ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Иван Алексеевич позвонил, когда рабочий день подруг уже близился к концу. Они были уверены, что после обильных дневных возлияний с майором он сейчас мирно дремлет где-нибудь под крылышком у Светланы в окружении трех любимых детишек. Но Иван Алексеевич был бодр и энергичен. Голос его звучал четко, словно и не он вовсе сегодня клюкал со своим приятелем-майором.
– Ну, девчонки! Пляшите! Майор не подвел.
– Что он сказал? Кто такой этот наш Попугай?
– О! Личность он легендарная. И майору хорошо известная.
– Другими словами, он бандит? – упавшим голосом поинтересовалась Кира.
– Не бандит, – поправил ее Иван Алексеевич. – Предприниматель. И кроме того, известный в городе Пушкин меценат. Спонсирует местный Дом культуры. И бывший Дом пионеров, ныне Дом творческой молодежи. Все спектакли ставятся на его деньги. Он же оплачивает ремонт, покупку новых инструментов, музыкальных установок, театрального реквизита и прочее, прочее, прочее.
– И с каких барышей он всех спонсирует?
Но Иван Алексеевич не ответил.
– Кроме того, – возбужденно продолжал он перечислять, – Петр Сигизмундович за свой счет провел прошлый День города. И благодаря ему он получился просто шикарный. С народными гуляньями, подарками, каруселями, фейерверком и прочими удовольствиями.
– Он для вас уже Петр Сигизмундович? – с неудовольствием отметила Кира. – Быстро вы переметнулись во вражеский лагерь.
– Никуда я не метался! Просто хочу пояснить, что наш Попугай – человек публичный. И впутываться в сомнительную аферу, если только она не пахнет большими прибылями, ему нет резона.
– А как у него с криминальным прошлым?
– Тут он совершенно чист.
– Не верю. Он же бизнесмен!
– Да, у него несколько мясных заводиков, один молочный комбинат и еще он недавно купил убыточную птицефабрику. И разводит там страусов и перепелок.
– И их покупают? – поразилась Кира.
– Во всяком случае, теперь она не убыточная.
Кира пожала плечами. Она не верила, что в нашей стране возможно иметь крупный бизнес и при этом даже краем ноги не замараться в криминале. Не бывает такого. Во всяком случае, пока что не было. Да и страусов на прилавках города она что-то давненько не видела. Но спорить с Иваном Алексеевичем не стала. Пусть считает, что этот Алешин Петр Сигизмундович белее снега. Будущее покажет.
– Это все, что вам удалось узнать?
– Пока все. Да, еще про него известно, что он любит экстремальные виды спорта. И приключения.
– А нам с этого какой прок?
– Не знаю. Просто делюсь всем, что удалось раздобыть. Пока это все.
Кира тяжело вздохнула. Ну что тут скажешь? Мужчины ее разочаровывали. Никакой оперативности и инициативы. Со слов Апогея она уже знала, что его дежурство также проходит крайне непродуктивно. Попугай, оказавшийся добрым крестным отцом города, меценатом и спонсором пионеров, весь сегодняшний день безвылазно провел у себя дома. Гулял по саду, дышал свежим воздухом. Возился с орхидеями, которые росли у него в оранжерее на втором этаже его огромного дома.
– И это все, что ты узнал про него за целый день?! – возмутилась Кира.
– А что я могу? – оправдывался Апогей. – Что бы ты сделала на моем месте?
Этого Кира сказать точно не могла. Но одно она знала: сидеть сложа руки она точно бы не стала. Взялась бы за дело, втерлась в доверие к этому Петру Сигизмундовичу, обманула, влюбила, но информацию, какого черта он встрял в эту сомнительную шахматную историю, все равно добыла бы.
Но одного у Апогея отнять было нельзя. Упорства и еще – силы воли. Он провел на своем посту всю ночь, день и сдаваться не собирался.
– Буду сидеть до упора, – заявил он Кире. – Рано или поздно этот тип должен же куда-то отправиться. И уж тут я не подкачаю.
Итак, Апогей был при деле. Оставалось разобраться с Иваном Алексеевичем. И Кира взялась за него всерьез. Халатности в работе она не терпела. И потому вторично набрала номер доктора.
– А что там с нашей просьбой насчет Заливного? Вы поговорили о нем с майором?
– Ах да! Я выяснил!
– И что? Он живет в Карелии?
– На его имя в местечке Кукшагоры куплен дом. Телефона там нет. Поэтому проверить, живет ли хозяин в доме, невозможно. Но майор обещал позвонить в тамошнее отделение милиции. И если повезет, они наведут справки.
Кира внимательно слушала отчет.
– И когда? – спросила она.
– Что?
– Когда они наведут справки?
– Ну… Наверное, завтра майор им позвонит.
– С утра?
– Нет, с утра он вряд ли сможет. Судя по тому состоянию, в каком я его доставил домой, он вряд ли вообще очухается завтра к обеду.
– Ясно, – хмыкнула Кира. – Был единственный человек, который мог нам помочь, но и того вы споили. И не стыдно вам? А еще доктор!
И положив трубку, она задумалась. Итак, завтра к обеду майор проспится. Даст бог, вспомнит про свое обещание. Позвонит в Карелию. Опыт общения с карелами у Киры был минимальный. Но эпос в духе Калевалы наводил ее на мысли о том, что этот народ не очень любит торопиться.
– Значит, если завтра к вечеру майор им позвонит, то про Заливного они узнают только послезавтра, а то и через неделю. Или через месяц, – пробормотала она.
Нет, так долго Кира ждать не собиралась.
– Поедем сами! – решила она. – Прямо сейчас!
– Что? Куда? – затрепыхалась в ответ Леся.
– В Карелию! В гости к бывшему начальнику колонии, господину Заливному.
– А вдруг его там нет?
– Вот мы это и узнаем!
– Это сколько же времени нам на это понадобится?
– Часа за три успеем!
Оптимизм и боевое настроение Киры несколько приутихли уже в Новой Ладоге, когда стало совершенно ясно, что подругам за три часа до Карелии не добраться. И за пять, скорей всего, тоже. Еще хорошо, что летние северные ночи, длинные и светлые, не грозили опасностью заблудиться в северных лесах. Или, сбившись с дороги, угодить в яму или обрыв.
– Я устала! – заныла Леся, когда подруги оказались в крупном населенном пункте – Лодейном поле. – Давай передохнем.
Кира и сама чувствовала настойчивую необходимость передохнуть. Да и перекусить тоже бы не мешало. Еще не факт, что господин Заливной, даже застань его подруги дома, тут же примется угощать их деревенскими разносолами и пойманной дичью. Поэтому подруги основательно закусили горячими пирожками, купив их у чистенькой бабушки на автовокзале.
Пирожки были трех видов, – с мясом, с зеленым луком и яйцом и с грибами. Но тесто во всех пирожках было одинаково вкусное и воздушное. К пирожкам старушка налила подругам по стаканчику клюквенного морса из принесенного с собой бидона. И подруги, торопливо сжевав пирожки тут же на лавочке под старой липой, остались вполне довольны угощением.
Набравшись сил, они двинулись дальше. И оставшаяся дорога пролетела незаметно. Но в Кукшагорах начались новые проблемы. Подруги не имели точного адреса. А когда они принялись расспрашивать местное население, где у них тут поселился бывший начальник колонии из Вологды, люди стали от них шарахаться словно от зачумленных.
– Так мы ничего про Заливного не узнаем! – расстроилась Кира. – Надо заходить с другой стороны. Помнишь, почему он выбрал именно Карелию, чем он собирался тут заниматься?
– Ходить в лес.
– Вот именно. Рыбачить и охотиться.
– Значит, нужно найти кого-нибудь из местных охотников.
– Умница, – кивнула Кира. – Уверена, что они все друг друга тут знают. Охотники и рыбаки.
Ее план оказался очень даже неплох. Вопрос про охотников не вызвал у местных жителей такого неприятного впечатления, как расспросы про начальника колонии. И с третьей попытки девушки нашли дедулю, который вспомнил товарища по фамилии Заливной. И даже указал направление, в каком подругам нужно к нему ехать.
– Только он за околицей живет. Вон туда езжайте. Дом под новой железной крышей. Издалека видать!
Старик не ошибся. Дом сверкал новой железной шапкой так, что не увидеть его было невозможно. Подруги уже праздновали победу, но на их крики из-за калитки никто не ответил. И когда, толкнув ее, они прошли по запущенному саду и вошли в дом, тут никого не оказалось.
– Странно, а где же сам хозяин? – оглядевшись по сторонам, произнесла вслух Кира. – Э-эй! Есть кто живой?
– Не говори так! – испугалась Леся.
– Почему?
– А вдруг он в самом деле… того… копыта откинул?
Кире и самой стало жутковато. Этот дом, показавшийся ей с улицы таким симпатичным, вдруг стал нагонять на нее страх. Пусто. Но при этом на плите что-то варилось. Подойдя к ней, Кира сунула любопытный нос в кастрюлю. Тут булькала картошка в мундире. И яйца. Одним словом, ничего интересного.
– А ну! Стоять на месте!
От грубого голоса, прозвучавшего в комнате, Кира сильно вздрогнула. И крышка от кастрюли, вырвавшись из ее рук, полетела на пол. И гремя, завертелась волчком.
– Вы кто такие? – продолжил голос, дождавшись, когда крышка закончит свою пляску и затихнет.
– Мы… Нам нужен хозяин этого дома.
– Да. Мы к Геннадию Заливному приехали.
Голос засопел.
– Приехали, значит. А он вас звал разве?
Голос звучал уже не так сердито. И подруги рискнули обернуться. У порога стоял крепкий, не старый еще мужчина. И, широко расставив ноги, в упор смотрел на подруг. В руках у него было охотничье ружье. А у ног вертелся спаниель. Пес оказался куда приветливей хозяина. И тут же прибежал знакомиться с подругами. Обнюхав их, он завилял обрубком хвостика, выражая готовность считать девушек своими гостьями.
– На место, дуралей! – рассердился на него хозяин. – А вы стойте, где стоите.
Окрик относился к подругам. Не сводя с них настороженного взгляда, хозяин поднял крышку, вернул ее на место и лишь после этого соизволил кивнуть гостям.
– Ну, пошли. Поговорим, коли приехали.
– Так вы и есть Геннадий Заливной?! – обрадовались девушки.
– Он самый!
– И вы служили начальником колонии в Вологодской области?
– Было такое.
– А шахматы у вас есть?
Если господин Заливной и удивился, то виду не подал.
– Есть у меня все, – заверил он подруг. – Думаете, если я в глухомань забрался, то уж и от цивилизации совсем отстал?
– А разве нет? У вас и телевизора нет!
– Телевизора у меня нет, это верно, – подтвердил Заливной. – А на кой он мне, если я почти весь сезон в лесу провожу? Да и не показывают там ничего дельного. Я про природу и про животных зимой сериалы смотрю. «Живая природа», «Мир обезьян», «Дикие кошки». Знаете таких?
Подруги молча кивнули. Начав рассуждать про природу, Заливной заметно подобрел. И подругам не хотелось, чтобы это состояние у него прошло.
– Ну, так вот, зимой кино смотрю, а в сезон по лесу шастаю. Ружье, пес, пара ножей, палатка с зажигалкой и – вперед. До самых лютых морозов, бывает, не прихожу домой. И нужно мне все время из-за телевизора беспокоиться? Что без присмотра стоит, да любой лихой человечек его с собой прихватить может?
– А вам в лесу одному не страшно? Звери, дикие места, топи.
– Это людей бояться нужно, – наставительно произнес Заливной. – А звери они без нужды не обидят. Ты по их законам живи, и они тебя не тронут. Да и ружье у меня есть. С ним ничего не страшно.
– А если заблудитесь?
Заливной презрительно скривил губы, демонстрируя, что это уж точно не проблема.
– Так, а я что-то не понял, вы ко мне насчет охоты расспрашивать приехали? – поинтересовался он. – Из журнала? Или просто для забавы проводника присматриваете?
– Нет, нет, – замотали головами подруги. – Мы к вам совсем по другому делу.
– Интересно будет послушать. И зачем же такой угрюмый старик вроде меня мог понадобиться сразу двум красивым девушкам?
Это был весьма неуклюжий комплимент, но подруги все равно приободрились. Если Заливной хочет с ними подружиться, значит, дело идет на лад.
– Мы к вам по поводу шахмат! – выпалила Леся.
– Не понял, – покачал головой Заливной. – Почему ко мне? Я – охотник. И шахматами никогда особенно не увлекался.
– Но ведь играли?
– Было дело, двигал фигуры. Но без особого азарта. И высот никаких в этой игре не достиг.
– Но шахматы у вас есть?
– Тьфу ты! – с досадой сплюнул Заливной. – Ну, есть. Да что с того? Оттого, что у меня шахматная коробка имеется, я лучше играть ведь не стал!
Но подруги, уже не обращая внимания на его ворчание, воскликнули:
– Покажите! Покажите нам их!
– Что показать?
– Шахматы!
– Где же я их вам возьму? Они у меня на городской квартире у дочки лежат.
О-о-о! Какой облом! Снова куда-то ехать. А счастье, казалось, было так близко! Но раз уж нет самих шахмат, следовало выяснить, стоило ли ехать к дочери Заливного.
– Точно лежат? Она не могла их продать?
– Вот еще! Никогда Танюшка мою вещь без спроса не тронет!
– Ну а вдруг их у нее украли?
– Вдруг бывает… сами знаете, что бывает.
– Но это те самые шахматы, которые подарили вам и еще двум вашим коллегам во время инспекции в одну колонию?
– Я бы не стал называть это инспекцией, – ухмыльнулся в густые усы Заливной. – Скорее это был дружеский визит. Но верно, шахматы нам тогда там подарили. А вы-то откуда про то знаете?
– Нам Зинаида Митрофановна рассказала.
– Зиночка? – оживился Заливной. – Дочка Гремяко? А она тут с какого боку?
– У нее ведь тоже была шахматная доска. Досталась от отца.
– Верно. Мне подарили. Митрофану Гремяко. И третий с нами был. Колька Стусевич, царствие ему небесное.
– Почему? Он умер? Его убили?
Заливной снова скривился.
– Ну и фантазия у вас, девки! С чего вы такую дурь в голову взяли? Никто его не убивал. Сам скончался. Тихо, спокойно, в собственной постели. От старости.
– Но вы-то живы и здоровы.
– А Колька постарше нас с Гремяко годками был. Да и здоровье у него слабое. Давление постоянно зашкаливало.
– И когда он скончался?
– С полгода назад.
– А его шахматы?
Заливной нахмурился и серьезно посмотрел на подруг.
– Вы что-то все вокруг этих шахмат вертитесь, – сказал он. – И разговор все время на них свести стремитесь. Чего они вам так нужны? Обычные ведь фигуры. Ничего в них примечательного нету.
Подруги молчали. Рассказать старику про тайник, который сделал в шахматах неизвестный преступник, или не стоит? Но судя по всему, тайник находится именно в шахматах Заливного. И поэтому было бы несправедливо обмануть старика, выманить у него шахматы, а потом присвоить весь клад. И мгновение поколебавшись, подруги переглянулись и рассказали Заливному всю историю, которая и привела их к нему в гости.
Тот слушал и только крякал от изумления.
– Дивное дело! – произнес он, когда подруги закончили рассказ. – Значит, бандиты за этими шахматами охотятся?
– Вот именно!
– И судя по всему, ту доску, которая у Кольки была, они уже раздобыли. Так я понимаю?
– Верно понимаете. Если только они вашу не украли.
– Лады, – кивнул Заливной. – Понимаю теперь ваш интерес. И прямо сейчас Танюше позвоню.
– А не поздно?
– Не поздно! – заверил подруг Заливной. – И будет тогда нам с вами по этому вопросу полная ясность.
Он извлек из кармана своих грубых джинсов новенький блестящий телефончик и, потыкав толстым пальцем по крохотным кнопочкам, сосредоточенно засопел.
– Алло, Танюша? Да, папа тебя беспокоит. Ничего не случилось. Все в полном порядке. Как у вас дела?
Минут пять он слушал отчет дочери, которая отличалась обстоятельностью. И привыкла докладывать суровому папочке по полной форме.
– Это все потом, – перебил он ее. – Слушай, я в город собрался. Ну, нужно мне! Ты не могла бы посмотреть, шахматы мои на месте? Как какие? Одна у меня шахматная доска. Мы с тобой еще на ней тренировались. Будто бы забыла! Не забыла? Ну, вот и посмотри, на месте она у нас?
Таня стала что-то возражать.
– Я сказал, посмотри! – весомо произнес старик и отключил трубку.
Таня перезвонила через семь минут.
– На месте? Вся пыльная? А фигуры? Гремят? Вот и отлично! Ты пыль с нее сотри. И убери подальше. На днях приеду, с собой возьму.
И положив трубку, Заливной посмотрел на подруг.
– На месте мои шахматы, – сказал он. – Только в толк не возьму я, коли преступники уже две доски заполучили, то что же они ко мне домой до сих пор не наведались?
Подруги и сами этого не понимали. И им очень бы хотелось это знать. Но, видимо, дело было в том, что преступники не имели той информации, какой удалось разжиться подругам. И фамилия третьего владельца шахмат оставалась для них загадкой.
– Они про вас ничего не знали, – сказала Кира. – Только поэтому, возможно, до вас до сих пор не добрались.
– Очень хорошо, но про Гремяко и Стусевича они знали?
– Да.
– А про меня почему нет?
Настырность старого службиста стала утомлять подруг.
– Вот поймают преступников, вы сами у них спросите, – пообещали они Заливному.
Этот ответ старика вполне удовлетворил. Но теперь он пожелал лично участвовать в поимке преступников. Вот не было печали! Но и отказать ему подруги тоже не могли. Ведь предстояли еще и поиски сокровищ. А Заливной, как обладатель последней доски, явно имел все права участвовать в них.
Так что в город подруги возвращались в компании Заливного. Время пролетело быстро, потому что всю дорогу он развлекал их анекдотами и байками из своей богатой событиями жизни.
– Вот помню, в лохматом восьмидесятом году приехала к нам в колонию группа новеньких. А я всегда лично знакомился с каждым из новичков. На фотографии старался не смотреть, только дела читал. А потом уже при встрече пытался разобраться, кто из них, кто.
– И всегда получалось?
– А вот слушайте.
На этот раз приехавших было всего трое. Все одного возраста, чуть за тридцать. Все шли по мелким делишкам. Был среди них один мошенник, специализирующийся на том, что по поддельным документам ходил по домам зажиточных граждан и под видом страхования их имущества собирал приличный навар. Был брачный аферист. И еще был вор, имевший на своем молодом веку уже пять ходок.
– Ну, думаю, – рассказывал Заливной, – проблем особых не возникнет. Посмотрю и сразу скажу, кто из них кто. И верно. Один из себя был этакий статный, рослый. С густой русой бородой, которую ему каким-то чудом не сбрили. Ему бы еще меч-кладенец и коня богатырского – вылитый русский богатырь с картинки.
Этого красавца, даже не задумываясь, Заливной причислил к брачным аферистам. Второго, мелкого и вертлявого, он счел вором-домушником, – тот в детстве проходил по эпизодам, когда для квартирных краж требовалось пролезть в форточку. Обычно в таких случаях взрослые воры прибегают к помощи самого мелкого, но смекалистого и храброго мальчишки из числа знакомых пацанов.
– И последний – рыжий, конопатый интеллигентного вида толстячок. Его я счел страховым агентом.
– И что? Не ошиблись?
– В том-то и дело! Все три раза я попал прямо пальцем в небо! – хохотнул Заливной. – Богатырь тот оказался домушником. Это он в детстве мелкий был, а потом парня поперло ввысь и вширь. И к шестнадцати годам он уже был ростом под два метра. Рыжий толстячок оказался брачным аферистом, специализировался по богатеньким одиноким вдовушкам. И наконец вертлявый тип, которому лично я не доверил бы даже старый тапочек, втирался к гражданам в доверие и страховал их немалое имущество на нехилые суммы.
И вывод, который сделал из того случая Заливной, был такой: что никогда не следует полагаться на первое впечатление. Всегда существует лазейка для ошибки.
– Как говорится, и на мудреца найдется довольно простоты.
За разговорами обратная дорога пролетела быстро. Кира вообще подметила, что обратный путь всегда кажется короче. То ли потому, что ты его уже знаешь, то ли возвращаешься ты не куда-нибудь, а к себе домой, к кормушке и мягкой постельке.
Но до этого было еще далеко. В город подруги прибыли на рассвете. И Заливной настоял на том, чтобы они все сразу же поехали к нему домой.
– Думаю, вам не терпится взглянуть на шахматы и поискать в них тайник, – хитро прищурился он на подруг.
Но прав он был лишь отчасти. Взглянуть на вожделенные шахматы, конечно, хотелось. Но еще подруг основательно вымотала двойная дорога. Да и общее напряжение от событий последних дней утомило подруг основательно. А Кира, проведя за рулем почти десять часов, мечтала только об одном – бросить баранку и завалиться спать.
Но она понимала и другое: нормальный отдых состоится только в том случае, если она заснет в обнимку с этими чертовыми шахматами. И никак иначе.
– Так поедете вместе со мной к Танюхе – прямо сейчас? – спросил Заливной. – Или как?
– Мы поедем с вами, – после короткой заминки все же произнесла Кира, стараясь избегать страдальческого взгляда Леси, которым та буравила подругу.
Заливной просиял. И весело потер руки. Похоже, старикан был еще тот авантюрист. И до смерти любил будоражащие кровь приключения. А как же иначе, другой человек и не поперся бы в глухую лесную чащу в обществе глуповатой собачонки и под защитой одного ружья.
