Глава 7
Поняв, что от самого Мурашова сейчас толку никакого не будет, подруги взяли управление процессом расследования на себя.
– Первым делом, нужно отправить людей на поиски мальчика, – распорядилась Кира и взглянула на лейтенанта.
– Да, да, – тут же откликнулся Мурашов. – Я и сам думал так поступить.
– К поискам обязательно нужно подключить местных жителей. Конечно, сейчас все население поселка деморализовано случившимся с отцом Захарием, но все же кто-нибудь из жителей должен откликнуться на наш призыв о помощи.
– Конечно, – опять согласился Мурашов. – Это разумно. Местные знают тут все ходы и выходы, и потайные местечки. Вполне возможно, что преступник кто-то из них, и он спрятал ребенка где-то поблизости.
Найти местных, желающих поучаствовать в поисках пропавшего ребенка, оказалось совсем просто. Прознав о новом несчастье, жители поселка и сами рвались отправиться на поиски Ваньки. И ребята, с которыми успел подружиться Ванька, вызвались на роль проводников. Именно ребятам предстояло показать взрослым все те потайные уголки, в которых они любили возиться.
– Вы обязательно должны найти пропавшего мальчика, – велела им Кира.
– Что мы не понимаем? Чай, не чужой нам пацан. Лешкин приемный сын. Будем искать. Обыщем каждый уголок в поселке. Если мальчик еще тут, мы его найдем.
Стихийно сформировавшаяся группа поисковиков рассыпалась по поселку. Местом сбора являлся дом отца Захария, в котором сейчас находилась Настя, все еще не сумевшая прийти в себя от полученного страшного известия. Можно было бы пойти к ней, поговорить и поддержать, но сыщицам казалось, что сейчас куда важней немедленно начать поиски ребенка.
И Кира сказала:
– Посторонних в поселке кроме нас и не было никого. Ясно, что преступник – это кто-то из местных. Он каким-то образом проник в охраняемое помещение, убил отца Захария, а потом еще и заманил к себе ребенка. – Затем, подняв указательный палец вверх, Кира значительно добавила: – И это вплотную подводит нас к вопросу, каким образом осуществилось это проникновение? Ведь у дверей постоянно дежурили назареи или хотя бы один из них.
Мурашов, окончательно доверившийся ей, лишь с почтением осведомился в ответ:
– У вас есть версии?
– Надо очень внимательно осмотреть помещение, которое облюбовал себе старец для молитвы и размышлений.
– Мы там уже все осмотрели.
– Надо еще раз осмотреть, – настойчиво порекомендовала ему Кира. – Вполне возможно, что там есть потайной ход, которым и воспользовался преступник, чтобы незаметно войти и выйти оттуда.
– Я все сделаю, – пообещал лейтенант.
– А мы вам поможем.
Порфирий, который все еще сидел в полицейской машине, дожидаясь отправки в отделение, неожиданно закашлялся.
– Чего тебе? – повернулся к нему Мурашов.
– К-хэ – к-хе…
– Что? Говори!
– Вы ничего там не найдете. Чтобы найти потайной ход, нужно знать один секрет.
– Потайной ход? Значит, он есть?
– Да. Но чтобы его найти, надо знать секрет, – повторил он.
– Секрет? Какой секрет?
Порфирий выглядел очень довольным. Кажется, он нащупал лазейку, через которую сможет избежать ответственности.
– Я мог бы вам показать, – задумчиво произнес он. – Но… но в обмен на услугу.
– Чего ты добиваешься?
– Первым делом снимите с меня эти браслеты.
– Еще чего! – возмутился лейтенант.
Порфирий нахмурился:
– Вы готовы рискнуть жизнью маленького ребенка?
Лейтенант вновь растерялся.
– Сразу уж и жизнью…
– Но вы же совершенно не знаете, с какой целью похитили мальчика. Вполне возможно, что пока мы с вами тут препираемся, его жизни угрожает опасность. Может быть, именно в эту минуту его убивают.
Порфирий был хорошим психологом. Он мигом раскусил лейтенанта и теперь уверенно брал над ним верх. Впечатлительный Мурашов был окончательно деморализован последними словами Порфирия.
– И что? – пробормотал он. – Вы знаете, где именно это происходит? Знаете, где может содержаться похищенный ребенок?
– Я знаю, как проникнуть в потайной ход, который ведет из комнаты, где любил уединяться отец Захария. И если преступник увел мальчика именно этим ходом, то…
Договаривать ему не пришлось. Мурашов выхватил из кармана ключи и отстегнул наручники. Порфирий с довольным видом размял успевшие затечь запястья и хитро произнес:
– Но этого не достаточно.
– Нет? Чего же вам еще надо?
Мурашов так зауважал отца Порфирия, что начал обращаться к нему на «вы», хотя вначале тыкал без всякого стеснения.
– Я требую, чтобы против меня были сняты все обвинения, касающиеся смерти уважаемого старца Захария. Повторяю, я всегда с огромным почтением относился к этому человеку, уважал его дар прозорливости и никогда бы не осмелился украсть у него ни единой копейки.
– Что-то мне не верится в такую вашу кристальную честность. Если бы вам нечего было скрывать, вы бы не попытались сбежать.
– Я говорю вам правду. Отец Захария заслужил мое почтение одним делом. Он здорово выручил меня… несколько лет назад. Я спросил, как могу быть ему полезен, как смогу отблагодарить его. И он поручил мне переехать в поселок и заняться ведением бухгалтерии и прочих бумаг, в которых он и другие жители поселка, не имеющие специального образования, так и не смогли достаточно хорошо разобраться.
– Короче, он нанял вас на должность главного бухгалтера, а вы решили обокрасть вашего умершего работодателя, – подытожил его рассказ Мурашов и тут же сам воскликнул: – Но это сейчас решительно неважно! С этим пусть разбираются наследники покойного. Вы мне покажите, где мальчик!
– Но эта помощь зачтется мне впоследствии?
Порфирий был твердо намерен совершать добрые дела исключительно ради получения какой-то выгоды для себя лично. Человек он был явно низкий, если даже в такой момент волновался исключительно о собственной шкуре, оставляя без внимания судьбу пропавшего ребенка.
– Зачтется! – стиснув зубы, пообещал ему Мурашов. – Все вам зачтется!
– Тогда пойдемте. Я вам покажу вещь, о которой если кто-то и знал, то лишь самые приближенные к отцу Захарию люди.
– В их числе и вы?
– Ну, сам я стал свидетелем существования потайного хода по чистой случайности, – скромно отозвался Порфирий.
Проникнуть в комнату для молений отца Захария оказалось просто. Деморализованные назареи отсутствовали на своих рабочих местах. Комната для молений была опечатана, но Мурашов как сам наклеил, так сам же сейчас и сорвал бумажки. Порфирий шмыгнул в комнату с удивительным для его тучного тела проворством. И тут же подбежал к задней стене комнаты, которая по своему виду ничем не отличалась от остальных.
– Тут, – произнес он. – Потайной ход начинается тут. Вы что-нибудь замечаете?
Все внимательно оглядели стену.
– Нет. Стена как стена.
– А вот так?
И Порфирий протянул руку к фотографии какого-то бородатого благообразного старца с огромным крестом на груди. Фотография была явно очень старинной, потому что лицо, прическа и одежда старца говорили о том, что он принадлежит к Святой Церкви. Но именно за этой фотографией был скрыт примитивный пульт управления с одной-единственной кнопкой. Порфирий нажал на нее, и часть пола медленно отъехала в сторону.
– Тут и впрямь ход! – воскликнул Мурашов. – Ау! Ванька! Ты там?
– Что вы делаете? – возмутился Порфирий. – А если преступник тоже там? Вы оповещаете его о своем приближении, значит, даете ему преимущество против вас.
Вместо ответа Мурашов пригнулся и начал спускаться в подземный ход. Вид у него сделался собранный и очень опасный. А в руках появилось оружие, что еще больше прибавило ему уважения подруг и Порфирия. У них-то самих оружия отродясь не водилось, а значит, командование вновь переходило к лейтенанту.
Мурашов шел первым, следом за ним плелись подруги, и последним тащился Порфирий, вид которого говорил о том, что меньше всего на свете ему хочется находиться здесь, но он человек подневольный и к тому же привык жертвовать всегда и всем во благо своих близких.
Как Порфирию удавалось передать всю сложную гамму охвативших его чувств, было непонятно, ведь света в потайном ходе было маловато. Все-таки Порфирий был явно человек одаренный и очень ловкий. Он умел выкрутиться из самой щекотливой ситуации. И надо полагать, отец Захария за это его и ценил.
В руках у Киры был фонарик, которым она освещала путь себе и другим. А Леся шла, опустив голову вниз. Кто бы ни побывал в этом месте до них, он мог оставить какие-то следы. И Леся искренне надеялась, что она сможет найти тут что-нибудь интересное, что позволит им отыскать Ваньку.
К счастью, переход оказался совсем недолгим. И, выбравшись на поверхность, все с интересом завертели головами.
– Где это мы? – спросил лейтенант.
– Кажется, я узнаю это место. Вот дом, в котором нас всех поселили!
– А вот и наш сад!
– Вы совершенно правы, – прокряхтел Порфирий, тоже вылезающий в этот момент наружу. – Мы оказались возле дома Илии. И сад – это его сад.
И действительно, ход вел из молельного дома в небольшой закуток, образовавшийся на стыке двух соседских заборов. Фруктовые деревья, примыкавшие к заборам в этом месте, сильно разрослись, и их свесившиеся через ограду ветви и высокая трава создавали надежное укрытие для того, кто желал бы выбраться незамеченным из потайного лаза.
Вылезя наружу, лейтенант отряхнулся от земли, осыпавшейся на его мундир, и произнес:
– Если преступник вывел мальчика этим ходом, то куда он мог отвести его потом?
Все принялись вертеть головами по сторонам, но никаких примет, которые бы указали им правильную дорогу, так и не увидели. Трава была примята, и подруги попытались исследовать ее.
– Отсюда есть проход, – проговорил Порфирий, отодвинувший ветви деревьев.
И действительно, за ними обнаружился узкий коридорчик, который шел между двумя заборами. Высокие, в полтора человеческих роста, да еще и сколоченные из досок, прибитых одна к другой, заборы создавали длинный глухой тоннель, идущий далеко вперед.
Пройти по нему без проблем мог лишь человек стройный или ребенок. Тот же Порфирий, сунувшись, немедленно застрял. И подругам пришлось здорово попотеть, чтобы вытащить его обратно. Да и то без помощи Мурашова им бы вряд ли это удалось.
– Выдохните! Раз-два, взяли!
– Уф! – произнес Порфирий, когда получил возможность дышать полной грудью. – Думал, совсем задохнусь.
Лейтенант быстро сходил туда и обратно по узкой дорожке, но, вернувшись назад, помотал головой.
– Под ногами трава. Даже если ребенок и шел этой дорогой, то следов не видно. Трава успела распрямиться, кажется, что никто тут и не проходил. А дальше, где заборы заканчиваются, там действительно конец поселка.
– И там начинается фруктовый сад. Если преступник и ребенок прошли этой дорогой, то они почти сразу же могли очутиться за деревьями.
– Сад должен охраняться.
– Сторож есть, – кивнул Порфирий. – Но круглосуточно он дежурит лишь в тех садах, где созревают плоды. В этом саду растет белый налив, его уборка уже закончена, делать сторожу тут больше нечего.
Итак, надежда на то, что Ваньку и его похитителя мог увидеть сторож, была уничтожена. Но лейтенант, как ни странно, заметно оживился:
– Что же, во всяком случае, теперь мы знаем: преступник был худощав или по крайней мере, строен. И кроме того, нам теперь известно, как убийца вошел в комнату для молений и как вышел из нее, никем не замеченный.
– Это мог быть кто-то из назареев, – предположила Кира.
Но Порфирий с ней не согласился.
– Это вряд ли. Не думаю, что отец Захария посвящал их во все тонкости. Это могло бы вызвать ненужные толки среди них и других жителей поселка. Я и сам ничего не знал бы об этом ходе, если бы год назад не сломался механизм, открывающий люк, и не пришлось бы вызывать механика. Отчет о его работе с приколотым к нему чеком лег ко мне на стол. И таким образом я узнал о существовании подобного устройства.
– Но вряд ли техник в своем отчете указал точное расположение кнопки открывания люка.
– Верно. Заинтересовавшись, где это у нас в поселке имеется подобный механизм, я провел собственное маленькое расследование. Для этого мне пришлось съездить в город и лично пообщаться с человеком, выполнившим эту работу.
– Да вы сыщик! И зачем вам понадобилось это делать?
Порфирий отвел глаза. И подругам невольно подумалось, что казначея держало возле отца Захария не столько и не только уважение, которое он питал к старцу. А имелось нечто другое, куда более серьезное и сильное чувство, которое объединяло этих двоих.
Но сейчас Порфирий не был настроен делиться сокровенным с сыщицами. Он отвел глаза и пробормотал:
– Я хотел только понять, зачем вообще могло понадобиться такое устройство.
– И что? Выяснили? Кто им пользовался?
– Кроме отца Захария, никто. Я ни разу не видел никого другого, кто бы вылезал из этого люка.
– Как вы сказали? «Не видел»? Так вы следили за старцем?
– Мне было интересно. Что тут такого?
Может быть, и ничего. Но подругам почему-то упорно казалось, что Порфирий начал это расследование не без задней мысли овладеть тайной отца Захария и получить власть над старцем.
– А отец Захария часто пользовался ходом?
– Ну, вы же понимаете, я не мог следить за этим ходом постоянно. У меня были и другие обязанности, которые мне следовало исполнять. Но из тех пяти ночей, что я провел в засаде, я дважды наблюдал, как отец Захария выходит наружу именно в этом месте.
Значит, пока верные назареи несли караул возле дверей молельной комнаты, держа всех прочих на расстоянии, старец мог беспрепятственно выходить наружу и совершать обход своих владений. Судя по всему, совершал он эти вылазки в темное время суток, по ночам или поздним вечером. И наверное, прогуливаясь под окнами своих соседей, он слышал немало интересного в свой адрес. Белый свет, горящий над молельным домом, позволял жителям поселка немного расслабиться. И уж не в этих ли ночных вылазках и был секрет потрясающей «прозорливости» осторожного старца?
Но в этот момент Леся внезапно произнесла:
– И все-таки убить старца мог кто-то из его помощников. Смотрите, что я нашла.
И она показала полотняный то ли ремень, то ли пояс с металлической пряжкой на ней.
– Где ты это взяла?
– Там, в подземелье.
Все друзья внимательно осмотрели находку Леси. Пояс был цел, лишь немного испачкался в земле.
– Видимо, в подземелье пряжка расстегнулась, и пояс упал на пол.
– Такие пояса с такими пряжками носят все назареи, – быстро сказал Порфирий.
Он мог бы этого и не говорить, так как друзья тоже успели внимательно рассмотреть униформу, в которой тут ходили ближайшие помощники и сподвижники отца Захария. И пряжки в виде буквы «Н» они тоже хорошо запомнили.
– Выходит, в подземелье был кто-то из назареев. И этот же человек мог забрать и Ваньку.
Все молчали. Пряжка и ремень никак не могли принадлежать самому старцу. Ведь на отце Захарии пряжка была совсем иной, богато украшенной и очень красивой. Да и сделана она была в форме буквы «З».
Порфирий вновь устремил на Мурашова тревожный взгляд, казначея не переставала волновать его собственная судьба:
– Ну что? Я вам помог! Будет мне за это снисхождение?
– Несмотря на то что самого пропавшего мальчика мы не нашли, я вам все же обещаю свою помощь.
– Вы меня отпускаете?
– Я буду ходатайствовать, чтобы все ограничилось подпиской о невыезде. И если по ходу расследования выяснится, что вы невиновны, то я в тот же день с радостью сообщу вам об этом. Но пока… простите, но вы самый реальный подозреваемый.
– Да почему же только я? – возмутился Порфирий. – Только потому, что я знал про подземный ход? Но если бы это я был убийцей, то зачем мне было давать против себя самого оружие?
– Вы явно собирались обмануть старца. В ваших руках были его деньги. И деньги, как я понимаю, немалые.
– И что с того? Есть еще множество жителей поселка, которые были совсем не так уж довольны тем режимом, который установил тут почтенный старец. Да и за границей поселка у отца Захария были связи с внешним миром. Там тоже могли появиться люди, желающие его смерти. Я знаю, что совсем недавно он нанимал человека, чтобы тот навел для него справки об одной молодой особе.
– О какой особе?
– О той, на ком намеревался жениться Леша.
Вот откуда отец Захария знал подробности жизни Насти и ее брака. Он нанял сыщика, который для него все выяснил.
– Но отец Захария умел использовать свои знания в нужное время, – продолжил говорить Порфирий. – И люди в поселке боялись его все поголовно, вот в чем дело! Он умел наносить упреждающие удары по своим врагам.
И понизив голос, Порфирий произнес чуть ли не шепотом:
– В поселке люди верят, что отец Захария умел проникать людям в мысли.
– Он умел проникать в мысли людей.
– Так уж и в мысли?
– Не один раз и не два, и даже не десять он высказывал разным людям такого рода предостережения, что человек понимал: старец знает, о чем тот или иной человек думает. Знает его греховные мысли и побуждения.
– Значит, вы хотите сказать, что, если кто-то в поселке задумал бы убийство старца, сам старец это бы почувствовал?
– Не обязательно, но вполне возможно. И поэтому люди остерегались делать то, что могло бы вызвать гнев отца Захария. Он много раз демонстрировал нам всем свой великий гнев на грешников.
– И что же он с ними делал? Убивал?
– Хуже. Он изгонял их вон.
– Чем же это хуже?
– Изгнание из поселка – это для человека было равносильно смерти. Причем смерти долгой и мучительной.
– Да почему же?!
– Почему? Да потому что изгнанный уходил с пустыми руками.
– У жителей есть их дома.
– Нет, нету, – торжественно покачал головой Порфирий.
– Как это?
– Все дома в поселке принадлежат не их хозяевам, не тем людям, которые в них живут, а самому отцу Захарию. Все, что строится в поселке, строится от его имени и записывается также на его имя.
Подруги слушали и понимали весь ужас ситуации для такого изгнанника. Ведь изгнанный из поселка человек обрекался на голод, скитания, болезни, лишения и, как следствие этого, скорый и, вполне вероятно, действительно мучительный конец.
– Выходит, тут все принадлежит отцу Захарию?
– Именно так, – кивнул Порфирий. – И дома, и земля, и вся сельскохозяйственная техника!
Вот это новость! Да за такую новость Порфирия можно было расцеловать.
– А его братья? – тут же спросила Кира. – Мы слышали, что поселок был основан тремя братьями – отцом Захарием, его средним братом Илларией и младшим – Иовом.
– Ни разу мне не доводилось видеть в финансовых документах имена этих людей, – ответил Порфирий.
И как показалось подругам, ответил он им вполне искренне. Значит, вся собственность в поселке была записана на старца Захария. И это многое меняло.
– Выходит, все жители были у старца всего лишь в работниках?
– Да, в работниках, в духовных чадах, в воспитанниках.
– Но все финансы он держал в своих руках?
– Он управлял денежными потоками, как считал разумным и справедливым. И если все было записано на его имя, это вовсе не значит, что он не умел быть щедрым и великодушным. Если он видел, что какая-то семья нуждается в поддержке, он обязательно эту поддержку оказывал. Но только тем, кто жил жизнью праведной, во всем следовал законам Божьим и указаниям самого старца. Таким людям он помогал во многом. Кому-то оплачивал обучение детей, кому-то дорогостоящее лечение. Но в то же время к грешникам он бывал беспощаден. И очень часто его меч разил еще до того, как о совершенном греховном деянии становилось известно кому-то кроме самого согрешившего. Старец знал все и обо всех в нашем поселке. Поэтому лично я не представляю, у кого хватило бы духу и решительности задумать, а потом и совершить убийство. Разве что замысел возник в голове у убийцы стремительно, старец просто не успел на него отреагировать.
И помолчав, Порфирий добавил:
– Отца Захария люди в поселке уважали, но еще больше боялись. Что касается меня, то я, зная его строгость суждений, тоже опасался его гневить. И поэтому никогда бы не обманул и не взял себе ни монетки из его денег.
– Так это пока он был жив, – фыркнул Мурашов. – А как умер, вы решили, что ничего не должны его наследникам, и надумали свалить вместе с их деньгами.
– Мне казалось, мы с вами уже договорились обо всем, – обиделся на него Порфирий. – Я же объяснил вам ситуацию. К тому же я помог вам в поисках мальчика.
– Которого мы не нашли!
– Однако только благодаря мне у вас есть улика, которую вы можете использовать против преступника – ремень назарея.
Но Мурашов отнюдь не выглядел убежденным.
– Ни имени владельца, ни другой какой-то информации ни на пряжке, ни на ремне нету. Ремень мог принадлежать любому из назареев, а их в поселке, как я вижу, не меньше десятка.
– Двенадцать человек.
– Вот видите!
– И все равно, вы можете найти человека, которому принадлежит этот ремень. Для этого вам достаточно обойти дома назареев и спросить, не пропадал ли у кого-нибудь из них ремень.
К этому времени они уже подошли к дому отца Захария, куда в скором времени стали стекаться люди, вернувшиеся с поисков пропавшего Ваньки. К сожалению, ни у кого из них не было обнадеживающей информации. Никаких следов пребывания мальчика в поселке они не нашли. Назареи – Исайя и Вениамин, вызванные для допроса, лишь в очередной раз подтвердили, что они привели мальчика в молельный дом, где и провели в личную комнату отца Захария. Самого старца они не видели, но слышали его голос, и теперь не понимали, как могло произойти такое недоразумение.
Выслушав отчет поселян, Мурашов решительно произнес:
– Вывод ясен, преступник вывел мальчика через проход между заборами.
– А через неохраняемый яблоневый сад они могли дойти до самого леса.
Теперь предстояло поискать следы Ваньки в саду, но заняться этим лейтенант предполагал вместе с собакой.
– Надо вызывать служебных собак.
Услышав об этом, из толпы жителей вперед выступил незнакомый подругам широкоплечий бородач, который и произнес:
– В поселке имеются две охотничьи собаки.
– Славно! – обрадовался Мурашов. – Так мы сэкономим время. Но вот только способны ли ваши собаки взять след ребенка?
– Зайца след берут, лисицы берут, волка и того берут. Неужели мальчонки след не возьмут?
Волки! Тут есть волки! Подруги ощутили трепет и одновременно почувствовали искреннюю радость, что про волков не слышит Настя.
– Я сам собак охоте обучал. Так что могу сказать, они умеют отлично держать след зверя. Полагаю, что и след мальчишки они тоже легко возьмут. Нужна лишь какая-нибудь вещь, лично принадлежавшая мальчику. Его носок, рубашка. Но вещь такая, которую он недавно носил.
Настя, которая уже очнулась и как раз в этот момент вместе с Лешей вышла из дома, захотела принять активное участие в поисках сына. Она сказала:
– У меня есть комплект нижнего белья – майка, трусики и несколько смен носочков, но все они постираны.
– А грязных вещей нету?
– Нет. Леша не любит, когда остается на следующий день грязное белье или даже грязная посуда в раковине. Поэтому я вчера простирнула все те вещи, в которых Ванька был в дороге, а потом бегал по поселку.
– Ну, можно попробовать и с ними, – пожал плечами охотник. – Правда, тут я вам за хороший результат не могу поручиться. Все-таки мыло способно уничтожить большую часть запахов.
Тем не менее решено было отправиться на поиски вместе с собаками. Время стремительно приближалось к ночи. Уже вовсю смеркалось. Но отложить поиски до утра никому и в голову не пришло. Ведь идти, пусть и в потемках, но зато по свежему следу собакам было куда легче, чем бежать завтра спозаранку, но по следу вчерашнему, на который уже выпала роса.
Бородач отправился за своими собаками, а Настя кинулась к гостевому дому, чтобы забрать и принести оттуда вещи своего сына. Подруги тоже отправились с ней, ведь им еще нужно было найти и поставить в известность о случившемся своих мужчин.
