Глава тринадцатая
Но на следующий день ровно в семь утра подруги стояли у дверей квартиры известного певца Вольдемара. Это был сценический псевдоним Валентина — Маниного брата. Сама Машка из своего убежища пока не выбиралась. И к Валентину подруги поехали самостоятельно. До нужного дома девушки добрались без проблем. А вот затем начались заморочки.
Они позвонили в обитую красной кожей дверь уже раз пять. Но все безрезультатно. Никто им не открывал. И когда они уже решили, что нужно уходить, дверь неожиданно открылась. На пороге стояло длинное шатающееся бледное существо со свисающими вдоль худых щек тонкими безжизненными прядями.
— Вам кого? — не разлепляя глаз, поинтересовалось существо.
— Ва… Валентина!
Существо еще немного покачалось, осмысливая услышанное. А потом все же раскрыло глаза. Они у него оказались такими же бесцветными, как и все остальное. Существо уставилось на подруг и произнесло:
— Ну?
— Что ну? Нам Валентин нужен!
— Ну?
— Валентин, говорим!
— Слушайте, девки! — как-то вяло разозлился этот тип. — Я и есть Валентин!
— Ой, как хорошо! Нас к вам ваша сестра послала. Маша. Помните, она вам звонила про Ниночку.
Валентин посмотрел на подруг, и его щеки окрасил слабый румянец.
— Ну, вообще! — воскликнул он. — Ошизеть! Манька совсем с дуба рухнула! Русским языком ей сказал: раньше семи не подгребай! Спать буду! А она еще и приятельниц присылает!
— Сейчас половина восьмого.
Некоторое время Валентин тупо таращился на подруг.
— Обалдеть! — произнес наконец он. — Вы чё? С моей сестрицей в конкурсе круглых дур участвовали? К семи вечера, разумеется, не утра! Это же надо придумать! Семь утра! Вы точно чокнутые!
Тем не менее он повернулся и потопал в глубь квартиры. Видимо, это было завуалированное приглашение последовать за ним. И подруги последовали. Валентин доплелся до кухни и плюхнулся в стоящее там огромное кресло. В нем поместились бы трое таких Валентинов. И певец, удобно свернувшись, вроде бы сразу же задремал.
Пока он посапывал с закрытыми глазами, подруги имели возможность хорошенько изучить его внешность и обстановку в квартире. Похоже, Маня не соврала. Ее брат заколачивал своими концертами приличные бабки. В квартире был сделан шикарный ремонт. В огромной кухне, стилизованной под восточный дворец, журчал настоящий мраморный фонтанчик, мебель изображала древние буддийские храмы, а плита выглядела словно жертвенный алтарь.
Узорная мозаичная плитка на полу довершала декор. Точно так же, как и подвесной потолок, который смотрелся, как резная ореховая крыша, сквозь которую виднелось ярко-голубое южное небо.
— Класс! — вынесла вердикт Кира.
От ее возгласа Валентин беспокойно зашевелился в своем кресле. А потом открыл глаза.
— Чем вы тут занимаетесь? — возмутился он. — Сварите хоть кофе, раз уж приперлись!
И после этого он снова мирно задремал. А подруги принялись варить кофе. Когда чашка с ароматной густой пенкой оказалась перед носом Валентина, он снова соизволил открыть глаза. И, сделав большой глоток, одобрительно кивнул:
— Вот это другое дело! Хороший кофе. Молодцы, девчонки.
И он принялся смаковать каждый глоток. Лицо у него слегка порозовело. Глаза заблестели. И он уже не напоминал то самое бестелесное привидение, которое открыло им дверь.
— Что там Манька мне звонила? — спросил он. — Что с Нинкой случилось? Залетела? На аборт деньги нужны? Сколько?
— Нет, дело в другом.
— В чем же?
— Ниночку пытались убить.
Валентин отставил чашку и изумленно воззрился на подруг.
— Убить? Кто?
— Какой-то мужчина.
— А я тут при чем?
— Ну, вы ведь ее муж, не так ли?
— Не так! — покачал головой Валентин. — Наш брак — это простая сделка. Ниночка согласилась сыграть роль моей жены. А я ей за это щедро заплатил. Это был рекламный трюк. Никаких чувств, чистая коммерция!
— Но тем не менее по закону она является вашей женой, а следовательно, главной наследницей.
— И что? Я умирать не собираюсь.
— Но это правило работает в обе стороны.
— И что?
— Если бы Ниночка умерла, то вы бы стали ее наследником.
Валентин откинулся на спинку кресла и захохотал. Смеялся он недолго, но с чувством. У него даже слезы на глазах выступили.
— Ой, уморили! — закончив веселиться, произнес он. — Что там наследовать? У Нинки всей ценности, что ее квартира. Так я таких могу себе за год работы пяток купить. Охота была бы мараться за безделицу.
— Возможно, Ниночка богаче, чем кажется на первый взгляд. Или вы задумали развестись, а она ставила вам палки в колеса.
— Да ничего подобного! — воскликнул Валентин. — И потом… Меня и в городе не было, когда Нинка в больницу угодила. До меня Машка чисто случайно дозвонилась. В такой тьме тараканьей концерты давали, вы не поверите, там даже связь не ловила.
— Но вы…
— Только сегодня приехал, — не слушая подруг, продолжал Валентин. — В пять утра с поезда сошел. Домой приехал, думал, хоть отосплюсь после гастролей. А тут вы! Убить Ниночку! Надо же такое придумать! Да у меня рука не поднимается, чтобы комара прихлопнуть, кровью боюсь испачкаться. А вы говорите, что я на человека покушался.
— Хорошо, — кивнула Кира. — Мы вас просто предупредить хотели, чтобы вы были в курсе, когда к вам менты явятся.
Это заявление сильно не понравилось Валентину.
— А что? Почему я? Зачем ко мне? — забормотал он. — Я ни сном ни духом! Черт!
Выглядел он таким угнетенным, что подруги почему-то поверили: не питал он зла к Ниночке. Он и думать забыл о ее существовании. И теперь был здорово озадачен. Но ведь среди его знакомых был еще Дима. Как быть с ним?
На этот раз Валентин заметно смешался.
— А что Дима? — пробормотал он, отводя глаза. — Он — муж моей сестры. Родственник.
— Не думаю, что у вас было много общего.
— Много или немного, а с родней нужно встречаться.
— Довольно странно, что с сестрой вы месяцами не виделись, а вот к ее мужу воспылали такими теплыми чувствами, что даже на машине за ним заезжали.
— А что такого? Разве это преступление?
— Преступление в другом, — хмуро произнесла Кира.
— В чем же?
И снова он отводит взгляд! Нет, определенно с этим Валентином не все чисто! Что-то он знает, но не говорит. И Кира решила особенно не церемониться с певцом. Ей казалось, что он легко поддастся давлению. Нужно только знать, куда и насколько сильно нажать, чтобы не раздавить певца вместе со скорлупой. А то эти эстрадные звезды — сплошь психопаты. Впадет в истерику, возись потом с ним.
Но пока Кира размышляла, как бы получше сказать, Леся просто открыла рот и брякнула:
— Дима убит!
Эффект от этого заявления превзошел все ожидания подруг. Валентин сдавленно пискнул. И снова забился в свое кресло. На этот раз, словно маленький ребенок, — с ногами. Видимо, в целях личной безопасности, чтобы таинственный убийца не вылез из-под кресла и не схватил бы его за пятки.
— Что вы говорите? Как это случилось? Кто это сделал?
Подругам и самим хотелось бы знать — кто. Но они могли рассказать только то, что знали сами. Очень немногое, надо сказать.
— Не может быть, — шептал Валентин. — У Димы не было врагов. И с Маней он был счастлив. Не скрою, я понимал, в чем там дело. Он женился на ней, потому что моя дуреха сестрица не скрывала, что богата. Но Дима всегда хорошо относился к жене.
— Ага, только едва не убил ее!
— С ножом на нее бросился!
Но Валентин покачал головой.
— Не верю. Никто не убивает курицу, которая несет золотые яйца.
— Дима даже нанял убийцу, чтобы избавиться от жены.
— Чушь какая-то! Мы с ним общались. У него и в мыслях ничего такого не было.
— Общались?
— Ну да.
— По какому поводу?
Валентин снова попытался перевести разговор в другое русло, но подруги были начеку. И не дали ему воли.
— Да что вы ко мне прицепились? — воскликнул Валентин. — Чушь это все полнейшая! К Диминой смерти не имеет никакого отношения.
— Вот и расскажите!
— Глупость. Детская шалость. Розыгрыш!
— Расскажите.
— Ну, я согласился помочь Диме в одной театральной постановке.
Подруги недоуменно глядели на Валентина, ожидая продолжения.
— Вам Маша, наверное, сказала, что я выступаю с пародиями на разных известных людей?
— Да, мы слышали.
— Дима тоже об этом знал. И попросил меня, чтобы я изобразил мою бабушку.
— Вашу бабушку? Вашу и Машину бабушку?
— Но старушка ведь давно умерла!
— Вот именно, — кивнул Валентин. — В этом и заключался розыгрыш.
Подруги все еще недоумевали.
— Ну, очень просто. Диме не нравилось, что Маша пустила в квартиру наших родителей постояльца. Какого-то голожопого художника, да еще с собакой. Дима опасался за сохранность ценных антикварных вещей, которые оставались в квартире. Собаку он сам нейтрализовал…
— Как?
— Чего проще? Отловил на улице, приманив куском «Докторской» колбасы, и отвез подальше за город. Собачка и не думала сопротивляться. Ласковый пес. Дима рассказывал — всю дорогу пес хвостом махал и руки ему лизал.
Подруги ощутили новый прилив неприязни к Диме. Мало того, что он жену третировал. Так он еще и пса у художника Михаила выкрал. Это уж вовсе подлость!
Но Валентин, не замечая настроения подруг, продолжал:
— А вот с самим художником было трудней. Детина он здоровенный. И вступать в открытую схватку с ним Диме не хотелось. Вот он и придумал напустить на него покойницу.
— И вы согласились?
— Мне тоже было не по душе, что в квартире, где я вырос, околачивается какой-то немытый бродяга.
— Но у вас с вашей бабушкой были не слишком теплые отношения.
— Да, мы с ней не сходились во многом, — кивнул Валентин. — И все деньги родителей старуха оставила Маньке. Но я на нее не в обиде. Я ведь был не больно хорошим внуком. А в сущности, что мне стоило немного подыграть старушке? С меня бы не убыло, а она умерла бы спокойно.
— Вы ее любили?
— Она была моей бабушкой. И потом… Как я говорил, это была квартира моих родителей. Пусть теперь она принадлежит Мане, но память о прошлом все равно осталась в ней. Меня коробило от одной мысли, что за столом, где я готовил уроки, будет сидеть какой-то балбес. Он же станет валяться на моей любимой тахте. И возможно, будет вытирать козявки о стены или гадить на ковры.
— Это уж слишком! — ахнула впечатлительная Леся.
— Ну, может быть, я чуточку перегибаю палку. Но основную суть вы из моих слов уловили? Мне претила мысль, что чужак живет в квартире, где прошло мое детство.
— Да. Мы поняли.
— Ну вот, поэтому я и согласился на предложение Димы.
— И как же вы это устроили?
— Раздобыть вещи моей бабки не составило труда. Загримироваться под нее тоже. Так что мое выступление прошло с большим успехом. Дима мне рассказывал, что уже на следующий день этот парень вызвал их к себе. И целую ночь они караулили, когда появится призрак.
— То есть вы?
— То есть я.
— Так, значит, это вы с Димой издевались над бедным художником?! — возмутилась Кира. — Как не стыдно!
— Человек едва с ума не сошел! — поддержала ее Леся.
— Не надо быть таким дураком!
— Значит, никакого призрака не было? — разочарованно переспросила Леся.
Валентин посмотрел на нее с сожалением. И снова расхохотался.
— Это просто прелестно! Вы тоже верите в привидения? Ряды кретинов растут!
— Нечего обзываться, — надулась Леся. — А то я могу и ответить!
Валентин посмурнел. И уже совсем серьезно ответил:
— Разумеется, не было никакого призрака.
— И не являлась ваша бабка, чтобы предостеречь Маню от чужака в доме? — уточнила Кира на всякий случай, хотя уже все давно поняла и помимо воли чувствовала какое-то смутное разочарование.
Было бы здорово действительно пообщаться наконец с настоящим призраком. Возможно, он рассказал бы им какую-нибудь жуткую семейную легенду. Указал на зарытый или замурованный в стене клад. И вообще, общение с привидением могло обогатить мироощущение подруг. Но увы, оказалось, что вместо призрака им подсунули вполне живого актера. Голубых кровей к тому же. Тьфу! Гадость!
— Это была чистой воды импровизация, — говорил тем временем Валентин. — А чужак в доме — это художник. Старушка должна была протестовать против его присутствия. К сожалению, Маня не доперла до этой простой истины.
— Она просто не поверила в существование привидения. Она же его своими глазами не видела.
— Ну да, при ней я не рискнул явиться в гости к художнику, — признался Валентин. — Грим — гримом. В этом отношении, скажу без ложной скромности, у меня мало конкурентов. Но Маня быстро бы поняла, что перед ней вовсе не призрак ее покойной бабушки.
— Вот она и не поверила.
— Да это уже дело десятое! — воскликнул Валентин. — Поверила, не поверила. Главное, что художник поверил.
— Он поверил. Чуть со страху не спился.
— Повторяю вам, это был просто дружеский розыгрыш. Дима меня попросил, я сделал. Никакого преступления мы не совершали, если вы это имеете в виду.
— Поняли уже.
— И Нину я не убивал.
— Ясно.
— Но денег, как и обещал, я через вас ей передам. На лечение.
— Это вы от чистого сердца делаете или тоже в коммерческих целях? — ядовито поинтересовалась у него Кира. — А то вдруг до газетчиков дойдет, что ваша любимая женушка в реанимации загибается, а вы к ней даже ни разу не наведались!
— Был на гастролях! — внезапно совсем по-бабьи взвизгнул Валентин. — Ничего не знал! Сегодня же поеду к ней. Цветы отвезу.
— Цветы лучше уж сразу к Диме на могилку! — буркнула Кира. — Раз вы с ним такие большие приятели были. Да, кстати, где нам найти Димину любовницу?
— Уже говорил — не было у него никакой любовницы!
— Да бросьте вы! Уверена, пока вы розыгрыш с призраком вашей бабушки готовили, она Диме несколько раз позвонила.
— Ну, верно, — помрачнел Валентин. — Звонила какая-то девка. Но Дима сказал, что это так… Несерьезно. Разводиться с Маней он не собирался.
— Как ее звали?
— Не все ли вам равно?
— Раз спрашиваем, значит, не все равно.
— Ну, Наташа. Он сказал ей: «Привет, Натаха!» И потом отошел в сторону.
— А разговаривал он с ней тепло или так себе?
— Я не подслушиваю чужие разговоры!
— Но ведь речь шла о счастье вашей сестры.
— Ну и что? В чужие семейные дела я тоже не вмешиваюсь.
На этой позиции Валентин и остался стоять, верней, сидеть в своем глубоком кресле. Несмотря на выпитый кофе и обилие шокирующей информации, которую подруги вывалили на него, артиста снова потянуло в сон. Видимо, он на своих гастролях вымотался до крайности. И сейчас с такой признательностью посмотрел на подруг, когда они начали прощаться, что тем даже неловко стало.
Деньги для Ниночки подруги взять отказались. И артист пообещал, что лично завезет их в больницу, едва только отоспится чуточку.
— И последний вопрос, — сказала Кира.
Валентин едва удержался от страдальческого стона, но промолчал, только вежливо кивнул.
— Ниночка вам не жаловалась, что у нее есть враги?
— Кто мог бы желать ей смерти? — уточнил Валентин и тут же покачал головой. — Никто. И хотя мы с ней мало общались, но совершенно точно, она мне ни на кого не жаловалась.
Следующий визит в это утро подруги запланировали на Ниночкину работу. Хотя, если честно, им бы следовало поехать не к ней, а к себе в офис. Помощницы страдали без любимого начальства. И доставали Киру с Лесей своими телефонными звонками и требованиями вернуться. Но все же подруги поехали в тот самый гобеленовый цех, который Ниночка так пестовала и рекламировала.
Несмотря на отсутствие хозяйки, работа тут не останавливалась. Заказов было много. Всем руководила средних лет женщина — заместитель Ниночки. Узнав о судьбе директрисы, она громко ахнула. Оказывается, она даже не знала, что Ниночка прямо из своей поездки плавно переместилась на больничную койку. Да и откуда бы ей знать. Однако ее испуг и волнение были столь велики, что на секунду подруги заподозрили подвох.
— Больно она переигрывает в своей тревоге, — прошептала Леся.
— А что, если эта женщина из-за карьерного роста решила избавиться от Ниночки?
Но подруги быстро поняли, что эта мысль просто нелепа. Аркадия Григорьевна была обычным наемным работником. Да, она получала в несколько раз больше, чем мастера в цеху, но при этом находилась на окладе. Если бы Ниночка умерла, то Аркадия Григорьевна ничего бы не выиграла от смены руководства.
— С Ниночкой мы отлично ладили. А как будет, если Ниночки не станет, прямо даже и не знаю, — поделилась женщина своими тревогами. — Захочет ли новая хозяйка, чтобы я оставалась? Ее ведь может и не устроить, как мы тут все организовали.
— Новая хозяйка? А почему именно хозяйка?
— Ну а как же! Ниночка ведь деньги не из воздуха взяла. Ей подруга одна дала. Только не просто так, а с условием, что пока Ниночка долг ей не отдаст, то вся фирма, оборудование и помещения будут записаны на нее.
— На Машу?
— Вот-вот, — закивала головой Аркадия Григорьевна. — На эту самую Машу.
— Значит, фактически она тут всему хозяйка?
— Да.
— А как скоро Ниночка собиралась расплатиться с Машей?
— Вот этого я вам не скажу, — покачала головой Аркадия Григорьевна. — Но пока что мы все больше вкладывали в новые станки, новые помещения, нитки, художников нанимали профессиональных. Это же все огромных денег стоило. И брали мы их из наших доходов. Так что вряд ли Ниночка успела много отложить на уплату долга.
Это было интересно. Но ведь подруги и раньше знали от самой Ниночки, кто ей одолжил денег на цех гобеленов. Так что ничего принципиально нового они не услышали. А вот то, что врагов в профессиональной сфере у Ниночки не было, этой позиции Аркадия Григорьевна держалась твердо.
— Какие враги? Конкуренты, что ли? Так дело это для нашей страны новое. Доход не абы какой. И ни одной другой фирмы, кто бы занимался этим же делом, я не знаю. Ковры ткут многие, это да. И из Турции везут, и из Бельгии, и даже из Китая и Индии. А вот гобелены, да еще на заказ, никто не делает. Это лично наше ноу-хау. И жили мы до сих пор без всякой конкуренции.
— Может быть, какие-то трения внутри коллектива? Скажем, среди уволенных сотрудников?
— Внутри коллектива у нас все спокойно, — заверила Аркадия Григорьевна. — Можете мне поверить. Никого из работников Ниночка лично не увольняла. Так что если и были обиженные, так они в первую очередь на меня должны были зуб иметь.
— А личного плана?
— Личного? — задумалась Аркадия Григорьевна. — А ведь знаете, верно! Были у Ниночки проблемы с одним молодым человеком. Мне он сразу не понравился. Вроде бы одет прилично. Машина дорогая. А вот глаза пустые совершенно. Как у дебила.
Подруги с надеждой уцепились за этот хвостик.
— А как его звали?
— Как звали… Как же его звали? Ах да! Игнат!
Тьфу ты! И снова тупик! Про Игната подруги знали уже все досконально. И даже слушать не стали Аркадию Григорьевну. У них на сегодняшний день было еще множество дел. Например, наведаться к родителям Димы и попросить у них телефонную книжку сына, в котором мог храниться телефон его любовницы — Натахи.
Но перед этим подруги заехали к Мане. Она по-прежнему сидела в квартире Ниночки. На улицу не высовывалась, так как страх на нее накатывал волнами.
— То ничего, а то как накатит, дышать невозможно.
Но все же сидеть взаперти было скучно. И Маня попросила, чтобы ей привезли чего-нибудь почитать. Подруги накупили на лотке детективов, любовных романов и несколько инопланетно-заумных книжек известного японца и повезли все это литературное богатство к Мане.
Во дворе Ниночкиного дома все так же стояла машина Игната. Почему-то менты, которые осматривали место происшествия, не додумались выяснить, на чем прибыл Игнат. Впрочем, понятно почему. Ниночка говорить вообще не могла. Мане было не до машины Игната. И сами подруги тоже находились в некоторой растерянности. Одним словом, про машину незадачливого маньяка никто не вспомнил. И она до сих пор стояла на том месте, где ее поставил сам Игнат.
— Посмотрим, — почему-то затаив дыхание, предложила Леся.
Кира молча кивнула. Ей тоже до смерти было любопытно взглянуть на машину психа-убийцы. Зачем? Да просто так. Чувство гадливости, когда они приближались к ней, соседствовало в двух душах с острым любопытством. Сами толком не понимая, что они хотят тут найти, подруги все же приблизились к машине. И принялись ее разглядывать.
В общем и целом машина была самая обычная. Пятен крови других жертв Игната на внутренней светлой обивке видно не было. Ошметков мозгов или клочков кожи бедных девушек тоже. Да и с чего подруги взяли, что они, эти жертвы, были? Даже менты всего лишь выдвинули подобное предположение. Но твердо ведь они ничего не утверждали.
— Смотри, — внезапно протянув руку, прошептала Леся.
Кира вздрогнула, ожидая, что подруга увидела нечто ужасное. Но Леся всего лишь показывала на лобовое стекло машины. Там на зеркале висело множество брелоков, игрушек и прочего барахла, какое некоторые водители любят развешивать в своих авто.
— Игнат любил игрушки, — пожала плечами Кира. — Ну и что с того? А Гитлер обожал животных. Кошечек там, собачек. Многие жестокие убийцы в обычной жизни сентиментальны на удивление.
— Да нет же! — произнесла Леся. — Я совсем о другом. Видишь лошадку?
Кира присмотрелась повнимательней. И в самом деле различила среди вороха игрушек маленькую серую лошадку с какими-то буквами на боку.
— Ну и что?
Вместо ответа Леся сунула руку в карман и вытащила оттуда ключи от своей квартиры. К ним в качестве брелока была прицеплена точно такая же лошадка. Только она была пегая. Но буквы на ее боку были те же самые. И складывались они в надпись: «Конный спорт для любителей и начинающих». Там же стоял адрес, который принадлежал Машиной конюшне.
— Этот брелок мне подарила Манька. Когда мы были у нее в гостях на конюшне.
Некоторое время Кира молча переводила взгляд с одного брелока на другой. С того, что в руке ее подруги, на другой, в окне машины Игната.
— Выходит, они были знакомы? — произнесла она. — Маня и Игнат?
— Или, во всяком случае, Игнат хотя бы раз побывал на конюшне у Маньки.
— Так в этом нет ничего странного! — воскликнула Кира. — Наверное, его Ниночка туда возила.
Лесино лицо просияло.
— Ну, конечно! — воскликнула она с заметным облегчением. — А я уже напридумывала себе разной чепухи.
— Ну и зря!
— Конечно, зря! А ты правильно догадалась, откуда тут брелок.
— Ниночка ведь не скрывала, что некоторое время она с Игнатом тесно общалась.
— Конечно, она просто не могла не показать ему любимое детище своей ближайшей подруги.
— Ему конюшню показать, а самого Игната — Мане.
И придя к такому заключению, подруги радостно поспешили к Машке. Та открыла им не сразу.
— Сижу, трясусь от страха, — призналась она подругам. — Наверное, скоро не выдержу. Плюну на всех убийц и начну жить обычной жизнью.
— Подожди немного!
— Не стоит тебе пока высовываться.
— Почему?
— Игнат вот у тебя на конюшне был, — туманно пояснила Кира.
— Димин убийца тоже там был, — добавила Леся.
— Кто знает, кто еще побывал у тебя там или еще побывает, — закончила свою мысль Кира.
Маша при этих словах здорово побледнела. Да что там, она буквально позеленела. Подруги даже пожалели, что так напугали девушку.
— Нет, не стоит тебе никуда выходить, — продолжала Леся, с сочувствием глядя на несчастную Машку. — Ты еще не в безопасности.
— Вот поймаем преступника, тогда и гуляй себе на здоровье.
К Маше медленно возвращался природный цвет лица. Но до нормального состояния было все еще очень и очень далеко.
— В с-сам-мом д-деле, — пролязгала она зубами. — Ведь поймаете же вы его когда-нибудь! Лучше подождать!
Подруги хотели уходить. Но Маша задержала их. Ей, видите ли, было скучно в изоляции и к тому же хотелось знать, как движется расследование.
— А то сижу тут, словно сова в дупле. Никого не вижу, ничего не знаю. Есть какие-нибудь зацепки?
Кира с Лесей переглянулись. Говорить или не говорить, что сейчас они собираются искать любовницу Димы? Нет, даже не так. Говорить или не говорить, что эта любовница у Димы вообще существовала? Обычно жены очень негативно реагируют на подобную информацию. Даже если мужья давно умерли. И правильно, ведь покойнику скандал не устроишь, претензий не предъявишь и не выскажешь ему, подлюке, всего, что накопилось на сердце обманутой женщины!
И все же подруги рассказали Мане. Они всегда считали, что самая неприятная правда лучше, чем самая сладкая ложь. Ведь ложь рано или поздно обязательно выплывет. И тогда обманутому человеку будет в десятки раз горше. Ведь столько времени он прожил, наивно полагая, что розовые очки — это и есть его настоящий мир.
Но все равно девушкам было приятно убедиться, что их позиция правильна. Маня, услышав, что затевают подруги с поиском любовницы Димы, как-то сразу повеселела. И, слушая подруг, кивала головой с заметным облегчением.
— Вот это я понимаю, — говорила она. — Хотя следователь и утверждает, что убийцей Димы был человек физически очень здоровый, мужчина или женщина непонятно, но точно не я. Все равно я думаю, что Димкина подружка может знать что-то такое о нем, чего я — его законная жена — не знала.
— Хочешь поехать с нами, чтобы взглянуть на нее?
— В смысле, когда вы ее найдете?
— Да.
Манин ответ изумил подруг. Девушка проявила недюжинную выдержку. И, не изменившись в лице, даже как-то равнодушно ответила:
— Не стоит, я думаю.
— Ты не хочешь ее увидеть?! — поразилась Кира. — Свою соперницу?
— Не хочу, — подтвердила Маня. — Не хочу из-за нее рисковать и высовываться из убежища. Спасибо, что навестили. Спасибо за книжки. Пока.
Что оставалось делать подругам? Только попрощаться.
