Глава 17
Кира открыла книгу и принялась читать вступление. От обычного вступительного слова автора или редактора книги это отличалось тем, что оно было адресовано узкому кругу читателей. Автор так и начинал свою речь: «Дорогие избранные мои братья, последовавшие тернистым путем знаний, эта книга предназначается как для начинающих путников, желающих понять свое предназначение, так и для тех, кто уже прошел по выбранному пути долгий путь, но хочет освежить в своей памяти те идеалы, которые когда-то привели его к истине».
Прочтя первые фразы, Кира подняла глаза на подругу в ожидании ее реакции:
– Муть какая-то. Ты не находишь?
– Книжка престранная.
– Посмотри год выпуска, там на титульном листе должен быть указан.
Год нашелся в самом конце книги.
– Ей десять лет.
– Тогда дедушка Тильды, как бы его там ни звали, тут ни при чем. Он умер, когда мы еще в начальной школе учились. Помнишь, Тильда на новогодний огонек явилась вся в черном и объяснила, что у нее в семье траур – умер дедушка.
– И значит, эту книгу мог принести сюда только Балтазар.
– Сказал, что ему эту книгу подарили, а на самом деле сам ее написал.
– И тетю Лали каким-то образом в это впутал.
– Надо сказать об этом нашему доктору! Его брат ведет нечистую игру!
Но когда подруги толкнули дверь комнаты, то не без удивления обнаружили, что она их усилиям не поддается. Дверь была заперта снаружи. И это мог сделать только сам Иоанн Варфоломеевич. Но зачем он так поступил? По рассеянности он закрыл подруг в своем кабинете? Или у него был иной умысел?
Внезапно осознав, что они в этом доме, как в западне, девушки осмотрелись по сторонам в поисках путей спасения.
– Окна деревянные, можно выбить одно из них.
– Что толку-то! На окнах снаружи решетки. С ними нам уже не справиться.
– Если разобьем стекло, то можем позвать на помощь соседей.
– Какие тут соседи?
– Сломаем дверь и убежим!
– Неудобно! Все-таки чужой дом, а мы двери ломать примемся.
– А закрывать нас тут одних – это удобно?
Леся сделала попытку налечь на дверь плечом. У нее ничего не получилось, дверь даже не шелохнулась. Она была хоть и деревянной, но очень прочной. Чтобы ее взломать, требовался специальный инструмент. Например, кочерга, но ее в комнате не наблюдалось.
– Позвони Васькину, что-то мне не по себе.
Кира попыталась набрать номер, но с досадой заметила:
– Связи совсем нет. Антенна полностью отсутствует.
– Странно. Мы совсем недалеко отъехали от города.
– Встречаются еще такие эфирные ямы.
Подругам становилось все больше и больше не по себе. Иоанн Варфоломеевич отсутствовал уже довольно долго. В души подруг стало закрадываться тревожное чувство. Кира подошла к окну и внимательно его осмотрела. Обычное окно, только находилось оно довольно высоко. Первый этаж в этом доме был так называемый бельэтаж, то есть и не второй этаж, но уже и не первый.
Открыть створку окна оказалось совсем просто. Она была снабжена самыми обычными шпингалетами. Но когда Кира открыла окно, она убедилась, что решетка снаружи оснащена иным запорным механизмом, с которым без ключа не справишься. Кира всегда была против таких устройств. Если в доме пожар, то на улицу уже не выберешься.
Однако, стоя у окна, Кира внезапно услышала голоса. Сначала они были едва слышны, но, высунувшись подальше на улицу, насколько позволяла это сделать решетка, Кира разобрала, что говорят там двое мужчин. Разговаривают они за углом дома, так что ни они подруг не видят, ни подруги их не могут рассмотреть.
Все же один голос, безусловно, принадлежал Иоанну Варфоломеевичу, а второй был тоже знаком Кире. Но вот кому он принадлежал? И этот второй голос звучал крайне недовольно.
– Зачем ты привез их сюда?
– А как я должен был поступить? Эти проныры слишком многое уже разнюхали. Еще немного, они добрались бы и до тайны нашего братства. Они уже видели эмблему нашей ложи, и она их всерьез заинтересовала.
– Где они ее увидели?
– У Лали за корсажем был листок со списком ложи.
– Ты с ума сошел!
– Список написан особыми чернилами. Без специального состава его не прочесть.
– А где она его взяла?
Последовала длинная пауза, после окончания которой голос Иоанна Варфоломеевича виновато произнес:
– Она выкрала его у меня, взяла прямо из сейфа. Оказывается, она не блефовала, когда угрожала сдать нас всех! У нее были сильные козыри… у моей Лали.
Последняя фраза прозвучала печально и задумчиво.
И голос собеседника сделался тревожным:
– Надеюсь, теперь ты понимаешь, что устранение твоей жены было единственным выходом?
– Я знал это с самого начала. Лали зашла слишком далеко.
– Мне казалось, она полностью прониклась нашими идеалами.
– До конца я не посвящал ее в наши дела.
– Но она должна была догадываться, чем мы занимаемся.
– Да, она знала. Но, пока мы помогали лишь взрослым братьям, Лали хранила нейтралитет. Но ты же помнишь ту историю с дочерью Верховного магистра?
– Конечно.
– Он лично обратился ко мне с просьбой, разве я мог ему отказать? Ему нужен был донорский орган для его дочки. И я пообещал, что помогу ему.
– Лали это рассердило?
– Она заявила, что недопустимо отнимать жизнь у здорового бутона, чтобы с ее помощью сохранить бракованную вязь.
– Ты мог пообещать ей, что этого больше не произойдет. Тем более что тот ребенок не понадобился. Дочь магистра не дожила до операции, и мы вернули девочку ее родителям. Ребенок не пострадал, наверное, девочка даже решила, что это был просто сон.
– Я все это Лали так и сказал. Но Лали… она мне не поверила.
– Что она сказала?
– Да там… ну, ты знаешь, она любила всякие там народные пословицы-поговорки. Сказала, что повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Еще сказала, что теперь от нас уже не отстанут. А затем, ты помнишь, к нам и впрямь стали обращаться все новые и новые высокопоставленные братья. Я сопротивлялся, как мог, но… когда человек становится родителем, он перестает контролировать себя. Лучшие из лучших наши братья стали жертвами слепой родительской любви.
– Устав братства нуждается в пересмотре. Следует принимать в орден только одиноких мужчин.
– Это стремление защитить своего отпрыска, даже в ущерб других, недостойно того высокого звания человека, к которому стремится наше братство.
Фраза прозвучала, как цитата из книги. И подруги даже догадывались, какой именно. А еще теперь Кира отчетливо понимала, что она отлично знает собеседника господина Завьялова. Вот только что делать с этим пониманием, она пока что не знала.
– Вечно ты со своими поучениями, Балтазар! – раздраженно воскликнул Иоанн. – Не к месту они сейчас! У меня в кабинете сидят эти две особы, которые разнюхали уже достаточно много. Если их не остановить, то они доберутся и до нас!
– Этого нельзя допустить!
– Сам знаю, – опять огрызнулся на брата господин Завьялов. – Ты лучше послушай, что я придумал!
По понятным причинам услышать это было в первую очередь интересно и важно даже не столько Балтазару, сколько самим подругам. Их-то это непосредственно касалось. Но, к сожалению, господин Завьялов, обсуждая с братом свой план устранения сыщиц, понизил голос настолько, что разобрать, о чем у них там идет теперь речь, не представлялось никакой возможности.
Кира убрала голову обратно в дом и уставилась на подругу.
– Ну? Допрыгались! Попали в руки к каким-то тайным братьям. Что делать будем?
– Неужели они собираются нас убить?
– Ты же сама слышала, они хотят нас устранить.
– Но ведь устранить – это можно понять и как-то иначе, – высказала Леся свое робкое предположение, но Кира уже не стала ее слушать.
Подруга заметалась по комнате.
– Что ты ищешь?
– Орудие самозащиты! У тебя есть что-нибудь подходящее?
– Только флакон туалетной воды. Им можно прыснуть в лицо.
– Сгодится! В нее обязательно спирт входит, а он знаешь как глаза щиплет, если попадет в них! Не хуже перца!
Для себя Кира раздобыла том Большой советской энциклопедии, схватила тот, который показался ей самым увесистым, и теперь с интересом обнаружила, что ей попался том на букву «У» – «убийства».
– Встань за дверью! – велела она Лесе. – Как войдут, выпрыгнем на них. Ты им пшикай в глаза, а я по головам. Эх, жаль, кочерги приличной нет! А то бы они у нас в руках были!
Кира задумчиво взвесила в руках том еще раз и кивнула головой:
– Ничего! Сгодится и это! Ну, вставай!
Леся послушно подошла к створке двери. И хотя руки у нее тряслись, она все же нашла в себе силы, чтобы спросить у Киры:
– А не лучше ли просто сбежать?
– Да как же тут сбежишь? Единственная дверь, и та заперта.
Сломать дверь у подруг вряд ли бы получилось. Не говоря уж о том, чтобы сломать ее бесшумно, не привлекая к себе внимания двух мужчин, которые как раз в этот момент договаривались о том, как они будут «устранять» подруг.
– Через окна можно вылезти, – предложила Леся. – Просочимся сквозь решетку.
Но Кира ее высмеяла:
– Там отверстия слишком узкие. Может, я и пролезу, а ты застрянешь.
– Нашла тоже время, когда меня в излишней полноте обвинять! – расстроилась Леся.
– Да ничего я тебя не обвиняю! Ты такая, какая есть. Просто в окно ты не пролезешь!
– Ну вот, а теперь говоришь, что я вообще толстая.
– Тише! – шикнула на нее Кира. – Готовься! Кажется, они идут сюда!
Она поудобнее ухватила том, который оказался таким увесистым, что оттянул Кире все руки. А Леся положила палец на дозатор флакона с туалетной водой. В этот момент она себя чувствовала почти как Джеймс Бонд, никак не меньше.
– Запомни, у нас всего доли секунды. Ты пшикаешь, я…
Кира сделала замах книгой, показывая, как она будет действовать дальше. За дверью раздались шаги, и голос Иоанна Варфоломеевича произнес:
– Девушки, простите меня за задержку, но я встретил…
Договорить ему не удалось. С криком: «И-я-я-я!!!» Леся выпрыгнула из-за двери. Один глаз у нее был прищурен, ноги она широко расставила, а флакон с духами держала на вытянутых вперед руках, как держат оружие полицейские в американских боевиках, предлагая преступнику сдаться. Наверное, ее вид куда сильнее поразил Иоанна Варфоломеевича, чем несколько капель туалетной воды, вырвавшейся из распылителя.
– И-и-и-эх! – воскликнула Кира, видя, что у подруги оружие дало осечку.
Нельзя было терять ни мгновения. Пока противник в растерянности, надо бить по флангам. Хорошенько размахнувшись, Кира изо всех своих сил нанесла удар по затылку Иоанна Варфоломеевича томом энциклопедии. Она специально не старалась, но тяжелый том в воздухе развернуло, и удар пришелся углом, совсем не так, как рассчитывала Кира. Она-то думала, что удар лишь оглушит противника, да и то на время. А тут острый угол в твердом переплете вошел в висок Иоанна Варфоломеевича, проломив его с каким-то неприятным чмоканьем.
Мужчина начал медленно заваливаться на пол. Кира развернулась к следующему противнику, но быстро поняла, что тут ей такой легкой победы не видать. Балтазар, а это был именно он, видя участь своего брата, успел закрыться от нападения обеими руками. Он защитил голову, а вместе с ней и глаза. Так что оружие подруг не могло нанести ему ущерба. И тогда Кира сделала то, что подсказывала ей сама ее натура. Она подняла ногу и изо всех сих ударила Балтазара по коленной чашечке.
Обувь Кира носила дорогую. И сегодня на ней были сапоги на добротной подошве, которая впечаталась в колено Балтазара с отвратительным скрипом.
– Моя нога! – завопил тот и согнулся в три погибели, баюкая свою пострадавшую конечность.
Таким образом, он подставил Кире свой незащищенный затылок, чем сыщица тут же и воспользовалась. Удар по голове отправил Балтазара в глубокий нокаут, в каком уже пребывал его брат. Леся, которой наконец удалось справиться с трясущимися руками, прыгала над поверженными врагами и распыляла на них облако удушающей по приторности туалетной воды.
– Леся, перестань! – закашлялась Кира. – Они сейчас реально отравятся!
– Бежим!
Задерживаться и дальше не имело смысла. Тем более что Балтазар, который все-таки пострадал меньше своего брата, начал постанывать, мычать и пытаться шевелиться. Надеясь, что даже очнувшись, он не оставит лежащего без сознания брата и даст им лишних несколько минут форы, подруги рванули к выходу. Мало ли кто еще может выйти им тут навстречу!
Сам домик давно перестал казаться подругам милым. Теперь он был для них олицетворением зла, оккупировавшего и засевшего в нем. Но выскочив на улицу, подруги поняли свою ошибку. Они были без машины, а человеческого жилья в пределах видимости не наблюдалось.
– Куда нам?
– Бежим! Все равно куда!
Дорога тут была всего одна. И подругам припоминалось, что ехали они по ней довольно долго, не встретив на своем пути ни одной встречной и не обогнав ни одной попутной машины.
– Нам надо поспешить! – быстро перебирая ногами, воскликнула Кира.
– Если они очухаются, то в два счета догонят нас.
– Лишь бы до шоссе успеть добраться!
– Или помощь получить.
– Помощь! – фыркнула Кира и посоветовала подруге: – Лучше береги дыхание.
Но Леся в ответ лишь взмолилась, подняв глаза к небу:
– Господи, помоги!
Словно в ответ на этот отчаянный призыв, из-за поворота показалась машина. Обрадовавшись и не очень задумавшись, откуда она тут взялась, девушки бросились к ней:
– Помогите! Помогите нам, пожалуйста!
Автомобиль остановился, через стекло девушки увидели, что за рулем сидит Родион.
– Это ты!
Подруги отшатнулись от машины и приготовились снова бежать. Пусть неуклюжий парень попробует их догнать!
Но Родион не предпринял попытки напасть на подруг. Более того, он неожиданно миролюбиво заговорил с ними:
– Девочки, я на вашей стороне! Я знаю, что затеяли отец и дядя, и я хочу вам помочь!
– Хочешь?
– Нам помочь?
Подруги обменялись радостными взглядами. Вот и ответ на их призывы. Родион им поможет!
– Садитесь в машину! Тут вам нельзя оставаться!
Больше не колеблясь, подруги запрыгнули внутрь автомобиля.
– Отвезите нас в город!
– Побыстрее!
– Хорошо.
Кивнув головой, Родион тронул машину с места. Но двинулся он не к шоссе, он покатил к дому злодеев братьев.
– Стой! Туда нельзя!
– Не беспокойтесь, девочки, я тут все дороги хорошо знаю.
– Но ты едешь обратно к дому!
– А там твой отец!
– И дядя!
– Они сговорились, чтобы убить нас!
Родион нахмурился:
– Мы проедем мимо них. Та дорога гораздо короче. К тому же, они будут искать вас на дороге, которая ведет к шоссе. Им и в голову не придет, что вы решили воспользоваться проселочной. По ней уже сто лет никто не ездит. С тех пор, как Барабашовы переехали, а дом свой закрыли, дорога никем не используется.
Дорога и впрямь выглядела запущенной. Подруги как-то сразу поверили, что этой дорогой уже сто лет никто не пользуется. Она именно так и выглядела. Вопрос в другом, можно ли было доехать по этой дороге до города?
Но Родион казался уверенным в себе, спокойным и рассудительным. К тому же он обещал помочь им. И, похоже, знал, что делает. Поэтому подруги приказали самим себе успокоиться, сесть и не дергаться, тем более что от них, по-видимому, больше все равно ничего не зависело.
Однако долго сидеть в молчании Кира не могла. Она первой не выдержала и пристала к Родиону:
– Ты нам можешь объяснить, что это за орден, ложа и братья у вас такие?
– Да! Твой отец и дядя только о них и говорили!
– И еще книжка про тайный орден…
– А на ней эмблема шиповника.
– Дикой розы, – поправил подруг Родион.
– Что это за фигня?
Родион нахмурился еще больше. Внезапно он заглушил мотор и остановил машину. Подруги беспокойно завертели головами. Несмотря на то, что опасное место осталось позади них уже минут десять назад, они по-прежнему не чувствовали себя уверенно. И теперь они опасались, как бы им не застрять тут навсегда.
– Зачем ты остановился?
– Вы хотели поговорить. А я не могу делать одновременно сразу два дела.
– Каких два дела? – удивились девушки.
– Вести машину и разговаривать с вами.
Ох, уж эти мужчины с их убогими возможностями. Да любая самая захудалая дамочка лихо справляется одновременно с пятью или даже шестью делами. А этот хиляк даже с двумя справиться не может!
Но как ни крути, а подруги сидели в машине Родиона, значит, и играть им предстояло по его правилам. Не может человек делать два дела одновременно, пожалуйста. Хотя бы с одним делом с толком справился.
– Так что это за история с братством, орденом, шиповником?
– Не «Шиповником», а орден «Дикой Розы», – поправил Родион. – Вы что, не слышали о существовании тайных обществ и орденов?
– Слышали, конечно.
– Но при чем тут твой отец?
– И дядя? Они-то не в средние века живут, а в наше время!
– Время течет, лишь идеалы неизменны. Мой отец и другие создали свой собственный орден со ступенями и ложами.
– Твой отец и дядя начитались книжек про средневековых рыцарей и захотели стать такими же, как они? Но тогда, скажу я тебе, они здорово заигрались!
– Не все так просто, – покачал головой Родион. – Папа и дядя Балтазар входят в состав ложи «Шиповник», а тот, в свою очередь, входит в другую более крупную ложу. Ну, а сеть лож – это и есть современное братство «Дикой Розы». Его главная идея – сопричастность Богу, выстраивание исторических событий, прямой доступ к управлению всеми делами в нашем мире.
– Ну, это не новость. Вокруг только и твердят, что всем нашим миром правят не жители Земли, а лишь жалкая горстка богачей. В их руках все финансовые потоки, и они направляют их туда, куда сочтут нужным.
– Нет, речь не про этих людей, – с досадой произнес Родион. – Они могут воображать, что управляют миром, но на самом деле они управляют только золотом. Реальная власть находится в руках других людей.
– Это кого же? Твоего отца и других его «братьев»? Но Родион не пожелал улыбнуться. Вместо этого он серьезно кивнул и ответил без малейшей шутливости в голосе:
– Да, их. Вам очень повезло, что вы до сих пор еще живы. Вот мама… Ей не повезло. Она пожелала выдать отца и поплатилась за свое предательство.
– Так ты знаешь, кто убил твою мать? – ахнули подруги.
– Догадался. Отец и дядя, да и Тильда, если честно, всегда держали меня за дурачка. Не знаю, может быть, так оно и есть, только я таковым себя не считаю. Но в том, что они считают меня дураком, почти что дауном, есть и своя положительная сторона. При мне они частенько говорили о своих делах. Так что кое-что я знаю.
И о том, что это отец убил маму, я тоже знаю.
Подруги смотрели на Родиона, широко раскрыв глаза. А ведь они тоже при первой их встрече сочли парня дурачком. Хотя у них тогда и промелькнула мысль, что Родион может быть не так прост, как кажется, но эта мысль потом спряталась за обилием новых впечатлений. Родион так и остался для сыщиц всего лишь недалеким братцем их Тильды, почти что неодушевленным предметом, неизменно существующим где-то на заднем фоне.
– И что же ты намерен теперь делать?
– Я очень любил маму. Отца я тоже люблю. Я понимаю, он не мог позволить маме сделать то, что она хотела. Не мог позволить ей разрушить орден. Отец и противного Вадима столько времени терпел, потому что тот пронюхал обо всем.
– Обо всем – это о чем? О чем знал Вадим?
– И о братстве, и о клинике отца, и о галерее тети Кло.
Последнее упоминание удивило подруг. При чем тут галерея этой взбалмошной особы? Торгует себе предметами искусства, какая от нее может быть польза братству?
– Ах, не о том вы думаете! – в отчаянии схватился за голову Родион. – Папа так страдает. Он убил маму! А он ее так любил.
– Ты с чего такие выводы сделал?
– Я слышал. Он сам сказал. Уверен, он убил также и Вадима.
– Вадим умер в следственном изоляторе. У него случился сердечный приступ.
– Это для отца и других братьев ерунда, – мрачно произнес Родион. – Вадима папа терпел только ради Тильды. Вадим ее и Энжи практически в заложницах держал. Только Тильда этого не понимала. Но как только она оказалась в руках папы, тот тут же расправился с Вадимом. Уверен, что это он!
Видя, что подруги ему не очень-то верят, Родион в отчаянии воскликнул:
– Вы еще всего не знаете! Ведь и эту магиню… получается, он тоже ее убил!
Кира покачала головой:
– Нет, не согласна. Магиня Василиса – жертва Вадима.
– Это вы не понимаете! – яростно возразил Родион. – Это отец заставил Вадима убить ее! Значит, папа все равно что убил и эту женщину тоже!
Девушки пребывали в сильнейшем замешательстве. До сих пор в своих предположениях они как-то обходили вниманием персону Иоанна Варфоломеевича. А теперь оказывается, что главный злодей – это он!
– Но зачем твой отец так поступил? Зачем было заставлять Вадима убивать Василису?
– Вадим провинился! Это из-за него мама узнала правду о том, чем занимается отец, из-за него поднялась вся эта кутерьма. Мама собралась бежать, пригрозила отцу и другим братьям разоблачением. И отец… отец ее убил. А потом он сказал, что Вадим должен окончательно устранить проблему. Мама перед смертью ходила советоваться к некоей магине Василисе, которую ей посоветовали родственники. Значит, мама могла рассказать этой магине про орден, про нашу ложу, и… и про все остальное тоже. Отец сказал, что Вадим должен убить магиню, чтобы не осталось посторонних свидетелей. Вадим это сделал.
Подруги переглянулись между собой. Происходящее стало напоминать им сцену абсурда.
– Но что это за тайна такая, за которую можно убить? – воскликнула Кира. – По-моему, существование того или иного ордена в наше время ни для кого не может быть тайной. Тамплиеры, розенкрейцеры и другие всегда были и есть.
– Да и их современные последователи тоже существуют. И их немало.
– Сейчас полно всевозможных организаций, партий и даже тех же тайных орденов.
– Ну, состояли твой отец и дядя в этом своем ордене, что с того? Каждый развлекается, как может. Это не противозаконно. Во всяком случае, не настолько противозаконно, чтобы убивать, желая сохранить эту тайну.
Увидев, как исказилось от неподдельного страдания лицо Родиона, Кира с тревогой добавила:
– Ведь они не делали ничего такого… опасного?
– Ох, я не должен вам этого говорить. Нет, не должен.
– Но почему? Ты ведь не можешь быть на стороне отца?
И так как Родион молчал, Кира встревожилась еще больше.
– Родька, не говори, что ты на стороне человека, который убил твою дорогую маму! Допустим, Василису ты не знал, Вадима не любил, но мама… мама у тебя была такая хорошая! И она так носилась с тобой все время.
Родион опустил голову. По его щекам текли слезы.
Наконец, он поднял к подругам голову и произнес:
– Но теперь-то мамы нет. Кто будет заботиться обо мне, если не мой папа?
Столько было в этой фразе откровенного эгоизма, трусости и низости, что все теплые чувства к Родиону, какие испытывали подруги, тут же выветрились. А уж когда в стекло машины постучали и знакомый голос Балтазара сухо произнес «Приехали!», чувства подруг к Родиону и вовсе изменились.
– Предатель! – прошипела ему в лицо Кира.
– Жалкий подлый трус! – добавила Леся. – Ничтожество!
Но Родион ни капельки не смутился. На подруг он даже и не смотрел. Его взгляд был прикован к лицу отца.
– Теперь ты доволен мной, папа?
– Да, сын.
– Теперь я достоин быть принятым в братство?
В глазах Родиона светилась самая искренняя надежда. Он был уверен, что отец оценит по достоинству то, как ловко он заманил девушек в западню и удерживал их в ней до подхода подкрепления.
– Меня примут теперь? Да?
Но Иоанн Варфоломеевич лишь коротко бросил в ответ:
– Посмотрим. Но твоя заслуга не останется незамеченной, это я тебе могу точно обещать.
Видимо, это было не совсем то, что ожидал услышать Родион. Потому что лицо его, до того светившееся надеждой и счастьем, моментально потускнело. Парень понял: той награды, которую он рассчитывал получить за свое предательство от отца, ему не дождаться.
