Глава 13
Состояние Ванечки оказалось лучше, чем уяснили друзья из телефонных объяснений поисковиков. Пока его везли в больницу, он пришел в себя настолько, чтобы узнать маму, когда та приехала, сесть на кровати и уткнуться ей в плечо. Застывшая композиция из сплетенных рук и склоненных друг к другу голов была до того душещипательна, что подруги вышли из палаты, чтобы не мешать трогательному воссоединению матери и ее сына, которого она уже не чаяла увидеть живым.
Пока друзья ждали Настю в коридоре, к ним присоединился Мурашов, который тоже приехал, чтобы навестить мальчика.
– Знаете, что мне не нравится в этой истории больше всего? – произнес он, глядя на подруг.
Ему явно хотелось поговорить с сыщиками на эту тему. Леся вежливо спросила:
– И что же?
– В шалаше рядом с Ваней нами были обнаружены пустые ампулы из-под препарата, который кололи мальчику. Это средство относится к тем, которые раньше выписывались на бланках с красной полосой. Так просто их в аптеке не достанешь.
– Отец Захария был в прошлом доктором. Говорят, с ученой степенью.
– Он и в Зубовке продолжал медицинскую практику. Лечил не только своих, но и приезжих.
– Вероятно, средство было взято из его аптечки.
– Да, но такие препараты используются только для очень тяжелых пациентов. Каждый день их использовать не станешь. Но вы правы, именно эти препараты и находились в аптеке отца Захария. Во время обыска я отметил, что у него очень неплохой арсенал всевозможных психотропных и в той или иной мере содержащих наркотик препаратов. Специально изъял несколько ампул из разных упаковок. И сейчас с удивлением узнал, что один из этих препаратов был использован против Вани.
Подруги переглянулись между собой, а потом устремили взгляды на Мурашова.
– Это вам и не нравится больше всего?
– Разумеется, это может оказаться всего лишь совпадением, – признался лейтенант. – Но все же довольно странное совпадение, вы не находите?
Подруги находили, и еще как. Теперь было окончательно ясно, что человек, похитивший Ванечку, был не только жителем Зубовки, но он еще был и лично вхож в дом старца Захария и к тому же знал, какие препараты хранятся в домашней аптеке старца. Вот это и не нравилось Мурашову больше всего. И сыщики были с ним в этом вопросе полностью солидарны.
– Крыса… В поселке завелась крыса, которая грызет своих же и похищает детей!
Но кто это мог быть? Естественно, под подозрение вновь попадали все обитатели дома отца Захария, исключая, пожалуй, только покойных отца с сыном. Отец Захария не мог похитить ребенка, потому что сам был мертв к этому времени. А Виссарион, хотя и мог похитить ребенка, но не мог поддерживать Ванечку в том состоянии, в каком ребенка обнаружила поисково-спасательная бригада.
Последний укол был сделан малышу на рассвете, когда сам Виссарион был уже мертв. А расстояние от леса, где был найден старший назарей, до ложбинки, где был обнаружен Ванечка, превышало двадцать километров, даже если идти по прямой через поселок. Оно было слишком велико, чтобы преодолеть его пешком. «Нива» же, по утверждению экспертов, простояла на одном месте и никуда не двигалась.
– Значит, ребенка похитил не Виссарион.
– Но кто бы мальчика ни похитил, он держал его на наркотиках, интересно зачем? – пробормотал Лисица.
– Чтобы тот не поднял тревогу. Разве это непонятно?
– Я говорю о другом, – покачал головой Лисица. – Ребенка не убили, не изнасиловали, с ним обращались достаточно мягко и даже гуманно.
– Усыпили и оставили в лесу одного.
– Но зачем? Какой в этом был смысл?
Никто не мог ему ответить. А Мурашов, пожав плечами, вопросительно взглянул на дверь палаты, за которой скрывались Настя с Ванечкой.
– Ничего не удалось узнать от самого ребенка?
– Врачи говорят, Ванечка ничего не помнит о том, кто его похитил.
– Плохо, – помрачнел Мурашов. – Я разочарован.
– А как там Костя? – спросила у него Леся, желая сменить тему и услышать что-нибудь полезное. – Вы ему объяснили, что красть чужое даже у мертвецов – это все равно плохо?
– Пытались, – уныло произнес лейтенант, а потом откровенно признался: – Мамаша у пацана совершенно чокнутая. Сначала парень был мне неприятен, но когда я взглянул на его мамашу, то понял, что жизнь у него не сладкая. Его пожалеть нужно.
– Мать его очень любит.
– Она его обожает, – кивнул Мурашов. – И этим своим обожанием она вконец отравила парню жизнь и развратила его самого. Она ему буквально вздохнуть не дает. Я даже не представлял, какую деятельность она развернет, когда она попросилась ехать со мной.
– И что было?
– Едва она только приехала, сразу же принялась размахивать медицинскими справками и кричать, что у ее мальчика черт знает сколько заболеваний, что допрашивать его можно лишь в присутствии врача. А уж как она кричала! Нам даже пришлось ее выгнать, иначе бы у нас всех барабанные перепонки полопались. Но она и на улице не унялась. Быстро создала группу таких же чокнутых мамаш, они все собрались под окнами нашего отделения, ходили там, размахивали плакатами. Устроили настоящее представление!
Так вот куда подевалась женская часть обитателей Зубовки. А подруги-то еще удивлялись, что если мужчины ушли на поиски Ванечки, то где же женщины? Омывать покойного главу поселка явились лишь самые пожилые бабулечки. Но теперь все было ясно. Именно Вирсавия увела остальных.
– Выходит, она пользуется у жителей Зубовки значительным авторитетом?
– Выходит, пользуется, – уныло согласился Мурашов. – Раз уж она сумела собрать у нас перед отделением целую толпу, которая покорно выкрикивала то, что она им велела.
– А что она им велела?
– Свободу отроку! Отпустите Иеремию!! Долой произвол власти! И так далее, и тому подобное.
– И что? Вы его отпустили?
– Пришлось, – вздохнул лейтенант.
– Отпустили? – не поверили своим ушам друзья. – Вы что… серьезно?
– Сверху позвонили, передали, что уже до министра дошло, будто бы у нас в отделении незаконно содержится несовершеннолетний подозреваемый, которого мы истязаем и даже сломали ему ногу.
– Ему всего лишь камешком по ноге задело! Врач осмотрел и сказал, что все будет в порядке! Синяк скоро пройдет, перелома нет.
– Ну, жаль, что этот врач министру не позвонил. В общем, мне сказали, что к нам уже выехали журналисты. И если этот репортаж окажется в новостях, то я могу попрощаться со своим званием, должностью и вообще работой в органах. Как мне было поступить? Под угрозой увольнения я отпустил мальчишку.
Вот так у нас всегда! Кто работает, того же еще и ругают! Подругам стало нестерпимо жаль бедного Мурашова, который все эти дни носится, словно белка в колесе, а его начальство отдыхало и в ус себе не дуло. Но наказать собираются вовсе не их, а все того же Мурашова.
– И правильно, что ты его отпустил, – попыталась утешить его Кира. – Все равно никуда он из поселка не денется.
– А мы за ним приглядим, чтобы он еще чего не натворил.
– Спасибо вам большое! – искренне обрадовался лейтенант. – Чую, что парень очень скользкий. А уж его мамаша, та вообще чума!
Но этот увлекательный разговор пришлось прервать, потому что из палаты вышла Настя, и все бросились к ней.
– Ну как?
– Мальчик что-нибудь сказал?
– Ваня помнит, кто его похитил?
Но Настя удрученно покачала головой.
– Кое-что проясняется, но пока что ничего серьезного. По словам Вани, получается, когда он зашел в комнату для молений, человек в белой одежде назарея, но с закрытым лицом сразу же взял его за руку и сказал, что сейчас отведет его к отцу Захарию. Потом он отодвинул люк и велел Ване лезть в подземный ход.
– И мальчик не поднял шума?
– Он попытался. Но в ту же минуту его словно бы укусила оса, а потом он больше ничего не помнит.
– Значит, преступник сразу же вырубил его снотворным!
– И значит, ему пришлось нести ребенка на руках.
– Вот почему собаки не смогли сразу же взять след. Бегали кругами, да все без толку!
Коротко поговорив с друзьями, Настя вернулась к сыну. Она решила остаться на ночь в больнице. Ну, а ее друзья должны были отправиться в поселок.
– И до похорон старика мы никуда не уедем.
Похороны должны были состояться в самое ближайшее время. И подруги искренне полагали, что могут позволить себе задержаться в поселке еще ненадолго. Они надеялись, что преступник также явится на церемонию похорон. И как знать, вполне возможно, выдаст там себя каким-нибудь неосторожным словом или жестом.
В общем, девушки не собирались прощать преступнику его преступления даже после того, как был счастливо найден целым и относительно невредимым пропавший мальчик.
Весь следующий день прошел в пристальном наблюдении за поведением жителей поселка. Но если не считать того, что все они были взбудоражены двумя убийствами своих видных односельчан, не было заметно, чтобы у людей имелись какие-то обоснованные подозрения в чей-то конкретный адрес. Хотя кое-какие слухи, конечно, среди людей бродили. И подругам уже к вечеру удалось собрать полную информацию о том, кого именно подозревают в совершении двух убийств селяне.
– Неужели Лешка отца родного порезал, – шептались в одном углу поселка. – Вот грех-то какой!
Но им тут же возражали другие, явившиеся из другого конца поселка, где также обсуждали убийства и пришли к другому выводу:
– Лешка всю ночь под надзором двух назареев провел. Иеремия и Виссарион за ним присматривали по личному указанию отца Захария. Не хотел тот, чтобы сын осквернился прикосновением к женщине, вот и велел за ним приглядывать.
– Значит, не он.
– То-то и оно, что не он.
А в другом углу поселка судачили о другом, вернее, о другой подозреваемой:
– Мила своего мужа не любила, ее за него насильно выдали. Помнишь, как она кричала на своей свадьбе? Плакала, назад в родительский дом просилась. Насилу ее уломали с мужем в одну кровать лечь.
– Ну, легла ведь.
– Лечь-то легла, да видать, полюбить своего мужа так и не сумела. Боялась его, а как время пришло, надумала от него избавиться. Он ведь ее любимчика – Лешу благословения своего, а значит, и наследства лишить хотел.
И снова злые языки были осажены другими.
– Мила тоже дома ночь провела. Ее алиби Вирсавия подтвердила, она же с ними живет, по ночам чутко спит, услышала бы, коли хозяйка из дома бы вышла. Нет, она точно подтвердила, Мила все время дома была, никуда не ходила.
И хотя подруги потратили целый день и весь вечер на то, чтобы собрать как можно больше информации, ничего у них не получилось. И непосредственно перед церемонией похорон они уже понимали, что ситуация складывается непростая. Единственными свидетелями, которые могли подтвердить алиби Милы и Лешки, ныне оказывались всего два человека. А именно сын Вирсавии – Иеремия, и она сама. И это наводило подруг на какие-то подозрения, пока еще смутные и не ясные им самим, но все же подозрения.
Хоронить старца Захарию должны были отдельно от его первенца – Виссариона. Дело в том, что с Виссариона так и не было снято обвинение в убийстве старца. Бурые пятна на его рясе, найденной у него же в комнате, оказались кровью, которая по группе совпадала с кровью старца Захария. Более подробный анализ должен был установить точнее, чья это кровь – старца или, быть может, кого-то другого.
Однако Иеремия, когда у подростка спросили его мнение, подтвердил, что Виссарион куда-то уходил во время их ночного дежурства.
– А вот Леша никуда не уходил, – поклялся подросток следователю, которого очень интересовал этот момент. – Как лег вечером, так и заснул до самого утра.
– А ты сам… не спал, случайно?
– Клянусь, что не спал. До сна ли мне было? Ведь я думал, что мы с ребятами Захария насмерть зашибли. Хоть и не хотели этого, случайно все получилось, а только все равно страшно было. Я до самого утра глаз не сомкнул, ворочался и хорошо помню, что Виссарион, тот да, уходил.
– И когда это было?
– Ну, сначала я отпросился, чтобы с ребятами встретиться. А как вернулся, он сам ушел.
– А когда вернулся?
– Через час или через полтора.
Получалось, что у Виссариона отсутствовало алиби на момент убийства старца Захария. Плюс пятна крови на его рясе. Плюс мотив. Все вроде бы говорило против него, было только одно «но». И звучало оно так:
– Но если старца убил Виссарион, то кто же убил тогда самого Виссариона? Да еще убил тем же орудием, что и старца Захария?
В том, что орудие было применено одно и то же, эксперты теперь заявляли совершенно однозначно. Остро заточенная отвертка сослужила свою службу сначала трем юным заговорщикам во время их драки со старейшиной, потом этой же отверткой был убит отец Захария. А затем убили Виссариона. И с нею же его и похоронили.
– А что, если Виссарион все же убил своего отца, а затем кто-то отомстил ему за это?
– И кто этот кто-то?
Ответа на сей вопрос пока что не было ни у кого – ни у сыщиков, ни у полицейских, ни у самих селян.
Весь день в доме отца Захария шли приготовления к похоронам и поминкам. Подруги, заглянувшие туда, чтобы повидаться с Лешкой, оторопели от суеты и движения. Сдвигалась мебель, выставлялись столы, готовилась посуда и различные блюда, которыми завтра должны были угощаться гости.
Подруг, не спрашивая их согласия, первым делом провели в комнату, где был выставлен гроб с телом отца Захария. Надо сказать, что и в смерти старец выглядел так же величественно, как и при жизни. Но рядом с ним не было никого из родных.
– А где Леша? И Людмила?
– Они с Вирсавией обсуждают меню.
Обсуждают меню? Что тут обсуждать, если на кухне и так уже все вовсю варится, жарится и печется? Да и к чему нужны изыски на поминках у человека, который всегда твердил о пользе умеренности и вреде чрезмерности. Хотя с другой стороны, насчет земли и имущества аппетит у отца Захария был очень даже хорош. Ведь он прибрал к своим рукам всю Зубовку, землю, дома, все до последнего листика в округе принадлежало ему.
Впрочем, в защиту отца Захария надо было сказать, что себе лично он брал лишь самое необходимое и не больше, чем давал другим. Поэтому хоть он был и очень суров, но в то же время и справедлив. И поэтому сейчас очень многие искренне оплакивали убитого.
Взглянув на благородное лицо старца, которое даже в нынешнем его состоянии оставалось строгим, подруги двинулись к выходу. Людям тут не до них. А Лешку они могут увидеть и завтра, уже на похоронах. Правда, оставалась одна проблема. Ведь Настя, которая находилась в больнице у Ванечки, строго-настрого велела подругам забрать ее вещи и сумку из Лешкиного дома.
– Сама я к ним больше не сунусь, но без вещей мне тоже приходится не сладко. Ночевать в больнице мне разрешили, но мне нужны вещи. Здесь элементарно нечем почистить зубы! Привезите вещи, очень вас прошу.
Настя твердо стояла на своем решении, никогда и ни под каким предлогом не возвращаться обратно в Зубовку.
– По крайней мере, до тех пор, пока не будет пойман злодей, похитивший Ванечку.
И вот теперь подруги шатались по дому, надеясь найти Лешку или Людмилу, которые отдадут им Настины вещи. И уже когда они потеряли всякую надежду дождаться Лешку или его мать и направились к выходу, дверь примыкающей к коридору комнаты открылась, и оттуда вылетела красная и какая-то раздувшаяся Вирсавия.
– Я сказала, половина всего моя! – рявкнула она кому-то, кто не был виден подругам. – На меньшее я не согласна! Так и запиши себе на лбу!
Но тут она увидела подруг, злобно плюнула в их сторону и понеслась в направлении кухни, что-то бурча себе под нос.
– Господи, до чего же противная баба! – вырвалось у Леси. – Снова чем-то недовольна!
– О чем она говорила?
Этот вопрос Киры относился уже к Леше, который следом за Вирсавией тоже вышел в коридор. Оказывается, это с ним беседовала Вирсавия. Лешка выглядел тоже не ахти как весело. Но тому было много причин.
И Кира продолжала наседать на него:
– Чего хотела Вирсавия? Половину чего она у тебя требовала?
Лешка сначала смутился, а потом быстро произнес:
– Тесто! Вирсавия хочет испечь постные блины. Без яиц, молока и сливочного масла. А я ее убеждал, что нужно расстараться. Тогда она согласилась сделать пятьдесят на пятьдесят. Блины на поминках будут и постные, и скоромные.
И хотя это объяснение выглядело достаточно правдоподобным, учитывая то, что Вирсавия постоянно торчала на кухне и именно на ней лежали все обязанности по дому, но подруги почему-то все равно не поверили Лешке. Зачем Вирсавии обсуждать блины с ним? Могла бы привлечь к такому делу Людмилу. Да и вообще, подругам сдавалось, что Вирсавия вела дела в доме старца Захария твердой рукой, не очень-то прислушиваясь к мнению других обитателей дома и уж точно никого и никогда не посвящая в то, что и как она будет готовить.
Но Лешка явно не хотел говорить подругам правду. И поэтому, объяснив ему, чего им от него нужно, девушки взяли Настину сумку и покинули дом парня и его родителей. Лешка не последовал за ними. Да и вещи отдал без особых расспросов. Девушкам даже показалось, что он испытал облегчение оттого, что Настя не сама заявилась, а прислала за своими вещами подруг.
– Как там Настя? – все же крикнул он им вслед. – Она приедет завтра на похороны?
– Завтра Ваньку выписывают. Они уезжают домой.
Лешка ничего не ответил на это. Не сказал он и того, что придет проститься с Настей или повидаться с Ванечкой. Не сказал, что последует за ней. Он лишь немного помедлил на крыльце, а потом повернулся и пошел обратно в дом к делам и заботам, которые его ждали.
На похороны отца Захария собралось великое множество народу. Тут были не только жители Зубовки, но и обитатели многих окрестных местечек. Как уже говорилось, старец Захария умел исцелять недуги и болезни, слыл не просто праведным человеком, но еще и знающим целителем. Хотя при наличии медицинского образования, опыта и подручного арсенала современных лекарственных средств лечить было совсем несложно.
Однако образование, опыт и лекарства имеются у многих эскулапов, а вот тех, кто на самом деле помогает людям, среди них единицы. Но покойный относился как раз к этому самому меньшинству, и поэтому отца Захария хорошо знали и уважали во всей округе.
– Лекарства ведь не всегда помогают. Тут важно СЛОВО, с которым лекарство человеку прописывается.
– Отец Захария умел людей лечить, потому что молился Господу за своих пациентов со всей отпущенной ему силой.
– Да, он был не то, что другие врачи.
– Скажете тоже! Тем лишь бы бумажки заполнить, а если платно, тогда лишь бы денег побольше с пациентов содрать. О том, чтобы еще и вылечить при этом человека, они почти и не думают.
В свою очередь, жители самой Зубовки расстарались для своего предводителя, который уверенной рукой управлял ими не один десяток лет и в итоге привел их всех к благополучию, а поселок к процветанию. Никто в поселке не мог пожаловаться на голод или холод. Все, кто был послушен воле старца Захария, получали все необходимое и даже сверх того.
Над могилой были произнесены возвышенные речи, играл оркестр, специально приглашенный для этой цели. До самого кладбища гроб с телом покойного несли на своих плечах назареи и другие мужчины, сменяясь через каждые сорок шагов. Это было сделано не из-за недостатка средств на похоронный катафалк, Лешка был готов пригласить самый лучший, но жители поселка упросили его этого не делать.
– Мы сами понесем нашего отца, – заявили они. – Позволь выказать нам последние знаки уважения старцу.
И Лешка прислушался к пожеланию людей.
– Это ваше право, – сказал он им.
Но жители не согласились и возразили:
– Это не только право, это наш долг. Он всем был нам заботливым отцом, иной раз строгим, но всегда справедливым. Горько, что нам приходится хоронить его, не положив сначала в землю его убийцу. Но когда мы найдем его, не сомневайся, расправа наша со злодеем будет быстрой и жестокой.
В словах односельчан Лешке послышалась завуалированная угроза. Он прекрасно знал о слухах, которые ходили по поселку. Знал он также и то, что очень многие тут обвиняют его в узурпации власти, которая должна была еще долго быть в руках его отца.
– Парень воспользовался моментом, но достоин ли он власти?
Лешка переговорил со своими старшими братьями, но они держались смиренно и на власть не претендовали.
– К этому готовили Виссариона, но не нас. Тебя отец тоже любил, хоть ты и горько разочаровал его, связавшись с блудницей и грешницей. Впрочем, если твоя невеста уедет, а ты останешься, то ты вновь будешь чист в наших глазах.
Конечно, люди хотели стабильности. Перемены их пугали. Селяне сомневались, способен ли Лешка выдержать бремя, которое долгое время нес на своих плечах отец Захария.
– Но что говорить о том, чего уже не будет. Отец твой умер. И если ты считаешь, что в тебе достаточно силы для того, чтобы встать вместо него, тогда вперед. Мы же хотим жить впредь, как жили ранее – спокойно, в праведных трудах и молитве.
И все же Лешка чувствовал смутное недовольство толпы селян и изо всех сил старался исправить негативное впечатление, которое сложилось о нем очень у многих. Он все время держался рядом со своими братьями, подчеркивая, что лишь по их просьбе он занял место их отца. И очень старался понравиться всем, одарив согласно обычаю Зубовки на поминках всех богатыми подарками. Он сам показал груду этих подарков удивленным подругам, пояснив:
– Конечно, обычно у нас дарят всякую ерунду – платочки, полотенца или тому подобное. Но я хочу подарить людям действительно стоящие вещи, чтобы показать им свое расположение.
Мужчинам полагался рабочий инструмент, дрели, шуруповерты, электропилы. А женщинам Лешка приготовил бытовую технику – миксеры, кухонные комбайны и наборы кастрюль. И конечно, коробки конфет и другие сладости для детей, которые были рады любой возможности полакомиться.
Но, как заметили подруги, Лешка старался умилостивить только людей среднего и пожилого возраста. Для молодежи он не приготовил ничего. Да оно и понятно, общественное мнение в Зубовке традиционно состояло из мнения старшего поколения.
Сейчас подарки ждали своей очереди, находясь в доме старца Захария, где после похорон должны были состояться поминки. Но Лешке не удалось осуществить свою затею. Да и на самих поминках ему поприсутствовать не удалось.
Как раз в тот момент, когда гроб с телом старца Захария опускали в землю, на дороге появился столб пыли. Кира первой подняла глаза, и поэтому первой заметила несколько полицейских машин. По спине у нее прошел холодный озноб, хотя полиция могла ехать сюда всего лишь для того, чтобы лично отдать последнюю дань уважения отцу Захарию – достойному члену местного сообщества.
Вот только лица Мурашова и его помощников, когда они вышли из машин и направились к кладбищу, были напряженными и совсем не подходящими случаю. Лейтенант первым подошел к Алексею и, не обращая внимания на раскрытые ему навстречу объятия, наклонился и что-то прошептал парню на ухо. Тот вздрогнул и устремил на лейтенанта испуганный взгляд.
– Я не могу сейчас уйти, – произнес он затем. – Вы разве не видите? Мы хороним моего отца.
– И все же вам придется пройти с нами.
– Могила моего отца еще открыта. Я никуда не пойду!
– Пойдете!
С этими словами Мурашов вытащил из кобуры пистолет и направил его на Алексея.
– Пройдете, – повторил он, зло прищурившись. – Вы обвиняетесь в убийстве. И поверьте, вам лучше не сопротивляться властям и не усугублять своего положения.
– Это какая-то ошибка, – проговорил Лешка. – Я ничего не понимаю.
Но толпа, замершая на мгновение от изумления, очень быстро сориентировалась. В Лешку полетели комья грязи и даже камни.
– Убийца! – послышались отдельные возмущенные возгласы, которые быстро разрастались и ширились.
– Отцеубийца!
– Смерть отцеубийце!
К полицейским машинам Лешку пришлось вести под конвоем полицейских, которые своими телами защищали его от гнева жителей Зубовки. И лишь после того, как задержанный был посажен в машину, Мурашов повернулся к напиравшим на него жителям и закричал:
– Спокойно, граждане! Алексей пока еще только подозревается в совершении преступления. Но это не доказано!
Бесполезно. Также можно было пытаться остановить бушующий в лесу пожар, поливая его водой из детской лейки. Несколько жалких капель воды нисколько не утихомирили сжигающего сердца людей гнева. Жажда расправы была в них велика. И крики со всех сторон звучали все более и более угрожающие.
– Отцеубийца!
– Смерть ему!
– Убийца праведников!
– Предать его смерти!
Мурашов попытался что-то возразить, но гнев толпы все разрастался и ширился. И лейтенант счел за благо поскорее запрыгнуть в машину и дать знак уезжать. Толпа и тут не унялась. Люди погнались за полицейскими машинами по дороге. Вслед им летели камни и палки. Ни у кого не возникало сомнений в том, что если машины вдруг остановятся, то толпа просто растерзает свою жертву.
Церемония похорон прервалась самым бесстыдным образом. Над могилой старца остались лишь несколько человек. Друзья были в числе тех, кто остался рядом с Милой. Так же, как и она, они стояли, хлопая глазами и ничего не понимая.
Первым пришел в себя Лисица.
– Поехали за ними!
– А похороны?
– Сами все тут закончат. В конце концов, главная часть церемонии уже позади.
Мать Леши также пришла в себя от шока, очнулась и схватила Лисицу за руку:
– Возьмите меня с собой! Я имею право знать, в чем обвиняют моего сына.
Лисица не стал колебаться, он сразу же кивнул. И подруги догадывались, что послужило причиной такой сговорчивости. Разъяренная и взбудораженная толпа, не сумев настигнуть и покарать истинного виновника – Лешку, запросто могла перенести свои чувства на мать преступника.
Насчет братьев Лешки, рожденных первой женой старца Захарии, подруги не волновались. Братья участвовали в погоне за полицейскими машинами, увезшими Лешку, наравне с прочими жителями поселка. Так что вряд ли им грозила серьезная опасность. Братья никогда не были близки с младшим отпрыском старца Захария, и это хорошо знали все жители Зубовки.
В отделении, куда поспешили подруги, они застали уже знакомого им дежурного. Тот выслушал их взволнованный рассказ и покачал головой:
– Тут какая-то ошибка. Никто у нас Алексея в смерти старца не обвиняет. Доказательств тому и вовсе у нас не имеется. Напротив, у Алексея алиби, которое подтверждено юным назареем.
– Зачем же Мурашов задержал его?
– Да еще на похоронах!
– Прямо у могилы его отца!
– Неужели нельзя было подождать и провести задержание потихоньку?
Но дежурный ничуть не усовестился.
– Теперь у задержанного не будет иллюзий насчет своего положения. Назад ему нельзя. Помощи ждать неоткуда. Придется ему чистосердечно каяться в своем преступлении, что нам от него и нужно.
– Но за что его задержали? Объясните нам!
– Ваш друг доставлен к нам в отделение для дачи показаний по поводу его брата – Виссариона. На теле покойного, а также вокруг импровизированной могилы нашими экспертами обнаружено множество отпечатков, все они совпадают с отпечатками пальцев Алексея.
На какое-то время все замолчали. Они ожидали совсем не этого. Первым пришел в себя опять же Лисица. Он покосился на дежурного и спросил:
– А Лешкины отпечатки у вас откуда взялись?
– Думаете, Мурашов зря в эту Зубовку каждый день мотался? – неожиданно обиделся на них дежурный. – Нет, наши сотрудники проделали большую работу, результатом которой и стало задержание Алексея.
Подруги не могли поверить услышанному. Алексей и был убийцей Виссариона? Лешка убил своего брата?
Но их реакция была ничем по сравнению с реакцией Людмилы. Она побледнела, оперлась одной рукой на стол и прижала другую руку ко лбу. Вид у нее был болезненный.
– Вы… Вы в этом уверены?
– Именно Алексей хоронил своего брата. В этом у нас нет никаких сомнений. Нами также были найдены и допрошены двое свидетелей, которые видели автомашину «Волгу» старого образца возле того леса, где нами был обнаружен труп Виссариона.
– «Волга»?
– Разве не такая машина стоит в гараже вашего супруга?
– Да, это наша машина.
– И ваш сын пользуется ею?
– Отец ему разрешал.
Подруги переглянулись. Да ведь они и сами были свидетельницами возвращения Лешки в поселок на этой самой «Волге». Но было это уже около шести-семи утра. А ведь смерть Виссариона пришлась на куда более ранний промежуток времени.
– Кстати, лопата, которой была вырыта могила, нами также найдена. Она была утоплена в небольшом болотистом озерце, но лежала у самого берега. Вы не взглянете на нее?
Людмила машинально кивнула. И дежурный торжественно выложил перед ней лопату, тщательно завернутую в пленку. Едва взглянув, женщина вздрогнула и еще больше побледнела. Ее реакция не укрылась от глаз дежурного.
– Знакомая вещь? – спросил он у Людмилы.
Но та в ответ спросила сама:
– На ней тоже есть отпечатки пальцев моего сына?
– Нет, отпечатки смыла вода, – с явным сожалением в голосе произнес дежурный и повторил свой вопрос: – Так все же, знакома вам эта лопата?
И та как женщина все еще медлила, он прибавил:
– Учтите, найдутся и другие свидетели, которые могут опознать эту вещь.
– Нет, нет, – вздрогнула Людмила, – не надо никого больше звать.
– Так вы узнаете лопату?
– Да, это наша лопата. По крайней мере, она очень похожа на ту, которая обычно лежала у мужа в багажнике.
– Зачем он ее возил с собой?
– Ну, разные ведь бывают ситуации. Дороги у нас, сами знаете какие. Иной раз приходилось буквально откапывать увязшие колеса из грязи. Конечно, муж не сам этим занимался. За него копали молодые люди.
– Позволите нашим сотрудникам взглянуть на машину вашего мужа и осмотреть ее багажник?
– Я хочу увидеть своего сына!
– В свое время вам будет предоставлено такое право.
– Нет, я хочу увидеть его прямо сейчас! Где он?
– Сейчас вашего сына допрашивают, я не могу пропустить вас к нему.
И тут Мила удивила их всех.
– А мне плевать на ваше позволение!
И с этими словами она сорвалась с места и словно стрела из лука понеслась к лестнице.
– Алексей! Алеша! – кричала она. – Ответь мне, сынок!
Дежурный вскочил из-за стола, бросившись в погоню. Но сначала ему на пути попалась Кира, потом он не смог разминуться с Лесей, а затем перед ним встали Эдик с Лисицей. Открытого сопротивления никто из них дежурному не оказывал, но на то, чтобы обогнуть их, у полицейского ушло несколько драгоценных минут. За это время Людмила успела подняться по лестнице и снова позвать Алексея.
– Мама, я тут! – донесся наконец голос Лешки из дальнего конца коридора.
Людмила поднажала и бросилась со всех ног в ту сторону.
– Лешка, скажи мне, что ты его не убивал!
Мурашов и его помощники напрасно пытались преградить путь Миле, а потом и выдворить женщину из кабинета. Она отбивалась от них и кричала:
– Лешка, скажи мне правду! Заклинаю тебя!
Алексей поднял к ней искаженное отчаянием лицо и воскликнул:
– Мама, клянусь тебе! Я не убивал брата. Когда я приехал, он был уже мертв!
– Зачем ты его трогал?
– Я испугался! Он там лежал один, весь в крови. Рядом никого не было. И я подумал, что меня могут обвинить в его убийстве! Я не убивал, я всего лишь хотел его спрятать!
Голос Лешки звучал так жалобно, что подругам стало искренне его жаль. Если правда то, что он говорит, то парень здорово влип. Никто не поверит в то, что Лешка не при делах и что он не убивал Виссариона. Виссарион был его старшим братом, реальным преемником власти своего отца. А Лешка был всего лишь младшим отпрыском, к тому же отец открыто не одобрил его выбор своей спутницы жизни.
Эта мысль заставила подруг вспомнить о еще одном персонаже их истории, о котором они почти забыли за всеми этими хлопотами и кладбищенским переполохом.
– Ой, надо Насте сказать о новой беде! – спохватилась Леся. – Может быть, она еще не уехала!
Настя, услышав о случившемся с ее женихом, тут же произнесла:
– Да, мне необходимо его увидеть. Прямо сейчас, это очень важно.
Было в ее голосе что-то странное. И подруги забеспокоились:
– Заехать за тобой? Ты где?
– Мы с Ваней еще в больнице.
Между тем схватка возле кабинета следователя закончилась. Людмилу удалось вернуть обратно на первый этаж, где в помощь дежурному остался и один из помощников Мурашова. А сам Мурашов решил закончить прерванный появлением Милы допрос.
Подруги принесли Людмиле воды и дали успокоительных капель, за которыми сбегал в аптеку Лисица. Но куда больше, чем капли, женщине помогли прийти в себя слова сына.
– Это не он, – бормотала она. – Это не он! Слава богу!
– Мы хотели осмотреть машину вашего супруга, – произнес дежурный, но Людмила отреагировала на его слова равнодушно:
– Если это необходимо, смотрите. Впрочем, сын и сам признался в том, что был на месте убийства Виссариона.
Но дежурный не поверил ее словам и сказал:
– Чистосердечное признание учитывается судьями во время вынесения ими приговора. Вы бы посоветовали вашему сыну сознаться во всем.
– В убийстве? Нет, он не убивал! Ясно вам это? Кто-то другой это сделал.
– Кто же?
Людмила растерянно молчала. Она не знала, что ей ответить полицейскому. А вот у подруг в головах вновь зашевелились на сей счет самые разные мысли. Если отбросить все домыслы, оставить одни факты, то что получается? Захария мертв. Виссарион мертв. Лешке грозит тюрьма. И какой отсюда следует вывод? Такой, что есть кто-то, кто хочет взять власть в поселке в свои руки! И для этого весьма ловко устраняет конкурентов одного за другим.