Глава 7
Разумеется, поняв это, Леся теперь испытывала жгучее желание встать и уйти, чтобы никогда больше не видеть эту лживую интриганку Катарину, заставившую ее хитростью отведать подозрительных яств со своего стола. Но что-то Лесю останавливало. Несмотря на свое богатство и власть, Катарина казалась такой одинокой и уязвимой, сидя в одиночестве за своим богато сервированным столом, но не решаясь поднести ко рту ни кусочка из страха быть отравленной.
И добрая Леся не смогла уйти. Вместо этого она села обратно на стул и сочувственно спросила:
– Значит, вы считаете, что вас кто-то хочет отравить?
– Отравить, утопить, уничтожить! Что угодно, лишь бы сжить меня со свету!
– И у вас есть подозрения, кто это может быть? Вы подозреваете кого-то конкретно?
– В том-то и дело, что нет! – страстно воскликнула Катарина. – То есть врагов у меня много. Но я точно уверена, что этот человек находится постоянно где-то рядом со мной.
– То есть это ваш родственник?
– У меня нету родни, – отрезала Катарина.
– Никакой?
– Я ни с кем из них не общаюсь. Они все голытьба и дармоеды!
М-да-а-а… Леся прямо оторопела от этого признания. С такими жизненными принципами мадам Катарина запросто могла обрасти приличным количеством недоброжелателей и даже врагов. Только вопрос: могли ли они достаточно сильно ненавидеть ее, чтобы пуститься во все тяжкие и прикончить врагиню? Судя по тому, как напугана была Катарина, могли.
– Скажите, но вы ведь богатая женщина?
– К чему вы это спрашиваете, милочка?
Леся заметила, что Катарина невольно напряглась при этом вопросе. Бедняжка, она во всех подозревает злой умысел. В том числе и в Лесе, которую пригласила к себе сама!
– У вас, наверное, есть наследники, которые и могут желать вам зла?
– Ах, вот вы о чем! Нет, наследников у меня нету.
– Как же так? – удивилась Леся. – Раз есть деньги, значит, должны быть и наследники.
– А у меня их нет!
– Но кому-то же должны достаться ваши деньги в случае… м-м-м… Ну, в том случае, если вас все-таки отравят.
– Типун тебе на язык! Я умирать не собираюсь!
Странная женщина. Можно подумать, кто-то собирается. Да ведь все равно придется. Рано или поздно, но придется.
– Деньги завещаны на благотворительные нужды.
– Какому-нибудь фонду?
– Церкви, – лаконично произнесла Катарина.
– Церкви?
– Да, да! Церкви!
Ну, тут возразить было нечего. И даже Леся, которая бывала в церкви лишь по большим праздникам и вообще-то не имела причин восхищаться слугами божьими, не могла представить себе православного батюшку в рясе, который бы подсыпал стрихнин или другой яд в пищу Катарине.
Может быть, у церковных слуг, как и у многих других людей, и имеются свои недостатки, но все-таки хочется верить в то, что они следуют тем божественным заповедям, которые внушают своим прихожанам. «Не убий, не укради». Ну, и так далее.
Разве что Катарина доверилась не православной или католической церкви, которые сами по себе являются старинными и достаточно уважаемыми организациями, чтобы беспокоиться о своей репутации. Они никого травить из-за нескольких миллионов не станут. И из-за нескольких десятков или даже сотен все равно не станут. Если правда выплывет наружу, будет себе дороже.
Но вдруг Катарина обратилась за помощью к одной из так называемых церквей, чьи служители являются обычными проходимцами, мошенниками и плутами? Какая-нибудь Архангельская Церковь Белой Матери или что-то в этом роде?
– Я не состояла и не состою в секте! – отрезала Катарина. – И, несмотря на то что я уже много лет живу в Европе, я завещала все свое состояние одному монастырю.
– Одному? А почему только одному?
– Не вашего ума дело, милочка! Достаточно уже и того, что я доверяю его настоятелю. Это изумительно честный человек, который никогда не станет совершать подлостей. Он потратит эти деньги на достойное дело. И будет молиться за помин моей души!
– Значит, все достанется этому человеку?
– Его монастырю.
– А другие ваши наследники, даже если они у вас и объявятся, не получат ничего?
– И даже меньше того, – радостно подтвердила Катарина, грызя миндаль, который стоял возле нее в вазочке. – Всю жизнь вкалывала, словно проклятая, ради того, чтобы разбогатеть. Тебе даже не передать, на какие ужасные вещи, хитрости и ухищрения я шла, чтобы стать богатой. Эти деньги… Они только мои до самого последнего цента! И я терпеть не могу дармоедов, которые являются на все готовенькое! Никакому молокососу не убедить меня, что мое – это не мое! Ни за что! Фигушки!
Катарина так распалилась, что крошки разгрызенных орешков вместе со слюной так и летели у нее изо рта. Вид у женщины был ужасно воинственный. Леся немного отодвинулась подальше и торопливо сказала:
– Понимаю ваши чувства. Но кто-то же все-таки хочет вашей смерти. Так? Вы сами так сказали.
– Сказала. И что?
– Возможно, это все-таки действует кто-то из ваших родственников? Ну тот, кто не знает о вашем завещании.
– Они все знают. Я им сообщила!
В голосе Катарины слышалось такое торжество и злорадство, что Леся ни на минуту не усомнилась в правдивости ее слов. Она поставила своих бедных родственников перед фактом, что им из ее денег не достанется ни гроша.
– Возможно, они все равно не верят в то, что ближайшие родственники могут остаться совсем без гроша. Суд наверняка учтет ваше с ними близкое родство и присудит им какую-то часть вашего имущества. Для вас это копейки. А для них, возможно, целое состояние.
– Да, родственнички у меня сброд и голытьба, – с удовлетворением подтвердила Катарина. – Какими были, такими и остались. Одна я молодец – вырвалась из того болота, в котором они все до сих пор сидят. И как видишь, вполне преуспела в жизни.
– Вижу.
– А близких родственников, таких, чтобы суд им что-то присудил супротив моего завещания, у меня нету, – продолжала объяснять Катарина. – Детей я не завела. Мужья мои все давно перемерли. Родители и подавно.
– Возможно, братья, сестры или племянники?
– Братьев у меня было двое. Но оба уже померли. А их дети… Ну да, вроде бы были у тех женщин, с которыми они жили, какие-то дети. Так ведь они мне по крови чужие!
И все-таки Леся не могла до конца отвергнуть версию наследников. Очень уж эта версия была благодарная. Ведь если не наследникам, то кому еще мечтать о смерти Катарины?
– Но вы мне еще не рассказали, как именно вас хотели убить! – спохватилась Леся. – Ведь попытки уже были, я не ошибаюсь?
Катарина помрачнела и покачала головой. Нет, не ошибаешься.
– Попытки были. И не одна.
– Но вы до сих пор живы.
– По чистой случайности.
И Катарина принялась рассказывать, как поняла, что ее хотят убить. И что из этого вышло.
– В первый раз у моей машины отказали тормоза. Это случилось еще осенью, когда мы жили на моей вилле под Римом. Водитель разбился насмерть. Он проработал у меня на тот момент почти три года. Мне было его очень жаль, но это в какой-то степени снимало с него подозрение.
Действительно, глупо подозревать погибшего. Вряд ли убийца состряпал ДТП, чтобы вознестись на небо вместе со своей жертвой.
– Второй раз несчастье произошло у меня в загородном доме под Барселоной, куда я перебралась, чтобы забыть про ужасное происшествие в Италии. Пожар вспыхнул среди ночи. Дверь моей спальни оказалась заперта снаружи. И в доме сгорела заживо моя горничная – Анфиса.
– Ужас!
– Она прослужила у меня на то время почти пять лет. И мне ее очень не хватает. Та дурочка, которую я была вынуждена нанять вместо Анфисы, совсем ни на что не годится. Думаю, что придется уволить девчонку, как только вернусь в Париж.
Это речь шла о Ниночке.
– А разве Ниночка живет в Париже?
– Девчонка дальняя родственница одной моей хорошей знакомой. Прикатила к ней в гости в Париж на недельку и осталась на целый год. Елена – ее тетка – швея. Она и меня обшивает с ног до головы. Елена целыми днями по заказам крутится. Куда ей девать девчонку? Пробовала пристроить к своему делу, оказалось, бесполезно. У девчонки не руки, а крюки. Только дорогую материю заказчика испортила. А тут мне срочно понадобилась горничная. Вот я и взяла неумеху. Решила, что в Швейцарию она со мной съездит, ничего не случится. А дальше я ее выгоню ко всем чертям! Найму толковую прислугу, вроде моей бедной Анфисы. Ну, если выживу, конечно.
– А что, были еще и другие случаи?
– Было и третье покушение! В третий раз погиб мой лучший повар! Он всегда пробовал еду, приготовленную для меня. И вот вам результат… Скончался в жесточайших муках. Никто из врачей не сумел облегчить его страдания или как-то иначе помочь ему.
Трех раз было более чем достаточно, чтобы Катарина забила тревогу.
– На тот момент интересы моего бизнеса требовали от меня того, чтобы я находилась в Париже. И когда стали случаться эти несчастья, я обратилась за помощью к своему знакомому – министру внешней политики Франции. Он рекомендовал мне нескольких своих очень толковых сотрудников из бюро расследований. Но они ничего не сумели мне объяснить.
– Как так?
– По их словам, все три смерти явились следствием несчастного случая. А от несчастных случаев, как известно, никакая милиция или полиция защитить не может.
– Но вы им не поверили?
– Нет, конечно! Как я могла поверить в такую чушь! Три несчастных случая на протяжении всего двух с небольшим месяцев! И каждый из них лишь чудом не отправил меня в могилу! И это я еще молчу про остальное!
– Про остальное? Про что остальное?
Катарина потупилась, но потом все же принялась объяснять. Некоторое время назад у нее в бизнесе стали возникать неприятности и задержки. Сначала мелкие, потом более крупные. Куда-то пропадали большие суммы денег, которые потом находились, но, увы, слишком поздно. Срывались поставки и контракты.
– Я еще тогда заподозрила, что дело неладно. А потом начались несчастные случаи. И разве в такой ситуации я не вправе думать о том, что кто-то хочет мне зла, а возможно, что и смерти?
В голосе Катарины слышалось все больше и больше раздражения. Краска гнева уже залила все ее лицо и спускалась ниже в вырез пышного декольте. По обнаженным рукам Катарины ползли красные пятна. И Леся испуганно подумала про себя, не пора ли ей смываться и не закончится ли для нее самой весь этот ужин трагически, но вдруг хозяйка затихла.
– Да, меня хотят убить, – пробормотала она. – Без всякого сомнения, хотят. И я даже могу допустить, что знаю человека, который хочет моей смерти.
– И кто же он?
Но вместо ответа Катарина порывисто схватила Лесю за руку. Несмотря на то что женщина была вся красная, рука у нее оказалась холодной и неприятно влажной. Леся с трудом удержалась от того, чтобы не высвободить свою руку. Однако ей вряд ли удалось бы. Хватка у Катарины оказалась железной.
– Вы должны мне помочь! – пылко воскликнула она.
– Я?
– Да, да! Именно вы! Едва только я увидела вас на улице, как сразу же поняла, вы та, кого послал мне Господь!
– Но я…
– И не вздумайте отказаться! Собаки сразу же определили, что вы хороший человек! Прекрасный! Открытый! Душевный!
– Но я…
– Вы должны мне помочь, иначе я погибну! Злодей доведет свое дело до конца и убьет меня!
– Но что я могу! – в отчаянии закричала Леся.
Но Катарину не так-то легко было сбить с толку.
– О-о-о! Вы можете очень многое! – воскликнула она. – И у меня уже есть план на ваш счет! Вы войдете в мое ближайшее окружение и сами лично проследите за всем, что происходит у меня за спиной.
– Как это?
– Изнутри. Вернее, оттуда, снизу.
И она указала куда-то на пол у себя под ногами. Там могло находиться что угодно. Кухня, подвал и даже адское пламя.
Проведенная аналогия сильно не понравилась Лесе. Но еще меньше ей понравилось то, что, оказывается, задумала на ее счет Катарина.
Вырвавшись из дверей дома Катарины, Леся помчалась по улице. Ей не терпелось вернуться назад в их с Кирой гостиничный номер и все рассказать ближайшей подруге. Но внезапно Леся услышала за своей спиной сдавленное дыхание, а затем Кирин голос воскликнул:
– Куда ты так несешься?
– Кира? Ты? – притормозила Леся. – А что ты тут делаешь?
– Тебя ждала, – призналась Кира. – Очень уж мне не понравилось, как этот Лазарь тебя сграбастал и уволок за собой. Куда, чего, зачем? Ничего не понятно и поэтому тревожно. Утащат тебя, а потом ищи тебя свищи по всем Альпам!
После ухода подруги Кира провела в номере совсем немного времени. Не вытерпев, она схватила свою одежку, обула самые крепкие и теплые свои ботинки и выскочила на улицу. И все то время, пока Леся была у Катарины, Кира провела возле дома последней, шатаясь без всякого дела и рисуя самые чудовищные картины того, что могло случиться с ее дорогой Лесей в доме этой подозрительной особы.
– Чего она от тебя хотела-то?
Леся похлопала глазами и произнесла:
– Представляешь, она хочет, чтобы я выгуливала ее собак.
– Что?
– И при этом еще и шпионила за ее слугами.
– А это еще зачем?
– У мадам Катарины, видите ли, психоз, что ее хотят убить.
– И кто?
– Этого она, увы, не знает, но очень хочет узнать. Подозревает кого-то из своих приближенных. И просила меня, чтобы я вычислила злодея.
Кира задумалась. И пока Леся пыхтела рядом с ней, словно закипающий чайник, готовясь вот-вот взорваться, Кира неторопливо прикидывала все «за» и «против».
– Слушай, а пожалуй, это и неплохо, – произнесла Кира.
– Что неплохо? – оторопела Леся.
– Планы Катарины вполне укладываются в наши собственные. Надо принимать ее предложение.
Леся в первый момент даже не поняла, что имеет в виду ее подруга. А когда до нее дошло, то Леся забурлила:
– Не буду я гулять с ее собаками! Хватит с меня одной такой прогулки! Одна собака – одна испорченная куртка. Ты меня извини, там в своре у нее штук двадцать псов. На всех курток не напасешься!
– Во-первых, куртка у тебя для выгула собак уже есть. Та самая, полинявшая от мочи Думми.
– Не хочу я! То есть не хочу с собаками гулять! И так еле куртку в порядок привела.
– А во-вторых, нам будет очень на руку, если ты окажешься поближе к эпицентру событий.
– Каких событий? – испугалась Леся.
– Пока еще не знаю, – таинственно отозвалась Кира. – Но предполагаю, что великих и ужасных!
Тон ее был до того мрачен, что Леся невольно задрожала. А закончив дрожать, пообещала, что сделает все, чтобы не допустить еще большего несчастья. Во всяком случае, попытается.
Вот так и получилось, что на следующий день ровно в восемь часов утра Леся уже стояла у дверей зеленого дома мадам Катарины, готовясь приступить к своим новым обязанностям. Оказалось, что Катарина уже отдала распоряжения на ее счет. И сейчас Лесе торжественно передали из рук в руки одиннадцать поводков.
– Думми гулять не пойдет, – сказал ей дворецкий Эдмонд. – Он на особом положении у хозяйки. Гуляет только с ней. И Гарик не пойдет. Этот лежебока вообще на улицу нос не высовывает.
Но и без этих двоих собак хватало. В прихожей вертелась, тявкала, гавкала, рычала и поскуливала целая стая маленьких собачек. Мохнатые, голенькие, криволапые или пучеглазые, они были в равной степени очаровательны и крайне легко возбудимы. От всей этой круговерти у Леси даже потемнело в глазах и голова пошла кругом. Эдмонд верно понял ее состояние, потому что сказал почти сочувственно:
– Но с тебя для начала и этих проказников хватит. Радуйся, что Думми не идет, он главный заводила в собачьей стае. И смотри, не упусти никого из собак. Не дай бог, какая-нибудь удерет. С тебя три шкуры спустят! Госпожа Катарина очень привязана к своим домашним питомцам. И она не переносит, когда плохо обращаются с ее собачками. Поняла?
Леся молча приняла поводки. Как меняются люди в зависимости от обстоятельств! Еще вчера она была в этом доме гостьей, хоть и не самого высшего разряда. И Эдмонд подавал ей какао и говорил «вы». А теперь Леся перешла в разряд обычной прислуги, и он «тыкает» ей без всякого стеснения. Кстати, знает дворецкий или не знает о той особой миссии, которую поручила девушке Катарина?
Пока Леся гуляла с собаками, которые сегодня вели себя просто безупречно хорошо, она пришла к выводу, что Эдмонд ничего не знает. Ведь вчера Катарина несколько раз повторила, что подозревает всех и каждого, кто находится возле нее. Значит, в том числе и самого Эдмонда. Но потом Леся вспомнила, как доверчиво Катарина принимала шоколад из рук Эдмонда, и решила, что дворецкому госпожа доверяет больше, чем всем остальным. И значит, могла рассказать и про то задание, которое она поручила Лесе.
Гулять с собачками, а попутно разнюхивать, что происходит в доме Катарины, куда была вхожа Диана и вполне возможно, что и ее Славик, Лесе даже нравилось. Гораздо хуже было то, что по статусу ей не полагался сопровождающий для собачьей прогулки. И поэтому Лесе приходилось самой следить за тем, чтобы отходы жизнедеятельности собак не оставались на улице.
Наконец прогулка подошла к концу. Довольные собаки привели Лесю к своему дому. Она выкинула пакетик с собачьими какашками в урну. И содрогаясь от того, чем только не приходится заниматься во имя благого дела, поднялась наверх по широким ступеням.
– Хозяйка распорядилась накормить тебя завтраком, – произнес Эдмонд, когда Леся протерла лапы всем собакам по очереди и собачки унеслись с громким тявканьем наверх. – Что ты будешь?
Леся уже открыла рот, чтобы хоть тут получить немного удовольствия от своего расследования, но очень вовремя вспомнила вчерашние предосторожности Катарины, которая ничего не ела в доме, и быстро сказала:
– Ничего!
– Совсем ничего? – удивился Эдмонд. – Даже кофе не выпьешь?
– Тогда мне, пожалуйста, яйцо всмятку.
– Что еще?
– И все!
– Все? А хлеб, масло, джем?
– Не надо. Я на диете.
– А кофе?
– Тоже не надо.
– Сок?
– Ну… Разве что баночку «Колы», – сказала Леся, чтобы отвязаться от надоеды, и тут же торопливо добавила: – Только я вскрою ее сама!
Дворецкий кинул на Лесю странный взгляд, и она поспешила объяснить:
– Обожаю, когда пузырьки бьют прямо в нос!
Эдмонд величественно удалился, сделав знак Лесе следовать за ним. Но Леся вовсе не собиралась прямо сразу тащиться на кухню. Пока она в доме новичок, можно походить туда-сюда, повсюду сунуть свой нос, как учила ее вчера Кира. А если Лесю застукают за этим занятием, всегда можно сделать вид, что заблудилась!
Поэтому Леся немного потопталась на одном месте. А когда спина Эдмонда скрылась из виду, проворно шмыгнула по лестнице наверх, туда, где располагались гостевые комнаты и хозяйская спальня. Леся и сама не знала, что она надеется найти или увидеть. Но не сомневалась, что, если начнется серьезная игра, любые карты будут им с Кирой только на руку.
И еще Лесю не оставляла одна мысль. Вчера, когда она пила какао с Катариной, та не выказала ни малейшего признака опасения. Спокойно сделала глоток первой и с видимым удовольствием. Ни о каком отравлении она даже не задумывалась. Так в чем же дело? Почему уже к ужину Катарина вдруг принялась трястись от страха?
Тут было два варианта развития событий. Первый заключался в том, что Катарина просто наврала Лесе о своих страхах. Но зачем она это сделала? Только ли для того, чтобы Леся разобралась, что происходит в доме Катарины? Или женщина хотела, чтобы сама Леся была под ее постоянным наблюдением?
Леся не знала, к какой версии склоняться. И еще существовала возможность того, что Катарина просто невероятно доверяла Эдмонду. Настолько доверяла, что без колебания принимала из его рук любой напиток. Могло быть и такое. Хотя до сих пор Катарина не казалась доверчивым созданием, тепло относящимся к людям. Или хотя бы к некоторым из них.
– Свою родню она презирает. Бедных ненавидит. Лазаря унижает, хотя он и работает на нее и вроде бы даже спит с ней. Кроме того, Катарина считает, что кругом одни враги. Любит только своих собак. Но Эдмонд не собака. Так с чего же ему вдруг такое доверие?
Леся уже поднялась на третий этаж, который занимала мадам Катарина с собаками единолично. И вдруг услышала голос хозяйки. Женщина разговаривала с кем-то по телефону, и голос ее звенел от ярости.
– Не смей мне угрожать, подонок! Ты мне никто! И не смей попрекать меня нашим родством! Ты совсем не такой, как твой отец! Ничтожество! Жалкое ничтожество и прихлебатель! Тебе не видать моих денег, как собственного носа. Понял? Да я скорей завещаю все последнему пекинесу из моей стаи, чем тебе! Как вспомню, через что мне пришлось пройти, чтобы выцарапать эти деньги из страны, сразу же понимаю, никому я их не отдам. И тебе тоже не отдам! Никогда!
После этого на какое-то время возникла пауза, заполненная бурным дыханием мадам Катарины. А Леся обратилась в соляной столб – неподвижный и безмолвный. Она опасалась каким-нибудь неловким движением или звуком нарушить баланс и выдать свое присутствие. Как назло, у Леси страшно зачесался нос и захотелось чихнуть. Еще чуть-чуть, и Леся бы не выдержала. Но тут, на ее счастье, снова заговорила мадам Катарина.
– Слушай, ты, – произнесла она с угрозой в голосе, – если уж ты додумался до того, чтобы шантажировать свою мать, то у меня тоже есть чем тебе ответить! Не забывай, что ты находишься в самом низу социальной цепи. Ты просто жалкая мразь! Тебе до меня не дотянуться, как до Луны! И я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты там и оставался навечно!
Услышав это, Леся едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Выходит, мадам Катарина лгала, когда говорила о своем одиночестве. У нее имеется весьма близкий родственник – сын! И этот сын явно не питает к мамочке теплых чувств. Впрочем, как и она к нему. Между этими двоими буквально бушует пожар из взаимных обид, упреков и предательств. Никто из них не настроен прощать. Они объявили друг другу открытую войну. И каждый надеется, что победа будет на его стороне.
И тут же Лесю буквально мороз по коже продрал. Так вот же он, потенциальный преступник и убийца! Сын, который яростно ненавидит свою мать. Кто может быть лучшим претендентом на роль убийцы! Только он!
– Миленький мой, – вдруг услышала Леся другой голос – нежный, глубокий и взволнованный. – Один ты у меня и есть на всем белом свете, любимый мой. Если бы ты только знал, как ты мне дорог, мой малыш!
Кто это тут еще находится в доме? Любопытство Леси заставило ее сделать несколько шагов по коридору. Пол тут был покрыт мягкими коврами, которые очень удачно заглушали Лесины шаги. Так что девушке удалось добраться до комнаты, из которой доносился этот ласковый голос, и заглянуть туда через приоткрытую дверь.
Заглянув, Леся буквально окаменела повторно. Никого постороннего в комнате не было. Там была только сама хозяйка дома. И этот незнакомый голос принадлежал именно ей! Катарина гладила своего любимца Гарика, свернувшегося у нее на коленях калачиком, и, перебирая шелковистую собачью шерсть, приговаривала:
– Вот если бы все люди были похожи на тебя, Гарик. Ну, или хотя бы на нашего проказника Думми.
Гарик недовольно заворчал, и Катарина поспешно воскликнула:
– Но лучше все-таки на тебя! Конечно, на тебя, мое сокровище! Ты даже себе не представляешь, как я тебя люблю. Если с тобой что-то случится, я этого просто не переживу.
Леся была поражена. Она наблюдала разную Катарину. Видела злую. Видела испуганную. Видела даже разъяренную Катарину. Но вот нежную и ласковую увидеть довелось впервые. Эта женщина совсем не была похожа на себя обычную. У нее был совершенно другой голос, другой взгляд. И даже лицо, обычно непроницаемое и волевое, сейчас как-то расслабилось и больше напоминало лицо счастливой женщины.
Да, да, гладя своего песика, Катарина была почти счастлива. Почти, потому что ни один человек не мог быть счастлив на сто процентов, имея сына, который звонит с угрозами и даже не брезгует шантажировать собственную мать.
Ведь как сказала Катарина тому типу по телефону? «Собственную мать»? Именно так и сказала. Леся не могла ослышаться.
Между тем Катарина продолжала гладить своего песика по голове. И кажется, погружалась в дремоту. Поняв, что тут ей ловить больше нечего, Леся решила спуститься вниз. Ей удалось без проблем преодолеть лестницу. Свернуть к кухне. И уже тут она наткнулась на горничную Ниночку, которую отчитывал дворецкий Эдмонд.
Видимо, девушка в чем-то серьезно провинилась, потому что тон дворецкого был весьма суров. Леся застала лишь самый конец их разговора. И успела услышать, как Эдмонд произнес:
– Вылетишь из этого дома в два счета, как пробка из бутылки! И больше тебя ни в один приличный дом не возьмут даже мыть унитазы! Мадам Катарина умеет помнить добро, но зло она помнит еще лучше. Предателей она не прощает, уж в этом ты можешь мне поверить. Будь ты ей даже родной дочерью, за предательство она бы тебя не простила!
Леся с интересом послушала бы и дальше, но Эдмонд уже увидел ее и строго произнес:
– А ты, дорогая моя, где болтаешься? Твой завтрак давно сервирован!
– Искала, где можно у вас в доме помыть руки.
– Помоешь их на кухне, – распорядился дворецкий. – Для таких, как ты, туалетная комната находится тоже там. И не следует шастать по дому. Для прислуги есть несколько специально отведенных помещений. В сам дом вы можете заходить исключительно по служебной надобности.
– Так я ведь…
Однако Эдмонд не стал ее слушать. Величественно повернувшись к Лесе своей широкой спиной, он зашагал в сторону кухни, ни минуты не сомневаясь, что отчитанные им девушки последуют за ним.
Пропустив дворецкого немного вперед, Леся прошептала, обращаясь к Ниночке:
– Какой вредный тип. И за что это он тебя так отчихвостил?
Но, к ее удивлению, Ниночка не пожелала пойти на контакт. Сочувствия в голосе Леси она то ли не расслышала, то ли просто не нуждалась в нем. Потому что внезапно остановилась и выпалила, зло глядя на Лесю своими маленькими прищуренными глазками:
– Слушай, тебя ведь, если я не ошибаюсь, наняли выгуливать собак?
– Да. Наняли.
– Вот и выгуливай! Твое дело грязные шавки. Ты в доме никто! Тебе даже наверх ходу нету! А я в доме на привилегированном положении.
– Видела я твое положение. Как же.
– Какашки за псами подбирай и помалкивай! – окончательно распалилась Ниночка. – А я служу в этом доме уже не первый день, так что как-нибудь сама разберусь и с Эдмондом, и с самой хозяйкой!
Леся промолчала. Ссориться с Ниночкой при первом же знакомстве она не собиралась. У нее были на эту девушку далекоидущие планы. И несмотря на Ниночкин вредный характер и продемонстрированные ею коготки, Леся от своих планов пока что отказываться не собиралась.
