Глава 8
На следующий день Киру, как ей сначала показалось, разбудили ни свет ни заря. Но, глянув на часы, Кира поняла, что сейчас уже почти девять. Чувствовала она себя при этом так, словно сейчас было только пять или даже часа четыре утра. Причем не летом, а зимой, когда вставать в десять раз тяжелей.
А все потому, что вчера поздно вечером, почти ночью, вернувшись домой с Женей, они, к возмущению и даже негодованию Кириного кота Фантика, который во всем любил порядок, засиделись за бутылкой мартини несколько дольше положенного. И как следствие, сегодня утром вставать им обеим совершенно не хотелось.
– Кира, – пробормотала печальным голосом Женя у Киры под боком. – Звонят.
Устроились подруги на одной огромной тахте. Вчера им казалось, что во всем мире нет у них никого ближе друг друга. И расстаться было смерти подобно.
– Слышу, – отозвалась Кира со своей половины тахты. – И что?
– Открыть бы надо. В дверь ведь звонят.
– Позвонят и уйдут, – легкомысленно решила Кира.
Но ошиблась. Звонивший в ее дверь человек был на редкость упорен. И сдаваться не желал. Пришлось Кире встать и, постанывая, потопать к дверям. В последнее время она стала замечать, что по утрам у нее ноет весь позвоночник. А шея и плечи словно онемели. Но пока она шла до дверей, все прошло. Шею удалось размять, плечи отошли сами. Осталась только легкая боль в хребте, но и она становилась все незаметней.
– Кто там? – спросила Кира, осторожно отпихнув ногой в мягкой тапочке изнывающего от любопытства Фантика.
– Это я! – раздался голос с легким акцентом. – Мохаммед.
Кира удивилась, но тем не менее поспешно открыла дверь. Там в самом деле стоял Мохаммед.
– Вот, – сказал он, – приехал.
– Вижу, – отозвалась Кира, которой ужасно хотелось спросить, а какого черта он приехал, да еще в такую рань.
– Ты мне звонила вчера пять раз, – сказал Мохаммед, видя легкое замешательство своей подруги. – И прислала семь эсэмэсок, умоляя, чтобы я приехал и все объяснил.
– В самом деле? – с легким сомнением в голосе спросила у него Кира, которая никак не могла заставить себя вспомнить, звонила она ему или нет.
– Да, – заверил ее Мохаммед. – И я тебе обещал, что, как только освобожусь, сразу же приеду к тебе.
– И ты сейчас уже освободился? – совершенно верно догадалась Кира, которая теперь в самом деле припомнила, что, когда вчера ночью мартини в бутылке осталось на самом донышке, она действительно звонила Мохаммеду.
И кажется, в самом деле не один раз.
– И как пожар? – проведя друга на кухню, сочла она своим долгом проявить внимание и сочувствие. – Удалось погасить?
– Все сгорело, – лаконично отозвался Мохаммед.
– Как все?! – ахнула Кира. – Но ведь, я слышала, там были пожарные!
Мохаммед пожал плечами, словно говоря: а что толку?
– Все сгорело, – повторил он. – Верней, стены остались. И часть усадьбы уцелела. Но все равно ее придется капитально восстанавливать.
– Ужас! – искренне воскликнула Кира.
– Ужас, – мрачно кивнул Мохаммед.
Выглядел он и в самом деле ужасно усталым и каким-то подавленным. Долго сидеть не стал. Сказал, что очень вымотался и мечтает принять душ и прилечь отдохнуть.
– А где же теперь будет жить сам господин Замаль? – спросила у него напоследок Кира.
– У себя дома, – ответил Мохаммед, казалось, удивившись ее вопросу. – На городской квартире. Где же еще?
Закрыв за ним дверь, Кира вернулась к подруге. Женя уже проснулась и собиралась на работу.
– Послушай, подожди! Тебе не кажется, что надо сходить в милицию? – спросила у нее Кира.
– В милицию? – замерла на месте Женя. – Зачем это?
– На тебя же было совершено нападение! – воскликнула Кира. – Вчера! Вечером!
– Да? – выразительно посмотрела на нее Женя. – Нападение? В самом деле? А свидетели у меня есть?
– Я могу быть твоим свидетелем! – пылко воскликнула Кира.
Женя покачала головой:
– Спасибо тебе, конечно. Но что я скажу в милиции? Примет преступника я им назвать не могу. Даже не знаю, мужчина это был или женщина.
– А голос? – напомнила ей Кира.
– Что голос, – вздохнула Женя. – Он был хриплым. Но мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Нет, пожалуй, все же мужчине он больше подошел бы. Но ведь бывают и женщины с грубыми голосами?
В общем, от похода в милицию Женя твердо отказалась. И отправилась на работу. А Кира занялась своими делами. И, наведя красоту, тоже отправилась в свой офис. Это, между прочим, следовало сделать уже давно.
В этом сезоне они с Лесей открыли собственную туристическую фирму. Пока что она была совсем крохотной и доход приносила минимальный. Так что работали там только две подруги, да еще время от времени их навещала пожилая женщина, работавшая у них бухгалтером. И в разгар сезона подруги взяли на подмогу еще одну девочку.
Собственно говоря, пока что гордиться было особенно нечем. Фирма занимала одну-единственную комнату, правда, очень большую, в старинном доме и с высокими потолками, покрытыми замысловатой лепниной. Обстановка была самой скромной, техническое оснащение самое примитивное. Но вопреки всякой логике Кира с Лесей любили свое общее, пока еще совсем хиленькое детище.
И даже сегодня, когда настроение было гаже некуда, подходя к дому, где располагалась их фирма, девушки ощутили подъем боевого духа. На дверях с табличкой «Олеки» – аббревиатурой из первых слогов имен владелиц – они обнаружили записку.
«Я выхожу замуж, – прочитала Кира. – И увольняюсь в связи с отъездом в свадебное путешествие! Пока!»
Она ошарашенно взглянула на Лесю.
– Что это? – пробормотала она.
Леся молча покачала головой. Записка была, безусловно, написана рукой Веты – их молоденькой помощницы. Вета – это сокращенно от Светы. И было сей особе от силы восемнадцать лет, со всеми присущими этому возрасту проблемами и радостями.
Но вообще-то Вета была существом легкомысленным даже для столь юного возраста. Работа откровенно ее тяготила. И все разговоры крутились вокруг выгодного замужества. Причем принц обязательно должен был быть: первое – богат, второе – щедр и третье – обожать свою невесту и прямо с ходу предложить ей мчаться в загс. Молодость и красота принца даже не упоминались. Это подразумевалось как бы само собой.
– Очень интересно, – пробормотала Кира, ознакомившись то ли в десятый, то ли в двадцатый раз с содержанием коротенькой писульки от Веточки.
– Что тебя так изумляет? – ехидно спросила у нее Леся. – Молодая девушка вышла замуж. Что тут странного?
– И где же это она умудрилась его найти? – взвилась Кира. – И когда? Помнится, когда мы уходили из офиса в пятницу вечером, она стонала, что ей даже не с кем провести выходные. Все подруги заняты, а кавалеры сплошь какие-то дебильные. И за кого же она теперь выходит замуж?
– Наверное, нашла за выходные, – разумно предположила Леся. – А записку оставила сегодня утром. Ты бы еще дольше дрыхла. Вообще все сотрудники разбегутся.
– Все равно как-то странно, – не могла успокоиться Кира, не обращая внимания на множественное число слова «сотрудники». – Как она могла вот так просто взять и смыться? Без всякого увольнения! Мы же на нее рассчитывали! В конце концов, это просто возмутительно! Так нас подставить!
Леся кинула на нее проницательный взгляд.
– Тебе, наверное, просто кажется, что это несправедливо, – сказала она.
– Что?
– То, что девчонка в неполные восемнадцать лет выходит замуж, а мы с тобой, когда нам уже исполнилось по двадцать пять, до сих пор ни разу не побывали замужем.
Кира подавленно молчала. Леся попала в самую точку. Но не только это встревожило Киру. Как ни была легкомысленна Вета, но она должна была забрать свои вещи. И получку, которую Кира обещала ей выплатить как раз сегодня. Потому что в кассе должны были появиться деньги.
– Появится еще, – пожала плечами Леся.
Но Светлана не появилась ни днем, ни ближе к вечеру. И даже к девяти часам вечера от нее не было ни слуху ни духу. Домашний телефон упорно издавал длинные гудки. И трубка оказалась отключенной.
Кира буквально бурлила от гнева. И даже Леся начала ощущать нечто вроде раздражения. Ух, попадись ей Светка под руку! Она бы ей уж сказала пару ласковых!
– И ведь все дела забросила! – сердилась Леся. – Хоть бы сказала, что и где у нее в столе лежит! Где документы на вклейку фотографий? Ведь я же помню, они лежали в желтой папке. И где она, эта папка?
Папки в офисе не оказалось. Подруги за целый рабочий день, который они посвятили поискам тех документов, которые находились в работе у Светы, уже успели в этом убедиться.
– Не нравится мне все это, – вздохнула Кира.
– Чему уж тут нравиться! – согласилась злая Леся.
Она больше всего на свете ненавидела бесполезные поиски каких-нибудь бумажек. И вот по милости безответственной Веты вынуждена целый день заниматься именно этой ненавистной мурой.
– Нет, решительно не нравится! – повторила Кира, и в ее голосе звучали не только гнев, но и недоумение. – Посмотри, она и кактус свой оставила! Все могу понять, что несерьезная она, необязательная, глупенькая, но ты вспомни, как она с этим кактусом носилась! Это же свихнуться можно было от такой заботы, какой она окружила эту колючку.
И подруги дружно уставились на кактус, который рос на столе у Светланы. Сидел он почему-то не в горшочке, как все порядочные цветы, а в прозрачном граненом стакане, в котором раньше в общепитовских столовых подавали водянистый компот с несколькими распухшими белесыми изюминами и кусочком яблока. Но именно этот стакан для Веты, выросшей и сформировавшейся как личность уже во времена повального изобилия на прилавках магазинов, был чем-то вроде антиквариата. Во всяком случае, вещью раритетной.
Подруги помнили, с какой гордостью девушка продемонстрировала им свое приобретение, которое ей удалось купить на какой-то барахолке за бешеные для подобного изделия деньги. А потом она торжественно высадила в него своего любимца. Кактусу, как ни странно, новое место жительства понравилось. И он даже выбросил в знак благодарности цветочный бутон, который с каждым днем набирал все больше сил. И теперь буквально со дня на день, а то даже и с минуты на минуту должен был раскрыться.
– Кактус-то она точно должна была взять с собой, – согласилась с подругой Леся. – Она же его как-то особенно поливала. Нам никогда не разрешала даже приближаться к нему.
И они снова посмотрели на растение, на этот раз с какой-то укоризной. Словно он был виноват в том, что не удержал свою хозяйку.
– Надо ей его отвезти, – решила наконец Кира. – По-моему, земля в нем уже высохла. А как поливать, мы с тобой и не знаем. Вдруг он у нас загнется?
– Если мы вздумаем его переносить, как бы у него бутон не отвалился, – встревожилась Леся. – Знаешь, с цветами это случается. Может быть, Вета его поэтому и не взяла с собой, что опасалась за цветок?
Но Кира уже влезла в стол Веты.
– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла она, вытаскивая маленького пупсенка, заботливо одетого в красивый, сшитый руками костюмчик и вязаную шапочку. – Но у Максимки-то ничего не отваливается. Почему его она не взяла с собой? Это же ее талисман. Она его всегда с собой носила.
Подруги снова уставились на стол своей сотрудницы с укором и недоумением.
Пупса подарила Вете ее сестра. И девушка пупсика обожала. Максимка всегда сопровождал свою хозяйку, перемещаясь в сумке Светы. А придя на работу, она первым делом доставала пупсенка и принималась с ним сюсюкать. На его пухлом тельце была видна каждая складочка. На щечках играл натуральный румянец. И даже на круглой головке наблюдались редкие младенческие волосики. Сейчас подруги смотрели на глуповатое личико молчащего Максимки, и в их сердца на мягких холодных лапках закрадывалась неясная тревога.
– Найти ничего из бумаг не можем, так что надо ехать к Вете домой, – сказала наконец Кира.
– Уж я ей все скажу! – воскликнула Леся. – Надо же быть такой непутевой!
– У тебя есть телефон каких-нибудь ее родственников? – спросила Кира, вновь нарушив тягостное молчание.
Леся отрицательно покачала головой.
– У нее и нет никого, – сказала она.
– Как же? – удивилась Кира. – А сестра?
– Она давно вышла замуж и живет где-то в Германии, – ответила Леся. – Где точно, я Вету не расспрашивала. Но, во всяком случае, в Питере ее нет.
– Та-ак! – протянула Кира. – Ну что же, пусть родственников у нее и нет. Но все равно мы с тобой должны попытаться ее найти.
– И как?
– Для начала надо расспросить ее соседей, – ответила Кира и добавила с тревогой в голосе: – Как-никак, а мы в некотором роде ответственны за эту глупышку. Если она вляпалась в нехорошую историю, то мы должны ей помочь.
Всю дорогу до дома сбежавшей сотрудницы Леся вела сама с собой мысленный диалог, пытаясь дать разумное объяснение той тревоге, которая прочно в ней поселилась.
– Все случилось слишком неожиданно! – наконец заключила она. – Записка о замужестве, исчезновение девушки, забытые или брошенные вещи. Вот нам и мерещится нечто подозрительное.
Дверь в квартиру Веты подругам, разумеется, никто не открыл. Да и кому открывать, если хозяйка свалила замуж в неизвестном направлении? И тогда, переглянувшись, подруги принялись трезвонить в квартиры соседей. Вскоре им повезло. Соседская бабушка, по виду столетняя долгожительница, отлично знала Вету и ее сестру.
– Такие хорошие девочки! – приветливо закивала старушка сухонькой головой. – И Светланка, и Вероничка!
Шея у старушки была такая тонкая, что, казалось, кивни она посильней, и голова отвалится. Но в целом старушка была довольно крепкой. И главное, что было в ней ценного для подруг, она отличалась хорошей памятью и любила поговорить. Уже через несколько минут подруги сидели на чистой кухонке и слушали рассказы старухи. Она пустила их к себе в дом без всяких расспросов о том, кто они такие и чего им надо от Светы.
– Вижу, что девочки вы хорошие, – объяснила им свое поведение бабулька. – А я до глубокой старости потому и дожила, что людям доверять не разучилась.
Подруги в ответ только вздохнули. Разубеждать старуху в том, что времена нынче не те, чтобы доверять каждому встречному и поперечному, они не стали. И просто слушали, что им рассказывала старушка. Увы, она тоже не знала, где сейчас может быть Света.
– Обычно, если они с сестрой куда-то из города надолго уезжали, то ключи всегда у меня оставляли, – пояснила бабка. – А в этот раз нет. Значит, ненадолго куда-то Светланка наша отлучилась. Вернется!
Оптимизм бабки почему-то не передался подругам. Свадебное путешествие редко длится меньше недели. Значит, Вета должна была оставить ключи от своей квартиры бабке. Почему же не оставила?
– А подруги у нее есть?
– Как же не быть? – спокойно возразила старушка. – Вероничка для Светланки и была самой лучшей подругой. Как их родители умерли, так Вероничка младшей и мать была, и сестра, и подруга. Хорошие девочки. И жили хорошо. Не богато, да дружно.
Но сейчас старшая сестра Светланы была в Германии. Ее координат соседка не знала. Зато она знала кое-что другое.
– А еще в соседнем дворе у Светланки подружка имелась, – сказала соседка. – В школу они вместе ходили. Так и дружили с первого класса. Тоже хорошая девочка, только очень уж полная из себя.
– Что? – не поняли ее подруги.
– В теле она очень, – пояснила им бабулька. – Болезнь у нее, что ли, какая? Вроде бы она мне говорила, что с обменом веществ у нее там с детства какой-то непорядок. Оттого и полнота.
И, помолчав, старуха добавила:
– Вы к ней сходите. Может быть, она чего о Светланке знает.
И подруги отправились в соседний двор. Точный адрес Лены – подруги Веты – старуха им назвать не смогла. Только сказала, что соседний двор, второй подъезд пятиэтажного дома.
– Это всего-навсего двадцать квартир, – успокоила Лесю подруга. – Дом старый, люди живут в нем не первый год. Должны знать очень полную девушку Лену. Найдем!
Но подругам неожиданно повезло. Уже в первой квартире дверь им открыла молодая девушка с милым, лишь самую чуточку полноватым лицом. Фигура у нее была приятно округлой. Грудь была там, где ей и полагалось. А вовсе не плоская стиральная доска, как у многих изводящих себя голодовками модниц. И на бедрах юбка соблазнительно колыхалась. Но в целом девушку никак нельзя было назвать толстой или даже полной.
– Лена? – удивленно переспросила у подруг девушка. – Но это же я!
– Не может быть! – вырвалось у Киры. – Нам нужда очень полная девушка.
– Ну да, – засмеялась Лена. – Это я и есть. То есть раньше я была полной. Просто похудела очень здорово за последние полгода. Вам кто обо мне рассказал?
И, не дожидаясь ответа, она посторонилась, приглашая подруг войти в ее квартиру.
– Ко мне многие женщины приходят, – объяснила она им причину своей простоты. – Соседки, их знакомые, родственницы, знакомые родственниц и родственницы знакомых. Всех и не упомнишь.
– А зачем они к вам приходят? – удивилась Кира.
– Так похудеть хотят, – простодушно ответила Лена. – Я похудела, они думают, что у меня диета какая-то особая есть. Вот и тянутся.
И, приведя подруг в небольшую, сильно заставленную мебелью и оттого душную гостиную, она спросила:
– Хотите, я вам для начала свои старые фотографии покажу?
Подруги не возражали. Лена прошла по толстому ковру, который не мешало бы давно пропылесосить, а то и почистить влажной щеткой, к столику и взяла с него альбом в цветастом переплете. Открыв его, она ткнула в первую же фотографию:
– Вот это я на пляже прошлым летом.
Кира с изумлением уставилась на толстушку, фигуру которой не мог спасти даже закрытый купальник. В нем она казалась бочкой с пухлыми руками и ногами, покрытыми жирными складками.
– Видите, какой кошмар? – поинтересовалась у них Лена. – А вот это я, но уже на Новый год.
Фотография показывала группу молодых людей. В том числе и Лену, но уже в значительной мере похудевшую. Конечно, девушка была толста и тут, но уже не так безобразна. Однако подруги смотрели вовсе не на Лену. Их внимание привлекла улыбающаяся, чуточку пьяненькая физиономия Светланы, которая маячила возле левого плеча Лены.
– А вы, наверное, спросите, как я похудела? – щебетала тем временем Леночка, не давая вставить подругам ни словечка. – А я вам скажу: очень просто. Не надо жрать целыми днями и все подряд.
– Это понятно, – вздохнула Леся, для которой борьба с лишним весом длилась уже давно и не всегда проходила с успехом. – Но ведь хочется.
– Хочется, – кивнула Лена. – Но тут уж одно из двух: либо быть жирной и сытой, либо стройной, но не набивать брюхо до отвала.
– А если обмен веществ такой? – тоскливо поинтересовалась Леся. – Замедленный?
– Чушь это все! – резко заявила Лена. – Вон мне тоже всю жизнь твердили, что это мой обмен веществ виноват. А теперь я понимаю, что неправда это. В фашистских лагерях толстых заключенных ни одного не было. А ведь среди них были самые разные люди. В том числе и с неправильным обменом веществ. И ничего! – бодро заключила она. – Отлично похудели.
Кира с Лесей содрогнулись. А Лена тем временем увлеченно продолжила свой рассказ:
– Однажды утром я проснулась и поняла, что не могу натянуть тапочки. Живот мешал. Я самой себе противна сделалась. Пошла на кухню, заварила себе кофе, положила булочки с корицей, которые бабушка напекла, поднесла чашку ко рту, и все… Чувствую, не могу сделать ни глотка. Так и поехала на работу голодная. Днем за суматохой только салатик какой-то овощной проглотила, в этот день в столовой повариха заболела, ее сынок кашеварил, так чуть не отравил всех. Так мне после того салатика поплохело, что дня три провалялась. Ничего в рот взять не могла. А потом ничего, встала, тапочки так легко достала, сама их надела и вдруг поняла, какое это счастье – не быть толстой.
– И что?
– И с тех пор постоянно слежу за тем, что я ем, сколько ем и когда ем, – сказала Лена. – Поймите, борьба с лишними килограммами не может длиться один день. Нет, надо настроить себя на то, что так будет сегодня, завтра и вообще всегда. Не говорю, что надо постоянно с калькулятором в руках считать съеденные калории. Надо просто регулярно прислушиваться к своему организму. Если чувствуешь, что просто умираешь, то можно чего-нибудь и пожевать. Но если не хочется есть, так и не надо просто так себя пирожками или жареной курочкой баловать.
– Значит, диеты у тебя никакой нет? – разочарованно спросила у нее Леся, уже приготовившаяся записывать.
– Вся моя жизнь – это одна сплошная диета! – твердо заявила Лена. – И сразу скажу, чтобы похудеть, надо иметь либо железную волю, либо сильно заболеть. Иначе не получится. Второй способ я лично вам не рекомендую. А вот характер можно закалить. Я, с тех пор как взяла себя в руки, и закаливаться начала, и в бассейн записалась. А раньше только бока на диване пролеживала да со Светкой на телефоне висела.
Упоминание имени Светы наконец вернуло подруг к тому, зачем они пришли к Лене.
– Так вы из-за Светы ко мне пришли? – ахнула Лена, выслушав их рассказ. – Что же вы сразу не сказали? А я-то вас всякими глупостями развлекала.
И, посмотрев на подруг широко открытыми глазами, она прошептала:
– Знаете, а я чувствовала, что от этого типа ничего хорошего ждать не придется!
– От какого типа? – насторожилась Кира. – Ты что-то знаешь?
– Да познакомилась тут Вета на днях с одним, – вздохнула Лена. – Вроде бы клиент. На работу он к ней пришел, путевку куда-то в Египет покупать. Там у вас в офисе она с ним и познакомилась.
– А дальше? – хором спросили подруги.
– Свидание он ей назначил, – ответила Лена. – В пятницу они познакомились, в пятницу же и встретились вечером после работы.
– И что?
Им-то Вета не рассказывала ни о каком симпатичном клиенте. Впрочем, когда бы она успела, если только в пятницу знакомство состоялось?
– Он мне сразу не понравился, – произнесла Лена. – Даже заочно, по рассказам Светки.
– Почему? – поинтересовалась Кира.
– Видите ли, – замялась Лена, – у Светки отношения с мужчинами не складывались.
– Почему? Она же очень хорошенькая! – удивилась подруги.
– Потому что, если ей кто-то из мужчин нравился, она перед этим человеком готова была наизнанку вывернуться, – ответила Лена. – Просто пол готова была под его ногами вылизывать. Ну куда это годится?
Из дальнейшего рассказа девушки стала ясна главная ошибка Светы. Ради ласки полюбившегося ей мужчины она готова была на все. Сама первая звонила, выпрашивала свидания, ластилась как кошка, даже если он от нее раздраженно отмахивался.
– Не знаю, может быть, у кого-то этот прием и срабатывает. А Светка, наверное, переигрывала, – вздохнула Лена. – Или мужчины ей попадались очень уж независимые, которым больше нравилось самим за девушками гоняться. А Светка им сразу всю себя преподносила. Вот они нос и воротили. И ведь главное, когда парень ей не слишком нравился, она вела себя с ним совершенно нормально. Кокетничала, но в меру. Приятно было посмотреть. Но как только влюблялась – все, пиши пропало! Даже голос у нее менялся.
Вот и в этот раз, когда Света позвонила своей подруге в субботу и сообщила о новом поклоннике, Лену насторожили знакомые мяукающие с придыханием нотки в голосе подруги.
– Эй, ты там не слишком возле него увивайся, – предостерегла она подругу. – Не названивай ему первая, да еще по десять раз на дню. И с любовью своей сразу же не лезь. Хоть денек для приличия выжди.
– Что ты всегда преувеличиваешь! – хмыкнула ей в ответ Вета. – Всего три раза я ему и позвонила сегодня. А что такого? Должна же я была выяснить, встречаемся мы сегодня с ним и во сколько!
Учитывая, что часы показывали всего одиннадцать утра, Лена тут же заподозрила неладное. Похоже, подруга снова втюрилась. И она оказалась права. Не сумела Лена только вовремя оценить размер постигшего ее подругу бедствия. А он, судя по тому, как развивались события дальше, накрыл Светлану с головой, словно штормовая волна.
– Она мне тоже в воскресенье сказала, что, похоже, выходит замуж, – вздохнула Лена. – Но я подумала, что не прямо сейчас, так и волноваться пока нечего. А оно вон как обернулось. Но ведь их не могли расписать так скоро, как вы думаете?
Кира с Лесей тоже так думали. В отделах регистрации браков существует незыблемое правило определять какой-то срок с момента подачи заявления. Разве что жених Светы сунул денег, и их заявление приняли задним числом. Но к чему такая спешка? Неужели этот мужчина настолько влюбился в Светлану? А кстати говоря, кто он такой?
– И ведь представьте себе, я даже имени его не знаю! – вздохнула Лена. – Светка только сказала, что он не русский.
– В смысле? – удивилась Кира.
– Ну, подданный другой страны.
– Какой?
Но и этого Лена не знала.
– Просто потрясающая таинственность окружает этого Веткиного жениха, – сказала Леся, когда они с Кирой уже вышли на улицу. – Ты не находишь? Ничего про него не известно!
– Не сказать самой близкой подруге, ни куда едет, ни как зовут жениха, ни кто он вообще такой есть! – изумилась Кира. – Все непонятно!
– Как думаешь, почему она так поступила? Почему никому и ничего толком не рассказала?
– Может быть, сама не знала? – предположила Кира. – Судя по словам Лены, у нашей Веты крышу при виде красивого мужика напрочь сносило. Могла и не расспрашивать. Лишь бы не нарушить идиллию! Лишь бы женился.
– Ну, она могла не поинтересоваться, где он живет, откуда приехал и чем занимается. Но его имя она должна была узнать! – не согласилась с подругой Леся.
– Тогда… тогда остается предположить самое худшее, – тяжело вздохнула Кира. – Этот «жених» никакой не жених, а настоящий мошенник. И он запретил Свете рассказывать о нем своим близким. А она, как всякая влюбленная глупышка, согласилась.
– Но почему?
– Да уж, ясно, не с доброй целью, – бросила Кира, нахмурившись. – Думаю, чтобы потом у друзей и родственников Веточки не было никакого шанса его отыскать.
– Потом – это когда? – похолодев, спросила у нее Леся. – Ты что говоришь? Ты что, думаешь, что Свету?..
Она не договорила, потому что у нее от волнения перехватило дыхание.
– Что мы с тобой ее больше не увидим? – наконец договорила она, справившись со своим голосом.
– Надо искать, – отозвалась Кира.
Леся вопросительно посмотрела на подругу. Где? Где им искать Веточку? Этот вопрос читался в ее глазах.
– Мы знаем, что этот «жених» пришел к нам в фирму, чтобы купить путевку в Египет, – поразмыслив, сказала Кира. – Может быть, он ее и купил? Надо посмотреть документы, которые оформляла в пятницу Вета. Если среди них встретится имя иностранного подданного, то с него и надо начинать.
И подруги вернулись в офис. Переворошив те документы, которые оставили у них граждане, отбывающие через их фирму в другие страны на отдых, они обнаружили среди них трех граждан Украины, одного армянина и грузинскую супружескую чету. Последних было решено не брать в расчет. Вряд ли Света так поглупела, чтобы не понимать: женатый грузин никак не может жениться на ней в ближайшие выходные. Даже если предположить, что он тоже сошел с ума от любви, все равно развод так быстро ему бы никто не оформил.
– Остаются хохлы и армянин, – сказала Кира. – Все четверо кажутся мне весьма подозрительными. Смуглые брюнеты всегда были в полном фаворе у нашей бедной Веточки.
– Тогда начнем с армянина, – предложила Леся. – Он из них всех должен быть самым смуглым.
– Только завтра, – сказала Кира.
И в самом деле, часы показывали уже одиннадцать вечера. Беспокоить людей в столь поздний час было не слишком этично.
