Глава четырнадцатая
Знакомой уже дорогой они ехали к дому родителей Димы. Но когда перед ними открылась дверь квартиры, подруги были удивлены царящим там шумом и оживлением. Раздавались чьи-то голоса. И в воздухе пахло водкой, салатами и жареным мясом. То есть присутствовали все те атрибуты, какими и должно сопровождаться большое застолье.
Это открытие привело подруг в замешательство. Что сегодня за праздник? Вроде бы ничего такого не предвиделось. Или это они так погрязли в своем расследовании, что ничего не помнят? И вдруг страшная догадка почти одновременно осенила их.
— Молодцы, девочки! — воскликнула Димина мама, обняв Лесю и сделав попытку обнять Киру. — Молодцы, что пришли! Я так и знала, что ты, Лесенька, не забыла Димочку. И обязательно придешь на его поминки. Проходи. Скушай поминальный блинок.
— Что? — все-таки поразилась Леся. — Сегодня похороны? Прямо сегодня?
— А что тянуть? — утерла краешком носового платочка глаза женщина.
Подруги переглянулись. Ну и дела! А Маня сидит дома и даже не знает, что сегодня хоронят ее мужа!
— Как это не знает? — фыркнула Димина мама. — Лично ей позвонила и предупредила.
— Но почему же тогда она…
Кира не стала продолжать фразу. В самом деле, откуда Диминой матери знать, что происходит в голове у Мани? Вероятно, Маня решила не ходить на похороны мужа в целях безопасности. Лично своей и будущего ребенка. Это было ясно. Но вот почему Маня даже не заикнулась подругам о том, что сегодня состоятся похороны? Вот это в самом деле загадка.
— Наверное, она думала, что мы знаем, — прошептала Леся.
— Наверное.
Сейчас Кире было не до психологических рассуждений о причинах, которые побудили беременную Маню забыть о похоронах собственного мужа. Кира рыскала взглядом по рядам собравшихся, пытаясь выяснить, кто из пришедших молодых женщин годится здесь на роль подружки Димы. На самом деле их было только трое.
Одну — сестрицу Димы из Таганрога — Кира узнала сразу же. Она отпадала. Приехала не так давно. Дима был брезгливым человеком и кровосмешения бы не допустил. И кроме того, троюродная сестрица была туповата. На роль доверенного лица в готовящемся преступлении никак не годилась. Так кто же из оставшихся двух?
Одна девушка была полной, с круглым миловидным личиком и карими глазами. Вполне в Димином вкусе. Но по ней не скажешь, что она сильно убивается по покойнику. Кушала она с отменным аппетитом. Выпивала тоже. И при этом умудрялась еще строить глазки сидящему напротив нее старичку с круглой розовой лысиной. И одновременно прижиматься полной грудью к сидящему рядом с ней чахлому заморышу с редкой растительностью на щеках и подбородке.
А вот вторая девушка… Та, что в глубоком трауре. Ее интеллигентное лицо было бледное и заплаканное. На мужчин она даже не смотрела. И вообще выглядела какой-то отрешенной от горя. К ней-то и подсела Кира.
— Простите, вы ведь Наташа? — произнесла она. — Дима мне много о вас рассказывал.
— Что? — дернулась девушка. — Откуда вы меня знаете? Вы кто? Вы — его жена?
— Какая разница, — пожала плечами Кира.
Но девушка трактовала ее ответ по-своему.
— А мне сказали, что вас не будет!
Она казалась до того испуганной, что Кире даже стало ее жаль. Вот бедняжка. Встречалась с женатым мужчиной, а теперь боится, что жена начнет выяснять отношения. Ее стоило быстренько успокоить, того и гляди в обморок завалится. Что потом с ней делать?
— Нет, нет! — воскликнула Кира. — Не волнуйтесь. Жена Димы в самом деле осталась дома. А кто вам об этом сказал?
— Как кто? Димина мама. Это она меня пригласила сегодня.
Кира только головой покачала. Ну и семейка у этого Димы! Папа всю жизнь скрывал от жены наличие у него еще одного ребенка — дочери Ниночки. Между прочим, что-то папуля в больнице у дочери не появился. Но это уж ладно, его дело. Раз всю жизнь плевал на дочку, нечего надеяться, чтобы к старости в нем вдруг проснулись отеческие чувства.
Волновало Киру сейчас другое. Сам Дима крутил шашни направо и налево. А его мамочка исправно и очень искусно покрывала сыночка. Ведь как клялась, что у Димы никого не было и любил он одну Маньку! Кира ей почти поверила. А что оказывается? Оказывается, что мамуля очень даже хорошо была осведомлена о любовных похождениях своего сыночка. И даже знала лично его любовницу.
— Наташа, а вы давно встречались с Димой?
— Что? Как вы можете? Чтобы я и с женатым мужчиной?…
В голосе Наташи звенело такое возмущение, что Кира даже растерялась.
— Но как же? Ведь вы же были с ним близки?
— В духовном плане! — кивнула Наташа. — В духовном планы мы были словно родные. Но только духовно!
И пока Кира осмысливала услышанное, духовная подружка Димы упоенно вещала:
— Вы не представляете, каким Дима был удивительным, прекрасным человеком. Он столько всего знал! Он увлекался музыкой. Водил меня в театры. А это такая редкость среди современных мужчин. Кроме того, он любил, прямо-таки обожал искусство. Сколько выставок мы с ним посетили! Едва в городе открывался какой-нибудь вернисаж, Дима уже торопился приобрести билеты и пригласить меня. А о скольких прочитанных книгах мы переговорили!
Пока она несла весь этот бред, Кира постепенно прозревала. Похоже, эта блаженная дурочка была следующей Диминой жертвой. После Мани он мог жениться на этой одухотворенной Наташе. Оставалось прояснить только один вопрос, чтобы все стало до конца ясно.
— Скажите, Наташа, а вы живете одна или с родителями?
— Одна. Родители купили мне отдельную квартиру, — пожала плечами девушка. — А что?
— Хорошую?
— Конечно! Я их единственная дочь. Почему же они должны скупиться для меня?
Ну вот все и прояснилось. Глупенькая, избалованная дочка богатеньких родителей. Колечки с брюликами на каждом пальчике. Костюмчик из чистого, настоящего, без всякой подделки кашемира, сразу видно, куплен в дорогом магазине, а не схвачен второпях с рыночного прилавка.
Что и говорить, такая Наташа — лакомый кусочек для Димы. Наверняка — он присматривался к ней. Вешал лапшу на уши, как страдает в браке с нелюбимой, нечуткой, не заботящейся к тому же о нем женщиной. Но пока суд да дело, водил шашни и еще с какой-то Натахой. Потому что при всем своем знании жизни и нравов ровесников Кира не могла себе представить, чтобы кто-то (пусть даже такой нахал, каким был Дима) посмел бы обратиться к этой манерной барышне с простецким: «Эй, Натаха, привет!»
Нет, перед этой особой Дима должен был изображать из себя белого и пушистого, вежливого и одновременно глубоко страстного. Как и было, когда он ухаживал за Лесей, а потом и за Маней. Истинная сущность Димы проявлялась значительно поздней. Когда он уже понимал, что жертва попалась. Или просто терял к ней интерес, как старатель теряет интерес к золотой жиле, малоперспективной для разработки.
— Ну как? — спросила шепотом Леся у подруги, когда та отошла от страдающей особы.
— Это не она!
— Нет?
— Нет. С этой девицей у Димы были только романтические свидания. Театры, филармония, музеи и прочая муть. Настоящих чувств там не было.
— А где были?
Кира пожала плечами. Выходило, что глазастая разбитная девица, которая сейчас уже совершенно прилипла к очкастому заморышу, и была той самой Натахой? Что же, во всяком случае, внешне она вполне соответствовала своему имени. И Кира целеустремленно двинулась к новому объекту.
Полная девица, отправив в рот ложку с мелко наструганным «оливье», даже не стала отрицать, что она та самая Натаха.
— И чё с того? — произнесла она с набитым ртом, не потрудившись проглотить пищу. — Ты, что ли, тоже с Димкой шары гоняла?
Кира скривилась от вульгарности этой девицы. Но все же ответила:
— Мы расследуем обстоятельства его смерти.
— Да чего там расследовать? — безразлично пожала плечами девица. — Жена его порешила! И все дела!
— Почему жена?
— Потому что она у него редкая сука!
— Маня?
— Маня! Маня! Дима мне про ее выкрутасы много рассказывал. Ее это рук дело. Точно вам говорю!
Кира покачала головой.
— Официальное следствие придерживается другой версии.
— И чё? — почти весело повторила Натаха. — Много это ваше официальное следствие дел раскрыло? То-то и оно. А я вам говорю со всем авторитетом: жена его убила!
— По комплекции не могла, — возразила Кира и тут же почти с ужасом поняла, что Маня в самом деле по телосложению на роль убийцы не подходила, а вот Натаха как раз очень даже.
От ужасной мысли, что, возможно, она беседует с убийцей Димы, Кира даже похолодела. А потом ее бросило в жар. И снова она похолодела, когда заглянула под стол, якобы в погоне за упавшей на пол вилкой. Увиденная картина ее поразила. Натаха обвила своей левой ногой ногу заморыша. И отпускать жертву явно не собиралась. Но это дело ее личное, кого она там обвивала и завлекала. Главное было в том, что нога у Натахи была не меньше тридцать девятого размера. Как раз нога такого размера была у Диминого убийцы. Кира точно помнила, как эксперт говорил об этом.
Правда, эксперт еще сказал, что обувь скорей принадлежит мужчине, чем женщине. Но это ведь были просто его личные предположения. А вот от тридцать девятого Натахиного размера ноги было никуда не деться. Он был, что называется, перед самым Кириным носом.
— Эй, ты чего там застряла?! — затеребила ее Натаха за плечо. — Нашла свою вилку?
Кира вынырнула обратно. Без вилки и вся бледная.
— Чё это с тобой случилось? — удивилась Натаха и даже выпустила ногу своего кавалера из плена.
Тот обрадованно пискнул. И, не веря в свое счастье, поторопился смыться. Натаха взглянула ему вслед со смешанным чувством презрения и сожаления, но, видя, что кавалер улепетывает очень уж шустро, вновь переключила свое внимание на Киру.
— Вот мужики! — с чувством произнесла она. — Одни мрут, другие удрать норовят, а третьи… те вообще! Ни на что не годны!
И, грустно посмотрев на Киру, она спросила:
— И чё нам таким молодым и красивым делать?
Что-то в Натахином слегка блуждающем взгляде натолкнуло Киру на нужную мысль.
— Выпьем?
— Выпьем! — оживилась Натаха. — За Димку! Хоть и потаскун он был, а все же мужик хороший. Такие фортели в люльке выкидывал, я только диву иной раз давалась. Выпьем за него! Как тебя звать-то?
Кира представилась. И Натаха тут же налила ей полную рюмку водки. Отказаться — значило порушить только зарождающуюся дружбу. Это Кира сразу сообразила. Поэтому, оставив мысль о собственном стоящем во дворе у Диминого подъезда нежно-розовом «Гольфике», которому сегодня не дождаться хозяйки, Кира опустошила рюмку.
— Вот так-то лучше! — одобрила Натаха, когда разрумянившаяся Кира налегла на закуску. — А то смотрю, ты вся бледная. Ровно сама покойница.
Кира поперхнулась бутербродом с красной рыбой. И закашлялась. Натаха принялась добродушно стучать ее по спине, дожидаясь, пока кашель пройдет.
— Лучше? — спросила она у Киры, когда та немного отдышалась.
Кира кивнула. И спросила:
— Слушай, а ты с Димой близко была знакома?
— Мы-то? — усмехнулась Натаха. — Куда уж ближе! Я про него, считай, все знала. Он со мной себя свободным чувствовал. Знал, что со мной притворяться порядочным и честным ему не нужно. Какой был, я его все равно любила.
— В самом деле?
На взгляд Киры, любящая женщина должна была бы вести себя на поминках по-любимому как-то иначе. Кира затруднялась сказать, как именно. Потому что сама никогда в этой роли не выступала. Но совершенно точно, что как-то иначе.
— Чего смотришь? — хмыкнула Натаха. — Не веришь, что я его любила? А вот любила! Как умела, так и любила.
— Да я тебе верю.
— А знаешь, почему я его любила? — не обращая внимания на ее слова, продолжала наступление Натаха. — Знаешь?
— Почему?
— Потому что мы с Димкой были родственные души. Он любил деньги. И я тоже. Он любил пошататься по кабакам. И я тоже. Он любил погулять за чужой счет. И я тоже. Поняла?
Кира покладисто кивнула, потому что именно такой реакции и ждали от нее. Но про себя подумала, что перечисленного, пожалуй, маловато для того, чтобы считать отношения между двумя людьми — мужчиной и женщиной — настоящей любовью.
— И теперь я грущу, — поведала Натаха, в самом деле с грустью глядя на стоящую перед ней на столе бутылку водки. — И утешаюсь, как могу.
Выпив еще рюмку, она не то чтобы повеселела. Но снова разговорилась:
— А Маша эта та еще оторва! — сообщила она Кире.
— Почему это?
— Она мужу своему изменяла!
Это была ошеломляющая новость. И Кира буквально застыла с открытым ртом. А несчастный бутерброд с рыбой снова не попал по назначению.
— С чего ты взяла? — прошептала она наконец, изумленно глядя на Натаху.
— С того, что своими глазами ее с другим мужчиной видела!
— Не может быть!
— Очень даже может!
— Где?
— Там, где она вечно ошивается со своими лошадями. На конюшне на своей!
В ответ Кира задала ей вполне резонный вопрос.
— А сама ты там что делала? С Димой хороводилась?
— И вовсе даже нет! — обиделась Натаха. — Димы там и в помине в тот раз не было. А вот Маша со своим милым прикатила. На его машине. Вылезли, обнялись. И давай она все ему там показывать. И на манеж, и где лошади стоят его стаскала. И даже к себе в домик пригласила. Не на пять минут, между прочим. Целых полтора часа у нее сидели. Запершись!
И Наташа с торжеством посмотрела на Киру. Мол, понимаешь, к чему я клоню? Кира понимала, но у нее упорно не укладывалось в голове, как это умница и тихоня Машка вдруг взяла и решилась изменить горячо любимому мужу. Да еще там, где ее всякая собака знала и могла донести мужу. Или они с Лесей что-то проглядели в этой девушке? Но пока Кира решила не торопиться и расспросить Натаху поподробнее.
А та и не отказывалась:
— Ясное дело, все расскажу. Парень был ничего себе. До Димы ему, конечно, как до луны было. Но если не брать Диму в расчет, то очень даже ничего кавалер получался. Длинный только и тощий. Не в моем вкусе.
— Длинный и тощий? И на машине?
Это Кире напомнило приметы одного человека, о котором она искренне хотела бы забыть. А именно — Игната.
— А если поподробней?
— Нос длинный. А так я его особенно не рассмотрела. Но машина у него была неплохая. «Шкода», и к тому же почти новая. Знаешь, как немцы «Шкоду» выкупили, так она совсем приличной машиной стала. Я тоже себе тачку присматриваю, поэтому знаю, что говорю. Цвет противный. Зеленый. А машина хорошая.
Но Кира уже не слушала ее болтовню.
— А звали этого парня как? — пробормотала она. — Ты не слышала?
Натаха, которую Кира внезапно прервала, на некоторое время замерла, а потом с обидой сказала:
— Почему же это я и не слышала? Очень даже хорошо слышала. Игнатом она его называла. Вот так!
Значит, все-таки Игнат! И Маша с ним общалась?! Но как? И зачем? Впрочем, тут же Кира хлопнула себя по лбу. В одно мгновение странное и даже подозрительное поведение Мани нашло у Киры в голове свое объяснение. И ничего ужасного в нем уже не было.
— Так это вовсе не ее любовник был!
— Нет? — вытаращилась на нее Натаха.
— Игнат не за Машей, а за ее подругой ухаживал! За Ниночкой.
— Видела я там и эту Ниночку, — кивнула головой Натаха. — Только точно тебе говорю: у Игната интерес именно к Маше был. По ней он сох.
— Ничего подобного. Ты ошибаешься.
В ответ Натаха только многозначительно хмыкнула, показывая, что если в чем она и не разбирается, то это точно не в отношениях между мужчиной и женщиной. Но спорить не стала. А у Киры был уже готов еще один вопрос к девушке:
— Слушай, а сама-то ты что делала на конюшне? Тоже покататься хотела?
— Очень мне нужно! — фыркнула Натаха. — С детства лошадей не терплю. Пахнет от них. И ржут они так, что уши закладывает. У бати моего был для работы на поле чалый мерин. Вот уж, скажу я тебе, глупая скотина. Только и знал, что сено жрать, а потом им же огород унаваживать. Брюхо набьет и стоит пердит.
— Ты мне зубы не заговаривай мерином. Ты зачем на конюшню приехала? Машке навредить хотела?
— Почему сразу навредить? — покраснела Натаха. — Просто посмотреть на нее хотела. И поговорить, если придется.
— Придется? О чем поговорить?
— А как ты думаешь? О нем! О Диме!
— О Диме?
— Ну, а ты думаешь, приятно мне было встречаться с женатым мужиком? Ясное дело, мне он говорил, что с женой у него давно никакого понимания нет. Но ведь они все так говорят. А у меня годы! Мне точно нужно было знать, бросит он ее или нет.
— И ты надеялась, что Маша тебе это скажет?
— Я хотела знать, отпустит она Димку или нет, — пробормотала Наташа.
— И как? Спросила?
— Не довелось. Она все время с этим Игнатом вертелась. Вот я и подумала, что, наверное, Димка не так уж жене и нужен, коли у нее замена имеется — молодой да небедный любовник.
Успокоившись на этом, Натаха закончила слежку за женой своего любимого Димы. И вернулась домой. На сердце у нее стало как-то легче. И в душе поселилась твердая уверенность, что Дима, против ожидания, говорит ей правду и со своей женой у него в самом деле полный разброд и шатание.
— А потом Димку убили, — вновь загрустила Натаха. — И я уверена, что это Машка сделала. Чтобы с любовником без помех хороводиться.
Кира только языком цокнула. Бесполезно было объяснять этой особе, что она заблуждается насчет Маши. Не все женщины имеют любовников. Некоторые довольствуются законными мужьями. И вместо долгих и нудных объяснений Кира сказала просто:
— Маня не могла убить Диму. Убийца был совсем другой комплекции и роста. Гораздо выше.
— Наняла кого-нибудь.
Кира молчала, выразительно глядя на Наташу. Ужасная мысль вновь закралась к ней в душу. А не могла ли это быть Натаха? Ростом, комплекцией и даже размером обуви она подходила на роль убийцы. И повод у нее был. Ревность и оскорбленное самолюбие. Вдруг она узнала, что Дима при любом раскладе не женился бы на ней, а выбрал бы себе супругу побогаче, чтобы пощипать с нее при разводе? Или вдруг она поняла только первую часть, что Дима на ней не женится? Тогда получалось еще обидней. А обиженная женщина — страшное оружие.
Все эти мысли вертелись в голове у Киры. И в конце концов она приняла решение и, отсев от Натахи, заявила о своем решении Лесе:
— Мы должны за ней проследить!
— За кем?
— За Натахой!
— Почему?
— Мне кажется, она могла убить Диму. А теперь специально наговаривает на Маньку, чтобы отвести от себя подозрения.
— Думаешь?
— Она сама призналась, что следила за Машкой. Бывала у нее на конюшне. И, следовательно, знала, как и где там все располагается.
— И ночью не заблудится, — сказала Леся, задумчиво оглядывая ничего не подозревающую Натаху, которая вновь принялась усиленно строить глазки сидящему напротив нее старичку.
— Неизвестно, что там Натаха услышала той ночью. Может быть, Дима, чтобы удержать Маньку, клялся ей в вечной любви до гроба.
— Вот Натаха ему этот гроб и обеспечила.
— Да, но почему она не показалась Диме? — задумалась Кира.
— Откуда ты знаешь?
— Он ничего не говорил.
— Он вообще в сознание не приходил.
— И преступник напал на него сзади.
— А как же еще? Они поговорили, поругались, потом Дима отвернулся, показывая, что разговор окончен. Тут она его и огрела по башке. А силушки в ней немало. Ишь, какие плечищи отъела.
В изложении Леси события той драматической ночи выглядели вполне логично. В самом деле, что может быть проще? Любовники поругались. И женщина в сердцах ударила мужчину. Мог и он ее. Но тут разъярилась она. И ударила. Да, видать, сил не рассчитала. Вот и получился удар смертельным.
— Но если Натаха убийца, нужно немедленно мчаться в милицию! — произнесла Леся.
— Нет! Они нас там и слушать не станут. Им всегда нужны доказательства.
— Доказательства! И как мы их раздобудем?
— Я тебе уже сказала.
— Проследим за Наташей?
— Да!
С поминок, где, по их мнению, не предвиделось больше ничего интересного, подруги ушли незаметно. И засели в кустах неподалеку от подъезда. Тут стояло несколько пустых пластмассовых ящиков из-под пивных бутылок. Судя по обилию винных крышечек, пустых пластиковых стаканчиков и прочего мусора, это местечко облюбовали окрестные пьяницы — любители выпить на свежем воздухе.
Караулить Натаху подругам пришлось долго. Шло время, а они все сидели на ящиках под сенью кустов чубушника, который некоторые садоводы по незнанию называют жасмином. Ничего общего с настоящим индийским жасмином кустики чубушника не имеют. Но по-своему этот кустарник тоже красив, особенно когда цветет в начале лета и весь осыпан белыми с желтоватыми серединками цветками.
Вот под пышной зеленью этих кустов и сидели подруги. К ним уже несколько раз совались законные обитатели этого райского уголка. И натыкаясь на подруг, уходили, недовольно ворча себе под нос. Тем не менее их визиты здорово нервировали подруг.
Они все с большим нетерпением вглядывались в двери дома. Но Натахи не было. Многие гости, кого подруги успели заметить на поминках, ушли. Потом вышел тот невзрачный тип, которого Натаха «окучивала», когда к ней подсела Кира. Воровато оглядываясь на двери дома, он поспешно умчался прочь. Причина его поспешности стала ясна, когда следом за ним из дома выскочила Натаха.
— Наконец-то! — вырвалось у Киры.
Натаха выглядела расстроенной и недоумевающей одновременно. Она с укором посмотрела вслед улепетывающему от нее со всех ног кавалеру и сплюнула на землю.
— Ну и черт с тобой! — произнесла она с чувством и тут же добавила: — Все-таки я вдова. Хотя и не вполне законная, но вдова. Надо вести себя соответственно.
И с видом гордой отрешенности она тяжело потопала в сторону остановки маршрутки.
— Едем за ней! — дернулась Кира.
— Постой! Ты же выпила!
— Не пила я!
— Я видела, как ты пила!
— Только вид делала. Губы смачивала. А саму водку в цветочный горшок выливала.
— Но губы ведь смачивала!
— Несколько капель. Мы с тобой тут столько сидим, что весь алкоголь выветрился.
И Кира потащила подругу к «Гольфу», на котором они благополучно проследовали за Натахой до ее дома. Выяснилось, что жила она всего в нескольких автобусных остановках от дома родителей Димы. В самой обычной пятиэтажке. После проведенной в ней реконструкции «хрущевка» перестала выглядеть убогой сиротой. Она посвежела, нарядилась и подкрасилась. Но, разумеется, не перестала от этого быть все той же времянкой с крохотными комнатами и еще меньшими, просто игрушечными кухонками.
Натаха вошла в этот дом вполне по-хозяйски. Открыла дверь своими ключами. И к тому же поздоровалась с бабульками, сидящими на лавочке перед входом. Те дружно ей ответили, ничуть не удивившись. Но вот их взгляды, которыми бабки обменялись, стоило Натахе скрыться в доме, заставили Киру принять новое решение.
— Надеюсь, что окна ее квартиры выходят все же на другую сторону, — пробормотала она, выбираясь из машины и направляясь в сторону сплетничающих старушек. — Жди меня здесь!
Леся и глазом не успела моргнуть, как подруга оказалась уже среди старушек. Она задала им какой-то вопрос. И между бабками и Кирой завязался разговор. Впрочем, разговором это было трудно назвать. Со стороны Киры это были короткие кивки, которыми она сопровождала лекцию старух.
Вернулась Кира довольно быстро. Внимание бабок переключилось на молодуху с новорожденным младенцем. Конкурировать с обворожительным розовощеким малышом в кружевной накидке и одеяле с голубыми бантиками Кира, разумеется, не могла. И потому вернулась к подруге.
— Наша подопечная славится среди соседей легким нравом и таким же легким поведением, — сообщила она Лесе. — Другими словами, водит к себе всех, кому не лень.
— Она живет одна?
— Со старой бабушкой. Но с ранней весны до поздней осени старушка проводит в деревне. В город возвращается только после ноябрьских праздников. Так что у Натахи больше полугода не жизнь, а разгуляй малина.
Кроме этого, Кире удалось узнать у вездесущих старушек, что, помимо Димы, Натаха имеет прочную связь еще с двумя мужчинами симпатичной наружности.
— Старухи еще удивлялись, где это она таких красивых мужиков находит, — сообщила Кира. — И один из них старухами одобрен. Говорят, он к Наташе даже сватался.
— И что?
— Пока неясно. Но предложение сделал по всей форме. С кольцом и шикарным букетом.
— Тогда вряд ли она стала бы убивать Диму, зная, что у нее про запас имеются еще два полноценных кавалера, — сказала Леся.
— Вот и я о том же думаю. Разве что Наташка очень горяча. И в тот раз просто не сдержалась.
— Мне она такой уж вспыльчивой не показалась.
Кире и самой Наташа больше напомнила корову — большую, жвачную и добродушную. Стать жестокой убийцей ее могли заставить только чрезвычайные обстоятельства. Но таковых, насколько поняла Кира, у Наташи не было.
— И все же проверить ее алиби не помешает.
— И как мы его проверим?
— На поминках она мне проговорилась, что провела ту ночь, когда ранили Диму, в одном ночном клубе. Мол, оттянулась там по полной программе. На следующий день спала до трех дня. А в три ее разбудила мама Димы, сообщив, что Дима при смерти находится в больнице.
— Ужасно!
— Ужасно, да. Но нам важно наведаться в тот клуб, о котором она говорила.
Клуб оказался паршивеньким заведением местного масштаба всего в сотне метров от дома Наташи. Он был второпях и не слишком удачно переделан из магазина «стекляшки» в ночное увеселительное заведение. Днем тут играли в бильярд. А ближе к ночи открывалось помещение для ночного «клубления» молодежи. Сейчас люди только подтягивались. Тем не менее многие столики были уже заняты. А на площадке для танцев уже кривлялось несколько подростков.
— Публика больно уж молода, — неодобрительно заявила Леся. — Никого старше двадцати.
— Так это и хорошо.
— Чем же?
— Наташке уже далеко не двадцать.
— И что?
— Она должна была тут запомниться.
Кира оказалась права. Натаху помнили все, начиная от бармена и кончая администратором.
— Чума, а не молодка! — так и заявил он. — Что она тут творила, вам не передать! Сначала плясала так, что я боялся, как бы пол не проломила. Потом раздеваться начала. Волосья распустила, хохочет, прыгает. Сиськи у нее четвертого размера, не меньше. Из выреза кофточки вываливаются. Все парни, ясное дело, от такого зрелища обалдели. Знакомиться полезли. Ну, драка завязалась.
— Между кем и кем?
— Между кавалером этой вашей знакомой и пацанами, которые к ней полезли.
— Так она не одна была?
— Зачем одна? С парнем. Славный такой парень, зря он с ней связался. Полночи потом из-за этой шалавы с милицией разбирался.
— А она?
— Она тут продолжала танцевать. Как ни в чем не бывало. Представляете? Ее парень за нее вступился, его в ментовку увезли, а она вместо того, чтобы за ним бежать да у ментов отмазывать, продолжала веселиться. Вот бабы, цена им пятак за пучок!
— И до самого утра веселилась? — спросила Кира, решив не обижаться на последнее замечание.
— Ага. Набралась так, что чуть под столом не валялась.
— Но потом ушла?
— Уйти-то ушла, но, скажу я вам, не одна.
— А с кем?
— Сразу двое ее провожать поперлись. Уж не знаю, что они там от нее надеялись получить, только сразу же после ее ухода тот мужчина примчался, который из-за нее в милицию угодил. Увидел, что ее тут нет, и за ними следом поспешил.
Короче говоря, та ночь у Наташи в самом деле удалась на славу. Она буквально купалась в мужском внимании. И вряд ли при таком раскладе потащилась бы на конюшню сводить счеты с Димой. Уяснив это, подруги потеряли всякий интерес к Наташе.
— Как же я устала! — простонала Леся, когда они оказались в Кириной машине.
— И я тоже!
— Поехали домой?
— Нет.
— А куда?
— На работу.
Леся безмолвно застонала. Но протестовать не решилась. В конце концов Кира была права. Время от времени следовало появляться в офисе. Хотя бы для того, чтобы подчиненные не забыли, как выглядит их начальство.
Как ни странно, в офисе отлично справлялись и без них. Туристический сезон подходил к концу. И особого наплыва клиентов не было. Покрутившись без дела пару часиков, Леся снова заныла:
— Поехали домой. Сил нет. Глаза слипаются.
Так как ничего лучше Кира предложить в настоящий момент не могла, то они поехали домой к Лесе. Оба кота — Фантик и Золотце — продолжали обитать у Леси. Поэтому подруги пошли к ней. Кира хотела проведать и, если получится, забрать своего любимца домой. Она пыталась взять его еще вчера. Но Фантик твердо дал понять, что без своего нового друга, рыжего Золотца, он никуда не пойдет. И остался жить у Леси.
