Книга: Хозяйка праздника жизни
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18

Глава 17

Привести в себя Мелиссу оказалось даже трудней, чем вывести из комы Петечку. Несмотря на усилия врачей, женщина упорно не возвращалась из забытья. А когда очнулась, то не пожелала ничего объяснить. Вместо этого она залилась такими жгучими и горючими слезами, что даже говорить не могла.
– Это последствия перенесенного ею стресса, – сделал вывод врач. – Сейчас поставим ей укольчик, и все пройдет.
Но Мелисса от укола категорически отказалась. Врач и подоспевшие к нему другие медицинские работники попытались уговорить ее, но тут окончательно разобиделся Петечка.
– Это я пациент! – горестно воскликнул он. – И это меня пытались убить только что! Почему вы все носитесь с этой истеричкой, хотя ее жизни ровным счетом ничто не угрожало? Сделайте успокаивающий укол мне, я в нем нуждаюсь больше ее!
Свой укол Петечка получил. И отбыл в соседнюю палату, как и полагается пациенту в его положении, на отдельной каталке, которую толкали сразу две медицинские сестры. В общем, Петечка обрел все полагающиеся его статусу привилегии и чувствовал себя почти счастливым.
Что касается оставшихся в разоренной палате людей, то между ними вновь возник спор. Врач считал, что необходимо отвезти пациента на рентген, так как у него может быть сотрясение мозга. Против этого активно возражал Лисица, который твердил одно и то же:
– Я знаю этого парня. Он такой фокусник, что запросто сквозь стену пройдет. Понятия не имею, с какой целью он тут очутился, но до приезда полиции я никуда его не отпущу!
В конце концов врач сдался и заметил, что если пострадавшего не трогать, то в общем-то все равно, есть у него сотрясение мозга или дело обошлось простым испугом. Миколадзе уже давно пришел в себя и теперь следил за окружающими своими чересчур огромными и странно бездонными глазами.
Мелисса продолжала истерично рыдать, но, невзирая на просьбы, из палаты не уходила.
– Нет, я хочу узнать всю правду! – твердила она. – Всю правду до самого конца.
Она не сводила глаз с лица Миколадзе. И внезапно Лисицу осенило. Он подошел к женшине и произнес:
– Мне необходимо сказать вам несколько слов наедине.
После этого он взял ее под руку и вывел из палаты. Мелисса не смогла сопротивляться властности, которую неожиданно продемонстрировал Лисица.
– Этот человек – ваш брат? – спросил он у Мелиссы вполголоса, когда они вышли. – Не так ли?
Женщина подняла на него полные отчаяния глаза, но ничего не ответила.
– Мы ведь это все равно узнаем, – предупредил ее Лисица. – Анализ ДНК и всякое такое… Это ведь ваш брат? Я видел вас на берегу озера, когда вы загорали там в открытом купальнике. Вы понимаете, о чем я говорю?
На сей раз Мелисса кивнула.
– Он сильно изменился. Но это родимое пятно на животе… У меня есть точно такое же.
И задрав майку, она показала родимое пятно, очень похожее на то, что находилось на животе у Миколадзе. Вот только у Мелиссы оно располагалось чуть выше и ближе к правому подреберью. И у нее оно было небольшим и гладким. Но форма цветка сохранялась и у нее.
– Эти пятна у нас с братом появились еще в раннем детстве. Потом они стали расти, и родители даже хотели удалить их, но не успели. Коля исчез, а я…
– А вы оставили родимое пятно в память о вашем брате?
– Да, что-то в этом духе, – призналась Мелисса. – Но почему?
– Почему он все это сделал?
– Да.
– Боюсь, что причина, как всегда, проста и банальна. И боюсь, что я вас разочарую, если назову ее.
– Что это за причина?
– Деньги.
– Вздор! Коле всегда было наплевать на деньги!
– Людям всегда наплевать на то, чего у них в избытке. Когда у вашего брата было достаточно денег, не важно, его ли собственных или тех, которые он брал у родителей, но которыми мог распоряжаться как своими собственными, они его мало волновали. Но после того как он растратил все, что прихватил из родительского сейфа, полагаю, он вдоволь нахлебался горя. Люди порой бывают очень жестоки к тем, кто лишен поддержки и защиты семьи. И за эти годы ваш брат научился ценить то, к чему прежде относился столь беспечно.
– Умоляю, не выдавайте Колю!
– Вы напрасно защищаете своего брата. Он преступник.
– Вы не знаете Колю! Он никогда не стал бы убивать из-за денег!
– Боюсь, что это вы не знаете вашего брата. А уж того Миколадзе, в которого превратился ваш милый братик за эти годы, вы не знаете точно!
Мелисса молчала.
– Чем он занимался все это время? – спросил Лисица.
– Он путешествовал.
– Путешествовал… На это тоже нужны деньги. Где он их брал?
– Не знаю… Зарабатывал, наверное.
– Своими фокусами он мог заработать себе на кусок хлеба и кружку пива. Вы уж меня извините, Мелисса, но я должен сказать вам правду. Ваш брат не прежний милый мальчик, покинувший отчий дом в поисках приключений. Во время своих странствий он возмужал и, боюсь, очерствел душой. Вы теперь для него не более чем средство к достижению его цели. А его цель – родительский капитал. Или для начала та его часть, которую родители выделили в пользование вам и вашему мужу.
– Это просто нелепо! Если бы Коле понадобились деньги, он мог сказать об этом мне, и я…
– И что вы? Дали бы ему несколько тысяч? Возможно, даже тысяч долларов или евро?
– Да. Дала бы! И больше дала бы! Все, что у меня есть, поделила бы с ним поровну! Он же мой брат!
Мелисса смотрела на Лисицу с вызовом. А он не стал с ней спорить.
– Конечно, вы бы одолжили вашему любимому брату любую сумму. Даже ту, которую ваш собственный муж счел бы чрезмерной. Понимаете, к чему я клоню?
– Нет.
– Ваш муж мешал вашему брату подобраться поближе к вашим деньгам. Кусков бы неизбежно воспротивился, вздумай вы осчастливить своего брата и принять заблудшую овцу под свой кров. Ваш брат – неглупый человек, очень даже неглупый. И талантливый. И к тому же он отличный психолог. Он верно рассудил: пока рядом с вами находится Кусков, ему нечего всерьез рассчитывать на то, что он сможет подобраться к деньгам. Но если Кусков сойдет со сцены… тогда совсем другое дело!
– Какое дело? О чем вы? Я вас не понимаю!
– Мы с вами поговорим об этом позже. Уверен, ваш брат расскажет вам все сам.
Мелисса притихла. В молчании она вернулась в палату, где на больничной койке лежал Миколадзе. Он не желал отвечать на задаваемые ему вопросы, не желал шевелиться, не желал даже открыть глаза. И со стороны могло показаться, что он действительно впал в коматозное состояние. Но Лисица не верил в это. Он понимал: это очередная игра, которую затеял неугомонный братец Мелиссы.
– Полагаю, вы давно избавились от документов на фамилию, доставшуюся вам при рождении? – вопросительно произнес Лисица, не сводя глаз с лица Миколадзе. – Нам не удалось найти никаких ваших следов, и мы даже сочли вас умершим. А между тем вы живы и, значит, должны были время от времени пользоваться документами. И как вы величаетесь теперь? Не молчите, расскажите нам о своих подвигах, иначе это сделает за вас следователь. И боюсь, в его устах ваши приключения не будут выглядеть такими заманчивыми. Они прописаны у вас на руках, на подушечках ваших пальцев. Сколько раз вас задерживали за мошенничество, кражи и другие преступления? Один? Два? Десять? А что случилось с вашим лицом? Над ним явно потрудился хороший пластический хирург. Зачем вы изменили свою внешность? Хотели остаться неузнанным для ваших близких? Хотели, чтобы они не смогли отождествить вас со своим бедным пропавшим Колей? Ну, говорите, или следователь побеседует с вашей сестрой за вас.
Лисица угадал верно. Николай хотел выглядеть в глазах Мелиссы настоящим героем. Поэтому он «вышел из комы» и произнес:
– Это мое дело. То, чем я занимался все эти годы, никого из вас не касается.
– Пусть так. Уверен, приключений у вас было предостаточно. Если все их сейчас станем разбирать, до конца рискуем добраться этак лет через пятнадцать. Именно столько времени вы отсутствовали, не так ли?
Николай кивнул.
– И я бы не вернулся, не узнай, что сестре требуется моя помощь.
– Помощь?
– Она связалась с человеком, который обирал ее!
– Это вы про Кускова? Он управлял состоянием Мелиссы.
– Он ее грабил! Вкладывал ее деньги в акции своих производств!
– Потому что считал их прибыльными.
– Потому что так он мог заполучить себе все!
– Это неправда, – спокойно возразил ему Лисица. – Всю прибыль супруги Кусковы делят пополам.
Миколадзе снова приготовился что-то сказать, и Лисица поспешно его перебил:
– Но не будем заострять внимание на этом вопросе. Пусть вы думали иначе, считали мужа вашей сестры разбойником. Предположим, что это так. И что же вы стали делать дальше? Вы решили спасти сестру от разбойника – ее мужа?
– Да!
– И поэтому стали убивать ее любовников? Надеялись, что полиция рано или поздно заинтересуется этими несчастными случаями и возьмет Кускова под подозрение?
– Вам никогда не доказать, что их убивал я. Для всех – это дело рук Кускова!
– И как давно вы ведете свою игру? Первая жертва появилась почти полгода назад. А перед этим вы еще полгода болтались возле Мелиссы. Присматривались и принюхивались.
– Я выяснял обстановку, – возразил Николай.
– Телефонный маньяк, который запугивал вашу сестру, тоже ваших рук дело?
– Да.
– Коля!
– Мелисса, но тебе же нравится, когда опасность щекочет нервы, – взглянул на нее брат.
– Маньяк – это был уже перебор! – решительно заявила женщина, впервые с начала разговора открывшая рот.
До этого Мелисса молча и со все возрастающим ужасом смотрела на своего брата. И в глазах у нее не было любви, одно лишь отчаяние и гнев.
– Она не ваш клон. Она совсем другая. И ей не нравится многое из того, что нравится вам.
– Все равно, – упрямо наклонил голову Миколадзе. – Она моя сестра и заслуживает лучшей участи, чем быть пришитой к этому Кускову. Но я начал действовать лишь после того, как окончательно убедился, что иначе мне с Кусковым не справиться.
– Итак, вы решили подставить его под удар. Кусков окажется за решеткой за преступления, которых не совершал, но в которых его обвинят и за которые его осудят.
– Он сам выбрал свою участь. Не надо было обманывать Мелиссу.
– А мне кажется, что если кто тут и обманывает вашу сестру, так это вы сами!
– Я люблю Мелиссу! Больше своей жизни люблю!
– И тем не менее вы хотели сделать ее несчастной навечно.
– Я?
– Вы даже не потрудились спросить мнение самой Мелиссы. А между тем ваша сестра сказала бы вам, что любит своего Кускова и не хочет от него отказываться даже ради вас.
– Любит?
– Вы этого еще разве не поняли?
– Как можно любить этого сухаря? Мелисса вышла замуж за этого человека ради общего бизнеса!
– Вышла и полюбила его. Между прочим, как и он ее!
Услышав это, Мелисса ахнула:
– Что вы говорите? Кусков меня любит?
– Конечно.
– А как вы об этом узнали? Он сам вам об этом сказал?
– Он мог ничего мне и не говорить. Но он поступил так, как мог поступить только любящий мужчина. Когда вы угодили в беду, он сделал все, чтобы защитить вас.
Мелисса сразу же сникла.
– Кускову я не нужна. У него полно молоденьких девчонок, которые…
– Которые не значат для вашего мужа ровным счетом ничего. Точно так же, как и ваши молодые любовники ничего не значат для вас. Мелисса, хватит притворяться. Вы с мужем созданы друг для друга. Когда закончится вся эта история, очень прошу вас, поговорите наконец друг с другом о ваших чувствах. Уверен, это решит массу ваших проблем.
– Не знаю, – пробормотала женщина, – я попробую. Но вы совершенно уверены, что мой муж не убийца?
– Убийца перед нами.
– Я никого не убивал! – быстро заявил Николай и ухмыльнулся. – Вы не сможете доказать мою причастность к этим смертям. Мальчишек убивал Кусков, а не я!
– Николай, вы ведь сейчас не на судебном заседании. Там можете все отрицать, если хотите. Но сейчас речь идет о счастье вашей сестры. Если вы ее любите, помогите ей быть счастливой со своим мужем.
– Он ей не пара.
– Понимаю, – кивнул Лисица. – Вы сами любите Мелиссу. Вы сами хотели бы стать ее мужем, но, увы, это невозможно.
Николай молчал.
– Переступите через себя, – продолжал говорить Лисица. – Поступитесь своими интересами ради интересов сестры. Она любит Кускова, а Кусков любит ее. Помогите же им обрести счастье!
Николай продолжал хранить молчание. По его невозмутимому лицу было непонятно, какие чувства его обуревают. И дошли ли слова Лисицы до его сердца. Но когда Николай заговорил, то сразу же стало ясно, что он изменил свою точку зрения.
– Ты любишь своего Кускова? – спросил он у сестры.
– Да.
– И ты хочешь быть с ним?
– Да.
– Что же… тогда не для прокурора, а для тебя, Мелли, я скажу… Да, Кусков не убивал этих мальчишек. На тот свет спроваживал их я!
– Ты?! Но… но зачем?
– Это была такая игра. Я играл с твоим мужем. На слете мне даже удалось с ним познакомиться поближе. И тогда, скажу я тебе, играть стало забавнее в десять раз.
– Но зачем?
– Ради тебя, Мелли. Ради нас с тобой. Я думал, Кускова мы отправим за решетку, а сами заживем припеваючи. Помнишь, как нам с тобой было весело в детстве? Помнишь, сколько игр и проказ мы придумывали? На те деньги, которые тебе дали наши родители, мы могли бы веселиться много лет подряд. Помнишь, как в детстве?
– Это ты придумывал, – глухо произнесла Мелисса. – А я лишь следовала за тобой.
– Но тебе ведь было весело? Правда?
– Когда ты внезапно исчез, я чуть не умерла от горя.
– Я знаю, что причинил тебе боль. Но я не мог поступить иначе! Я буквально задыхался в том окружении, в котором вырос.
– А обо мне ты подумал? Ведь ты ушел, а я осталась совсем одна!
– Ты всегда была послушной девочкой и… и очень домашней. Я просто не мог взять тебя с собой.
– Потому что я бы тебе мешала?
– Мелисса… Свобода – это такая вещь, которая требует от человека одиночества. Взять тебя с собой означало бы взять с собой всю нашу семью. Условности, правила поведения и глупые рассуждения о том, что скажут люди и прилично ли это или то. Я тебя люблю, но ты олицетворяешь все то, что мне ненавистно!
– Значит, меня ты тоже ненавидишь? – Голос Мелиссы дрогнул. – Зачем же ты тогда вернулся? Или они правы, и ты сделал это ради денег?
Николай молчал, и женщина повысила голос:
– Признавайся! Ты хотел денег?
Когда Николай заговорил снова, в его интонации слышалось смущение:
– Видишь ли, Мелли… Выяснилось, что все хорошие шутки стоят денег. И какое-то время я добывал деньги сам. Но пару раз я чуть было не попался на ерунде, и тогда я подумал: а почему я должен рисковать шкурой из-за нескольких рублей, когда дома лежат и ждут меня миллионы?
– Но почему ты пришел ко мне? Почему не обратился к родителям?
– Кто сказал, что я к ним не обращался? Обратился. Написал отцу и матери, но эти двое не захотели обо мне и слышать. Они заявили, что их сын умер, а я аферист. И если я еще раз вздумаю к ним сунуться, они сдадут меня в полицию.
– Ты должен был к ним прийти!
– Я и пришел. А они меня прогнали с порога.
– Они тебя просто не узнали! Я сама тебя едва узнала, ты очень изменился.
– Это работа одного хирурга, – со сдержанным удовольствием кивнул Миколадзе. – Я ведь все-таки маг и, как говорят мои учителя, маг неплохой. Но я работаю со стихиями, многие из них бывают очень опасны, когда выходят из повиновения. Мое лицо было обезображено огнем, одно время я даже опасался, что останусь уродом на всю жизнь. Но мне удалось раздобыть денег, и один талантливый врач нарастил мне новую кожу и сделал новое лицо.
Так вот почему лицо Миколадзе всегда казалось подругам неестественным! Оно было создано не божьей волей, а являлось всего лишь творением человека.
– Но родителям я этого не успел рассказать. Они не стали меня слушать.
– Они тебе просто не поверили! Почему ты мне не сказал об этом? Я бы с ними поговорила!
– Ты не понимаешь, Мелли. Они все поняли. Я продемонстрировал им достаточно доказательств, они понимали, что я тот, за кого себя выдаю.
– Но… почему же они тогда… нет, я не в силах понять, почему они тебя не признали!
– Мелисса, ты хорошая девочка и всегда такой была. А вот наши отец с матерью… к сожалению, они не такие хорошие люди. И для них очень важно то, что скажут другие. Мертвый сын, упокоенный с честью на семейном кладбище, был для них предпочтительней бродяги, вернувшегося в отчий дом спустя много лет с пустыми руками. Притча о блудном сыне в моем случае не сработала. Родители уже нашли мне замену, и ею стал твой муж, Мелисса.
– Вот почему ты хотел от него избавиться. Ты – ревновал!
– Да, ревновал. Но не родителей, а тебя. Я всегда ревновал тебя ко всем людям. И эти твои мальчишки, которым ты дарила самое дорогое – себя… я их ненавидел!
– И ты их убил? Всех?
– До всех мне не удалось добраться, – откровенно признался убийца. – Иногда ты путалась с очень крутыми ребятами. Их охрана была мне не по зубам.
Лисице невольно пришли на ум слова одного из телохранителей, оберегающих жизнь и здоровье Вадима. Парень говорил о странном бритоголовом субъекте, который кружил поблизости от тех мест, где любил бывать его босс. И исчез только после того, как охранники шуганули его. Телохранитель сказал, что этот тип был какой-то странный. И исчез тоже странно, вполне в духе Николая, обожающего фокусы с дымом.
– А то бы ты и его убил? – дрожащим голосом спросила Мелисса у брата. – О господи… Мои родители, оказывается, были правы. Ты ужасен! Ты – настоящее чудовище!
– Мелли, ты не понимаешь… я старался ради нас с тобой.
– Ты убивал людей!
– Мальчишек, которые из себя ничего не представляли. Будь они хоть чуточку интересны, ты бы от них не отвернулась, правда? Я всякий раз ждал, когда это произойдет. И заметь, я никогда не отнимал у тебя игрушку прежде, чем она тебе надоест.
– Это не игрушки, это были живые люди!
На тонких губах Николая появилась ироничная улыбка.
– Мы с тобой так похожи, сестренка, – почти нежно произнес он. – Куда больше, чем ты думаешь. И мы оба играли с этими мальчиками. Только ты это делала по-своему, а я по-своему.
Мелисса молчала. В глазах ее светилась паника. Она никак не могла осознать, что весь этот ужас, в котором она жила последние дни, устроил один из самых любимых ее людей – ее брат. И сделал он это из самых лучших побуждений, чтобы она была счастлива!
А к Николаю подступился Эдик.
– И как вы расправились с Иванко? – спросил он у него.
– С этим красавчиком с подносом? Очень просто. Сказал, что у меня есть новости от Мелиссы и я жду его на берегу. А когда он пришел, ударил его по голове камнем, вывез на лодке на середину озера и утопил тело в Селигере. Если бы веревка, которой я привязал груз к телу, не оборвалась, парня никто бы и не нашел.
– Его исчезновение сочли бы несчастным случаем? Точно так же, как было с Аркадием и Кириллом?
– Эти питерские мальчишки? Да, Мелисса развлеклась с ними, а потом они исчезли.
– Но при этом вы пытались навести подозрение на Кускова.
– Пытался. Но у меня это плохо получалось. Этому Кускову чертовски везло. Один раз у него образовалось алиби, которого не должно было быть. Еще раз письмо, которое написал один из погибших мальчиков и в котором он говорил о том, что его преследует Кусков, унесло с моста ветром. Да, да, Кускова должны были арестовать гораздо раньше. Но раз этого не произошло, я назначил самому себе последнюю дату. Мужа моей сестры должны были задержать на слете. Идею этого слета я подсказал Мелиссе, исходя из своих планов.
– Но и на слете вам не сразу удалось подставить Кускова.
– Даже после того случая с Павлом, когда мне ничего и делать не пришлось, моя дорогая сестренка все сделала за меня, она подарила Павлу зажигалку своего мужа. Но Кусков все равно продолжал оставаться на свободе! Я был бы близок к отчаянию, если бы не понимал: чем сложнее правила игры, тем дороже выигрыш. И я продолжал играть.
– Отправляясь на дело, вы маскировались под Кускова?
– Парик с длинными волосами, специальные подкладки под куртку, которые делали меня шире в плечах. На голову шапку с козырьком или темные очки – и вот я уже не я, а господин Кусков собственной персоной. Будь на месте Кускова человек попроще, его бы уже давно сцапала полиция.
– Но потом ваша сестра сама попала под удар.
– Да, это моя вина. Но я заготовил эту ловушку для ее мужа. Уму непостижимо, как мой палец нажал не на ту кнопку.
– Эсэмэска должны была быть отправлена Кускову?
– Это его должны были сцапать у желтой палатки, в которой прятался этот дурачок Петечка. Как бы ни пошли у них дела, а я бы уж позаботился о том, чтобы парень после общения с Кусковым недолго оставался в живых. Это было так просто, что даже переставало быть интересным.
– Но вместо Кускова у палатки Петечки появилась Мелисса и спутала все ваши планы.
– Да, жизнь снова стала интересной. Кусков по-прежнему оставался на свободе, а за решетку угодила моя сестра! Игра затягивалась, но становилась все более и более захватывающей.
– И вы сделали еще одну попытку избавиться от ненавистного вам Кускова?
– Я должен был поспешить. Мелиссе наняли хорошего адвоката, он бы сумел ее выручить. У меня была одна ночь, я очень торопился и… и не довел дело до конца. Парень остался жив. Нервы к этому времени у меня стали уже совсем не те, что прежде. Меня спугнули. И я ушел, не убедившись, что с парнем покончено окончательно.
– Трос вы взяли из машины Кускова? Открыли ее ключом?
– Сделать дубликат было несложно. Я ведь частенько навещал Мелиссу в ее московском доме. Лицо я всегда прятал.
– Не хотели, чтобы она видела ваши шрамы?
– Не хотел, чтобы она меня жалела. С меня хватило моей мамочки, которая напоследок попыталась сунуть мне с собой пару тысячных бумажек.
Нарвавшись на жесткосердность своих родителей, Николай решил больше ни о чем не просить их. Действуя через сестру, он намеревался подобраться к ее части родительского капитала. А потом… как знать, что за мысли крутились в его голове. «И как знать, что за участь ждала его дорогую Мелиссу», – как он говорил, самую нежную из всех его грез.
Николай был жестоким игроком, ради своей потехи он был способен принести в жертву очень многое и многих.
Собственно говоря, все было ясно. Но ясно было для Мелиссы и друзей. А вот у официального следствия еще могло возникнуть множество проблем с обвинением против Николая. Да и сам Николай мог доставить следствию массу неудобств. Его умение мастерски исчезать в тот момент, когда этого меньше всего ждешь, могло сыграть дурную шутку.
Поэтому Лисица ни на минуту не расслаблялся. Он бдительно следил за убийцей, пока не приехал Шумяка со своими людьми и не взял эту нелегкую обязанность на себя. Впрочем, Шумяка имел собственную версию происходящего, и он незамедлительно ее изложил перед всеми.
– Что же ты, парень? – спросил он у Миколадзе, открывшего с его появлением свои странные глаза. – На заработок польстился? И кто же тебе заплатил? Сам Кусков? Или его жена? А может быть, их адвокат тебя надоумил вызвать огонь на себя? У этого Кускова в адвокатах такой ушлый перец, что запросто мог такую схему придумать. И много они тебе пообещали? Учти, сколько бы они тебе ни заплатили, свобода все равно дороже.
Выслушав версию следователя, Миколадзе вновь закрыл глаза. Больше он их уже не открывал, и его допрос пришлось отложить до утра.
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18