ГЛАВА 17
Подруги не могли заставить себя поверить в только что услышанное. Бывают же на свете такие подонки! Под личиной врача – убийца!
– Что за гнусный человек был этот Пешков! – воскликнула Леся, воспользовавшись тем, что Елена Яковлевна на минутку отлучилась. – Просто уму непостижимо! Собирался отравить ни в чем не повинного человека! На сыне отыграться за отца. Не гнусность, скажешь?
– Еще какая, – согласилась Кира. – Да еще и женщину задумал подставить, мерзавец.
– Да, – задумалась Леся. – Но вот что странно, в результате своих гнусностей пострадал сам. Отравленным оказался Пешков.
Девушки обменялись взглядами.
– Ты думаешь?.. – прошептала Кира.
– Где у тебя фотография этой Светы и ее мужа?
– Тут, в сумке.
– Давай сюда! Оксана!
Оксана немедленно появилась в кабинете.
– Подумай и скажи, ты когда-нибудь видела эту особу?
Оксана долго смотрела на фотографию.
– Внешность какая-то заурядная, – произнесла Оксана. – Такую и увидишь, так не запомнишь. Но, сдается мне, не видела я эту девушку.
– А мужчину?
Багротюка Оксана разглядывала гораздо дольше и с нескрываемым удовольствием.
– Нет, – наконец вернула она фотографию. – Никогда не видела. А кто этот красавчик?
Но подруги на ее вопрос не ответили.
– Значит, сюда ни он, ни она не приходили?
– Во всяком случае, я их не видела.
Подруги переглянулись снова.
– Мерцалова, – произнесла Кира.
– Что – Мерцалова?
– Она наша свидетельница. Помнишь, она сказала, что когда выходила от доктора в день убийства, то столкнулась с невзрачной, но богато одетой девушкой, которая выглядела очень расстроенной. И одета была диковато.
– Думаешь, это и была Света?
– Думаю, что нам надо потолковать еще раз с Мерцаловой.
– А она сейчас придет, – сказала Оксана. – Елена Яковлевна назначила ей на сегодня первый сеанс.
– Ей точно надо, – кивнула головой Кира. – Она все еще уверена, что виновата в смерти мужа?
Оксана только рукой махнула. Похоже, секретарша насмотрелась на своей работе всякого. И пришла к выводу, что помогать психам – дело совершенно зряшное и даже для собственного здоровья вредное. Потому и не вмешивалась.
Мерцалова опоздала всего на какие-то полчаса. Выглядела она неплохо.
– Простите, простите, душенька! – пропела она, впорхнув в приемную и обращаясь к Елене Яковлевне.
Но тут взгляд ее упал на подруг, и она сразу же помрачнела.
– А эти что тут делают?! – взвизгнула она. – Им мало, что они затеяли скандал на поминках моего дорого мужа? Изгадили своим поведением трагический день!
– Мы! – хором возмутились подруги. – При чем тут мы?
– Да вы точно чокнутая!
– И теперь по их вине я всегда буду вспоминать не светлую печаль по поводу утраты моего дорогого супруга, – продолжала верещать Мерцалова, – а безобразную драку, которую устроили эти особы!
– Это Пятипалов устроил драку!
– А толстая корова вопила разные проклятия!
– Кассандра доморощенная!
– Мы же вообще никого не трогали.
Но Мерцалова ничего не желала слушать. У нее появился новый идефикс. И кажется, она с ним намеревалась жить долго и счастливо, тратя на визиты к психотерапевту денежки, которые достались ей в наследство от мужа.
– Не желаю вас видеть! – заявила она наконец.
– Да и черт с тобой! – обозлилась Кира. – Не приходи потом рыдать у меня на плече!
– У нас к вам только один вопрос.
– Какой?
– Эту девушку вы видели, когда Пешков провожал вас через заднюю дверь?
Мерцалова поджала губы, но на фотографию, которую подсунула ей Кира, все же взглянула. И неожиданно оживилась:
– Она! Точно она! А кто этот красавчик рядом с ней? Брат?
– Ага! Как же! Муж!
Мерцалова задохнулась от зависти.
– Муж! – просипела она. – Такой муж у этой серой мыши? Господи, ну почему все так несправедливо! Я, такая красивая, молодая и очаровательная, была вынуждена жить со своим мужем, который хоть и был прекрасным человеком, но внешность… А этой замухрышке достался такой колоритный мужчина!
В общем, Мерцалова начала грузиться самой черной завистью теперь уже к чете Багротюк. Подруги не стали ей рассказывать, что не все так безоблачно в этом брачном союзе. Они уже поняли, что в Мерцаловой отлично уживаются лишь три сильных чувства – махровый эгоизм, черная зависть и алчность. Все прочие просто не могли проклюнуться на поверхность. Все забивали три мощных сорняка.
– Ничего не понимаю, – произнесла Кира, когда подруги распрощались с Еленой Яковлевной и вышли на улицу. – Если Света собиралась убить мужа, почему пострадал сам доктор?
– Может быть, она передумала?
– Ага, он ее почти два месяца уговаривал, почти уговорил, а потом она взяла и передумала! С чего бы это?
– Осознала всю чудовищность своего шага! И отказалась от преступления, на которое толкал ее Пешков.
– И потому отравила самого доктора? Это, по-твоему, лучше?
– Убить одного человека вместо другого? Нет, не лучше, но…
– Но что?
– Но все-таки мужа она пощадила!
– Или он нанес упреждающий удар!
– Отнял у жены яд и отравил им Пешкова?
– А она примчалась предупредить любовника, потому и была в растрепанных чувствах?
– Ага, прибежала, но было уже поздно! Муж побывал у доктора первым.
Кира фыркнула:
– Без толку гадать! Нужно поговорить с самой Светой. Она что-то знает. Не просто так ее муж из дома уволок и за границу от греха подальше отправил.
Со слов Лукерьи Ивановны подруги знали, что Света должна была вернуться через неделю. С этим обстоятельством приходилось смириться. Лететь за свидетельницей на Кипр подругам было как-то не с руки. Впрочем, возможно, что они бы и слетали туда разыскивать Светлану, но такой возможности им на этот раз не представилось.
Не успели девушки пройти и сотни метров по улице, как оказались возле дома, где находилась злополучная квартира Сазонова. И, разумеется, не зайти туда они просто не могли. Проклятое место буквально притягивало их к себе. Сколько раз они уже тут побывали за время расследования? Голос благоразумия подсказывал им – не суйтесь туда больше. Но любопытство подзуживало на совершенно обратное.
А вдруг Сазонов вернулся? Сидит себе, бедолага, один в пустой квартире. К себе домой, где его ждет сестра, не суется. Прячется на этой квартире, где его никто не потревожит. И ждет, когда явятся те, кто оставил в его дверях записку. А вдруг и правда ждет?
Ах, должно быть, сам черт нашептал эту мысль подругам на ухо!
Потому что не успели они завернуть в знакомый двор, как – бац! Во дворе стоял сверкающий лаком черный «паркетник» «БМВ». На похожей машине, только темно-синего цвета, уехали в монастырь Валера с Борей. И сердца подруг, которые издалека не различили толком цвет машины, встревоженно забились. Но из машины никто не выглянул. А подойдя ближе, подруги убедились в своей ошибке. И вздохнули даже с некоторым разочарованием.
Они так привыкли на каждом шагу натыкаться на Валеру с Борисом, что теперь почувствовали себя одинокими и брошенными. Не обращая больше внимания на машину, девушки пересекли двор и поднялись к нужной им квартире. Никто дверь им не открыл. Зато из соседней квартиры, где жили Алена и крепкая старушенция огородница Марь Иванна, доносились какие-то гневные крики и шум.
– Что там? – невольно заинтересовалась Кира и даже сделала шаг в направлении их двери.
Большего ей сделать не удалось, потому что в этот момент дверь распахнулась, и оттуда вылетела какая-то растрепанная тетка в свободном темном балахоне. На плечах у нее было нечто вроде шали или огромного платка, с кистями и тоже темного цвета. Обувь добротная, но громоздкая и ужасно неуклюжая.
– И чтобы я тебя тут больше не видела, сектантка хренова!
Этот возглас издала Алена, стоящая с видом победительницы на пороге своей квартиры. За ней виднелись лица остальных жильцов коммуналки: воинственно сжимающая черенок огородной лопаты Марь Иванна, какая-то незнакомая подругам средних лет женщина со шваброй, здоровенный мужик с гантелей наперевес и седой старикашка. Он единственный стоял с пустыми руками. И вид у него был скорей растерянный, чем воинственный.
– Нельзя же так, – попытался он образумить расшумевшуюся Алену. – Все-таки женщина.
– Молчи, дядь Митя! – повернувшись к нему, закричала Алена. – Думаешь, ты ей нужен? Ей квартира наша понравилась!
Дядя Митя открыл рот, чтобы возразить, но его опередила та самая женщина в темном.
– Христос вам судья! – произнесла она, смиренно натягивая на голову темный платок. – Он все видит!
– Иди, иди! – закричала Марь Иванна, потряхивая черенком лопаты. – Не для того я в этой квартире почти полвека прожила, чтобы на старости лет тут всякие сектанты селились. Не допустим!
– Христос вас не оставит, – плаксивым голосом сообщила женщина в темном. – Он рассудит! Каждый будет во царствии его.
– Я тебя сейчас саму туда отправлю! – окончательно рассвирепела Алена.
Видя, что перевес сил явно не на ее стороне, женщина сочла за благо отступить. Ссутулившись и враз постарев, быстро двинулась вниз по лестнице. Леся смотрела ей вслед, разинув рот.
– Кира! – прошептала она. – Это же она!
– Кто?
– Та самая старуха, которую я встретила тогда!
– Когда?
– В первый раз! Когда приходила к Сазонову и он мне не открыл!
Кира с интересом посмотрела вслед женщине. А потом перевела взгляд на взбудораженных жильцов.
– А она правда просто сектантка?
– Самая что ни на есть стопроцентная! – агрессивно заявила Алена. – И ничего не просто! Ишь, на квартиру позарилась. Уже и дружков своих подселить собиралась, вот как! Уже почти сутки с ними воюем! Эта последняя оказалась. И ведь чувствовала я, что дядя Митя у нас слабое звено! Нашел, с кем связаться!
Жильцы снова принялись ругаться. Сейчас им было явно не до подруг. А те, не успев порадоваться, что загадочная бабка оказалась всего лишь сектанткой и к их истории не имеет никакого отношения, начали спускаться вниз, где их поджидал новый сюрприз. Не успели они выйти во двор, как из стоящей там сверкающей огромной машины неожиданно выскочили двое крепких ребят.
Раз! И рты у подруг оказались зажаты. А самих их запихнули в салон машины. У Киры перед носом появилось противно пахнущее металлом и порохом дуло пистолета. Она испуганно вытаращила глаза. Но единственное, что увидела, это лезвие широкого ножа, которое было уже приставлено к горлу ее подруги.
– Тихо! – угрожающе произнес чей-то голос, хотя подруги и не думали кричать.
Какое там кричать, они и пикнуть-то боялись. Им вообще казалось, что голосовые связки у них отнялись навсегда.
– Поехали, – сказал тот же голос.
И машина двинулась прочь. Ехали долго. Подруги успели передумать за это время о многом, раскаяться в собственном безрассудстве, попрощаться с родными и близкими, а также со своей молодой и такой прекрасной жизнью. И пожалеть, что не оставили хоть какое-нибудь завещание. Хотя что им завещать? Кактус Федьку? Сто тысяч за батареей? Да пусть их берет кто угодно, лишь бы самим остаться в живых!
Видя, что пленницы не сопротивляются, похитившие их преступники убрали нож и пистолет. Не далеко, но, во всяком случае, устранился непосредственный риск, что Лесе перережут горло, а Кире снесут полчерепа в случае внезапного торможения машины.
– Ребята, – рискнула подать голос осмелевшая Леся. – А вы чего это? Зачем вы нас сцапали?
Ребята хмуро молчали. Один разглядывал свой нож, второй выразительно поглаживал пистолет. Третий сидел за рулем и следил за дорогой.
– Вы нас за кого-то другого приняли? – рискнула поинтересоваться Кира. – Или мы вам просто понравились?
Судя по взглядам, которые метнули на них парни, мысли их в данный момент были весьма и весьма далеки от любовных утех, которые могли бы предложить им подруги. И даже водитель оглянулся на девушек и, оглядев их, выразительно хмыкнул. Ой нет, не ради любви их похитили! Да оно и понятно. По улицам бродит полно молоденьких, шестнадцатилетних глупышек, с которыми и справиться раз плюнуть, и вообще пообщаться одно удовольствие.
– Слушайте, а денег у нас тоже нет, – соврала Кира, с ужасом припоминая, что деньги-то у них как раз есть.
И много! Целых сто тысяч долларов. И почему они не отдали их сегодня Елене Яковлевне? Ведь это же наследство ее мужа. Или как? Или надо было отдать их Жизели как память о брате? Господи, как все запуталось!
– И мы никому ничего плохого не сделали, – добавила Леся.
Но тем не менее ее голос вывел одного из парней из себя.
– Заткнитесь! – рявкнул он. – А то мигом языки укорочу! Будете до старости пришептывать!
Подруги послушно заткнулись. С одной стороны, угроза подрезать языки напугала, но с другой… С другой, этот милый молодой человек сказал им что-то о грядущей впереди старости. Подразумевается, что они до нее доживут?
– Баклан, не болтай с ними! – неожиданно произнес водитель. – Помнишь, что нам насчет них велели? Привезти в целости и сохранности.
– А я чего? Я же только так.
– Знаю я твое так! Психанешь, а потом отмывай машину за тобой.
Баклан угрюмо кивнул. И даже отвернулся от подруг, показывая, что больше не горит желанием отрезать им языки. Подруги были этому только рады. Потому что угроза, учитывая наличие острого ножа в руках Баклана, показалась им вполне реальной. Да еще эта странная фраза про машину. От чего они там ее отмывают постоянно?
Дорога тянулась бесконечно. Подруги прямо извелись от тревоги. Они поглядывали в окна, никто им этого не запрещал. И поэтому видели, что выехали за город. И теперь двигаются в сторону Приозерска. В машине играла музыка, вокруг были мужчины, они ехали куда-то на природу, чем не идиллия? Но в то, что дело повернется для подруг веселым пикником, верилось слабо.
Наконец они приехали. Домик был не слабый. Каменная ограда, кирпичные стены, всюду спутниковые тарелки. Но больше всего подруг поразила клумба со скромными ноготками, которая пристроилась справа от крыльца. Всюду был ровный газон, который пересекали бетонные плиты или в крайнем случае строгие выложенные обычным красным кирпичом дорожки. Ни деревца, ни цветочка, голо и пусто. И вдруг эта трогательная клумбочка.
– Идите, чего застыли!
Подруги получили в спину два ощутимых толчка от Баклана и буквально пролетели вперед. Возле дома их поджидала сухонькая старушка, которая подслеповато прищурилась на девушек.
– Ты чего же это, ирод, девок-то пихаешь! – укорила она Баклана. – Ишь, взял моду! Не женился, чай, нечего и погонять!
– Вы как скажете, баб Маня! – в сердцах ответил ей Баклан. – Жениться! Кто же на таких женится!
И не успели подруги оскорбиться, как он добавил:
– Они же умом совсем убогие! Послушать только, как они говорят!
Старушка ничего не возразила, только еще внимательней уставилась на девушек. А их Баклан уже сноровисто загнал в дом.
– Тут подождите! – буркнул он им. – И ведите себя нормально! Не рыпайтесь, а то хуже будет!
Подруги кивнули. Баклан подозрительно посмотрел на них. И вышел.
– Кира, нам надо бежать!
– Ага, и куда? Всюду эти парни. Дороги мы не знаем. Не говоря о том, что нам даже до забора добежать не удастся, как нас сцапают.
– Верно вы рассуждаете!
Подруги вздрогнули от неожиданности. А в комнату вкатилось инвалидное кресло. Там сидел нестарый еще мужчина. Лицо у него было бледное, изможденное болезнью. Ноги закрыты темным пледом. Но подруги сразу поняли, что к ним пожаловал хозяин этого дома. Они как-то приободрились. Выглядел мужчина не страшно. Может быть, когда ноги еще не отказывались ему служить, а болезнь не подточила его бунтарство, он и мог быть опасен. Но не сейчас.
– Я хочу с вами просто поговорить, – произнес мужчина. – Поэтому не бойтесь.
– Мы и не боимся. Вы очень славный.
Мужчина усмехнулся. И подруги в очередной раз подумали, что когда-то он был далеко не таким. Хорошо, что они встретились с ним уже сейчас, а не при аналогичных обстоятельствах, но раньше.
– Славный, – произнес он, словно смакуя это слово. – Удивительно слышать подобную характеристику моей персоны. Славным я еще никогда не был. Коньяку?
К этому времени он подкатил на своей каталке к бару. Девушки чиниться не стали. И коньяку отведать согласились. Всем известно, что за чашкой чая, сигаретой или бокалом чего-нибудь спиртосодержащего завязываются самые крепкие дружеские связи. Почему бы не попытаться подружиться с этим человеком.
– Все равно мы не за рулем, – пошутила Леся.
Мужчина улыбнулся краешком губ. Он ловко разлил «Хеннесси» по трем одинаковым бокалам. И галантно подал подругам их бокалы.
– За знакомство! – произнес он. – Меня зовут Казимир.
– Вы поляк? – почему-то обрадовалась Леся.
– Не совсем. Моя мать была полячка. Отец русский.
– О! Наверное, это та пожилая женщина, которая нас встретила у дома!
Казимир рассмеялся:
– Нет, это моя няня. Теперь ведет все хозяйство. А мои родители умерли.
– Как жаль!
– Это было давно, – проронил Казимир, покачивая в руках бокал с жидкостью цвета жженого сахара.
Подруги тоже пригубили напиток и поразились его мягкости. Словно жидкий теплый огонь пробежал по их телам, веселя кровь, заставляя мысли шевелиться и придавая движениям раскованность и грацию. Если бы не маячивший где-то за дверью Баклан с угрозами и его приятель с пистолетом, можно было подумать, что подруги приехали просто в гости. Посидеть, поговорить по душам за бокальчиком хорошего коньячка.
Но, конечно, это было не так. И подруги это сразу поняли, когда Казимир отставил в сторону бокал и пристально посмотрел на них.
– Девочки, мне это очень неприятно вам говорить, но похоже, вы взяли одну вещь, которая принадлежит мне.
Подруги встревожились. Это он о чем?
– Смотря, что вы имеете в виду, – произнесла Кира, тоже отставляя пустой бокал в сторону. – Вообще-то лично с вами мы только что познакомились. И ничего у вас взять еще не успели. Можете обыскать нас.
– Я не говорю, что эта вещь пропала тут, в доме.
– А где?
– В другом месте, но все равно она принадлежала мне.
– Мы не брали, – отказалась Кира.
– Но в последнее время с нами происходит столько разных странных вещей, – добавила Леся.
– Что мы уже перестали удивляться.
– А что у вас пропало?
– Это половинка американской банкноты номиналом в сто долларов. Она у вас?
Подруги замерли. Господи, и что им всем далась эта рваная бумажка? Валера с Борей за ней гоняются. Теперь этот Казимир. Интересно, они в одной лодке? Но, судя по всему, нет.
Казимир истолковал молчание подруг по-своему.
– Вижу, что оказался прав, – сказал он. – Купюра у вас. Отдайте ее мне.
– Но мы…
– Только не надо мне врать! – мягко произнес Казимир, но у подруг почему-то по спине побежал холодный пот.
Ой, зря они раньше времени расслабились. Этот человек из тех, про кого говорят: мягко стелет, да жестко спать.
– У меня есть свидетели. Вас видел сосед Сазонова. Вы отняли у него бумажник, в котором была та самая банкнота.
– Он нам сам отдал! – воскликнула Кира, но тут же прикусила язык.
– Отдайте мне этот бумажник.
– Мы не можем.
– Почему?
– Мы уже отдали ее другим людям.
Казимир переменился в лице.
– Кому? – прошептал он. – Кому вы ее отдали, идиотки несчастные? Вы хоть понимаете, что я с вами за это сделаю?
Вид его был так страшен, что подруги молча шарахнулись в сторону. Подальше.
– Кому вы ее отдали?
– Валере! – вырвалось у Леси.
А что еще ей было говорить? В конце концов, у Валеры и пистолет, и джип, вот и пусть отстреливается, если этот Казимир и его ребята вздумают за него взяться. Бедным же подругам надеяться на свои силы не приходится. И вообще, если бы Валера не тихушничал, они бы уже давно отдали ему то, что он так жаждал заполучить.
– Какому еще Валере?
Вопрос поставил подруг в тупик. В самом деле, какому Валере? Что они вообще знают про своих новых знакомых.
– Ну, такому, – в замешательстве пробормотала Кира. – Тоже этой бумажкой интересовался.
– Мы и отдали.
– Идиотки!
Подруги молчали. В данной ситуации возражать было бесполезно.
– Но у нас есть номер его сотового телефона! – вспомнила Леся.
Внезапно Казимир посветлел. Но, оказывается, вовсе не потому, что его обрадовало сообщение Леси. Просто ему в голову пришла одна мысль.
– Нет, вы врете, – покачал он головой. – Если бы вы отдали эту банкноту, то я бы об этом уже знал.
– Откуда?
– Человек, который ею интересовался, наверняка знает, что это половина шифра. И значит, знал, как и где можно им воспользоваться. Но он им не воспользовался. Иначе я бы знал.
– Просто у него не было второй половинки!
Казимир задумался.
– Что же, может быть и такое, – наконец признал он. – Звоните вашему приятелю! И молитесь, чтобы ваши жизни показались ему достаточно весомым аргументом, чтобы вернуть мне мою вещь.
Увы, сами подруги так вовсе не думали. Хотя бы по той простой причине, что половинки банкноты у Валеры не было. Томимые нехорошими предчувствиями, они позвонили.
– Он вне зоны действия сети!
– Вы врете!
И лишь после того как Казимир сам прослушал сообщение не меньше пяти раз, он поверил подругам.
– И где он может быть?
– В монастыре.
– Где?!
– В монастырь уехал.
– Очень подходящее место, – фыркнул Казимир. – Ладно, пошлите ему сообщение. Рано или поздно оно до него дойдет.
Кира не спорила. Какая разница? Все равно не Казимир, так Валера их точно убьет. И Кира принялась тыкать в кнопочки, Казимир не сводил с нее испытующего взгляда.
– Я написала, – произнесла наконец Кира, – написала: «Валера, у нас проблемы. Та вещь, о которой ты знаешь, сейчас очень понадобилась одному человеку. Срочно позвони и приезжай! Иначе нас убьют».
Казимир кивнул.
– Все верно? Отсылать?
Казимир снова кивнул. Кира вздохнула. Неужели их в самом деле убьют? А ведь Казимир показался ей таким милым. Вот уж верно говорят, когда кажется, креститься нужно. Пока ждали ответа Валеры, все шло не слишком весело. Казимир был сосредоточен и зол. Подруги молча забились в уголок и оттуда следили за ним настороженным взглядом.
Наконец раздался долгожданный звонок. Девушки встрепенулись, выжидающе глядя на Казимира. Тот дал знак Кире, что она может ответить.
– Что у вас там случилось, я не понял? – раздался в трубке знакомый голос Валеры.
Кира почувствовала, как рыдания неожиданно сдавили ей горло.
– Валера! – выкрикнула она. – Валера, нас похитили! Требуют, чтобы мы отдали им половинку банкноты. Казимир…
– Казимир?!
– Ну да, Казимир говорит, что она принадлежит ему.
Валера тяжело вздохнул.
– Так я и думал, что она у вас.
Кира покосилась на Казимира, который внимательно слушал ее разговор, но, слава богу, не слышал слов Валеры.
– Мы же тебе ее отдали.
Валера замолчал и задумался.
– Другими словами, вы хотите, чтобы она была у меня?
– Угу!
– Я приеду!
– А ты знаешь, где мы? – удивилась Кира.
– Догадываюсь. Ждите. Приеду, но не раньше, чем через пять-шесть часов. Я еще далеко от Питера.
Кира отложила трубку.
– Он приедет.
– Вот и чудесно!
Казимир посветлел лицом. Но рано подруги обрадовались. Их испытания еще не закончились.
– А пока вы побудете у меня в гостях. Баклан!
В дверях появился хмурый Баклан, который что-то жевал.
– Отведи их… Ну, ты знаешь, куда. Только не убивай… пока.
Баклан молча кивнул и осклабился. Деморализованные подруги покорно засеменили вперед. Следуя указаниям бандита, они вышли из комнаты, спустились вниз по лестнице и оказались в цокольном этаже. Он был оборудован под тюрьму. В этом не было никаких сомнений. Железные двери плотно вмурованы в стены, в них прорезаны крохотные окошки с бронированным стеклом. И прорези для передачи еды. Из-за одной двери раздавались глухие стоны.
– Сюда! – велел Баклан подругам.
Он втолкнул их в пустую камеру. И тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за их спинами. Впечатлительным подругам показалось, что этот звук раз и навсегда вычеркнул их из списка живых.
– Ну, мы и влипли!
Кира пригорюнилась. По ее мнению, Лесины слова отражали положение дел лишь в очень мягкой форме.
– Кира, что делать-то? Как думаешь, Валера за нами приедет?
Кира в этом очень сомневалась. Лично она, разумеется, находись на месте Валеры, отправилась бы для начала в свою собственную квартиру или к Лесе домой, перерыла бы там все вверх дном, нашла половинку банкноты и… И после этого уже не стала бы лезть на рожон, пытаться спасти две дурацкие души. То есть нет! Стала бы, и еще как! Но это же она! А то Валера!
Ему нужна была от них половинка этой проклятой банкноты. Он ее получит, ведь не дурак же, поймет, где следует поискать в первую очередь. И найдет банкноту на цветочном горшке кактуса Федьки. Не такой уж укромный тайник. А про сто тысяч долларов за батареей центрального отопления и говорить не приходится. Они пойдут ему в качестве бонуса за удачно выполненное задание.
Но высказывать вслух эти свои пессимистичные опасения Кира не стала. К чему пугать подругу? Вместо этого она бодро воскликнула:
– Конечно, Валера приедет за нами! Он же обещал! Как сказал, так и сделает. Он настоящий мужчина. И не подведет. Можешь на меня положиться, у меня на мужчин глаз наметанный.
Чем больше хорохорилась Кира, тем больше мрачнела Леся. А когда подруга дошла до того, что она мужчин просто насквозь видит, Леся не выдержала и воскликнула:
– Кира, хватит мне врать! Я же тебя знаю не первый год. И про твое умение распознавать положительных мужчин тоже знаю. Ты думаешь, наше дело совсем швах?
Кира посмотрела на подругу и произнесла:
– Все зависит от того, насколько надежно мы спрятали эту бумажку. Если Валера ее найдет, то не вижу резона, чтобы он явился сюда спасать нас с тобой.
– А как же его сильное и горячее чувство к тебе?
В ответ Кира только жалобно хрюкнула. Сейчас ей казалось, что весь мир ополчился против них с Лесей. А Валера все эти дни ухаживал и вертелся возле них с Лесей исключительно по одной простой причине – он думал, что подруги в конце концов размякнут и скажут, куда дели половинку такой нужной ему банкноты. Или как-то иначе себя выдадут. И ведь выдали!
С этими мрачными мыслями в голове Кира принялась осматривать стены их камеры. Не то чтобы она надеялась найти тут какую-то лазейку. Но это было все же лучше, чем просто сидеть и безропотно ждать своего конца.
