого парня? Родители умерли? Бабушки и дедушки отошли в мир иной? Так они были уже совсем старенькие. И вообще, никто не живет вечно. Все когда-нибудь перешагивают через конечный предел. Наступит черед и Мишани. Но сейчас-то чего он торопится?
– Знаешь, а уши тебе сделали просто замечательные, – сказала Кира, чтобы хоть как-то отвлечь парня от его мрачных мыслей.
– Вы находите?
– Да.
– Кстати, об ушах, – внезапно затих Мишаня. – Я ведь вас позвал совсем не для того, чтобы выкладывать историю своей жизни. Это у меня случайно получилось. Простите…
– Ничего страшного.
– Нам было очень интересно!
– И поучительно!
Но Мишаня потряс головой в ответ:
– Все равно извините. Я сам не знаю, почему так с вами разоткровенничался! Совсем не для этого вас позвал.
– А для чего?
– Скажите, вы ведь дружили с убитым?
– С Алексом?
– Да, – кивнула Леся.
– Немного. А что? – насторожилась Кира.
– Но вы же хотите найти его убийцу?
– Очень! – с жаром вырвалось у подруг.
Мишаня внимательно посмотрел на них, а потом выпалил:
– Мне кажется, что я знаю, кто он такой!
Подруги разинули рты и уставились на мужчину. Это было потрясающе! Вот так вот живешь, ездишь за три моря – и не знаешь, что под боком у тебя находится разгадка мучающего тебя вопроса.
– Ты это серьезно? Ты его видел? Кто он?!
– Погодите, погодите! – замахал руками Мишаня. – Завтра я еду в город. Мне нужно туда по работе. И вечером я смогу вам точно сказать, тот ли это человек.
– Но кого ты подозреваешь?
– Вы его не знаете.
– А ты знаешь?
Мишаня подумал и кивнул:
– Не очень хорошо, но… Одним словом, все расскажу вам завтра.
– Хотя бы скажи, мужчина это или женщина?
– Мужчина.
– Молодой или старый?
– Я же сказал, завтра! – рявкнул Мишаня. – Как вы не понимаете, я не могу обвинить человека в страшном преступлении, если не имею никаких доказательств.
– А завтра ты эти доказательства раздобудешь?
– Да.
– И передашь их нам?
– Вам, или Таракану, или сразу милиции. Как угодно.
Подруги не знали, что и сказать. Спорить с Мишаней было бесполезно. Он из тех людей, кто если уж упрется, то нипочем его не сдвинуть. Но и сразу же уходить домой подругам не хотелось.
– Мишаня, а расскажи, как твой Моцарт стал голубого цвета?
На лице у парня появилось подобие слабой улыбки. Он вытащил голубую мышь из ее нового домика, нежно прижал к себе и начал рассказывать. Моцарт появился у него в доме без всякого приглашения. Скорее всего он переехал сюда вместе со старым хламом, который Мишаня притащил с собой в новое жилище.
Поняв это, Мишаня почувствовал к мышке нечто вроде душевной привязанности. Еще бы! Моцарт знал и помнил его родителей! Может быть, даже доедал остатки их трапезы. Спал в их тапках! Этого было достаточно, чтобы Мишаня не только не прогнал мышь, но и принялся всячески заботиться о малыше. Моцарт оказался совсем ручным. Мишаню он не боялся. Прибегал на зов. И спал где-нибудь поблизости от спальни хозяина. Несчастье случилось в тот день, когда приходящая уборщица решила постирать все тапки, которые имелись у Мишани.
– Пусть у вас в прихожей валяется десять пар старых тапок, хотя к вам ни единая живая душа, кроме меня, не ходит, пусть! Хозяин – барин! Но пусть эти десять пар будут хотя бы чистые!
Настырная баба так надоела парню, что Мишаня, скрепя сердце, дал добро на чистку тапок.
– Зря я эту дуру послушался! Ведь чувствовал же, что ничего хорошего из этого не получится.
И действительно, тапки «пошли» стираться. А Мишаня отправился готовить завтрак для Моцарта. Обычно он не задумывался, чем угостить своего маленького друга. Кусочек сыра, несколько семечек – и Моцарт весел и доволен. Но в тот день в доме не нашлось ни семечек, ни сыра. А когда Мишаня смотался в магазин и притащил продукты, выяснилось, что нет и самого Моцарта.
Поиски мыши длились весь день. И лишь когда домработница перед уходом пошла в ванну, чтобы разгрузить машину, Моцарт нашелся.
– Бедный! Мало того, что эта дура постирала тебя вместе с папиными тапками. Она еще и не учла, что синие тапки красятся.
В результате серая шубка Моцарта приобрела лазоревый оттенок. А сам он простудился после двух полосканий в холодной воде.
– Удивительно, что вообще не погиб. Мог и утонуть, и электричеством его могло шандарахнуть. И все, что угодно.
Но маленький Моцарт мужественно выдержал экзекуцию. Провинившуюся домработницу Мишаня с позором выгнал, велев ей никогда впредь не появляться у него на пороге. И остался вдвоем со своим дорогим маленьким Моцартом.
– Просто удивительная история, – произнесла Леся, когда мужчина закончил рассказ.
– А твой Моцарт – просто герой! – польстила Мишане и Кира. – Слушай, а убийцу Алекса ты где увидел? У него в саду или в самом доме? И как он выглядел? Неужели ты сумел разглядеть его в темноте? Какой же ты глазастый!
Но Мишаня, даром что выглядел как последний лопух и даже уши от природы имел лопоухие, на эту удочку не попался. Он молча покачал головой и повторил то, что уже говорил прежде:
– Завтра. Я все расскажу вам завтра, когда вернусь вечером в поселок.

 

Нетрудно себе представить, с каким нетерпением подруги ждали этого самого завтра! У них даже возникла идея: проследить за Мишаней. Увы, идея несколько запоздала со своим осуществлением. И когда подруги спозаранку примчались к дому Мишани, они думали, что у них в запасе еще уйма времени, но оказалось, что молодой человек уже отбыл по своим делам.
– Во сколько же он встает? – изумилась Кира, кинув взгляд на свои наручные часы – голубенькие, со стразами и на элегантном кожаном ремешке.
Часы показывали всего лишь половину восьмого утра. Сами подруги вскочили в половине седьмого. И все равно опоздали? Может быть, Мишаня вовсе не ложился спать? Этого подруги не знали. Как не знали и еще одной вещи.
– Как мы могли его отпустить одного!
– Мишаня уже не ребенок. Справится.
– Не знаю. Все равно мне эта таинственность совершенно не нравится. Куда он мог отправиться в такую рань?
Охранники на воротах объяснили подругам, что Мишаня всегда уезжает в свою лабораторию ни свет ни заря.
– Они там начинают работать с восьми. Начальник у них «жаворонок». Вот и строит всех сотрудников под свою дудку.
Не он один такой. За примером далеко ходить не требовалось. Совсем рядом с подругами жил Таракан, который тоже строил весь их поселок по своему разумению. А разумение у него, как считали подруги, отставало как минимум лет на пятьдесят.
Впрочем, девушки не отчаивались. Мишаня твердо заверил их вчера: он знает, что делает. Оставалось только надеяться, что так оно и есть. А у самих подруг тоже было чем заняться сегодня. Во-первых, похороны Алекса, которые им было необходимо посетить. А во-вторых, им позвонил следователь Кузякин и сообщил, что они по своим каналам нашли бывшего гражданского мужа убитой Костровой – некоего Никиту по прозвищу Голова.
– Приезжайте, – сказал следователь подругам. – Поговорим.
Подруги принеслись к Кузякину, полные самых радужных надежд. Но он жестко их осадил:
– Верно, что такой человек с таким именем, вернее кличкой, проходил по нашей картотеке. Неоднократно судимый Никита Головня, по прозвищу Голова. Одно время он держал в страхе целый район Екатеринбурга. И любовница при нем имелась. Некая Леночка – рыжеволосая пышечка, которую он сильно любил и так же сильно бил. Собственно говоря, он так обращался со всеми своими возлюбленными. И, естественно, долго никто рядом с ним не выдерживал. Однако на сей раз девушка ему попалась живучая. И везучая к тому же. Прочих своих подружек Голова уже давно поубивал. А она все еще жила рядом с ним.
– А сейчас? Сейчас она тоже живет с ним? Тогда это не наша Кострова!
– Имейте терпение, – улыбнулся Кузякин. – Не гоните лошадей.
– Ладно…
– Хорошо…
– Ну вот, слушайте сказку дальше. В двухтысячном году фортуна жестоко изменила Голове. Как вы сами знаете, он то ли случайно, то ли намеренно придушил проститутку, которая обслуживала его и его ребят. И на сей раз за свою выходку он угодил на нары.
– На сей раз? А что, были и другие инциденты?
– Судя по описанию характера этого Головы, я склонен считать, что это была не первая его жертва. Но тела всех своих прежних подружек он ловко прятал или поручал это грязное дело ребятам из своей банды. А тут ему не повезло. Взяли его прямо у тела убитой им девушки.
Улики были таковы, что Голове, даже при всех его связях, не удалось отвертеться от колонии. Он попал на зону. Отсидел там свой срок. Вернулся. И обнаружил, что та самая Леночка – рыжеволосая пышечка, которую он облагодетельствовал и приставил к управлению своим богатством, – взяла и сбежала от него в неизвестном направлении.
– С пустыми руками?
– Кое-что девушка прихватила. Не много, но вполне достаточно, чтобы Голова начал ее искать.
Однако Голове не пришлось долго заниматься поисками предательницы. После тюрьмы дела его были расстроены. Да еще побег Леночки с определенной суммой денег тоже пошатнул его позиции. Голова же этого то ли не понимал, то ли считал, что нападение – это лучший способ самозащиты. Но он начал вести себя слишком нагло, требовать больше, чем был в состоянии откусить. И очень скоро его нашли утром в номере привокзальной гостиницы с перерезанным горлом.
– Так он умер?!
– Ходили слухи, что это была месть родных тех девушек, которых он убил. Другие говорили, что это бандитские разборки. Третьи намекали, что это заказ той самой Леночки, которой для спокойной жизни было необходимо убрать Голову. Но правды так и не выяснили. Следствие по делу было закрыто за отсутствием улик. И Голову очень быстро и пышно похоронили на городском кладбище.
– Значит, он мертв?
– Раз похоронили, значит, мертв.
– И значит, он не мог убить нашу Кострову?
– Нет. Призраки убивают только в дешевых ужастиках.
Подруги переглянулись.
– А Лешка?
– Что Лешка?
– Муж нашей Костровой. Вы проверили его алиби?
– Должен вас разочаровать, – развел руками Кузякин. – Алиби его мы проверили. В момент убийства парень находился в рейсе.
– А не мог он… – нерешительно начала Кира, но следователь перебил ее.
– Нет, не мог он оставить машину с грузом, прилететь в Питер, убить тут жену-обманщицу, а потом вернуться обратно и успеть еще доставить груз по назначению.
– Точно не мог?
– Я навел справки, – вздохнул Кузякин. – Груз был срочный. И время там было рассчитано буквально по минутам.
– Ну, хорошо… А Пахомыч?
– Вы цепляетесь за соломинку, – покачал головой Кузякин. – Конечно, по факту мошенничества на складе работает бригада аудиторов, они проверяют бухгалтерию Костровой. Но даже если и выяснятся нарушения, то кому предъявлять обвинения? Виновная-то уже на том свете.
– Вряд ли Лена работала в одиночку.
– Вы кого-то можете указать? – мигом оживился Кузякин.
Но подруги покачали головами. Не станут они сдавать Римму и других! Пусть уж милиция сама докапывается, кто помогал Лене в ее махинациях на складе Пахомыча. Если докопаются, то честь им и хвала. А нет… Ну, как известно, на нет и суда нет.
– Так вы кого-то знаете? – допытывался Кузякин. – Из сообщников Лены?
– Мы сейчас идем на похороны Алекса, – вместо прямого ответа уклончиво сказала Кира.
– М-м-м… Нам тоже следовало бы послать своего человека.
– Так в чем же дело?! – обрадовалась Кира. – Пошлите нас с Лесей!
– Хорошо, – удивительно покладисто согласился Кузякин. – Посылаю.
Окрыленные столь легким согласием следователя, подруги поехали на Ковалевское кладбище. Похороны Алекса должны были пройти именно там. Как и ожидали Кира с Лесей, помимо родителей Алекса, тут была еще тьма-тьмущая других людей. Преимущественно женского пола. Все они горько рыдали, словно потеряли самого лучшего друга. Некоторые пытались упасть в обморок. Другие рвали на себе волосы. А третьи просто икали от слез.
– Никак не возьму в толк, чем он их все-таки очаровывал, – с досадой оглядывая это вселенское горе, пробормотала Кира. – Ни с одной девушкой не мог продержаться больше двух месяцев. А они рыдают, словно ближе его у них у всех никого и не было!
Кроме того, на похоронах были сотрудники Алекса – работники клиники «Аид». И в числе их генеральный директор – хорошо знакомый подругам Владимир Владимирович. Он сам подошел к девушкам и с грустным видом произнес:
– Вот так проходит мирская слава.
– Простите, что?
– Алекс был грезой всех этих девушек, их мечтой, а что теперь?
– Что?
– Поплачут немного и забудут о нем. А потом скончаются и его родители, и кто будет помнить о том, что когда-то вообще жил такой человек по имени Алекс, любил всех женщин подряд и был неутомим в любовных утехах?
– Но если так рассуждать, то все когда-то забывается. Ничего уж тут не поделаешь.
– Горько это осознавать, – признался Владимир. – А что слышно насчет поимки преступника? Милиция уже вышла на его след?
– Насколько нам известно, нет, – покачала головой Кира.
– Но кроме Алекса убита еще одна девушка. Его подруга, – сказала Леся.
– Ну да, Лена. И что ее муж? Он прилетел? – спросил директор.
– Да. Но, помимо мужа, в жизни Елены было много и других мужчин. Так что следователи не исключают версию убийства из ревности.
– Вот как? – заметно оживился Владимир. – Выходит, я был прав, когда предупреждал Алекса, что пора ему завязывать?
– Да. Наверное.
Откровенное удовольствие Владимира собственной проницательностью почему-то показалось подругам неприятным. И они поторопились отойти от генерального директора подальше. Удивительно, почему раньше он им нравился, а сейчас вдруг стал противен?
На похоронах появилась и еще одна знакомая подругам фигура. Леся первой заметила долговязую нескладную фигуру Мишани и толкнула в бок Киру:
– Смотри! Смотри, кто там стоит!
– Ой! Мишаня! Так вот куда он сегодня намылился!
– Какой скрытный!
– Но мы ему тоже не сказали, что поедем на похороны.
Однако Мишаня при виде подруг никакой радости не выказал. Даже совсем напротив. Он судорожно затряс головой, запрещая им к себе приближаться. А когда они не послушались и стали пробираться поближе, то он просто исчез. Сначала смешался с толпой поклонниц Алекса. А потом скрылся за памятниками на соседних могилах.
– И как это понимать? – удивилась Леся поведению молодого человека.
– Не знаю. Но мне это не нравится. Зачем Мишаня пришел на похороны Алекса? Он что, надеялся увидеть тут его убийцу?
И подруги встревоженно переглянулись. Ведь Мишаня вчера признался им, что видел человека, убившего Алекса. Видел, но не до конца уверен в своих подозрениях. А вот теперь он появляется на похоронах Алекса! И ведет себя в высшей степени странно.
– Впрочем, этот Мишаня – вообще странный тип, – попыталась Кира успокоить и себя, и подругу. – Живет в доме, набитом старым хламом, совершенно один, если не считать выкрашенной в голубой цвет домашней мыши.
– Это для тебя старые вещи – хлам. А для Мишани они – драгоценный источник воспоминаний о счастливых временах.
– Оставил бы себе один альбом! – воскликнула черствая Кира. – И ностальгировал бы над ним, когда больше делать нечего. Какого черта ему понадобилось захламлять весь дом? Будь там свободное место, туда могла бы прийти какая-нибудь молодая симпатичная женщина. А так – куда ей идти? Все занято бабушкиными старыми халатами и дедушкиными дырявыми валенками!
В чем-то Кира была, безусловно, права. Мишаня сознательно обустраивал свою жизнь так, чтобы в ней не было места ни для чего нового. Но сейчас Кира была еще и очень встревожена странным появлением Мишани на похоронах и его еще более странным исчезновением с них.
Тем не менее подруги поехали на поминки, которые родители Алекса устроили в его доме. Тут уж наблюдателей хватало и без подруг. На поминки пришли все или почти все обитатели «Чудного уголка». Было сказано много хороших слов в адрес Алекса. Таракан толкнул небольшую прочувствованную речь, минут этак на сорок. И после ее окончания подруги ощутили страшное желание сбежать отсюда. И как можно скорее!
– Пошли. Все равно ничего мы тут уже больше не высидим.
Подруги были разочарованы. Мишаня так и не появился. А девушки, бывшие подружки Алекса, явившиеся на его похороны, ничего толкового не говорили. Просто сидели, пили водку и дружно лили слезы. И ни одна не призналась в том, что питала к обманщику Алексу недобрые чувства.
– Просто невероятно! Другой мужчина всю жизнь только и делает, что из кожи вон лезет, чтобы понравиться женщинам, а они на него и смотреть не хотят, или если и смотрят, то свысока, как бы делая ему одолжение. А тут… Алекс об этих девчонок ноги вытирал. А они ревут по нему, словно козы!
Подруги дошли до дома Мишани, но никого там не застали. Хозяин еще не возвращался. Часам к десяти вечера, повинуясь выразительным взглядам Таракана, гости с поминок по Алексу начали потихоньку расходиться. К одиннадцати в доме не осталось никого, кроме родителей Алекса и двух добровольных помощниц-соседок, подсоблявших им привести дом в порядок после ухода гостей.
Наступил обычный в поселке комендантский час, а Мишаня у себя дома так и не появился. Тревога подруг росла с каждым часом. И часам к двенадцати ночи почти зашкалила за допустимую грань.
– Если я с кем-нибудь сейчас не посоветуюсь, то просто сойду с ума! – заявила наконец Кира.
Ясное дело, кто-нибудь – это был Таракан. Именно к нему и отправились подруги.
– Нету дома?! – изумился тот. – Михаила?! Да вы что! Он же просто образец для подражания! Ни разу не нарушил режим проживания в поселке.
– Если вы имеете в виду то, что он сидит дома целыми днями один-одинешенек и до сих пор оплакивает своих родителей и дедушек с бабушками, то хорош образец! А если вы о том, что он тихий и воды не замутит, то мы вам сейчас такое скажем…
И подруги пересказали Таракану свой вчерашний разговор с Мишаней.
– Парень видел убийцу Алекса? – пробормотал Таракан. – И сказал об этом именно ВАМ?
В голосе Таракана слышалось такое неприкрытое изумление, что подруги даже немного обиделись.
– Сколько можно нас унижать? Да! Мишаня рассказал все НАМ! Именно НАМ, и никому другому. А знаете почему?
– Почему?
– Потому что он доверял НАМ!
– ВАМ?
– А что? – еще больше разозлились подруги. – Мы недостойны его доверия?!
Таракан развел руками:
– Не знаю, что и сказать. Я в большой растерянности. Парень видел убийцу, а теперь он и сам пропал? А вы пробовали ему позвонить?
– У нас нету номера его телефона.
– У меня есть!
И Таракан тут же извлек из стола толстую ученическую тетрадь в коленкоровом переплете. Бог весть, сколько ей могло быть лет! Во всяком случае, бумага уже изрядно пожелтела и выцвела. А вот почерк у Таракана был изумительный. Ровные, каллиграфически выписанные строчки шли по линованной бумаге. Таракан водил по ним своим суховатым пальцем.
– Так, вот его телефон. Звоню!
Несколько секунд Таракан напряженно прислушивался к звукам в трубке. Потом бормотнул что-то нелестное, набрал номер снова и наконец произнес, растерянно глядя на подруг:
– Не отвечает. Звонок идет, а трубку никто не берет.
– Может быть, он не слышит?
– Попробую позвонить снова!
Таракан набирал номер не меньше десяти раз. Но результат оставался неизменным.
– Очень неприятно!
Подруги были того же мнения. Они даже боялись предположить, что могло произойти с парнем. Ведь Мишаня отправился на встречу с убийцей Алекса. Он им именно так и сказал. И хотя Мишаня обещал подругам, что будет предельно осторожен, но…
– Но ведь тот человек – убийца! И если он убил Алекса и, возможно, Лену, то почему бы ему не убить и Мишаню?
– Как мы могли отпустить его одного!
– Так бы он и позволил нам поехать вместе с ним.
Конечно, это утешало, но не слишком. А когда часы показала два часа ночи, а от Мишани по-прежнему не было ни слуху ни духу, подруги уже не знали, что и делать.
– Надо идти! – заявила Кира.
– Куда? – вздохнула Леся.
– Искать Мишаню!
– Ну, куда нам сейчас бежать? Ночь на дворе. Темно. Мы ничего не увидим.
Оставалось только ждать. Впрочем, долго ждать не пришлось. Уже в семь утра подругам позвонил Таракан.
– Не спите? – хмуро осведомился он. – Тогда выходите из поселка. Жду вас у шлагбаума.
Недоумевая, подруги оделись потеплее и вышли из дома. Тут на них обрушилась лавина новой информации.
Оказалось, что у поворота с основного шоссе предусмотрительный Таракан установил видеокамеру наблюдения. Зачем? Это было ведомо одному Таракану. Ведь по подъездной дороге к «Чудному уголку» не ездил никто из посторонних. Только обитатели поселка и их посетители.
Но теперь эта видеокамера им всем очень и очень пригодилась. Ведь именно она зафиксировала, что темно-зеленая «Шкода» Мишани съехала с шоссе примерно в шесть вечера вчерашнего дня. Как раз в это время начались поминки в доме Алекса. Наверное, Мишаня ехал туда. Ехал, но почему-то не доехал.
Кроме подруг, у шлагбаума собралось почти все взрослое население поселка. Кто-то вооружился фонариками, хотя уже совсем рассвело. Кто-то привел собак, явно надеясь на их сыщицкие навыки.
Таракан был необычайно собран и скуп на слова.
– Мы должны найти «Шкоду» Мишани, – коротко обрисовал он задачу. – И… И его самого! Так как звонок на телефон парня идет, то я буду постоянно набирать его номер. А мы должны найти телефон и его самого до того, как разрядится аккумулятор.
Указания были предельно четкими. Ходить, смотреть, слушать. Если раздастся звонок, самому идти в ту сторону и еще сообщить об этом всем остальным.
Выслушав старшего, все разошлись в разные стороны.
– А вы двое пойдете со мной! – услышали Кира с Лесей голос Таракана.
На сей раз подруги не протестовали. Им совсем не улыбалась перспектива наткнуться на мертвого Мишаню, не имея за спиной надежного тыла.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14