Глава 14
Оказавшись в гостеприимном доме у подруг, Серега первым делом кинулся к холодильнику.
– Супчик! – возликовал он, обнаружив целую кастрюлю щей из щавеля. – А сметанка к ним найдется?
– Найдется, найдется! И сметанка найдется, и хлебушек, и водочка.
Поставив разогревать щи, Леся быстро очистила несколько сваренных вкрутую яиц и мелко порубила их. Потом разделила массу по четырем тарелкам и налила уже подогревшиеся щи. В каждую порцию она шмякнула по ложке красивой деревенской сметаны. И царское кушанье было готово!
– Объедение! – глотая горячие щи и отдуваясь, повторял Серега. – Ну, просто объедение. А можно мне еще тарелочку?
Вторая тарелка исчезла в нем с такой же быстротой. И Леся, уже ни о чем не спрашивая, налила ему третью порцию. У девушек беготня на свежем воздухе тоже вызывала хороший аппетит. Днем в жару есть как-то не хотелось. Но вот под вечер, когда стало прохладно, организм потребовал своего.
Но все же сравниться с Серегой, уничтожающим это блюдо с потрясающей скоростью, девушки не могли. Быстро насытившись и отложив ложки, они с каким-то благоговением наблюдали, как поглощает пищу Серега. В мгновение ока целая краюшка черного хлеба и огромная бадья со щами, которые Леся сварила сразу на два дня вперед, исчезли в желудке парня. И оглядевшись вокруг себя голодным взглядом, он спросил:
– А больше ничего перекусить не найдется?
– К-хм. Могу сварить пельмени и сделать бутерброды с холодным мясом и горчицей.
– Можешь? Сделай, век буду тебе благодарен!
С пельменями вопросов не возникло. Но вот взяв в руки свежий батон, Леся мгновение помедлила. Резать его на обычные куски? Нет, этак она не успеет за Серегой, поглощавшим пищу с фантастической скоростью. Так что Леся просто разрезала батон в длину. Густо смазала его горчицей, а сверху пристроила по внушительному куску мяса, на котором сварила сегодня щи.
Так как разговаривать, поглощая пельмени и свои чудовищные бутерброды, Серега не мог, Анька, с трудом оторвав от него свой томный взор, посмотрела на Лесю и первой нарушила молчание:
– А что это за двое молодых людей поселились в доме напротив?
Естественно, кто о чем, а шелудивый о бане! Так и Анька могла разговаривать только про молодых мужчин – потенциальных женихов.
– Хозяева пустого дома вернулись, – пояснила Леся.
– Да? И кто они?
– Братья Карапетовы. Старший и младший.
– И что?
– Говорят, жить теперь тут будут.
И тут кусок булки вместе с остатками мяса шмякнулся на стол, выпав из внезапно ослабевшей руки Сереги. Парень был бледен. И явно чем-то потрясен. Причем настолько сильно, что даже забыл о том, что должен жевать. И теперь кусок батона торчал за его щекой, словно гигантский неровной формы флюс.
– Что с тобой, Сержик? – обеспокоилась Кира. – Тебе нехорошо?
– Ты переел?
Но Серега отрицательно замотал головой и замычал.
– Что?
Серега замычал еще интенсивней. Но кусок булки у него во рту мешал парню связно излагать свои мысли.
– Мы тебя не понимаем! – покачала головой Кира.
– Прожуй сначала!
Серега послушно задвигал челюстями. Запил бутерброд ягодным компотом, который стоял в графине на столе. И воскликнул:
– Это не они!
Подруги ничего не поняли.
– Кто?
– Что?
– О ком ты говоришь?
Серега взмахнул рукой, словно отчаявшись.
– Это не они! Понимаете?
– Нет.
– Не братья Карапетовы приехали сюда!
– А кто?
– Не знаю, кто! Но точно не они!
И вскочив со стула, Серега подлетел к окну. Осторожно отодвинул занавеску и впился глазами в дом напротив. В тот самый дом, где ныне обитали братья Карапетовы, которых Серега почему-то таковыми признавать отказывался.
– Это не они! – бормотал парень. – Не могут быть они! Это… Это какие-то другие люди!
Подруги озабоченно переглянулись. Похоже, у Сереги на нервной почве поехала крыша. Надо было что-то делать. Как минимум вывести парня из этого состояния.
– Сережа, – ласково обратилась к нему Кира. – Ты ошибаешься. Это в самом деле братья Карапетовы.
– Мы документы видели.
– Они вам их показывали? – настороженно глянул на нее Серега.
– Не нам, Репейнику.
– И что?
– И все в порядке. Они сказали, что они братья Карапетовы, наследники и хозяева участка и дома. А потом показали Репейнику документы. И он от них отстал.
– Не может быть!
– Что не может быть? Ты же знаешь Репейника! Если бы что-то у них в документах было не в порядке, то он от них не отстал бы!
– Ни за что в жизни! – охотно подтвердила Леся. – Потому и прозвище у него такое – Репейник! Прицепится, фиг отлепишь!
Но Серега продолжал озабоченно качать головой:
– Говорите, что хотите. А это не они!
– Но почему?
– Да потому что! Потому что нынче нету двух братьев Карапетовых!
– Как нету?
– Есть только один брат! Старший. Игорь!
– А младший?
– Разбился на машине.
Теперь наступил черед подруг озабоченно покачать головами.
– Не может быть. Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– А все-таки?
– Ну, вы, девки, даете! Знаю, и все! Какая вам разница?
– Скажи!
– Человек один сказал.
– Какой человек?
– Он был лично хорошо знаком с бабкой этих Карапетовых.
– И что?
– Встретил ее случайно в городе. Она ему и рассказала, что беды на их семью так и сыплются. Вот вырастила мальчишек, до ума их довела, думала, все, теперь с ними ничего не случится. А младший взял и на машине разбился.
– Насмерть?
– Вроде бы насмерть.
И все-таки в ответе Сереги прозвучало сомнение. И подруги не преминули этим воспользоваться.
– Вот! – воскликнула Леся. – Ты толком сам не знаешь!
– Может быть, младший Карапетов выжил.
Но Серега не торопился успокаиваться.
– И все-таки душа у меня не на месте. Чую, что эти парни не те, за кого себя выдают.
– А кто же они такие?
Серега понурился окончательно.
– Думаю, их послали те люди, которые меня ищут. Точно! За мной эти парни приехали. Вот увидите, искать меня по поселку будут.
– Откуда же они так быстро узнали, что ты тут?
– Майор ваш обязан руководству сообщить, что мой папаша исчез. А следовательно, и о том, что последний год папа тут жил. А у этих пацанов, которые меня ищут, всюду есть свои люди. Вот им и донесли, где меня еще поискать стоит.
– Что? И в милиции тоже у них свои люди?
– Конечно! В милиции в первую очередь!
В голосе Сереги звучала такая убежденность, что спорить с ним подруги не стали. Чем же помочь парню? Как узнать, в самом деле прибывшие новые соседи те Карапетовы, что жили в доме раньше? Или какие-то другие люди, присвоившие себе их документы?
– Серега, а от кого ты слышал про смерть младшего Карапетова?
Некоторое время Серега колебался. Но потом все же выдавил из себя:
– От Шахматиста.
Услышав ответ, подруги не сдержались и фыркнули:
– Нашел тоже истину в последней инстанции!
– Да у этого Шахматиста в голове сплошная каша! Кисель даже!
– Он и про нас майору наврал, будто бы покойник возле нашего дома в одиннадцать утра в одних трусах разгуливал.
– А тот к этому времени был уже давно мертв!
– Так что верить Шахматисту нечего.
Но Серега не сдавался.
– Понимаю, Шахматист мертв, – уныло произнес он. – И подтвердить ничего не может. Но… Но он был так расстроен, когда рассказывал мне об этих Карапетовых!
– Расстроен?
– Ну да. Будто бы они ему всегда нравились. Вроде бы он даже дружил с родителями мальчишек Карапетовых.
– Дружил? Шахматист?
– Прости, но в такое мы точно никогда не сможем поверить!
Серега пожал плечами:
– Ну, не всегда же Шахматист был Шахматистом. Мне рассказывали, был он когда-то совсем нормальным человеком. Тоже, конечно, с задвигами, но не полная клиника. Представляете, у него даже жена была!
Наличие жены в прошлом выглядело слабым доводом в пользу того, что когда-то, пусть и очень давно, Шахматист был нормальным человеком. С какими только идиотами не приходится жить женам! А все потому, что мужчин в этом мире значительно меньше. И иной раз приходится довольствоваться даже завалященьким мужчинкой.
– Все равно, – возразила Кира. – Жена или не жена, а трудно себе даже представить, чтобы Шахматист стал с кем-то дружить!
– Ну, не дружил, а так, приятельствовал с ними по-соседски. Все-таки не забывайте, они забор в забор жили. В таких условиях трудно сохранять полнейший нейтралитет.
– А где его жена сейчас?
– Ушла. Когда у Шахматиста его задвиги начались, она плюнула на все и ушла.
– Они в разводе?
– Не знаю. Наверное.
Подруги переглянулись. Серега так и не отходил от окна, пристально всматриваясь в дом напротив, где, как он считал, обитают его враги. Подождав немного, но так и не добившись больше Серегиного внимания, подруги пошли проводить Аньку. Вернувшись, они застали Серегу в том же положении – тот стоял у окна, прячась за занавеской.
И когда утром девушки спустились вниз, то снова увидели его скорбно маячащую у окна фигуру.
– Видишь, как парень переживает! – расчувствовалась Леся, поглядывая на Серегу. – Надо бы ему помочь.
– И что нам делать прикажешь?
– Проверить, в самом ли деле на даче живут братья Карапетовы.
– Интересно, – хмыкнула Кира. – И как мы это сделаем? Подойдем к ним и скажем, мол, дошли до нас слухи, что одного из вас давно и в живых-то нету! Так? Да они с нами и разговаривать не захотят!
– Нет, надо издалека.
– В смысле? Через забор покричать им?
– Господи, Кира! Издалека, в смысле не один Шахматист был знаком с родителями братьев! Наверняка и другие соседи поддерживали с ними отношения.
– Ну да. Пока те живы были. А потом-то вряд ли.
– Все равно! В правлении должны были сохраниться их данные.
– И что?
– Съездим домой к Карапетовым. Должны же они были где-то жить! И расспросим там соседей или бабушку братьев.
Идея была в принципе неплоха. Оставалось только понять, достоин ли Серега того, чтобы провести еще один чудесный летний и, как предвещало солнечное утро, весьма жаркий денек не на озере, а в каменных джунглях большого города. Разыскивать в духоте и смоге неких братьев Карапетовых – удовольствие еще то. И Кира с сомнением покосилась в сторону безутешного Сереги.
– Ты спать хоть ложился? – спросила она у него.
– Какое там спать! Если не повезет, на том свете отосплюсь!
– Что? Все так серьезно?
– А вы думали! Эти братья всю ночь по поселку шастали. Взад-вперед! Взад-вперед!
– Зачем? Как ты думаешь?
– А тут и думать нечего! Меня искали!
– Не слишком ли ты много о себе вообразил?! – вскипела Кира. – Ну, не спалось людям на новом месте. Вот и все.
– Все, да не все. Чего же им у себя дома не спалось, а у моего отца в доме, выходит, спалось?
– Что ты такое говоришь?
– А то и говорю!
И Сергей приступил к обстоятельному докладу. За время своего ночного бдения ему удалось узнать немало. Вначале братья Карапетовы в самом деле сновали по поселку без всякой видимой цели. Вернее, не совсем так. Они разговаривали со своими соседями, в том числе и с Репейником. Но в этом как раз не было ничего подозрительного. Мало ли что могло понадобиться братьям на новом месте. Вот и обратились за помощью к ближайшим соседям. К кому же еще им обращаться? Именно к председателю.
Во всяком случае, Сергей именно так себя и утешал. Но потом он обнаружил, что все остальные соседи куда-то подевались, скорей всего, разбрелись по своим домам, так как время было уже совсем позднее. А братья Карапетовы продолжают торчать на улице. Затем оба мужчины тоже скрылись в доме. И Серега с облегчением перевел дух. Но оказалось, что рано.
Не прошло и четверти часа, как братья Карапетовы, переодевшись в черные спортивные костюмы, сделавшие их почти что незаметными в темноте, прокрались в сторону дома Серегиного отца. Никто их не заметил. Никто не удивился. Серега бы и сам не заметил братьев, если бы его не насторожила тень, внезапно мелькнувшая в свете уличного фонаря.
Он присмотрелся и заметил, как шевелятся кусты на участке его отца. А затем и в окнах дома загорелся свет. Нет, не обычный электрический свет, а такой робкий огонек, какой бывает у карманного фонарика. Но робкий или не робкий, а горел он почти до самого рассвета. Из чего Серега сделал справедливый вывод, что братья Карапетовы провели в доме его отца почти всю ночь. И спать они при этом не ложились.
– Что же они там делали?
– Меня искали! Факт! Это никакие не братья Карапетовы. Это бандиты!
Подруги только изумленно покачали головами. Конечно, поведение братьев вызывало немало вопросов. Но вдруг Сереге просто померещилось? Как известно, пуганая ворона и куста боится.
Девушки ничего не сказали парню про ворону, но он все прочел по их лицам. И ужасно расстроился:
– Вы мне не верите!
Огорчать еще больше Серегу девушкам не хотелось. Человек и так напуган до смерти. Всюду ему чудятся опасности. Так чего еще больше его расстраивать, лишая последних иллюзий, что он не один и что у него в этом мире есть верные друзья и защитники.
– Верим! – бодро заявила Кира. – И чтобы доказать тебе всю беспочвенность твоих подозрений, сейчас же едем в город.
– В город?! А я? – снова заволновался Серега. – Как же я?
– А ты останешься тут.
– Останусь тут?! Один?!
Теперь в голосе Сереги слышался настоящий ужас. Но Кира не позволила панике распространиться. И решительно заявила:
– Ничего с тобой не случится!
– Вы уедете, а они придут сюда!
– Замок на двери надежный. И уж точно днем никто не посмеет тебя тревожить. Впрочем, если хочешь, можешь поехать с нами. Но тогда тебе придется пройти до машины. И возможно, ответить на приветствия соседей. А там, глядишь, появятся и братья, которых ты так боишься. И тогда они могут тебя узнать.
– Ну и что?! Я же буду в гриме!
– Ты так уверен, что у них нет твоей фотографии?
И Серега сник:
– Да, наверняка есть. Если, конечно, это они.
– Конечно, – кивнула Кира. – И поэтому выходить на улицу днем тебе лучше не стоит.
– Но вчера Репейник меня не признал!
– Он видел тебя в полумраке. И потом, сколько раз вообще вы с ним виделись?
– Ну, раза три или четыре.
– Еще до твоей отсидки?
– Конечно!
– И ты уверен, что он все это время бережно хранил в памяти твой образ?
– Нет. С какой стати?
– Вот именно. Он тебя забыл. А те люди напротив тебя хорошо помнят. И больше того, по твоим собственным словам, у них задача – найти тебя.
– Ну да! Затем они сюда и приехали!
Кира кивнула. И резюмировала:
– Так что сиди дома и никуда не высовывайся. Этак будет для тебя лучше всего.
– Но я хочу есть! – простонал бедолага. – А дома хоть шаром покати!
– Как это? Вчера вечером холодильник ломился от припасов. В морозилке были и пельмени, и готовые котлеты, и сардельки.
– Я за ночь все их съел, – сконфуженно признался Серега. И видя укоризненные лица девушек, произнес: – А что? Мне было страшно.
– Надеюсь, кашу для драконов ты не тронул?
– Нет.
– Вот и молодец. Сейчас мы выпьем по чашке кофе.
– Только кофе?! – вырвалось у страдающего Сереги.
– Сейчас да!
– А… А потом?
– А потом мы скажем Аньке, она принесет тебе чего-нибудь перекусить.
На этом и порешили. По дороге в город подруги заехали к Аньке. У нее сегодня был выходной. В магазине трудилась ее сменщица. И в доме у Аньки снова пахло тестом и пирогами.
– Каждое утро теперь пеку, – призналась подругам Анька. – Как вы и велели! И халат мужской с крючка не убираю. И тапочки!
Разумеется, предложение сходить и накормить бедного голодающего Серегу заневестившаяся красавица восприняла с восторгом.
– Ну и что с того, что он уголовник? – пожала она плечами с удивительным легкомыслием. – Зато он человек мягкий и покладистый. Ишь, как той стерве удалось ловко из него подарки тянуть. Не каждый мужик станет так прогибаться перед дамочкой.
Судя по всему, рассказ о кольцах с бриллиантами, машинах и шубах, которыми Серега заваливал свою стерву-любовницу, произвел на расчетливую Аньку неизгладимое впечатление. В мечтах она уже видела себя на месте этой стервы. Уж она-то бы знала, что потребовать у мягкосердечного Сереги! Какие там машины, какие шубы! Это все потом.
А сначала замуж! Свадьбу, да чтобы обязательно с белой фатой, с лимузином и полным набором гостей за свадебным столом! С тамадой, с длинными тостами, с выпивкой до упаду и пьяной дракой под конец. Одним словом, чтобы все как у людей! И чтобы все Аньке завидовали!
– Конечно, накормлю страдальца пирожками! – с готовностью воскликнула она. – Кстати, и вы тоже угощайтесь.
Первая партия пирожков уже высилась горкой на блюде. Они были с капустой, сдобренной порубленными яичками и сливочным маслом. Подруги с удовольствием умяли по парочке. Но когда потянулись снова к блюду, Анька внезапно воспротивилась:
– Эй! Эй! Оставьте хоть что-нибудь Сержику! Он же голодный сидит. Бедненький.
– Имей совесть, Анька! Он за ночь сожрал все, что было в доме. Это мы остались голодными.
– Ну и что? Он мужчина. Ему надо.
– А нам, выходит, не надо?! – обозлилась Кира.
– Вы же вроде бы за фигурами следите?
– Следим.
– Вот и следите себе дальше! – отрезала Анька, но тут же смягчилась и добавила: – Ладно, так и быть, возьмите еще по одной ватрушке. Вот только из печи вынула – с пылу, с жару. А пирожки, уж будьте так любезны, оставьте для Сержика.
– Так они же не с мясом.
– Мужики с мясом любят, – набив рот пухлой прямо-таки пылающей ватрушкой, подтвердила Кира.
– Не знаю, что там другие любят. А МОЙ Сержик любит с капусткой. Он мне сам так вчера сказал!
– Ах, вот как! – хихикнула Леся. – Он уже ТВОЙ Сержик? А как же господин председатель? Его побоку?
Анька слегка смутилась. Но тут же нашлась, что возразить:
– Вы сами говорили мне, что у каждой симпатичной девушки должно быть по нескольку поклонников. Чтобы было из кого выбрать. Говорили или нет?
– Говорили.
– Ну вот. Я и решила последовать вашим советам.
К этому времени Кира справилась с ватрушкой. И прихватив с противня еще одну, направилась к дверям. Там она остановилась и взглянула на Аньку:
– Только учти, мы тебе много чего еще умного сказать можем. А вот есть одна простая проверенная временем истина. И она гласит, что за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.
Но Анька уже не слушала наставлений Киры. Не до того ей было. У нее готовилась новая партия пирожков. На этот раз со свежей речной рыбой, с лучком и тоже со сваренными вкрутую яичками.
О происхождении этой рыбы нужно сказать отдельно. Ее Анька не покупала, не ловила, она просто нашла ее сегодня утром у своих дверей. Вот так просто. Открыла дверь, а на крыльце стояло ведерко с водой, в которой бултыхались вполне приличные плотвички и окушки. И даже имелись один подлещик и щучка. Правда, совсем маленькая, но уже достаточно зубастая.
Слегка удивившись такому неожиданному подарку, Анька некоторое время постояла на крылечке, надеясь, что таинственный даритель все же появится. Но никто так и не пришел. И будучи девушкой хозяйственной, она забрала рыбу в дом. Чего же ей на улице портиться? Ведь ясно же, что рыбу принесли именно ей. Если бы рыбу следовало передать кому-то другому, то к ведерку была бы приложена сопроводительная записка, кому передать и с какими словами.
А так не было на крылечке ничего, кроме самой рыбы и трогательного капронового розового банта на пластмассовой ручке ведра. Когда-то у самой Аньки был в точности такой. Мама завязывала ей его в школу. И наворачивала из длинной ленты такое обилие бантов, что голова у Аньки получалась вся в розовом капроне. Тогда она считала, что более красивой девочки нет во всей их школе.
И даже сейчас розовый бант тронул ее сердце каким-то давно забытым теплом. Словно повеяло на Аньку чем-то хорошо знакомым, добрым и родным.
Но все эти приятные чувства были быстро вытеснены из головы самой жизнью. Ведь надо было продолжать охоту за женихами. Печь пироги и использовать прочие привлекающие штучки-дрючки. Так что свежую рыбу Анька со спокойной совестью использовала для приготовления начинки. Сначала обжарив ее, а после промолов филе, чтобы окончательно избавиться от мелких противных косточек, которых так много в речной рыбе, особенно в плотве и лещах.
Подруги давно уехали, а Анька все еще стояла у печи, глядя на ровные ряды золотистых, с поджаристой корочкой пирожков и не в силах поверить, что это чудо она сотворила сама своими собственными ручками.
– Какая я все-таки молодец! – повторяла Анька раз за разом. – Готовлю, оказывается, отлично. А еще я умница! Красавица! Ну и почти отличница. Была.
Пока она нахваливала себя по всем статьям, в дверь постучали. Анька отреагировала не сразу. Она стука просто не услышала. И Степан, а это был именно он, не дождавшись ответа, решил заглянуть без разрешения. Очень уж ему было любопытно, как понравившаяся ему девушка распорядилась его уловом.
Ведь не просто же так он принес ей рыбу сегодня утром. Это был знак внимания. И Степан очень надеялся, что это поможет загладить возникшую между ним и Анькой неловкость.
После своей драки с напавшим на Аньку злодеем, который оказался председателем садоводства, Степан чувствовал некоторую вину перед девушкой. Ну что он в самом деле так разозлился? Сразу же налетел, кулаками начал махать. Права Анька! Сто процентов права, нельзя так грубо себя вести с незнакомцами.
И чем больше думал об этом Степка, тем сильней чувствовал себя не в своей тарелке. Если честно, он очень хотел помириться. И приходил он к Аньке уже не в первый раз. Вот и вчера под вечер крутился возле ее дома. Но она вышла не одна, а в сопровождении своих чумовых подружек и с ворохом женского платья в руках.
Конечно, Степан проследовал за Анькой. И увидел, как в эти самые платья облачилась какая-то долговязая голенастая девица. Новенькая Степану сразу же не понравилась. Какая-то была в ней неестественность. И эта нелепая шляпа на голове. Зачем девица напялила ее, если солнце давно зашло?
– Нет, чудные эти девчонки, – проворчал Степан, обращаясь к самому себе. – Честное слово, чудные! Никак их не поймешь. Вот эта новенькая из себя настоящая уродина, а шляпу нацепила и форсит. Думает, никого краше ее на свете и не найдется.
Но ворчать он мог сколько угодно. Ничего от этого не изменилось бы, потому что ворчал он в полном одиночестве. Подойти к Аньке при ее подругах и, чего доброго, получить от нее отлуп при свидетелях, нет, такого его гордая натура точно бы не выдержала.
И Степан молча страдал всю ночь. А под утро отправился на рыбалку. Недаром говорят: кому не везет в любви, тому везет в игре. Рыбалка – это, по сути, та же рулетка. И многое в ней зависит от удачи. Так что в это утро удача сопровождала Степку. Он наловил прилично рыбы. И решил отнести свой улов Аньке. В знак примирения.
Он даже украсил свой подарок. Нашел дома ленту, которую сестренка повязывала в школу, и привязал ее к ведерку. Надеясь, что такой знак внимания еще больше укрепит их с Анькой зарождающуюся дружбу.
Со своей стороны Анька ни о какой такой дружбе и не подозревала. И увидев Степана у себя на кухне, даже рассердилась на него.
– Ну, и чего ты явился?! – сердито спросила она у парня. – Я тебя вроде бы не звала. Или снова решил с утра пораньше зенки залить? Так я сегодня в магазине не работаю. Не моя смена!
И тут Анька обнаружила устремленный на пирожки взгляд Степана и расстроилась еще больше. Ведь сожрет, чего доброго! А разве для него пеклось и готовилось?!
– И вообще! – агрессивно наступая на него, закричала она. – Проваливай давай. Не видишь, занята я!
– Что? – удивился Степан. – Чем это?
– Не твое дело!
– Ну, а как рыбка? – широко ухмыльнулся Степан.
Учуял! Эта страшная мысль промелькнула в голове у Аньки. Учуял запах рыбной начинки и теперь начнет клянчить кусочек.
– Уходи! Сказано тебе, я занята!
– Так занята, что и пирожка попробовать не дашь?
Эта просьба окончательно взбесила Аньку. Ах, он к пирожкам ее подбирается. А их, между прочим, и так мало осталось. По аппетиту ее ненаглядного Сереженьки, так пирожков может даже и не хватить вовсе!
– Не дам! И вообще пошел вон! Не твой улов, чтобы на пироги напрашиваться! Не ты ловил, не ты и есть будешь!
– А кто же тогда ловил?! – опешил Степан.
– Кто надо, тот и ловил. А ты топай отсюда, алкаш несчастный!
Анька никак не могла забыть того вида, в каком Степан предстал перед ней впервые. Недаром говорят, что первое впечатление самое сильное. Вот и Анька никак не могла уразуметь, что на самом деле Степан совсем не похож на алкоголика. То есть один раз был похож, а потом перестал.
И если бы Анька дала себе труд задуматься, то она бы поняла, что человек не может так резко измениться. И что тот случай, скорее всего, был действительно случайностью. Так и было. Просто к Степану приезжали его друзья из города. Ну, посидели мужики вечерком в теплой компании. Выпили под шашлык водочки. А с утра их, ясное дело, мучило похмелье.
Бриться, мыться и чиститься с бодуна они не стали. Руки буквально не шевелились. И существовал риск серьезно пораниться. Поэтому они решили отложить это благородное дело и сначала купить пивка, как говорится, для рывка. Вот в тот остродраматический момент Степан впервые и предстал перед Анькиным далеко не благосклонным взором.
Но задумываться о том, алкаш Степан или нет, Аньке было недосуг. И она просто шуганула парня.
Степан вылетел из ее дома, словно ужаленный. Слова Аньки нестерпимо кололи и ранили его уязвленное мужское самолюбие. Но при этом в голове шевелились подозрительные мысли. И он решил во что бы то ни стало проверить, кому же напекла Анька такую прорву пирожков.
И увидел! Анька отнесла все эти пирожки в дом к тем самым чумным своим подружкам. Нагрузила их целый таз и понесла! Дверь ей открыла вчерашняя девица в знакомом Анином платье, темных очках и в шляпе. Это в девять часов утра – и у себя дома! Точно чокнутая! И вот эта чокнутая особа в шляпке прямо с порога запустила жадную ручонку в таз и выудила оттуда такую обалденную ватрушку, что у голодного Степана от одного ее вида и воображаемого запаха слюнки потекли.
Он долго ругался и отплевывался. Нет, не было ему жалко потерянного улова рыбы. Не был Степа жадным человеком. И если уж прибывшей девице в очках так хочется рыбки, то он был готов наловить специально и для нее. Вдруг там, откуда она прибыла, рыба не водится?
Конечно, Степан никогда не слышал о существовании таких строго безрыбных мест на нашей матушке Земле. Но, будучи человеком с богатой фантазией, готов был предположить, что такие места все же существуют. Кажется, мусульмане рыбу в пищу тоже не употребляют. Может быть, незнакомка приехала откуда-то из мусульманских стран? Вот и соскучилась бедняжка.
Нет, не за потерянную рыбу было ему обидно. Он переживал, что попытка помириться с Анькой так глупо провалилась. Но Степан был по жизни большим оптимистом. Ладно, пусть Анька кормит его пирожками свою странную знакомую, а вовсе не его. Ничего страшного. Он придумает что-нибудь еще. Да не просто придумает, а что-нибудь этакое, что уж совершенно точно произведет впечатление на девушку.
