ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Следующий день подруги начали, как и собирались, с поисков Геннадия Заливного. В Санкт-Петербурге подходящего возраста господ Заливных оказалось всего двое. Один из них был Геннадием. И подруги тут же позвонили ему. Однако радость их была преждевременной. Этот Геннадий всю жизнь честно трудился токарем. Не привлекался, не участвовал и вообще не имел никаких контактов с преступными элементами.
Уяснив себе, что попали не на того господина Заливного, а других подходящих кандидатур нет, подруги приуныли.
– Погоди, – сказала Леся. – А что там Зинаида Митрофановна еще говорила? Где служил этот Заливной?
– Вроде бы в Вологодской области.
– Там и надо его искать!
– Вовсе не факт, что он, выйдя в отставку, остался жить там же, где работал.
Леся подумала еще.
– Тогда нужно уточнить, в какой именно колонии он работал. Позвонить туда. И спросить у них.
– Будто бы это так легко сделать. Не говоря уж о том, что тетя Зина не помнит ничего об этой колонии.
– Вчера не помнила. А за ночь могла вспомнить!
Телефон у Зинаиды Митрофановны был все время занят. Так что дозвониться до нее подругам не удалось. Памятуя, что та будет занята похоронами племянницы, подруги не удивились. Пришлось ехать к женщине в гости самим.
– Проведать меня зашли? – обрадовалась им, словно родным, тетя Зина.
Она в самом деле разговаривала по телефону, добиваясь, чтобы ей выдали тело Вики.
– А ко мне следователь должен с минуты на минуту прийти, – сказала она подругам. – Только что позвонил и спросил, одна ли я, и сказал, что скоро зайдет.
– Зачем?
– Хочет задать несколько вопросов по поводу Вики.
– А где Петя?
– Петенька еще с утра на работу ушел. Увольняться хочет. Наверное, тоже скоро придет. А вы ко мне надолго?
– Нет.
– Это хорошо, – вырвалось у Зинаиды Митрофановны, но она тут же покраснела и кинулась оправдываться: – Только не подумайте, что я вас гоню. Просто следователь, который мне звонил, он жутко строгий. И прямо заявил, что при нашем разговоре никто не должен присутствовать. Дескать, это будет лучше в первую очередь для меня самой.
– И когда он придет?
– Буквально с минуты на минуту. Он вообще-то хотел, чтобы я к нему приехала. Но я жду звонка от агента из похоронной конторы. Поэтому никак, ну, просто никак не могу уйти из дома.
Видя, что Зинаида Митрофановна вся словно на иголках, подруги не стали ее нервировать еще больше. Если человек придает такое большое значение разным глупостям, которые требуют от него разные там следователи, то что тут остается – только руками развести или ждать, когда она сама передумает. Переубедить женщину, если уж она что-то решила, в таком состоянии невозможно.
– Мы у вас не займем много времени, – успокоила Кира тетю Зину. – У нас к вам только один вопрос. Вы случайно ничего больше не вспомнили про друга вашего отца – Геннадия Заливного?
– Ничего!
Подруги вздохнули. И стоило ехать, чтобы услышать столь категоричный ответ. Они попрощались и повернулись, чтобы уходить. Но их остановил голос Зинаиды Митрофановны.
– Погодите-ка, не помню, говорила я вам или нет, но у дяди Гены был где-то в Карелии домик. Он его построил, когда еще служил, и всегда мечтал, выйдя на пенсию, поселиться там, чтобы ходить в лес, охотиться и ловить рыбку.
– Он охотник?
– И заядлый, – подтвердила тетя Зина. – Не знаю, поможет ли вам эта информация, но это все, что мне удалось вспомнить про папиного друга. Честно.
– Спасибо и на этом.
Поблагодарив женщину, подруги вышли из ее квартиры. Спустились вниз. И словно на автопилоте вышли на улицу. Но тут воздух вокруг них внезапно сделался вязким и тугим, он опутывал ноги, не давая им шевелиться с прежней легкостью. И двигаться в прежнем направлении прочь от дома Зинаиды Митрофановны стало невыразимо сложно.
– Словно бы в густом киселе плывем, – пожаловалась Леся.
И в это время возле них быстрым шагом прошел высокий, представительный мужчина в красивом костюме. Увидев его, Кира замерла и залилась густой краской. Но незнакомец не обратил на Кирино смущение ровным счетом никакого внимания. Прошел мимо, и все. А вот Леся внимание обратила. И спросила:
– Что с тобой?
Кира затравленно оглянулась.
– Он ушел?
– Кто? Этот мужчина в красивом костюме? Ушел!
– Слава богу! Ты знаешь, кто это был?
– Нет! Но судя по тому, как тебя перекосило, вы с ним хорошо знакомы.
– Не сказала бы! Это был Антон!
– Какой еще Антон?
– Ну, директор магазина, в котором работает тети-Зинин Петенька!
Леся ахнула.
– Да ты что! Влюбленный педик! А зачем он тут оказался?
Этого Кира не знала.
– Может быть, хочет предложить Петеньке, чтобы тот не увольнялся? – предположила она.
– И лично прикатил уговаривать его?
– Ну и что тут особенного? Не забывай, он его очень ценит.
– Так Пети же дома нет. Он сейчас как раз находится в магазине!
Кира почесала кончик носа. Он вел у нее совершенно независимый образ жизни. Краснел, когда Кире было хорошо. И чесался самостоятельно, но только в самых чрезвычайных ситуациях. Видимо, сейчас наступила именно такая ситуация. Хотя Кира еще не до конца понимала, в чем ее чрезвычайность.
– Слушай, а давай вернемся, – предложила Леся.
Это предложение нашло самый горячий отклик у Киры. И обе подруги повернули назад. И вот странное дело! Стоило им повернуть назад, как вся тяжесть в ногах моментально прошла. И подруги буквально полетели вперед. Они даже на лифте не поехали. А стали подниматься по лестнице. Двигаться они старались бесшумно. И потому расслышали, как Антон строгим голосом произнес:
– Откройте, гражданка Гремяко! Это следователь прокуратуры. Я вам сегодня звонил и предупреждал о своем визите.
Не успели подруги удивиться, почему директор магазина представился следователем, как послышался звук открываемой двери.
– Вы одна? – спросил Антон у Зинаиды Митрофановны вместо приветствия.
– Да. Как вы и просили, при нашем разговоре никто не будет присутствовать, – ответила женщина. – Хотя я и не вполне понимаю, почему.
– Вам и не нужно, – заверил ее Антон.
Дверь захлопнулась. И последнее, что услышали подруги, был сдавленный женский крик. Он словно ножом полоснул обеих подруг. Они вздрогнули. И скинув с себя оцепенение, ринулись на помощь к тете Зине. Обе девушки не сомневались, что той она позарез будет нужна. Зачем и почему Антон напал на бедную женщину, они подумают потом. Пока что нельзя было терять ни минуты драгоценного времени!
К счастью для них, и в особенности к счастью для самой Зинаиды Митрофановны, дверь в ее квартиру не была снабжена захлопывающимся замком. И сейчас оказалась просто прикрыта. Весьма досадное упущение для преступника. Особенно когда он собирается кого-то придушить и вовсе не хочет, чтобы ему в этом помешали! Как это делал сейчас Антон!
– Отпусти ее! – набросилась на Антона Кира. – Маньяк!
Тот взревел. И не отпуская горла Зинаиды Митрофановны, которая тряслась в руках своего убийцы, словно ватная кукла, Антон попытался лягнуть Киру.
– Извращенец! – пискнула Леся, получившая ни за что, ни про что от него по носу.
Даже не ощутив боли и не вытерев кровь, она тоже ввязалась в схватку. Подруги повисли на преступнике, оглушительно визжа и кусаясь.
– Пошли прочь! – ревел Антон. – Грязные твари! Прочь!
– Помогите! – кричала Кира.
– На помощь! – поддавала жару Леся.
– Пожар! – почему-то прошептала Зинаида Митрофановна, когда Антон на секунду ослабил хватку, отбиваясь от наседавших на него сзади подруг.
Девушки на мгновение растерялись. Почему пожар? А потом, сами не зная почему, подхватили этот клич. И не успели они оглянуться, как в квартиру принялись ломиться соседи, желая знать, где пожар, что именно горит и нужно ли им эвакуироваться или попытаться обойтись собственными силами и потушить огонь.
Просто удивительно, сколько народу сразу набежало в квартиру Зинаиды Митрофановны. В прошлый раз, когда Кира бродила по квартирам в поисках свидетелей, никого не было. А на пожар, глядите-ка, все сбежались.
Не обнаружив никакого огня, соседи были сильно разочарованы. И даже разворчались, не особо обращая внимания на схватку Антона и девушек. Но так как люди уже все равно вышли из своих квартир, то помогли подругам и в конце концов отцепили окончательно озверевшего Антона от Зинаиды Митрофановны.
Та поспешно отползла подальше от убийцы, чем приятно порадовала подруг. Если может соображать и двигаться, значит, все будет в порядке.
Оказавшись в крепких мужских руках двух дюжих соседей, Антон покорно затих. Весь его боевой задор мигом испарился. И теперь только съехавший набок галстук и оторванный рукав пиджака свидетельствовали о накатившем на него всего несколько минут назад безумии.
К изумлению подруг, симпатии прибежавших соседей были далеко не на их стороне.
– Как вам не стыдно! – укоризненно закачала головой одна из знакомых Кире старушек. – Порвали человеку одежду.
– Набросились на него, словно дикие кошки!
– Безобразие!
Антон, услышав эти слова, изобразил живописное страдание, что опять же вызвало живой отклик в сердцах престарелых идиоток.
– Ни стыда у нынешних девушек, ни совести!
– Разве так можно!
И тут Киру прорвало. Не станет она слушать всякую чушь, которую тут городят про них.
– О каких манерах вы говорите! Если бы мы не отцепили его, он бы ее задушил!
Зинаида Митрофановна замычала из своего угла, подтверждая слова подруг.
– Я ни в чем не виноват, – пролепетал Антон, прикидываясь ягненком. – Мне плохо! Врача!
– Не врача ему, а тюремные нары! Он убийца!
– Это он Вику задушил! – внезапно осенило Киру. – Точно! Он!
– Неправда! – взвизгнул Антон. – Граждане! Посмотрите на этих хулиганок! Что они со мной сделали! Посмотрите на них!
Граждане посмотрели. Старушки укоризненно. А мужчины с интересом.
– Они же все врут! – продолжал надрываться Антон. – Пустите меня, я сам жертва. Да! Да! Их жертва! Они на меня напали. А я всего лишь оборонялся!
– Врет! – в один голос закричали подруги.
– Разберемся, – произнес один из мужчин, державших Антона за руки.
И так как отпускать Антона никто из них пока что не собирался, это решение полностью удовлетворило подруг. Тем не менее вызывать милицию никто из прибывших спасателей не торопился. Одно дело выскочить на пожар и случайно поймать хулиганов, а совсем другое – давать потом показания, подписывать протоколы да еще, не приведи бог, свидетельствовать в суде. Это же какая головная боль!
Поэтому милицию умница-разумница Кира вызвала сама. Добровольцы с видимым облегчением передали Антона в руки стражей правопорядка. А так как к этому времени следы от его пальцев выступили на шее у Зинаиды Митрофановны вполне отчетливо, то обошлись с ним сурово. Сразу же сковали руки наручниками. И не пожелали даже слушать про степень допустимой самообороны.
– Ты еще скажи, что и удавку с собой в целях самообороны носишь! – сердито буркнул один из прибывших на место преступления оперов, тыча Антону под нос веревку, которую тот принес с собой под одеждой.
– Это не мое! – взвизгнул Антон. – Мне подкинули! Пустите!
Старший оперативник поморщился.
– Педик, что ли? Визжишь, словно баба! Уведите его, ребята!
Продолжавшего рыдать Антона увели. Подруги помогли тете Зине доковылять вниз до милицейской машины. И все вместе они поехали в отделение.
Тут их встретили с почетом и почти с восторгом. Что не было странно, учитывая, что смерть Вики не удалось признать самоубийством, перед ментами маячил реальный «глухарь». И потому они внимательно выслушали и запротоколировали показания подруг о том, как Антон душил Зинаиду Митрофановну.
Сама Зинаида Митрофановна говорить не могла. Приглашенный к ней врач подтвердил, что у его пациентки наличествуют травмы мягких тканей гортани, вызванные сильным сжатием.
– Душили ее, что тут говорить!
Но в отличие от языка, пальцы у Зинаиды Митрофановны работали. И голова соображала. Так что завладев чистым листом бумаги, она принялась строчить на нем свои показания. Одного листа ей хватило с избытком. И очень быстро оперативники сумели ознакомиться также и с ее изложением произошедшего ужаса.
Подруги также дали свои показания. И как раз, когда они закончили их давать, в отделение вошел высокий, статный мужчина. При виде него Леся ощутила какое-то непонятное томление в груди. И даже жаркий трепет. Кира ничего такого не почувствовала. Но и она узнала вошедшего мужчину.
– Узнаешь? – толкнула она подругу в бок.
– Да, – прошептала Леся.
Это был тот самый следователь городской прокуратуры, к которому они обратились за помощью, придя в свое родное отделение и разыскивая Олега и его машину.
– Фатеров его фамилия, кажется? – продолжала шептать Кира. – Как ты думаешь, он нас тоже узнал?
Оказалось, что следователь их узнал. Во всяком случае, Лесю он точно узнал. Потому что прямо с порога направился к ней.
– Снова вы! – констатировал он, оделив Киру лишь мимолетным взглядом и вновь сосредоточив все свое внимание на Лесе. – И чью машину вы разыскиваете на этот раз?
– Вы знакомы? – удивился оперативник, который протоколировал показания подруг.
– Немного. В чем их обвиняют?
– Девушки у нас проходят как свидетельницы.
Кажется, Фатерова это порадовало. Однако он взял листы с показаниями подруг и внимательно просмотрел их. Брови у него изумленно взлетели высоко вверх. И он, не удержавшись, присвистнул.
– Ну, вы и штучки, – то ли восхищенно, то ли удивленно произнес он, отдавая показания подруг обратно. – Молодцы.
После этого он подмигнул Лесе. И перенес свое внимание на Антона. Впрочем, не он один. На Антона сейчас с напряжением смотрели все, кто находился в отделении.
– Ну, парень, плохи твои дела, – потерев руки, жизнерадостно обратился к заметно приунывшему Антону один из оперативников, уже изучивший показания Зинаиды Митрофановны и двух подруг. – Ну что? Сам в покушении на убийство признаешься или в камеру пойдешь?
Антон гордо молчал.
– Зря, – укорил его оперативник. – Девку тоже ведь ты придушил?
Антон по-прежнему молчал.
– Мы ведь экспертизу проведем и все равно это докажем, – предупредил его опер. – А в камере тебе, учитывая твою ориентацию, придется несладко. Знаешь, голубок, сколько на таких, как ты, желающих будет? Очередь выстроится. Там уж тебе выбирать не придется. Кто захочет, тот тебя и поимеет. А сопротивляться будешь, зубы вышибут. Впрочем, их тебе по-любому выбьют. Ну, так что делать будем?
Угроза потери зубов, казалось, произвела на Антона самое сильное впечатление. Он беспокойно зашевелился. И кинул на оперативников злобный взгляд.
– Я заплачу, – произнес он. – Сколько нужно?
– Э-э, нет! – усмехнулся следователь Фатеров. – Это только в газетах мы такие плохие, что у убийц деньги берем в обмен на свободу. А на деле мы с тобой пачкаться не станем.
– Что же вы предлагаете?
– Сделку.
– Я сказал, что заплачу. У меня есть деньги. Много денег!
– Экий ты упрямый! Сказано тебе, оставь свои деньги при себе. В тюрьме отдельную камеру себе оплатишь, чтобы свою жопу сберечь.
– Что же вы хотите?
– Ты говоришь правду, признаешься в убийстве племянницы, – произнес старший оперативник, – а мы позаботимся, чтобы ты в предвариловке попал в камеру с тихими новичками. Кто по первому разу идет. Или с ботаниками. Никто тебя там не тронет. Наоборот, еще паханом у них станешь.
– Я никого не убивал!
– Зря. Алиби у тебя, я так понимаю, нет. А судя по твоим действиям, парень ты горячий да и ревнивый. Признайся, ты ведь из ревности убить хотел?
– Никого я не убивал! Только вошел, эта баба на меня с кулаками набросилась. Вот и пришлось ее того… маленько угомонить.
Подруги слушали и переполнялись возмущением. Какой врун! И ведь врет и глазом не моргнет. Сразу видно, что в торговле работает. Жулик! А они-то думали сначала, что вся его вина в том, что он просроченной колбасой в своем магазине торгует. А дело-то вон как обернулось.
Антон продолжал твердить о своей невиновности. Менты его то пугали, то подлизывались. Зинаида Митрофановна возмущенно хрипела и в письменной форме требовала правосудия. Но все было бесполезно. Ситуация кардинально изменилась, когда в отделение, хлопнув дверью, ворвался Петенька. Пошарив безумными глазами по сторонам, он кинулся к своей Зинаиде с воплем:
– Любимая! Ты жива!
Фатеров изумился.
– Это еще кто?
– Ее мужчина.
– Муж… мужчина? Но он же ей в сыновья годится!
– Скорее в племянники, – хихикнула Леся.
Из глаз Зинаиды Митрофановны при виде Петеньки ручьем хлынули слезы. И она припала к тощему Петенькиному плечику, жалобно рыдая.
– Мерзавец! – повернувшись к Антону, гневно произнес Петенька. – Как ты мог?!
– А что я? – внезапно закричал Антон, подавшись вперед. – Что сразу я? Я тебя любил! Так любил, что прямо с ума сошел! А ты предпочел мне эту старуху. Ну, скажи мне, чем я хуже? Чем?
– Ты и Вику убил! – закричал Петенька. – Я теперь все понял! Ты думал, что убиваешь Зину. А убил ее племянницу!
– Ну и что? В квартире темно было. Вот и не признал.
Кира тихонько ахнула. Так вот оно что! Теперь понятно, почему этот тип так распсиховался, когда она явилась к нему в магазин и принялась наводить справки про Викторию.
– Но я не жалею! – продолжал надрываться Антон. – Одной грязной тварью на свете меньше стало!
– А сегодня тебя прямо перекосило, когда я к тебе пришел и заявление на стол бухнул. Думаешь, я ничего не понял? Меня на склад услал, а сам к Зине поехал! Убивать! И ее тоже!
– Я для тебя в первую очередь старался! – закричал Антон. – Подумай сам, какое будущее у тебя может быть с этой старухой? Она же отвратительна! А так… Так было бы лучше для всех нас!
– Негодяй! – презрительно бросил Петенька.
– Милый!
– Урод!
– Я тебя люблю! Вернись! Я откуплюсь от этих идиотов. Если моих денег не хватит, то папа за меня заступится. Ты еще не знаешь, какой у меня батя! Он все может! Не сейчас, так на суде меня отмажет! И мы будем с тобой вместе. Только оставь ее.
– Нет!
– Тогда я все равно ее убью! Так и знай! Выйду и убью! Я теперь знаю, как это просто делается.
Менты и ухом не повели. Лишь радостно улыбались и строчили вырывающиеся у Антона показания. А вот впечатлительных подруг, и особенно Зинаиду Митрофановну, при этих словах убийцы передернуло. А Антон все продолжал надрываться, не сводя с Петеньки горящего взгляда:
– Вам с ней не быть вместе! Сейчас у меня не получилось, но мне тут сказали, что я упрямый. Так что я своего добьюсь. Помни, Петька, ты все равно будешь моим. Никуда не денешься. Мы еще поженимся с тобой. Я верю в это! Так и будет!
Последние слова Антон выкрикивал уже из-за закрывавшейся за ним двери. Следователь Фатеров, брезгливо морщась, велел увести бьющегося в припадке убийцу. После этого Зинаиду Митрофановну отпустили. А подруг попросили сопровождать женщину до дома.
– Постельный режим, теплое питье и все такое.
Петеньку менты оставили у себя. Как они выразились, для оказания морального давления на преступника.
– Раз он при вас становится таким разговорчивым, то вы уж побудьте с нами. Сделайте такое одолжение.
Ради спасения любимой женщины Петенька, разумеется, был готов и не на такие подвиги. И охотно остался в отделении. А подруги поволокли тетю Зину, которая вяло перебирала непослушными ногами, все время оглядываясь на Петеньку, к выходу.
– Никуда не денется. Его тут не обидят. Он же ценный свидетель! И сейчас еще целый магазин свидетелей подгонит, – утешала Кира женщину.
– Уверены, что все те мальчишки, к которым Антон приставал, охотно дадут против него показания.
– Гад какой!
Выйдя на улицу, Зинаида Митрофановна внезапно залилась слезами.
– Вика! Викуля! Викочка!
– Что такое?
– Это из-за меня девочка погибла! – рыдала тетя Зина. – Если бы я не приняла ухаживания Петеньки, то этот человек никогда бы про меня и не узнал. И не тронул бы Викочку!
– Лучше радуйтесь, что вы с Петенькой в это время в деревне отдыхали. А то бы сейчас не вы ее, а она вас оплакивала.
Но Зинаида Митрофановна не желала радоваться этому обстоятельству. Она горько рыдала, оплакивая племянницу. Подругам и самим было жаль Вику. Да, покойная не была эталоном красоты и кротости. И пользы от ее пустой и холодной жизни тоже особой никому не было. Но разве в этом дело? Ведь пострадала она даже не за свою собственную любовь, которой так ни от кого из мужчин и не дождалась. А за любовь своей тетки. Согласитесь, тут есть разница.
– Зато теперь мы знаем, что ее смерть не имеет никакого отношения к шахматной истории, – сказала Леся. – И меня это заметно успокаивает.
А вот Киру мало что успокаивало. Совместными усилиями они доставили все еще рыдающую Зинаиду Митрофановну домой. И сдав ее с рук на руки двум соседкам-старушкам, удалились. Те сразу же, охая и ахая, стали поить свою Зиночку ромашковым чаем с сахаром, теплым боржоми с молоком и куриным бульоном без соли. Все три напитка в исполнении престарелых сиделок были порядочной гадостью. И чтобы не видеть мучений тети Зины, подруги просто сбежали.
– Тем более что у нас с тобой других дел по горло, – заметила Кира.
– Каких?
– А как там тетя Зина говорила про Геннадия Заливного?
– Как? – переспросила Леся, у которой из головы все повылетало.
– Домик у него в Карелии был?
– Ну да.
– Вот это и интересно. Я думаю, что этой деталью стоит воспользоваться. Раз Заливной такой заядлый охотник, то вполне может и сейчас жить в Карелии. Для охотников там самое раздолье.
Увы, адресной базы данных по Карелии у Киры ни дома, ни на работе не было. И добравшись до офиса, подруги первым делом позвонили Ивану Алексеевичу. Тот как раз общался со знакомым майором. Причем, судя по голосу, общение происходило на нейтральной территории где-то в кафе или ресторане. Зычным голосом тянула молдавскую народную песню певица, звенели цимбалы, слышался перебор струн гитары и нежные трели свирели.
– У вас там веселье в разгаре? – хмыкнув, спросила Кира и тут же, не удержавшись, похвасталась: – А мы поймали убийцу Вики!
Иван Алексеевич чуть не подавился на том конце трубки. И пожелал узнать все в подробностях. Кира ему изложила и напоследок поинтересовалась:
– Ну, как? Сдаст нам твой приятель Попугая?
Иван Алексеевич понизил голос и конфиденциально прошептал:
– Я как раз работаю в этом направлении.
– Ну-ну, – одобрила Кира. – Работайте, работайте. Не будем вам мешать. Только…
– Только что?
– Нельзя ли как-нибудь так устроить, чтобы этот ваш майор заодно узнал бы и про Заливного? У нас появилась новая информация.
– Какая?
– Предположительно, выйдя на пенсию, он осел в Карелии. Охотится и рыбачит.
– Вот как? Что же, я попробую. Ждите. Я перезвоню!
И подруги стали ждать. А что им еще оставалось? Тем более что они, считай, за одно только утро выполнили программу добрых дел на сегодняшний день. Спасли хорошей женщине жизнь, а ее любовнику сохранили рассудок. Потому что, судя по тому, как вел себя Петенька, погибни тетя Зина, он бы и сам недолго протянул.
– Вот это любовь! – с завистью протянула Леся. – Вот это я понимаю! Могучее чувство!
Кира покосилась на нее, но ничего не сказала. Ведь помимо расследования и ее собственной влюбленности, у подруг имелось немало и других дел. И ими сейчас как раз и следовало заняться. Так что скучать, мечтать и философствовать было некогда.
