Глава 15
Следовать за Соней было довольно просто. Несмотря на то, что ночь уже опустилась на окрестности Морозовска, ее тощую высокую фигуру со светлыми волосами было хорошо видно издалека. Основная проблема заключалась в том, чтобы перехватить Соню возле Черного леса, не позволить Андрею нанести ей смертельный удар за первыми же деревьями, которые отделят Соню от ее спасительниц.
С этой целью к входу в Черный лес сыщицами был снаряжен и отряжен Лисица. Он сидел в засаде уже много часов, ожидая появления Сони. Гала тоже рвалась с Лисицей, но подруги отговорили девушку.
– Ты можешь быть в данном случае скорей помехой, чем подмогой.
А Лисице они сказали:
– Когда ты увидишь Соню, не выпускай ее из поля зрения ни на минуту. Андрей может быть очень опасен.
– Не переживайте! Я все сделаю в лучшем виде. Но вы тоже подтягивайтесь сюда. Хотя я и силен, как бык, но мне может быть трудно пересилить этого типа.
Женщины даже не сомневались, что миловидному, но отнюдь не спортивного телосложения Лисице придется худо, если он вступит в открытое единоборство с Андреем. Тот был жилистым и очень крепким, и конечно, в открытой схватке победа будет не на стороне Лисицы.
Все произошло именно так, как предвидели сыщицы. Андрей напал на Соню сразу же, едва она вошла в лес. Видимо, терпение у этого искателя приключений было на исходе. Он не стал даже ждать, что скажет ему бывшая невеста, сразу же схватил ее и оглушил ударом по голове дубинкой. Лисица не успел даже шевельнуться. Мгновение, и обливающаяся кровью Соня упала на землю. Лисица сдавленно ахнул, а Андрей, уже закинувший тело бывшей возлюбленной себе на плечи, куда-то заспешил.
Теперь сомневаться в виновности Андрея уже не приходилось, и Лисица также поспешил за противником, изо всех сил стараясь не выпустить того из виду. Он почти наверняка знал: Андрей потащил свою новую жертву в облюбованное им для предстоящих похорон местечко. Возможно, даже туда, где уже покоились останки бедного дяди Коли, которого Андрей использовал в своих целях, а потом убил без всякой жалости.
В том, что Андрей страшный человек, способный на множество других кровавых убийств, у Лисицы не оставалось никаких сомнений. Андрей совершенно сошел с ума от желания обладать сокровищами старика Морозова и теперь был готов на все и был крайне опасен.
И все же Лисица следовал за Андреем по пятам. Тот не особенно таился, всецело полагаясь на свою власть и на то, что Соня, не осмелившись ослушаться жениха, пришла на свидание с ним одна-одинешенька. Лисица не мог сказать, мертва Соня или всего лишь находится без сознания. Но как бы там ни было, дальнейшая судьба девушки представлялась ему в самых мрачных красках. Пойдя на преступление против Сони, Андрей уже не остановится. Даже если Соня еще и жива, он обязательно добьет ее позже.
Поэтому Лисица изо всех сил старался не отстать от преступника, шагающего по темному лесу широким размашистым шагом и вроде бы даже не замечающего своей тяжелой ноши. В отличие от Андрея Лисица не так хорошо ориентировался в темноте. Он был типичным городским жителем, в лесу постоянно оступался и падал. И все же, надо отдать ему должное, парень не обращал внимания на раны и ссадины, он сразу поднимался и двигался дальше.
Так они дошли до места. Свежий и бодрый Андрей и с ним измученный до крайней степени и израненный об острые камни и колючие ветки Лисица. Укрытием, которое соорудил Андрей, оказался сложенный из веток шалаш, устроенный между двумя могучими елями. Возле шалаша горел костер, и изнутри, к изумлению Лисицы, доносились чьи-то невнятные стоны.
«Кто это у него там?»
Но не успел Лисица задать самому себе этот вопрос, как Андрей внезапно воскликнул:
– Ах ты старый жулик! Сбежать надумал! Веревки развязал! Вот тебе! Вот! Вот!!
Одновременно слышались звуки ударов и более громкие стоны, которые затем перешли в невнятный хрип и затихли.
– Вот так вот! – с удовлетворением произнес Андрей. – Полежите тут покамест оба! И учти, старик, теперь у меня появилось против твоего упрямства новое средство! Я собираюсь…
Но договорить преступник не успел. Его пленница пошевелилась.
– Андрей…
Лисица чуть не подпрыгнул от радости. Это был голос Сони. И хотя звучал он очень слабо, но все равно он означал, что девушка все еще жива.
– Андрей, ты что делаешь? Ты хочешь меня убить? – едва слышно спросила она у преступника.
Но тот в ответ лишь гнусно ухмыльнулся и произнес:
– Нет, нет, не бойся, моя дорогая, убивать я тебя не стану. Пока не стану. Ты еще пригодишься мне в одном дельце.
– Что ты задумал, Андрей? – не сдавалась Соня, хотя слова давались ей с явным трудом.
– А вот это уже не твоего ума дело, дорогая. Тебе это знать совсем не обязательно, все равно всей грандиозности моего плана ты уже не успеешь оценить по достоинству!
– Почему?
– Потому что будешь на том свете, вот почему! Боюсь, что оттуда тебе будет недостаточно хорошо видно!
И грубо рассмеявшись своей собственной шутке, Андрей заткнул рот вяло сопротивляющейся девушке, а потом запихнул ее в шалаш.
– Полежите там! – пробормотал он. – Пока очередь до вас не дойдет!
Сейчас, оставшись наедине в темном лесу с самим собой, Андрей напоминал опасного безумца. Он пошел дальше, Лисица за ним. Глаза у Андрея, когда он озирался по сторонам, быстро вращались, а в движениях появилась какая-то звериная пластичность, перепугавшая Лисицу еще больше. Он совсем не был уверен, что ему стоит высовываться. А Лисица если в чем-то не был до конца уверен, то он этого и не делал.
– В конце концов, я ничем не рискую. Пленникам Андрея, что бы он ни замышлял на их счет, в данный момент прямой угрозы нету. Посижу, посмотрю, подумаю.
Не подозревающий о том, что за ним ведется слежка, Андрей принялся планомерно прощупывать землю под деревом с помощью своего металлоискателя. Наушники он снял. В лесной чаще ему было незачем приглушать звук своего металлоискателя, поэтому Лисица с трудом различал, что он говорит.
– Вот тут! – бормотал он себе под нос. – Оно должно быть тут! Ну, если старик мне соврал… Ему придется пожалеть об этом!
Поиски длились недолго. Уже через час Андрей выругался и отшвырнул ни в чем не повинный прибор в сторону.
– Ну, старик! – прорычал он с таким злобным видом, что у Лисицы мурашки побежали по коже. – Берегись! С бабкой я поспешил, признаюсь, но с Соней уж я промашки не допущу! Буду пытать девку у тебя на глазах, пока ты мне не скажешь всей правды!
И Андрей повернулся, быстрыми шагами направляясь к тому месту, где он оставил своих пленников. Лисица тоже вскочил на ноги, чувствуя, что дело зашло слишком далеко, и ругая себя последними словами. Надо было не лежать, размышляя о человеческих характерах, а идти и выручать пленников. Лисица чувствовал, что лоханулся, и был сильно зол на самого себя.
В глубине души он надеялся, что на пиканье аппарата Андрея прибегут Кира с теткой Настасьей и другие, но они, видимо, заблудились в лесу, раз до сих пор не появились.
Двигаясь следом за Андреем, Лисица постарался вооружиться палкой потяжелее. Ничего не поделаешь, придется ему самому вступить в единоборство с врагом. В конце концов, на его стороне фактор неожиданности. Андрей не ожидает нападения, он уверен в своей безнаказанности, и это делает его уязвимым.
И все же в душе Лисица отчаянно трусил. Как ни уговаривал он самого себя, что сумеет победить более сильного соперника, используя свое внезапное появление, он понимал, если с первого удара у него не получится обезвредить Андрея целиком и полностью, дальше ход боя нечего даже и прикидывать. Исход битвы будет предрешен. И будет он не в пользу Лисицы.
Между тем Андрей уже добежал до шалаша. Первой он вытащил Соню. А затем, повозившись чуть дольше, извлек мужчину. Это был дядя Коля, вот только из одежды на нем были лишь семейные трусы с трогательными ромашками. Но ромашки совершенно не грели, и бедный старик дрожал от холода.
Но в Андрее жалости не было.
– Посмотри, посмотри, что ты вынуждаешь меня делать, глупый старик! – закричал он на дядю Колю. – Я буду убивать у тебя на глазах свою невесту. А виноват во всем ты!
И схватив палку, Андрей подступил к замершей в ужасе перед ним Соне. Он поднял над ней свою дубину.
– Назовешь мне правильное место? – посмотрел Андрей на дядю Колю. – Где мне искать сокровища?
– Я уже говорил тебе, я не знаю.
– А я уже говорил тебе, что не верю!
И с этими словами Андрей опустил палку на ногу Сони. Раздался противный хруст, и девушка дико забилась на земле. Кричать она не могла, рот у нее был заткнут. Видимо, Андрей одним ударом перешиб ей кость, и сейчас девушка должна была испытывать ужасную боль.
– Все! – прошептал вспотевший, несмотря на холодную ночь, Лисица. – Хватит мне тут сидеть в укрытии! Пора!
Он вскочил на ноги и бросился на поляну. Чувствовал он себя при этом, как доброволец, бросающийся с одной гранатой на вражеский танк. Но больше Лисица сделать ничего не успел. Внезапно с другой стороны вылетело нечто огромное и волосатое, которое с чудовищным криком вцепилось в Андрея. И они оба покатились по земле, сплетясь в единый клубок.
– Тетя! – в следующий момент услышал Лисица голос Киры. – Тетечка! О, господи, Лисица, да сделай же что-нибудь! Он же ее убьет!
Лисица понял, что волосатое чудище – это тетка Настасья, бросившаяся на защиту своей дочери. Кира и Леся также пришли с ней. Тут же была и тетя Маша, и еще какие-то люди, которых Лисица видел в поселке. Но сам он прыгал рядом с яростно сражающимися людьми в тщетной надежде понять, куда бить своей палкой, чтобы помочь тетке Настасье, а не навредить ей.
Наконец изловчившись, Лисица наотмашь ударил во что-то, что больше всего напоминало голову противника. В следующий же момент раздался жуткий вопль, а еще спустя мгновение тетка Настасья, держа одну руку прижатой к груди, налетела на Лисицу.
– Ты что? Охренел совсем, что ли?
Но между рассвирепевшей женщиной и Лисицей встала Кира.
– Тетечка, разве пристало доктору филологии так изъясняться! – ехидно воскликнула она. – Лисица вас спас, а вы его ругаете!
– Спас? Он? Меня?
– Оглянитесь назад и сами все поймете.
Тетка Настасья послушно оглянулась. На земле лежал без движения Андрей, получивший крепкий удар по затылку толстой палкой. Но тетке Настасье было плевать на Андрея. Она тут же кинулась к своей дочери.
– Соня! Сонечка! Ответь мне, девочка, ты жива?
– Да жива я, мама, – отбивалась от ее объятий пришедшая в себя Соня. – Нога у меня только… похоже, сломана.
– А у меня рука! И тоже сломана! Мы с тобой так похожи, моя девочка! – счастливо воскликнула тетка Настасья и вдруг неожиданно бурно разрыдалась.
Раны матери и дочери оказались куда легче, чем им представлялось. У Сони, как показал рентген, от удара убийцы в кости голени образовалась небольшая трещина. А тетка Настасья и вовсе отделалась обычным ушибом. И уже через несколько часов, получив медицинскую помощь, они обе сидели в избе у тети Маши и были готовы внимать рассказу дяди Коли. Тот тоже уже пришел в себя и теперь сидел, попивая чай с липовым цветом и цветочным медом, который должен был излечить все его раны.
От госпитализации, на которой настаивали врачи, бравый старик отказался. Он заявил, что больничная койка способна и здорового человека вогнать в гроб.
– А у меня осталось не так много времени, хочу все его до последней минуты провести с моей ненаглядной Машенькой.
И уставившись на тетю Машу влюбленным взглядом, дядя Коля воскликнул:
– Милая! Знала бы ты, что я пережил в руках этого ублюдка! Нет, не смерти я боялся! Я боялся, что умру, так и не объяснившись с тобой. Не сказав тебе, как я люблю тебя и как сильно я тосковал по тебе все эти годы!
И набравшись отваги, дядя Коля выпалил:
– Выходи за меня замуж, Машенька! Пусть я и недостойная личность, но я люблю тебя и любил с самого первого мига, как тебя увидел.
Тетя Маша просияла в ответ счастливой улыбкой и подсела поближе к дяде Коле. Тот тоже сделался совершенно счастливым. И какое-то время пожилые голубки обменивались влюбленными взглядами, не замечая ничего и никого вокруг себя. Тетке Настасье пришлось откашляться трижды, прежде чем влюбленные вспомнили, что они в доме не одни.
В доме у тети Маши собрались чуть ли не все жители поселка, и все с нетерпением ожидали рассказа дяди Коли.
– Так вот! – воскликнул тот. – Скажу вам откровенно, худшего приключения мне в моей богатой событиями жизни переживать не доводилось. Честно говоря, я был уверен, что мерзкий мальчишка меня попросту прикончит! И где ты только, Настасья, умудрилась его откопать? И как согласилась принять в родственники?
Вопрос тетке Настасье совсем не понравился. Но все смотрели на нее. Нужно было что-то ответить.
– Он сам пришел к нам с Соней, – хмуро произнесла она. – Однажды позвонил в нашу квартиру, представился историком, научным работником, который пишет диссертацию на тему нашего предка – Ильи Спиридоновича Морозова.
– И ты не удивилась, откуда у него твой адрес?
– Он сказал, что ездил в Морозовск, изучал на месте жизнь нашего предка. И конечно, местные жители сообщили ему адрес прямых потомков известного промышленника.
– Вот только сам Андрюша забыл тебе сообщить, что никакой он не доктор наук, а простой бездельник и бродяга. С ним даже его родная тетка не хотела иметь никаких дел, потому что у него ни гроша за душой не было! Как, впрочем, и с остальной своей многочисленной родней, в которой нет ни одного приличного человека!
– Когда Андрей приехал к нам, в средствах он стеснения не испытывал, – еще более хмуро произнесла тетка Настасья. – Водил Сонечку в рестораны, красиво ухаживал за девочкой, не скрывал своего интереса к ней. Конечно, мы питали определенные иллюзии насчет этого человека, нужно было навести о нем более подробные справки, прежде чем доверяться ему полностью. Но это я понимаю лишь теперь, так сказать, задним умом.
– Молодец, что вообще поняла.
Дядя Коля мог обсуждать эту тему до бесконечности, но у подруг накопилось множество куда более насущных и важных вопросов, чем вопрос доверия или недоверия тетки Настасьи к Андрею.
– А как получилось, что вы оказались в Черном лесу, дядечка?
– За бабку Наталью встревожился. Она у меня на глазах в лес поковыляла. Сказала, что знает, кто убил Пашку, и хочет потолковать с этим человеком.
– И вы ее не остановили?
– Мозг у меня был лекарством одурманен, – сокрушенно признался дядя Коля. – Маша меня им со вчерашнего дня пичкает. Ходил, как пьяный. А как только сообразил, что неладное старуха задумала, сам промашку дал! Никому не сказался, в этот лес проклятый побежал. А душегуб словно специально меня там поджидал.
– Наверное, так и было.
– Труп-то бабкин я и не видел сначала. Андрей на меня сразу же напал, как я в лес вошел. Оглушил, раздел, в логово свое отволок. Это уж я потом от него узнал, как он вещичками моими распорядился. Над старухой надругался, над трупом ее, в платье мужское ее останки переодел. Быстро, шельмец, управился. Не ожидал я от него такой прыти! Лежал спеленутый, словно дитя, и даже словечка промолвить не мог. Андрей ко мне приходил, измывался надо мной всяко.
– А что он от вас хотел?
– Как что? Сокровищ домогался. Не верил, что старик Морозов все из пещеры в Черный лес перетащил, да никому из своих потомков об этом не сказал. Вы вот говорили, что я от вида одного-единственного камешка помешался, а я вам скажу, что кто среди нас и был сумасшедшим, так это Андрей! Совсем обезумел, когда я сказал, что про клад ровным счетом больше ничего не знаю. Бить меня начал. Огнем пытать. Все про могилу старикову твердил. Дескать, в могиле той сокровища несметные спрятаны. Что зря он Пашку раньше времени на тот свет спровадил, надо было сначала выпытать у парня, где могила та, а не верить ему на слово, что в ней нет ничего.
– Но зачем? В могиле было только одно украшение. Его старик Морозов когда-то подарил своей первой и, судя по всему, любимой жене. Жаль, что она умерла совсем молодой. Все последующие жены Ильи Спиридоновича никак не могли заполнить пустоту у него в душе. Это были для него не любимые ангелы, а просто женщины, которые жили рядом с ним, рожали или не рожали ему детей. Никого из них он особо не любил, а потому и обращался с ними сурово. Он жил с ними, потому что этого требовало его мужское естество. Но и только. О теплых чувствах, доверии, взаимовыручке, а тем более любви в его браках речи не шло.
– Да, похоже на то.
– Эта подвеска, – внезапно вступила в разговор тетя Маша, – была вещью не простой. Она была сделана из самых первых камней, которые нашел ваш предок с помощью моего предка.
– Что ты хочешь этим сказать? – удивился дядя Коля.
– Прости, Коля, – потупилась тетя Маша, – я должна была раньше тебе об этом сказать. Но понимаешь, мне казалось, что это все как-то не важно, а важно только то, что есть между нами, между тобой и мной. Но потом ты уехал, и я подумала, что должна была быть с тобой более откровенна. Хочу исправить эту ошибку сейчас, хотя и признаю, что здорово подзадержалась со своим признанием.
– И в чем ты хочешь признаться? Ты тоже потомок Ильи Спиридоновича? Ты моя сестра?
В голосе дяди Коли слышалась такая тоска и даже ужас, что тетя Маша поспешила тут же его успокоить:
– Нет, нет, что ты! Разве я бы стала… Нет, дело в другом. Многие приписывали Илье Спиридоновичу колдовской дар. Дескать, умел он золотую жилу и рудную породу, богатую самоцветами, сквозь землю видеть. А ведь обман это был. Не обладал Морозов таким даром. Один дар у него был – пугать и заставлять быть себе послушным. Но зато имел он друга и компаньона, который как раз и умел видеть под землей и на расстоянии такие вещи – золото, богатую жилу, самоцветы. И вот он-то, этот человек, как раз и был моим предком.
Все пораженно молчали.
– Выходит, твой предок был колдун, Маша?
Глаза тетки Настасьи нехорошо блеснули из-за стекол ее профессорских очков. Она сняла их, протерла и явно приготовилась к небольшой, но внушительной лекции, но во избежание ссоры Кира быстро перебила тетку:
– Таких людей нынче называют экстрасенсами.
– А в ту пору моего деда звали лозоходцем, – откликнулась тетя Маша. – С помощью лозы, а еще более при помощи своих паранормальных способностей он умел находить как воду, так и драгоценные металлы. Ни на что большее его дара не хватало. Вещи двигать он не умел. Сквозь стены проходить тоже не был способен. Внушать или читать мысли никогда не пробовал. Но зато в том, что он умел делать, равных ему уже не было.
Илья Спиридонович сразу же понял всю выгоду от совместной работы с таким человеком. До встречи с Михаилом – дедом тети Маши, Морозову, как промышленнику, не очень-то везло. Он копал наудачу и частенько оставался с носом. Но после заключения договора с Михаилом о совместных правах на все прииски и рудники дела у Морозова резко пошли в гору. Морозов был поистине гениальным манипулятором. Он умел использовать с толком все то, что давала ему судьба. А именно в этом и есть секрет всякого успеха. Теперь Морозову не приходилось понапрасну растрачивать деньги, время и силы на никчемные бедные месторождения. Он копал только там, где точно были богатые залежи золота, а также имелась платина или самоцветные камни. Не всегда находилось именно то, что было предсказано. Случались и проколы, но в девяти случаях из десяти компаньоны натыкались на богатое месторождение и принимались его разрабатывать.
– Трудно сказать, насколько полезен был мой дед Морозову, но тот его ценил необычайно, чуть ли не на руках носил. Но когда мой дед умер, Морозов не захотел верить, что его благополучию пришел конец.
У Михаила была единственная дочь – мать тети Маши, и Морозов взял чужого ребенка к себе в дом вовсе не из чадолюбия. Он и своих-то детей с трудом переносил, что уж говорить про чужого.
– Нет, Морозов сделал это с одной-единственной целью. Он рассчитывал, что, когда девочка вырастет, она сможет быть ему так же полезна, как был полезен в свое время ее отец.
– Но этого не произошло?
– Способностей у моей матери почти никаких не было. А если и были, то очень слабые. Она ими пользовалась лишь для того, чтобы найти в квартире ту или иную забытую вещь. Это у нее получалось неплохо. Стоило ей «прижмуриться», как она видела над тем местом, где лежал забытый предмет, слабенькое сияние. Шла туда и неизменно находила потеряшку.
– А вы?
– Что?
– Вы обладаете даром своих предков?
– Никогда им доселе не пользовалась, – призналась тетя Маша. – Так что вряд ли мне удастся вызвать его к жизни. Слишком стара я уже для таких штук. Как прожила свой век, так и дальше как-нибудь дотяну. Без волшебства.
– А людей лечить пробовали?
– Нет, не доводилось.
– А-а-а… Жаль.
Теперь тетка Настасья выглядела заметно разочарованной. Кажется, идея обзавестись собственным семейным экстрасенсом после размышлений показалась ей не такой уж и дикой. Это раньше таких людей называли ведьмами и колдунами и гнали прочь, а то и сжигали на кострах. Нынче их кличут экстрасенсами. И иметь в числе друзей или родных такого человека становится почетно.
Но тетя Маша, не обращая внимания на тетку Настасью, продолжила свой рассказ:
– Когда в семнадцатом году к Морозову в дом постучался небольшой отряд большевиков с приказом о его аресте, он ни на минуту не усомнился: назад из застенков ему уже не выйти. Но он был хитер и знал, что иной раз бесполезно воевать со всей машиной, но вполне возможно найти взаимопонимание с одним конкретным человеком.
Никому не известно, сколько Морозов заплатил, чтобы откупиться. Он всегда был умелым манипулятором, повелевая умами и сердцами окружающих его людей. Он даже сумел внушить местным жителям, что умеет повелевать шаровыми молниями, испокон веку летающими над Черным лесом.
А уж убедить недалеких и жадных до наживы комиссаров в том, что им куда выгоднее будет отпустить его на все четыре стороны, взяв себе богатый выкуп, было для Морозова не так уж трудно. Хорошо подвешенный язык, дар внушения, умение стоять на своем – и вот Морозов уже вновь свободен!
Сколько он заплатил за себя? Никогда этого уже не узнать.
Известно только, что просил он за себя и еще одного своего ребенка. Нет, просил он вовсе не за своих родных детей или молодую жену, которых мог ожидать более чем печальный конец. Он просил за чужую ему девочку, сироту, дочь его старого компаньона. Вот с этим ребенком, превратившимся в ту пору уже в молодую девушку, Морозов и бежал из города, названного его именем, но в одну ночь ставшего ему чужим и враждебным.
– Нетрудно понять, что Морозов надеялся с помощью моей матери отвоевать себе былое могущество. Он, как и многие в те годы, не верил, что большевики – это надолго. Все думали, что очень скоро царское правительство наведет порядок в стране, и этих наглых нищих выскочек загонят туда, где им самое место, – в Сибирь на каторгу.
И когда это произойдет, Морозов должен был быстро вернуть себе утраченные позиции и нарыть еще больше золота и драгоценных камней, чем ему пришлось отдать большевикам в обмен на свою жизнь и жизнь своей воспитанницы.
– А как же его родные дети? На них он наплевал?
– Увы, их судьба очень мало интересовала родителя. Он предоставил их своей собственной участи. И участь эта была для многих весьма горька.
– Но при этом он был обижен на детей, которые поверили в его смерть.
– Да. Моя мать рассказывала, что он неоднократно твердил при ней, что все они предатели и грязные собаки, которые недостойны ни его отцовской любви, ни наследства.
– Это он тоже рассказывал вашей матушке?
Тетя Маша помедлила, но потом все же призналась:
– Не только ей. Это я также знаю и от бабы Наташи. Это ее мать, будучи нянькой в доме Морозова, а потом обслуживая отшельника в лесу, имела с ним долгие разговоры. Мою маму Морозов своими доверительными беседами не баловал. Когда он понял, что вытянул не ту карту, что моя мама не умеет находить сокровища в земных недрах, он ее просто возненавидел. И однажды избил до такой степени, что все думали, что она умрет.
Нянька и лакей, которые любили девочку, сделали все, чтобы убедить Морозова в смерти его воспитанницы. Они унесли ее из Черного леса, а хозяину сказали, что она не прожила и ночи. Морозов боялся выходить из своей избы в большой мир. Девчонка его горько разочаровала, была ему совершенно бесполезна, и он охотно поверил в ее смерть.
– Между тем моя мама не умерла, она выжила, уехала из этих мест, а потом родила меня. Но всю свою жизнь она твердила мне, что единственный родной человек, какой у нас есть – это баба Шура и ее дочка – Наташа.
– Баба Наташа?
– Ну, вам баба, а мне просто Наташа, – грустно усмехнулась тетя Маша. – Она ведь ненамного старше меня, каких-то десять с небольшим лет. Только выглядела она рано постаревшей из-за тяжелой жизни.
Но баба Наташа никуда не уехала из Морозовска. Прожила всю жизнь в тех местах, откуда были родом ее отец и мать. Она знала про прячущегося в Черном лесу злого старика, но, к счастью, он умер и больше не мог тиранить прислуживающих ему мать и дочь.
– Когда я приехала в Морозовск и открылась бабе Наташе, которую всю свою жизнь считала своей названой сестрой, она встретила меня с распростертыми объятиями. Я к тому времени тоже уже овдовела, поэтому купила дом рядом с домом бабы Наташи, и мы зажили вполне спокойно. Если бы не приезд Коли и его семьи, – а они рвались отыскать сокровище своего деда, – то мы бы про Морозова вовсе не вспоминали. Ни у бабы Наташи, ни тем более у меня не было причин, чтобы испытывать к этому человеку теплые чувства. Для нас он всегда был врагом. И даже простая память об этом человеке причиняла нам с моей названой сестрой боль. Она ненавидела старика, потому что считала его виновником гибели своих родителей. А я… ну, моя причина, чтобы ненавидеть Морозова, была тоже весомой. Он пытался использовать мою мать, ее дар в своих целях. А когда это у него не получилось, то мучил ее, едва не убив вовсе.
И наконец высказав, что копилось у нее на сердце долгие годы, тетя Маша замолчала. Но в избе еще долго слышался ее возмущенный голос, полный затаенной боли и гнева.
– Баба, не плачь! – прижалась к ней Верочка. – Ты такая хорошая! Я тебя люблю. А злой старик давно умер и сгнил в своей вонючей могиле!
– Т-с-с… Не говорит так. Нехорошо!
Тетя Маша прижала кудрявую голову ребенка к себе и нежно побаюкала девочку. Но слова Верочки дали всем новую почву для размышлений.
